Текст книги "Православный мир и масонство"

Автор книги: Василий Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Сектантство

Находя необходимым иметь в своем распоряжении организации, работающие открыто и служащие в то же время целям масонства, последнее, т. е. масонство, обратило свое внимание на разного рода религиозные секты и, учтя факт их существования как явление само по себе полезное для масонских целей, углубило их работу и направило ее по тому пути, на котором можно использовать сектантство с наибольшей для себя выгодой.

Методисты

Для работы среди интеллигенции была создана секта методистов. Методизм развился главным образом благодаря увлечению изучением английского языка, на котором оно проповедуется.

Возник методизм в Англии, в 1783 году. Родоначальником его является некий Джон Вилей. Название свое эта секта получила из-за методического, последовательного способа пропаганды своего учения. Методист Георг С. Фрезар писал, что «сначала вожди методизма не имели намерения установить новую религию, но впоследствии они это сделали». Из того же труда можно видеть, что методисты отрицают догматы и обрядность. Методисты признают равными «все церкви», принимающие Слово Божие.

Методистскую секту в Харбине возглавлял пастор Леонард, являющийся в то же время капелланом Сунгарийской масонской ложи. Кроме связи с масонством методисты работают в полном содружестве с ХСМЛ. Как и этот последний, методисты усиленно стремились и стремятся к привлечению в свои ряды эмигрантов.

Секта методистов совершенно свободно развивает свою работу в СССР, широко там распространена и пользуется покровительством властей Советского Союза.

Адвентисты

Для работы среди широких масс существует секта адвентистов. Адвентизм возник в XIX веке, основанный Вильямом Миллером. Этот адвентистский учитель провозгласил, что близится кончина мира и скоро придет на землю Спаситель. Он назначил и день пришествия Спасителя: сначала на 21 марта 1844 года, а затем – на 22 октября того же года. Когда эти предсказания не оправдались, был назначен новый срок – на 1932 год. Несмотря на все неудачи с назначением этих сроков и разногласия, в связи с этим возникшие, адвентисты все же продолжают свою работу, потому что располагают большими средствами.

Адвентисты, как и другая секта, баптисты, отрицают догматы, обряды и иерархию. Но адвентисты добавляют к этим заблуждениям чисто иудейские черты, как празднование субботнего дня, отрицание загробной жизни и т. д. Они не едят свинины и вообще соблюдают обрядовый закон Моисея. Они признают обрезание за такое же таинство, как и причащение, и утверждают, что евреи – народ избранный и святой, которому надлежит наследовать землю. Христианскую любовь адвентисты истолковывают так, что большевиков должно любить, и это тем более, что преследуют они только православную церковь, которая служит не Богу, а дьяволу.

Церковь адвентистов довольно быстро растет. В 1920 году она имела более четырех с половиной тысяч организованных церквей при двух миллионах членов. На пропагандистскую литературу в 1921 г. адвентисты истратили более 6 500 000,00 долларов.

К иудействующей секте адвентистов советская власть проявляет полную терпимость, и в 1922 году в СССР было около 400 адвентистских церквей. Глава этих церквей в СССР – еврей Липсон. (А. И. Ефимов. У адвентистов.)

Деньги для работы в СССР и на Востоке адвентисты получают из Америки.

Пятидесятники

Родиной еще одной секты, пятидесятников, является Америка. Там в 1906 году, в апреле месяце, в г. Лос-Анжелосе группу негров-баптистов охватило какое-то возбуждение, выразившееся в странном односложном бормотании, дрожании всем телом и судорожных подергиваниях. Это явление было названо «второй пятидесятницей», а нечленораздельное бормотание было приравнено к дару языков апостолов и первых христиан, т. е. к умению говорить, не учившись, на новом языке. Сразу откуда-то появились громадные средства и масса последователей. Основы пятидесятничества – крещение каждого пламенем Духа Святого, выражающееся, якобы, в вышеупомянутом глаголании новым языком, чудотворении и исцелениях. Крещенный «духом святым», якобы, навсегда очищается от грехов, как прошлых, так и будущих. Собрания пятидесятников заканчиваются истерическими завываниями, стонами и оханьем, а некоторые, наиболее нервные, начинают корчиться в судорогах. Все это считается проявлением Святого Духа. Во всем остальном секта эта сходна с прочими сектами. Деньги эта секта также получает из Америки.

Организатором этой секты в Харбине является пастор Пейсти. Пейсти сначала работал в методистских организациях, но после своей поездки в Америку, по возвращении из нее в 1928 году, организовал здесь секту пятидесятников.

После крушения Омского Правительства Адмирала Колчака сектанты развивают на востоке, в Харбине и других центрах, усиленную деятельность. Адвентисты начали здесь свою работу в 1921 г., в 1923 году появились методисты. В 1928 году начинается проповедь пятидесятничества, но окончательно эта секта, стараниями Пейсти, организовалась в 1930 г. (Б. Н. Брадович. Пятидесятничество и пятидесятники.)

Методисты, адвентисты, баптисты, пятидесятники и пр. преследуют цели и задачи, проводимые масонством. Вся их деятельность сводится: 1) к бунтарству и борьбе с положительными религиями, особенно с Православной Церковью, 2) внесению ересей и иных ложных заблуждений, 3) отрицанию догматов и обрядов Православной Церкви. 4) к дискредитированию в глазах масс православного духовенства, 5) к уловлению в свои сети православных, или жаждущих правды и доверчиво идущих в сети сектантских гастролеров, или людей простых, из которых и вербуются, главным образом, контингенты сектантских организаций, и 6) к проповедованию, как например адвентисты, земного рая, который должен облагодетельствовать всех людей. Адвентисты, которые, вопреки учению Св. Евангелия, указывают определенные сроки пришествия своего адвентистского мессии, утверждают, что это пришествие в конце концов принесет полное блаженство всем людям.

«Новая земля будет местожительством святых (т. е. адвентистов) во всю вечность. Во время второго пришествия Христа Его народ пойдет вместе с ним на небо, но они останутся там только в течение 1000 лет, а с истечением тысячелетия опять возвратятся на эту землю, которая останется их вечным жительством. Они не проведут вечности на небе, но на земле. Вся земля будет опять походить на сад Эдемский. Везде будет царствовать мир и удовольствие и неизреченная радость преисполнит всякое сердце». («Надежда мира».)

В своем журнале «Голос истины» за 1922 год № 3, адвентисты еще откровеннее объясняют свои мечты о будущем своем чувственном блаженстве.

«Жизнь в будущем (царстве на земле) будет реальная и действительная. Христос сказал своим ученикам, что они будут есть и пить за трапезой Его в Царстве Его. Он говорит, что они и Его народ будут пить виноградное вино в Царстве Отца Своего. Исайя говорит, что святые будут строить дома и жить в них; садить виноградники и есть плоды с них на новой земле. Библия описывает будущее состояние: реальные люди с физическими телами будут жить в домах, будут есть реальную пищу и будут утешаться в реальных садах и виноградниках». (П В. Ксенос. Об адвентистах, стр. 7–8)

Как уже сказано, все перечисленные секты и другие, сродные им, организации работают на американские деньги. Америка не скупится на отпуск средств и бросает для этой цели большие капиталы. Религиозная пропаганда – только ширма для истинных целей, преследуемых организаторами этих сект. Несмотря на бесконечные ухищрения, неприкрытый обман и подкуп, сектантам-вербовщикам и проповедникам удается заманить в свои путы лишь небольшое количество беспринципных или задавленных беспросветной нуждой людей. Но их это не смущает, ибо цель всех руководителей совершенно иная. Цель эта специфически политического характера, выполнение заданий, которые надо вуалировать. Америка щедрой рукой бросает деньги, оплачивает дорогостоящие помещения для нужд этих сект, по 300 и более иен в месяц каждое, не стесняет проповедников в расходах по поездкам, выплачивает им громадные оклады и вообще обставляет их работу широко и комфортабельно.

Методисты, адвентисты, баптисты, пятидесятники и пр. работают совершенно открыто. В СССР эти секты также не только разрешены, но пользуются покровительством власти. Под видом религиозного общения устанавливается непрерывная и полная связь между сектами, находящимися в Америке, на Востоке и в СССР. Эти «религиозные деятели» и «проповедники» постоянно сносятся друг с другом и дают друг другу самую широкую информацию о том, что где происходит. Уловить истинный характер этой информации трудно, ибо прикрыта она надежным щитом работы религиозной, а потому и не подлежит строгому и внимательному контролю.

Одновременно работая среди всех групп населения, пользуясь значительной свободой для публичных проповедей, лекций, публичных и частных собеседований, для пропаганды своих «идей» во всех ее видах, сектанты ведут тонкую пропаганду в желательном для них смысле. Контроль и здесь затруднителен, ибо всегда возможно от него уклониться и поднять шум о «религиозной нетерпимости, «стеснении свободы совести» и прочих высоких материях либерально-масонского свойства.

Преследуя общие с масонством цели, секты в отношении осведомления занимают чуть ли не первое место а потому и поддерживаются американским масонством с исключительной щедростью.

В состав своей секты включают немногих фанатичных глупцов, а главным образом беспринципных негодяев, готовых за деньги на все. Но масонство этим не брезгует и услугами сектантов пользуется умело и охотно.

Этим своим отношением к сектантству масонство наиболее ярко вскрывает свою сущность, свои моральный облик и свое отношение к вопросам религии. Святая Святых каждого человека – его вера – используется масонством для своих открыто низменных, корыстных целей. Религиозное горение и искание искусно превращается в рассадник злобы и ненависти. Обман и подкуп, грубая лесть и запугивание культивируются как средства достижения целей. Под видом высоких идеалов человечеству внушается мысль о том, что земное корыто – единственное благо, к которому оно должно стремиться.

Орден софианцев

Между ХСМЛ, розенкрейцерами, теософами и сектантами существует тесный и неразрывный союз, как между организациями, сродными по духу, направлению и конечным устремлениям. Их объединяет одна цель – борьба с христианством вообще, а с православием в особенности. Все эти антихристианские организации подчинены главному центру ХСМЛ в Америке и оттуда получают директивы. На Западе, в Париже, работой всех этих организаций руководит один из виднейших деятелей ХСМЛ, Джон Мотт, а в Маньчжурской Империи в Харбине – секретарь местного Отдела ХСМЛ, американец Хейг. Розенкрейцеры, теософы и различные сектантские объединения получают материальную поддержку от ХСМЛ и в свою очередь, содействуют успеху его работы, оставаясь в ответ на получаемое покровительство, верными союзниками в проведении общих задач и целей.

После революции ХСМЛ обратил свое благосклонное внимание на эмигрантскую организацию, именующуюся «Братство Святой Софии».

Братство это, зародившееся еще в России, было создано группой профессоров и литераторов, занимавшихся религиозными вопросами. В период деятельности Штейнера в Германии и открытия им там антропософического общества, учившего, что антропософия исследует жизнь человека в Софии, в 1900 году в России возник кружок софианцев под руководством М. С. Соловьева (брата философа), который развивал идеи В. С. Соловьева о Софии.

Соловьевский кружок был только началом. Брошенные розенкрейцерами «Семена розы», в виде учения о Софии, упали на плодотворную почву. Очень скоро возникают и другие кружки, в которых происходят поиски Софии – Премудрости Божьей.

«В кружках и между кружками, – пишет гр. Граббе, – шли постоянные споры, хотя одно у них было общее – искание познания Софии, как какого-то женственного начала. Только подходы к Софии были разные. Одни ограничивались суждением о ней с религиозно-философской стороны, исходя преимущественно из гностической системы древнего еретика Валентина, другие переносили Софию в область политики и социологии, видя проявление ее в революции. Одни в своем учении о Софии исходили из хотя бы извращенного, но христианства, другие выводили его непосредственно от Валентина и прочих гностиков. Эти разнообразные оттенки вызывали бесконечные споры». (Гр. Ю. П. Граббе. Корни церковной смуты.) Участниками этих кружков являлись Булгаков, Бердяев, Карташев, Мережковский, Философов, Ремизов, Белый, Соллогуб и др.

И в Петербурге, и в Москве кружки эти объединяли людей различных направлений и оттенков: от софианцев-христиан до сатанистов, вроде Соллогуба и Блока.

На почве всех этих исканий и откровений возникло Религиозно-философское Общество, которое объединило представителей самых различных течений софианской религиозно-философской мысли.

После революции, в 1918 г. при большевиках, в Москве, руководители Религиозно-философского Общества открыли Вольную Академию Духовной Культуры. В ней, кроме вышеупомянутых деятелей к группе руководителей присоединились профессора Франк, Карсавин, Вышеславцев и др.

После «высылки» профессоров-софианцев из Советской России в 1922 г. они на средства ХСМЛ открыли в Берлине Религиозно-философскую Академию, которая затем была перенесена в Париж и стала центром для объединения отдельных деятелей в Орден Софианцев.

К числу выдающихся братьев-софианцев следует отнести Булгакова, бывшего социалиста-марксиста, ставшего в эмиграции священником, масона Карташева, бывшего министра исповеданий в кабинете Керенского, крещенного иудея Франка, протестанта Зенковского, Бердяева, Вышеславцева и др. В эмиграции эти профессора, на деньги ХСМЛ, открывают эпоху «реформации» Православной Церкви. Они приходят к непреложному убеждению, что Православная Церковь нуждается в радикальной внутренней реформе, что она «одряхлела» и требует обновления, что они должны и могут стать пророками нового христианства, могут изобрести новые догматы и создать свою иерархию.

В своих сочинениях Булгаков, Бердяев и Карташев начинают излагать свои мысли и чаяния, которые должны вдохнуть новую жизнь в «омертвевшую» православную церковь.

Вопрос о реформации православной церкви ставит А. В. Карташев в своей статье «Реформа, реформация и исполнение церкви» (Сборник Евразийцев, кн. 2). «С освобождением подавленного церковного сознания перед русскими церковными силами откроется выход к новому творчеству, – пишет Карташев – к такого рода начинаниям, которые я назвал бы уже переступающими грани простой реформы и возможными лишь в перспективе реформации».

«Все недвижимое и не творящее истории еще подвластно по инерции Церкви. Но, увы, все творческое, передовое, действительно увлекающее чарующее, по истине господствующее, носящее на себе печать молодости и таящее в себе залог будущего не может поместиться в Церкви и для исторического творчества ради человечества выходит из нее».

«Откуда же может прийти и придет то новое в религии и в Церкви, откуда засияет тот новый догматический свет, который откроет перед Церковью новые пути и средства воздействия на мир и на историю? Оттуда же, откуда истекает и все в религии, из сердца человеческого, исполненного духом пророческим».

«Умерло бы пророчество, умерла бы и Церковь. Но пророчество живет. Церковь только проглядела, куда оно ушло, где Дух живет. Воздухом (пророчества) сейчас дышит все человечество внецерковное и внерелигиозное».

Второй пророк софианской ереси Н. А. Бердяев в своей книге «О свободе» объявляет войну «догматическому богословию» и доказывает, что учение масона Бема или пантеиста Эккерта глубже и значительнее учений наших святых и праведников.

«Догматическое богословие, – пишет брат Бердяев, – должно уступить место религиозной философии».

«Дух дышит, где хочет, и гностический дар великих философов и мистиков был дар боговдохновенный. Гностический дар не прямо пропорционален ступеням святости. У Якова Бема был больший гностический дар, чем у святых. Это дар особый. Глубоким представляется учение Мейстера Эккерта о Перво-Божестве, которое глубже и изначальнее Бога. В Перво-Божестве, которое выше всех лиц Троицы и связанной с ним диалектики, предвечно и абсолютно преодолевается всякая антиномичность, по отношению к нему исчезает даже самый вопрос о бытии и небытии».

«Обычное сознание соединяет Перво-Божество с Богом-Отцом; но ведь Бог-Отец есть одно из лиц мистической диалектики, есть действующее лицо религиозной драмы, а Перво-Божество лежит под и над этой диалектикой и не участвует в драме в качестве лица. Перво-Божество есть Сверх-Сущее».

Наконец духовный глава «Братства Св. Софии» С. Булгаков самочинно подменяет точно изложенное еще в IV веке Св. Афанасием Великим и другими Св. Отцами Церкви учение о Премудрости Божией и превращает Премудрость Божию в живое, умное существо, отличное от Бога-Отца, и от Бога-Сына и от Бога-Духа Святого, и называет ее «Софией».

Но приписывая этому существу наименования Ипостаси, Булгаков вводит в православное вероучение новое догматическое понятие «ипостасности», коим означается та же Ипостась, но только в скрытом, замаскированном состоянии.

Собор Епископов за границей с поразительной глубиной и правдой оценил подлинную сущность поднятого братьями-софианцами движения и вскрыл корни церковной смуты, которая явилась следствием проповедуемой пророками новой религии реформации.

«Ставя мир Церкви превыше всего, – говорилось в послании, – мы долго мирились с незаконными превышениями власти со стороны Митрополита Евлогия. Но вынуждены были, наконец, решительно выступить против, когда убедились, что они угрожают чистоте православной веры и незыблемости канонического строя православной церкви. С великим прискорбием увидели мы, что Митрополит Евлогий стал явно покровительствовать модернизму как в области христианского вероучения, так и в сфере церковной жизни».

Они, софианцы, говорилось в Послании, учат, что церковное сознание в Русской Православной Церкви, было до сих пор подавлено, а потому первою задачею ставят освобождение от этой подавленности… С освобождением же подавленного церковного сознания, по их мнению, перед русскими церковными силами открывается выход к новому творчеству, к такого рода начинаниям, которые переступают границы простой реформы и возможны лишь «в виде реформации».

«Не довольствуясь этим общим призывом к реформации, они вводят и новые догматические учения. Одним из наиболее важных новшеств этого рода является их учение о «Софии».

«Они же возвещают нам учение о Софии, как о женственном начале в Боге. Иногда это женственное начало является у них особым существом, или Ипостасью, хотя и не единосущным Св. Троице, но и не совершенно чуждым ей. А иногда – не Ипостасью, а только, как они выражаются, ипостасностью, которая однако способна ипостазироваться, т. е. становиться Ипостасью. Причем в первом случае София является у них существом, превысшим Богоматери, от которой приемлет даже почитание, а в последнем она почти отождествляется с Богоматерью. Как видно они и сами не отдают себе ясного отчета в своих собственных учениях. Но и в той, и в другой форме учение это совершенно чуждо и Апостольскому Преданию, и древле-святоотеческому учению». (Окружное Послание Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей от 18/31 марта 1927 года.)

Для проведения своей ереси братья-софианцы легализуют «Братство Софии», устав которого утверждает обработанный лестью и рекламой, честолюбивый Митрополит Евлогий. Создается организация, не имеющая прецедента в православной практике, а именно создается как говорит кн. Н С. Трубецкой, «внемонастырская община, состоящая из мирян и духовенства», которая «скорее заслуживала бы название ордена, чем братства».

«Братство Св. Софии, – писал кн. Н. С. Трубецкой к прот. С. Булгакову, приглашавшему его в 1924 году вступить в это братство, – состоит как бы вне конкретной церковной организации, не прилегает, а только прикасается к ней в отдельных пунктах. Вследствие этого Братству приходится создавать особо свою особую иерархию, что и является его самым бьющим в глаза отличительным признаком. Институт «духовного главы» и трех степеней братьев, не существующий ни в одном нормальном православном братстве, логически вытекает из необходимости иметь свою иерархию».

«Теоретически мыслимо положение при котором епископ оказывается в духовном подчинении у иерея (как духовного главы Братства), что канонически недопустимо».

«Происходит какое-то установление эквивалентности, какое то координирование двух Иерархий, одной – канонической, другой, основанной, в сущности, на общественном мнении. Происходит внецерковное наделение людей, отмеченных общественным мнением, признаком духовного авторитета, тем более соблазнительное, что чиноприемы и возведения в степени связаны с таинствами покаяния и причащения, придающими им видимость рукоположения».

Эта организация, по мысли кн. Н. С. Трубецкого, не укрепит авторитета канонической Иерархии, а подменит этот авторитет авторитетом светских богословов и религиозных публицистов и, в конце концов, приведет к антиепископальному настроению, близкому к «живой церкви».

Предсказания кн. Н. С. Трубецкого исполнились с поразительной точностью.

Орден софианцев начал свою деятельность с бунта и неподчинения Собору Епископов за границей, во главе с Митрополитом Антонием.

Бунтовщики-софианцы и им сочувствующие объявили, как непререкаемую истину, старую масонскую теорию об отделении церкви от государства. Они стали навязывать свое ложное мнение, что Зарубежная Русская Церковь должна отрешиться от политики, отрешиться от земных споров, а «отрешившись от земных споров, – пишет в масонской газете «Возрождение» связанный с софианцами масон проф. Н. С. Тимашев – церковь тем самым не только формально, но внутренне отделится от государства». Бунтовщики стали призывать отказаться от заветов и традиций Православной Церкви и забыть то великое историческое дело, которому служили наши святители Кирилл, Петр, Алексий, Иона, Макарий, Гермоген, преподобные Феодосий, Сергий, Серафим Саровский и сонм угодников Божиих, отдавая свои молитвы, слезы, труд и подвиг устроению государственной, политической и общественной жизни России.

Заявляя категорическое требование, что церковное дело не должно быть смешиваемо с политическим, софианцы стали учить о непротивлении злу насилием, каковое учение вылилось в определенное и безусловное требование отказа борьбы с сатанистами-большевиками.

«Душа человеческая стоит больше, чем все царства мира» – кричал в исступлении Бердяев и утверждал, что борьба с коммунистами, которые «могут покаяться и обратиться ко Христу», есть дело богопротивное и антихристианское. Бердяеву вторил не менее «православный» Франк, который, обрушиваясь на «идол политики» и признавая «богопротивность» большевиков, вместе с тем настаивает, что и «ненависть к большевикам», равно как политика, направленная к их свержению, столь же богопротивны, как и самый «кумир революций» (Франк. Крушение кумиров.)

Словом, братья-софианцы стали неприкрытыми пораженцами Православия, России и Русского народа, ибо, по словам Митрополита Харбинского и Маньчжурского Мефодия, политика лояльности к советской власти есть политика молчаливого одобрения советской политики, политика соглашательства или, назвав вещь своим именем, предательства Родины и Веры («Хлеб Небесный» № 12, 1 ноября 1929 г.)

К поднятому бунтовщиками антиепископальному движению примкнула пресловутая эмигрантская общественность во главе с братом Коковцовым, членом безбожной антихристианской масонской организации Великого Востока Франции.

Ордену софианцев оказала самую широкую и энергичную поддержку захваченная масонами эмигрантская пресса. В защиту бунтовщика Митрополита Евлогия выступила масонская газета «Возрождение» с бывшим редактором Струве, кн. Г. И. Трубецким и Карташевым. Такую же поддержку Митрополиту Евлогию оказали и «Последние Новости» масона Милюкова и даже «Дни» брата Керенского. Масон Струве, называвший в былое время святые мощи «куклой, набитой сеном», и открытые атеисты Милюков и Керенский выступили в качестве самоотверженных поборников «истинного» православия.

Атака на Иерархов, особенно на Блаженнейшего Митрополита Антония, как верных хранителей чистоты Православия, завершается церковной смутой.

Деньги, полученные из мутного масонского источника, стройное согласованное выступление подчиненных масонству газет и организаций, беспринципность, легкомыслие и верхоглядство эмигрантской общественности подогревают реформационное движение, углубляют церковный раскол и дают вес и силу Ордену Софианцев.

Дело реформации Православной Церкви проводится с широким размахом. На деньги темной силы открываются пастырские курсы, Богословский Институт, Религиозно-Философская Академия, издается журнал «Путь», книги и брошюры, создается «христианское студенческое движение» и т. д.

Члены братства Св. Софии от. С. Булгаков, А. В. Карташев, С.С. Безобразов, Н. А. Бердяев, Б. В. Вышеславцев, С. Л. Франк, Б. В. Зенковский, кн. Г. И. Трубецкой, П. Б, Струве захватывают руководящее влияние в Епархиальном Совете при Митрополите Евлогии, Религиозно-Философской Академий, Парижском Богословском Институте и в Русском Христианском Студенческом Движении.

Они же заставили Митрополита Евлогия окончательно порвать с Собором Епископов. Словом, забрали его в свои руки и сделали знаменем мятежа и орудием разрушения Православной Церкви, орудием самой лживой политики.

Братья-софианцы оттянули Митрополита Евлогия от Собора Епископов и толкнули его на подчинение Московской Патриархии во главе с Нижегородским Митрополитом Сергием, безоговорочно подчинившимся и признавшим советскую власть, как Богом поставленную, заставили его держать полный нейтралитет в отношении сатанистов-большевиков и признать, что всякое выступление и борьба с врагами Бога – большевиками есть нарушение заветов Христа о непротивлении злу насилием.

Обуреваемые нехристианской гордыней, братья-софианцы вместо богомудрия бросили в эмигрантские массы семена суемудрия, подняли соблазненных и совращенных ими на бунт против «официального богословия», т. е. против истинного учения православной Церкви, против церковной Иерархии, святой старины, обычаев и преданий.

«Надев на себя тогу ревнителей Православия и Христианского просвещения, они с такою хитростью и лицемерием, через посредство денег и печати, обольщают доверчивых и несведущих людей, заражают их ядом модернизма и отвлекают от истинной Христовой Церкви». (Окружное Послание Архиереев Русской Православной Церкви за границей от 15/28 августа 1932 г.)

Ничего нового в поднятом софианцами движении нет. Орден софианцев, как и всякая последовательная масонская организация, проповедует безграничную свободу совести, стремится к освобождению от «гнета» «Константиновской эпохи», призывает на месте «старой и одряхлевшей церкви» построить «новую и живую» церковь, энергично проповедует проведение масонского принципа отделения церкви от государства, вносит грубейшую ересь в учение Православной Церкви, доказывает, что учение масонских мудрецов глубже и значительнее учения Святых Православной Церкви, стремится создать новую религию, которая объединит в один братский союз всех людей, населяющих вселенную.

Орден софианцев повторяет прописные истины масонства и проводит обычную работу братьев вольных каменщиков, а именно – начинает с реформации и обновления и приходит к бунту и разрушению.

Самое страшное в движении софианцев – это захват ими под свое влияние эмигрантской молодежи, каковой захват производится посредством школы и разного рода кружков и объединений. Среди русский эмигрантской молодежи создается «Христианское Студенческое движение», которое ставит своей задачей воспитание молодежи в масонском духе. Студенческие религиозные кружки, старательно насаждаемые в различных пунктах Европы, вынуждены и должны работать в духе Христианского Союза Молодых Людей, т. е. организации, как уже неоднократно указывалось, проповедующей веру в какого-то неопределенного Единого Бога, общего всем, и христианским, и нехристианским религиям, организации антинациональной, стремящейся создать, вместо существующих государств, царство Божие на земле, т. е. земной Эдем (рай), предел мечтаний в течение веков братьев вольных каменщиков.

Это религиозное движение молодежи построено на масонских принципах и идет под знаком Всемирного Масонского Ордена.

Характер и цели этого движения не составляют тайны и не скрываются руководителями религиозного движения молодежи в эмиграции.

«Надо навсегда разбить, забыть, отвыкнуть от той горделивой мысли, что Дух Божий только у нас и с нами (т. е. православными), – говорит один из руководителей этого движения, «брат» Зенковский. – Будучи среди инославных, вне православия, я все же ощущал себя в Церкви, я видел, что рамки Церкви бесконечно шире и объемлюще, чем мы обыкновенно думаем».

«Церковь Христова шире нашего суженного понимания ее: она включает в себя всех верующих в Бога и любящих Его, как бы их вера и любовь не проявлялись».

Тем же целям угашения православного сознания и чувства эмигрантской молодежи служат и школы, открываемые и содержимые все на те же средства Христианского Союза Молодых Людей. Везде, где бы ни возникали отделы ХСМЛ, проводится одна и та же система: молодежь старательно завлекается в Союз и там обрабатывается в желательном для масонства духе. На западе, среди русской эмиграции, этот вопрос поставлен шире: там больше денег и больше продажных русских людей высокой умственной квалификации. Но программа остается единой и проводится без изменения и в Париже, и в Харбине, и в других местах русского эмигрантского рассеяния.

В Харбине ХСМЛ, во главе с секретарем Хейгом, также занят организацией русской эмигрантской молодежи и обработкой ее в антинациональном, антирусском духе. Здесь ХСМЛ ведет очень тонкую работу и ведет ее весьма умно. В стенах гимназии ХСМЛ обучают закону Божию, поют молитвы, чтут православные праздники – словом, воспитание детей, с внешней стороны, ведется в строгом православном направлении. Но по существу своему гимназия эта является учебным заведением не православным и не русским. Православные священники играют там роль ширмы и никакого влияния на воспитание детей оказать не могут. Учащаяся молодежь обрабатывается не в школе непосредственно, а посредством школы, в различных кружках: литературных, музыкальных, спортивных и т. д. и т. д. Кружки эти заботливо и энергично создаются каждым отделом ХСМЛ, в том числе и Харбинским. Здесь для этой цели была создана, рекламировалась и поддерживалась т. н. «Чураевка» – литературный кружок, получивший свое наименование по роману Гребенщикова, деятельного масона-розенкрейцера, связанного тесными узами с ХСМЛ вообще, а с Харбинским его отделением в частности. «Чураевка» эта преследует цели борьбы с национальными порывами и национальным горением молодежи, тушит в русской молодежи патриотизм и своими безыдейными, беспочвенными исканиями и настроениями убивает волю к борьбе за Россию.