355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Василий Сахаров » Кромка. Дилогия (СИ) » Текст книги (страница 1)
Кромка. Дилогия (СИ)
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 02:43

Текст книги "Кромка. Дилогия (СИ)"


Автор книги: Василий Сахаров



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Аннотация

Наш современник в параллельном мире. Боевой путь повольника и борца со злом.

Василий Сахаров

Кромка

1

Вначале было слово, точнее сказать два.

– Ушел сука! – выдохнул я, после чего рванулся в темноту, споткнулся и полетел в незамеченную яму.

Лицом вниз рухнул в перепрелую листву, задел какую‑то крупную корягу, и карабин выпал из рук.

Вокруг царила тишина. Ни шороха, ни звука. Только ночной лес и туман. Нет истошных воплей ублюдка, которого мне хотелось убить и не слышно топота шагов.

Повалявшись на земле, пришел в себя, встал и поднял оружие. После чего осмотрелся и направился к дороге, где находилась моя старенькая «шестерка».

Ноги в потрепанных ботинках, которые не жаль выбросить, ступали по палой листве осторожно, ствол гладкоствольного карабина «Сайга» обшаривал окрестности и я старался услышать хоть что‑нибудь. Но все бесполезно. Тишина. Давящая, тревожная, гнетущая и несвойственная ночному осеннему лесу. Нет шуршания мелких зверушек и стрекота скачущих по веткам ночных птиц. Не опадал на землю конденсат и почему‑то отсутствовал шорох палой листвы. Лишь темные высокие деревья, обступавший меня со всех сторон туман и призрачный свет кажущейся огромной Луны.

Поначалу внимания на все эти странности не обратил. Был занят своими мыслями и корил себя за то, что упустил ублюдка. Но вскоре пришел в себя, отметил отсутствие звуков и подумал, что от стресса у меня что‑то со слухом.

Я остановился. Снова огляделся и левой рукой провел по камуфляжной куртке. С чувствами все в порядке. Ладонь ощутила влагу, которая оседала на одежду, а уши уловили характерный звук сминаемого синтетического материала.

«Значит, странность не во мне, а в том, что вокруг, – подумал я. – Но это все чепуха. Главное сейчас к дороге выйти. Наверняка, ублюдок туда рванет, а я его встречу и все‑таки пристрелю».

При этом в голове машинальная отметка, что вокруг не клены и дубки, которые находились вокруг, когда я вбежал в туман, а сосны, самые настоящие, таежные. Это было странно. Однако всерьез меня это не заинтересовало, поскольку я искал приметный ориентир. Вот только ничего не находил. И чем дольше стоял на одном месте, тем больше терялся. Лес незнакомый. Тропинок нет. Птиц нет. Зверья тоже. Нет совершенно ничего живого или того, что могло бы послужить свидетельством присутствия людей.

«Спокойно, Олег, – успокоил я сам себя. – Ты только панике не поддавайся, и все будет хорошо. Дорога есть. Она рядом. Просто ты свернул с тропинки и попал в ту часть леса, где никогда раньше не бывал. Может такое быть? Нет, не может, – ответ пришел моментально. – Все окрестные чащобы, которые не особо велики, я излазил, когда по весне на майские праздники отдыхать выезжал, и заблудиться здесь практически невозможно. Ну и, кроме того, мне известно, что сосен здесь не было. Тем более таких больших. Потому что мы в Подмосковье, а не на Урале или в Сибири. Тогда в чем дело? Неизвестно».

На время, отбросив прочь рассуждения, я снова двинулся прямо. Шел быстро, и никуда не сворачивая. Отмахал около километра и остановился. Впереди и позади те же самые сосны. А вот дорога, от которой я и ублюдок отошли всего на двести метров, отсутствовала.

– Мать его! – со злостью тихо прошипел я и присел под ближайшее дерево.

