Текст книги "Зона поражения"

Автор книги: Василий Орехов (Мельник)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Бармен кашлянул.

– Проводить? – поинтересовался он.

– Проводить, – милостиво кивнул Бубна. – И это… – он брезгливо ткнул мизинцем в лежащий на столе серебряный портсигар. – Фельдшеру.

Сдав на обратном пути портсигар с добытым мной ценным артефактом кому-то из охраны, Джо снова занял пост за стойкой. А я снял кепку Патогеныча с моего стула и опустился на свое место.

– Кстати, – обратился я к Джо, – Бубна в чем-то прав. Налей-ка всем ребятам, кого я знаю в этом баре, на четыре пальца прозрачного за мой счет. Будем считать, что сегодня я несколько раз подряд возвратился с того света, а это необходимо отметить, пока Дима Шухов не наказал за жадность. Молодняку не наливай, и вон тем уродам в углу, и вон тому типу тоже – я его в первый раз вижу.

В зал я вернулся вовремя. Подиум как раз покидала Гюзель, которая, пикантно наклоняясь, собирала по всей сцене раскиданные предметы своего нижнего белья. Едва только она скрылась за бархатным занавесом, иллюминацию слегка притушили, и все физиономии в баре разом повернулись к сцене. Вот подонки, сейчас станут пялиться на мою подругу, лакая мое пойло. Дуплет! Поубивал бы гадов.

Хотя где-то и приятно, конечно. У них-то такой девочки нет и не будет никогда.

Динка вылетела в круг света на подиуме мягко, но хищно, словно пантера. В этот раз она была одета под байкершу: тугая кожаная юбочка, едва прикрывающая бедра, тертая джинсовая куртка с вышитым на спине блестками именем «DIANA», черные туфельки на высоком каблуке и с острыми носками, стилизованные под «казаки». Музыка, сопровождавшая ее эффектное появление, принадлежала – правильно, «ZZ Top», группе, культовой среди байкеров уже более полувека. Ухватившись за шест, Динка стремительно провернулась вокруг него, а затем резко наклонила голову, словно норовистая кобылка, и тут же запрокинула ее в такт бодрому реву техасских бородачей из динамика, позволив своим шикарным волосам черной бабочкой метнуться вперед, а потом свободно расплескаться по плечам. По залу прокатилась волна оживления, Муха восхищенно засвистел в два пальца.

Отточенным движением красивой головки Диана снова заставила волосы взмыть в воздух, одновременно распахнув кожаную куртку и тут же снова укрыв свое плоское пузико от посторонних взоров. На ней был черный кожаный топик. Еще у нее была новая татуировка пепельного цвета по всему телу, как у якудза, однако по отдельным кускам рисунка, видневшимся из-под одежды, пока невозможно было разобрать, что это такое.

Динка раздевалась вдохновенно и энергично. Куртка полетела на пол, и пузико стало наконец доступно для всеобщего обозрения. Покрутившись по сцене и позволив самцам со всех ракурсов оценить свою затянутую в кожу идеальную фигуру, Динка под музыку начала вылезать из топика, словно змея, сбрасывающая шкуру. Под топиком обнаружился черный лифчик. В течение пяти следующих минут эффектно избавившись от юбки и лифчика, она продемонстрировала свою безупречную грудь четвертого размера и шикарные бедра. Заведя публику до предела, она наконец стащила с крутых бедер трусики, коротко вышагнула из них и движением ноги отправила их в публику. Счастливым обладателем трусиков стал Мавпа. У Динки была крепкая вздернутая попка, которую так и хотелось обхватить ладонями. Потом софиты внезапно вырубили, и в полумраке ярко вспыхнула разными цветами люминесцентная татуировка моей подруги, на свету выглядевшая серой и невзрачной. Это был дракон, который словно прижался к Динке сзади, обхватив ее двумя лапами под грудью, обвив ноги до самых щиколоток длинным хвостом и деловито положив морду ей на плечо. Выглядело это страшно эротично, у меня даже нос зачесался от возбуждения.

Динка упала на четвереньки и в такт музыке начала энергично раскачиваться всем корпусом и поддавать тазом, будто татуированный дракон неистово брал ее сзади. Тут, полагаю, мужское начало отвердело не только у меня.

