Текст книги "Через тернии (СИ)"

Автор книги: Василий Лазарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

      А потом я уехал в Болгарию. Вместе с мамой. До этого меня не хотели отпускать к нашим братьям меньшим, так как я все же был причастен к государственной тайне контактов, но спустя четырех(!) месяцев проверки КГБ, нам наконец то выдали паспорта в ОВИРе. Ехали на поезде почти двое суток, меняли колесные пары, всё по взрослому. И наконец прибыли в Варну. Сказать, что был поражен ничего не сказать. После московского ассортимента на прилавках меня чуть не отвезли в больничку. Насколько загнили болгары в то время при социокоммунизме или капиталосоциализме? Но было всё, решительно всё. Даже розы под окном, много, красные и их никто не рвал почему то. Персики гнилыми валялись под деревьями, ехидно ухмыляясь мне в лицо. Тогда, в 1987, я первый раз увидел торговый центр. Имени Тодора Живкова кажется, там же я плотно ознакомился с боевиками. «Боевое искусство Шао-Линь» как сейчас помню. Главгерой взлетал на высоту метров пяти, подлетал к дереву в два обхвата и с безумной скоростью проводил серию по стволу дерева. После чего вековой дуб кряхтел и падал, панически размахивая ветвями. На упавшем стволе отчётливо было видно дупло, которое он пробил за пару секунд. Вот мне бы так научиться.

      В первый же день я напился темного пива и уснул на пляже, прямо на песке так и не дополз до зонтика. Сгорел страшно. В их винном магазине на меня накатывала истерика, о таком изобилии мне не мечталось даже в самом сладком сне. Водка правда у них ни о чём, ракия. Болгары, что с них возьмешь. Очень мне понравилось собирать мидии вдоль пирса с аквалангом и тут же на берегу их варить. Нет у них как да, а да как нет, если кивать головой. Всё наоборот. Народ по моему ни разу не славянский, воевавший против нас всегда, несмотря на нашу помощь им. Потом уже побывав на нашем Крыму, я понял насколько он красивее. Все же лучшее место на Черном море это Южный берег Крыма.

      Жили мы в Болгарии месяц, путешествовали по всему побережью. Особенно запомнились Албена, Варна, Золотые пески. На последнем пляже я впервые увидел нудистов. Ну согласитесь в Союзе такого не было. Были конечно какие то закрытые резервации для извращенцев, но чтобы так просто на общем пляже. Голая абсолютно девчонка с ну очень хорошими формами, спокойно лежит раскинув ноги на песке. Я так и подсматривал за ней, перевернувшись на живот пока к ней не подошел такой же абсолютно голый мужик. Тут мою маман прорвало, на что парочка спросила на ломаном русском откуда мы, узнав что из Союза, покрутили пальцем у виска и довольные взявшись за руки пошли в отель. Психика моя была сломлена, я не хотел ехать назад домой. К ежедневным трансляциям заседаний политбюро, к пустым полкам магазинов, к тушенке в банке из под солидола, к полусухому закону. Но собрав волю в кулак, мы двинулись в Москву.

      Тем более, что мне надо было сходить в скором времени в армию и отдать долг на просторах моей необъятной Родины.

                                                                                                                                        Глава 3

      Армия. Слово как слово, некоторых бросает в дрожь, кого то в слёзы, ну а моё поколение еще считало почётным служить. Далеко не все правда, косило народу прилично. Один вот товарищ накосил на 7Б, а теперь права не может получить. Да и девчонки на служивых лучше смотрят, им то тюфяки никак не нужны. Хотя сейчас каких только не встретишь. Один другого краше, походка будто ветром сейчас сдует, рукопожатие как будто тухлую рыбу в руке держишь. Все такие метросексуалы, неужели такой зятёк меня ожидает. Придется перевоспитывать. Ну так вот армия, начали меня пугать ей в конце октября, потом были ноябрьские, сказали приходить 11 ноября. Как добирался не помню, помню что обещали ехать всего 7 часов от Москвы, т.е. рядом. Оказалось не ехать, а лететь. Сибирь, город Братск, 80 км в глубь тайги, лесоповал. Ура! На призывном я рвался в Афган, иной покрутит пальцем у виска, а мне как раз хотелось туда. Приятель мой по шараге попал туда, пришел домой с орденом. Ну а мне выпал стройбат, частично из-за моей ноги с тромбом, а частично из-за матери, она же и посоветовала отправить меня подальше на призывной комиссии, так как была полковником мед.службы.