Карабин лег на колени. После чего я достал из кармана сигареты и зажигалку. Чиркнуло колесико. Появился синеватый язычок пламени. Сигарета затлела и, втянув в себя горьковатый дым, я зажал дымящуюся белую палочку в ладони, а затем вспомнил о том, что заставило меня среди ночи выехать в лес…

Меня зовут Олег Курбатов и я самый обычный человек. На просторах России таких миллионы. Родился в 1989–м году. Учился. Не привлекался. Не состоял. Служил в армии. В горячей точке не был, обычный рядовой в роте охраны военного аэродрома. Увольнение в запас, и возвращение домой, в родной подмосковный городок. Здесь меня встретила мать, замордованная нелегкой жизнью женщина, и Наташа, старшая сестра, которая не так давно вышла замуж.

Отгуляв недельку, я устроился на работу в небольшую фирму, которая производила строительную плитку. Со временем смог купить потрепанную «шестерку», свои первые колеса, и накопил немного денег. В общем, все как у большинства людей. Проблемы, заботы, хлопоты и какие‑то планы на будущее.

В суете совершенно незаметно пролетели три года, и в мою жизнь вторглась беда. Пропала сестра, которая поздно вечером возвращалась с работы и исчезла, а ее муж, в прошлом толковый человек с золотыми руками, а ныне алкоголик и дебошир, ничего о судьбе своей второй половины не знал. В последнее время самым главным для него стало опохмелиться после вчерашнего и в течение дня не понизить градус. Поэтому рассказать, надо отметить, за литр спирта, он смог немного. Наталья жаловалась на одного мужика, который жил неподалеку. Мол, пристает, следит и делает ей некрасивые намеки. И на этом все.

Милиция, с недавних пор полиция, мужика опросила. Но у того имелось хорошее алиби, и от него отстали. А что касается поисков Натальи, то ее особо и не искали. Каждый день в России пропадает от двухсот до двухсот пятидесяти человек. В общей сложности, порядка ста тысяч граждан ежегодно. Так что же, всех искать? Тут никаких правоохранительных органов не хватит. Именно так объяснил мне ситуацию одноклассник, который после армии устроился на работу в МВД.

Что делать? Я решил продолжить поиски самостоятельно и начал с того самого мужика, который приставал к сестре. Однако сразу заняться им всерьез не получилось.

Старая народная мудрость гласит – беда не приходит одна. Вот и у меня так. Заболела мать. После исчезновения сестры у нее начались проблемы с сердцем, и пока я бегал по врачам, а потом искал деньги на сложную операцию, пролетело полгода. Мать все же умерла, не помогли ни дорогостоящие препараты, ни хорошие специалисты. Все было напрасно. Потерявшая единственную дочь женщина не хотела жить, и медицина в таких случаях просто бессильна.

В итоге я остался в этой жизни один. И вернувшись в заводское общежитие, на окраине родного городка, где на последние деньги снял комнатку, я встал перед старым ростовым зеркалом на облупившейся стене и всмотрелся в себя. Молодой стройный брюнет. Глаза карие. Рост метр семьдесят девять. Вес восемьдесят килограмм. Крепкий. Плечи широкие. Здоровье приличное. Из вредных привычек курение. Особых навыков по жизни нет. Семьи нет. Денег нет. Работа потеряна. Однокомнатная квартира продана. Имущества всего ничего. Пара чемоданов с пожитками и потрепанный временем автомобиль, которому столько же лет, сколько и мне. Постоянной подруги нет. Близкие родственники отсутствуют и впереди ничего хорошего. Но в то же самое время, я подумал о том, что теперь сам по себе и могу делать, что угодно. Например, поехать на север, где армейский дружок предлагал устроить на хорошую работу, или подписать контракт на службу в армии, или отправиться в Москву, где трудилась половина нашего провинциального городка. Поэтому, если взглянуть на положение, в котором я оказался, с точки зрения неисправимого оптимиста, передо мной был весь мир и вся жизнь. Однако не все так просто. Прежде всего, нужно отдать долги, а еще следовало разобраться, куда на самом деле пропала Наталья. И начать я собирался с того самого мужика, который преследовал сестру.

Решение было принято, и я перешел к активным действиям. А поскольку я не был спецназовцем из патриотических кинофильмов и бравым честным ментом, который пачками уничтожает преступников, все мои поступки были просты и прямолинейны. Я стал присматривать за подозрительным мужиком и собирать на него информацию. Времени на это потратил немало и вскоре кое‑что узнал.

Одинокий сорокалетний человек, Каюмов Иван Расулович. Менеджер среднего звена в солидной конторе. Невысокий толстячок с обрюзгшим лицом и парой крупных бородавок. Регулярно покупал на рынке диски с порнухой, в основном, инсценировками изнасилований. Имел зарегистрированный карабин «Сайга» 12–го калибра, но не охотник и не стрелок. По пятницам посещал собрания и семинары пока еще не запрещенной секты «Светлый Путь». Иногда вместе с «братьями и сестрами» выезжал на природу. Среди родственников имелся крупный чин в городской полиции. Жил тихо и смирно, вот только на женщин чужих засматривался и, как правило, все они были похожи на мою сестру, невысокие миловидные брюнетки двадцати пяти лет с обручальным кольцом на пальце. Почему Ивана Расуловича привлекали именно они? Этого я не знал. Но за несколько дней, пока ходил за Каюмовым, заметил, что лишь только в пределах его видимости появлялась женщина определенного типа, как тихий и скромный менеджер преображался. Он словно становился выше ростом и крепче, а в движениях появлялась вальяжность и уверенность в себе. И если женщина была одна, он обязательно пытался с ней познакомиться и действовал напористо. Однако что‑то в нем отталкивало представительниц прекрасной половины человечества. Поэтому Каюмов быстро сдувался и поспешно отступал, иногда с матами и угрозами в адрес женщины.

Естественно, подобное поведение менеджера не могло не показаться странным. И вскоре я пришел к выводу, что Каюмов как‑то причастен к пропаже сестры. И эта мысль билась в моей в голове, словно пепел Клааса, который стучал в сердце Уленшпигеля. С этой мыслью я засыпал и просыпался. Слежка за Каюмовым стала моей манией, а желание отомстить не давало покоя. И, в конце концов, я решился на рисковый поступок, а именно на проникновение в квартиру подозреваемого, его избиение, незаконный обыск и допрос. Милицию при этом решил не привлекать в любом случае, потому что доказательств, которые бы обличали Каюмова, у меня не было, а предчувствия, как говорится, к делу не подошьешь. А ко всему этому родственник Ивана Расуловича, наверняка, постарается замять дело, а меня загнать туда, куда Макар телят не гонял. Следовательно, рассчитывать на помощь со стороны не приходилось.

Каюмов проживал в одном из тихих спальных районов города, на втором этаже старого пятиэтажного дома. Что и как делать я определился заранее. И когда Иван Расулович вернулся с работы домой, я уже был на месте. Перед самым приходом маньяка, как я сам его для себя определил, занял позицию этажом выше. Дождался возвращения Каюмова и когда он стал открывать дверь квартиры, спустился вниз и резким боковым ударом ноги в спину толкнул его внутрь. Затем последовал за ним, приложил менеджера по голове заранее приготовленной дубинкой, которая была обтянута кожаным ремнем и, вырубив Ивана Расуловича, закрыл за собой дверь.

Первый этап операции прошел успешно. После чего я связал хозяина квартиры приготовленной для этого случая бельевой веревкой и совершенно спокойно, словно так и надо, осмотрелся и приступил к обыску. Стены в квартире были толстыми и покрыты дорогими звукоизолирующими панелями с прослойкой из войлока. Это была еще одна странность Каюмова, которую я заметил, начиная осмотр помещений. И открывая комоды, шкафы и ящики письменного стола, все время надеялся найти нечто, что послужит оправданием моего поступка. Однако ничего не было. В квартире сорокалетнего холостяка имелась жесткая порнушка, как видео, так и журнальчики, но это законом не запрещено. И когда я хотел покинуть жилище Каюмова, который все еще находился без сознания, взгляд наткнулся на оружейный сейф.

«Чем черт не шутит, – промелькнула мысль, – а вдруг что‑то отыщется?»

Я обыскал Ивана Расуловича, нашел при нем связку ключей и один из них подошел к сейфу. Затем я его вскрыл и обнаружил гладкоствольный карабин «Сайга-12С», сотню патронов, пулевых и с крупной картечью, масло для чистки оружия, и прозрачную пластиковую коробку с несколькими десятками фотографий.

При виде находки сердце вздрогнуло. Слегка подрагивающие руки подняли крышку, взяли верхнюю фотографию, и я увидел на ней свою сестру.

Наталья была совершенно голой, а ее лицо и тело украшали многочисленные кровоподтеки и порезы. Женщину привязали к колышкам на покрытой свежей весенней травой поляне, глаза ее были навыкате, а рот раззявлен в крике.

Глядя на фотографию, я почувствовал такую боль, словно меня самого пытали. И чувство это было настолько сильным, что я застонал и меня скрутило.

Впрочем, вскоре слабость отступила. Я вновь собрался и стал прежним Олегом Курбатовым, только более жестким и уже готовым на убийство ублюдка, который пытал мою сестру. И продолжая накручивать себя, собирая в единое целое лютую злобу на лежащего в соседней комнате недочеловека, я продолжал рассматривать снимки. Одно изображение сменяло другое. Я видел свою сестру и других женщин, а всего насчитал четыре жертвы Каюмова, который, наверняка, действовал не один. А помимо этого, по приметному пейзажу за спиной одной из жертв, которую насильник и садист привязал к дереву, узнал место, где совершались убийства. Это была заброшенная пятнадцать лет назад база отдыха за городом. Молодежь там часто бывала, в том числе и я, а последний раз всего за пару дней до исчезновения сестры.

Фотоснимки закончились и под ними, на дне коробки, был обнаружен странный амулет, медный крест из четырех узких неравнобедренных треугольников на золотой цепочке. От предмета веяло чем‑то недобрым и злым, и на миг показалось, что на меня кто‑то смотрит. Однако в комнате никого не было, и ощущение плохого взгляда вскоре пропало. После этого я задумался. Что делать дальше? Но размышлял недолго, ибо для меня все на поверхности. Необходимо уничтожить маньяка, и сделать это надо на том самом месте, где он мучил и убивал своих жертв. Однако возникал еще один резонный вопрос. А как вытащить человека из его квартиры и незаметно вывезти загород? Дилемма. Хотя выход нашелся достаточно быстро. У Каюмова в квартире имелся хороший запас дорогого алкоголя, и если напоить его, пусть даже силком, проблем с тем, чтобы вывести ублюдка из дома не будет. Особенно если сделать это ближе к полуночи, когда в пятиэтажке все спят. Правда, была большая вероятность, что кто‑то все же встретит меня и запомнит внешность, но в тот момент это казалось неважным. Я четко понимал, что маньяк жить не должен, а убить его в квартире неправильно.

Определившись со своими намерениями, я перешел в комнату, где находился Каюмов. Он уже очнулся и, увидев над собой меня, истошно закричал:

– Помогите!

– Заткнись! – носком ботинка я ударил Каюмова по ребрам.

Ублюдок посмотрел на меня своими заплывшими жиром глазками, разглядел в руках фотографии и амулет, а затем зло прошипел:

– Ты попал, мальчишка! Конкретно попал! Ты это понимаешь!?

Снова я ударил маньяка по ребрам. Присел рядом с ним на корточки, бросил ему под нос пару фотоснимков и спросил:

– За что же ты их так?

– Не твоего ума дела, сопляк! Немедленно развяжи меня, а не то пожалеешь, что на свет народился! Ты хоть понимаешь, с кем имеешь дело!? Да ты знаешь, какие у меня связи!? Развяжи! Живее!

В голосе неприметного и с виду хилого гражданина, бородавки которого были смешны, как и он сам, неожиданно прозвучали сильные властные нотки, и я дернулся, а руки сами по себе потянулись к веревке. Но клокотавшая во мне смесь из ярости и злости не дала сделать глупость, и я удержался. А затем, чтобы заткнуть Каюмову рот, встал на одно колено, навис над ним и стал месить его лицо кулаками. Удар! Еще один! Третий! Четвертый! Нос ублюдка был разбит, и из него потекла красная юшка, а следом под ударами лопнули губы и левая бровь.

Каюмов взвыл от боли и замолчал, а я прекратил избиение и заткнул пасть маньяка найденной на кухне грязной тряпкой. После чего немного успокоился. И понимая, что после убийства твари на двух ногах придется бежать из родного города, стал собираться в дорогу.

Среди вещей Каюмова нашел вместительный походный рюкзак. Видно, только недавно купленный менеджером, потому что на нем еще висела магазинная бирка. Хорошая вещь и в него я стал скидывать все, что мне нравилось или казалось нужным. Двадцать тысяч рублей пятисотенными купюрами. Немного продуктов: хлеб, консервы и колбасу. Патроны. Сложенный карабин с одним снаряженным магазином на пять патронов. Плюс два запасных магазина. Простой туристический нож. Странный амулет. Пара бутылок водки. Новенький спальный мешок. Золотой перстень. Вот и все. Остальное брать не стал, ибо в поход не собирался, а планировал после убийства сразу направиться в сторону Москвы, по пути зарыть в придорожной чащобе оружие, и продолжить путь в столицу. А что дальше, особо не задумывался. Главное, уничтожить Каюмова.

Пока готовился и собирался, наступила ночь. На часах половина десятого. Пора выдвигаться. И взяв из бара литровую бутылку водки, я вновь присел рядом с Каюмовым и вынул из его рта импровизированный кляп. Секунду помедлил и, не давая маньяку отдышаться, ломая зубы, воткнул в рот ублюдка открытую бутылку. Каюмов пить не желал и сопротивлялся. Однако я зажал нос, и он был вынужден глотать прозрачную сорокаградусную жидкость. В один прием выпил треть. Затем столько же во второй. А перед третьим, выдохнул:

– Конец тебе! Дурак! Какой же ты кретин! Мои друзья в порошок тебя сотрут! Ты никто и ничто! Просто мясо!

– Посмотрим, – произнес я. – На место приедем и еще раз побеседуем, так сказать, на лоне природы. Там ты расскажешь про своих друзей и, может быть, я их тоже навещу.

– Какое лоно природы? – Каюмов насторожился.

– Поедем туда, где ты женщин убивал.

– Нет! Туда сегодня нельзя!

Я промолчал. Вновь воткнул в рот ублюдка бутылку, и заставил пленника выпить ее до дна. Кстати, с ним едва передозировка не случилась. Он сильно покраснел и пару раз сильно дернулся. Даже мысль промелькнула, что сейчас он сдохнет. Однако Каюмов, несмотря на свой невзрачный вид, оказался крепышом и здоровьем обладал хорошим. Поэтому вскоре оклемался и спустя несколько минут, когда избитый и пьяный Каюмов уже мало что соображал, я поднял его на ноги, накинул на плечи маньяка сброшенный в прихожей плащ и вывел на лестничную клетку. Здесь никого не было. И только где‑то на четвертом этаже кто‑то разговаривал и звенел ключами.

«Отлично! – подумал я и сам себя подстегнул: – Надо спешить!»

Я поволок своего пленника на выход из дома. Спустились в подъезд, вышли во двор и снова везение. Опять никого. Моя машина находилась неподалеку и, погрузив связанного Каюмова на заднее сиденье, я повел «шестерку» в знакомое место. Улицы были полупустынны. «Шестерка» машина неприметная, а правил я не нарушал, так что гаишники меня не останавливали.

На территории заброшенной турбазы оказались около двенадцати часов ночи. Я выволок начинающего трезветь Каюмова из машины и потащил в сторону поляны, которую видел на фотографиях. Ублюдок спотыкался и ругал меня матерными словами, но я не обращал на это никакого внимания. На одной руке рюкзак с оружием, а другая, схватив веревку, которой был связан маньяк, тянула ее вверх, тем самым, заставляя Каюмова нагнувшись туловищем к земле, спешить вперед.

Далеко идти не пришлось. Двести метров по тропинке, и вот она, та самая поляна, залитое лунным светом пространство посреди большой рощи. И представив себе, как здесь умирала сестра и другие женщины, я сразу забыл, что собирался расспросить Каюмова о его друзьях и деяниях. Пинком под зад толкнул маньяка на траву. Затем сбросил с руки рюкзак, отстегнул клапана, одним рывком вынул карабин и нацелил его на маньяка.

Щелкнул предохранитель. Лязгнул затвор. И глядя на Каюмова, я сказал:

– Молись, твой час настал.

После этих слов я ожидал, что Каюмов постарается меня разжалобить, покается, заплачет или просто закроет глаза. Но он, покачиваясь из стороны в сторону, встав на ноги, посмотрел на стену тумана, который наползал на поляну от протекавшей неподалеку речушки и закричал:

– Хозяин, спаси меня!

Каюмов кричал так, словно видел кого‑то, невидимого для меня и невольно я посмотрел на туман. Всего на пару секунд отвлекся, а ублюдок резко вскочил на ноги, и бегом рванулся в туман. Миг! И казавшийся совершенно пьяным толстенький человечек на коротких ножках ускользнул.

Вскинув к плечу приклад карабина, я выстрелил ему в след. Однако то ли у меня навыка не было, то ли от оружия отвык, то ли ночная темнота или туман помешали, но я промазал. Спина Каюмова удалялась, и мне пришлось броситься за ним вслед. Я бежал за убийцей со всех ног, и уже нагонял его. Но он вломился в окружавшие поляну густые кусты и исчез. Я продолжал мчаться по следам убийцы, но потерял его, а затем произошло падение, и наступила странная тишина…

Я вернулся в реальность оттого, что сигарета дотлела, и кропаль обжег ладонь. Вокруг все по – прежнему. Незнакомый сосновый лес. Дороги нет. Все тихо. Ни шума, ни постороннего звука. Что делать, не ясно. Но понятно одно – бродить по чащобе ночью не стоит. Значит, надо дождаться утра и, плотнее закутавшись в легкую камуфляжную куртку, всматриваясь в темноту, я застыл без движения. И как‑то быстро заснул, хотя делать этого не собирался…

2

Пробуждение было тяжелым. Тело ломило, все же середина октября, а по утрам прохладно и сказывалась сырость от тумана. Руки закоченели, а глаза слезились. Однако жалеть себя я не стал. Мысленно обозвал себя идиотом, которого прячущийся где‑то в лесу маньяк мог придушить голыми руками, и встал.

Все тот же сосновый лес. Вот только на ветках появились поющие свои песни лесные птахи и любопытные белки. Травы под ногами нет, зато много хвои и веток. Над чащобой всходило солнце. И первое, что я сделал, попытался обнаружить свои ночные следы. Они нашлись быстро, и я направился в сторону поляны, где так и не смог отомстить за Наташу и других женщин, имена которых мне неизвестны. Шел быстро, потому что торопился к машине. Однако вскоре был вынужден остановиться. Метров через семьсот – восемьсот цепочка следов оборвалась. Только что в относительно ровном покрывале из иголок пролегала кривая полоса, обозначающая движение. И вот, ничего.

Снова вопрос. Что делать? Потоптался на одном месте и, прикинув, как двигался, продолжил движение. Направление выбрал верно, и вскоре оказался на поляне. Но совсем не на той, где находился ночью. Здесь не было дубов, кленов и ясеней, а только хвойные деревья. Однако в центре поляны валялся рюкзак, который я прихватил на квартире у Каюмова.

«Значит это все‑таки та самая поляна? – озадачился я. – Нет. Не может быть. Но рюкзак здесь? Да. И как он здесь оказался? Очередной вопрос, который пока остается без ответа».

Я завертел головой из стороны в сторону и попытался понять, где нахожусь. И в этот момент, в кустарнике заметил серый плащ, бывший на Каюмове. Приготовил карабин и бегом устремился к нему. Но как только влетел в заросли, увидел, что убивать некого. Раскинув руки, Каюмов лежал на земле, а из его правого глаза торчала оперенная белыми гусиными перьями стрела.

– Что за…, – хотел сказать я, однако договорить не успел.

Позади меня из кустарника, словно атакующий свою жертву питон, стремительно выскользнул невысокий крепыш в черной кожаной куртке и автоматом АК-47 в руках. После чего отточенным движением он нанес мне удар прикладом в голову.

Короткая вспышка в глазах и темнота. Я потерял сознание, а затем рухнул рядом с Каюмовым. И разница между нами в эту секунду была лишь в том, что он уже умер, а я пока еще нет.

3

В нос воткнулось что‑то острое, я чихнул и от этого пришел в себя. Причем без переходов. Только что находился в беспамятстве, а спустя мгновение уже в сознании. И первое чувство, которое я испытал, боль. Казалось, голова раскалывается на части, тело ломило, а язык во рту превратился в инородную вещь, сухую и жесткую, словно дерево. Отекшие веки не поднимались, общее состояние плохое и дополнялось все связанными руками и ногами.

«Что со мной?» – спросил я себя и ответ пришел без промедления. Потому что вспомнилось все, что произошло до того, как я провалился во тьму. Родной город. Каюмов. Квартира маньяка. Обыск. Мерзкие фотографии. Душевная боль и ярость. Ночь. Роща. Бегство ублюдка. Блуждание по незнакомому лесу. Поляна и труп врага. А затем быстрая тень за спиной и человек с автоматом.

Дернул руками. Бесполезно. Связали меня крепко, а резкое движение отозвалось острой болью, которая сверху вниз, по позвоночнику, прокатилась по нервам организма. Тело при этом изогнулось в судороге и, не выдержав, сквозь зубы я застонал, а затем замер без движения. Гадать, где я находится, пока бесполезно. Вырываться тоже. И все, что оставалось, ждать. Чего именно? Этого я не знал. Может быть момента, когда меня развяжут, или смерти.

Прошло несколько минут. За это время мне стало немного легче, и я постарался проанализировать свое положение. Однако провести анализ не получалось, потому что не хватало информации, и в голове царил сумбур. Но попытка все же дала некоторый положительный эффект, и я подумал о том, что люди, которые вырубили меня и связали, оставили мне одежду, обувь и жизнь. Факт незначительный, но он немного обнадеживал. Ну и, кроме того, я лежал не на голой земле, а на плащ – палатке. И это еще один плюсик, который говорил о том, что если меня и убьют, то не сразу. Больше на ум ничего не приходило, и я вновь попробовал открыть глаза. Опухшие веки дернулись и приподнялись.

По зрачкам ударил дневной свет. Потекли слезы, но вскоре зрение адаптировалось и, осторожно поворачивая шею, у меня получилось немного оглядеться.

Я лежал в большом углублении между двумя упавшими старыми соснами. Видимо, рухнули они не так давно, может быть, с полгода назад. Колючие зеленые лапы огромных деревьев нависали над землей, и получался природный шатер, своего рода просторная палатка. Что находилось позади, не видно, но я чувствовал ствол еще одного дерева, а напротив него находился узкий лаз, который, наверняка, вел в лес. Слева от этого выхода валялся вскрытый рюкзак Каюмова, а справа два видавших виды потертых армейских вещмешка и квадратный походный ранец из окрашенной в темно – коричневый цвет кожи. В укрытии никого. Однако, прислушавшись к окружающим его звукам, среди пения птиц и треска веток, которые раскачивались под напором осеннего ветра, я распознал человеческие голоса. Они приближались, и с каждой секундой звучали все явственней. Наконец, люди остановились перед лазом и, сам не понимая почему, я снова закрыл глаза, сдержал готовые вырваться из груди болезненные стоны и замер без движения.

В укрытие заглянул человек. Он промолчал, а затем вылез наружу, и я услышал простуженный мужской голос:

– Он еще без сознания.

– Точно? – спросил второй мужчина, по голосу, молодой.

– Да.

– Вязал его хорошо? Не вырвется?

– Обижаешь, Кольцо. У меня все на совесть. Когда это Миша Ковпак человека упускал? Не было такого, и не будет.

Короткая пауза и снова голос молодого, которого простуженный Миша назвал Кольцом:

– Ну, что думаете?

– К отряду надо пробиваться, – ответил Миша. – Здесь нас зажмут. Пока вокруг спокойно, нечисти нет – она за нашими погналась, но это ненадолго. Места здесь нехорошие, переход рядом, так что надо уходить.

– Елена, а ты что думаешь?

В разговор вступила женщина, голос которой звучал очень резко, и от него по моей коже прошла гусиная дрожь:

– В Ирму идти надо, там община крепкая и нас приветят. До реки не очень далеко, километров тринадцать – четырнадцать по лесу, а там плот. Сплавимся вниз по течению, и уже послезавтра будем на месте. Отсидимся в поселке, осмотримся, и только тогда уже в Каменец пойдем. По дорогам до границы за пять дней доберемся. А если попробуем за отрядом пойти, придется через нежить пробиваться, а на это у нас может не хватить сил. Миша после ранения слаб и за нами не угонится, при беге рана откроется, да и потеряшка сгинет.

– А ты считаешь, что наш пленник потеряшка? – произнес Кольцо. – Сомнительно это. У него амулет демонов. Поэтому, скорее всего, он из пособников.

– Нет в нем зла, – помедлив, ответила Елена. – Просто человек оказался не в то время и не в том месте, значит надо разбираться, кто он таков.

– Насчет Ирмы согласен, – вновь послышался простуженный голос Миши. – А что касательно пленника, думаю, Елена ошибается. Надо допросить его, а потом ножом по горлу и все, – заминка, покашливание и снова Миша: – Но решать, конечно, тебе, Кольцо. Скажешь, потянем его на себе, но не лежит у меня к этому сердце. Ножиком по горлу оно как‑то проще. Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы.

– Ты замашки свои уркаганские оставь, Миша, – с легкой усмешкой произнесла женщина. – Мы не людоловы, с которыми ты десять лет бок о бок пробегал, а повольники. Для нас человеческая жизнь не мелкая разменная монет, которую если потерял, не жалко. Нас, нормальных людей, и так не очень много, а ты говоришь – проблемы нет. Жизнь любого разумного существа, в ком искра разума есть, ценить надо. Ясно?

В вопросе Елены прозвучала угроза и Миша, который, видимо, опасался женщину, или сильно уважал, ответил без промедления и колебания:

– Да ясно все. Успокойся.

После этого наступила тишина. Люди молчали, наверное, думали. А я вслушивался в каждый шорох за пределами укрытия и дождался решения своей судьбы, которое огласил Кольцо:

– С пленным поговорим, и Елена к нему внимательней присмотрится, – слово «присмотримся» лидер выделил особо. – Если он из демонских пособников, кончаем его и уходим сами, а если потеряшка, тогда возьмем с собой.

– А вещички его? – спросил Миша.

– Разберемся. Заслужит, вернем.

– Жаль. Мне его рюкзак приглянулся и карабин хороший, новенький.

В этот момент, мне в нос попала пылинка и, не удержавшись, я чихнул. Люди снаружи замолчали, а спустя несколько секунд в укрытие один за другим проникли все, кто меня обсуждал. Они расположились полукругом, и молодой мужской голос произнес:

– Эй! Открывай глаза. Понятно, что ты уже в себя пришел.

Скрывать это теперь было бессмысленно и, поморщившись, я открыл глаза. После чего моргнул, и всмотрелся в странных людей перед собой. Почему странных? Потому, что они были одеты совсем не так, как принято одеваться в современном обществе. И помимо этого каждый был вооружен.

Справа от меня, поджав под себя ноги, на кучке старой хвои сидел русоволосый мужчина, на вид, не старше двадцати пяти лет. Одет в кожаную куртку с темными металлическими заклепками и потертые черные джинсы. На ногах ладные шнурованные сапожки, на голове темно – зеленая бандана, на груди стандартная армейская разгрузка с магазинами и парой гранат, а в руках обычный советский АКС. В общем‑то, парень, как парень, типичный русак. Чрезвычайно серьезный и напряженный молодой человек, которому только дай повод, порвет противника на тряпочки, и после этого спокойно пойдет дальше по своим делам. Натуральный волк в человеческом обличье. Видимо, это Кольцо, старший в группе, которая меня захватила. Все признаки на лицо, заметно, что он лидер и других претендентов на человека с молодым голосом рядом не было.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю