Текст книги "Бессмертие не порок(СИ)"

Автор книги: Василий Данилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

 – Вовремя я, правда? – он улыбнулся. – Впрочем, он сам тупил, старая песня: хочешь убить – убивай, а не рассуждай и уж тем более не рассказывай о своих планах.

На мой шокированный взгляд он смотрел себя и сокрушённо замети: "Да, вид у меня ещё тот, но это поправимо. Как ни как, а больше месяца по лесам мотаюсь (здесь он солгал), я был бы очень признателен, если ты подскажешь, хотя нет, лучше покажешь, если, конечно, это не трудно и не обременительно, дорогу до ближайшего цивилизованного места. Денег у меня нет, но я думаю, что эта небольшая услуга, – он указал на труп, – зачтётся мне.

Сказал всё это на чистом эльфийском! Его ни один человек толком выучить не может, а их корявое произношение вызовет только смех или презрение. А здесь – чистый звук, словно с эльфом говорю, но это не эльф! Чёрт подери, от него и не эльфом несёт!

 – Эй, ты хоть меня понимаешь? – что? Он что смеётся? Эльф и не понимает эльфийскую речь? Хотя нет, он искренне так полагает.

 – Да, я понимаю Вас. Благодарю за помощь, она действительно была мне нужна. Позвольте поинтересоваться вашим учителем, что дал вам такое прекрасное знание эльфийского, – ответил я наконец.

 – О, ну... Вы его не знаете, а мне он не представился... Так Вы не против меня проводить или указать дорогу? Я совсем заблудился, я даже не знаю где я!

 – Ну, это довольно просто. Странно, что Ваш учитель не поведал вам азы растениеводства. В данном случае вы находитесь на краю Конклава Магов, на земле Изумрудной башни. Я провожу вас, нам по пути. Был бы рад, если бы вы немного утолили моё любопытство.

 – Чем смогу, тем помогу, – радостно отозвался человек, что-то проговорив ещё скороговоркой.

Эльф, отойдя от шока, оказался толковым мужиком, хотя и не казался таким с первого взгляда. Лицо скорее женское: слишком утончённое и совершенное, словно маска или творение скульптора. Голос так же высокий, но тихий. Его товарищи, как оказалось – всего лишь созданные магией копии его самого! Телохранители. Умно: таких не подкупишь. Он всё выпытывал у меня моего учителя эльфийского: ну как я ему скажу, что это джин постарался и теперь я способен свободно изъясняться на любом языке? Кто я такой (статус и положение) пришлось придумывать, не говорить же ему правду? В конце концов, какая разница, что я скажу – жизнь с чистого листа! У мёртвого злодея оказалось немного золотых кругляков, что здесь за местные деньги и за свою одежду я более не беспокоился – куплю. Сам эльф двигался в Академию: получать образование. О возрасте я даже и не спрашивал: для эльфов наверняка нет большой разницы: сотней больше, сотней меньше, а о годах и не стоит заботиться. Я выборочно рассказал ему о своих похождениях, выстроив события так, что невозможно было установить, что за чем шло. Сам он, должен признать, был учтив и не выспрашивал сверх меры, а не то я непременно засыпался бы на подробностях. Да, над легендой мне следовало бы основательно поработать. От еды, предлагаемой эльфом, я отказывался, туманно изъясняясь, что «мир питает меня напрямую». Двигались мы всё время лесом, эльф умудрялся бежать, совершенно не спотыкаясь, что мне даже порой казалось, будто лес пред ним расступается или открывает своеобразную тропу. Я же терпел, всё равно все ссадины тут же заживают, а ныть от неудобств – только не в присутствии эльфа.

Лес неожиданно кончился: только вот шли вековые колоссы, а в следующее мгновение – солнечные поля зерновых, колыхающиеся, как море. Эльф на моё обалделое лицо только скривился и двинулся дальше, сквозь поле. Злаки как вода обтекали его, что не возможно было сказать, что здесь только что кто-то прошёл. Моё движение походило на продвижение танка – заметно и чётко, а главное – на пролом. После первых двух минут движения я наплевал на жалость к помятым растениям и шёл дальше: у каждого свои недостатки. Поле было огорожено лесом, как стеной. Тишь да гладь.

