Текст книги "ВАРВАРЫ БЕЗ ЦАРЯ В ГОЛОВЕ книга 4 (СИ)"

Автор книги: Василий Ватный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Тишина.

Не понимают? Они что неруси, то есть совсем не словяне? И что с ними делать, ведь по сути они стоят на моей земле, то есть на той земле, что я купил у Кугума. И что мне тут теперь опять в мать Терезу играть, ну уж нет, хрен им.

– Вон солнце, как только оно дойдет до заката, ваш город будет уничтожен, решайте люди, и не делайте вид, что вы меня не понимаете.

Ближе к вечеру ворота открылись и от туда вышли три старика, они подошли ко мне и на ломаном словянском языке сказали – вои просят выпустить женщин и детей, но они останутся на стенах.

– Выпустить? Зачем? Ваши воины идиоты, сегодня они умрут, а их родовичи попадут в рабство или сдохнут с голода уже завтра. Зачем вам все это?

– Все умрут, и ты царь лесной умрешь, все мы встретимся за кромкой – прошамкал один из стариков – только вот кем наши воины будут там? Сядут ли они за стол ассов, или будут рабами без словесными в том мире? Что бы достойно жить в том мире, нужно умереть достойно здесь.

Мать же вашу, вот суки.

Еще одни готты, чтоб вы передохли сами и без меча в руке, чтоб вы уроды тупые и втом и в этом мире были вечными рабами.

Хотя нет, эти рабами не будут никогда, ибо смерть с оружием в руках им милее жизни, и не заботит их даже жизнь своих баб и детей. Фанатики то ли Тора, то ли Перуна, или еще какого не будь бога войны. А бабы по любому ворованные, наверное с похода притащили и жили с ними, даже детей нарожали. И что это я себе сам причину ищу, чтоб перебить всех?

– Год назад люди с Десны ходили по Данапрасу до городка Орша и побили моих воев с бабами и детьми, неужто вы старики думает, что я должен ваших баб и детей сберечь?

– Не было там наших воинов, они все в большом походе были с царем царей.

Я подошел к стене и всмотрелся в лица воинов, что стояли сверху, а потом поднял личину (маску) шлема.

– Я Чеслав – царь лесной, кто из вас меня знает?

– Я знаю тебя Чеслав, ты был в походе в дружине Ардариха – крикнул один из защитников стены.

– Это моя земля, но пока я был в походе родовичи буссовы подняли восстание, и как тати ходили жечь мои города. Люди с Десны и Сейма сожгли Оршу и побили много народа, теперь я здесь – я развел руки в стороны – я пришел мстить.

– Мы не ходили в твои земли и не жгли твои города, мы вернулись с похода, но наши земли были заняты, и мы пришли сюда. Возвели стены и поставили городище.

– Вы стоите на моей земле, но вы не можете быть абсолютно свободны. Или вы будете моими, или вас подомнет под себя Кугум.

– Мы никому платить дань не будем, если позволишь мы уйдем с твоей земли, если не позволишь, мы умрем с оружием в руках.

Уйдем, умрем, мать вашу, очередную мелодраму тут замутили. Убивать вчерашних однополчан как то не хорошо, тем более, что зла они мне не делали.

Я повернул голову и посмотрел на свой лагерь, да, дела-а-а. Я конечно варвар, с точки зрения просвещенных европейцев, но не изверг.

– Это земля моя, и все люди, что проживают на этой земле мои – крикнул я – нравится вам это или нет. От дани я вас освобождаю на 5 лет. Если вы переселенцы, то вот вам время обрости хозяйством и укрепится на земле. Однако знайте, я ваш царь, а вы мои подданные. Сейчас я хочу видеть вашего сотника!

Через какое-то время ворота города открылись и вышел коренастый мужичок. Я бы не сказал, что он был большим, но он был воином. Я теперь научился таких узнавать, воина видно из далека. Как он держится, как стоит и как стреляет глазами вокруг, постоянно оценивая обстановку. Как пробежал взглядом по моей броне и оружию. Он понял, что пробить обычным луком такую бронь очень сложно, а оружие просто запредельной стоимости. Все это промелькнуло в его глазах и он показал готовность слушать.

– Я не гоню вас со своей земли, я пять лет не буду брать с вас налогов и не взымать пошлины за торговлю в моих городах – громко сказал я, так чтобы слышали и те кто стоял на стене – но я требую жить по моим законам, купцов не грабить, рабов с севера не покупать, ворота чужим воинским людям не открывать. Сами же вы можете жить и судить в этом городе по своим законам. Преклони колено воин перед своим царем.

Воин растянул рот с улыбкой и посмотрел с наглецой на непонятного царька, а потом повернул голову и осмотрел свою стену и людей, что стояли на ней. После чего взглянул на стариков, что стояли рядом. Старики кивнули головой.

– Я Возгар сотник нашего рода, и у меня восемь десятков воинов.

– Так что сотник, у тебя колени не гнутся?

– Я видел тебя в Галлии и в Италии, если ты сдержишь свое слово и дашь нам свободу то я преклоню колено пред тобой.

– Я уже сказал, что вы полностью свободны в управлении вашим городом и всеми землями на сутки пешего пути от вашего городища. Ваши купцы свободно могут ходить с товаром по моим землям, а ваши воины могут прийти и наняться в мою дружину. Но в моих землях воины городской стражи состоят на полном обеспечении города и серебра с казны не получают.

Возгар еще раз повернул голову и осмотрел своих воинов на стене, после чего стал на левое колено и склонил голову.

Я кивнул и посмотрев на стену крикнул – воин Возгар официально назначается воеводой вашего града, и как воевода получает дар от царя Чеслава, встань Возгар.

Новый воевода встал, а я снял перевязь со своим мечем и вручил возгару.

– Цени воевода, это лучший меч из тех, что ты ранее держал в руках.

После чего я снял со спины щит. Червленый щит, покрашен темно красным соком лесных ягод и подойдя к воротам, достал с ременной петли клевец, больше похожий на ледоруб, а потом размахнувшись со всей дури лупанул по приставленному к воротам щиту.

Каленный десяти сантиметровый наконечник клевца пробил щит и глубоко вошел в дерево ворот, намертво приколачивая щит к дверям.

– Придёт Кугум или сын его Обияр, пусть знает что этот город под моей защитой – я повернулся и пошел к своему лагерю.

А утром мы ушли дальше, я ехал на коне и смотрел на этот маленький гордый городок, где на стенах стояли несколько десятков защитников, а в раннем солнце на воротах виднелся червленый каплевидный щит.

И город этот теперь будет зваться Черниговым!

Нас провожал воевода Возгар и седой старикан на полудохлой кляче. Мы проехали пол дня и встали на привал.

Старикан не стал слазить со своей лошади.

– Не ходи царь на темную реку, нет там добра твоим воям – прохрипел старик сиплым голосом.

– Что за темная река?

– Там народец пришлый живет, что от моря Ховалинского пришел, так они ту реку "Сем" называют, что по ихнему означает "Темная вода". Духи там чужие, не наши, и не ваши, не к добру ваш поход. Да и волоки они вам не отдадут.

– Странно, а мне люди говорили, что река Семь называется, от того, что семь притоков у нее, а готты, что тут жили её Сеймом называли. Да и про волоки я ничего не знаю.

– Притоков там действительно семь, только не в притоках все дело, а в месте не хорошем, черные капища там, логово демонов лесных. А волоки те в реку Танаид ведут. Сама же река Танаид в Танаис впадает, а Танаис тот течет в Меотийское озеро. Рода, что живут на реке Семь имеют хорошую прибыль с торговли через Меотийское озеро с людьми греческой веры. Никого в свои земли не пускают, имеют мир и дружбу с кочевыми аланами.

– Ну спасибо тебе дед, что сказал, ты иди давай к городу своему. Как придут вороги не нужно родовичей за стенами держать.

– Ты воевода службу сторожевую в степи по левому берегу реки постоянно веди – сказал я Возгару – а как увидите ворога то отправляй всех родовичей в лес на полночь, а сам уже поступай как хочешь. Хочешь умри на стенах, а лучше всего идите со всеми людьми в мои земли на полночь. Приму всех и место под город дам, только приходите. Рано еще вам к ассам за стол садится, рано.

Дошли мы до Сема или до Сейма, вообщем посмотрел я на ту реку, всю в тумане, постояли немного и дальше я не пошел. Нет у меня пока, что разведданных о силе тех непонятных чужеземцев, что волоки в Сиверский Донец держат, а с учетом того, что у тех людишек дружба с аланскими ханами водится, то и вовсе мне не улыбается сейчас войну со степью начинать.

Я сразу понял, что там за Танаид, да Танаис. Это греческие названия рек Сиверский донец и Дон, а вели эти водные пути в Азовское море, что греки называют почему то озером. Может тысячу лет тому назад не было Керченского пролива, вот и назвали греки Меотийским озером будущее Азовское море.

Мы повернули влево и пошли вверх по Десне.

Поход был не кровавым, а так почти представительским. Я показывал всем людям, что жили по Десне мощь своей дружины. Представьте, вы стоите на чахлом деревянно земляном вале, а мимо вас проходит кованная рать в тысячу рыл, все в одинаковых блестящих доспехах, с огромными пиками и красными каплевидными щитами. А из этой толпы выделяются почти три сотни конной кованной рати. Тут по круче парада на Красной площади, люди впечатлялись, стояли с открытыми ртами, вороны могли гнезда в открытых ртах свить.

В больших селениях, численностью от сотни до трех сотен человек я оставлял своего десятника с людьми. И всем наказывал, что это представители царской власти. И они обязаны подготовить и иметь под рукой сотню воинских людишек городской стражи, а селение должно отчислять пятую часть всех сборов в городской налог на строительство укреплений и содержание городской стражи.

Мне никто и не думал возражать. Так как городки эти были почти вовсе без мужчин. Оказалось, что Радко дважды проводил мобилизацию В первый поход он собрал почти тысячу мужей и привел с того похода меньше половины. А потом и остальных выгреб. Куда ушли воины местные не знают, но я знаю. Радко где то с Обияром воинов собирают, а пока они там в степях сговариваются я тут его родовичей трясу.

Теперь в каждом селении у меня есть свои люди в качестве сотников или десятников, и если даже придёт Кугум или Радко, люди вспоминая мою рать скажут: "ну вас на фиг голодранцы, там на севере живет настоящий царь, а вы валите на хрен, пока Чеслав не пришел, идите лучше и царю поклоны бейте". А мои воеводы, сотники и десятники помогут принять правильное решение.

В каждом селении я принимал очередную клятву, собирал заложников из числа детей, ставил свой гарнизон, и шел дальше, когда дошли почти до истоков Десны, где ранее стоял торговый пост, то обнаружили, что там только заброшенный поселок. Ограждение есть, дома в городке есть, а людей нет. Тут по ходу раньше дружинники Радко сидели, а теперь бросили все и ушли. Я оставил в этом остроге аж пять десятков человек с полу сотником. Пусть сидит, тут важный торговый путь проходит, что ведет сразу почти от истоков Десны через лес к Смоленску, что на Днепре. Тут через лес всего то три дня пути пешем ходом и ты уже на Днепре. Очень интересное стратегическое направление, позволяющее перебрасывать войска сразу в Десну. А тут в долинах рек как ни как почти 10 000 человек проживает.

Мы не стали спускаться обратно вниз по реке, а перешли по лесному тракту до Днепра и вышли к Смоленску. С учетом всех посаженных мною гарнизонов я лишился почти трех сотен человек, и теперь вел в Смоленск 700 воинов.

Вот у Смоленска я опять встретил иноземных купцов, что сидели на заднице и боялись возвращаться домой. Купцы сказали, что Обияр – сын Кугума все таки пошел в поход и сейчас где то у будущего Киева на холмах стоит, и думает наверное подловить меня как я начну возвращаться по Десне домой с награбленным имуществом. И ждет он, что я пойду вниз по Десне, а в холмах легко устроить засаду, особенно если я надумаю сразу на правый берег Днепра переправится, ну-ну, пусть подождет.

Посыльные тут же понеслись в Полоцк с вестью о сборе нового обоза для дружины. Поход был долгим и мы сожрали все припасы, а еще я оставил кучу припасов своим гарнизонным войскам.

Услышав, что назревает новая война прилетела с Ильмень озера и Цветана. Вначале требовала, потом просила, потом умоляла не идти на войну с родичами и с её братом.

Но я в последнее время не очень толерантным стал и почти послал свою первую супружницу. Наговорил много нехорошего, зря конечно, не сдержался. Женщина все таки, но как только она сказала, что я должен проявить сострадание к родственникам нашим, то меня просто прорвало. Я этих родственников на колу вертел, мрази конченые. Дождались уродцы самого тяжёлого для страны момента и напали на мои земли, Оршу сожгли с бабами и детьми, а теперь я должен проявить милость и сострадание.

Хрен вам.

Поняв, что отговорить от похода меня не удастся Цветана стала канючить, что бы я отпустил из Смоленска на Ильмень озеро Ждана с воспитателями, а то если нас побьет злой Кугум, то сразу пойдет на Смоленск и сын окажется под угрозой. Да, женщины всегда так, вначале о своих родственниках думают, о детях, а муж так, в последнюю очередь. И ведь я еще в поход не вышел, а она меня уже схоронила и Смоленск у неё в голове уже пал.

– Нет, не будешь ты больше встречаться с сыном, слишком думки в твоей голове не правильные – тихо прошипел я – я княжича ращу, а не девку дворовую. И не будет он сидеть в Смоленска, а пойдет с отцом в поход. Пора уже и походной каши поесть, и запах смердячих трупов наших врагов почувствовать, это лучший запах на земле. И не малец он более, а отрок, ему все таки семь зим исполнилось.

Цветана рухнула в колени и завыла как раненная волчица, но я был непреклонен. Не знаю почему, но я как то сразу почувствовал, еще тогда первый раз, что не будет у нас понимания с первой женой, странная она, как не от мира сего. Всюду кровь и разруха, а она построила себе маленький уютненький мирок и боится даже выглянуть наружу. А то, что безопасность её мирка обеспечивается сотнями трупов моих воинов, то она не замечает.

Я одел Ждана в кольчугу, сверху прикрепили тренировочные латы, на голову шлем с личиной, и усадив на коня поставил нового бойца в строй охранной сотни. Даже если я попрусь в атаку, то он останется в окружении моей гвардии. Так, что опасности большой для княжича нет.

На третий день мы медленно стали спускаться вдоль берега Днепра к Орше, по дороге задерживая всех купцов, что бы заранее не известили врага о нашем движении. Мне бы только узнать на каком берегу стоит Обияр, что бы заранее переправится. То, что Радко с ним, тут уже и так понятно. Нужно их ловить сразу, а то разбегутся по своим степям, потом устанешь гонятся за гордыми аланскими парнями.

В Орше мы пополнились припасами и пошли вниз по правому берегу Днепра.

Оппа, вот они будущие киевские холмы, а Обияра то и нет, хотя разведка доносила, что он там. Проверили, следы есть, а Обияра нет.

Встали, осмотрелись, и я выслал в разные стороны дозоры. Оказалось, что отдельные вражеские разъезды поднимались почти к Орше. Выходит они меня все таки вычислили.

Нашли место стоянки большого лагеря, но вот ни Обияра ни Радко не нашли. Отправил людей на ту сторону к Данапрасу. Сплавали, вернулись, и рассказали, что аланы стояли почти десять дней, а потом не решились переправляться и ушли вниз по реке.

Ну мать их так, заманивают, типа мы пошли, а ты догоняй. Ну ладно, пойдем посмотрим.

Построились в боевой порядок и пошли вниз по реке. Впереди о по правому флангу идут конная сотня в дозоре, потом идет пешая рать совместно с обозом, а прикрывает весь этот строй две сотни кованной конной рати.

Прошли с остановками и привалами пять суток и дошли до реки Роса, или Рось. В общем тут непонятки с названиями. Однако у этой реки мы опять обнаружили место стоянки аланов. А вот через сутки движения после стоянки мы увидели все войско. Несколько тысяч конных всадников, что медленно выезжали из-за холма, красота. Все вы тут, и ни за кем гонятся не нужно, а вон и родовичи Радко, их сразу можно отличить по одеянию и вооружению от воинов Обияра.

Сам Днепр медленно поворачивал на юго-восток, а в полях была почти половина орды Кугума. Я примерно представляю, что Обияр это типа кошевой, а значит тысячник, да и Радко не меньше собрал, по крайней мере разведка доносила, что он не меньше пять сотен наемников набрал, да еще своих воинов сотен 5-6 имеет.

Тентованные и обитые толстыми шкурами повозки медленно без спешки выстраивались в круг. Из повозок вытаскивать заготовленные ранее здоровенные рогатины, на коней одевали специальные накидки из толстой кожи с нашитыми стальными бляшками от стрел. Перед телегами начали вкапывать заостренные колья и копать ров.

Я начал стандартную подготовку римского легиона к стоянке на территории занятой противником. К вечеру мы уже успели даже обкопать свои телеги, просто вырыв в трех шагах перед телегами ров в полтора метров глубиной и почти метр шириной. Я знаю, что думает Радко. Он тут главный, не Обияр, а именно Радко.

Мой бывший воевода прекрасно знает силу арбалетных болтов, и имеет опыт ночного штурма Орши. Вот я и ждал ночного нападения.

Я вас по любому удивлю товарищи варвары, и не поможет вам знание моей старой тактики, не на того напали.

– Смотри Ждан – я показал рукой в поле – вон видишь дядька твой воинов с коней спешивает, это он к ночному нападению готовится, хочет нас спящими взять, что бы не могли наши воины его болтами бить. Только мы его немножко удивим.

Как стемнело мы зажгли сигнальные спиртовые лампы с огромными рассеивателями, что освещали все поле вокруг лагеря почти на пять десятков шагов.

Ближе к полуночи стрелки начали бить по лампам стараясь попасть по непонятному огню. А что еще возьмешь с этих варваров, они наверное думают, что там свечи стоят. А у меня просто чугунные переносные кастрюли с крышками, в кастрюле спирт, а из крышки фитиль торчит и горит. На специальное крепление устанавливается рассеиватель света, просто большущий посеребрённый щит. Вот в эти щиты и начали прилетать десятками стрелы. Мы не отвечали, часть людей просто спали в броне, а часть несла сторожевую службу с арбалетами. Тут можно лупить по любому движению, поле то все светится. Вот враги и боялись попасть в полосу света.

Я этот прикол в армейке увидел.

Стояли мы как то в тяжелые времена рядом с погранцами, так те притащили на позиции свои переносные радиолокационные станции "СБР-3 Фара" и переносные прожектора "ПП-20".

Погранцы каждую ночь включали прожектор, освещали местность. В начале мы смеялись, так как в лучах света все равно ничего не видно, но потом нам разъяснили, что прожектор в принципе не для этого предназначен. Его задача отпугивать противника. Враг просто на подсознательном уровне боится ночью попасть на освещенный участок, ему кажется, что его сразу все увидят и расстреляют. Вот и мои вражины на освещенной местности не появлялись.

Во второй половине ночи обстрел прекратился, и враги успокоились. Они да, а я нет.

Ближе к рассвету, как тьма начала отступать три сотни арбалетчиков поползли в сторону вражеского лагеря.

Проползли мы шагов пятьсот и увидели в низинке догорающие костры. Очень быстро привстав, начали методично бить по кострам болтами. В стане противника началась паника. Забегали люди, заорали командиры, но мы не отступили, а просто прекратили стрельбу и легли в траву.

Уже с рассветом почти сотня конных воинов врага решила осмотреть то место от куда мы стреляли, и вот тут мы их встретили, всего то два залпа и почти полностью уничтоженная конная сотня врагов валяется на траве, а выжившие несутся по степи к реке.

Мы встали в полный рост и дали пару залпов по людям копошащимся в брошенном лагере. А потом на виду у противника медленно отошли к своим телегам.

Днем враги пытались устроить кочевой круг возле нашего лагеря, но пару залпов из больших арбалетов надолго успокоил врага. А что вы думали, тяжелый арбалет убивает лошадь одним болтом. Коняшка на полном скаку просто зарывается мордой в землю и больше не встает. Такого эффекта от простой стрелы не получишь. Ранее бывали случаи когда кочевники выскакивали из боя на утыканных стрелами лошадях, и те еще могли даже выжить после нужного врачевания. А тут такое, один болт и лошадь дохлая, валится как подкошенная вместе с всадником.

Наступила новая ночь, и мы как стемнело разожгли опять свои лампы и начали медленно и тихо закапывать перед фронтальными телегами ров и вытаскивать колья. Во второй половине ночи, толкая впереди себя повозки мы пошли вперед. Враги услышали скрип колес и сообразили, что тут что-то не так, но было слишком поздно, когда мы проехали уже целую версту.

Опять удар болтами, и из за повозок вылетают кованные всадники, у них задача пройти на рысях убивая все живое на две версты вперед и вернутся назад к нашему вагоненбургу. Пока наши всадники полетели вперед, мы продолжили толкать наш передвижной лагерь, но теперь уже смещались ближе к воде.

И вот тут я понял, прикольный ход вражеских полководцев. Они оказывается поймать меня хотели как князя Игоря, что ходил на половцев. Дождались гады когда я приду со своим войском на самый высокий берег реки и типа поймали меня в засаду. Вода то вот она, но дотянутся до нее сложно, берег метров десять. Очень высокий обрыв. Только Обияр не понял кого поймал. У китайцев когда хотят подшутить над человеком, что переусердствовал не в то время, и не в том месте говорят, что он "поймал тигра за хвост".

Вот и аланы Кугума или Обияра поймали меня, а теперь не знают, что дальше делать. Я то знаю где их становища, а они думают, что я сейчас бежать буду. Не парни не угадали, я тупо буду переться к вашим бабам и детям, я заставлю вас снятся с места и откочевать подальше от моей земли, а потом доказывайте своим соседям, что не испугались злобного болотного царя.

Только вам хрен кто поверит.

Как пиндосы сбежали из Вьетнама. Как бы они потом не пыжились, а удар по своему самосознанию и геополитическому положению получили знатный. Тогда десятки государств сразу стали на социалистический путь развития, ведь пиндосов то можно было больше не боятся, раз они с маленьким Вьетнамом не справились.

У меня сейчас та же цель.

Сотни родов, что пахали землю и сеяли рожь со времен скифов боялись кочевников. Одни ушли, другие пришли, а тут еще Аттила со своими гуннами. Люди привыкли жить в рабстве и отдавать гордым джигитам все по первому требованию. Жену потребуют и ту отдадут. А я вот всем показываю, типа пацаны айда ко мне, есть крыша – надежная, вон сам Кугум свои кибитки свернул и в степь драпанул. Это будет хорошим сигналом. Я тут типа из одно полярного мира пытаюсь много полярный построить. Хотя конечно строителей и без меня хватает, но все же.

Возмущению аланских вождей не было предела, они очень быстро опомнились и ночью попытались контратаковать. Как только моя конница залетела обратно за возы. Мы узрели силищу, что гналась за моими рыцарями. Вдруг в полосу света с диким криком влетели несколько сотен всадников и попытались спрыгивая с коней лезть на телеги. Ну да примитивненько, но смело.

По надвигающейся массе войск противника одновременно влупили две сотни арбалетчиков, а уже перед возами через спины стрелков полетели несколько сотен сулиц.

Те враги, кто не попадал под каленый болт и тяжелый наконечник сулици успевал перепрыгнуть через преграду, те попадали под стальной клинок меча, или наконечник копья.

Сеча у возов была лютая, но пробить наш строй враги не смогли. А как ты пробьешь строй в котором стоят почти семь сотен закованных в бронь пеших ратников. Конники уже спешились и тоже отражали приступ. Бронированным воинам даже не требовалось держать щит, поэтому они двумя руками размашистыми ударами своими мечами и топорами, как здоровенные мясорубки разили наседающих, почти без доспешных врагов. Было время когда я уже собирался применить сифоны, но не понадобилось. Ни на одном из направлений противник не смог создать даже угрозы прорыва.

Загудели рога и натиск схлынул.

Вот негодяи, навалили трупов перед телегами, а мне убирать.

Я осмотрел трупы, оппа, да тут же почти все воины из родов бужа. Ну Радко, ты опять меня удивил.

Урод ты тупой, сгубил почти всю свою дружину в безполезной ночной атаке.

– Вот смотри Ждан, твой дядька решил ночным приступом с навала нас взять как ранее Оршу брал? Видно проспал наш воевода Орша, проспал и город и жизнь свою, а мы вот уже третью ночь не спим, поэтому и живы и победа наша будет.

– А воины наши все же спать хотят. Как быть то отец.

– Отсыпатся днем нужно, мы ночью воюем, а днем спим.

Посчитали раненных и убитых.

Да, несмотря на доспехи ночной бой все таки очень опасен. Погибших насчитали 17 человек, до полутора сотни раненных различной степени тяжести.

Бля нужно трупы разгребать и давить врага дальше, пусть знают, что я их не боюсь.

И мы в наглую под прикрытием щитоносцев начали оттаскивать трупы от телег и валить их в кучу. Раненных добивали и тоже кидали в кучи. Враги попытались опять засыпать нас стрелами. Но залп сотен арбалетов куда то в темноту, отогнал вражеских лучников подальше.

Следующее утро мы нашли в поле почти сотню побитых или раненных коней, и очень быстро разделали их и пожарили в больших казанах, после чего просто пополнили свои бочонки жаренным мясом. Потом все возы построились в прямоугольник и двумя колоннами пошли дальше вдоль берега Днепра к становищам Кугума.

В том ночном бою враг потерял не меньше тысячи человек убитыми и кучу раненными, после чего их пыл сразу приугас. Тигр то кусачий собака попался, и прется куда то. Зачем прется? Непонятно. А все что не понятно, то пугает. Учитывая то, что зачинщик всех беспорядков Радко потерял свою дружину, врядли теперь Обияр и его отец Кугнум решатся продолжать бесполезную войну.

По моим расчетам до порогов осталось совсем ничего, а там и стан самого Кугума.

Целую седьмицу мы так и шли под присмотром вражеских войск, а как дошли до бывшего лагеря степного царя, то увидели только дымящуюся степь.

Кугум таки свернул свои становища и ушел.

Ну, ладно, в степь далеко от воды я не полезу, в принципе я свою задачу выполнил.

Теперь пусть Кугум думает.

Они ведь эти наивные кочевники привыкли воевать со своими хитростями. Затащить своего врага подальше в степь на незнакомую и неудобную местность. Потом окружить и заставить простоять лагерем месячишко, пока еда и вода не кончится, пока обороняющиеся за возами не устанут от физического и морального напряжения, отбивая еженощные атаки. В то время как сами кочевники будут воевать посменно. Пока одна смена воюет, другие могут съездить к своим шатрам, баб потрахать и кумыса испить, а потом опять на войну, ляпота.

А вот защитникам то такая война совсем не айс, и как устанет враг, то кочевники и накинутся на него в последней решительной атаке. Вон говорят при битве на реке Калка дружина киевского князя смогла устоять в укрепленном лагере без воды под натиском монгольской конницы всего то трое суток, а потом раскисли и начали переговоры о сдаче

Вот и меня пытались удержать, да не получается, я могу и стоять и наступать, а понадобится так и уйти могу в любое время, но не ухожу. Вот пусть Кугум и думает, стоит ли со мной сориться, ведь скоро зима. И когда станут его родовичи в своих шатрах на зимние становища, я ведь могу опять прийти и гонять их всю зиму по степи, вот тут то весь род и взвоет, и соседи скажут, что слаб стал Кугум, и на земли его полезут. А там и все свои коша потерять можно. Разбегутся кошевые начальники (тысяцкие). А самое главное, за что все эти проблемы? За какого то беглого воеводу Радко, да его лучше продать, вон Чеслав за его голову дает сто гривен золота.

Ведь это стандартная пиндосовская тактика. Когда эти твари бомбили Югославию, Ирак и Ливию, что они говорили? Что не воюют с иракским народом, ни с сербами, ни с ливийцами, ни даже с сирийцами. А воюют эти светочи демократии с подлыми преступниками Младичем, Каддафи, Хусейном и Асадом. А то что сотни тысяч мирных жителей страдали от бомбардировок, то что по факту авиация НАТО совершала военные преступления, это фигня, судить то их не кому.

Очень хорошая тактика, теперь они готовят тупое либеральное было в России, говоря им, что скоро мы будем освобождать вас из рабства. Мы будем убивать рабов Путина и колорадскую коммуняткую вату, но это не потому, что вы россияне плохие, а потому, что у вас плохой президент.

Вот и я используя пиндосовскую тактику создаю проблемы аланам, пусть осознают, что все эти проблемы у них из-за одного урода по имени Радко. Пусть Кугум осознает и примет правильное решение, а он его примет, ведь работало же это все в 20-м и 21-м веках, так почему тут не должно работать?

Переговоры состоялись через неделю как я пришел на бывшее становище Кугума.

В центре поля на равном удалении от обеих лагерей поставили шатер и к нему выехали по три всадника с каждой стороны.

Кугум, Обияр и какой то неизвестный воин, но не охранник.

С нашей стороны выехал я и два моих сотника, что ходили в большой поход. Это не просто проверенные воины, эти воины, могут в бою до последней капли крови стоять, и несколько десятков врагов навалить, а это очень ценно.

– Зачем ты пришел в мою землю Чеслав? – с раздражением спросил Кугум.

– Разве это я пришел в твою землю? Я лишь пошел за сакмой (следами) твоих воинов.

– Но ты ведь знал, что зашел на мои земли? Так зачем?

– Ты ведь тоже знал, что твои люди пошли в мои земли, за которые я уплатил тебе чистейшим серебром, так зачем они пришли туда?

– Мои люди охотились в степи и случайно зашли в ваши земли.

– Твои люди на охоте поймали жирного оленя по имени Радко, и я готов заплатить за него сотню гривен золота, это достойная цена за мир между нами.

– Мир? – возмутился Кугум – ты убил или ранил целый кош (тысячу) моих воинов, о каком мире ты говоришь?

– Я пришел сюда что бы наказать клятвопреступника Радко и его воинов, я это сделал. То, что пострадали твои люди, в этом виновны только они сами. Зачем нападали на мои телеги, зачем стреляли из луков по моим воинам? Я пришел сюда по своей воле, и уйду по своей воле. Подумай Кугум сможешь ли ты остановить меня, что будет если я приду к тебе зимой, как снег покроет саваном все поля. Неж то ты думаешь, что я убоюсь прийти в степь?

– Ты что Чеслав, ты объявляешь мне войну?

– Нет Кугум, я лишь хочу, что бы ты понял, и сын твой тоже понял, я царь. Хоть земля моя и далеко, но я никому не позволю нарушать мои границы и привечать у себя преступников, что побили моих людей и сожгли целый град с людьми. Ты держишь под своей рукой проклятого родом клятвопреступника по имени Радко, нешто задумал чего плохого против меня и моей земли?

– Эта земля из покон веков моим родовичам принадлежала, и я в своей земле волен делать все, что захочу – возмутился Кугум.

– Эта земля твоя, то да, но если ты не уважаешь мои границы, так почему я должен уважать твои границы? Подумай Кугум, если завтра кто из твоих людей вздумает учинить бунт, порежет твоих родовичей аки тать ночью, и сбежит ко мне просить защиты и помощи, нешто я должен такого преступника принять в своей земле? Неж то ты не пойдешь на меня всей своей ордой (землей, родом), что бы потребовать выдачи преступников?