      Прилетели на место, сопка, тайга слева, справа, снизу. Минус 35, заснеженный плац, однажды ночью по нему ходил медведь. Многоголосый говор, как на базаре в Ташкенте. Отрицательно настроенные смуглые лица. Из 400-х с лишним человек, только наш призыв и еще с Тулы были белыми. Как правило в стройбат попадают или уж совсем дремучие, которых ловили когда они с гор за солью шли или совсем никаких, с судимостями. А вообще то компания как компания, мне нравилось. Коротенько опишу начало моей службы. В первый вечер нас построил сержант и спросил есть ли спортсмены. Вышел Лёха, он пловец, мастер спорта, как угодил в строители не знаю. Отец у него учёный геолог. Еще один парень и я. Видя мою наглую рожу, сержант не замедлил поинтересоваться в чём я спортсмен, ответил что шахматист. Тут же решили сыграть со мной партию. В партнеры мне пригласили коренастого бурята, они там все как медведи, только говорят немного еще.

      Я начал белыми с Е2-Е4 в голову, разумеется ногой. Бурят чуть качнулся, потряс головой и что то промычал. Видимо он готовил мне мат в два хода и такого развития событий не очень то ожидал. Как краб он стал подбираться ко мне боком, растопырив свои лапы. Скажу как на духу, если они тебя обнимут, то живым ты уже не уйдешь, это даже по страшнее борцовских захватов, столь любимых на Кавказе. Поэтому смысла обниматься с ним не было, ответил коротко кулаком в висок. Смотрю повело его. Дальше были руки, потом ноги, потом опять руки. Так он меня и не схватил. Упрямая и по моему бессмертная скотина. На пол так и не упал, хотя лишился 2 передних зубов и долго держался за печень. Выигрыш остался за мной. К вечеру меня вызвали в штаб к замполиту. Замполит, блондин с синим носом, кличка Буратино, 26 лет, старший лейтенант, уроженец города Владимира. Вот такой мужик как оказалось. Была беседа, на которой мне рассказали о местных порядках, а именно драться не хорошо, но если очень хочется, то не чаще двух раз в день. Пить можно, но если увидит старший офицер, то надо поделиться. Да, одних пивных бутылок выпитых с ним хватило чтобы забить полностью нашу санитарку. Пиво там было черное тягучее как мёд и называлось «Исецкое». Командир нашей роты тоже был весёлый человек, выкуривал сигарету за две затяжки и был переведен к нам из под Кандагара за излишнюю жесткость, так он сам нам рассказывал.

А еще был у нас старший прапорщик Ваймер, поволжский немец, в профиль похожий на бегемота. Однажды, еще задолго до нас, он испортил солдатам Новый год, за что был натурально повешен в каптерке, но сорвался и выжил. После этого случае у него появилась противная привычка двигать подбородком направо к плечу при этом страшно выпучивая глаза и выпячивая челюсть. Характер у него тоже испортился и стал невыносимым. На моих глазах дембель азербайджанец Алик не вынес его характер. Он по случаю скорого отбытия домой отрастил неуставные пышные усы. Всё бы ничего если бы он не был дежурным по столовой в тот день. А прапор наш был дежурным по части, офицеры часто с трудом передвигались по части после захода солнца, поэтому прапоры отдувались за них, дежуря. И вот идет наш бегемот откушать в столовую и видит пьяного Алика пожирающего огромный бутерброд, а вокруг бардак и грязь. Позже в роте состоялась экзекуция. Ваймер одной рукой держал пассатижами за усы Алика, отчего у последнего верхняя губа оттопырилась как у гиббона. В другой руке у него была зажигалка, которой он проводил незадачливому бойцу эпиляцию. Были мольбы, стоны, проклятия, но Алик остался без усов, а это позор я вам доложу. Ехать домой никак не можно, и этот упырь слонялся после дембеля в поселке пока у него не отросло, что то похожее на обгрызенную зубную щетку под носом.