Признаться, я совсем расслабился (а чего не расслабиться-то? всё тихо и спокойно), потому и пропустил момент нападения. Стрела вошла мне в грудь, что наконечник показался со спины. Эльфа к этому времени уже и в поле зрения не было, хотя он шёл впереди. Одно хорошо: то ли от шока, то ли ещё от чего, но боли я не почувствовал, а продолжал стоять тупо пялясь на «занозу» торчащую из меня. Вторая стрела в живот окончательно убедила меня лечь на землю, а так же пробудила здравый смысл. Обломав кончик, я вынул из себя инородные предметы и отбросил в сторону. Нападающих я по-прежнему не видел. Поражённые места нагрелись, страшно зачесались и закололи. Я заломил руки и стиснул зубы, чтобы не почесаться: кто знает, каким мне это боком выйдет, пусть регенерация идёт своим ходом. То ли от ран, то ли от нервного перенапряжения, но я почувствовал, что невероятно устал. Слабость во всём теле и странная пустота внутри. «Разрядилась батарейка» – мелькнула ехидная мысль. – «А то всё как заяц с барабаном: а он всё работает и работает!».

Прервав самокритику, я пополз под укрытие деревьев: напали на краю леса. Покой нам только сниться. Я радовался, что ещё не труп и вообще старался держать внутри оптимистичную ноту, пока один из бандитов не решил пырнуть меня сзади ножом. Право, это чересчур. Противнику благополучно удалось сделать мне три ножевых ранения, пока я не уцепился ему в руку и в приступе яростного мщения не пырнул него его же кинжалом. Кинжал упёрся в кольчугу и спас бандита, но я не собирался отступать: удар головой, второй, удар в кадык, а дальше добивание особо жестоким способом сквозь кольчугу.

Пока я мутузил одного единственного противника, эльф со своими тенями убил всех остальных. Шесть трупов, а эльфу хоть бы хны. Понимание, что я «полный отстой» в рукопашной и стрельбе из лука, не считая уже холодного оружия, мне здорово не понравилось. Меня тут мог прирезать любой желающий, хотя убить... Но всё равно – дурень и простофиля. Надо разжиться деньгами и нанять охрану. Благо я уже знал, как могу заработать денег: переводы. Я понимаю любой язык и свободно на нём разговариваю, а это просто колоссальный плюс. Не может быть, чтобы мои услуги остались никому не нужными. Писать и читать на всех языках мира – это такая круть, что золото должно рекой ко мне потечь.

Кроме того я понял ещё одну фишку: эльф старался от меня избавиться. Этот длинноухий гад даже не предупредил о засаде, хотя наверняка знал о ней. Я смолчал, еле сдержавшись, чтобы не наброситься и не высказать эльфу всё, что я о нём думаю. Он мог легко меня убить, а я не чувствовал, что смогу с ним справиться: во всём теле была слабость, а мышцы гудели и болели от перенапряжения. Вот накопить сил: тогда можно потягаться, а пока молчим и радуемся, что живы.

Филонтель был поражён. Он ни как не ожидал, что засада окажется для его спутника неожиданностью: если он сумел незамеченным подкрасться к Хозяину, то люди для него – детские игрушки. Эльф ошибся. Он ушёл с линии обстрела, едва только бандиты натянули луки, а вот человек даже не заметил этого. За что и получил одну стрелу в грудь, а другую в живот, после чего рухнул на землю. Эльф прекрасно видел цель, а вот его самого не видели. Его стрелы достали практически всех – последнего убил человек. Но как! Его самого три раза ударили ножом: в шею, печень и грудь. Бандит не остался в долгу и озверевший попутчик чуть ли не загрыз бандита. Вид у Эргия, так представился человек, был хуже самого распоследнего нищего. Весь в грязи и крови с дикой гримасой на лице. Немного отдышавшись, он встал и злобно взглянув на меня, начал приводить себя в порядок.

