Текст книги "От скифов до славян"

Автор книги: Василий Татищев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

От министров слава государем. Князь Яков Долгорукий. Сравнение дел государей. Экономия. Военные дела. Флот. Иностранные. В 1717-м году его величество, будучи на пиру за столом со многими знатными, разговаривал о делах отца своего, бывших в Польше, и препятствии великом от Никона патриарха, тогда граф Мусин, как человек великого лицемерства и коварства исполненный, стал дела отца его величества уничижать, а его выхвалять, изъясняя тем, что у отца его Морозов и другие были великие министры, которые более, нежели он, делали. Государь так сим огорчился, что, встав от стола, сказал: «Ты хулою дел отца моего, а лицемерною мне похвалою более меня бранишь, нежели я терпеть могу». И подошел к князю Иакову Долгорукову и, став у него за стулом, говорил: «Ты меня больше всех бранишь и так тяжко спорами досаждаешь, что я часто едва могу стерпеть, но как рассужу, то я вижу, что ты меня и государство верно любишь и правду говоришь, потому я тебя внутренне благодарю. Ныне же тебя спрошу и верю, что ты о делах отца моего и моих нелицемерно правду скажешь». Оный ответствовал: «Государь, изволь сесть, а я подумаю». И как государь возле него сел, то он, недолго по повадке великие свои усы разглаживая и думая, на что все смотрели, слышать желая, начал так: «Государь, сей вопрос нельзя кратко изъяснить из-за того, что дела разные, в ином отец твой, в ином ты больше хвалы и благодарения от нас достойны. Главные дела государей три: Первое, разбирательство внутренних дел и главное дело ваше есть управление. В сем отец твой более времени свободного имел, а тебе еще и думать времени о том не достало, и потому отец твой более, нежели ты, сделал; но когда и ты о сем прилежать будешь, то, может, превзойдешь, и пора тебе о том думать. Другое, военные дела. Отец твой много чрез оные хвалы удостоился и пользу великую государству принес, тебе устроением регулярных войск путь показал, да после него несмышленые все его учреждении разорили, что ты, почитай, все вновь сделал и в лучшее состояние привел. Однако ж я, много думая о том, еще не знаю, кого более похвалить, но конец войны твоей прямо нам покажет. 3-е, в устроении флота, в союзах и поступках с иностранными ты далеко больше пользы государству, а себе чести приобрел, нежели отец твой, и это все сам, надеюсь, за правое примешь. Что же рассуждения, что якобы государи каковых министров умных или глупых имеют, таковы их и дела, на то я противно разумею, что мудрый государь умеет мудрых советников избрать и верность их наблюдать, итак, у мудрого не могут быть глупые министры, поскольку он о достоинстве каждого рассудить и правые советы от неправых и вредных различить может».

Его величество, выслушав все терпеливо, выцеловав его, сказал: «Благий раб, верный раб, коль в малости был верен, над многими тебя поставлю». Но это Меншикову и другим весьма было прискорбно и всеми мерами прилежали на него государя озлобить, но не успели ничего. Я же, оставив то, скажу о вышеупомянутом.

Граф Брюс начинатель. Вражда вельмож. Покойный генерал-фельдмаршал граф Брюс человек елико высокого ума, острого рассуждения и твердой памяти, в науках физики и математики довольно искусный, а к пользе российской во всех обстоятельствах ревнительный рачитель и трудолюбивый того сыскатель был, в чем многие обстоятельства свидетельствуют, так как он, будучи с младых лет при его императорском величестве Петре Великом, многие нужные к знанию и пользе государя и государства книги с английского и немецкого на российский язык перевел и собственную для употребления его величества геометрию с изрядными украшениями сочинил; но оную свою к России ревность и после себя желая в памяти оставить, имея немалой цены собранную коллекцию древних медалей, монет, руд и других природных и хитросочиненных диковинок математических, а особенно астрономических инструментов, и в немалом числе книг библиотеку, мимо родного племянника, для пользы общей в императорскую Академию наук подарил и другие многие государю и государству знатные услуги оказал. Будучи же у государя в великой милости, никого ни малейшим чем не обидел, но всякому старался любовь и благодеяние изъявить и о страждущих великий был ходатай и помощник, но в том себя никогда не демонстрировал. И когда между знатнейшими или первейшими в правлении государственном учинилась великая вражда и злоба, которая чрез несколько лет не без беды для многих продолжалась, он ни к которой стороне не пристал и к обоим в любви и верности пребывал.