Я, конечно, так себе разбираюсь в пластическом искусстве, но если это не оно самое, то я папа римский. Покойный.

По окончании номера собравшиеся в баре сталкеры, до того молча и жадно наблюдавшие за пикантным зрелищем, завопили, зааплодировали, затопотали ногами, засвистели, завыли, подражая сексуально озабоченным волкам и койотам из американских мультиков.

– Феерично, – сказал мне Патогеныч, закончив выть. – Но отлучусь. Мочевой пузырь катастрофически переполнен.

– Очень подозрительно, – заметил я.

– Да, я иду рукоблудить! – рассердился Патогеныч. Его борода возмущенно встопорщилась, темные очки сползли на кончик носа. – Ибо надо быть деревянным, чтобы безболезненно переносить такие шоу-программы! И никто не вправе мне воспрепятствовать. Потому что мы живем в свободной стране. Кажется. Хемуль, слушай, а в какой мы сейчас хотя бы стране?..

– Ступай уже. Я покараулю тебе место, – пообещал я.

Патогеныч ушел в туалет, и на его стул тут же вскарабкался Хе-Хе.

– Старик сейчас вернется и прогонит тебя пинками, – честно предупредил я.

– Я ненадолго, – пояснил Хе-Хе.

Этот тип был страшно похож на актера из одного старого фильма, который я как-то от нечего делать смотрел по телевизору у Динки. Названия я не помню, потому что смотрел не с начала. Там вроде бы хорошие вампиры мутузились с плохими, зиловский фургон прямо на трассе перекувырнулся через кабину, а один крендель в черных очках, как у Патогеныча, хороший, пил свиную кровь из термоса – человеческую ему было западло, религия не позволяла, – и время от времени кричал: «Всем выйти из тени! Ночной патруль!» Кино было нормальное такое, жизненное – особенно мне понравилось, как главный плохиш вынул себе через разрез в шее позвоночный столб и махался этим столбом с главным хорошим в черных очках, который в качестве оружия использовал длинную ртутную лампу дневного света. Ну так вот, был там у хороших крутой водила, дававший по городу на том самом перевернувшемся зиловском фургоне под двести в час. Именно на него и был поразительно похож Хе-Хе – и внешностью, и повадками, и голосом, и манерой говорить.

– Ты не с Бубной сейчас разговаривал? – спросил Хе-Хе, задумчиво глядя, как по сцене скользит очередная стриптизерша.

– А что?

– Так, интересуюсь знать. – Он помолчал. – Что ты решил с туристами? Паковать мне рюкзак?

Я сделал крошечный глоток водки.

– Паковать, конечно. Только без меня.

– Что так? – Подняв бровь, Хе-Хе перевел на меня удивленный взгляд. – Хорошие вроде деньги предлагают.

– Не хочу, – сказал я. – Устал. Отмычки, которые мне позавчера подобрал Бубна, оказались гнилыми. И вообще работенка, которую подыскивает мне Бубна, раз от разу оказывается насквозь гнилой. Надоело.

– Ну, в этот-то раз все в ажуре! – возмутился Хе-Хе. – Все абсолютно прозрачно. Работа непыльная. Деньги хорошие. Риску мало. Хе-хе! Чего я тебя уговариваю, как девочку?

– К чертовой бабушке, – заявил я. – Меня вырвет сразу, как только я перешагну через Периметр. Осточертела мне Зона, поганка, хуже горькой редьки. Полежу маленько на диване, поплюю в потолок, попью прозрачного, глядишь, полегчает через пару недель.

– Верное дело упускаешь, Хемуль! – горячо заговорил Хе-Хе. – Столько денег огребем, что потом можно будет полгода безнаказанно в потолок плевать!

– Да что, на мне свет клином сошелся? – рассердился я. – Пусть вон Муха сходит. Он как раз на мели, ему позарез работенка нужна.

– Хе-хе! Муха не годится, – пояснил Хе-Хе. – Муха плохо знает Темную долину.

Я всем корпусом развернулся к нему.