Привал, так привал. Эльф, извлек свои стрелы из убитых, устроился под деревом и словно заснул. Бандиты оказались не богаты: тяжёлые железные кольчуги не служили достойной защитой, но я всё-таки снял одну и напялил на себя, а также сменил себе обувки и штаны на более целую и приличную одежду. Мародёрство обогатило меня на дюжину серебряных монет и гость медной мелочи.

Заночевали мы в лесу, на окраине. Я, вопреки своей привычке, сразу заснул. Эльф немного прояснил ситуацию: изумрудная башня была без хозяина, а земли – без защиты, вот и бандитов развелось много. Башни своего рода – чудо света и древние артефакты, созданные «не пойми кем и когда». Темнит он что-то, но я проглотил свои подозрения и улёгся спать. Впрочем, чего можно ожидать от тёмного эльфа. Нет, не дроу. Здесь тёмные и светлые эльфы отличаются только мировоззрением и небольшими физиологическими особенностями.

Утром мы сразу двинулись в путь. Не прошло и часа, как мы оказались перед стенами крупной деревни (или города?), на стенах который прохаживалась самая настоящая стража, а не местное ополчение. «Серьёзные здесь ребята», – только и подумал я, глянув на каменные морды стражников, чьи глаза, словно объективы, неотрывно следили за нами. Эльфу похоже всё до дуба, а вот я почувствовал себя неуютно: не думаю, что здесь нужен переводчик, а денег на охрану до приличных мест наверняка у меня не хватит. Я хвостом прошёл за эльфом до постоялого двора, где он со мной попрощался, я холодно пожелал ему успеха. Скатертью дорога, перворожденный. Он был в своём праве, что нисколько не мешало мне считать его гадом.

Хозяин трактира не знал никого, кому мог бы пригодиться мой талант переводчика. Сам посёлок был автономен, выращивал зерно и продавал его, урожаи были два-три раза в год. Бандиты, в основном, охотились на караваны, курсирующие по дорогам. На рынке я сумел выторговать карту: старая и довольно неточная, скорее эскиз, призванный показать условное месторасположение крупных и значимых объектов. Три серебряных за дурь-карту – это чересчур. Ещё пришлось разориться на одежду, ванную и ночь на постоялом дворе. Если всё суммировать, то пятая часть золотого, многовато. На следующий день я покинул город: налегке я быстро добегу до Златого Колоса, а от него шла прямая дорога до города Суремо – первого после столицы магов, вход в которую заказан только магам или имеющим специальный пропуск. Суремо выполняет роль КПП и фильтра, который отсеивает ненужные элементы, пропуская только ценные кадры. Кроме того это торговый центр этой страны. Там определённо найдётся мне применение.

Немного подумав, я решил припрятать Светоч, ту светящуюся цацку, что я таскал с собой, так как опасался, что не утаю её существование от магов. А они непременно ею заинтересуются сим артефактом.

Я решил бежать даже ночью: силы полностью вернулись ко мне и я совершенно не чувствовал усталости от постоянного бега. Во мне погиб великий марафонец. Зря я полагал, что бег спасёт меня, а ночь скроет от посторонних глаз. Двое всадников нагнали меня, сбили с ног и чуть не проломили голову. Собственно говоря, именно из-за потери сознания я и не смог скрыться от преследователей. Всадников я просто проигнорировал: размеренный бег меня словно загипнотизировал, а резкое падение на землю ошеломило и не дало очухаться.

Глава 3

Ну и угораздило же меня. Попал в рабство.

Работорговцами оказались высокие мускулистые и широкоплечие существа с жуткими мордами, совмещавших в себе звериное и человеческое, а в итоге получалось нечто мерзкое и непривычное на вид. Связали меня на совесть, на голову одели мешок и бросили в телегу к остальным неудачникам, что так же были связаны, как и я. Голова почти не болела, но, не смотря на все силы, я не мог порвать путы, и расслабить тоже не смог. Работорговцы почти не переговаривались. Из их разговоров я понял, что нас скоро продадут скупщику рабов, своего рода оптовая поставка. Качество не важно, важно количество. Мн-да, из меня получиться идеальный раб: кормить не надо, работает без роздыха, грамотный. Только вот дайте освободиться, я быстро расставлю все точки над Ё. Хотя скорее сбегу: выносливости мне не занимать, лошади не догонят. Время от времени я пытался ослабить путы сильно напрягая мышцы, но всё было без толку. При побеге главное – не позволить себя ранить: на регенерацию тратиться куча сил, что на бег их уже не останется. Наивные: даже не обыскали, а нож-то при мне, вот только не дотянуться мне до него.