Географии потребность. Ландкарты. Трудность сочинения географии. Книги иностранные. Летопись Кабинетная. Езда в Сибирь. Раскольничий манускрипт. Он, будучи как-то в Сенате, с великим сожалением приметил, что за недостатком обстоятельной Российской географии и ландкарт немалое к правильным рассуждениям и определениям препятствие являлось, а из того и немалый государству вред приключался, представил его величеству, чтобы чрез геодезистов ландкарты всех уездов изготовить и от всех городов потребные известии для сочинения обстоятельной географии собрать, что и решено было. А он между тем в 1718-м году был на конгрессе Аландском главным полномочным послом, и хотя оным, а также Берг– и Мануфактур-коллегией, Монетной, Артиллерийской и Инженерной канцелярией немало отягощен, однако по ревности своей к отечеству, между оными уделяя время, прилежал обстоятельную русскую географию сочинить, в чем я ему по возможности спомоществовал. Но прибыв в Санкт-Петербург, видя, что ему после присутствия в Сенате, в тайных советах и объявленных канцеляриях на оное времени нисколько не достает, прилежно меня к сочинению оного поохочивал и наставлял; и хотя я из-за скудости во мне способствующих к тому наук и необходимо нужных знаний осмелиться не находил себя в состоянии, но ему, как начальнику и благодетелю, отказаться не мог, и оное в 1719-м от него принял и полагая, что это из сообщенных мне от него знаний сочинить нетрудно, немедленно по предписанному от него плану (оную) начал. Однако в самом начале увидел, что оную в ее древней части без достаточной древней истории и в новой части без совершенных со всеми обстоятельствами описаний начать и делать невозможно, ибо надлежало вначале знать об имени, какого оное языка, что значит и от какой причины произошло. К тому ж надлежит знать, какой народ в том пределе издревле обитал, как далеко границы в какое время распростирались, кто владетели были, когда и каким случаем к России приобщено. Для этого требовалась обстоятельная русская древняя история, а за недостатком к тому на русском языке, крайне необходимо от иностранных и едва ли не всех известных языков, как из Азии арапского, турецкого, персидского, татарского и калмыцкого, потому что сии народы в древние времена многие с Россиею и принадлежащих ей пределами и народами дела их, достаточные известия имея, описали, а из европейских греческого, латинского, венгерского, немецкого, шведского и сарматского, или финского, языков книги весьма нужны были. И хотя поляки, богемы и другие славяне истории писали, но, видимо, что не только о глубокой древности, но и о настоящей порядочной, а наименее всего о географии прилежали, и что писали, то польские более от русских оснований брали. Из-за того его превосходительство рассудил, что наиболее следует искать к изъяснению русской древней, именуемой Несторовой летописи, которую, из библиотеки его императорского величества взяв, мне отдал. Сию я, взяв, скоро списал и чаял, что лучше оной было не потребно, а поскольку тогда в начале 1720 года послан я был в Сибирь для устроения заводов горных, где, прибыв, вскоре нашел другую того же Нестора летопись, которая великие различия с бывшим у меня списком имела, но к сочинению географии в обоих многого недоставало или так тёмно за упущениями переписчиков понималась, что подлинно о положении мест дознаться было нельзя. И сия их разность понудила меня искать другие такие манускрипты и сводить вместе, а что в них неясно, то более следовало от иноязычных изъясниться, и посему я, оставив географию совсем, стал более о собрании этой Истории прилежать. И поскольку мне рассудилось, что оную всю сразу целиком сочинять и с собою возить неудобно и небезопасно, потому я рассудил разделить и по частям сочинять.

VIII. Разделение истории. 1-я часть. 2-я часть. 3-я часть. Восстановление монархии. 4-я часть. Препятствия новой истории. Оную для удобнейшего сочинения рассудил я разделить на четыре части. В первой объявить о писателях и описать древние, касающиеся отечества нашего, три главных и от них произошедшие народы, как то: скифы, сарматы и славяне, каждого обиталища, войны, переселения и названий изменения, насколько о них нам древние передали, и сия до начала обстоятельной русской истории по 860 год после Христа. 2-я часть – от начала русских летописей, насколько то известно, по сути от владения Рюрика или смерти Гостомысла, последнего владетеля от рода славян, т. е. от 860-го, до нашествия татар в 1238-м году, итого на протяжении 378 лет. 3-я – от пришествия татар до свержения власти их и восстановления древней монархии первым царем Иоанном Великим, в великих князях сего имени III-го, а в царях первого, т. е. от 1238 по 1462 год, и потому оная заключает время 224 года, 4-я – от возобновления монархии до восшествия на престол царя Михаила Феодоровича рода Юрьевых-Романовых, т. е. от 1462 до 1613, итого чрез 151 лето. О делах же последующих, так как более сообщений сохраненных остается и не настолько многотрудное продолжение всякому к сочинению доступно, а особенно еще, что в современной истории явятся многих знатных родов великих пороки, которые, если описать, то их самих или их наследников сподвигнут на злобу, а обойти оные – погубить истину и ясность истории или вину ту на судивших обратить, что было бы с совестию не согласно, и потому оное оставляю иным для сочинения.

Переводчиков недостатки. Хранение имен народных. Росписи в книгах алфавитные нужны. Первой части, насколько удобность и достаток имения моего допустили, книги немецкого и польского, как понятных мне языков, от древних писателей переведенные, собрал, а несколько с латинского, французского и татарского прилежал переводить, и так собрал число книг более 1000. Но в том явилась мне трудность великая: 1) Что переводчиков искусных на русский ни за какие деньги достать не мог. 2) Переведенные на польский и немецкий оказались неисправны, потому что многие книги у немцев и поляков частью любочестия ради, частью от недостатка знания или от других обстоятельств переведены неправильно, древние названия народов, городов и урочищ переложены на новые, да иногда и неправильно, так вместо скифов татары, вместо сарматов русские или поляки именованы. В именах людей и урочищ иногда буквы переменены, иногда за недостатком равных или по звучанию сходных иного произношения положены, сему в пример здесь Кондофлорент вместо Конт де Фляндр, н. 571, о котором бы, не знав обстоятельств, дознаться невозможно. Росписи алфавитные имен народов, людей, пределов, урочищ и пр. от лености или незнания такие краткие сочинены, что многих в порядке упоминаемых не внесено, а во многих книгах и вообще нет. К тому же еще и то, что имена в росписях не под теми буквами, как по порядку следует, расположены, и потому многое сыскать невозможно, а все книги целиком читать времени не хватит.

Французов и англичан в переводах прилежность. Многих же древних исторических и географических необходимых нам с греческого и латинского в немецкий не переведено, или есть переводы весьма давно и недостаточно вразумительные, да и тех сыскать уже трудно. Французы, а частью и англичане, ведаю, что во всем том тщанием и трудом преуспели: они, всех древних авторов переведши, преизрядными комментарии или примечании изъяснили и довольные росписи сочинили, только я, за незнанием оных языков, употребить не мог, а переводить все на русский слишком много неудобств доставляет.

Географический лексикон. Байлев критический. Недостатки иностранных. Лексиконы: 1) Будеев всеобщий исторический 1818
  Буддей Иоганн Франц (Buddeus Johann Franz, 1667-1729) редактировал Всеобщий исторический лексикон (несколько раз переиздававшийся и затем продолженный: Allgemeines historisches Lexicon, I-IV. 3 Aufl., Leipzig, 1730-1732; Fortsetzung des Allgemeinen historischen Lexici, 1-II. Leipzig, 1740).


[Закрыть], сначала в двух, потом в 4-х, ныне в 6-ти томах, 2) Генсиев или Мартиниеров историко-географический 1919
  Мартиниеров лексикон – Брузен де ла Мартиниер, Антуан Августин (Bruzen de la, Martiniere Antoine Augustin, 1662-1749), главным его трудом был «Большой географический и критический словарь» (Le Grand Dictionnaire geographique et critique. 10 v., La Haye, 1726-1739). Татищев пользовался изданием Генсия на немецком языке (Leipzig: Heinsius, 1744-1750).


[Закрыть]в 10-ти, 3) Байлев историко-критический в 4-х книгах – имели мне большую помощь учинить; и хотя оные с великим прилежанием и достаточною наукою собраны, но что русских пределов касается, то не только десятой части в них нет, но даже из того что есть едва ли одна статья найдется, чтоб правильное и достаточное описание было. Это от незнания их русской истории и географии приключилось, и они в том невинны, когда того и у нас нет, только дивно, что многих таких имен не внесено, о которых, конечно, они знать могут, так как многих скифских, сарматских и других народов государей и знатных вождей войск или правителей государственных или совсем не упомянуто, или так кратко, что обстоятельства нужные опущены. 4) К сему требовалось несколько помощников и переводчиков, чего ни за какие деньги не достать и, из-за частой езды, при себе иметь неудобно.

Употребление прежнего наречия. Перевод на иностранный нужен. Новое наречие. И из-за того на середине начатого труда принужден оную первую часть сократить, изложить иным порядком и, по действиям разделив на главы, в том виде как здесь оная находится оставить, когда мне наиболее преученого профессора Байера сочинение, Комментарии 2020
  Байер Готлиб Зигфрид (Bayer Gottlieb Siegfried, 1694-1738). Упоминаемые Татищевым «Комментарии» – «Commentarii Academiae Scientiarum Petropolitanae».


[Закрыть], многое неизвестное открыли, и я, оные сократив, внес и нечто изъяснил ими на вторую часть, обстоятельнее собрать которую я намерен был и начал уже делать это историческим порядком, сводя из разных лет к одному делу и наречием таким, как ныне наиболее в книгах употребляемо. Но рассудил, что у нас из древних манускриптов, каковых хотя есть повсюду немало и в них разность немалая, но до сих пор ни один не напечатан и во многих имен творцов не указано, а хотя по надписям и одного творца, но невозможно сыскать, чтоб два во всем равны были, в одном то, в другом другое сокращено или пространнее описано, кое-что пропущено или потеряно, иное обстоятельство невероятное прибавлено. Они же в руках разных людей, к тому же часто из рук в руки переходят, и сыскать после нелегко, и затем, ни на какой из них, кроме находящихся в постоянной государственной книгохранительнице и монастырях, сослаться нельзя, а если наречие и порядок их переменить, то опасность есть правдоподобие погубить. Из-за того рассудил за лучшее писать в том порядке и тем наречием, каковы в древних находятся, собирая из всех полнейшее и обстоятельнейшее по порядку лет, как они написали, ни переменяя, ни убавляя из них ничего, кроме не относящегося к светской летописи, как то: жития святых, чудеса, явления и пр., которые в книгах церковных обильнее находятся, но и те для порядка некоторые на конце приложил, а также ничего не прибавлял, разве только необходимое для уразумения слово добавил, да и то отметил. Но поскольку оное в наречии древнем и слоге где от краткости, где от избыточного распространения повести не всякому вразумительно, а к переводу на другие языки (что для знания о том в Европе требуется) было бы многотрудно или неудобно, того ради я принужден все это на современный слог переложить, от разных русских историй, таких как степенных, хронографов, миней и прологов, изъяснить, а настоящую, на древнем наречии, императорской Академии наук для сохранения поручить. В собранных же мною всех списках, кроме Никоновского, хотя ни один моложе 250 лет у меня не был, однако ж во многих местах нашел, что по нерассудимому переписчиков мнению, якобы для лучшего уразумения, наречие переменяли и тем вероятность древности писателей помрачили.

IX. Примечания на часть 2-ю. Значение наименований. Страленберга порок. Пространные примечания. Это предуведомление принужден я на первое намерение распространить и положенные в нем обстоятельства, по требованиям некоих любопытных, показать, а если кому-либо не понравится, то я думаю, что на нравы и рассуждения всех людей угодить невозможно. Равно о порядке первой части, что я, из древних авторов выписывая относящееся только к русской истории и географии, особыми главами положил и примечаниями изъяснил, показывая числами на другие согласующиеся положения, чтобы к чтению и свождению одного с другим трудности не было. Между же оными примечаниями некоторое количество таких находится, что только для памяти другим положены, чтобы то, чего я дознаться не мог, далее исследовать и внести для лучшей памяти. В тех же примечаниях нужным казалось образование названий народов и урочищ древних показать, которые большею частью сарматского, а отчасти и татарского языка, о которых, так весьма ко изъяснению древности нужных, ни языка знания, ни прилежания европейцы не имеют и пользы оных не знают и от того в рассуждениях немало погрешают, из-за чего в Страленберговой книге описания Татарии с избытком видим, что он, не зная нужных языков, странные и несогласные с истинным образования имен нагородил. Я же тем не хвалюсь, чтоб сии образования слов все точно положены, ибо может где-либо погрешил, потому что я обоих оных в совершенстве не знал и сарматского лексикона достать не мог, но от многих разных сарматских народов и из вокабул финских и эстляндских выбрав, лексикон сам сочинил 2121
  Лексикон сарматский Татищева не сохранился.


[Закрыть]. Однако еще многое не изъяснено осталось из-за того, что знающие те языки или не могли изъяснить, или разные и весьма несогласные образования названий показывали, что любопытному и трудолюбивому на будущее к изъяснению остается. Что же я здесь и в примечаниях из других книг пространно вносил, оное для того более делал, что некоторые на таких языках писаны, коих многие не знают, а иные хотя и переведенные имею, но другому достать трудно и по такому обстоятельству к дальнейшему сысканию истины или ясности лучше для удобности здесь выписано будет. И это только для уведомления об оной Истории здесь указываю, а далее собственно будет первую часть истории.

X. Просвещение ума. Прежде же нежели я к сказанию приключений и деяний приступлю, нужно показать о том, отчего оные происходят. Выше я показал, что все деяния от ума или глупости происходят. Однако ж я глупость не поставляю за особую сущность, но оное слово только недостаток или оскудение ума, также как стужа лишь оскудение теплоты, а не особая сущность или материя. Под умом же разумеем главное природное действо или силу души, а когда ум просветится, тогда именуется разум. Освещение же ума, равно как свет видимый, от огня небесного или земного происходящий, освещает все телеса и видимость нам творит, нами лишь в мыслях воображенные свойства пред мысленным очам представляет, а также учение и прилежное вещей испытание с понятием и рассуждением возможным делает. Не говорю о божественном и сверхъестественном просвещении ума, которые в писании святом нам объявлены, но только о естественном или природном просвещении, которое нам разными способами подается, единственным либо особым образом, вообще и всемирно.

Букв обретение. Из способов всемирного умопросвещения разумею три величайшие: так, первое – обретение букв, чрез которые возымели способ написанное вечно в памяти сохранить и далеко отстоящим от нас наше мнение изъявить.

Христово пришествие. Второе – Христа Спасителя на землю пришествие, которым совершенно открылось познание творца и должное отношение твари к Богу, себе и ближнему.

Книгопечатание. Третье – чрез обретение тиснения книг и вольное всем оного употребление, чрез которое весьма великое просвещение мир получил, ибо чрез то науки вольные возросли и книг полезных умножилось.

Лексикон гражданский русский. Об изобретении букв нет нужды, когда, где и кем первые обретены, изъяснить, о чем чрез многие прения ученых до сих пор не выяснено. Но я имею причину только употребления письма и принятия закона христианского у славян и руссо-славян здесь представить, хотя оное в Лексиконе гражданском 2222
  Лексикон гражданский русский – «Лексикон Российский исторический, географический, политический и гражданский». Татищев начал работу над ним в 1741 г. и довел его до слова «Ключник».


[Закрыть]пространно показал. Оного уже близ половины сочинено и для пользы любомудрых во всяком стане весьма полезен будет, только к окончанию его мои болезни и препятствующие обстоятельства надежду отымают.

ГЛАВА ПЕРВАЯ
О ДРЕВНОСТИ ПИСЬМА СЛАВЯН

Первое, что к повествованиям относится, есть письмо, ибо без того ничего на долгое время сохранить невозможно, и хотя устные предания через память долго сохранены быть могут, но не все цело, так как память не всех людей так тверда, чтоб слышанное единожды или дважды правильно и порядочно без ущерба или прибавки пересказать; следственно все деяния тогда, которые записать удалось, гораздо правдивее чрез роды переданных. Когда же, кем и которые буквы первее изобретены, о том между учеными распря неоконченная. Прежде букв употребляли иероглифию, или образами описание, и того мы касаться не будем.

2) Иностранных басня. Треер. Что же всеобщего славянского языка и собственно славяно-руссов письма касается, то многие иноземцы от неведения пишут, якобы славяне поздно и не все, но один от другого письмо получали, и якобы руссы до пятнадцатого века после Христа никаких историй не писали, о чем Треер из других в его Введении в русскую историю 2323
  Трейер Готлиб-Самуил (Treuer Gottlieb-Samuel, 1638-1743), немецкий историк. Упоминаемое Татищевым «Введение в русскую историю» – это «Einleitung zur moscovitischen Historic von der Zeit an da Moscov aus vielen kleinen Staaten zu einem grossen Reiche gediehen, bis auf den Stolbovischen Frieden mit Schweden anno 1617» (Leipzig, 1720).


[Закрыть], стр. 14, написал, как и профессор Байер погрешил, гл. 17, н. 61. Другие того дивнее, что рассказывают, якобы в Руси до Владимира никакого письма не имели, следственно древних дел писать не могли, обосновывая это тем, что Нестор более 150 лет после Владимира писал, но никоего прежнего писателя истории не воспоминает. Впрочем, это мнение, думается, от таких произошло, которые не только других древних славянских и русских историй в Руси, но даже оную Несторову никогда видели или читая понять и рассудить не могли, как, видимо, и преславный писатель Байер, который хотя в древностях иностранных весьма был сведущим, но в русских много погрешал, как в гл. 16, 17 и 32 показано. Подлинно же славяне задолго до Христа и славяно-руссы собственно до Владимира письмо имели, в чем нам многие древние писатели свидетельствуют и, во-первых, то, что вообще о всех славянах рассказывается.

3) В Колхисе. В Европе. Ниже из Диодора Сицилийского и других древних будет вполне очевидно, что славяне сначала жили в Сирии и Финикии, гл. 33, 34, где по соседству еврейское, египетское или халдейское письмо иметь свободно могли. Перешедши оттуда, обитали при Черном море в Колхиде и Пафлагонии, а оттуда во время Троянской войны с именем генеты, галлы и мешины, по сказанию Гомера, в Европу перешли и берегом моря Средиземного до Италии овладели, Венецию построили и пр., как древние многие, особенно Стрыковский, 2424
  Стрыковский, Стрыйковский Матвей (Stryjkowski Maciej, род. 1547, год смерти неизвестен), польский хронист, участник русско-польской войны 1574-75. Автор «Kronika Polska, Litewska, Zmodzka y wszystkiej Rusi Kijowskiey, Moskiewskiey…» (Krolewiec: u Gerzego Ostenbergera, 1582).


[Закрыть]Бельский 2525
  Бельский Мартин (Bielski Marcin, 1495-1575), польский хронист. Татищев пользовался его хроникой «Kronika polska Marcina Bielskiego. Nowo przez Joach. syna iego wydana w Krakowie» (1597).


[Закрыть]и другие, рассказывают. Следственно, в такой близости и сообществе с греками и итальянцами обитав, несомненно письмо от них иметь и употреблять способ непрекословно имели, хотя это только по мнению моему.

4) Иероним учитель славян. Библия славянская. Разные славянские историки рассказывают, что Иероним великий учитель, в 4-м веке после Христа живший, родом был славянин из Истрии. Сей якобы буквы славянам вновь сочинил и Библию на славянский язык перевел, о чем богемский Гагек 2626
  Гагек (Hagek, Václav, ум. 1552 г.), чешский историк, автор чешской хроники (Hagek Venceslaus. Kronyka česká. Prag, 1541).


[Закрыть], далматский Мауроурбин 2727
  Мауроурбин – Орбини Мавро (XVII в.), далматский историк. В русском сокращенном переводе была издана его «Книга историография початия имени, славы и расширения народа славянского» (СПб., 1722).


[Закрыть], польские Кромер 2828
  Кромер. Кример Мартин (Kromer Marcin, 1512-1589), польский хронист, королевский секретарь. Его труд «De origine et rebus gestis polonorum» (Basileae, 1555) по поручению Татищева был переведен на русский язык.


[Закрыть], Стрыковский, Бельский и Гваньини 2929
  Гваньини Александр (Guagnini Alessandro, 1538-1614). Татищев пользовался в своей «Истории» его «Хроникой» (A. Gwagnin. Kronika Sarmacyey Europeyskiej. Krakow, 1611).


[Закрыть]написали. И хотя это их сказание я здесь изложил, только нахожу в том сомнительство, потому что о том древние писатели не воспоминают; и Библию хотя он перевел, но на латинский с еврейского, которую паписты Вульгатою именуют. И хотя Библия потом оными иеронимовыми или глаголическими буквами в 16-м веке в Венеции и Моравии печатана, только оная с его переводом не согласна, а скорее, думаю, Лютерова перевода. Но о буквах той книги Фриш 3030
  Фриш Иоганн-Леонард (Frischus Johann-Leonhard, 1666-1743), немецкий врач и естествоиспытатель. Автор сочинений по языкознанию, истории и естественным наукам. Скорее всего, Татищев имеет в виду его «Origo charactens Slavonici vulgo dicti Cirulici» (Berolini, 1727).


[Закрыть]довольно показал, что та же кириллица по сути, в начертании испорченная, а не Иеронимовы, которые у всех южных славян до сих пор в употреблении, и несколько книг ими печатано, но папистами так истреблены, что сыскать трудно, см. гл. 38.

5) Кирилл Иерусалимский. Кирилл Селунский. Те же писатели рассказывают: святой Кирилл первый славянам был веры христовой проповедник во время Юлиана Отступника в год 368, писал книги славянским языком против Юлиана в защиту веры, поскольку был славянин. Сие, видится, Бельский говорит о Кирилле Иерусалимском, который против Юлиана писал, но чтоб он славянин был и славянам веру проповедовал, того я не нахожу; но все же Кирилла Селунского первым проповедником и сочинителем букв разумеют, о чем и прочих проповедях в гл. 3 о крещении показано.

Сие есть общее, что о письме славян известно, а о руссах славянах сии обстоятельства находятся:

6) Анахарсис. Саулий. Скил. Абарис. Скифы. Древнейшее есть о сем сказание Геродотово, кн. 4, гл. 11, об ученых здешних стран. Анахарсис, королевич скифский, во время Солоново 41 Олимпии в первом лете, в Афинах учился и в достаточной мере философ был. О нем же Плутарх рассказывает, что якорь на корабле и другие полезные вещи придумал; по Страбону, кн. 7, к семи греческим мудрецом причтен, но, возвратясь в Скифию, за перемену обычаев или скорее от зависти о его мудрости братом Саулием, королем скифским, убит; по обстоятельствам же недалеко от Киева или Полтавы, о чем утверждают Страбон, кн. 7, Диоген Лаэртский в Анахарсисе, Плиний, кн. 7, гл. 46, Скил, королевич скифский, сын Арианта и матери Истрины, у греков, живших по Днепру во граде Борисфене, учился и за то братом Отмосадом убит. Абарис, скифский посол, от северных стран в Афины присланный, несколько хвальных книг писал, о котором многие древние воспоминают. Геродот же и другие древние рассказывают, что между скифами многие города греками населены были, гл. 12, н. 7, 51; гл. 13, н. 29, и потому не трудно было оным предкам нашим, именуемым от греков скифами, письмо греческое задолго до пришествия Христова иметь. А поскольку не иные народы, а только славяне и сарматы в сих странах обитали, которых греки скифами именовали, смотри в ч. II, н. 76, следственно, оные наши и других многих из сих стран произошедших народов предки были. Что же что имена тех государей не славянские, а некоторые и не сарматские, но греческие, оное видно потому, что греки по их обычаю свои имена от обстоятельств дали или их собственные переделали.

7. Руссы в Сирию с торгом. Торг чрез Русь. Породнение с северными. Константин Порфирогенит [Багрянородный] в Администрации 3131
  Константин Порфирогенит (Багрянородный) (905-959), византийский император с 913, Македонской династии. Татищев пользовался выписками из его сочинений, см. главу 16-ю.


[Закрыть], гл. 42, о руссах рассказывает, что издревле морем с торгом в Сирию и до Египта ездили, гл. 17, н. 66; все северные древние писатели показывают, что руссы на север чрез море Балтийское в Данию, Швецию и Норвегию ездили, о чем Гельмольд 3232
  Гельмольд (Helmold, XII в.), немецкий хронист, автор «Chronica slavorum».


[Закрыть], гл. 1; датские, норвежские и шведские короли с русскими государями супружескими связями породнялись, Бароний 3333
  Бароний Цезарь (Baronius Caesar, 1538-1607), историк церкви. Главное его произведение «Annales ecclesiastici» было переведено на русский язык под названием «Деяния церковные и гражданские» (М., 1719).


[Закрыть]в 980-м; норвежские и датские принцы, приезжая в Русь, служили, ч. II, н. 135; Саксон Грамматик 3434
  Саксон Грамматик (Saxo Grammaticus, ум. 1204), датский историк. Им написана «Gesta Danorum» («Датская история»).


[Закрыть], кн. 3, в Житии Готера, стр. 44, об Олдере, сыне Отинове; Снорри 3535
  Стурлусон Снорри (Sturleson Snorre, 1178–1241), исландский скальд, автор «Heims Kringla», сборника саг, включающего упоминаемые Татищевым Житие Гаральда Пулхрикома, Историю короля Гакона, а также Книтлин саги (Knytlinga saga).


[Закрыть]о принце Олове, гл. 29, о чем смотри в гл. 17 и 32. Благодаря этому руссы могли готическое письмо, которое тогда на севере употреблялось, от них иметь и употреблять.

8. Закон древний. Более же всего закон или уложение древнее русское довольную древность письма в Руссии удостоверивает, такого, что некоторыми обстоятельствами с готическими сходно, как шведский писатель о законах древних Локцений 3636
  Лакцений. Локцений Иоганн (Loccenius lohann, 1598-1677), шведский историк. Татищев, вероятно, имеет в виду его сочинения о древних законах: «Jus vetus islandicorum» (Stockholmiae, 1695).


[Закрыть]показывает. В гл. 40 показано, что славяне из Вандалии в Северную Русь около 550 года после Христа пришли, гл. 17, н. 20, гл. 40, после того как всю Европу завоевали, и без сомнения письмо имели и с собою в Русь принесли, чему, можно уповать, наверняка доказательства сыщутся, если в Новгороде и Изборске искусному в древних письмах разобраться. Виллебранд 3737
  Виллебранд Жан-Пьер (Willebrand Jean-Pierre, 1719-1786), французский историк, автор «Хроники ганзейских городов» (Chronique des villes anseatiques Lubeck, 1748).


[Закрыть], История ганзейская, ч. I, стр. 26, говорит о древнем в Юлине законодателе Палнатоцке, и можно предположить, что оный закон оттуда славянами принесен.

Сии обстоятельства только некоторую вероятность представляют, что руссо-славяне тем или другим случаем письмо обрели прежде сочиненного Кириллом, ибо в объявленном законе речения и обстоятельства включены, которых задолго до Владимира и нигде у славян во употреблении уже не было, но были только в самой древности, Ярославу же вымышлять причины не было. И хотя о письме готическом совершенно не приемлю из-за того, что точного доказательства не имею, но и противоречить этому не меньшая трудность; следственно, требуется больших к доказанию о том изысканий. Посему, если письмо имели, то несомненно и об имении истории верить следует.

9. Что же до древних историй, то видим у разных славянских писателей такое мнение, якобы славяне более упражнялись в войнах, нежели в описаниях своих дел, сами не писали. Кромер, Бельский, Стрыковский, Гваньини, стр. 3: славяне более в войнах, нежели в сложении сладкоречивых историй, прилежали, и для того дела их от них самих остались не описаны. Все польские и русские историки почитают за первейшего Нестора, но и Нестор свою историю писал в 11-м веке после Христа, а никаких историков древних, прежде его бывших, ни даже об Иоакиме епископе, что оный писал, не упоминает. Однако ж по сказаниям видимо, что они древние истории письменные имели, да оные давно уже утрачены и до нас не дошли, а к тому изустные предании служить могли, как Иоаким и о песнях народных воспоминает.

10. Нестор древней истории. Несторовой истории верность. Историй погибель. Тацита книг утрата. Нестор, рассказывая о происходивших задолго прежде него приключениях, хотя свидетельство других писателей не показывает, может, потому что не думал, что та единственная его летопись в такую вечную память осталась, или не желая хвастать, что много древних текстов читал, умолчал, или, может, в подлинной было показано, да чрез много сот лет, переписывая оное, за незнание сих писателей их выкинули. По обстоятельствам же видимо, что он не со слов, но с каких-либо книг и писем из разных мест собрав, в порядок положил, например, войны с греками Кия, Оскольда, Олега, Игоря, Святослава и пр., о которых греческие и римские тех времен писатели подтверждают. Договоры с греками до него лет за 150, со слов так порядочно написаны быть не могли, ибо все их включения так несомненны, что за точные списки счесть можно. О пришествии же славян на Дунай, нашествии на них волотов и римлян, пришествии угров и аваров в Паннонию и пр., что за много сот лет прежде Нестора делалось, его сказание с греческими, римскими и венгерскими историки согласуется, а в ином у Нестора и обстоятельнее; и потому, несомненно, прежде Нестора и задолго писатели были. Иоаким новгородский был задолго до Нестора, но история его при Несторе и после него, из-за неуказания его имени, осталась безызвестна, однако ж весьма несомненно, что оная у польских была, потому что многие древние русские дела, у Нестора не упоминаемые, у оных и северных находятся и в новгородских к Несторовым прибавлены не иначе, как из Иоакимовой. И тем самым достоверно видим, что прежде Иоакима и Нестора историописатели были и книги ими были оставлены, да оные погибли или еще есть, где-то хранятся, да нам неизвестны. И это тем достовернее, что многие по разным местам находящиеся истории разное в себе заключают и одна пред другою прибавку или яснейшее сказание имеет, которые мне все собрать и свезти крайне сложно. Окончательной пропажи историй наших в великих разорениях весьма случаев много было, и не дивно, если посмотрим на ассирийцев, египтян, финикийцев, греков и латинов, которые весьма давно о том прилежали и древности хранить тщились, да случаи несчастные их все равно лишали. Сему пример видим в книгах Корнелия Тацита 3838
  Тацит Публий Корнелий (Tacitus Publius Cornelius, ок. 55-120 гг. н. э.), древнеримский историк. Из его произведений у Татищева упоминаются «Германия», «История» и «Анналы».


[Закрыть], которые император Марко Клавдий, несколько раз списав, роздал в разные библиотеки, чтоб их целыми сохранить, но от несчастия не избавились, ибо немалая часть оных погибла, как Плутарх в Житии Тесея, н. 14, воспоминает; как римляне Корнелия Непота 3939
  Корнелий Непот (Cornelius Nepos, ок. 100-27 гг. до н. э.), древнеримский историк. Татищев пользовался его жизнеописаниями полководцев (De viris illustribus).


[Закрыть]книги высоко почитали и хранили, но из них также много погибло. О других славных писателях не упоминаю.