Текст книги "Ройхо Ваирский"

Автор книги: Василий Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 7

Империя Оствер. Бухта Тором. 8.05.1406

Для закрепившихся в бухте Тором пиратов из эскадры грозного капитана Барчи Одноглазого, которые не отправились вместе с основным войском на восток, день начинался как обычно. Солнце показало свой огненно-жёлтый диск над горизонтом, с моря подул свежий ветерок, и началась суета. Кому по жребию было положено отправляться караулить стоящую на высоком взгорке имперскую крепость Иркат, тот завтракал, надевал на себя доспехи, если они у него были, и в составе своего экипажа двигался на смену блокирующего остверскую твердыню отряда. Другие собирались заступить в боевой дозор на ведущей в глубь материка дороге. Третьи оставались на охране галер и каракк. А четвёртые отдыхали. В общем, все были при деле. Своим чередом шла спокойная лагерная жизнь, которая была расписана по часам, и каждый пират чётко знал, где его место и что он должен делать.

Большинство людей в лагере это устраивало. Тихо. Спокойно. Трусливые имперские собаки сидят в своей крепости и не высовываются. Земли рядом с бухтой безлюдные, это окраина герцогства Куэхо-Кавейр, и нападения партизан или диверсантов опасаться не стоит. Жизнью рисковать не надо, а доля от добычи и республиканского гонорара всем морякам капнет, как и положено, ибо гарантом этого выступал Совет капитанов с острова Данце. Авторитетные старики, как известно каждому рядовому пирату, своих слов на ветер не бросают. Сказано, что расчёт произойдёт без обмана и кровопускания, значит, так и будет. И потому беспокоиться нечего. День прошёл, жив и здоров, есть чего поесть и выпить, вот и ладно. Правда, не хватало женщин, но это терпимо.

Однако, как это случается в любом коллективе, в лагере имелись недовольные. И среди них основным был капитан галеры «Амалия» Мишо Цинк по прозвищу Гундос, кличка которого многое объясняла. Нет, с голосом у него всё было в порядке. Кличка касалась того, что он всю жизнь гундел, то есть постоянно на что-то жаловался: то на несправедливость судьбы, то на обман со стороны компаньонов, то на интриги завистников и недоброжелателей. Это не очень хорошая черта характера. Да чего там? Поганая это черта. И обычно другие капитаны пиратской вольницы предпочитали не работать с Гундосом, который стал капитаном четыре года назад, убив прежнего вожака своей галеры. Но случай был особый: против имперцев намечался большой поход, и заказчик, республиканцы, требовал массовости. А у Мишо Цинка была и галера, и экипаж, и надо сказать, что и то и другое далеко не самого лучшего качества, но они были. Поэтому Гундос вошёл в состав эскадры капитана Одноглазого как равноправный владелец корабля и командир своего собственного отряда.

По большому счёту Мишо следовало бы тихо радоваться, что его взяли в поход, после которого он гарантированно получит мешочек золотых монет, ибо вожак и его экипаж уже давно были на мели. Но природа и внутренняя суть этого человека были таковы, что он не мог быть доволен своим положением. И даже то, что его оставили в бухте, где все обязанности экипажа «Амалии» ограничивались несением охранной службы, вызывало в нём постоянные приступы недовольства.

Вот и сегодня, когда этот крепкий кряжистый тридцатипятилетний усатый брюнет в потёртом кожаном камзоле неопределённого цвета и с превосходным, остро заточенным стальным топором, который покоился у него на боку, проснулся и ранним утром вышел на палубу своей старой галеры, в его душе царила злоба на весь белый свет. Вчера он в пух и прах проигрался в кости молодому и удачливому капитану Георгу Крэ, которому продул три четверти положенного его экипажу от Совета капитанов золота. А это значило, что его ждут большие неприятности. Ибо, когда об этом узнает экипаж, в котором были сплошь пьяницы, наркоманы, неудачники, кабацкая рвань и неопытная молодёжь, вполне возможно, его просто вздёрнут на мачте «Амалии» или, того проще, накинут на голову конопляный мешок, привяжут к ногам тяжёлый камень и выкинут за борт. А потом эти неблагодарные твари наверняка изберут нового вожака, который никому и ничего не будет должен.

