Текст книги "Война за Врата - 3 (СИ)"

Автор книги: Василий Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5
Планета Ардон. Учебный центр "Изенгард"
27.10.2015

Четвертый день Дава и все его товарищи были «акинаками». Началась их служба с того, что они прибыли на Ардон, основную базу отряду, а конкретней, в бывшее Гредмарское королевство, в один очень большой и весьма мрачный замок. Как потом объяснили «старожилы», никто из новоявленных аристократов «Акинака» его под себя брать не стал, и командор разместил здесь учебный центр, который за мрачность, и в память о произведениях Толкиена, назвали «Изенгард», вроде как цитадель тьмы.

Первым делом их поселили в казармах, где раньше размещалась немалая дружина местного феодала, накормили, помыли, переодели, обогрели и, уже после этого, отправили на аттестационную комиссию. Партиями по двадцать человек новобранцев заводили в большой зал и, оглядевшись, Дава заметил, что на балконах стоят снайпера с ВСС, не менее десятка бойцов, да и у дверей еще столько же, но уже с "калашами". Бывшие "таманцы", было, заволновались, но ничего угрожающего не происходило. К каждому из них подходил сухонький старичок, лет под шестьдесят, ну, с очень добрыми глазами, ни дать и ни взять, а любимый дедушка из деревни приехал. Он пристально всматривался в каждого, а порой, совершал некие сложные пассы руками над головой бойца.

– Третий, – сказал он, проходя мимо Акулова.

– А что это значит? – спросил лейтенант.

За старичка ответил сопровождавший его светловолосый верзила, в кожаной жилетке, метра под два ростом, с татуировкой оскаленной рысьей морды на левом предплечье:

– В мотострелки пойдешь, лейтенант.

– Да, я же спецназовец, мой ВУС посмотрите, – возмутился Акулов. – Какие, нах, мотострелки?

– Увянь, лейтенант. Это сенс-паранорм и если он говорит, что в линейных частях тебе будет лучше, значит, так оно и есть. С ними даже командор, почти никогда не спорит, на практике проверено, что они не ошибаются.

– Первый, – указал сенс на Ромыча.

– Спецназ, – пояснил верзила и дополнил: – После учебки в УВР просись, нам такие парни нужны.

– Первый, – сенс указал на Червонца.

– Первый, – рука взмахнула в сторону сержанта Торопова.

– Двойка, – палец сенса указал на Цыгана.

– ВМС, парень, – охранник паранорма, хлопнул астраханца по плечу. – Везет тебе.

– С чего это, везет? – Цыган был недоволен, что его отделяют от друзей.

– Дальние страны, походы, моря-океаны, всегда о таком мечтал, – ответил громила.

Напротив Давы старик-паранорм резко остановился и простоял неподвижно целую минуту, как будто прислушиваясь к чему-то. Потом он неспешно поводил руками над головой парня, пощупал ладони, и выдал вердикт:

– Меченый.

Верзила уважительно кивнул Даве как равному и, наклонившись ближе, сказал:

– Да, парень, вот тебе, действительно повезло, с командором везде будешь, это дорогого стоит, а про дела, какие Меченые вершат, уже легенды слагают.

Паранорм в сопровождении своего охранника двинулся дальше вдоль строя будущих воинов отряда "Акинак", по одному ему известному признаку, на ходу определяя предназначение каждого, а Дава, крепко задумался. Почему ему повезло, кто такие Меченые, и с чего это, близость к начальству, так высоко ценится среди воинов отряда? Непонятно, но со временем, как он думал, эти вопросы получат ответ сами собой, так что, задвинув их подальше, он сосредоточился на настоящем.

Старик быстро закончил свою работу. Всех кто был в зале, отправили в казармы, а им на смену, зашли следующие двадцать человек.

– Чего-то я не пойму, – сказал Червонец, растянувшись на койке в казарме, – бойцы с "винторезами" там, зачем были, в зале этом?

– Нормально, – ответил Ромыч. – Сам прикинь, а если шпион какой затесался, который в отряд проникнуть хочет? Его этот дедушка-паранорм сходу почует, а тот, сопротивление окажет. Видать, было уже что-то подобное.

– Ну, тогда понятно, – сонно пробурчал Червонец.

Желания продолжать разговор ни у кого не было, каждый плотно сидел на своих думках и, на этом, первый день пребывания бывших мотострелков в отряде "Акинак" закончился.

Утро началось с подъема в 6.00, как это заведено в российской армии, перенявшей распорядок дня от армии советской. В 6.10 зарядка, настоящая, как положено: бег на пять километров, во время которого многие бойцы выхаркивали прокуренные легкие, затем турник, брусья, отжимания и, в оконцовке, купание в холодной речке, протекавшей рядом с "Изенгардом". В 7.30 казарма, бритье-помывка, в 8.00 завтрак, а в 9.00 торжественный подъем отрядного флага на плацу.

Именно в этот момент, Дава смог реально увидеть, сколько народа собралось в замке. На первый взгляд, не менее двух тысяч. Две группы человек по триста каждая, два предыдущих потока, в одном из которых был Толстый и, они, те кто остался от всего Первого Экспедиционного Корпуса планеты Земля в мире Бортнай и пожелал присоединиться к "акинакам", около тысячи четырехсот солдат и офицеров.

– Смирно! Равнение на флаг! – разнесся над замком голос командира учебного центра "Изенгард", полковника Миргородского, расположившегося на трибуне перед строем.

Из мощных динамиков, принайтованых к стенам замковых донжонов, загремел марш лейб-гвардии Измайловского полка и над основной башней, начал медленно подниматься отрядный флаг – черное полотнище с вышитым по центру красным громовником, над которым парил красный ястреб сжимающий в когтях меч. Знамя достигло вершины флагштока и под порывами холодного осеннего ветра, красиво развернулось в полную свою ширину. Музыка смолкла.

– Вольно! – дал команду начальник УЦ "Изенгард".

Строй в две тысячи воинов расслабил одну ногу, а полковник начал утреннюю речь, про это, Толстый своих друзей предупредил заранее, когда навещал их на Ра-Аре. Правда, он не объяснял о чем будет говорить Миргородский, да, в общем-то, никого это тогда и не интересовало.

– Воины Акинака! Помните, в ваших жилах течет кровь наших великих предков, богов-прародителей. Вы не быдло, не идите на поводу у тупой массы и познавайте мир самостоятельно. Всегда опирайтесь на то, что подскажет вам ваша кровь, и направляйтесь туда, куда она позовет вас. Цените свою волю и свободу, не терпите зла, каким бы сильным оно не казалось. Вы не одни в этом мире, оглянитесь, рядом с вами братья, и опираясь на плечо друга, воин-акинак непобедим. Помните, наш удел идти вперед, пробивая дорогу всему нашему племени. Командор, только указал путь, по которому мы идем – путь славы и чести, путь наших предков, и только от вас зависит, пройдете ли вы по этой дороге с честью или сгинете словно твари бесхребетные. Будьте честны со своими братьями, будьте храбры, смелы и гордитесь тем, кто вы есть, и только тогда вас ждет победа. Нам выпало счастье стоять у истоков зарождения нового народа. Мы – передовой боевой отряд всего человечества и его защитная реакция на всевозможные внешние и внутренние угрозы. Акинак – вперед!

– Акинак вперед! – слитно выкрикнули два потока, практически завершивших свое переобучение воинов.

– Акинак вперед! – в разлад, вклинились в общий выкрик, вчерашние солдаты российской армии.

– У нашего отряда есть будущее – это вы, лучшие воины, каких только смогла дать планета Земля и окрестные миры. Воин отряда не верит в что-то – он это знает. Нас спросят, откуда? И мы ответим, из памяти нашей крови. Именно это, есть для нас истина и руководство к действию. Сейчас, большинство из вас этого не приемлет и не понимает, но все будет, ибо иначе и быть не может, – начальник учебного центра прервался, окинул строй строгим взглядом и отдал команду: – Командирам учебных подразделений развести личный состав на занятия!

Полковник Миргородский удалился, а к строю новых "акинаков" подошли три десятка офицеров, которые согласно списков, по очереди, стали выкликать бойцов по фамилиям. Увели одну группу, человек с полста, и с ними Цыган – они отправлялись в Вечный Город, на отрядную базу ВМС. Затем еще одну, около трехсот бойцов – эти убывали в Рассветный, где располагалась учебка спецназа. Потом еще, и еще, кто в мотострелки, кто в артиллерию, кто в саперы, а кто-то в охранные батальоны СБ – эти все оставались здесь, в "Изенгарде". Так продолжалось до тех пор, пока на обширном замковом внутреннем дворе, не осталось всего семь человек.

Напротив них стоял среднего роста плотный мужчина в камуфляже, опять же средних лет, весь вид его был, чем-то средним – про таких иногда говорят, что они сливаются с толпой и становятся незаметны. Единственное, что отличало его от всех остальных офицеров производивших набор в свои учебные группы – некая внутренняя властность. Казалось, что вот он, самый обычный человек, а присмотришься и понимаешь, что это вожак стаи, не больше и не меньше.

– Сержант Куликов, – представился он и, неспешно пройдясь вдоль строя новобранцев, добавил: – Меченый.

– Это как? – попытался пошутить один из бойцов, молодой и наголо стриженый парень. – Шрам через всю задницу?

Одним коротким и резким тычком кулака в грудь, Куликов сбил шутника наземь и слегка припечатал ему по ребрам берцем. Парень сложился и поджал ноги под живот, видимо, ожидал, что его продолжат избивать, но сержант-Меченый отошел в сторону и, оглядев жиденький одношереножный строй, сказал:

– Урок первый. Каждый воин отряда, который попытался принизить честь и достоинство своего собрата-акинака или подразделения, в котором служит, должен быть остановлен сразу же. Никаких шуток и никаких намеков на эту тему. С этим здесь строго, вплоть до пули в лоб или дуэли по ра-арским правилам. Изъясняюсь доступно?

– Так точно! – гаркнули новобранцы.

– Фамилия, звание, прежняя должность? – спросил Куликов у стриженого парня, вставшего на одно колено и растиравшего ребра.

– Сержант контрактной службы Евграфов, старший разведчик-пулеметчик, разведгруппа "Паук-13", 85-й отряд спецназа ГРУ.

– Встать в строй!

– Есть!

– Вы слышали слова начальника учебки полковника Миргородского про то, что "Акинак" боевой отряд всего человечества? – задал вопрос Куликов.

– Так точно!

– Это хорошо, что слышали. Каждое утро, когда вы будете находиться в учебке, а это будет очень редко, он будет вдалбливать в ваши головы эту простую истину, но при этом, вы всегда должны помнить, что если отряд наносит удар, то Меченые, находятся на острие этого удара. Так есть и так будет. Жаль времени мало, месяц только – война на подходе, но и за этот короткий промежуток времени я постараюсь сделать из вас не просто хороших солдат, а воинов высокого класса. Все остальное, придется изучать на практике. Довожу план тренировок на месяц. Первые две недели – физподготовка, проверка силы воли и выносливости, бег на очень много километров, тактика в лесу, марш-броски и ориентирование на местности. Третья неделя – разведка, тактика в болотах и военная топография. Четвертая неделя – огневая подготовка и медицинская подготовка. В конце остается четыре дня – пять прыжков с парашютом и марш-бросок на сто двадцать километров. Вопросы?

– Гм, – отозвался один из новобранцев, судя по дырочкам, оставшимся в погончиках камуфляжа от звездочек, лейтенант. – Господин сержант, такой жесткой и быстрой подготовки даже в самых крутых спецурах Земли нет. Как мы это все осилим?

– Ко мне можете обращаться товарищ сержант или камрад, а после принятия присяги, брат-Меченый, – сказал Куликов. – Представьтесь.

– Лейтенант Перов, командир минометной батареи Таманской мотострелковой дивизии.

– Отвечаю на вопрос, лейтенант. Вы сможете все и времени хватит, так как спать вы будете редко и очень мало. Опять же, все вы Меченые, а программа нашей подготовки, – он усмехнулся, – очень сильно отличается от обычной. Сами все увидите и поймете.

Дава посмотрел на сержанта и решился задать вопрос, который казался ему важным:

– Рядовой Давыдов, Таманская мотострелковая дивизия. Товарищ сержант, а когда мы примем присягу?

– Как правило, принятие присяги происходит через месяц, но Меченые приносят ее в четвертую ночь пребывания в отряде, рядовой. Еще вопросы есть?

– И все же, – вновь отозвался лейтенант Перов, – товарищ сержант, кто такие Меченые?

– Меченые – это потомки богов, те в ком проснулась их кровь, люди с необычными и сверхъестественными способностями. В отряде "Акинак" существует Орден, объединяющий таких людей, – больше вопросов не последовало, и сержант скомандовал: – Нале-во! – семеро бойцов развернулись на выход из крепости, и последовала следующая команда: – Бегом, марш!

Семь Меченых во главе с сержантом Куликовым быстрой рысью побежали за пределы крепости, пробежали километров десять и наземь рухнул первый – лейтенант Перов. Тяжко дыша, как загнанная лошадь, он уткнулся лицом в холодную землю и самостоятельно встать не мог. Евграфов и Дава подхватили его под руки и поволокли за остальными бойцами, которых подгонял Куликов и не давал останавливаться. Первый привал сделали через три километра, у небольшого ручья впадающего в речку. Через час вновь побежали, потом перешли на шаг, вновь бег, снова шаг, и так продолжалось до позднего вечера. На ночь они остановились в лесу, еды не было, огня так же, а время было осеннее, конец октября месяца, холодновато уже. Все были измотаны, камуфляж пропотел и прилип к телу, шерстяные шапочки срослись с волосами, хотелось есть, и только сержант Куликов выглядел так, как если бы он не отмахал за короткий световой день пятьдесят километров по косогорам, а совершил небольшую прогулку.

– Воины, есть хотите? – окликнул он бойцов.

– Да, – одновременно отозвались Дава и Евграфов, прислонившиеся к большому дубу, у остальных сил на разговор не было.

– Тогда, вперед, – сержант махнул рукой в сторону леса.

– Чего вперед? – не понял Васька.

– Лес прокормит вас, – пояснил Куликов, – тем более по осени. Разбудите в себе зверя, воины, и он добудет себе пропитание. Представьте, что вы лесные хищники.

Делать было нечего, солдаты разбрелись по лесу, и Дава постарался представить себя волком, который вышел на охоту. Поначалу, ничего не происходило, он только пер напролом по темному лесу и, наверняка, распугивал всю окрестную дичь. Время от времени он выходил на небольшие полянки, где видел грибы и ягоды, но он не знал, съедобны ли они и, переборов желание съесть их, двигался дальше. Сколько он так бродил, Дава не знал, три, может быть четыре часа и, вот, окончательно обессилев, он просто рухнул наземь, в кучу палой листвы, закрыл глаза и провалился в сонную тревожную полудрему.

Сон его продолжался недолго и, вскоре, он очнулся от холода. Мир вокруг него изменился и, поначалу, Дава не понимал, что же изменилось. Что не так? Он привстал и, посмотрев на луну, только краешком выглядывающую из-за облаков, неожиданно для себя, потянулся всем телом и завыл как волк.

– У-ууу-у! – разнесся по ночному темному лесу протяжный звук его голоса. Столько тоски, надежды и призыва к братьям было в его голосе, что он даже не удивился, когда услышал ответ.

– У-ууу-у! – пришло слева, с той стороны, куда ушел Евграфов.

– У-ууу-у! – раздалось справа, там был бывший лейтенант Таманской дивизии Перов, решивший попробовать поймать рыбу или рачков в устье лесного ручья.

Где-то вдали, в разных уголках леса, вторили им голоса остальных семи Меченых и, перекрывая их глас, от места последней стоянки пронесся громкий рык волка-вожака, который созывал своих братьев на охоту. Не раздумывая и полностью положившись на зверя внутри себя, наконец-то, прорвавшегося сквозь все внутренние препоны души, Дава рванулся на зов. Мир вокруг солдата поменялся, как и сам Васька, все стало четче, резче, и наполнилась досель неизвестными ему запахами и звуками. Сам он, стал быстрее, зрение приспособилось к ночной темноте леса и усталость, пусть не пропала полностью, но отступила куда-то на второй план.

Перепрыгивая длинными и выверенными прыжками стволы поваленных деревьев, всего за несколько минут он достиг места, куда звал его вожак. Куликов стоял на середине полянки, и Дава, забывший человеческий язык, только издал некий рык и встал рядом с сержантом. Вскоре, молодые Меченые были в сборе и восемь быстрых смертельно опасных теней единым порывом метнулись в лес. Где-то там, на водопой вышли олени, и каждый из них знал, что это и есть их сегодняшняя добыча. Они пересекли ручей, пробежали около трех километров и с подветренной стороны влетели в стадо оленей, до последнего момента не чуявших для себя никакой опасности.

Вперед выскочил сержант, он прыгнул на шею молодого оленя и обрушил на его позвоночник мощный удар кулака. Испуганное стадо рванулось в стороны, и возле водопоя остались только люди, на время ставшие хищниками, и олень, ставший их добычей. Даве захотелось броситься вперед, впиться зубами в горло поверженного животного, дорваться до его вены и пить еще горячую кровь, но предостерегающий рык вожака, почуявшего этот позыв не только от него, говорил одно: "Всем стоять, смотреть и учиться".

Куликов подошел к горке сучьев, сложенных подле большого раскидистого дерева, растущего рядом с водопоем и, достав из кармана камуфляжа зажигалку, чиркнул ею и разжег костер. Вот здесь, Даве стало не по себе, так как одна его сущность, звериная, говорила, что огонь опасен, а вторая, человеческая, уверяла в том, что так все и должно быть. В итоге, победила вера в вожака, который подозвал всех ближе, и молодые Меченые, впервые познавшие одну из граней своего Дара, послушались его. Они рассаживались вокруг костра и, глядя на огонь, постепенно вернулись в свое привычное человеческое состояние.

Сержант, который контролировал их поведение и наблюдал за реакциями, встряхнулся, сбрасывая прочь остатки своей звериной сути и, оглядев бойцов, спросил:

– Ну, и как вам второй урок?

За всех ответил Дава:

– Еще не понятно, хорошо это или плохо.

Инструктор усмехнулся:

– Если оставить все как есть, то плохо и бед натворите, а если под присмотром опытного Меченого, то весьма полезно.

– Вы для этого изматывали нас марш-броском?

– Да, человек должен перешагнуть через себя, а такое возможно только когда он измотан до крайности. Охранные механизмы души, оберегающие нас от зверя внутри, становятся очень слабы, а здесь, в этом древнем лесу, где некогда бродили Предтечи, на время отключаются полностью. Со временем, вам не потребуется загонять свое второе я в подполье, произойдет сращивание двух половинок в единое целое. Вам еще многое предстоит познать, а пока, давайте озаботимся ужином. Перов, Евграфов, Давыдов и Костров на разделку туши, ножи найдете под корневищами дерева. Баринов, натаскаешь воды от ручья, котел там же, под деревом. Выгорский и Сергеев, на вас сучья для костра. Вперед! На все про все вам пять часов. С рассветом двинемся дальше. Вам еще многое надо узнать и сделать.

Прошло две ночи и, вот, отмахав от УЦ "Изенгард" почти двести километров, они вышли к стенам небольшой крепости на севере Гредмара.

– Сегодня присяга на верность отряду, – останавливая бег, объявил Куликов. – Идем в капище Сварога, его здесь совсем недавно построили для воинов нашего гарнизона.

"Действительно, четвертая ночь", – вспомнил Дава и двинулся вперед, к небольшой роще, в центре которой, огражденный невысоким деревянным тыном, находился столб с резным ликом сурового бородатого человека. Рядом с идолом пылал высокий костер, разгоняющий ночную тьму, и стоял высокий старец с красивым резным посохом в правой руке. Но не это запомнилось Даве, а глаза старца, как будто пронизывающие его насквозь, и в сочетании с белым балахоном и длинной бородой, впечатление это производило, как если бы он попал в некую сказку.

– Воины пришли дать присягу пред ликом бога-прародителя, жрец, – обращаясь к старику, громко сказал Куликов.

– Достойны ли они? – спросил старец, кивнув в сторону изможденных и грязных солдат.

– Да, они достойны, жрец.

– Пусть будет так, Меченый, – старец кивнул в сторону идола.

Как один человек, все семеро шагнули вперед и, хором, начали произносить слова присяги, только один раз услышанной ими от сержанта на последнем привале:

– Честью и совестью воина, перед ликом моего бога-прародителя, клянусь быть верным и неизменно преданным отряду "Акинак". Клянусь служить отряду "Акинак" до последней капли крови, всемерно способствуя славе и процветанию его. Обязуюсь повиноваться командору Кудрявцеву, ныне возглавляющему отряд. Возложенные на меня служебные обязанности буду выполнять с полным напряжением сил, имея в помыслах исключительно пользу отряда и не щадя жизни своей ради блага его. Клянусь повиноваться всем поставленным надо мною начальникам, чиня им, полное послушание во всех случаях, когда этого требует мой долг воина. Клянусь быть честным, добросовестным, храбрым воином и не нарушать клятвы из-за корысти, родства, дружбы и вражды. В подтверждении моей клятвы, да будет моя кровь залогом.

Дава, как и все кто приносил клятву, вынули ножи, которые им еще вчера раздал сержант-инструктор как награду, и полоснул себя по тыльной стороне ладони левой руки. Кровь брызнула моментально, и Васька Давыдов стряхнул ее в ярко полыхавший костер перед идолом.

– Ступайте с миром, воины, – подал свой голос старец. – Боги засвидетельствовали вашу присягу.

Воины вышли за пределы капища, и Дава, наверное, так же как и все его товарищи, понял, что теперь, все, что происходило до этого момента, было только подобием жизни, а настоящая и осмысленная начинается только сейчас.

– Бегом марш, "акинаки"! – выкрикнул Куликов и, выстроившись в цепь, полноценные воины отряда, равномерной трусцой устремились за сержантом. Их обучение только начиналось.