– А зачем это господам туристам Темная долина? – вкрадчиво поинтересовался я.

– Господа туристы хотят бить бюрера.

– Ах, значит, бюрера! Всего-навсего! А контролера они не хотят бить? А псевдогиганта?..

– Псевдогиганта – непременно, – серьезно ответил Хе-Хе. – А контролера – по обстоятельствам. Слишком рисковать они тоже не хотят, хе-хе. Например, про химеру я уже объяснил, что она им будет не вполне по зубам. Но если ведущий даст добро и обеспечит достаточную безопасность – будут только за.

– Ну, блин! – только и сумел прокомментировать я такую наглость.

– Еще они собираются бить припять-кабана, кровососа, чернобыльского пса и псевдоплоть, – продолжал Хе-Хе. – Знаешь, была раньше такая Большая африканская охотничья пятерка: лев, слон, леопард, носорог и буйвол. Пока ты, значит, не добыл всех пятерых, хотя бы по одному экземпляру, не можешь считаться полноценным охотником. Сейчас львов не осталось ни хрена, слонов моторизованными патрулями охраняют, носорога разве что в Харьковском зоопарке можно увидеть. Зато чернобыльских мутантов – вон, полная Зона. Хе-хе! Бей – не хочу. И некоторые из них, между прочим, куда опасней Африканской пятерки. Прямо раздолье для экстремальной охоты.

Он снова издал мерзкий смешок, за который и получил свое боевое прозвище. На самом деле оно вовсе не означало сокращенного «Хемуль-Хемуль», то есть Хемуль в квадрате, как рассказывал новичкам сам Хе-Хе.

– Они психи ненормальные, эти туристы, – сказал я. – Фига себе сафари.

– Они бабки платят бешеные, – напомнил Хе-Хе. – Могут себе позволить быть психами.

– Ну их к монахам на самом деле, – сказал я. – Ты что, всерьез решил, что я на это подпишусь?..

– Слушай! – заторопился Хе-Хе. – Я уже все прикинул. Риск минимален. В семь стволов, да еще если по всем правилам загнать, можно завалить и псевдогиганта. Сильно глубоко в Зону лезть необязательно. Риска нет практически! Не надо ходить в Долину Смерти, не надо мотаться в Припять, не надо лазить по Болоту, не надо приближаться к Саркофагу… Хе-хе! Не доходя до Янтарного озера, найдем любую дичь. Ну, максимум на Милитари. Собаки, крысиные волки и зомби вообще вдоль Периметра шастают, можно прямо с той стороны колючей проволоки отстреливать…

– Что, и на зомби тоже будем охотиться? – уточнил я.

– Ну, туристы сказали, что неплохо бы, – насторожился Хе-Хе.

– Может, тогда сразу начнем с военных сталкеров? – предложил я. – Или загоним кого-нибудь из темных по всем правилам?

– Хе-хе, – неуверенно хихикнул мой собеседник. – Ладно чушь-то пороть…

– Зомби – это бывшие люди, – сказал я, стискивая стакан. – Такие же сталкеры, как мы с тобой, понял? Убить зомби для самообороны – одно, а устраивать на них охоту со спецснаряжением…

– Ну знаешь, брат! – Хе-Хе поморщился. – А кровососы – не бывшие люди? Явные результаты генетических экспериментов. Суперсолдат, гады, выращивали… Ведь положить кровососа для сталкера – дело чести. А?

– Кровососы – твари, – сказал я. – Хитрая, умная, злобная, вечно голодная биомасса. В них уже ничего человеческого не осталось.

– А бюреры? Контролеры, в конце концов? Хе-хе! С контролером даже поговорить по душам можно.

– Хлам это все, понимаешь? Генетические твари на человеческом биоматериале. Псевдоплоть тоже все время бормочет какую-то чушь, но ты же не назовешь ее человеком? А зомби вчера были людьми. Вчера, позавчера, на той неделе. Завтра зомби можешь стать ты, и пьяные американцы устроят на тебя сафари.

– Да лучше уж так, чем бродить по Зоне, пока совсем не сгниешь, – буркнул Хе-Хе.

