Текст книги "Война людей (СИ)"

Автор книги: Василий Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– В общем-то, да.

– В таком случае от политики и глобальных вопросов переходим к тактике. Идет?

– Согласен.

Дальше было проще. Формирование бригады "Юг". Финансы. Вооружение. Снабжение. Транспорт и бронетехника. Тренировочные лагеря. Где набирать бойцов. На кого можно опереться. Направление вражеских ударов. Превентивные действия с нашей стороны. Ну и так далее. И потратили мы на обсуждение этих вопросов весь день. А когда собрались расходиться, позвонил Лопарев.

– На связи, – я ответил на звонок.

– Как ты там, Егор?

– Нормально. А что?

– Помнишь наш крайний разговор?

– Про Галину?

– Нет. Про наемников.

– Помню.

– Так вот, выпал удачный момент, и я начинаю операцию.

– И ты позвонил, чтобы предупредить?

– Да.

– Все продумано?

– До мелочей.

– Люди готовы?

– Рвутся в бой.

– Отлично. Действуйте.

– Понял тебя. Отбой. Ждем твоего возвращения.

– Как только, так сразу.

Глава 11.

Московская область. Осень 2014-го.

Деревенька под названием Троицкие Борки находилась в Луховицком районе, невдалеке от райцентра, и вошла в историю совершенно случайно. Иван Иваныч Лопарев ткнул в точку на карте пальцем и решил, что именно здесь он подловит наемников из ЧВК «Эпсилон». А его помощники, Паша Гоман, пара отставных офицеров с боевым опытом и молодые командиры пятерок из числа гвардейцев Егора Нестерова, с ним не спорили. Борки так Борки. Без разницы. Населенный пункт, в котором проживало всего семьдесят человек, рядом река с мостом и дорога. Место для засады найти легко, оружие есть, пасмурная нелетная погода благоприятствует, а бойцы ожидают приказа.

Итак, Лопарев определился с местом проведения боевой операции, и началось движение. К дороге между Троицкими Борками и схп. Астапово стал стягиваться хорошо вооруженный ударный отряд из двенадцати пятерок. А назначенный на роль козла отпущения майор полиции Датиев, заместитель начальника Луховицкого РОВД, получил интересную информацию, которую он сразу же поспешил реализовать. Как? Просто. Майор без колебаний позвонил в приемную Особой Следственной Группы, представился и доложил, что в Троицких Борках находится несколько боевиков из террористической организации "Дружина". Но вскоре они покинут деревеньку и исчезнут, а значит, если генерал-майор Тачин желает их поймать, он должен поторапливаться.

Надо сказать, что подобные звонки поступали в ОСГ достаточно часто. Перепуганные обыватели, одинокие люди, которым не с кем поговорить, частные сыщики, сумасшедшие, хулиганы и бомжи. Кто только ни звонил, и девяносто девять процентов поступающих в ОСГ сигналов являлось мусором. Но в данном случае на связь вышел действующий офицер полиции, который смог предоставить описание террористов и за достоверность информации ручался головой. Поэтому генерал-майор Тачин не медлил. Он вызвал к себе майора Артемова и поставил перед ним задачу. Взять наемников из "Эпсилона", которые с недавних пор базировались в Подмосковье, и сформировать из них штурмовой отряд. После чего немедленно выехать в Луховицкий район и провести в Троицких Борках полноценную зачистку, основная цель которой выявление и захват "дружинников".

Покинув начальника, майор Артемов взялся за дело и позвонил Кощею, который мечтал посчитаться с бойцами Сопротивления, за нападение на базу его отряда. А затем, заручившись поддержкой областного руководства полиции и прихватив пару следователей, Артемов отправился в путь.

Сто двадцать наемников "Эпсилона", четыре штурмовых взвода, присоединились к Артемову в Бронницах. Там было проведено совещание и получены спутниковые карты Луховицкого района. Времени это заняло немного, поскольку люди подобрались опытные. И вскоре состоящая из полицейских автобусов и нескольких "гусаров" автоколонна направилась в сторону Луховицкого района, где их ожидал мечтающий о наградах и повышениях Датиев.

Два майора встретились на окраине Луховиц, и между ними состоялся разговор. Артемова интересовали два вопроса. Кто слил местному полицейскому информацию о местонахождении "дружинников"? И почему он перепрыгивает через голову своего непосредственного начальника? Вопросы резонные и ожидаемые. По э той причине Датиев ответил сразу и предельно откровенно. Информация получена от осведомителя, который его пока не подводил. А начальник не шкаф – его можно подвинуть и занять вакантное место. Это давняя цель зама и ради ее достижения он был готов рискнуть.

Артемова такие ответы устроили полностью, автоколонна продолжила движение и к Троицким Боркам наемники добрались уже ночью. Автобусы с бортовой надписью "Полиция" остановились на окраине деревеньки и бойцы "Эпсилона", разбившись на группы, занялись своим делом. Половина наемников окружила Троицкие Борки, а другая половина начала зачистку.

Глушилки заблокировали мобильную связь. От мощных ударов накачанных и закованных в броню штурмовиков вылетали двери и окна. Расстреливались собаки. Обыскивались помещения, особенно чердаки, сараи и подвалы, а когда один из местных жителей попытался схватиться за охотничье ружье, ему сломали челюсть. И это еще ничего, легко отделался. Ведь если бы рядом с Кощеем не было полицейских и следователей, наверняка, в деревне появились бы и трупы.

Зачистка шла до утра. Никаких партизан наемники не обнаружили и местные жители, как один, дружно заявили, что посторонние люди у них редкость и ни о каких "дружинниках" они ничего не знают.

В общем, результат оказался нулевым и Артемов, накричав на Датиева и пообещав ему неприятности по службе, приказал Кощею собрать наемников и возвращаться обратно на базу. И командир "Эпсилона", который тоже был недоволен, построил своих людей и набил морду бойцу, который по привычке украл у местной бабенки золотую цепочку. После чего Кощей велел бойцам разрядить оружие и грузиться, мгновение помедлил, зябко поежился и, поудобнее перехватив удобный и малогабаритный "клин", залез в командирскую машину, новенький "гусар", которыми стали оснащаться российские ЧВК.

– Жопа! – услышал Кощей от Артемова, который уже находился в машине.

– В смысле? – спросил наемник.

– В прямом, – майор поморщился. – Считай, сутки потеряны. Мы разгромили деревню, избили местных, а результата нет. И кто будет за это отвечать?

– Датиев, наверное.

– Ему влетит, само собой. Начальник РОВД узнает, что его едва не обошли, и он своего подчиненного живьем съест. Но судьба этого дурика меня не интересует. Главное, что меня Тачин задрочит.

– Зачем?

– Затем, что нужен крайний, на кого можно всех собак повесить. Ты ведь не думаешь, что генерал признает свою ошибку?

Кощей, которому было все равно, равнодушно пожал плечами и сказал:

– Не думаю, конечно. Но знаешь что, майор, мне кажется, мы что-то упустили. Чуйка у меня и она подсказывает, что эти ебаные партизанен где-то рядом.

– Чуйку к делу не пришьешь, а если ты опасаешься партизан, то зря. Наверняка, сейчас они забились в глухой лес и письки дрочат. Революционеры, мать их. Поехали.

Командир "Эпсилона" взял УКВ-радиостанцию, нажал клавишу передачи сигнала и сказал:

– Это Кощей. Выдвигаемся. Впереди два "гусара". В центре автобусы и моя машина. Не расслабляться. Всем смотреть в оба.

Взводные ответили, что приказ ясен и Кощей кивнул своему водителю:

– Трогай.

Автоколонна покинула Троицкие Борки, проехала по мосту через речку Гнилуша и выбралась на дорогу до Астаповского сельского поселения. Затянутые тучами небеса по-прежнему посылали на землю мелкий моросящий дождь, который барабанил по крыше "гусара", и Кощея клонило в сон. Но он встряхивал головой, прогонял сонную одурь и всматривался в пролетающие мимо придорожные лесополосы и кустарник. Беспокойство в его душе нарастало, командир наемного соединения выискивал опасность, и все равно ее проглядел.

Совершенно неожиданно вдоль правой обочины стали взрываться мощные фугасы. Один, другой, третий. Огромные фонтаны из грязи, щебня и песка взмыли ввысь, на несколько метров, и яркие вспышки ослепили водителей. А затем, практически сразу, пришла ударная волна, которая принесла с собой множество смертельно опасных поражающих элементов: осколки камня, проволоку, куски арматуры и свинцовые шарики.

На дороге воцарился хаос и командирский "гусар", который очень удачно шел в середине, резко свернул влево. Кощей бросил взгляд на водителя и увидел, что в его голове торчит металлический штырь. Водитель был мертв и тогда командир "Эпсилона" ухватился за руль. Но удержать машину не удалось и она, совершив небольшой полет, упала в левый кювет и завалилась набок.

Удар! На миг в глазах Кощея потемнело, а его рот наполнился слюной и кровью. Однако сознания он не потерял и, сам не понимая каким образом, схватив "клин", через разбитое лобовое стекло выбрался из машины и смог оглядеться.

На дороге шел бой, который только начался, но сразу определил победителя. Партизаны, а в том, что засаду устроили именно они – ненавистные русские выблядки, сомнений у Кощея не было, подорвали фугасы. Передовые "гусары" при этом пострадали больше всего, и они заблокировали неширокую дорогу. После чего по автобусам прошлись осколки и, наверняка, посекли немало бойцов, а затем в бой вступили стрелки. Несколько пулеметов и не меньше полусотни автоматов поливали дорогу сталью и свинцом. Раздавались взрывы гранат, как ручных, так и подствольных. Автомашины наемников остановились, а некоторые перевернулись, и бойцы "Эпсилона" пытались выбраться наружу и оказать сопротивление.

"Суки! Подловили нас все-таки! – мысленно воскликнул Кощей и, передернув затвор автомата, решил, что должен попытаться организовать своих бойцов и сколотить группу, которая смогла бы продержаться до подхода полиции. И в этот момент он услышал:

– Помоги!

Это был Артемов, про которого Кощей совсем забыл. Майор не пострадал, но его придавило трупом бойца, и он не мог выбраться.

"Может бросить его? – совершенно спокойно подумал наемник, но затем наклонился и оттолкнул тело мертвого водителя: – Нет. Придется вытаскивать майора. Ведь должен кто-то засвидетельствовать, что я поступал правильно, а то расформируют мою ЧВК и останусь я один, без денег и прикрытия".

Артемов пополз наружу и в этот момент партизаны преподнесли противнику еще один неприятный сюрприз. Рванули фугасы на левой обочине, и они доконали наемников, часть из которых все же смогла выбраться из покореженных машин и даже начала отстреливаться.

Вновь вспышки и взрывы. Новая порция камней и осколков прошлась по дороге, смела тела наемников и по барабанным перепонкам Кощея больно ударила тугая воздушная волна. Он взвыл, однако серьезно не пострадал. Смерч из каменной крошки и металла пронесся над его головой и обдал Кощея пылью. Все вокруг заволокло дымом, видимость почти нулевая и, вслушиваясь в шум боя, наемник определил, что партизаны добивают его бойцов, и решил спасаться бегством.

– За мной! – рывком Кощей выдернул Артемова из "гусара" и потащил в кустарник.

Вскоре задымленная дорога из Троицких Борок в Астапово осталась за спиной беглецов. Там продолжали взрываться гранаты и горели автомобили, умирали наемники и рушились мечты Кощея. Но это было неважно. Неожиданно для самого себя Кощей, который никогда и ничего не боялся, испугался. Он словно почувствовал на себя взгляд Смерти, которая уже была готова срубить его своей косой, и это заставило опытного убийцу задрожать от ужаса. Однако, несмотря на трясущиеся поджилки, наемник смог быстро собраться, и когда он и Артемов уперлись в большое вспаханное поле, Кощей повалил майора на сухую траву и прорычал:

– Замри!

Артемов приказ выполнил, а Кощей стал искать варианты спасения. Бежать через мокрое вспаханное поле глупо – ноги быстро увязнут, а партизаны заметят беглецов и расстреляют их, словно зайцев. Возвращаться на дорогу тем более нельзя. И остается только замереть без движения или же, придерживаясь лесополосы, обойти поле боя и найти более надежное укрытие.

Но судьба все решила за Кощея.

– Петруха! – перекрывая шум стрельбы, по лесополосе разнесся громкий окрик молодого "дружинника". – Вот они! Гаси!

Краем глаза Кощей заметил движение между деревьями и, перекатившись, выпустил в сторону противника длинную очередь. Не попал! И пока партизан затаился, наемник, бросив Артемова, кинулся прочь.

Кощей бежал изо всех сил. Он не выбегал на поле, придерживался зеленки и был начеку. Да только далеко он не ушел. Навстречу Кощею выскочили два резких парня в камуфляже и, не успел он выстрелить, как его сбили с ног. А затем на голову наемника, который объездил половину земного шарика, опустился ботинок и он погрузился во тьму…

Командир ЧВК "Эпсилон" пришел в себя через десять минут и обнаружил, что находится на небольшой полянке между двумя лесополосами, а рядом с ним Артемов, и первое, что Кощей сделал, попытался вскочить на ноги. Но неудачно. Он был связан, и когда его тело дернулось, Кощея ударили ногой в бок, и наемник закричал:

– Бляди! Ненавижу вас! Презираю! Вы недочеловеки и мусор под моими ногами! Всех убью! Зубами загрызу! Только бы дотянуться!

Очередной удар тяжелым армейским ботинком пришелся по губам Кощея. После чего рот наемника наполнился кровью, он замолчал и услышал разговор двух партизан:

– Иваныч, как с ними поступим? – судя по голосу, вопрос задал молодой "дружинник".

– Видишь дуб? – отозвался тот, к кому обратились.

– Да.

– Повесить их. На все про все вам пять минут. Видеокамеру не забудьте.

– А может, для допроса их возьмем?

– Не вижу смысла. Мы о них знаем все. Время пошло. Работай.

– Есть!

Кощея и Артемова подхватили под руки и поволокли к дереву. Все делалось спокойно и без суеты, словно для молодых парней в камуфляже и масках это привычное занятие, с утра пораньше вешать людей, и в этот момент к Кощею вновь вернулся страх. Ему захотелось взвыть, и в голове мелькнула мысль, что так не бывает. Нет. Умереть может кто-то другой, но не он, человек, которому все позволено. А потом он подумал, что надо попросить партизан оставить ему жизнь в обмен за ценные сведения. Любые. Вдруг получится? Однако лишь только он открыл рот, как его вновь ударили по лицу, на этот раз кулаком, и вышибли наемнику пару передних зубов.

Снова Кощей взвыл от боли, а майор Артемов, всего полчаса назад такой вальяжный, неожиданно заплакал. Ну, а партизаны, видя это, засмеялись, и на шеи приговоренных к смерти опустились веревочные петли.

– Не-е-ет!!! – напрягая голосовые связки, закричал Кощей, и это были его последние слова в мире живых.

Веревку перекинули через толстый сук и потянули на себя. Тело Кощея стало подниматься, и петля затянулась. После чего он засучил ногами, и по его бедрам потекла теплая струйка мочи. В глазах вновь все померкло, и он уже не видел того, как вешали майора Артемова, и не слышал слов Лопарева:

– Собаке собачья смерть. Жаль только, что быстро ушел. Ему бы помучаться, да времени нет этим гадом заниматься. Собирайтесь, парни! Уходим!

***

Владимирская область. Осень 2014-го.

– Батя, я тебе в последний раз говорю. Надо уезжать, – Глава «ПромРоссИнвестКредитБанка» Валерий Дмитриевич Сорокин, полноватый блондин в дорогом костюме, покосился на своего отца, крепкого подтянутого пенсионера в простом шерстяном халате, а затем оглядел комнату со старыми обоями и еще советской мебелью, презрительно скривился и воскликнул: – Ну, скажи мне, что тебя здесь держит!?

Спор между отцом и сыном вспыхивал не впервые, и старший Сорокин ответил как обычно:

– Здесь мой дом, родина, друзья и могила твоей матери.

– Да как ты не поймешь, батя!? Здесь жить нельзя! В этой стране никогда не было и не будет порядка, потому что здесь хорошо только алкашам, наркоманам и быдлу! Поэтому надо валить отсюда, пока не поздно!

Старший Сорокин усмехнулся:

– Вишь ты, как заговорил – ЭТА страна, а ведь когда-то комсомольским вожаком был.

– Что было, то прошло, а сейчас все изменилось. Нет того государства, в котором я родился, и давно уже помер комсомол. Сейчас мы живем в Рашке с вороватым правительством, двухглавыми орлами, власовскими флагами и небывалой коррупцией, где народ не желает работать, а законы ничего не значат. И скоро, поверь мне на слово, в стране начнутся массовые беспорядки, которые будут подавлены или народ разнесет все в клочья. А я хочу спокойно жить и желаю, чтобы мои дети и твои внуки выросли в нормальной стране, где закон не пустой звук…

– Ага! – пенсионер усмехнулся. – Легко жить в Австралии на деньги вкладчиков, которых ты решил кинуть. Да только не по мне это, на ворованное под чужой фамилией жировать. Не так воспитан.

– Не мы такие – жизнь такая. Мне не дают работать и развиваться, и потому я вынужден покинуть страну, пока меня за грехи кремлевских боссов за решетку не кинули…

– Замолчи уже, – снова отец оборвал сына. – Ты вор, самый обычный, такой же, как и те, кто наверху, и пытаешься найти себе оправдание. И ты не похож на прежнего Валерку, моего сына, честного и работящего русского парня. Нет. Поэтому отныне ты мне никто.

– Что!? Отказываешься от меня!? Отрекаешься!?

Пенсионер помедлил, потемнел лицом и качнул головой:

– Да.

– Ну, как знаешь… – Банкир взмахнул рукой, мол, пропади все пропадом, и направился на выход. – Прощай! Больше ты меня не увидишь!

– Вот и поговорили. Пошел вон!

Хлопнула входная дверь и еле слышно щелкнул замок. После чего старший Сорокин встал, подошел к старому массивному комоду и взял упаковку нитроглицерина. Его колотило, но он держался, закинул в рот горькую таблетку, приблизился к окну, которое выходило во двор трехэтажного дома, и посмотрел вниз.

Возле подъезда стояли машины, которые ждали банкира, три одинаковых черных внедорожника, два для охраны и еще один для хозяина. Валерий Сорокин вышел, задрав голову, посмотрел на окна родительской квартиры и, снова махнув рукой, запрыгнул в машину. Кортеж рванул со двора и пенсионер заметил, что к нему пристроилась белая "девятка".

"Может, позвонить Валерке и предупредить, что за ним следят? – подумал старший Сорокин, но обида жгла его, и он принял решение: – Нет. Не стану. Да и нет опасности в одной машине для того, кого охраняют вооруженные здоровяки в строгих костюмах, под которыми бронежилеты".

Вздохнув, пенсионер вернулся в продавленное кресло и вспомнил, с чего все начиналось.

Он был главным инженером на крупном предприятии, а его жена работала бухгалтером. Жили небогато, как и большинство советских граждан, но дружно, и летом семья Сорокиных в обязательном порядке выезжала на море, в Ялту или в Сочи. И, несмотря на бытовые трудности, они были счастливы, и будущее своего единственного ребенка старший Сорокин видел четко и ясно. Придет срок и он пойдет по его стопам, станет инженером, женится на хорошей воспитанной девушке и будет рядом с родителями.

Однако жизнь распорядилась по-своему. СССР распался, наступили новые времена и Валера Сорокин, отличник и спортсмен, который одним из первых в школе, демонстративно выкинул в урну комсомольский билет, принял решение стать экономистом и уехал в Москву, откуда вскоре стал присылать родителям деньги. И только спустя много лет отец узнал, что в девяностых годах подающий молодой экономист Валерий Сорокин являлся активным участником крупной подмосковной ОПГ, которая контролировала проституцию, продавала в Среднюю Азию оружие и перегоняла на Кавказ краденые машины. В общем, братки не брезговали ничем, а младший Сорокин был казначеем группировки.

Сказать, что реакция отца, который вместе с женой уже вышел на пенсию, была бурной, значит, не сказать ничего. Он проклял своего сына, а затем отказался от его денег и всего, что было на них куплено, но продолжать скандал не стал. Сказать точнее, не смог, поскольку у его жены случился сердечный приступ, и она умерла. Ну, а хитрожопый Валера в то время уже стал банкиром, отрекся от своих подельников, которые отправились на зону, сдал конкурентам половину черной кассы ОПГ и отгородился от мира плечистыми мордоворотами из охранных структур, как правило, отставными ментами, спецназовцами и спортсменами.

И вот прошли годы. С той поры как старший Сорокин схоронил супругу, минуло десять лет, и сын вновь попытался с ним сблизиться. Видимо, он чувствовал себя виноватым, и своими действиями, подарками и уговорами пытался получить прощение родителя. Но общий язык отец и сын так и не нашли, потому что каждый жил в своем мире. Один в прошлом, а другой в настоящем. И какие у них могли быть точки соприкосновения, у таких разных людей? Практически никаких. Первый пенсионер, который проживал в провинциальном городке Кольчугин, и в своей жизни не украл ни копейки. А другой банкир, уважаемый среди российской элиты богатый человек, с виллой в Испании, яхтой, женой фотомоделью и детьми, которые родились в США, учатся в Англии, и не знают родной язык.

Поэтому задушевные разговоры, которые при каждой встрече пытался завести Валерий Сорокин, заканчивались одинаково. Споры, проклятия и обещания больше не встречаться. И сегодняшняя встреча проходила по привычному сценарию. Сын хотел помириться и уговаривал отца эмигрировать заграницу, а тот его посылал. Все как всегда, но с одним отличием. Выпроводив отпрыска, старший Сорокин подумал, что больше никогда его не увидит. На этот раз точно. После чего родительское сердце заболело еще сильнее, даже нитроглицерин не помогал, и пенсионер, пока не поздно, вызвал скорую…

Тем временем, пока старшего Сорокина везли в больницу, кортеж младшего несся к его загородному особняку, который очень сильно походил на крепость и охранялся хорошо вооруженными и высокопрофессиональными охранниками. В последнее время в стране происходило черт знает что, быдло волновалось, сепаратисты всех мастей призывали отделиться от гнилого Москвабада и создать свое государство: Исламский Халифат, Вольную Сибирь, Великую Пермь, Независимую Чувашию и Дальневосточную республику. Что ни день, так столкновения на межнациональной почве или дерзкие акции партизанской бригады "Дружина", а кремлевские правители, словно спасительные заклинания, повторяли речи про патриотизм, стабильность, веротерпимость, толерантность и несомненный экономический рост. Однако президенту уже никто не верил, а все происходящее рассматривалось российской элитой как признаки надвигающейся бури и Валерий Сорокин, как и большинство богатых людей страны, стал переводить свои активы заграницу.

Но мировой экономический кризис многое обесценил, гарантиям банков уже мало кто доверял и тогда, собравшись кинуть вкладчиков, Сорокин саккумулировал у себя в руках огромное количество золото, драгоценностей и наличности. После чего он собирался устроить ложную авиакатастрофу, а затем вместе с женой и детьми сбежать в Австралию, где его уже ждали верные люди с новыми паспортами и пластические хирурги. Однако был момент, который он не учел. Братва, которую банкир кинул, не забыла про него. Поэтому за ним присматривали, и пусть наблюдатели Леши Козыря, который после отсидки пригрел вчерашних беспредельщиков, не знали всех тонкостей составленного Сорокиным плана, основное они поняли. Банкир собирается драпать и у него на руках огромная сумма. И когда Леша Козырь решил, что самостоятельно экспроприацию банкирской кассы не потянет, слишком много ненадежных людей в его команде, эта тема перешла к партизанам из "Дружины" и участь Сорокина была предрешена…

– Группа прикрытия доложила, что позади авария, – в нескольких километрах от особняка, приложив к уху, в котором находился микрофон, указательный палец, доложил банкиру старший охранник, Володя Храпунко, отставной офицер-десантник с опытом боевых действий.

– И что? – спросил Сорокин. – Зачем ты мне это говоришь?

– Просто авария странная. Две фуры не смогли разъехаться и заблокировали дорогу.

– Володя, не забивай мою голову ненужной информацией и занимайся своим делом.

– Понял, Валерий Дмитриевич.

Банкир прикрыл глаза и погрузился в мир цифр. Он прикидывал, откуда, кроме своего банка, можно вытянуть дополнительную наличность, пусть даже как кредит под бешеный процент. И в этот момент автомашина, отчаянно заскрипев шинами, резко остановилась.

– Что такое? – Сорокин вернулся в реальность и посмотрел на Володю.

– Кажется, мы попали, – сказал охранник, а затем вытащил пистолет и точно так же поступил водитель, отставной лейтенант полиции Саша Рагимов.

Сорокин перегнулся с заднего сиденья и посмотрел вперед. Дорога была перекрыта экскаватором и к кортежу банкира со всех сторон приближались вооруженные люди, которые выглядели весьма внушительно: одинаковый камуфляж, на головах маски, а в руках автоматы с подствольниками. А помимо того на обочине и на тракторе находились готовые к стрельбе снайперы и пулеметчики, а с тыла кортеж подпирал строительный кран, так что не дернешься и не сбежишь.

– Сделай что-нибудь? – потребовал от охранника Сорокин.

– А что тут сделаешь? – Храпунко кивнул на мобильник в левой руке. – Связи нет, наверняка, глушилки работают. А нас восемь человек против полусотни. Тут сразу видно, что серьезная структура работает, и только высунься, моментально шлепнут.

– Но ты же профессионал! За что я вам деньги плачу!? – закричал Сорокин.

– На том свете деньги ни к чему, – флегматично отозвался охранник. – А вы правильно заметили, Валерий Дмитриевич, мы профессионалы и потому хотим жить, а не умирать. Вот гопоту погонять или от наемного убийцы вас защитить – это мы можем, а вступать в бой с крупным отрядом без шансов выжить, извините, не наш профиль. Кстати, в нашем контракте так и написано, черным по белому и скреплено печатями.

– Предатели! – прошипело банкир и в этот момент к машине, под прикрытием товарищей, которые взяли водителя и охранника на прицел АКМов, подошел человек. Прикладом автомата он постучал по бронированному стеклу и, Рагимов, дождавшись кивка Володи, опустил его.

– Дверь открой, – совершенно спокойно потребовал незнакомец с автоматом.

Снова Храпунко кивнул, и водитель разблокировал двери. После чего автоматчик присел рядом с Сорокиным и сказал:

– Значит так, господа. Объясняю сразу. Мы из "Дружины" и пока вы выполняете наши приказы, будете здоровенькие и целехонькие. А кто дернется, тот поправится на несколько грамм стали и умрет. Доступно выражаюсь?

– Охранник и водитель кивнули, а "дружинник" посмотрел на оружие в их руках:

– На выход. Стволы сдайте и не шалите. Сейчас всех обыщут, и вы останетесь здесь. Временно. Всего на пару часов.

– А гарантии? – Храпунко вопросительно кивнул.

– Никаких, – в голосе партизана проскользнули веселые нотки.

– Черт с тобой! – выдохнул Володя и вылез.

Рагимов последовал за главным охранником, который уже бросил пистолет на асфальт и поднял руки, а "дружинник" посмотрел на притихшего и испуганного банкира:

– Теперь с тобой разговор.

– А ч-ч-то в-в-вам, собственно, н-нуж-но? – Сорокин стал заикаться.

– Деньги нужны, которые ты в особняке хранишь, и выбор у тебя небольшой. Всего три варианта. Первый, ты упираешься, и тебя пытают. Мы получаем доступ к твоему сейфу, и ты умираешь. Второй, ты держишь удар, не сдаешься, и тебе вкалывают интересное лекарство. Мы получаем доступ к сейфу, и ты умираешь. Ну и третий вариант. Ты сотрудничаешь. Мы забираем то, что было тобой украдено и присвоено, но в итоге ты будешь жить.

Сорокин затравленно огляделся, увидел, что кортеж окружен и бравые профессионалы, которым он платил огромные деньги, сдаются и позволяют себя обыскивать, и понял, что это конец. Спасения не будет. За бумажки с президентами США никто умирать не собирался. Вот она реальность. И тогда он, подняв голову, взвыл:

– Господи! За что!?

Партизан засмеялся, весело и беззаботно, а спустя минуту места водителя и охранника заняли его товарищи, экскаватор отъехал в сторону и кортеж продолжил движение к особняку.