«Ну почему жизнь так несправедлива? – стоя у борта корабля и разглядывая вытащенные на берег справные добротные боевые галеры других капитанов и стоящие на якоре каракки, сетовал Мишо, поглаживая свой верный топор, которым он убил нескольких человек. – У других вожаков, посмотришь, и корабли хорошие, и в экипаже вояки справные, и маги отличные, и галерные гребцы здоровые, и связи есть, и уважение, и золотишко водится. А у меня всё как-то не складывается. Почему? Да понятно всё. Вокруг одни мошенники и предатели, нечистоплотный народец, мелкий, тупой, агрессивный, хамоватый и жадный, и на фоне всего этого быдла я – честный и справедливый по жизни человек, которого постоянно обманывают. Вот и вчера. Что, неужели этот щенок Крэ выиграл честно? Конечно же нет. Наверняка он мухлевал, а я поддался азарту, и теперь, не далее как уже этой ночью, мне предстоит разбор с командой. Но до этого ещё целый день, в который мы будем охранять ведущую в глубь герцогства дорогу. Так что я ещё успею придумать, как мне из этой ситуации выкрутиться. Может, вызвать Крэ, который явно слабее меня, на дуэль и убить его? Нет. Нельзя. Капитан Мангуст, которого Одноглазый в лагере за старшего оставил, прирежет меня и по всем понятиям будет прав. Тогда, возможно, стоит напоить своих шакалов дармовой выпивкой и стравить в драке? Вот это да, идея, не раз опробованная и надёжная. В ночь – резня, после которой матросам будет не до меня, тем более что именно я выступлю в роли третейского судьи, который всех примирит. Да, подобный манёвр меня не раз выручал, глядишь, и сегодня всё выйдет как надо».

– Эй! – Приняв решение, капитан Цинк посмотрел на своих матросов, которые вповалку спали прямо на палубе. – Подъём! Через десять минут покидаем лагерь! Боцман! Старпом! Маг! Ко мне! Живо!

Матросы, вполголоса ругаясь и недобрым словом поминая своего капитана, вставали, скатывали брезент и парусину, на которых спали, разбирали оружие и готовились к выдвижению на дорогу. А старшие офицеры «Амалии», которая, кстати, была ровесницей своего нынешнего владельца, подошли к Гундосу. Капитан посмотрел на них, почуял исходящий от боцмана и старшего помощника густой перегар и заметил, что глаза мага, старого и давно опустившегося человека, блестят, как если бы он с утра пораньше принял внутрь креплёного пива с молотыми наркотическими орешками нинч. После чего вздохнул и подумал: «Отребье!» Однако вслух это слово Мишо Цинк своим помощникам, которые являлись его опорой в экипаже, естественно, не сказал. Впрочем, как обычно. Ограничился кратким инструктажем и, оставив на корабле два десятка матросов и боцмана, по хлипкой сходне спустился на берег.

Бойцы, старпом и маг последовали за вожаком. Оглядев своих похмельных «орлов», «волков» и «ястребов», которые изобразили некоторое подобие четырёхшеренгового строя, Гундос отдал экипажу «Амалии» команду начать движение. Отряд в семь десятков бойцов направился к выходу из лагеря, а Цинк взошёл на борт соседнего корабля, новенькой и крепкой галеры «Княжна Мэри», которой командовал Йозеф Тум по прозвищу Мангуст, правая рука и доверенное лицо Одноглазого и который уже ждал его.

– Долго спишь, Гундос, – сказал Цинку капитан Мангуст, одетый в дорогую шёлковую одежду чернобровый мужчина средних лет с волевым лицом, смелый, успешный, отчаянный, уверенный, самолюбивый и резкий во всех своих движениях и поступках.

– Всё нормально. – Гундос неосознанно угодливо улыбнулся, обнажил свои пожелтевшие, давно не чищенные зубы и развёл руки. – Караул на дороге сменим вовремя, Мангуст. Не переживай.

