Текст книги "Холодный оружейник Часть I"

Автор книги: Василий Чистяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

 Двадцать минут на водной глади. Без надежды, почти без чакры. Черт, они продержались еще двадцать минут против четверки мечников и оставшихся джонинов. Против пришедшего на помощь свои подчиненным Ягуры.

 Юкки – великий клан. Они им были. Черт, если я ношу их имя, то стоит поддержать репутацию клана. Не хочу оскорблять память таких бойцов.

 – Чудовищно – собственный голос кажется хриплым.

 – Не уцелело ничего – Мэй, стоящая неподалеку, кажется беспристрастной.

 Все таки я не понимаю. Вроде бы она жаловалась, что работа каге требует кучи времени из-за возни с бумагами. Но уже неделю она ходит со мной. Ей что, больше делать нечего?

 – Свитки, дома, подземные ходы. Когда последние Юкки погибли, сработали взрывные свитки в затопленных подземных ходах. Ягура утверждал, что это была их последняя ловушка. Очевидцы, оказавшиеся потом на нашей стороне, а не его, утверждали, что Четвертый просто перешел в форму Хвостатого и прикрыл остатки своей группировки панцирем.

 Я не об этом, Мэй. Плевать на разрушенное поместье. Свитки, конечно, жалко – сильный и древний клан, вроде тех же Учих, Узумаки и других, насчитывающих десятки поколений, хранят много секретов. Как своих, так и чужих.

 Поместье можно восстановить. Знания – украсть или создать заново.

 Мне жаль потерянных людей. Бойцов, которые могли бы служить той же цели, что и я.

 Да, я давно решил, что мне нет смысла выбиваться в лидеры. Зачем? Чуть выше середины, чуть ниже первой ступени от трона. Вот лучшее место для меня.

 – Я бы хотел восстановить часть домов, как только установлю гробницу.

 – Строители прибудут через пару часов.

 Воспоминание.

 Когда я прибыл к старому дому, лед там, к моему удивлению, оказался еще крепче, чем раньше.

 Промерзлая земля, ледяная сеть с попавшим в ее сети грунтом. Уходит в сторону. Лед – та же вода, только замороженная.

 Ровные белые стены. Теплый лед. Для Юкки лед всегда теплый – мы попросту можем уговорить Воду не тянуть из нее тепло. А еще мы можем не только вытягивать из воды тепло с помощью Воздуха, замораживая ее. Есть и другие способы получить лед.

 – Холодно – я активирую глаза, чтобы посмотреть на Мэй, из которой в лед уходит тепло и чакра.

 Любопытный эффект. Когда буду делать дом, постараюсь повторить. Вот будет сюрприз для тех, кто попробует сотворить с кланом то, что не удалось Ягуре.

 Хотя куда интереснее сам лед. Чакра, текущая по льду. Словно бы эти ледяные подземелия – живые. Уж не поэтому ли, из-за способности тянуть чакру у всех, кто не Юкки, лед не растаял? Фоновая чакра, она ведь тоже – не наша.

 Окутать воздух вокруг Мэй своей силой, отграничивая ее от Льда – дело секунды.

 – Так лучше? Этот лед тянет чакру.

 Идем. Одна комната, другая. Вот и собственно дом – под тонким слоем прозрачного и напитанного чакрой до приличного уровня льда. Пожалуй, даже Мэй будет тяжело проплавить эту защиту.

 Последняя комната. Ледяная пещера, где в прозрачном саркофаге лежит женщина.

 Ты случайно уцелела в резне кланов, устроенной Ягурой. И умерла, инициируя своего сына. Пытаясь защитить его.

 То, что он предпочел заключить Сделку со мной и последовать за своей матерью, – не твоя вина.

 Кто бы ты ни была, куноичи Юкки, я преклоняюсь перед тобой. Выжить в той резне и родить сына, продолжить свой род – это подвиг. Жаль, что ты так глупо погибла.

 Предельное напряжение на глаза. Да, так и есть. Теплый лед, который я использовал для создания этого дома и своих первых ножей. Держащийся без моей подпитки гораздо дольше просто замороженной воды.

 Кажется, я понял, как его создавал. Материализация собственной чакры. Смесь покорной Юкки Воды и небольшой доли Воздуха. Появившаяся Вода, пронизанная сетью из Воздуха, получает приказ. И замирает вся – вплоть до образования кристаллической решетки, фиксированной Воздухом. Заморозка не выкачиванием тепла – а принудительной остановкой молекул.

 Дико, нерационально в плане расхода чакры, но жутко долговечно. Этот лед не тает – он просто нагревается, оставаясь кристаллом воды. Уничтожить его можно, только разбив или высосав чакру из Воздуха, фиксирующего ее. Разорвать или сжечь сеть, фиксирующую кристаллы воды. Вот только пламя потухнет, окруженное водой, как только хлынет за Воздухом в тончайшие капилляры. Другими словами, нагрев ничего не решит – необходимо либо греть кристалл, пока сеть, держащая его, не потратит всю чакру на поддержание кристаллической решетки, либо создать пламя настолько мощное, что оно сможет испарить водяные кристаллы до того, как потухнет. И при этом сделает это на всей глубине ледяной плиты. Возможно, что-нибудь А или даже В-класса сможет таким образом пробить десять сантиметров моего льда. А вот полметра и больше – это серьезная преграда даже от огня класса S.

 И самое забавное – когда я умру, конкретно этот лед останется. Потому что контролируется он уже не мной.

 Мертвая принцесса Юкки. Лед сохранил тебя. Твое тело кристаллизовалось также, как и вызванная Вода. Твоя смерть превратилась в кому. Души нет – я всегда умел отличать тех, с кем уже не могу заключить Сделку.

 Память. Эмоции. Все ушло. Но система циркуляции чакры объединилась с родственной техникой. Еще бы – она создана ее сыном, а потом дополнена мной, унаследовавшим его умения и энергетику.

 – Дух места. Вот кем она стала.

 Мэй тихо подходит и смотрит сквозь саркофаг.

 – Одета как крестьянка. Твоя мать?

 – Да.

 – Я распоряжусь найти сведения о ней.

 Свиток имеет метровую ширину. Ничего не поделать – бумага и чернали выдерживают ограниченное количество чакры, поэтому при повышении сложности и энергоемкости техники приходится брать больший свитки.

 – Сверхсложная Печать Хранения. По сравнению с ней, те, что используются для людей – просты как техника Хенге.

 Мэй не задает вопросов, не комментирует. Слишком умна, слишком скрытна. Как и Ао. Уважаю таких людей. Тех, кто видят меня насквозь. Именно за таких я готов сражаться и умирать.

 Лед, покорная, кристаллизовавшаяся вода, готовая прийти на мой зов. Освободись, отлепись от земли. Выше, свободнее. Оторвись от всего мира, кроме меня.

 Тяжесть точно на плечах – гора. Пускай и маленькая, как этот холм. Руки и колени упираются в землю, потому что сил стоять уже не хватает. Чакра хлещет, как из пробитого ведра.

 А затем все пропадает. Мой первый шедевр, ледяной склеп последней из того, прошлого поколения клана Юкки, запечатан.

 Конец воспоминания.

 – Мэй, я вот думаю, а почему ты не работаешь?

 Она улыбается.

 – Забота о подчиненных – тоже обязанность каге. А бумагами справятся клоны. Техника, которую ты украл в Конохе, очень пригодилась.

 – Так полезна? – нет, для обучения самое то, но в ином случае?

 – Придает весь интеллект создателя клону. Развеявшийся клон отдает всю память оригиналу. А если освоить твою модификацию, то расход чакры на самого клона выглядит довольно символическим.

 Слишком быстро говорит. Слишком... торопиться сменить тему?

 – Мэй, почему ты со мной носишься? Да, у меня редкие способности, но это не повод для опеки.

 – Ты связан с Плачушим Снегом, если забыл. К тому же, гражданская война, хоть и не длилась слишком долго, но стоила Туману дорого.

 – Мэй?

 Не уходи от темы, шеф. Не надо.

 – Между прочим, меня беспокоит твое состояние, Хаку. Ты не интересуешься ничем, кроме мечей и техник.

 – Мэй?

 – Не стоит лезть в душу другим, Хаку – медленно говорит Теруми – лучше сходи, узнай, что нужно этой чертовой Хошикаге?

 – Прости?

 Я действительно удивлен. Столько признаний, столько информации. Да я ее обрабатывать, обдумывать и облизывать буду с неделю!

 – Тут недалеко остановилась рыбина. Желает связаться с твоим кланом. Больше ничего не говорит. Сходил бы ты к ней, что ли – Мэй страдальчески кривится.

 – В чем дело, Мэй.

 Усталая улыбка. Такая грустная. Такая угрожающая, если знаешь ее.

 – Я же сказала – не стоит лезть мне в душу. Я велю передать, что ты зайдешь к ней завтра днем. Пока, Хаку.

 – Пока, Мэй.

 Гостиница, тоже мне. Скорее, ночлежка. Неужели у этой особы так плохо с деньгами. Осматривая двухэтажное разваливающееся здание, отметил наличие четырех шиноби. Так, трое во дворе. Подросток четырнадцати лет, дети – восьми и шести. Очаг слабо горит, система циркуляции почти неразвита. Необученные, но потомки шиноби? Возможно. Жаль, пока они находятся позади здания, лиц не разглядеть. Все-таки даже эти глаза имеют массу ограничений.

 Войти. Кивнуть в пустоту – единственный человек в общем зале спит лицом на столе. Подняться по трясущейся лестнице наверх. Заходить или постучать? Нет, к этой женщине лучше проявить уважение.

 – Здравствуйте. Юмико Хошикаге?

 – Хаку Юкки?

 – Да.

 – Проходите – последняя оставшаяся в пределах Страны Воды... черт, уже Страны Тысячи Островов. Ника не привыкну.

 Так вот, последняя оставшаяся в пределах нашей страны Хошикаге торопиться загнать меня в номер и закрыть дверь. Усиливаю подкачку глаз чакрой. Странно, ловушек или печатей вокруг не вижу. Чего она так торопиться?

 Наконец, уселись. Оценив объем энергии собеседницы, я почувствовал обострение своей паранойи. Хотя, что не так с ее каналами?

 – Что с вашей системой циркуляции чакры?

 Представители этого клана всегда славились своеобразной внешностью. Сидящая передо мной женщина была типичным примером этой... своеобразности.

 Синяя грубая кожа, напоминающие жабры складки на скулах, синие жесткие волосы – это все фигня. А вот видеть на лице девушки с третьим размером рыбьи глаза – это да.

 Черт, как они размножались? Нет, я конечно понимаю, на силу мил еще как будешь, но женщины их клана тоже должны были как-то выкручиваться.

 – Прошу прощения. Я давно не использовала техник – а вот улыбнулась она зря. Если на лице Кисаме это воспринималось еще нормально, то на относительно женском... бр-р.

 Хотя голос ничего. Довольно тихий.

 Так, с чего начать разговор?

 – Мне сказали, вы искали меня – безмятежность. Только безмятежность в голосе. Думаю, другим людям видеть говорящую рыбу с сиськами было еще тяжелее.

 – Да, видите ли... Я не знаю как сказать...

 Черт. Она бы еще руки позаламывала.

 Ну вот, как раз начала. Как я ненавижу, когда мямлят.

 – Эти дети внизу – ваши?

 – Ах, да... Понимаете...

 Так, рабочая версия есть. Хотя тот Юкки, конечно, был странным типом. То ли герой, то ли извращенец. Завести троих детишек с женщиной, которую не замаскируешь, с женщиной из клана, который люди Мэй вырезали до последнего человека – слишком страшный след тянулся за родичами Хошигаки.

 Не окончись восстание Мэй быстро, выйди война на уровень взаимного уничтожения, судьбу Хошигаки повторили бы и другие полностью лояльные Ягуре кланы.

 – Они – полукровки. Хошигаки и Юкки. Я верно понял?

 – Д-д-а.

 Черт, меня эта истерика достала. Вид мямлящей женщины и так раздражает, но вид истерирующей Хошигаки женского пола с резервом чакры в полторы Мэй – это слишком.

 Максимум презрения. Максимум холода в голосе. И – чуточку иллюзий, чтобы казалось, что воздух стал стылым, но только на секунду.

 – Хошигаки Юмико, возьмите себя в руки. Вы шиноби или домохозяйка?

 Так, чакра упорядочивается. Судя по всему, сработало. Неплохой результат – семь секунд.

 – Вы обучали их?

 – Нет. Боялась охотников.

 Вот так гораздо лучше. Саркастичные, слегка высокомерные Хошигаки эпохи Ягуры мне нравятся гораздо больше той размазни, что я сейчас видел.

 – Вы сохранили тело своего мужа?

 – Да.

 – Из-за него вы здесь?

 – И из-за него – тоже.

 Вот оно что. А детки-то поднимаются. Интересно, случайно, или у тебя был какой-то план разжалобить меня полукровками?

 – К чему вся эта паника?

 А вот идет сигнал. Простенький фокус – тонкая нить Воды, рвется, когда обладатель чакры, на резонанс с которой она настроены, пробегает рядом. Главное, даже с додзютсу эту сигналку трудно увидеть на фоне чудовищной ауры дамочки.

 – Юкки были известны негативным отношениям к полукровкам.

 А чакра-то разгоняется. Готовится к бою?

 Вытягиваю вверх ладонью правую руку. Немного Огня...

 – Мое поколение воспитывалось иначе.

 Не говорить же ей, что я единственный человек в клане, и воспитывался, по сути, на улице?

 Перед тем, как в номер врываются пробежавшие с грацией стада слонов по лестнице, дети, я успеваю спросить:

 – Вы позволите проверить их?

 Изанаги – великолепное оружие, когда нужно наложить гендзюцу.

 Вбежавшие дети видят картину маслом. Их мать стоит на коленях, а у нее из груди достает меч большая, широкоплечая мужская фигура без лица.

 И наплевать, что мгновение назад картинка была совсем другой, а то, что они видят – слишком искусственно, словно бы у создателя иллюзии не было времени или фантазии на проработку лиц и фона.

 – Мама!

 -Мама!

 – Мамочка!

 И комната перед тремя детьми на мгновение мутнеет, скрываясь в превращающейся в воду и тут же замораживающейся, чакрой. Напитанная чакрой Хошигаки сила Юкки.

 Стряхнуть такую атаку – одновременную, но не скоординированную, учитывая, что я знал этот прием, было нетрудно. Особенно если подготовился.

 Всего-то и делов-то. Быстро запечатать в свиток только появившуюся воду, не давая ей превратиться в самую неприятную форму льда Юкки, спрятать свиток. И резко прыгнуть вперед, ловя падающих от истощения детишек.

 А ничего получилось. Теперь-то я вижу не только их чакру.

 Бледная, как фарфор, кожа и синие венки повсюду, включая щеки. Похоже, пигмент в стенках сосудов. А анатомия-то у них изменена. У Юкки точно не было жабр на шее.

 – Вот и все. Поспят, и буду как огурчики.

 Юмико успокаивается. Черт, она, похоже, решила, что я их убивать буду.

 – Не поймите меня неправильно. Если они полукровки, я должен был убедиться, что черты Юкки унаследованы.

 Чакра Хошигаки все ближе к спокойному состоянию. Судя по контролю эмоций, она раньше была очень неплоха.

 – Не стоит беспокоиться, господин Хаку. При прошлом Мидзукаге убийство полукровок считалось нормой в большинстве кланов.

 Вот оно как. Какое счастье, что сейчас нравы чуть помягче. Устраивать бой с применением техник двух кланов, пусть и в бедном предместье Кири, пусть и довольно далеко от бухты..., все равно – Мэй меня за такие разрушения четвертует. Если я сам себе глотку не вскрою. Во избежание позора и пыток.

 Но остается вопрос, что делать. По негласному Кодексу, я должен заботиться о полукровках, раз уж лично засвидетельствовал факт наследования ими сил Юкки. Геморрой еще тот.

 – Госпожа Юмико, давайте на ты.

 – Как желаешь – дети аккуратно перекладываются с пола на двуспальную кровать. Судя по всему, здесь вся семья и спала.

 – Вы понимаете, что дети, по сути, уже часть клана Юкки и я обязан, чтобы все они, включая вашу старшую дочь, стали шиноби? Не смотря на то, что в ее возрасте тренировки уже попросту опасны и не принесут такого эффекта?

 – Лучше в составе клана, чем сиротами.

 Вот такая она мне больше нравиться.

 – Хотя я бы хотела иногда видеться со своими детьми?

 Ну да, законная просьба. Вот только мне невыгодно становится главой клана из четырех детишек, включая себя, и зарываться с головой в подобные проблемы.

 Хотя, почему бы не пойти напролом?

 – Юмико, я не дипломат, поэтому буду говорить прямо. Клан в поганом состоянии и три даже кое-как подготовленных полукровки серьезно увеличат его боевую мощь.

 Ага. В четыре раза по количеству. А учитывая, что от вашего клана они явно унаследовали потрясающие объемы чакры...

 "И не только чакры" – возникла посторонняя мысль.

 "Проклятые гормоны" – убрал лишние мысли.

 ... а также некоторую помощь с вашей стороны, Юкки становятся в первую двадцатку кланов Тумана. Не слишком многочисленны, зато каждый отдельный боец неплох.

 – Я это понимаю. Как и то, что мое присутствие в вашем поместье, когда его восстановят, будет нежелательно.

 Ага. Точнее, для вас нежелательно оказаться среди льда, тянущего чакру из всех, кто не Юкки. Впрочем, об этом вам знать не стоит.

 – Нежелательно ваше присутствие в деревне. Хотя с вас снят статус отступницы, так как у нас совершенно случайно сменилась власть, репутация вашего клана... нда.

 Так что как раз лучше будет, если вы не будете выходить с территории поместья Юкки – дополнил я.

 Радость пробивается даже сквозь ее маску. Так, а улыбнулась она зря. Кто бы там ни был ее муж, его пристрастия меня пугают.

 – Проблема в том, что, во-первых, поместье Юкки только восстанавливается и, боюсь, руководство строителями придется вам взять в свои руки. На мне только усыпальница и часть культовых сооружений.

 – А ваш глава?

 – Встречный вопрос – какие у вас отношения к другим выжившим Хошигаки?

 – Мой брат – чудовище. Я предпочту своих детей.

 – И клан Юкки заодно, надеюсь. А реакция главы – мои проблемы. Клан не настолько многочислен, чтобы присутствовать сразу в куче мест. Я просто оптимизирую управление нашим имуществом в Кири. И на тот случай, если строительство затянется... – хорошая эта штука, печать с деньгами на ладони. Засунул руку за отворот, призвал пару пачек банкнот, и готово. Удобно, когда на руке десять миниатюрных пейзажей – ... этих денег хватит?

 – Вполне.

 – Что с вашим мужем?

 Юмико показывает свиток.

 – Завтра похороны в новом склепе Юкки. Думаю, бессмысленно это говорить, но напомню – назад дороги не будет.

 – Вы и так достаточно великодушны, Хаку. Дальнейшее можно посчитать признаком слабости.

 – До завтра, Юмико Юкки.

 – До завтра, Хаку Юкки.

 Уходил в Мэй я в приподнятом настроении. Человека, на которого сплавить поместье, нашел. Клан увеличил. Осталось разобраться со склепом.

 И я наконец-то смогу снова заняться чем-нибудь продуктивным.

 Океан под ногами. Небо над головой. И только на горизонте, там, где сливаются небо и море, я вижу что-то знакомое, белое. Лед?

 Безоблачное небо, в котором парят птицы. Чайки? Серое море, теплое тем особым теплом, какое я чувствую, касаясь полного чакры льда. Рыбы в воде и гигантские чайки. Думаю, ясно, с кем необходимо договариваться.

 Призыв без контракта. Поступок с настолько непредсказуемыми последствиями, что в Поселениях уничтожили все сведения о том, что такое возможно.

 И все равно периодически находится гений или идиот, совершающий такое. Некоторые выживают.

 "Ты чертов удачливый сопляк, способный уничтожать города и убивать отлично охраняемых дайме. Сам знаешь – у Тумана осталось мало контрактов. Так что выбирай – либо рискуешь, либо призываешь пингвинов. "

 Я бы выбрал пингвинов. Они забавные. О чем и сказал. Поэтому Мэй мне приказала.

 Одна из птиц начала планировать в мою сторону.

 Так, куча чакры, развитые каналы. Офигительно. Птица-тотем. Довольно редкое явление. Кажется, все птицы обладают Ветром. Правда, утраченный тотем Юкки, пингвины, обладали Водой.

 Пингви-инчики... Эх, почему Мэй не велела искать старые святилища клана, построенные до основания Кири?

 Черт, эта птица летит прямо на меня. Интересно, протаранит или нет?

 Протаранила.Бы. К счастью, я успел прыгнуть. Перелетел через голову и приземлился на спину.

 Что тут началось! Какие кульбиты совершала эта чайка-переросток – страшно вспомнить. Удержался я на ней только благодаря умению ходить по чему ни попадя – проволоку и нити эта птичка резала своей чакрой только так.

 Когда в очередной раз эта тварь чуть не сбросила меня противоестественным гибридом тройного тулупа с бочкой, плавно переходящим в мертвую петлю, мне очень захотелось жить.

 От накинутой между крыльями и головой птицы проволоки по груди и спине чайки пополз Лед.

 – Слушай, ты. Еще раз попробуешь скинуть – разрежу.

 Оп-па, помогло. Крылатый хоть и висит спиной и мной книзу, но летает теперь по большому кругу, почти прямо.

 – А что будешь делать потом?

 – Наплевать. Я умею ходить по воздуху.

 Чистая правда, кстати. После создания техники Кальмара я решил еще лучше освоить контроль чакры и по аналогии начал учиться с помощью клонов ходьбе по воздуху. Начал с граница слоев с разными температурами, потом углубил. Так что выжить при падении с полукилометровой высоты шансы были. Да и контроль стал почти идеальным.

 – А если бы не умел?

 Максимум холода и безмятежности. Иначе не поверит.

 – Тогда пришлось бы учиться в падении.

 Птичка тем временем определилась с направлением и полетела в сторону каких-то скал и льда.

 – Можешь убрать проволоку. Пытаться скинуть не буду?

 – Серьезно? – я чуть потянул на себя, одновременно добавив чистой чакры, чтобы птичка почувствовала усиление давления – А может, все будет иначе?

 Любопытное животное. Я, конечно, не орнитолог, да и простые чайки в стране Воды вымерли еще в Первую Войну. Голод тогда был жестокий. Даже крыс лет десять не знали, пока их не завезли купцы, а народ в портах отъелся достаточно, чтобы не тянуть в рот грызунов, сбегающих с корабля на землю.

 Чайки, в отличие от крыс, людской голод не пережили. В Южном Архипелаге, как и в Молнии с Морозом, тоже жрать хотели.

 А в джунглях Чая чайки не гнездились. Дуры.

 А мы то подлетаем к гнездовью. Интересно, это какими мозгами нужно обладать, чтобы гнездится на айсберге? Все же отморозится!

 С другой стороны, личный остров, на который никто не покусится. А если умеешь управлять Льдом или хотя бы Водой, то получаешь мобильную крепость. Да даже Ветром можно проточить пещеры и двигать айсберг.

 Может, птички не так уж и тупы, как кажется. Но тогда это не чайки. Или я их как-то не так представлял.

 – Ты чайка? – актуальный вопрос. Мы уже полчаса, если не больше, кружим в небе. С другой стороны, минут через десять посадка на айсберг, а там этих птичек как грязи. В том числе несколько довольно крупных.

 – Нет. Альбатрос. А ты человек?

 Он язвит, или правда не знает?

 Альбатрос. Ага. Живая легенда. Забавно.

 Лет семьдесят назад свирепствовал на Юго-Восточном побережье пират. Звали его Тиберий Нагумо. Папа у него был опальным придворным из Огня, мама – кем-то связанным с морем, но родом с другого материка. И если фамилией и характерам, по воспоминаниям историков, юный Нагумо пошел в отца, то именем и областью действия он явно был обязан матери.

 И так, свирепствовал не слишком далекий предок Рей, жены наследника нашего нынешнего владыке, себе, свирепствовал, пока его не прижали. Вода, тогда владевшая восточным побережьем, мобилизовала на борьбу с пиратами практически всех, кого могла, включая вечных анархистов Кагуя. Огонь прикрыл южное побережье и надавил на Ветер, чтобы тот закрыл свой единственный на тот исторический период порт для пиратов.

 Короче, положение было безвыходное, и молодой пиратский капитан Тиберий Нагумо, пока остальные его коллеги выплевывали из легких сюрикены или пытались не захлебнуться в Водном Драконе, а также пытались потушить подожженные корабли, бежал.

 Вернулся он то ли восемь, то ли девять лет спустя – источники немного разнятся. С точки зрения собственно Кири, он вообще не возвращался, потому как связанных с ним заданий в Туман не поступало.

 Вернулся, отобрал у соседей острова, засадил шельф красными водорослями и другими диковинами, привезенными из-за края света, и объявил себя дайме. И тихо и спокойно доживал свой век, пописывая описания Южных Морей и Самой Южной Земли.

 Среди прочего, он описал птичек, живущих в южных морях. В том числе – альбатросов.

 Гигантские чайки, живущие почти столь же долго, как и простые люди. Живут парами, редко откладывают яйца. Вот, собственно, и все, что я знал.

 – Зовут-то тебя как, альбатрос?

 – Зови меня Казе, человек.

 Стоило птичке приземлиться, как я растопил Лед и отпустил проволоку, позволяя ей упасть на землю. И спрыгнул сам.

 Что-то меня собственное поведение беспокоит. Надо-бы, как вернусь, посмотреть себя. Менталист я, конечно, аховый, Ао вообще этой дисциплине почти не учил. Но посмотреть не помешает. Уж слишком я стал эмоциональным.

 В спину ударяет поток воздуха. Сбежала птичка. Интересно, с чего бы. Ладно, пойду на самый большой источник чакры. Всего-то делов – пройти почти километр, перемахнув ледяную горку, после чего договориться с животным, обладающим резервом чакры уровня Кисаме.

 Мэй явно умеет ставить задачи.

 Только перемахнул гребень – как увидел разлом. Ага, а вот этот гигантский альбатрос в конце разлома мне и нужен. Так, соваться в узкий каньон, ведущий к птице, я не буду. Лучше пройти до конца плато и спуститься уже там. Меньше шансов нарваться на технику.

 Пока шел поверху, заметил несколько тел на дне каньона. Чакры нет, каналов не видно. Проще говоря, трупы более чем недельной давности. Впрочем, судя по самурайским доспехам на некоторых, трупы здесь лежат годами. Естественный холодильник.

 Когда подошел к обрыву, по которому мне нужно было спуститься сто пятьдесят метров вниз, понял, что я не один был такой умный.

 Альбатрос был огромный. С ума сойти, при таких размерах, у него размах крыльев должен быть метров двести. Как он вообще летает? Или у птиц есть некое Ниндзюцу Вертикального Взлета?

 Беспокоит другое. Во-первых, возле птички лежит несколько тел в одежде как минимум столетней давности. Судя по положению, не я один был таким умным, но остальные сорвались при спуске. Неприятно.

 Во-вторых, за спиной альбатроса лед снова уходит вверх, но на этот раз это не сплошная стена плато, а что-то вроде лабиринта из поставленных стоймя плит. Ох, не нравиться мне все это.

 Идти вниз по обрыву на виду у возможно агрессивного животного-шиноби? Нет уж.

 Взять под контроль Лед. Аккуратно раздвинуть его у себя под ногами. Еще раз. Спрессовать обратно оставшийся над головой. Лед довольно своеобразно реагирует на попытки ужать его в полтора раза. Не хватало еще обвала в моей лифтовой шахте.

 Все, я у поверхности. Лед передо мной раздвигается, и я выхожу перед здоровенной птичкой, которая тут же разевает клюв.

 Шепот, сначал тихий, потом все более громкий, идет отовсюду, даже от стен.

 – Здравствуй, человече.

 Звук идет со всех сторон. Тысячи отраженных голосов, вкрадчивый шепот, переходящий в рев прибоя. Маленькие молоточки стучат по вискам, вкрадчивый голос сверлами входит в голову.

 И все это – от одной и той же фразы, повторяемой эхом все нарастающей громкости.

 Так, абстрагироваться от боли. Холод и безмятежность – вот что мне нужно. Холод и безмятежность.

 Звук – колебания воздуха. Ветер окутывает меня, ограждая от колебаний воздуха вне моей техники.

 Тишина. Отлично. Даже голова перестала болеть.

 Теперь новая проблема – как мне услышать, что там еще эта животинка скажет? Черт, я уже хочу залить этот каньон Паром. Не люблю, когда меня атакуют.

 Ага, готово. Доспех из Ветра передает часть колебаний, но звук значительно тише. К тому же, только одного диапазона. Не владей я Ветром на достаточном уровне, чтобы почувствовать суть атаки, не сумел бы защититься.

 В лучшем случае, тут бы остались мои барабанные перепонки.

 Так, а почему звук еще слышен? И это странное ощущение вибрации ниже колен.

 Ах, да, костное проведение звука. Как хорошо, что я умею стоять на воздухе.

 – Здравствуй, альбатрос. Мое имя Хаку Юкки.

 Снова атака звуком. Но на этот раз безо всякого шепота. Думаю, сейчас крик соответствует громкости прибоя в шторм семи-восьми баллов.

 – Можешь звать меня... Альба-Бунта.

 Интересная задержка в имени.

 – Ты его только что выдумал?

 – Что знают люди о наших именах? Посмотри на них – теперь уже, несомненно, босс альбатросов показывает клювом на тело одного из неудачников – пришли в поисках силы, не имея даже шансов на выживание против нашей атаки. Неспособные пройти проверку.

 Последний глупец появился сорок шесть сезонов назад. Последний, кто прошел проверку появился только полчаса назад. Какой смысл был нам ранее придумывать имена, которые вы, люди, сумеете выговорить?

 А давление-то нарастает. Говоришь, "проверка пройдена"?

 – Если проверка пройдена, почему ты атакуешь меня?

 И ритмичные удары воздуха стихают.

 – А, прости. Можешь снять свою защиту.

 Ага, как же. Уже по тому, первому ясно, что верить альбатросу следует с большой осторожностью.

 Точно. Следующий удар оказывается неожиданно сильным. Меня буквально отшвыривает к ледяной стене, несмотря на то, что щит из Ветра еще действует.

 А давление нарастает. Причем, похоже, не только на меня – ледяная стена за мной вибрирует все сильнее.

 Если бы не мое додзютсу – сейчас задрал бы голову. Но и так вижу, как медленно разваливается на части стена.

 Лед раздвигается за спиной. Я торопливо уползаю внутрь. Не хватало еще пытаться отразить несколько тысяч тонн льда, падающих сверху.

 Рука, без защиты коснувшаяся стены ледяной пещеры, покрыта кучей мелких ссадин. Точно, звук передается в твердой среде даже лучше, чем в газообразной. Помню, при испытаниях Мурамасы в песок превращались целые стены из камня, несмотря на чакру, остававшуюся в техниках Земли.

 Значит, надо выбираться наверх и атаковать птичку с воздуха. Тем более, она сама, как только начали рушиться стены, взлетела. На одном взмахе крыльев. Вертикально. Всплеск чакры был такой – я знаю шиноби, которые меньше сил на Дракона тратят.

 Самое противное, что если этот Бунта способен менять плотность среды как ему заблагорассудится, то большинство моего арсенала он может развеять, потушить – отправив пламя в вакуум, раздробить, как Землю, или отразить на меня, как Пар.

 Остается только Кальмар с Паром, атакой со всех направлений, плюс прорыв вперед на максимальной скорости и удар в упор.

 Все, я наверху. А вот и птичка.

 Бег по воздуху – довольно энергоемкий способ перемещения. Преимуществ, правда, дает массу. Например, можно атаковать и уходить еще в нескольких направлениях, я прыжок перестает быть ловушкой для идиота, который согласен повиснуть в воздухе на пару секунд без возможности сменить вектор движения, в хитрый тактический маневр по изображению этого самого идиота.

 Правда, мой противник, вот незадача, сам летает. И к атаке сверху ему не привыкать. Надеюсь, он уже не успел просчитать, что, отталкиваясь от воздуха, я гораздо меньше подвержен инерции движения, чем он.

 И самое главное – я нагоняю тебя, Альба-как-тебя-там.

 Так, стоп, а куда это он летит? Черт, черт, черт!

 Двести метров. Предельная дистанция для атаки Кальмаром с двенадцатью щупальцами. Но меньше просто нельзя – птиц их развеет или просто уклониться.

 В атаку я ухнул половину своего резерва. Дюжина наполненных белесым, точно редкий туман, Паром, сомкнулись вокруг улетающего от меня альбатроса.

 Звуковая волна, наполненная чакрой, разорвала Кальмара в клочья. Последнее, что я увидел, прежде чем Звук разорвал вслед за Кальмаром и мой доспех был окутанный маскировкой силуэт на ледяном плато.

 Клон развеялся. По нити ко мне пришли жалкие остатки чакры. Бег по воздуху, защита, гигантский Кальмар – все это съедает прорву энергии. И при все этом – альбатрос меня заметил, несмотря на улучшенную технику маскировки.