Текст книги "Когда воскреснет Россия?"

Автор книги: Василий Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

«Я хочу познакомиться с высоким симпатичным юношей. Мне 15 лет, рост 172 см, глаза голубые. Люблю хорошую музыку, веселые компании, а также люблю кататься на мотоцикле. Лена, г. Вологда».

«О себе: 12 лет, поклонница В. Цоя. Люблю читать фантастику и детективы, люблю животных и еще многое другое. Обещаю: отвечу всем. Наташа, г. Череповец».

«Родилась под знаком Близнецов в год Кролика. Люблю слушать музыку, неплохо вяжу, много читаю. Подруги есть, но нет сильного, верного друга, который может защитить от всех превратностей судьбы. Светлана, г. Кадников».

Итак, «отвечу всем», а Светлана «родилась в год Кролика»…

Вологодская газета, подражая столичным, пробует свои силы сразу на нескольких поприщах. Она выступает в роли и классической сводни, и в роли исповедального органа, а потерявшим стыд Наташам и Ленам пока не до судеб Отечества. Долго будут они податливым воском, из коего можно лепить любые фигуры. Оглушенные ударниками рок-ансамблей, денно и нощно бьющими по их бедным головенкам, ослепленные бесстыдными образами совокуплений, гнусных дерганий, драк, увиденных в кино и по телевидению, эти ребята и девушки даже не подозревают о наркотических свойствах слуховой и визуальной продукции. Долго еще не будут они самими собой, многие вообще никогда не будут. Им нет дела до мондиализма, они равнодушны к тому, что страна становится экономическим пространством, что сами они превращаются в дешевую, самую дешевую в мире рабочую силу…

Ложь обычно не рассчитана на длительное хранение и пользование, поэтому способы массового оболванивания постоянно приходится обновлять: то навязывается коммунизм, то рыночная экономика, то коллективизация, то приватизация, то алкоголь, то секс, то рок-музыка.

Можно только гадать, чем наградят нас, что преподнесут голубые экраны (а то и голубые береты), если мы не пожелаем сдаваться на милость.

* * *

Как же все это произошло? Почему русский народ с более чем тысячелетним опытом государственного строительства и длительным духовно-религиозным опытом не может очнуться, стряхнуть с души сонную одурь? Да по тем же причинам, что и весь остальной мир. Царскую Россию ненавидели за то же самое, за что ненавидели когда-то королевскую Францию. Почему же так безжалостно отрублена голова Марии Антуанетты? По тем же самым причинам, из-за чего брошена в шахту беспомощная вдова великого князя Сергея Михайловича. Кто стрелял в детей и женщин в подвале екатеринбургского дома?

Катехизис можно продолжить на многих страницах. Но далеко не всем в мире и в современной России понятно, что продолжается многовековая борьба с христианством. Многообразие форм этой борьбы очевидно. Нынче вовсе не обязательно быть Данилевским или Леонтьевым, Достоевским или Ильиным, чтобы предвидеть ход этой борьбы. Россия долго (отнюдь не с 17-го года) несла крест во имя спасения своей православной души. Нынче нашу Родину распинают на этом кресте, и суждено ли ей воскреснуть, зависит от нас самих. Для того, чтобы выстоять, чтобы выдержать страдания и муки, внемли себе. Выключи радио и телевизор со всей его видеотехникой. Отбрось в сторону лживый газетный лист, выбрось его на свалку, если не хочешь быть обманутым. Но в том-то и беда, что тебе (ну, хорошо, не тебе, а мне) хочется быть обманутым… Ты ищешь правду не внутри себя, а где-то на стороне. Подражая кому-то, я отрекаюсь от самого себя…

Почти все декабристы, будучи масонами, обманутые словом свобода, понимали это слово только на якобинский, т. е. на чужой, лад. Свергая самодержавие, они искренне желали России добра. Да не с того ли «добра» началось разрушение русского государства.

Даже для обыденного сознания должно бы быть ясно: чтобы править миром, надо было разрушить нравственные, религиозные оплоты государственности, выкорчевать из народного сознания саму мысль о монархах как земных наместниках Бога. Не напрасно же Вольтер, этот кликуша мирового прогресса, призывал: «Раздавить гадину!»

Фальшивый порыв, приведший французскую нацию к гильотине, ничему не научил полковника Пестеля. Россия очертя голову бросилась в объятия прогресса и так называемого освободительного движения. От кого освобождалась, стреляя в царей? Конечно же, от самих себя. Пророчество Достоевского пропущено было мимо ушей.

Федор Михайлович в молодости тоже попадался в сети обмана. Мы знаем, каких усилий стоило ему разорвать эти духовные путы. Он не пожелал оставаться обманутым и написал пророческую для своей родины книгу «Бесы». У русского «передового» общества было достаточно времени, чтобы остановить движение России к пропасти. Но кто поверил писателю Достоевскому? И что думали на стыке марта и февраля 1917 года, например, начальник штаба генерал-адъютант Алексеев и генерал-адъютант Рузский – командующий Северным флотом? Или тот же Гучков с Шульгиным? Обо всех этих предателях государя нам до сих пор ничего не известно, как неизвестно о предателях патриарха Тихона – Введенском и Красницком. Даже в художественно-исторических книгах такого вроде бы совершенно независимого автора, как А. И. Солженицын, ощущается какая-то то ли полуправда, то ли недосказанность. (Читателю «узлов» представляется, что автор знает значительно больше, чем говорит.)

Радость подлинных ревнителей государственности в среде русской эмиграции по поводу нашей нынешней гласности явно преждевременна. Очередной обман не сразу заметен, информационный голод утолен фальшивой пищей, с виду очень питательной, на самом деле пустой и вредной. Подлинная же, неподдельная пища выдается такими мизерными частицами, так мало и редко, что не может пока влиять на духовное здоровье народа.

И снова вертится на языке модное нерусское слово – геноцид. Известно оно всем, только не доярке-пенсионерке в деревне Тимонихе. Откуда ей знать нерусские термины? Газет и журналов она не читает, да в демократических газетах о выкорчевывании русской нации и речи нет. Но то, что в деревне уже несколько лет не слышно детского голоска, ей понятно и без газет. Помнит она и названия исчезнувших с лица земли деревень, остались в ее памяти имена погибших во цвете лет родных и знакомых. Объяснить причину гибели русских людей и пропажу тысяч русских селений она не может, поскольку в духовной пище не разбирается. Зато разбирается кое в чем другом, что у нее на виду. Она говорит кратко: «Всю Россию споили!» – «Что ж, – говорю, – возьми и не пей». – «Да как не пить-то, – смеется она, – ежели эдак потчуют?»

Действительно, антинародное правительство вот уже семьдесят пять лет в открытую потчует, то есть спаивает, русский народ. Защищать от этого страшного бедствия могла лишь церковь, но духовенство и православные храмы были уничтожены. Большевики сразу же позаботились о том, чтобы вырвать язык у миллионов русских колоколов. В прямом и переносном смысле они лишили Россию голоса и только после этого начали активно ее спаивать. Статистика продажи алкогольного яда и до сего дня под запретом. Народ и сейчас не знает, сколько лет и чем разбавлял он свою не пролитую на войне кровь. Десятки миллионов убитых во время войны, умерших в лагерях Европы и Азии, в застенках Ленина-Сталина и подавно не знают, чем закончилось большевистское похмелье. А закончилось оно (впрочем, почему закончилось, оно продолжается) тем, что поколения, зачатые в пьяном угаре, вступают в жизнь ослабленными, не способными к сопротивлению. Духовные и физические вирусы косили и косят русский народ, а когда Россия сделала одну лишь слабую попытку отрезветь, как встрепенулась стая демократических академиков, политологов, газетчиков! Аганбегяны, Шаталины, заславские, евтушенки взвыли от возмущения. На единственного в Политбюро трезвенника Егора Лигачева были спущены сразу два юридических цербера – Гдлян с Ивановым. Пошли в атаку журналисты и поэты из когорты откормленной оппозиции. Как ни таила цензура алкогольную статистику, ужасающая цифирь на свет все-таки вылезла, народ ужаснулся и снова пробовал было очнуться, но за рубежами государства, предупреждая пробуждение, уже готовилась новая опохмелка…

* * *

Итак, началась горбачевская мондиалистская перестройка. Мондиализм! Опять никому не известный, совсем новый термин… Не знаю, знаком ли смелый захватчик главной писательской печати и сейфа с этим термином, но представляется мне, что новый член Пенклуба Виктор Астафьев с этим словцом пока не очень знаком. Иначе бы он не стал почем зря громить своих же недавних друзей и единомышленников.

«Великое было время!» – скажут когда-нибудь ветераны баррикадных завалов, построенных Моссоветом за счет налогоплательщиков в ночь с 19 на 20 августа 1991 года. Алкоголь и закуска, поглощенные на броне бэтээров, выдавались длинноволосым существам среднего рода тоже бесплатно (я видел это своими глазами). Успевали эти существа пить, тренькать на гитарах и обниматься, другие успевали кричать и еще кое-что. Но когда возникла угроза Свердлову и Дзержинскому, лидеры новых демократов сдрейфили, заговорили о варварстве и культурной значимости истуканов… Увещевать толпу у бронзового Дзержинского попробовал было Б. Н. Ельцин. Но ему ничего не оставалось, как пристроиться к общему делу. Спасти железобетонного Свердлова не смог даже всемирно известный музыкант Ростропович. Конечно, все, что произошло в августе, было ново, захватывающе интересно, только во всем этом восторженный обыватель даже не подозревал очередного обмана. Г лаза раскрылись сейчас, да и то не у всех, поэтому тайные правители мира рискнули на еще более нахальные меры. Они уже делят все еще сопротивляющегося медведя.

Какая старая песня…

Русский народ переболел-таки марксизмом и коммунизмом (разве это не европейские вирусы?), переболел и сохранил свою государственность. Коммунизм в России был на последнем издыхании, но тут-то и всполошились враги России. Под видом борьбы с коммунизмом они начали войну против самой России, против самих русских и их государственности. Им показалось, что ослабленная чуть ли не вековой борьбой нация не будет сопротивляться. Им представлялось, что мы уже спились и выродились, забыли свою тысячелетнюю историю. И теперь, дескать, можно легко разделить государство на мелкие части, расчленить тело России с помощью национальных чувств малочисленных народов, живущих в ее пределах.

Что ж, планы наших врагов во многом осуществились. Обманутые антирусской пропагандой, народы шарахнулись от России в разные стороны, наивно предполагая выжить без нас. Заокеанские доброхоты готовы и впредь подсоблять им не только через посредство «media», джинсов и говяжьей тушенки, но и с помощью ооновских голубых беретов. От первого, еще марксистского, президента президенты начали плодиться, как степные сурки. Уже и Заонежский край, и Печорский требуют собственной государственности. Более ста двадцати народов и народностей, веками живущих под крылом государства Российского, с помощью радио и газет были заражены сепаратистским вирусом, и теперь их интеллигентные лидеры с младенческой наивностью требуют государственной самостоятельности, отделения и т. д. Лучшего способа национального самоубийства, вероятно, никто еще не придумал. Ложь о российской тюрьме народов, ловко подкинутая Ильичем для маскировки интернациональной империи, конечно, когда-нибудь обнаружится. Но будет поздно: десятки малочисленных народов настигнет судьба, напоминающая судьбу американских аборигенов.

Что же делать теперь нам, русским?

Терпеть и каяться, говорят богословы и академики. Насчет терпения не знаю, надо подумать. А вот о покаянии можно поразмышлять не откладывая. Все дело в том, перед кем каяться. Покаяние перед собственной совестью (т. е. перед Богом) нельзя подменять каким-либо иным покаянием. Нынешние бесы требуют от русских покаяться прежде всего перед другими народами, внушая нам ложную вину, словно русский народ не был измордован интернациональной шпаной одинаково с прочими. (И не одинаково даже, а пострашнее.) Нет, не существует коллективного покаяния. Каяться за несуществующую вину тоже нельзя, это было бы тоже лживо. Но покаяние за свои личные истинные грехи русский человек, пусть далеко не каждый, уже приносит, и как раз это-то обстоятельство больше всего и бесит наших врагов. В их планы не входит возвращение русских людей к православию.

Допустим, что уже миновали времена полковников в рясах. Допустим, что все епископские панагии, носимые поверх голубых погон, перекочевали в антикварные лавки мира, на Руси приняты, наконец, Законы о свободе совести и правах верующих. Но легче ли стало Русской православной церкви в новых условиях, уменьшается ли число ее злобствующих разрушителей? Увы, их стало не меньше, а больше. Тайные обязанности по разрушению православия, исполнявшиеся до этого спецслужбами, успешно легализованы в деятельности некоторых депутатов, но того лучше выполняются эти обязанности с помощью циничных средств Macc-media. Поспешно внедряется неоязычество! И что всего удивительнее, православные иерархи, как зарубежные, так и в Московской патриархии, за немногим исключением, спокойно взирают на затянувшийся в России бесовский шабаш. Некоторые из них, соблазненные экуменизмом, потворствуют врагам православия. Хуже всего заискивание перед властями. Власти же тем временем преподнесли полную свободу действий католикам, протестантам, всевозможным сектантам, хлынувшим в Россию со всего света. М. С. Горбачев не напрасно шнырял по лестницам Ватикана…

Что ждет православных верующих, их детей и внуков при встрече только с этой богатой, механизированной, снабженной всеми необходимыми средствами антирусской стихией? Государство наше, отдавшее себя во власть доллара, не жалеет для этих новых «просветителей» ни грандиозных залов с водоемами для псевдохристианских крещений, ни земельных участков для строительства католических, протестантских, буддийских и прочих храмов. От всего этого в русском народном сознании подспудно, неосмысленно копится горечь, которая рано или поздно прорвется. Знаменитое русское терпение, кажется, уже совсем на исходе, но бесы с еще большим нахальством, заглушая свой страх отчаянной решимостью, продолжают испытывать это терпение. Увы, читатель, дело с покаянием, как все остальное, тоже запутано интеллектуальными знатоками. Представим себе такую сцену: бандит, угрожая наганом, отбирает у тебя кошелек да на тебя же и орет: «Покайся, такой-сякой!» А ты, ограбленный и униженный, должен благодарить мерзавца за то, что он всего лишь ограбил тебя, а вообще-то ведь и убить бы мог.

И благодарят, вот что обидно, а политические бандиты наглеют все больше. Нашим врагам представляется, что разорванная революциями связь времен невосстановима (дескать, колесо истории и прочее), что с помощью интернационализма и атеизма русские навсегда утратили национальное (то бишь имперское) самосознание, а если не утратили, то их (этих фашистов и шовинистов) надо образумить любой ценой и любым способом. Сгодится для этого и кнут и пряник, еще надежнее газеты и телевизор.

«Внемли себе!» – предостерегает святитель, но миллионам избирателей так не хочется вылезать из уютного кокона демократического самообмана. Им нужны не дни, а целые годы, чтобы понять, что Жириновский, к примеру, и Черниченко никакие не антиподы, что по сути своей оба одно и то же. Разница между демократами и коммунистами тоже только в названиях, но как тяжко осмыслить сию простую истину обывателю, начисто заштампованному такими терминами, как «демократия», «цивилизованные страны», «права человека», «гуманитарная помощь», «экономическое пространство» и т. д. Мысль о лживости этих и подобных понятий даже в голову не приходит, потому что люди не себе внемлют, а митинговым оракулам и телевизорам. Как и кем запускаются в массовое производство мыслительные болванки и обманные штампы, можно понять на примере выражения «образ врага».

Кто придумал эту болванку: Шеварднадзе или Яковлев? Где подсказали: в Оксфордском университете или в Принстонском? Теперь это, пожалуй, все равно. Выраженьице обнаруживает вроде бы первоначальную тупость и мыслительную ограниченность. Но для тех целей, для которых оно было создано, гениальности и не требуется. Нужно было просто количество повторений, то есть миллиарды почтовых и телевизионных ящиков. Ленинские слова о том, что газета это не только «коллективный агитатор, но и коллективный организатор», что «из всех искусств для нас важнейшим является кино», как видим, универсальны, годятся для всех времен.

Именно наши враги, враги русского народа, придумали фразу «образ врага». Они требуют разрушить этот образ, делая вид, что никаких врагов у нашего Отечества нет, а есть лишь образ врага, созданный нарочно, искусственно… Нет, мол, у русского народа ни врагов, ни предателей, мол, все это выдумка, а посему долой армию, откроем границы. Разведка и перехват? «А на хрена она вам, эта разведка?» – вопят газеты. И вот Бакатин, шеф КГБ, добровольно передает секретные документы в чужие державные руки. Министр Шеварднадзе, не задумываясь, вручает в те же загребущие лапы целые нефтеносные пространства, тайно передвигая морскую границу. Горбачев не устает болтать о правовом государстве, а сам на каждом шагу плюет на родимую Конституцию, и тысячи продажных газетных писак, подстегиваемых отнюдь не продажными, а явно вражескими наместниками, твердят о том, что русские должны, просто обязаны разрушить образ врага. (Сами же только то и делают, что создают этот образ, мусоля миф о русском фашизме.) То есть опять же все шиворот-навыворот, таковы уж бесовские свойства.

Такими, какие сейчас, были они во все времена.

Грандиозный самообман русского человека, сотворившего попытку выжить не только без царя, но и без Бога, медленно, однако же неуклонно рассеивается. Переболев едва ли не всеми болезнями мира, он, русский человек, только начинает медленно выздоравливать, начинает трезветь и осмыслять собственный путь и судьбу.

Родина, не дай же себя обмануть, «внемли себе»!

Забвение слова

«Не надо паники – язык сам очистится от пены!» – на весь мир вопит профессор-филолог. Собираясь в очередной раз реформировать русскую орфографию, он решил успокоить общественность. Не верьте доктору филологии! Не верьте ни одному его слову… Этот «доктор наук» такой же, как и все либеральные реформаторы… как, например, Заславская или какой-нибудь Гайдар. Лучше бы их, таких реформаторов, совсем не было. Реформаторство, читай, не улучшение, а уничтожение чего-либо, любимое дело подобных «докторов наук». За соросовскую подачку они сделают что угодно. Реформы их шиты белыми нитками… дай им волю, они отреформируют даже «Маленькие трагедии» Пушкина, отреформируют арию Сусанина Глинки, да так, что ни от Александра Сергеевича, ни от Михаила Ивановича ничего не останется. Обоим гениям не поздоровится. При этом будут внушать обывателям: не надо паники! В руках таких реформаторов, в их загребущих руках буквально все: академии всякие, телеканалы всякие, газеты всякие, еженедельники всякие… Силища неимоверная. И очень опасно тягаться с нею нам, грешным, не имеющим ни грантов, ни академий!

А о языке… Ну что о нем говорить? Премьер Касьянов, к примеру, не склоняет существительные, оканчивающиеся на «мя». Да и сами «доктора-филологи» боятся просклонять хотя бы для опыта какое-нибудь трехзначное числительное. «…Ничего особенно страшного я здесь не вижу, – нахально твердит филолог, отвечая на вопрос о рекламе. – Пусть экспериментируют, шутливая реклама ведь более действенна». Пусть экспериментируют? Нет, не пусть.

Корреспондент спрашивает: «Вот будем мы, насмотревшись телевизора, часто говорить «сникерсни». Повлияет это все же на культуру речи?»

«Да никак не повлияет! – смело заявляет реформатор Леонид Крысин. – Останется слово в пределах рекламы, а потом будет благополучно забыто». Увы, все это не так… Слово-то навсегда, может, и не останется, зато останется ублюдочный способ мышления. А в каких пределах? И на какой срок? Бог знает. Не собираюсь я спорить с членом орфографической комиссии доктором филологии Леонидом Крысиным, он все равно вывернется, на то он и «доктор филологии». Или просто не заметит моего мнения, как не однажды бывало. По-моему, не следует вступать в спор и с другими авторами страницы еженедельника («Век», № 436). Зачем? Все равно академика Велихова не научить правилам шестого класса. Тем более он считает, что иногда слова вполне можно и нужно заменять обычными цифрами.

В наше время такое цифровое новшество уже и делается сплошь да рядом. Пардон, еще не сплошь! Вместо цифр чаще используются пока аббревиатуры. Недавно прочитал я страницу в «Экономической газете», где говорится о создании новой коммунистической партии на Украине. Такая прет аббревиатурщина, что ничего простому человеку без специальной подготовки не разобрать. Кто кого молотит – ничего не поймешь! Спасибо Чекалину – главному редактору, что хоть запретил псевдонимы. Но на его месте я не стал бы экономить газетную площадь, используя аббревиатуры в таком изобилии. Ведь газета-то «Экономическая»…

Аббревиатурный вирус проник в поэзию: «Наша классика Пушкин и АКМ», – говорит Марина Струкова, лучшая поэтическая представительница современной литературы. О поэтических эпигонах и говорить не стоит.

Ничем не оправданный оптимизм либерально-демократических перестройщиков сказывается в замалчивании опасностей, грозящих русскому языку. Патриотическая печать закрывает глаза на эти опасности, из-за угла грозящие русской культуре и всей России. И реформаторы-перестройщики отнюдь не зевают. Пока русские люди ловят ворон, Греф и Чубайс «чинят мину под фортецию правды» (так выражался Петр I). Они, то есть Чубайсы, уже припасли нам жилищную реформу. Реформу-катастрофу. Но людей успокаивают. Дескать, не надо паники. Что им стоит «отреформировать» и язык русский? Пока разговоры только об орфографии, но и с ее помощью можно сокрушить язык. Безобидная болтовня в печати – это дымовая завеса. Тихой сапой проникли в наш быт и более опасные вещи. Людей приучают думать и чувствовать по-новому, то есть не по-христиански и не по-русски, а по-демократически. Имеются в виду скрытый цинизм, тайная похабщина, внедряемые в головы и сердца журнальной и газетной публикой. Начинали наши враги с анекдотов, а докатились до открытой похабщины. Поглядите страницы «Московского комсомольца», так любимого многими москвичами. Уже и человеческие страдания, смерть, горе родных и близких осмеяны журналистами этого толка! Задача их проста и коварна: всех приучить к тому, что в похабщине нет ничего дурного. Чтобы не возникал у читателей даже позыв к полемике, чтобы отсечь с ходу любой спор на эту тему! (Об этом вражеском способе я говорил еще в 1971 году.) Позвольте использовать собственную цитату: «В самом деле, стоит кому-то заявить, что слово Останкино склонять совсем не обязательно, как открываются прекрасные возможности для полемики. Полемика в данном случае не нужна, спорить абсолютно не о чем, но я уже участник полемики, я участник спора, следовательно, незаметно для себя признал правомерность и жизненность спора». На мой взгляд, такой способ называется провокацией. Не надо к этому слову никаких кавычек! И приучили ведь товарищи из «Московского комсомольца» с помощью этого метода даже яростных патриотов, даже депутатов-политиков, чуть ли не к мату приучили! Теперь уже почти никто не стыдится таких выражений: «наша партия не будет ложиться под…» и т. д. Не замечают многие, и даже порядочные журналисты, из какого лексикона подобные выражения. Соревноваться с мадам Новодворской продолжает Хакамада (тоже мадам). Не только порядочные газетчики, но и приличные писатели уже не стыдятся пользоваться проституцкой лексикой. Не будем тыкать пальцем в определенные места. Искусились даже иные писатели, великолепные знатоки русского языка.

Скажут: это сатира. Я не могу отнести к сатирикам Николая Васильевича Гоголя, но Михаила Евграфовича Щедрина почему бы не кликать сатириком? Скажите, много ли похабщины у Салтыкова-Щедрина, а уж на что едок и зол. Так что дело совсем не в сатире. Мне представляется, что русский мат – этот наш национальный позор, этот ядовитый, стегающий всех подряд бич не достоин ни любого, уважающего себя литератора, ни любого газетчика. Но газетчики, может, потому и циничны, что им хочется стать писателями, а писатели оттого и похабны, что им хочется выглядеть не хуже Гоголя. Не знаю, не знаю… Наверняка полемисты вспомнят тут А. С. Пушкина. Кто-кто, а Пушкин-то знал, что чужебесие не приводит к добру. Однако же Пушкину до московских дамочек весьма и весьма далеко – это, во-первых, во-вторых, он искренне всю жизнь каялся за грехи ранней молодости, а царь простил ему даже богохульство. Так что ссылка на Пушкина тут не годится. Даже превосходный стилист Хемингуэй для русских тут не пример. Это ведь он называл обычную физическую близость противоположных полов великим и ничем не заменимым словом «любовь». Мы, русские, пользуемся этим словом в молитвах…

Подумаем на досуге, к чему или к кому приравнял человека Нобелевский лауреат?

Вовсе не сравниваю таланты всемирно знаменитых литераторов, сравниваю мировоззрение православного Пушкина с менталитетом западника и протестанта. Слово «любовь» у Пушкина звучит чаще, чем слово «свобода». Так же ли часто звучит слово «свобода» в католических и протестантских молитвах? Этого я не знаю, т. к. не знаю католического и протестантского молитвословия. Но можно предположить и без точного подсчета: у реформаторов-то только и на слуху эта самая «свобода»…

Если же продолжить разговор об орфографии, то снова надо вспомнить об элементарной грамотности: о падежах, о знаках препинания, о спряжении глаголов, о многом еще. Где ставить точки, запятые, двоеточие и многоточие, где необходимо тире, а где ничего не надо. Я не говорю, что русский язык прост. Я говорю о грамотности, которая необходима и Путину, и Касьянову с их безграмотной командой. Но даже полным бандитам необходима грамотность хотя бы в пределах семилетней школы. Иначе они всю жизнь будут переделывать (реформировать) и уничтожать наш язык – тот самый язык, о котором с таким благородным пафосом говорил Тургенев. Сохраним язык – сохраним все!

А наши враги навалились сейчас именно на язык. Они губят его сразу по нескольким направлениям. Главное из них – это упрощенческое сокращение. Второе – это намеренное засорение многими способами: например, намеренным внедрением чужих, не свойственных нашему духу слов, способов правописания, интонаций. Примеров тому уйма. Вот хотя б засорение, отравление русского языка через медицину. Представляю, какой поднимется гвалт против этого утверждения! Но что делать, если и впрямь ненавистники России всех мастей намеренно, я бы сказал грамотно, засоряют наши сердца и души иностранщиной. Я совсем не против латыни в медицинских рецептах, но ведь надо и совесть (т. е. предел) знать, господа эскулапы! А технику взять?

Словарный состав языка отнюдь не всегда богаче становится, если свое живое название сменим на мертвую латынь. Добросовестные доки аптечного и инженерного дела подтвердят эту мысль.

Много можно болтать и спорить на сей счет, причем болтать и голосом, и письменно. Кстати, взаимосвязь разговорной и письменной речи вполне очевидна. Тот, кто хорошо говорит, хорошо обычно и пишет. Предлагаю высказаться по этому поводу русским, а не русскоговорящим… Но я глубоко убежден, что существуют два вида языковой грамотности: природная (то есть интуитивная) и не природная (то есть академическая). К которой из них лежит больше душа человеческая – это дело каждой личности. К любой из двух видов грамотности мое безбрежное почтение и уважение. Да, да, именно безбрежное! Независимо от того, враг ты России или сам русский (следовательно, либо совсем не враг, либо просто заблуждающийся).

«Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, какого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности», – говорил А. С. Пушкин.