– А я и не переживаю. – Тум по давней привычке почесал правое ухо, в котором у него болталась большая золотая серьга с крупным изумрудом, а левая ладонь капитана «Княжны Мэри» легла на украшенную полудрагоценными камнями рукоять имперского ирута. – Это тебе беспокоиться надо.

– Да я чё? Я ничё.

– Ну, смотри сам. – Мангуст усмехнулся и добавил: – Гундос, вокруг всё спокойно, но сегодня ночью наша разведка обнаружила на дороге свежие следы. Кажется, за нами начинают присматривать, так что ты не зевай и своих алкашей не расслабляй. Понял?

– Конечно.

– И ещё: я слышал, что ты вчера капитану Крэ сильно проигрался. Это правда?

– Есть такое.

– Тогда вот что. Не вздумай в своём экипаже бузу учинить. Я этого не потерплю, и, если только замечу, что какой-то кипиш начинается, всех под нож пущу. Не знаю как, но, если со стороны матросов к тебе появятся претензии, реши всё тихо и мирно. Разбираться будете дома, а здесь и сейчас мы на территории противника. Уяснил?

– Да-да, – снова Гундос расплылся в улыбке и спросил: – Ну что, пойду я?

– Давай, топай.

Мишо Цинк сбежал по сходне, сделал несколько широких шагов и, оглянувшись на «Княжну Мэри», еле слышно со злобой прошипел:

– Ублюдок! Да пошёл ты! Думаешь, раз у тебя Одноглазый в друзьях, в Совете капитанов родственник сидит и в экипаже бойцов больше, так ты можешь других вольных капитанов унижать?! Нет уж! Только сунься в мои дела, и я тебя на куски распластаю! А если так случится, что в море встретимся и ты будешь один, то конец тебе.

Угрозы сыпались из уст Гундоса безудержным потоком. Однако в глубине души он знал, что слаб и трусоват, и его слова останутся всего лишь словами. У него нет за спиной силы, чтобы противостоять Мангусту, если он решит его сместить с должности капитана, а главное, в нём нет твёрдого внутреннего стержня, который бы позволил ему возразить более удачливому и сильному вожаку. Поэтому он всего лишь отводил душу.

Спустя несколько минут Мишо Цинк догнал поднимающийся из бухты на равнину экипаж своей галеры, кинул косой взгляд на крепость Иркат слева от себя и подогнал страдающих от похмелья матросов, как ему казалось, грозным окриком:

– Шире шаг, каракатицы беременные!

Люди ответили ему недовольным гулом, но ходу прибавили, и через полчаса экипаж «Амалии», пройдя три километра по дороге, остановился в небольшой придорожной рощице, где сменил экипаж «Данцмена». Пост был сдан и принят. Матросы с «Данцмена» и капитан Вальен Игрок отправились на отдых, а Гундос выставил на перегораживающие древний разбитый тракт рогатки, три десятка бойцов и приказал магу раскинуть перед рощей сигнальную цепь. После чего, расположившись под раскидистым молодым дубком в глубине рощи, завернулся в толстый плащ и завалился спать. Маг, которому было на всё плевать, достал полную литровую баклажку с пивом и молотыми орешками, выпил половину и тоже уснул. Старпом играл в карты с парой верных только ему людей, на которых он мог рассчитывать в случае бузы в экипаже галеры. Ну а что касается боевого дозора, то морских разбойников тоже ничего не волновало, и службу они несли спустя рукава.

Капитан всего этого не видел, да и не желал видеть. Он спал, и ему снился замечательный сон. В нём он был богат, силён и удачлив. Его многочисленные корабли бороздили просторы Ваирского моря и океанов. И, увидев непобедимую эскадру Мишо Цинка, которого уже звали не Гундосом, а Морским Ястребом, все встречные торгаши спешили поскорее спустить паруса и отдаться на милость великого пирата. Одна сонная грёза сменяла другую, и каждая следующая была прекрасней и заманчивей предыдущей. Вот Мишо избирают главой Совета капитанов острова Данце, и все пиратские вожаки, особенно Мангуст и Кэр без прозвища, склоняют перед ним голову и как милости ждут его похвалы. Вот он принимает послов из далёкой страны манкари, за которыми, ожидая приёма, в очереди стоят гордые дари. Они просят его не трогать их торговые корабли. Мишо соглашается и получает мешки золота от краснокожих людей, а также остроухую красавицу (принцессу?) народа дари. А вот ещё одна мечта. Капитан Цинк и его непобедимая армия высаживаются на имперский берег. Ваирцы стремительно наступают на столицу прогнившей империи блистательный Грасс-Анхо, натиск моряков неудержим, и сам коленопреклонённый повелитель остверов униженно молит его о пощаде. Ах, мечты, мечты! Как же они заманчивы и пленительны!

Губы вожака пиратов во сне растянулись в счастливой улыбке, а из краешка рта по подбородку поползла тягучая слюна. Он видел новый сюжет, в котором ему строят великолепный дворец на берегу Ваирского моря, куда привозят сотни прекраснейших женщин и идут караваны с драгоценностями, золотом, скульптурами и благовониями.

И в этот момент капитана потревожили. Кто-то небрежно толкнул его в бок сапогом, и он открыл глаза. В недоумении Мишо захлопал ресницами, сел и увидел перед собой того, кого здесь и сейчас увидеть ну никак не ожидал. Над ним возвышался хозяин галеры «Дочь порока», знаменитый на всех островах архипелага Ташин-Йох капитан Каип Эшли, которому он задолжал пол сотни золотых иллиров и вот уже год не мог отдать эту сумму.

– Седой? – Удивлённый Гундос сел и опёрся о ствол дуба, лицо пирата уже привычно приобрело глуповатое выражение, а губы расплылись в угодливой улыбке. – Какими судьбами? Что ты здесь делаешь?

– Мимо проходил, – сверху вниз глядя на Мишо, усмехнулся Седой, – гляжу, Гундос отдыхает, вот и решил с тобой пообщаться.

Цинк повернул голову вправо и влево, осмотрелся и обнаружил, что его людей рядом нет. Зато вокруг полно пиратов Седого, рядом с которыми были моряки из экипажей его братьев. А помимо них здесь же находились остверы, судя по экипировке и вооружению, дружинники богатого феодала.

Капитан «Амалии» почувствовал неладное. Голова его втянулась в плечи, а спина вжалась в ствол дерева. Глаза Мишо ловили взгляд Эшли, а тот присел рядом с ним на корточки и спросил:

– Что, Гундос, не понимаешь, что происходит?

– Не-е-е-т. – Голос Мишо задрожал.

– А хочешь, я тебе объясню?

– Да-а-а.

– Тогда слушай. Мы, я и мои братья, а также некоторые капитаны Эльвика Лютвира решили на время флаг сменить, и теперь за остверов будем биться. Понял?

– Нет.

– Эх, Гундос, какой же ты тупой. – Эшли напоказ и несколько наигранно тяжко вздохнул и спросил Цинка, впервые обратившись к нему по имени: – Мишо, ты хочешь быть богатым?

– Да. – С ответом капитан не колебался.

– А знаменитым?

– Да.

– А иметь отличный корабль?

– Само собой, это моя мечта.

– А с теми, кто тебя не уважает, поквитаться желаешь?

– Разумеется.

– Так вот, у тебя есть шанс всё это получить и наказать насмешников.

– Как?

– Ты можешь присоединиться ко мне и нашему войску, помочь нам захватить корабли из эскадры Одноглазого, разоружить экипажи, которые недовольны своим положением, и уничтожить тех, кто повеление Совета капитанов ставит выше собственной вольности. – Эшли поднялся.

– А конкретней объяснить можешь? – Гундос немного пришёл в себя, осознал, что прямо сейчас ему ничто не грозит, и тоже встал.

– Куда уж конкретней. Всё просто. К демонам Одноглазого и его братву, начинается передел собственности. Хватит! Они пожировали. Теперь наша очередь. Поможем имперцам взять эскадру и разбить войско Барчи. Получим галеры и пойдём на Данце. Старых козлов из Совета капитанов и Гильдии купцов – под нож, откупимся от остверов и сами островом править станем.

Мишо шмыгнул носом:

– А получится?

– Не дрейфь, брат-капитан, получится. Это тебе говорю я, Каип Эшли, а моё слово крепкое. У тебя есть шанс изменить свою жизнь, так не упусти его. Отомсти врагам, возьми себе их золото, трахни чужих баб, которые на Данце остались, и почувствуй себя человеком. Всё в твоих руках.

– Подумать можно?

– Нет. Если да, то ты с нами, до самого конца. Ну а коли нет, тогда тебе не жить.

Капитан «Амалии» помедлил, поразмыслил над словами Седого, вспомнил про свой проигрыш вчера вечером и утреннее унижение от Мангуста, припомнил многие иные обиды, как реальные, так и мнимые, подумал о своих радужных мечтах и согласно кивнул:

– Я с вами, Седой. И здесь дело не в том, что я боюсь смерти. Просто ты прав. Шанс надо использовать. Только у меня есть одно условие.

– Какое?

– Капитаны Мангуст и Крэ должны умереть в любом случае.

– Это даже не обсуждается. Они оба из старых семей, что один, что другой, так что им всё равно умирать. – Эшли кинул взгляд назад и обратился к облачённому в кольчугу остверу, стройному поджарому мужчине с властным лицом, который стоял невдалеке и наблюдал за ходом беседы: – Господин граф, всё хорошо, бравый капитан Гунд… – он поправился: – Мишо Цинк с нами.

На ходу сняв с головы шлем и обнажив короткие, выгоревшие на солнце волосы, тот, кого Седой назвал графом, приблизился к Цинку:

– Ты готов убивать тех, с кем ещё вчера делил хлеб и вино?

И снова Гундос не колебался:

– Да, готов. Они, – он пренебрежительно махнул рукой в сторону бухты, – мне никто, а многие из них мои враги.

– Хорошо.

Граф замолчал, а Седой спросил Мишо:

– Твоя команда за тобой пойдёт?

– Пойдёт.

– Когда у вас смена?

– На закате.

– Кто придёт?

– Экипаж «Ласточки».

– Это люди капитана Фьюри Быстронога?

– Его самого.

– Сколько всего кораблей в бухте?

– На берегу тридцать пять галер и на рейде шесть каракк.

– А сколько охраны?

– Шесть полных экипажей и четыре сводных с разных галер и транспортов. Всего получается тысяча мечей и десять магов.

– Почему так много?

– Не знаю.

– Кто командует?

– Мангуст, сука!

– И кто под ним помимо тебя ходит?

Гундос стал загибать пальцы:

– Георг Крэ, Фьюри Быстроног, Рыжий Ян, Йон Заря, Вильен Игрок, Лофф Серый, Валли Марлин, Кристофер Зубец и Бонза-младший.

Вопросы сыпались на Мишо один за другим. И вскоре он выложил Седому и имперцу всё, что знал. Наконец граф, услышав, что хотел, ушёл, а Седой, задав Цинку ещё пару контрольных вопросов, сказал:

– Пойдём к твоим людям.

В голосе Седого зазвучали командные нотки, и Мишо повиновался. Он пошёл вслед за Эшли, а пока двигался, видел, что роща заполнена отдыхающими матросами из экипажей Седого, Торвальда Топора, Люд олова, Наёмника, Кровавого Жэнера и других капитанов, а вместе с ними – имперцами, среди которых мелькали оборотни. Пираты-перебежчики и остверы вели себя спокойно, никто не проявлял по отношению к Цинку агрессию или презрение. И, следуя за Седым, через пару минут он оказался на поляне вблизи дороги и обнаружил здесь всю свою команду. Матросов «Амалии» вместе с непутёвым магом и старшим помощником, словно стадо баранов, разоружив, согнали на открытое пространство, и люди не понимали того, что же здесь происходит.

По периметру поляны стояли бойцы Эшли и несколько корабельных чародеев. Седой остановился, хлопнул Мишо по плечу, указал ему на толпу матросов и сказал:

– Пообщайся с экипажем и объясни людям ситуацию. Если в ком-то неуверен, подмигни моим ребятам, и они решат все вопросы.

– Ясно.

Мишо поправил топор, который у него никто не отбирал, и шагнул к своим людям. Он уже знал, что им сказать и чем поманить. И, чувствуя за спиной молчаливую поддержку Эшли, был уверен в себе как никогда в жизни.