      Поставили меня почтальоном, подфартило мне. Мороз под 40, работа на лесопилке меня мало привлекала, а здесь с утра в город на попутке, вечер назад не спеша, главное к отбою вернуться. Нет были конечно сложные задания, то как раздобыть колокол например. Это такая штука вроде большого мегафона, которые раньше на клубах висели, для трансляции решений КПСС. Так вот две таких наш комбат узрел на крыше клуба в поселке Энергетик. Да, дорогие жители поселка, это был я, не по собственной воле, а токмо волею пославшего мя. Безлунной ночью, под покровом тьмы свинтил два рупора с местного деревянного клуба и приладил на крыше штаба. Приспособил к ним усилитель, проигрыватель и каждое утро на разводе теперь над тайгой разносился гимн Советского Союза. Ну как белый человек, я не вставал так рано, пришлось обучить включению пластинки вечного дневального по штабу Валеру-якута. Один раз Валера опростоволосился, а за ним и я. В момент поднятия флага пластинка заела и остановилась. Комбат так и стоял с рукой у виска в равнении на флаг. Минут через 5 до него стало доходить, что то идет не так. Прибежав в штаб и увидев меня спящим в своей коморке, он не думая долго, схватил со стены большую медную духовую трубу с размахом насадил её мне на голову, отчего спросонья и с духовым инструментом на чердаке, я с разгону влетел в стену и обмяк.

      Валера был добрый человек, представьте себе охотника якута, представили? Добрый, застенчивый и смиренный что ли какой то, вечный дневальный по штабу. В армию он попал в 27.5 лет, есть у него ребенок. Поехал он в райцентр за 300 км. зубы лечить от цинги, так там его и схватили. Зубы то он подлечил, оттуда и уехал в армию. Уж не знаю какой он охотник в стойбище был, но мух он убивал наповал. Он вязал несколько узелков на конце обычной нитки и сидел ждал когда муха сядет в пристреленное место. Как только он садилась, Валера с оттягом бил по ней узелком нитки, муха падала в конвульсиях. Промахов никто не видел, к концу дня обычно на столе у него лежала горка убиенных насекомых. Пришел как то к Валере дембель и предложил ему сфотографироваться на долгую память, вроде как уезжает скоро, будет скучать о друге. Ну можно подумал, Валера. Мизансцена такая, табуретка, на ней покоится голова Валеры, сидящего на полу со связанными сзади руками. Над Валериной головой стоит добрый дембель с бензопилой «Дружба», ногу он поставил ему на спину. Щелк, щелк, дембельский альбом готов, также послали одну фотку Валере домой.

      Самоволка, самое сладкое для солдатика. Что может лучше, чем сбросить с себя ненавистные кирзовые сапоги и одеть … валенки. Да валенки, самоволка в тайге это знаете ли дело серьезное. Что касается меня, то валенок у меня не было. Ближайшие дамы проживали за 24 километра от нашей части. Мы  зафрахтовали  до места лесовоз, туда  домчались с ветерком и бубенцами. Пока гуляли, сапоги на печке стояли, грелись. Под утро собрались уходить, напрямки по тайге 16 километров, дорогу знали приблизительно, благо часть была видна издалека своими огнями. Правый сапог отказывался налезать, ссохся на печке, так и похромал, проклиная такие самоволки. По тракту шли весело, шутили, снежок поскрипывал под ногами  на улице было всего минус 20. Звёзды в тайге это что то, даже больше чем на юге. Красота, россыпь бриллиантов на чёрном бархате неба, видно Млечный путь как туманную спираль в невообразимой дали. Ни облачка, воздух кристально чист и тишина такая стоит. Пол пути прошли сравнительно быстро, начинало светать, тракт кончился и мы уперлись в глухую стену леса. Стали пробираться напролом, решили если пойдем в обход, то обязательно заблудимся. Про то что в тайге можно запросто пропасть я читал в книжках, а вот на своей шкуре попробовать не приходилось.

Холод о себе давал знать, ног я уже не чувствовал, с руками было полегче. Решили залезть на дерево осмотреться, подходящее дерево росло на пригорке метрах в трехстах. Осмотр результатов не дал, части не видно, мы заблудились. Как замерзают люди я уже видел, недавно одного представителя Средней Азии откопали, устают пилить дрова и садятся в снег, засыпают и уже не просыпаются. Так что нам оставалось тоже недолго, тем более одеты мы были очень плохо. Беда не приходит одна, тот пригорок мне сразу показался подозрительным, а когда мы забрались на него то увидели недавно разрытый снег и лаз вниз. Особого ума не надо было, чтоб догадаться – берлога. Но внизу тихо, пара нет, значит пустая, что еще хуже. Если медведь встал в середине зимы, то ему очень хочется  съесть солдатика. А здесь целых три да еще за доставку платить не надо. Как то очень быстро запахло жареным и не сговариваясь мы рванули вверх по косогору. Бежали быстро, матеря про себя этих девок, часть и вообще всю Советскую Армию вместе взятую. Медведя мы тогда не встретили, ему повезло, а то бы он помер от заворота кишок или подавился  кирзовыми сапогами. И о чудо пробежав с полчаса мы выскочили на дорогу, а вдалеке мерцали огни части. Вот ведь не дал нас в обиду Господь. В ту ночь я сильно обморозился, пальцы ног уже пожелтели, кое как  обошлось, но больше мы в самоволки не бегали.

      В тот новый 1988 год, я прочувствовал на себе, что такое настоящая Сибирь. Могу похвастать – бегал на двор в минус 53. Также помогал выращивать волчат, жила у нас за электростанцией семья волков. Попробовал всё, что можно и нельзя – пили чефир, йод, зеленку, одеколоны, стеклоочиститель и даже политуру. С последней вышла забавная история. Напившись, как сказано в рапорте командира роты, мы разжигали расовую ненависть между солдатами азербайджанцами и армянами. Эдакий мини-карабах. Не удивительно, когда в нашу компанию пришли солдатики из дисбата. Два богатыря, один сидел 2, другой 3 года. За плохое поведение в ленинской комнате. Вот они и дирижировали в тот вечер.

Нам написали домой письма(!). Вызвали родителей в армию, как вам такое. Лёхин папашка приехал, тот который учёный-геолог. Дали Лёхе увольнительную на трое суток, повезло. Ко мне никто не приехал, маман просто не поверила, подумала розыгрыш. Письмо это долго потом еще висело у меня над столом дома. Вскоре приехали чеченцы, не только они, а еще дагестанцы, аварцы, кабардинцы, ингуши, короче всех кого принес невод в военкомат. Сперва дрались по несколько раз на дню с ними. Потом пообтерлись, неплохие ребята кстати. Есть конечно такие которые увидели первый раз самолет, но были и интеллигентные ребята. Даже не знаю, где они сейчас. Весь призыв из Грозного был, там была вскоре война, уверен даже на чьей стороне они все были. Со многими дружили, переписывались, а потом как отрезало, ну вы понимаете что там началось.

Не, армия все же веселая штука, сейчас вот вспоминаю, такого веселья я уже и не припомню когда было на гражданке. На 1 мая мы выкрали из бани комбата два сорокалитровых бидона с брагой. Пили всей ротой дня три. Примерно тогда у нашего замполита зародилась бредовая идея уволится из вооруженных и не очень сил. Почему не помню уже сейчас, но надо было экстренно. Разработали план по которому он падает на крыльцо штаба и лежит, считает звёзды, якобы сильно ударился головой и всё такое. Найти его должны были мы, так как дежурный по штабу был один из нас. Вот алиби, свидетели и готово дело, молодой старлей едет на пенсию по причине утраченного здоровья на колчаковских фронтах. Всё бы ничего если бы не брага от комбата. Банально забыли про него, а он бедный скучал на морозе и чего то даже отморозил и натурально попал в госпиталь. Там он уже нашел себе подручных, не таких идиотов как мы и наконец то уехал на дембель с больной головой.

      К следующей осени было принято решение часть расформировать. Даже не буду рассказывать почему, просто это была уже не часть, нас там напалмом жечь уже надо было. И мне выпал опять счастливый билет. Меня переводили, куда бы вы думали? В Крым, город Алупка. Ура! Через Москву, на пересылке мы конечно свинтили до хаты на одну ночь, опоздали по возращении и благополучно уехали на гауптвахту в Одинцово. Там просидели дней пять. Нас даже пробовали там «пытать» – выставили на декабрьский московский мороз аж в минус 7 в одних кителях. Часовой в полушубке на вышке никак не мог понять почему мы не просим о пощаде, а у нас минус 7 в казармах ночью бывало в Сибири. С губы сразу на Курский вокзал и до Севастополя.

      С песнями и плясками прибыли в Крым. Поселились в казармах на берегу моря, я постоянно тёр глаза, это сон какой то наяву. До моря 30 метров, работа рядом, строили санаторий. Начальства полтора алкаша, почти все русские. Ежедневные самоходы по Южному берегу Крыма. Бывало сидим на пляже вечером, лунная дорожка, варим крабов – романтика, а мимо бежит собака с пограничниками, язык на плече. А нам то что, переоделся после отбоя, а то и после ужина в гражданскую маечку и вперед. Там мы представлялись молодыми лейтенантами КГБ с Фороса. Девки писались от счастья, как же ведь вот кандидат который увезет тебя в Москву через полгода. Да Форос я тоже строил, вернее крал плитку оттуда и менял на вино 20 летней выдержки. Дом кого-то там он назывался, а на самом деле дача Горбачева. С пирсом и маленькой подводной лодкой, с павлинами и множеством настоящих лейтенантов КГБ. Как то узбек трактором Беларусь дернул правительственный кабель связи недалеко от той дачи, что было, что было. Прилетели, приехали, даже прискакали все, кто можно и не можно. Узбека того увезли, больше мы его не видели никогда.

      Побывал я на Крымской гауптвахте. То еще местечко в посёлке Тыловое, охраняет там отдельный взвод. Все сплошь с Западной Украины, бандеровцы, сытые, откормленные, холёные и чрезвычайно злые. Так получилось, что одному из них я провел двойку в подбородок в результате конфликта в местном магазине. Дали  мне 10 суток и отвезли на отдых. Ну что сказать, в Сибири мы просто давали начальнику  губы по бутылке водки за сутки и гуляли в городе, то здесь меня заперли в камеру к еще трём таким же неудачникам. Один из них не вставал с нар так как ему проткнул ягодицу штык-ножом добрый охранник. В первую же ночь нас повели на расстрел, выводят во двор, ставят лицом к стенке, заряжают и стреляют выше головы.  Такие вот забавы у этих имбицилов. После такой постановки я послал их на все буквы алфавита, а также их родственников и родственников их родственников. На следующие выступления меня уже не приглашали, потому как я не мог двигаться после проведенной со мной политинформации,  мне разбили всё лицо прикладами и оставили (подыхать) отдыхать в камере. Сами с собой они тоже не дружили, призыв у них случался раз в год. И зольдаты бандеровских войск с радостью встречали своих годков. Злые языки рассказывали, что они даже гладили утюгом свои рубашки прямо на теле  призывников. Вот такие там попадались мрази. Приехал я оттуда весь желто-синий, как их сегодняшний флаг. Еще неделю принимал морские ванны пока не пришел в себя.

      Второй раз я чуть было не попался патрулю уже в Алупке. Мирно, никого не трогая, двигался в двумя трехлитровыми банками пива в район дислокации части. Как сзади почувствовал неладное, обернувшись увидел грузовик на котором  гонял патруль и двух зольдат уже бежавших ко мне. Ха, они же не знали что я был первым в классе по бегу на короткие дистанции. Я устремился прямиком вверх на гору, скача аки сайгак. Память у меня хорошая и я прекрасно понимал что меня ждёт в случае пленения, пиво точно отберут. Так и не отпустив эти банки я скакал сквозь колючки на вершину горы, они отстали почти сразу. Пораженные моей невероятной прытью они видимо решили поискать более легкую добычу и отбыли восвояси. Пронесло.

      Да, кстати, над нашей частью располагалась, что бы вы думали – завод Массандровских вин, а выше гора Ай-Петри. Иногда там выкатывали огромные бочки из подвала на солнце. Зачем не знаю, но одна из них лопнула. По бетонному арыку вино устремилось вниз, мимо алчных солдатиков. Срочно сделали запруду, черпали оттуда кто сапогом, кто пилоткой. Кто просто погружался с головой в небольшое озерцо под названием «Чёрный доктор» 1956 года. Комбат, хитрый, прибежал с двумя канистрами, опять пили неделю. Купались, загорали. А потом случился у меня день рождения. На этот раз за три рубля я купил трехлитровую банку того же вина у сторожа. Не помню как, но я упал вниз, со скалы. Пробил голову, весьма сильно и глубоко. В госпитале в Севастополе сказали если оклемается, то останется дураком. Они не знали, что я уже был идиотом. Последствия конечно проявились после такого кульбита со скалы, после второго стакана я терял всякие ориентиры, не помнил ни чего и вообще быстро пьянел. Время шло, лето тоже и дембель уже был не за горами. Поехали на тракторе к винограднику, не все еще тогда Горбачев уничтожил. Набрали полный ковш винограда, брага как раз поспела к дембелю. Отмечали шикарно, на берегу моря, крабы, вино, огромная Луна.

      Осенью я успел назвонить домой со штабного телефона на 120 рублей. При тех тарифах, это было больше чем очень много. Тихо влезал на чердак с приставной лестницы, тихо зачистил телефонные провода. И также коварно подключался крокодильчиками с переносной трубкой и номеронабирателем. Болтал в основном со своей невестой, вернее невестой она стала потом, а до этого она называла наши отношения платоническими. Счета за телефонные переговоры нач.штаба прислал потом на её телефон, угрожал, грозился, а вскоре Союз кончился и вопросы отпали.

      Вот он дембель. Ну наконец то домой, как говорится в гостях хорошо, а дома лучше. В Крыму еще не холодно в конце ноября, а в Москве уже лежал снег. Честно говоря, не очень то мне и хотелось ехать домой, во как, а вы говорите Армия.

                                                                                                                               Глава 4

      Москва. Курский вокзал, 23 ноября 1989 года. Меня встречает девушка и такси. Начиналось безудержное гуляние, плавно перешедшее в Новый год, а потом и 8 марта. А кончилось всё внезапно свадьбой в апреле. Мама у неё была заведующей гостиницы «Измайловская», таки прям не простая мама. Если вы меня спросите сколько раз вы были женаты, скажу честно один. Но не этот, это недоразумение, вообще за брак не воспринимаю. Это был заговор родителей окрутить и пристроить малолетних балбесов пока чего не вышло. С гордостью рапортую – ничего не вышло, прожили мы вместе четыре месяца и разбежались с облегчением друг от друга. Совершенно разные люди, вернее девушка из МАИ вся такая из себя недотрога и быдло. Быдло это я, если вы не поняли. Хамоватое, грубое, алчное животное, еще бы после такой армии, она вероятно ждала увидеть профессора палеоботаника. Наш комсомольский брак скоропостижно закончился, она вскоре уехала в Финляндию на берег озера. Какому то финскому неудачнику сказочно повезло, теперь он будет завтракать в галстуке и ходить по струнке.

      После армии я работал на заводе, участвовал в строительстве  «Бурана», того который в космос летал. Тогда еще наши учёные добились автоматической посадки челнока, надолго опередив американцев. Так как у бледнолицых индейцев такого прогресса не было, то заключаю что они у нас сперли челнок, а не мы у них. Они всё больше в космос добирались кинокомпанией «НАСА». Но всё же было принято решение в пользу ракетного старта, а не пилотируемого челнока. В итоге «Буран» оказался в Парке имени Горького Отдыха.

Первое впечатление  было незабываемым, ты попадаешь в огромный зал высотой с 10 этажный дом и размеров с футбольное поле. На воротах охрана уже не ВОХР с револьверами, а натурально убийцы с автоматами. Голливуд просто рыдает от такой декорации. В центре поля стоит на стапелях наш челнок. Громадина величиной с гору, такой гигантский кит вытащенный на берег. Вокруг него снуют маленькие человечки в медицинских бахилах и шапочках, не говоря уже о халатах, как в операционной. Днище у «Бурана» выложено черной плиткой, остальной корпус белой, связано это с теплоотдачей или чем то там еще. До меня еще солдатик умудрился написать краской на борту челнока «дмб-85», даже не знаю, вышел ли он из тюрьмы или еще сидит. Двигатель с трехэтажный дом, специалисты поднимались на таком мини-лифте к нему. Моя работа заключалась в прокладке кабелей в переборках, крепежу оных и проверке. За мной меня проверял бригадир, а его проверял еще кто то. Корабль был похож на американский шатл как близнец, по крайней мере снаружи.

Кабина, грузовой отсек со стрелой манипулятора, двигатель, внешне всё похоже, а в деталях не знаю. Кабина была еще пуста, когда я там трудился, просто пустой корпус без оборудования и кресел и приборов. Закончили его уже после моего увольнения  с завода, а вот о причинах увольнения можно было бы рассказать подробнее.

      В соседнем корпусе открывали японскую линию по производству иголок к одноразовым шприцам. Да, да наркоманов много, а иголок не хватает. Правительство очень заботилось о нас. Вскоре после развала СССР хлынет поток героина, но это будет позже, а иголочки уже вот они готовы. Так вот иностранная делегация изъявила осмотреть чудо-корабль. Юбка у России поднималась всё выше и всякие обезьяны лезли за государственными секретами. Можно было запросто зайти на режимный объект и поглазеть на нашу квинтэссенцию инженерной и научной мысли. Странно как их не пригласили  например на такую всеми любимую процедуру продувки трубопроводов на самолетах в соседнем цеху. На полный продув отпускалась 50 с лишним литров медицинского спирта, а вот на выходе всегда почему то  объем заметно сокращался, порой доходило до полного испарения. Делегатам бы понравилось, но нет же принесло их в наш цех, именно в обед. С собой они принесли несколько упаковок баночного пива, довольно крепкого и с радостью угостили нас. Мы тоже с радостью приняли заморский продукт и уединились ...в кабине «Бурана». После первой упаковки и двух жирных косяков мы представляли себя храбрыми исследователями дальнего космоса, рвущимися сквозь гравитационные аномалии к далёкой звезде. Слева и справа мелькали смертельные астероиды, но ловко уклоняясь от них мы двигались к намеченной цели, мимо проносились туманности, новые, неведомые доныне созвездия, предательски смеялись нам вслед. Наш экипаж попал в облако смертоносного газа, мы засыпали, нас всех сморил вражеский напиток. Посадка наша была аварийной. Хороший пинок вывел меня из дремотного состояния, надо мной стоял бригадир, странно без шлема, подумал я, чем же он дышит. Сквозь вату дурмана до меня донеслись приветственные слова гуманоида о благополучной посадке и еще что то про начальника цеха и трудовую книжку.

      И вот я переведен в охрану, револьвера мне правда не доверили. Охранял я всё тот же цех еще 3 месяца пока не повстречал Лёху, армейского дружка. Он предложил мне пойти к ним в частное охранное предприятие, их тогда стало как грибов после дождя. Зарплата была в разы больше, а делать ничего не надо, сиди себе глазами хлопай, плюс тренировки в школе рукопашного боя. Завод я забросил, просто не пошел туда и всё, трудовая моя там может и лежит до сих пор. Всё шло замечательно, тренировки, попойки и прочие радости. Вскоре нас стали привлекать к разным мероприятиям полукриминального характера. Из разряда убедить человека расстаться с деньгами или постоять в эпизодах на стрелках.

      19 августа 1991 года, после обеда экстренный сбор. Бронежилеты, дубинки, холодное оружие, газовое. Огнестрела тогда у нас на руках не было и в оцепление к Белому дому. Мне вся политика эта до пизанской башни. Ельцин дрючит Горбачева или наоборот, мне не нравилось стоять  ночью и ждать не известного чего. Сожгли там несколько троллейбусов на Краснопресненской, какие то бомжи свалились под проходящий мимо танк. В ту ночь стояли все пьяные, ждали у моря погоды. Наутро сказали, что революция победила, ну ок, поехал спать. Вскоре Союза не стало, становилось с каждым днём все интереснее. Каждый день кого то взрывали, убивали, телевизор хоть не включай. Рубль падал, в магазинах шаром покати, в карманах пусто.

Примерно в то же время я встретил её, ту которая стала мне другом и спасла от смерти. Мою любимую и единственную ныне жену. В тот вечер я сидел с товарищем и бухал у себя в коммунальной квартире, раздался звонок в дверь. На пороге бывшая одноклассница и не одна. Вторую девушку я не знал, но страстно желал познакомиться. Звали её Оля и сразу понял это она, та которая предназначена мне. Если вы не переживали это, мне вас жаль. Вот просто встречаешь и понимаешь, твоё, хотите назовите любовь с первого взгляда. Спустя некоторое время мы стали жить вместе у меня в комнате. С работой кое что  прояснилось, познакомились с деловыми людьми, начали вместе трудиться. Появились деньги, пакетами и мешками, за мной с утра приезжала чёрная волга. Всё закрутилось довольно быстро, как будто кто то толкал невидимой рукой. Теперь мы получали с двух магазинов, ресторана и бара, двух борделей. Наши хозяева сидели в коммерческом банке, мы же были видимой, легальной частью организации, хотя костяк 10-15 человек уже привлекался к довольно щепетильным мероприятиям. Как то ночью мне довелось лично разгружать слитками золото, тяжелое оно, таскали в подвал, в хранилище. Привезли его и смотрели за всем чечены. Вот тогда мне стало неприятно работать с теми людьми. Мы никогда не работали на черных, а здесь открылся этот не маловажный фактор, тем более в преддверии войны с ними.

      Днём мы изображали из себя охранников, хотя реальных охранников у нас было человек 80, которых в случае чего можно было дернуть как пехоту. А по ночам мы выбивали долги, кутили в ресторанах, зависали в борделе. Постепенно, начиная с продажи средств самозащиты, то как бронежилеты, шокеры и газовые  пистолетики, дошли до продажи реального оружия. Теперь нас привлекали на уже конкретные мероприятия. На одном таком, застрелили моего хорошего знакомого. Потом еще одного и еще. Мне пока сходило с рук, но чувствовал что ненадолго.

      Настала потребность обзавестись легальным оружием. Надо так надо, поехал прямиком на Петровку, но не 38, а рядом там здание. Иду по коридору, вижу дверь с табличкой главного по разрешительной системе. Захожу, сидит полковник, давится бутербродом, говорю ему это здесь пушки выдают, он смотрит на меня как на идиота. Уже не помню сейчас как я его уболтал, но через час мы сидели с ним в нашем ресторане. Мне потом от старших влетело, сдурел что ли полковника привёз, зато через него мы потом вооружили наверно батальон. Всё делалось официально, человеку выписывали охотничий билет со стажем в 7 лет, в следствии чего он имел право на нарезное охотничье оружие. Карабин или помповое, покупали и вуаля, деревянные зольдаты урфин джуса готовы идти в бой. Помповое на коротких дистанциях много лучше всяких пистолетов. Для охраны, иначе я вам ничего не говорил. Вот такой бизнес. Иногда брал факультатив, то как муж сотрудницы моей жены пожаловался на неких хулиганов которые сняли с него всё золото и деньги прямо на ровном месте. Н-да, невероятно, в Москве, в 90-х, нашлись негодяи которые обобрали несчастного ботаника.