– На самом деле вся эта затея насквозь гнилая, – сказал я. – Вот смотри, что получается. Значит, им нужно по экземпляру всякой твари. Ну, слепых собак и крысиного волка где угодно можно найти в количестве и ассортименте. Дальше: на псевдоплоть проще всего наткнуться на Свалке. Ну, тоже пусть. По Свалке только ленивый не гуляет. А вот бюреры водятся в подвалах Темной долины, если они выбираются на Свалку, то это большая редкость. Псевдогиганты в основном попадаются в окрестностях Янтарного озера и ближе к Болоту. Контролера лучше всего искать на Милитари, кровососа и кабана – в районе завода «Росток». Улавливаешь? Это сектора, где постоянно копают военные сталкеры и ученые – бывшие лаборатории, секретные предприятия и почтовые ящики. Думаешь, случайно совпало?

Хе-Хе серьезно задумался. Судя по его физиономии, такая мысль ему в голову не приходила.

– Думаю, случайно, – произнес он.

– А по-моему, гнильем за версту несет, – сказал я. – Не связывался бы ты с гнильем, Хе-Хе. Целее будешь.

– Ну, это уж мое дело, брат, – отозвался он. – И ты знаешь что… Ты держи свои соображения при себе, понял? Не болтай попусту, хе-хе. Порушишь мне бизнес – я тебе славно припомню. Отплачу хабаром, что называется.

– Плевал я на твой бизнес, – вяло ответил я. – Спросят меня честные бродяги в лоб – скажу все, что думаю, врать не стану. Не спросят – сами себе будут злобные бакланы. Я в Армию спасения не нанимался отговаривать потенциальных самоубийц с тобой в Зону лезть.

– Ладно, брат, – проговорил Хе-Хе, сползая со стула. – Смотри, ты обещал.

Я пробормотал что-то невразумительное и продолжил созерцать стрип-шоу.

Не успел Хе-Хе вернуться в свою компанию, как над стулом Патогеныча навис тот самый тип, которому не досталось от меня дармовой выпивки. Кто его сюда привел и каким образом он прошел фэйс-контроль на входе, для меня осталось загадкой. А не мешало бы выяснить, каким образом в излюбленный бар нашего клана, можно сказать, в святая святых, просачиваются посторонние личности.

– Занято, – произнес я. В голосе моем отчетливо читалось: в настоящий момент мне лень, но если будешь настаивать, могу и в лоб закатать. То есть, это я надеюсь, что так читалось. По крайней мере, на незнакомца это особого впечатления не произвело либо он мастерски прикинулся, что не понял.

– Я не отниму у вас много времени, – заверил он. – Всего несколько минут. Вы ведь Хемуль?

– Занято, – терпеливо повторил я.

– Я хотел бы сделать вам одно небольшое предложение.

Да что вы, ребята, сговорились, что ли, весь вечер делать мне предложения? Я не девушка на выданье, слава богу.

– Занято, – сказал я, начиная терять терпение.

– Вы же ходите в Зону?.. – вкрадчиво продолжал незнакомец.

– Ошибаетесь, уважаемый, – произнес я, окончательно потеряв терпение. – Разве вы не знаете, что доступ за Периметр строго запрещен? Я беженец, как и подавляющее большинство местных жителей. Работаю машинистом в котельной. Вы меня с кем-то спутали. – Я отвернулся к стойке и краем глаза заметил выбирающуюся из сортира тушу Патогеныча. – Кстати, вот и хозяин места. Шел бы ты за свой столик, дядя, а то бармен потом замучается кровь отмывать со стойки…

Криво ухмыльнувшись, незнакомый тип послушно слез со стула и направился восвояси. Оседлавший свой стул Патогеныч озабоченно посмотрел ему вслед.

– Порядок? – спросил я.

– Порядок, – сказал Патогеныч. – Даже не испачкался. Чего хотел этот?..

– Не знаю. Странного хотел. Признайтесь, говорит, вы же лазаете через Периметр каждую неделю? Не повторите ли то же самое еще раз прямо в микрофон? Среди наших присяжных заседателей, видите ли, попадаются глуховатые.

– Ага, – сосредоточенно проговорил Патогеныч.

Он вдруг распрямился, как пружина, и двинулся следом за незнакомцем.

– Эй, – произнес мой коллега, положив руку на плечо странному типу. И когда тот обернулся, с наслаждением всадил ему кулак между глаз. От удара незнакомец стремительно попятился и опрокинулся на пол вместе со столиком Мухи.

– Скука, – сказал я, поворачиваясь к бармену Джо. Судя по доносившимся из-за моей спины звукам, там закипела рукопашная. – Скучно у вас стало, Джо. Совершенно невозможно культурно развлечься. Сколько с меня за все?

– Скука, – подтвердил Патогеныч, опускаясь на стул рядом, когда я расплатился, и меланхолично дуя на рассеченные до крови костяшки пальцев. – Эй, Джо, а мне вот еще раз того же самого, – он пощелкал ногтем по своей опустевшей кружке. – И сухарики. И начинай подсчитывать нанесенный заведению ущерб, я все оплачу.

– Брат, – проникновенно сказал я, – возле Зоны нельзя пить пиво. Возле Зоны следует пить только спирт или водку, на худой конец – сухое красное вино, поскольку только эти достойнейшие жидкости качественно выводят из организма радионуклиды.

– Засунь свои радионуклиды себе поглубже в дупло, – с достоинством отвечал Патогеныч. – А у меня сегодня пивной день. Когда я захочу спирта, я буду пить спирт.

– Уважаю, – сказал я, потрепав его по плечу. – Увидимся.

– Куда ж ты денешься, собака.

Продираясь к выходу, я не смог отказать себе в удовольствии притормозить на несколько секунд и понаблюдать, как впавший в боевое безумие Муха валтузит скорчившегося незнакомца. Вокруг них царила обычная в таких случаях неразбериха – кто-то кого-то бил, кто-то отплясывал на столе, круша тарелки подкованными ботинками, а Гоблин с ревом расшвыривал попавших в эпицентр драки посетителей.

Пожав плечами, я вышел из бара и отправился к Динке – лежать на диване и плевать в потолок.

Глава 3. Алтарь Великого Червя

Холодный ветер упругими волнами гулял по Зоне, стонал в ветвях, раскачивал кроны деревьев. Ощущалась в нем дождевая сырость и едва уловимый запах костра. Огромные черные облака высоко в небе яростно пожирали друг друга, клубились, сталкиваясь, расползались к горизонту и исчезали в сиреневой дымке; флегматичное закатное солнце время от времени прорывалось сквозь них, окрашивая лес в багровое.

Шедший в авангарде Енот внезапно предостерегающе вскинул руку.

Мы все мигом замерли там, где находились. Монах осторожно опустил на землю занесенную для шага ногу. Янкель, продиравшийся через еловый лапник, застыл, придерживая ветку, которую как раз отводил от лица. Термит с трудом подавил душивший его кашель. Муха, шедший слева от Енота, быстро присел, обводя заросли датчиком аномалий.

В пространстве повисла гулкая тишина, и каждый из нас чутко вслушивался в нее, пытаясь различить опасность. Я посмотрел на Енота. По-моему, все было чисто, но он шел впереди, и ему было виднее.

Муха поднял руку и сделал особый сталкерский жест, означавший: продвигаемся, но медленнее, чем раньше. Мы осторожно двинулись вперед. Сталкерское чутье – это такая штука, пренебрегать которой смертельно опасно.

Патогеныч резко поднял правую руку, развернув ладонь параллельно земле: мясорубка! Пока они с Беломором бросали в мясорубку болты, пытаясь приблизительно определить ее границы, мы с двух сторон обошли аномалию по широким параболам и продолжали движение.

Хамза махнул рукой, привлекая мое внимание, и очертил в воздухе круг, после чего показал два пальца: горячее пятно в направлении на два часа. Я кивнул: понял, спасибо.

«Грешники» выбрали себе для штаб-квартиры довольно глухое место на северо-востоке Зоны. Когда-то здесь располагалась военная база, на которую вела до сих пор неплохо сохранившаяся асфальтовая дорога, однако этот путь давно был перекрыт скоплениями аномалий и блок-постами «грешников». В чаще аномалий тоже оказалось будь здоров, но через лес мы имели возможность подобраться к базе «Греха» незамеченными на минимальное расстояние.

В настоящий момент еще три группы сталкеров – из кланов «Долг», «Чистое небо» и «Последний день» – обходили логово «грешников» с трех сторон. С руководством большинства других сталкерских кланов была достигнута договоренность, что они не лезут в наши разборки с «Грехом» или молчаливо нас поддерживают. Не присоединились к союзу лишь «Монолит», «Свобода» и темные, сталкеры-полумутанты, которые жили в мертвых деревнях в глубине Зоны и которым, по большому счету, было наплевать на наши человеческие дела. «Грешники» своими чудовищными выходками и ритуалами сумели настроить против себя практически всех вольных бродяг. Мы собирались раз и навсегда покончить с этой раковой опухолью, и не только потому, что имели к ним довольно большие личные счеты, но еще и потому, что воспринимали их не иначе как опасных мутантов, как стаю смертельно опасных бюреров, стаскивающих в свои подземелья искореженные предметы человеческого обихода и поклоняющихся им. А наш клан одной из своих основных целей провозглашал очистку Зоны от мутантов.

Четверть часа спустя мы выбрались на опушку леса. Термит приложил к глазам небольшой армейский бинокль, разглядывая высившийся прямо по курсу бетонный забор и видневшиеся из-за него серые полуразрушенные строения. По углам базы находились сторожевые вышки. На одной из них торчал «грешник» в камуфляже, который хаотично вращал включенным прожектором и что-то энергично вещал в мегафон. Шквальный ветер доносил до нас только обрывки фраз:

– Тьма… территория в огне… грехи… да снизойдет… мир сгорит дотла… смерть и опустошение!

Его мегафон отчаянно зафонил, и с вышки донеслась длинная пулеметная очередь. Что-то серое и четвероногое, затаившееся в кустах неподалеку от забора, бросилось удирать к опушке леса.

– Мы прокляты!!! – донеслось с вышки.

Я тронул Термита за плечо и жестами спросил: как думаешь, псих или жертва контролера? Термит пожал плечами. В принципе, зомби так себя не ведут. Однако о целом клане сумасшедших сталкеров мы пока еще тоже ни разу не слышали.

Очередной порыв ветра взъерошил мне волосы. Я повернул голову, чтобы посмотреть, не в нашу ли сторону бросился мутант, вспугнутый выстрелами со сторожевой вышки, – и получил прямо в морду целый ком жгучего пуха.

Ощущения от прикосновения этой дряни весьма болезненные – словно по коже с размаху хлещут пучком крапивы, и ее стрекательные крючья начинают медленно, но неумолимо погружаться в тело. При этом площадь поражения в несколько раз превышает площадь соприкосновения. К счастью, воздействие ядовитой аномалии обычно продолжается недолго, боль понемногу усиливается около четверти часа, после чего начинает слабеть и пропадает часа через полтора. Однако я лично был свидетелем случая, когда человек умер от болевого шока, по пояс провалившись без защитного костюма в груду жгучего пуха, которую намело ветром под стеной здания.

Черт! Слава богу, не попало в глаза. Зажмурившись, я на ощупь отыскал на поясе аптечку и воткнул в скулу иглу шприца с антидотом. Главное, чтобы не получилось заражение, а пару недель, которые мне придется ходить с рябой физиономией, не самое страшное. Динка мне простит. Наверное.

Рассыпавшийся от столкновения с моей мордой ком жгучего пуха полетел дальше к опушке уже в виде небольшого облака едва заметных белесых пушинок, между которыми изредка проскакивали миниатюрные багровые молнии.

Пока я разбирался с пухом, Янкель при помощи Хамзы забрался на сосну, снял с плеча снайперскую винтовку в походном чехле, быстро собрал ее и оборудовал себе что-то вроде огневой точки. Утвердив длинную винтовку в раздвоенном суку, он некоторое время ловил в прицел мелькающую среди перекрещенных деревянных балок голову безумного часового, затем делал поправку на расстояние и ветер, затем, затаив дыхание, плавно выжал спуск…

Крупнокалиберная пуля прошла через укрепленный металлическим листом борт вышки, как нож сквозь масло. Судя по всему, голова часового брызнула на деревянные балки кровью, осколками черепа и мозговым веществом. На таком расстоянии невозможно было разглядеть, но я не один раз видел, как оно бывает после попадания из снайперки. Сумасшедший исчез за деревянным бортиком. Оставшийся на бортике мегафон страшно зафонил.

В ту же секунду мы бросились вперед. Короткими перебежками, прячась за кустами и пригорками, мы быстро добрались до бетонного забора и залегли в канаве неподалеку. Пэпс вынырнул из кустов, хищно оскалившись и сжимая окровавленный нож – судя по всему, один из часовых «грешников», расставленных по периметру базы, приказал долго жить. Дрозд одобрительно поднял вверх большой палец, потом опустил его вниз. Пэпс хлопнул его по подставленной ладони.

Термит, который держал связь через ПДА с командирами подразделений других кланов и координировал с ними наши действия, жестом приказал: понемногу – вперед!

Беломор и Енот быстро налепили на забор взрывчатку, по цвету и консистенции напоминавшую оконную замазку. К тому времени фонивший мегафон покойника уже заглох – что-то в нем перегорело от перегрузки, я думаю. Слезший с дерева Янкель догнал нас и тоже укрылся в канаве. Тяжелую снайперскую винтовку он временно бросил в лесу и теперь был вооружен только «АКМК» и штык-ножом.

Вылепив на заборе кривой квадрат со стороной сантиметров в тридцать, саперы скатились в канаву, и Беломор, дождавшись команды Термита, дистанционно активизировал взрыватель. Над головами у нас глухо бухнуло, и двухметровая секция бетонного забора осыпалась внутрь огороженной территории. Когда мы сквозь облако пыли бросились в образовавшийся пролом, аналогичный приглушенный взрыв донесся с противоположной стороны базы – «должники» времени даром не теряли. Справа хлопнули несколько одиночных выстрелов: «Чистое небо» прорывалось через полуразрушенные железные ворота и шлагбаум. Ожидаемого шквального огня, впрочем, так и не последовало: мы предполагали, что фанатики будут защищаться до последнего, однако ни мы, ни наши союзники за забором почти никого не встретили.

Проникнув за забор, мы оказались на хоздворе. Хлопали на ветру взломанные двери покосившихся деревянных сараев. Ворота ПТО и автомобильных боксов оказались распахнуты настежь, никакой техники внутри не было, кроме древнего остова «Нивы», который проржавел настолько, что уже начал в некоторых местах рассыпаться рыжей пылью. Одиноко бродившего по двору доходягу в налобной повязке «грешника» и с американской автоматической винтовкой в руках мы с Пэпсом быстро скрутили, и Муха с оттяжкой перерезал ему горло. «Грешник» вел себя заторможенно, словно обдолбался, и не сделал даже попытки защититься. Он болтался у нас в руках, как тряпичная кукла. Однако на зомби он был похож мало.

Мы рассыпались по двору, быстро обшаривая постройки. Нигде не было ни души, только в одном сарайчике гнил укрытый толем труп в солдатском бушлате да под забором с внутренней стороны базы Патогеныч нашел какие-то полуразложившиеся, совершенно не поддающиеся идентификации останки – то ли человеческие, то ли мутировавшей человекообразной твари. Несмотря на полную нашу уверенность, что сегодня здесь собралась почти вся банда «грешников», территория заброшенной базы оказалась пустынной. Все это здорово смахивало на ловушку, и мы напряглись.

Хмурясь, Термит поглядывал на свой ПДА. Союзники тоже продвигались вперед, не встречая никакого сопротивления. Только один раз с той стороны, откуда атаковал «Последний день», донеслась пара коротких очередей. «Двадцать два, – машинально произнес я про себя, прислушиваясь к треску автоматных выстрелов, – двадцать два».

База словно вымерла.

У стены санчасти Дрозд обратил мое внимание на местный феномен. Древний «Москвич»-«каблук» висел в полутора метрах над асфальтом – словно стоял на невидимой эстакаде. Только не было под ним никакой эстакады – ни видимой, ни невидимой. Ветер свободно гнал под висящим в воздухе автомобилем мелкий мусор, и еще росли под днищем «Москвича» уродливые репейники, пробившиеся через трещины в асфальте. Феномен наверняка не таил угрозы, иначе «грешники» не оборудовали бы в непосредственной близости от него своей штаб-квартиры. Хотя кто его знает… Куда-то же они все подевались, в конце концов. Я уже неоднократно сталкивался с тем, что некоторые безобидные феномены Зоны после очередного выброса вдруг становились смертельно опасными.

Из бывшего пищеблока вынырнули двое незнакомых мне сталкеров в черных банданах. Сегодня это был отличительный признак бойцов четырех кланов, объединившихся против общего врага. Обычно мы носили серые банданы, или налобные повязки, «должники» – черные, «Небо» – синие, а члены «Последнего дня» – белые. Если повязать бандану не представлялось возможным, ее наматывали на предплечье. Честно говоря, черный цвет для совместного карательного отряда мы выбрали не потому, что «Долг» являлся зачинщиком или координатором сегодняшней акции, а из-за того, что такой материал проще было достать. Сегодня нам потребовалось много материала.

Я обменялся с союзниками несколькими жестами на безмолвном языке спецназа. Они сообщили, что с той стороны все то же – заброшенные строения и почти полное отсутствие людей. Им удалось кого-то подстрелить, но основные силы «грешников» словно провалились сквозь землю.

Ха. А это внятная мысль, как говорит один страус.

Я ухватил за плечо выпрыгнувшего из окна первого этажа Термита и показал рукой вниз. Термит кивнул, но вполголоса произнес:

– Возможна ловушка…

Ясное дело. То обстоятельство, что нам придется сунуться под землю, в узкие и сумрачные тоннели, беспокоило и меня, хронического клаустрофоба.

Вскоре от остальных союзников тоже пришли сообщения, что больше на базе противника нет. Оставалось два варианта: либо «грешники» срочно эвакуировались за час до нашего прибытия, оставив на базе мизерную охрану, либо действительно в полном составе спустились в подземелье. Для чего? Не встретит ли нас в тесных подземных коридорах, где преимущество будет не на стороне атакующих, плотный автоматный огонь или что-нибудь похуже?..

Например, Великий Червь, которому они молятся.

Термит пожал плечами.

– Раз мы ввязались в это дело, нужно доводить его до конца.

«Чистое небо» осталось контролировать оккупированную территорию клана «Грех», а остальные союзники спустились в подземные коммуникации. Военная база была построена уже после первого взрыва на Чернобыльской станции, поэтому грунт под ней был изрыт всевозможными тоннелями, бункерами, радиационными убежищами и кабельными отводами: необходимо было соблюдать строжайшую секретность и безопасность. Увы, второй взрыв превратил территорию базы в остров – она оказалась отделена от прочих уровней Зоны несколькими аномальными секторами, через которые можно было пробраться лишь с большим трудом и риском для жизни, так что дальнейшая эксплуатация базы военными оказалась невозможна. Несколько сотен солдат и офицеров из расквартированной здесь воинской части бесследно исчезли. Возможно, они пополнили ряды зомби, в огромном количестве блуждающих по расположенному неподалеку городку, а может, покоились как раз в тех самых подземных тоннелях и коммуникациях, в которые мы решили спуститься. Оружием, оставшимся после них в ружейных пирамидах, разжились мародеры, а остатки забрали члены клана «Грех», когда вышибли с территории базы мародеров и устроили тут свою штаб-квартиру.

На базе имелось несколько входов в тоннели. Наша группа спустилась под землю из помещения ПТО – пункта технического обслуживания автомобильной техники. Одна из ремонтных ям в торце, противоположном лесенке, оканчивалась незапертой железной дверью с болтающимся на одной петле массивным замком. Термит распахнул дверь и, на вытянутой руке подняв фонарик над головой, посветил внутрь. Влажные бетонные ступеньки уходили в темноту, которая на глубине нескольких метров слабо рассеивалась тусклым желтым заревом – там начинался освещенный коридор.