Двум пиратским капитанам, Гундосу и Седому, оглядываться было некогда. Один агитировал свой экипаж, а другой его контролировал, и меня они не замечали. А я смотрел на них, невольно сравнивал таких разных людей, наблюдал за тем, как Мишо вёл разговор с подчинёнными, и отмечал, что окружившие своего вожака матросы слушали его очень внимательно. И если поначалу на лицах рядовых пиратов было недоверие, то после того, как Гундос достаточно красочно расписал им маячившие от присоединения экипажа «Амалии» к отряду Каипа Эшли и силам графа Ройхо радужные перспективы, они завелись. Глаза моряков заблестели, шакалы морских просторов воодушевились и были готовы убивать своих вчерашних товарищей с других кораблей без каких-либо колебаний и сомнений.

При этом причины, толкнувшие моряков на предательство, а я расценивал поступок ваирских капитанов и матросов именно так, у всех были самые разные. Одних манило золото, вторых – бесплатные спиртные напитки, наркотики и шлюхи, третьи просто хотели жить, а четвёртых, которых было большинство, привлекала возможность самоутвердиться и почувствовать себя человеком, который решает судьбы других людей. И можно было бы удивляться подлости и беспринципности этих мелких людишек, для которых нет ничего святого, но я удивлён не был, ибо знал про общественное устройство и жизнь архипелага Ташин-Йох достаточно, чтобы понять всю закономерность происходящих событий. Откуда? Так ведь я готовился к тому, что мне придётся с ними столкнуться. И когда я только-только начинал интересоваться ваирцами, то перво-наперво усвоил одну нехитрую истину, которая помогла мне достаточно быстро разобраться в хитросплетениях жизни на архипелаге. А звучала эта истина примерно так: «На словах все жители островов равны, однако одни всегда равнее других». И после этого, лично для себя, я разделил всех обитателей архипелага на пять условно-сословных групп.

Первая конечно же рабы. Они бесправны, и, как правило, это попавшие в плен к пиратам матросы торговых кораблей и прибрежные жители империи Оствер. Этих людей мне искренне жаль, и при первой же возможности они будут освобождаться. Воинов поставлю в строй, а крестьяне пусть продолжают грести.

Вторая группа – так называемые пришлые, то есть люди, добровольно перебравшиеся на острова Ваирского моря в надежде на лучшую жизнь либо, как мой дальний родственник барон Юрген Арьян, скрывающиеся у пиратов от неприятностей на своей родине. И если у них имелись деньги, а главное, связи и крыша в лице местных авторитетов, они могут вести свой небольшой бизнес и ни в чём себе не отказывать. Однако политического влияния на архипелаге такие обеспеченные переселенцы не имеют, хотя богатых людей, как и везде, уважают. Ну а бедных и искателей приключений набирают в экипажи кораблей и используют как расходный материал, который не жалко.

Третья группа – это работяги, тихие и спокойные люди самых мирных профессий. Они строят корабли, ловят рыбу, шьют одежду, куют оружие и выращивают фрукты. Так что, в общем, это достаточно безобидный народ, и подобных островитян никто не трогает, ибо на архипелаге каждый честный трудяга состоит в какой-либо гильдии. В итоге организация заступается за «простого человека» перед местной выборной властью и бешеными пиратами, которые не чтят законы и традиции, а крестьяне, корабелы, оружейники, проститутки, трактирщики и прочие некомбатанты выплачивают в общий фонд фиксированный процент от своего дохода.