Увы, но моим планам не суждено было сбыться: нам насильно дали снотворного. Почему не дали сразу – я не понял.

Очнулся я в клетке и с наручниками. Солнце приятно ласкало кожу, даря животворящее тепло. В клетке я был не один: ещё полдюжины закованных в цепи полуголых измождённых пленников, изнывающих от жары и солнца. Клетка была тесной и невысокой. Солома – единственное удобство. Ну вот, ножа нет, убежать не представляется возможным: полдюжины за собой не потащишь – сил не хватит. Интересно, что же с нами будет? Похоже, этот вопрос я задал вслух, так как крепкий тёмноволосый мужчина, воин должно быть или кузнец, ответил неожиданно хриплым голосом.

 – На арену нас везут. Будем услаждать публику: арфазяне очень любят кровавые зрелища. Береги силы: первый бой мы будем драться друг с другом. Второй и последующие – с животными, остальные – с другими гладиаторами.

 – Сомневаюсь, что все доберутся живыми – жара и жажада убьют моих соперников раньше.

 – Не беспокойся на привале нам дадут воды и еды. Живыми мы более забавны, чем мёртвыми.

 – А ты, похоже, уверен в своих силах.

 – Да, я боец и по мне это сразу видно, – говорящий заметно приободрился, а его голос окреп. – Пожалуй, я постараюсь не убивать тебя сразу – другой кто-нибудь прикончит.

 – Спасибо, я это запомню, – я мог вполне накостылять этому зарвавшемуся неудачнику, но не стал понапрасну тратить силы. Невольник был слаб и обезвожен, когда я напротив – полон сил. Солнце – друг для меня даже в пустыне. Кроме того я не хотел раскрывать свои козыри: я могу притвориться мёртвым, получив несколько ударов мечём и достаточно испачкавшись в крови, что бы труп просто выбросили, а там я и сбегу. Самоуверенность и оптимизм затмили недовольство и злобу, похоронив отчаяние в корне.

 – Ничего-ничего, ещё посмотрим, кто кого... – пробормотал я, закрыв глаза начал нежиться на солнце. В какой-то момент мне даже показалось, что я сижу в божественном животворящем потоке, а не в кандалах в клетке, но колдобина, попавшая под колесо, выбила меня из этого дивного состояния, а я громко выматерил местных строителей и инженеров. Нелюди! Впрочем, о чём это я – они и впрямь нелюди. Хотя главой каравана рабов оказался как раз человек, что меня не удивило: люди по злобе своей превзойдут дьявола во всех начинаниях, мотивируя это такими добрыми намерениями, что просто рай на земле. С наступлением темноты караван остановился на ночь. Рабам дали воды и миску каши. Воды я попил совсем немного, отдав вместе с кашей ближайшему соседу, который совершенно не протестовал против подарка.

Охранники обращали на нас не больше внимания, чем на землю под собой, равнодушно исполняя свои обязанности. Время от времени мы проезжали мимо небольших поселений, где караван пополнял запасы еды и воды. Местность вокруг стала более засушливой, а жители более смуглыми. Конечный пунктом оказался большой город, можно сказать местный мегаполис. В нём, пожалуй, было более миллиона жителей. К сожалению красоты этого города я благополучно проспал, привыкнув к неподвижному состоянию, я не открывал глаза практически всё время движения, справедливо полагая, что смогу накопить больше сил, а так же усыплю бдительность стражи. Увы, но процедура передачи состоялась без сучка, без задоринки: сухо и быстро. Рутина. Нас снова развели по камерам, но в этот раз у каждого на шее оказался ошейник. Нам доходчиво объяснили, что он магический и в случае побега нам просто оторвёт голову. Он даже продемонстрировал как: произвольно выбрав одного из рабов и взорвал ему голову через ошейник, который остался цел и невредим. План побега тут же рассыпался как карточный домик у которого вынули всего одну карту. И снять нельзя – цельнометаллическая изукрашенная болванка не поддавалась ни на какие усилия. Приплыли. Вот тебе бабушка и Юрьев День.

Камеры, в которые нас посадили навевали на не самые лучшие мысли. Они были временного содержания: грязная лежанка, ни какого туалета, не считая всего помещения в котором отвратно воняло, а так же полное отсутствие минимальных удобств. Из брезгливости я остался стоять, не решившись сесть на то дерьмо, которое покрывало пол неравномерным слоем. Хорошо, что сапоги и штаны остались на мне, как и изорванная рубаха – казалось сам воздух загрязнён и я почти не дышал. Некоторые впали в истерику. Их можно было понять: смерть ждала многих из них, а надежды уцелеть почти не было, свобода мифом осталась в далёком прошлом. Я решил претворить свой план по имитации смерти: должны же они куда-то трупы девать.

Не знаю, сколько мне пришлось простоять истуканом, но постоянные жалобы и стенания смертников доконали даже меня – я врезал самым надоедливым в своей камере, наорав, что были за пределами досягаемости. Я даже жаждал вырваться на арену, что бы поквитаться с жалобщиками. Даже аутотренинг не помогал избавиться от их стенаний.

 – Ну, наконец-то, – проворчал я, когда нас повели на арену. Странно, что они вот так сразу и без инструктажа выкидывают на арену нас, но позже я понял, что это для разогрева публики свежей кровью и настоящей смертью, а в особенности – непримиримой борьбой за жизнь. Профессиональные гладиаторы больше не бьются, а работают на публику, мутузя друг друга изощренными и зрелищными способами. Арена встретила меня взрывом голосов и ярким солнцем. И впрямь амфитеатр только несколько меньших размеров, чем Колизей. На арене оказалось около тридцати бойцов, которые рассредоточились по арене, прозвучал гонг и начался бой. В качестве оружия были дубины и простые деревянные щиты. Несколько бойцов, явно воинов, быстро подскочили к ближайшим людям и мгновенно убили их, повергнув на землю и разбив им голову. Нетушки, такой расклад меня совершенно не устраивает: голову я хочу оставить в целости и сохранности. Кроме того я подозревал, что все удары, нанесённые мне, не пройдут даром и здорово ослабят меня.

Я резко отпрыгнул от одного умника, решившего подкрасться ко мне со спины. Мой удар по щиту отбил бедняге руку, а следующим ударом я разбил противнику голову, резко ткнув его тупым концом в лоб. Надо бы поосторожнее, а то я так могу все силы на бой растратить, хотя я так не думаю, но стоит поостеречься и не получать ранений. Несколько бойцов сплотились в отряд и совместно начали охотиться на одиночек. Ах да, по правилам турнира только пятеро имеют право выжить, надо найти себе такую команду со свободной вакансией. Меня привлёк один из воинов-одиночек, что ловко отбивался от одной из пятёрок, но ему, очевидно, требовалась помощь: я видел, как ему несколько раз прилетело по ноге и он немного хромал.

Удар с тыла был совершенно неожиданным для бойцов, и строй был разбит. Мои удары отражать было бесполезно и я вывел из кровавой игры ещё троих. Последних добил воин.

 – Как насчёт того, что бы объединить усилия? – воин был весь в странных татуировках и символах и внушал страх и невольное уважение, но я видел реальное положение дел: колосс на глиняных ногах.

 – Только на этот бой, малыш, только на этот бой, – что ж, пред ним я и впрямь был малышом: гигант в два метра ростом и при этом сильно физически развитый. Я же казался для него доходягой и недорослю. Что же, это было только на руку: враг меня недооценивает, а это всегда на руку. Вместе мы встали в оборону, воин таскал меня по всей арене по какой-то известной ему кривой, изредка нападая на других бойцов, но ограничивался одним-двумя ударами и тут же отходил чуть ли не в противоположный конец арены.

 – Готовься, скоро возьмутся за нас, – пророкотал он. Благодаря его манёврам на нас не обратила внимания практически ни одна из пятёрок, кроме того осложняло ситуацию то, что на арену постоянно выпускали свежих бойцов. С одной стороны это была лёгкая добыча, но в то же время отвлекало силы. Я чувствовал себя свежим и полным сил и рвался в бой: азарт боя захватил меня. Изукрашенный напарник время от времени отвлекал меня от схватки, уводя прочь. Я не был против, зная, что иначе на меня накинется одна из пятёрок. К нам причесался ещё один воин: высокий и стройный, но измождённый. Он был гибок и ловок, как акробат, но сил у него осталось немного. Нарг, изукрашенный воин, неохотно согласился, хотя до этого гнал всех остальных прочь. Похоже, что у воина была развита невероятно интуиция от чего он постоянно оказывался в выгодном положении.

Толпа радостно кричала и выла, когда мы остались с последней, самой сильной, но уже ослабленной, пятёркой. Численность на их стороне, но мы были  отдохнувшими, если так можно выразиться. В основном мы только и делали, что перебегали из одного места в другое, избегая стычек. Толпа это заметила и сейчас очень радовалась, что нам не осталась выбора.

 – Берегите силы, они не самая большая угроза на арене, – буркнул гигант и резко бросился в атаку, как берсеркер. Я на мгновение остолбенел, а затем ринулся следом, решив, что надо сломить противника с первой же атакой, а не затягивать. В этот раз Наргу удалось положить четверых, а я с акробатом разделался с последним.

 – Началось, – мрачно произнёс воин, когда статуи ожили. Точнее это были воины в ритуальных доспехах, не отличимых от камня и потому мы всё время принимали их за статуи, стоявшие вокруг арены. Четыре бронированных башни с мечом, топором, копьём и молотом. Приплыли. Хотя, постойте... Меч! Нужно только, что бы мне не отрубили голову, а всё остальное – плёвое дело!

Я кинулся в яростную атаку. Увы, но время не замедлило свой бег, и противники не застыли живыми статуями, но зато я превратился словно в вихрь. Я решил, что нужно во что бы то ни стало убить воина с молотом: мне нужна кровь и колющие ранения, а не отбивная из всего тела. Моя дубинка развалилась от удара по молоту противника, но мне удалось таким образом парировать удар и дать мне шанс. Рывок и я сбиваю с ног врага. Сдёрнуть шлем мне не удалось, но удалось приоткрыть зазор и обнажить шею. Чуть-чуть, но мне большего и не требовалось. Рука сомкнулась на шее жертвы и я постарался употребить все силы на сжимание кулака. Задумка удалась: шея противника не выдержала, пошла кровь, что-то хрустнуло и раздался хрип. Молниеносно бросившись прочь от умирающей жертвы, я уклонился от копья, рассёкшего воздух. Толпа бесновалась, похоже, что никому не удавалось так быстро расправиться с «каменным» воином. Вот только радости мне это не доставало. Нарг молниеносным броском через перекат добрался до молота и вооружился достойным оружием. Теперь у него есть шансы.

«Копьё отличное оружие, позволяет держать противника на расстоянии, наносить колющие и рубящие удары» – всё это я испытал на себе. Я не мог уследить за движением острия и от того постоянно отступал. Меня несколько раз ранили, крови натекло изрядно, а я почувствовал, что ещё немного и начну уставать.

Пора кончать этот балаган и умирать наконец, решил я и сделал вид, что оступился и упал на песок. Повертевшись немного для вида, я поймал животом остриё и «умер». Видимо во мне погиб не только марафонец, но и актёр, так как мне поверили. Я расслабился и загорал, слушая шум битвы. Рана чесалась, регенерация шла своим ходом, но кровь и грязь успешно скрывала этот процесс. Звон металла усиливался. Затем что-то бухнуло, хрястнуло, а рядом что-то упало. Я не рискнул открыть глаза и посмотреть что это, но вдруг услышал, как Нарг закричал мне на ломанном русском: «Эрг, помоги, иначе мы все трупы. Помоги, быстрее. Рядом с тобой молот...»

Я вскочил как ошпаренный: земляк? Быть того не может! Рядом действительно лежал молот. Двое рыцарей уверенно наседали на Нарга. Остался только мечник и копьеносец. Над публикой раздался вздох изумления, когда я молниеносно рванул к противнику, молот показался мне в тот момент пушинкой. И этой самой пушинкой я со всего маха заехал наискосок по копьеносцу, своего рода месть. Посмертная или предсмертная – не важно. Меченосец быстро переключился на меня и нанёс удар в грудь, пронзив насквозь. Я вцепился в руку с мечом и нанёс в раз отяжелевшим молотом последний завершающий удар в голову, смяв как кастрюлю.

 – Меч вынь, – только и сказал я воину, повалившись в песок. Он его вынул и, кажется, я помер, а может просто потерял сознание.

Очнулся я посреди кучи трупов, но не в какой-нибудь яме, а в клетке. Раны зажили, а тело вполне меня слушалось. Звуки и запахи поначалу оглушили меня, что я только моргал глазами, пытаясь определить, где я. Постепенно картинка синхронизировалась с остальными чувствами и я понял, что в клетке. Трюк не прокатил? Быть того не может!

Я осторожно поднялся и огляделся. Вокруг лежали обезглавленные тела людей, которые увлечённо жрали какие-то монстры. Помесь гориллы и динозавра с когтями и пылающими красными глазами, как из какого-нибудь фильма ужасов. Две твари увлечённо делили правую ногу убитого, рыча и фыркая. Выхода из клетки я не нашёл.

Я похолодел от ужаса и ярости: мои планы разом пошли прахом, но как! Трупы отдавали монстрам на съедение, а я-то думал, что просто выбрасывают или закапывают... Захотелось завыть от бессилия и при этом разорвать на куски всех, кто только встретиться, а также расколотить весь амфитеатр по камешку. Как назло нет оружия против тварей.

Я окончательно встал на ноги. Движение привлекло тварей и те отвлеклись от дележа человечины. Они, похоже, были удивленны, но гениальное решение быстро созрело в их головах: надо убить. Я был с ними согласен: надо убить. Обойти меня с двух сторон не было возможности: я уже находился в углу клетки.

Просто кошмар какой-то. А так всё хорошо начиналось: целый замок (ну и что, что пустой) в моём распоряжении, никаких тварей, работорговцев и бандитов. А теперь...

Тварь рванула вперёд, но тут же отлетела обратно. Кажется, я сломал ей несколько костей и повредил внутренние органы. Я научился в какой-то степени управлять внутренней энергией для усиления удара, но вот только уходит на это немало силы. Я ждал последующей атаки. Нужно бить наверняка, а то эти твари меня сожрут заживо. Что-то я сомневаюсь, что смогу восстановиться из обрывков и ленточек, на которые меня пустят эти твари.

Вторая тварь оказалась умнее и осторожнее. Громко и противно не то рыча, не то визжа она начала резко наскакивать и отскакивать, прощупывая мою реакцию. Скорость у неё была на загляденье: сколько не смотрел, а всё не мог уловить, куда будет направлен следующий пробный удар. Впрочем, я надеялся на свою живучесть: только бы подобраться на расстояние удара, а там мне хватит одного единственного удара. От перенапряжения меня начало трясти, я понял, что так долго не смогу: скоро за тряской придёт слабость, а там меня и ребёнок уколошматит. Монстр, кажется, прекрасно это понимал, но как бы то ни было я не собирался давать ему шансы и сам ринулся в атаку. Первые удары были нанесены просто так – что бы отогнать, мне нужно место для манёвра, а ещё лучше, если я прижму существо к решёткам. Существо отступило, но не осталось в долгу, и нанесло глубокую царапину своими огроменными коготками. Не хватало только от заражения крови помереть, тут же просто рассадник чумы и прочих эпидемий!

Мысли о микробах отвлекли меня, и я получил ещё одну рану на ноге. Рефлекторно дёрнув ногой я заехал существу по руке, можно было считать, что мы квиты: помутузили мы друг друга прилично как и физически, так и эмоционально. Мои, впрочем, раны стремительно заживали и уже практически не болели, а злости во мне было ещё предостаточно, чтобы разорвать ещё три-четыре такие твари. Удары посыпались один за другим, я начал теснить существо, в конце концов, мне удалось опрокинуть его. Со стороны это смотрелось довольно жестоко, но я с радостью добил тварь.

Этот поединок так эмоционально вымотал меня, что я сел прямо среди трупов в кровь и, кажется, на некоторое время потерял сознание. Как же мне не везёт в этом мире в последнее время. И какого чёрта меня додумались продать сюда? Продали бы в копи или кому-нибудь в частные руки, там бы мне не составило бы труда прикинуться мёртвым: попасть под завал или лошадь, а там уж точно нет тварей, которым скармливают человечину.

Ну, что я могу сказать: меня обнаружили, как и обнаружили трупы монстриков. Меня в кандалы и в одиночку. Сопротивляться я не стал – уж больно нехорошо блестели наконечники копий и стрел. Около недели я просидел взаперти. Приносили раз в день только миску воды: утром. Я к ней не притрагивался: а вдруг там наркотики или ещё что? Попадаться на фокус с парализующим ядом я больше не собирался. За время сидения я передумал тысячи способов побега, но все они как один были разбиты в пух и прах: я даже не знал, как выбраться из одиночной камеры, а впереди куча постов, тревогу поднимут обязательно. Супер шпионом, способным пройти незамеченным под носом врага, я себя не считал. Вероятно, меня морили, таким образом, голодом – это единственное преимущество, притвориться слабым и истощённым, могло прокатить. Только вот как мне его использовать? Если я ошибусь и попадусь снова, то иллюзии на счёт меня у рабовладельцев точно развеются. Более того, они начнут меня сторожить с удвоенными усилиями: ещё бы кормить не надо, поить тоже, сил хоть отбавляй. Идеальный раб! Нет, надо сбежать, чего бы то мне это не стоило!

Через десять дней дверь камеры распахнулась и меня «еле живого» вынесли на свет. Глаза с непривычки резануло, но часто моргая я быстро привёл себя в порядок. Ого, шесть охранников, два из которых играли роль носильщиков для меня одного – это серьёзно. Время от времени звенели ключи, раздавались голоса. Пахнуло свежим воздухом – всё ближе к свободе! Мне бы только вырваться, а дальше они меня ни за что не догонят! Стараясь не нарушать свой цирк, я незаметно огляделся, как мог – меня тащили по коридору, а через зарешёченные окна виднелось небо и городские звуки. «Больше нельзя ждать», – решил я. Мои руки резко сомкнулись, стукнув лбами друг о друга стражников. Не теряя эффекта внезапности, я со всей силы, как можно быстрее, пнул тех, что шли впереди, в спину, резко подобрав меч, крутанулся, отрубив у отступивших стражников копья, а затем кольнул одного в грудь, а другого в живот. Доспехи им не помогли. Послышались крики, а я, не теряя времени, ринулся к решёткам. Я уже сносно умел резко, в несколько десятков раз, увеличивать свою силу на короткий промежуток времени; решётка не выдержала и сорвалась, а я немедленно рванул в отверстие.

Оказывается, я находился на высоте четырёх этажей, внизу раскинулась базарная площадь, а где её ещё быть, как не у местного центра «культуры»? Четыре этажа, а плевать! Повиснув на одних пальцах, я спрыгнул. Умудрившись не сломать ноги, хотя всё равно было чертовски больно, я рванул прочь от адского места. Я бежал, не разбирая дороги, сшибая всё на своём пути (я честно пытался уклоняться, но в этом нагромождении и толпе сам чёрт ногу сломит). Впрочем, народ сам расступался, видимо вид у меня был ещё тот.