Четвёртое сословие – это непосредственно сами пираты, которые, в свою очередь, негласно делятся на три категории: на потомственных, на «моряков» и на «мясо». Потомственные – это выходцы из старых семей, которые с гордостью носят фамилию предков, имеют за спиной поддержку своего рода, семьи и клана. У них лучшие корабли, хорошие маги и отличный экипаж. Они получают наиболее выгодные заказы, и исключительно из них состоят Советы капитанов на каждом большом острове, хотя теоретически в главный управленческий аппарат может попасть любой авторитетный вожак. Однако теория и практика – понятия разные, и на деле человек со стороны, например из «моряков», в Совет капитанов не попадёт, разве только если унаследует чью-то громкую фамилию или войдёт в клан через женитьбу. Кстати, именно ради фамилии бастарды Эльвика Лютвира с такой готовностью отправились в поход против графа Ройхо. Каждый из этих капитанов сам по себе и по моей классификации является «моряком». Они отличные воины и мореходы, лихие бойцы и в своей жизни всего добились сами, начинали с матросов, поднялись до офицеров, а там, разными путями, дорвались до высокого звания капитана корабля, который идёт по жизни собственным путём и занимается разбоем. Но выше уже некуда, а хочется, и началась гонка за фамилией любвеобильного папаши. Таковы давшие мне клятву сдать остров Данце внебрачные сыновья старого Эльвика. Что же касается размахивающего на поляне руками и рассказывающего своему экипажу сказку про счастливое будущее Гундоса, то он и его люди являются «мясом», то есть людьми второго сорта. Это примкнувшие к пиратам беглые имперские каторжники и воры, островные тунеядцы, дармоеды, пьянь, рвань и ищущая приключений на свою задницу неопытная молодёжь. «Мясо» используется в случае большого похода для вспомогательных целей, регулярно чистит побережье гор Аста-Малаш от мертвецов и нечисти, конвоирует торговые корабли островных купцов, выполняет мелкие поручения Совета капитанов, патрулирует воды архипелага, помогает рыбакам и иногда подряжается для перевозки не особо ценных грузов. Капитаны в этой среде, как правило, похожи на Гундоса, мелкие и трусливые людишки, подлые, коварные, но неплохо орудующие мечом или топором. Почти все свои деньги они расходуют на содержание экипажа и ремонт старых кораблей, и шансов на подъём практически не имеют. В общем, среди пиратов это нижняя планка.

Ну и наконец, пятое сословие – верхушка айсберга. Это члены Совета капитанов, несколько мощных жрецов Верша Моряка и главы гильдий, среди которых самые сильные и влиятельные, естественно, гильдии купцов и магов. Именно эти люди держат под контролем весь архипелаг Ташин-Йох и являются его властителями. И для того чтобы находиться на вершине, у них имеется всё необходимое: деньги, связи, отлаженная система взаимоотношений, верные люди и воины. А главное, их поддерживает подавляющее большинство островитян, не только пиратов, но и самых обычных обывателей, которые хотят того же самого, что и все нормальные люди на планете, то есть покоя, относительной свободы и предоставления возможности жить в мире, любить своих близких и растить детей. Поэтому пирамида власти пиратского архипелага, несмотря на свою внешнюю слабость и олигархическо-республиканский строй, держится достаточно крепко и саморазрушаться не думает.

Вот такие вот расклады, исходя из которых становилось ясно, что ваирцы – это не что-то единое, неделимое и однородное. И, наблюдая за капитаном Гундосом, который уже был на стороне Эшли, а следовательно, и на моей, мне становилось понятно, что недовольных сложившимися на островах порядками людей хватает, хотя они и меньшинство. А значит, если склонить их на свою сторону и сплотить, они станут силой, которую граф Ройхо сможет использовать в своих интересах. При этом надо учитывать тот факт, что пока это всего лишь предварительные задумки, и если мой замысел по захвату и оккупации Данце окажется удачным, то многие попытаются мне помешать. В первую очередь – местные князьки и самовластные вершители человеческих судеб. Затем – агентура республиканцев, дари и манкари, которым не нужны присоединённые к империи Оствер острова Ваирского моря. Далее любители дармовщинки и халявщики из имперской знати и олигархов ТПП, которые захотят воспользоваться моим успехом и постараются подмять архипелаг под себя. А помимо всех вышеперечисленных господ, со временем мне станут ставить палки в колеса капитан Эшли и его братья. Почему? Здесь всё просто. Они тоже хотят власти, и на данный момент вожаки пиратов уверены в том, что мне Данце не удержать, и значит, после его разграбления и уничтожения правящей верхушки острова граф Ройхо и имперцы покинут архипелаг, а они останутся. Ну что же? Разочаровывать их пока не стоит, они мне нужны, да и я им, пока не выполнена данная в храме Улле Ракойны кровная клятва, тоже.

Тем временем, пока я был занят размышлениями и наблюдениями, Мишо Цинк закончил агитацию и психологическую накачку своего экипажа. Матросы выразили дружное единодушное желание влиться в отряд Седого и пошли получать оружие, с которым уже сегодня ночью они пойдут в бой. Лично я увиденным и услышанным остался доволен и направился на свой временный КП, который был разбит в глубине рощи под тем самым дубком, где не так давно отдыхал Гундос. Здесь меня уже ожидали мои офицеры, брат и прикомандированная госпожой Ланн жрица Улле Ракойны, и первым свой доклад сделал командир оборотней Рольф Южмариг.

Ирбис, среднего роста смуглый полуголый мужчина в простых холщовых штанах и босиком, как обычно, слегка сутулясь, сделал плавный шаг мне навстречу и быстро заговорил:

– Господин, мы до самой бухты дошли. Всё так, как пираты говорят. Галеры на берегу, каракки в трёхстах метрах от них на якоре стоят. Крепость блокирована, а вокруг бухты магическая сигнальная цепь раскинута и посты стоят. Незаметно не подобраться, либо маги нас обнаружат, либо караульные, которые по виду ребята хваткие, – оборотень презрительно усмехнулся и дёрнул головой в сторону поляны, где находился экипаж Цинка, – не чета этим шавкам.

– Хорошо. – Рольф отступил в сторону, а я посмотрел на Хайде и спросил его: – Что думаешь, «шептун»? Выгорит план капитана Эшли?

– Да. – Бывший наёмник согласно мотнул головой. – Всё просто, но чрезвычайно эффективно. На закате сюда придёт смена. Мы всех вяжем и, не вступая в разговоры, под охраной оставляем пленников здесь. После чего, уже в темноте, экипаж Гундоса, наполовину состоящий из бойцов Эшли и магов, спускается в бухту. Мы следуем за ними. Пираты по-тихому вырезают своих караульных, которые все из ватаги капитана Мангуста, и начинается захват кораблей. Действуем быстро и жёстко. Тех, на кого указывают люди Седого, убиваем, а остальным предлагаем сдачу. Маги всех нас в это время прикрывают, давят своих сотоварищей на кораблях, а когда дело будет сделано, начнут свою работу смешанные штурмовые команды, которые захватят транспорты. Ничего сложного, поэтому всё должно получиться. Наши воины готовы, каждый отряд знает, что ему делать, так что нам остаётся ждать вечера и дорогу стеречь.

– Вот и я так думаю, – одобрительный кивок в сторону Хайде, и я обратился к Вереку: – Что у тебя? Ваирские чародеи не возмущаются?

Эри кинул взгляд на жрицу, невысокого роста симпатичную девчушку в простом тёмном балахоне и синей косынке с отчего-то знакомыми мне выразительными зелёными глазами, и ответил:

– Они недовольны, но терпят. Клятву островитяне дали крепкую, так что на ближайшие месяц-два, пока она особенно сильна, ваирцы наши. Опять же Катрин помогает, насквозь этих… – маг замялся и добавил: – Нехороших людей видит.

– Ага! Сколько артефактов им отдашь?

– Пока по одному на человека. Для боя в бухте этого хватит. Тем более что только два мага из десяти, точнее, уже из девяти, которые находятся на пиратской стоянке, могут называться специалистами. А остальные – мелкая шантрапа.

– В таком случае, господа, можете немного передохнуть. До вечера есть ещё пять часов, а у нас позади тяжёлая дорога, а впереди – важный бой. Все свободны.

Офицеры разошлись, а я направился к палатке, которую для своего графа разбили дружинники из десятка Амата. Однако меня перехватил запыленный и усталый воин, один из гонцов, который постоянно курсировал между мной и герцогом Гаем Куэхо-Кавейром. Он подбежал ко мне и, на ходу доставая из-за пазухи плотный холщовый пакет, на котором была видна красная сургучная печать, протянул его мне. Я взял пакет, но, прежде чем его вскрыть и прочитать послание сюзерена, уже третье за минувшие шесть дней, спросил дружинника: