Текст книги "Не предавай меня (СИ)"
Автор книги: Василина Лебедева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Глава 30
– Что тебя тревожит бабочка? – настороженно спросил Леандор, перебирая волосы Аделины. Они лежали в постели разомлённые после страстной близости. Мужчина заметил, что последние пару световиков его бабочка временами задумывается, при этом в её глазах виделась тревога.
Аделина, стараясь не выдать себя, наигранно зевнула и, потянувшись, повернулась с улыбкой к Леану.
– Скоро зачёты, практика – я немного переживаю, только лишь это, – чуть приподнялась, чтобы поцеловать графа и отвлечь его от следующих вопросов.
Аделина ни слова не сказала Леандору о разговоре с коронером и не потому, что пообещала законнику. Она понимала, что если расскажет о его предложении спровоцировать иномирянку, Леан может в резкой форме запретить подобную авантюру, потому как главным элементом в предстоящем был Освальдо. Адель помнила отношение Леана к её бывшему жениху, то, как он его называл, и сама сейчас удивлялась – как она могла дать согласие на помолвку с таким скользким, внутренне гнилым человеком?
Решив на данный момент скрыть задуманное коронером от Леандора, девушка намеревалась рассказать ему всё после, и покаяться, если надо – извиниться, а уж как это сделать, так чтобы Леан не сердился на неё, Адель, наученная самим графом, уже знала.
Девушка выжидала подходящий момент, и когда в очередной раз Леандор сообщил, что ему необходимо отлучиться на несколько световиков, внутренне напряглась. Стараясь не выдать своего волнения, сидя на кровати, подтянула ноги и, согнув их в коленях, смотрела, как одевается мужчина.
– Долго тебя не будет? – Скрывая волнение, спросила девушка, от чего Леандор, стоя к ней спиной, встревоженный её странной заинтересованностью, нахмурился, но с улыбкой обернувшись, качнул головой:
– Два, может три световика. Будешь скучать?
Вскочив и подбежав к Леандору, прильнула к его груди обняв, заглянула в глаза:
– Безумно, – прошептала, прежде чем самой потянуться к его губам.
Аделина задумчиво смотрела в окно. У крыльца давно закрылся открытый графом портал, а она никак не могла заставить себя отправить искру сообщения коронеру. Девушка боялась. Сильно. От мысли, что всё может сорваться, пойти не по плану, её начинала бить дрожь. Но, откинув малодушные мысли, прошептала:
– Я справлюсь! В конце концов, не так уж это и сложно, – кивнув себе для убедительности, взмахнула рукой, зажимая артефакт, и выпустила серую искорку, которая впитав её послание, блеснула в воздухе гранями и мгновенно растворилась, переносясь к адресату.
Новый световик выдался для Аделины тяжёлым. Девушка, обдумывая предстоящее, была так напряжена, что её подташнивало. Мысли постоянно крутились только вокруг того, что ей надо сделать, как выдержать и что лучше сказать. Ей даже на лекции сделали замечание, поскольку сидела, хмурясь, смотрела в окно, вместо того, чтобы записывать новую тему.
По задумке коронера, Адель должна после поступившего сигнала, найти и уговорить Освальдо прийти к ней в дом и там, опять по сигналу, разыграть сцену влюблённой в барона дурочки. Кричать, молить, чтобы Освальдо к ней вернулся, стараться поцеловать его, обнять, даже если будет сопротивляться!
И всё для того, чтобы эту сцену увидела иномирянка. Всё только ради провокации, чтобы та показала свою суть, выброс энергии, которую запечатлеют специальные артефакты. Да и сам коронер уверил девушку, что будет дежурить рядом, что каждый поступок иномирянки зафиксирует. Только это позволит наконец закрыть дело с её мнимым нападением, обелить её имя!
Кто и как в её дом направит иномирянку – коронер сказал, уже его забота, и Адель не стала заострять на этом внимания. Её больше волновало то, что она вряд ли сможет достоверно сыграть. Мужчина ей был противен и как изобразить влюблённость, жажду того, чтобы барон вновь к ней вернулся – не знала, но мысленно настраивала себя.
Третья лекция и перед Адель возникла сфера с посланием от коронера. Не видя реакции удивлённых адептов, сидящих рядом, девушка застыла не в силах заставить себя принять сферу.
– Солер, ты что, уснула? – шёпот и толчок в спину от сидящей сзади адептки, вернул Аделине способность двигаться.
Очнувшись, шикнула и ухватив сферу в ладонь сжала, внутри слыша голос законника сообщавший, что Освальдо в кабинете и необходимо действовать немедленно.
Адель, нервно оглянувшись, вскочила и, прихватив сумку, выбежала из аудитории, даже ни слова не сказав изумлённому мастеру читавшему лекцию. Коридоры, лестницы и вот девушка в другом крыле, запыхавшись, подбежала к двери. Остановилась всего на мгновение, чтобы выдохнуть, прежде чем постучаться.
– Войдите, – такой знакомый и сейчас омерзительный ей голос.
Движение и открыть дверь, посмотреть на ошарашенного от её прихода Освальдо и тут же опустить глаза, чтобы не выдать себя. Каждый шаг продуман, но руки и ноги тряслись так, что Аделина боялась упасть.
– Лина? Кхм, – кашлянул, от неожиданности, – адептка де-Солер, что вы хотели? – Взяв себя в руки, спросил холодно мужчина.
– Освальдо, – выдохнула тихо Адель, не глядя на барона, не видя, как у того открылся от удивления рот. – Освальдо, прошу… мне очень надо с тобой поговорить, – тихо, так и не поднимая глаз, произнесла девушка.
– Так говори, – резковато ответил барон, стараясь не выдать своего изумления.
Но Адель испуганно оглянулась на дверь и мотнула головой, посмотрев на барона:
– Нет! Сюда могут зайти и… мне нужно сказать тебе нечто важное, чтобы не прервали, не увидели. Прошу тебя! – Адель вновь опустила глаза и, отвернувшись к двери, взявшись за ручку, проговорила:
– Я буду ждать тебя. В моём доме. Сейчас. Это очень, очень важно! – Торопливо закончив, выскочила за дверь.
Девушка не знала – поверил ли ей барон, пойдёт ли за ней, но, не сбавляя шага, покинула учебное здание. Быстро дойдя до дома, ворвалась в прихожую, оставив приоткрытой дверь.
– Давай же! Давай! – Нервно вышагивая по прихожей и прислушиваясь к звукам за дверью, шептала Адель. Когда же, наконец, раздалось похрустывание снега и скрип лестницы, нервно вздрогнув всем телом, сжала руки в кулаки.
– Итак, я пришёл, – Освальдо сам чувствовал себя не в своей тарелке, но любопытство не позволило мужчине отступить.
– Давай пройдём в гостиную, – Адель махнула рукой и прошла в комнату, не раздеваясь. Дождавшись пока зайдёт мужчина, начала нервно теребить края рукавов расстегнутого пальто, молясь искристым небесам, чтобы побыстрее коронер направил сюда иномирянку.
– И что ты молчишь? – Осмотревшись, барон язвительно хмыкнул: – Смотрю – здесь многое поменялось, приняло презентабельный вид.
Пришлось Аделине проглотить обиду.
– Как у тебя дела, Освальдо? Ты выглядишь усталым, у тебя всё хорошо? – Чтобы не стоять как идиотка истуканом, начала девушка.
– Тебе какая разница, Солер? – Дёрнув плечами, раздражённо ответил барон, прохаживаясь по гостиной.
– Большая, Освальдо. Неужели считаешь меня чужой, ведь столько вместе были и…
Адель говорила и говорила, старалась удержать внимание мужчины, который явно не понимал – что происходит? Девушку уже начинала бить нервная дрожь, она понимала, что несёт полную чушь и от облегчения чуть не выдохнула, когда перед лицом вспыхнула синяя искра послания – условный знак. Махнув рукой, словно отбиваясь от не интересующей искры, кинулась к опешившему барону, хватая его за руки.
– Освальдо, я хотела сказать, что не смогла пережить боль после нашего расставания.
– Так не смогла, что сразу мне замену нашла? – Барон попытался сбросить руки Аделины, но та ухватилась сильнее, с мольбой заглядывая ему в глаза:
– Да какая же замена! Неужели ты думаешь, что тебя можно кем-то заменить? Я пыталась забыть тебя, но никак, понимаешь? – Вскрикивала девушка, пытаясь хотя бы голосом изобразить свои эмоции, потому что чувствовала – в глазах он может прочитать отвращение.
– Лина, ты сама разорвала помолвку, – укоряюще, но уже мягко произнес мужчина, веря в свою неотразимость.
– Да, – Аделина, закивав, прижалась сама к барону, сдерживаясь, чтобы не скинуть его руки, которыми он вдруг обнял её. – Я была обижена из-за твоей измены и…
– Какая сентиментальная, но тошнотворная картина, – вдруг послышался такой родной, любимый Аделиной голос от двери. Девушка, вздрогнув всем телом, медленно повернулась, чтобы увидеть Леандора. Граф, бросив взгляд полный отвращения, резко развернулся и вышел.
– Леан,– едва слышно, выдохнула Адель, оглушённая тем, что он был здесь, что мог увидеть, услышать! У неё даже мысли не возникло – почему он вообще вернулся так рано?
У девушки в момент подкосились ноги, потемнело в глазах, но упасть ей не дал Освальдо. Прижав к себе крепче, распластал ладонь на затылке и, запрокинув голову, поцеловал. Адель, оглушённая происходящим под напором его языка, безропотно разомкнула губы. Ей было мокро, склизко, до одури противно и её бы вырвало, если бы не дикий визг со стороны двери:
– Ах ты ж, мразь! – И в Аделину летит искрящаяся молния.
Адель была в том состоянии, что не смогла бы, не успела ни защититься, ни отразить удар, но это сделал Освальдо. Закрыл собой девушку, и молния отразилась от его защитного экрана.
– Мариша, крошка моя, ты всё не так поняла! – Закричал мужчина, в то время как Адель отстранённо наблюдала – как вокруг иномирянки вспыхивает огонь, поджигая всё вокруг, как в это же время барон обрушивает на огонь воду. Всё происходило в считанные мгновения, но для Аделины они тянулись как тягучая смола – крик обоих, иномирянка швыряет в Адель огненный шар, который вновь отражает Освальдо, но незамедлительно летит второй.
Что выдернуло её из оцепенения – Аделина не знала, но внутренне почувствовала ощутимый толчок, приводящий в чувство в самый нужный момент. Она едва успела активировать защитную функцию артефакта, уже морщась от града оскорблений, которыми сыпала иномирянка. В какой-то момент Аделина не выдержала и начала хохотать, что ещё больше взбесило Смитт. Глаза девушки заволакивало то тьмой, то огненной поволокой.
Освальдо ухватил иномирянку и пытался переключить её внимание на себя, Адель смеялась, а Смитт с искажённым лицом не отводила от неё своего мерцающего, меняющего стихии, взгляда.
Вспышка и Аделина сжимает оба артефакта, задыхаясь от увиденного – вокруг иномирянки закрутилось радужное кольцо, по цветам которого пробегали чёрные искры.
– Мне конец, – с улыбкой сумасшедшей произнесла Адель, сжимая артефакты, когда кольцо сформировалось в сферу и метнулось в её сторону.
Глава 31
– Аделина! – Приказной шёпот пытался вырвать девушку из тягучего серого плена, в котором она плыла как в густом тумане. – Ну же! Гразлов хвост! Очнись уже! – Всё так же шёпотом и неприятные ощущения на лице, плечах.
Нехотя, через силу открыв глаза, Адель пыталась проморгаться и понять сначала кто она, где и что происходит, но время на раздумья ей не дали:
– Давай же, пей!
Что-то холодное ткнулось ей в губы, потекло в рот и, закашлявшись, Адель делает пару глотков, после которых сознание медленно прояснятся.
– Эстели? – Спросила сипло, потому как по горлу будто наждаком прошли.
– Да. Времени нет! – Тихо, но очень эмоционально говорила целительница, которой недавно помогла Адель. Протёрла её лицо влажной, холодной тканью: – Слушай внимательно! Всё объясню потом, но сейчас ты должна уяснить – тебе хотят стереть память!
– Что? – До девушки не доходил смысл слов, сказанных целительницей.
– Да. Откуда знаю – потом. Слушай – я тебе поставила блок и не должно у них получиться. У меня сил совсем не осталось, так что сама постарайся и ментально держи сеть активной.
Аделина только сейчас почувствовала, что на её сознание, мышление, накинули ментальную сеть. Охнув, она попыталась сесть и протяжно застонала – огненная вспышка головной боли остановила.
– Тише ты! – Зашипела Эстели. – Тебе хотят стереть память – ты слышишь? Понимаешь? – Дождавшись кивка, целительница продолжила: – Никто не знает о сети, а так как я поверх наложила целительскую – её не почувствуют. Надеюсь. Но! Слушай! Ты должна говорить, что ничего не помнишь! Если проговоришься – нам обеим конец! Ты понимаешь? – Шептала девушка, протирая Аделине отрезом влажной ткани лицо, шею и Адель, пытаясь игнорировать свою одуревающую головную боль, заметила, что Эстели безумно бледная, глаза блестят нездоровым блеском, но задать вопрос она не дала:
– Я тебя сейчас погружу в поверхностный сон – голова так и будет болеть, но зато ты будешь всё слышать и…
Эстели, вздрогнув, замолчала, настороженно к чему-то прислушиваясь, встала, покачнувшись, положила ладонь на лоб Аделины:
– Ты должна говорить, что ничего не помнишь! – Всё повторяла целительница, чтобы Адель точно запомнила. Моргнув и показав, что услышала, поняла, увидела слабую улыбку на губах Эстели, прежде чем погрузиться в туман.
Серый, невесомый и такой пустой, что на девушку накатила безысходность, чувство страшного одиночества. Попыталась вспомнить – что же произошло, но услышала голоса, один из которых хорошо знала:
– Какай участок временной? – Незнакомый, низкий мужской голос совсем рядом и чья-то ладонь легла на лоб.
– До момента, когда она пришла ко мне. Пусть встречу помнит, но очень смутно, а дальше ничего, – голос приглушённый, но узнаваемый – коронера.
Молчание и Аделина попыталась дёрнуться, закричать, скинуть длинные липкие щупальца, которые словно залезли ей под череп. Шипение над ней:
– Санхаш! Тяжело идёт!
– Да она же обычная артефакторщица, что там может тяжело идти? – Возмущённо прошипел коронер.
– Возьми и сам попробуй! – Огрызнулся собеседник и Адель, внутренне крича от боли, всем сознанием уцепилась за сеть, что накинула Эстели, интуитивно чувствуя в ней спасение, сращивая расходящиеся узлы.
– Эти артефакторы – чокнутые! Есть такие, что вживляют себе свои устройства в тела! Может и эта такая же повёрнутая!
– Юстан, это же грахнова адептка! – Не сдавался коронер. – Но возможно я ошибся и надо было задействовать другого менталиста, – хоть и шёпот, но язвительность была очевидна. В это же время давление на сознание Адель усилилась и по её телу прошла дрожь.
– Вот и позвал бы! – Бросил этот Юстас нервно.
– Поздно уже и смотри, не справишься – он нам обоим головы снесёт!
В голове у Аделины пронеслись картинки воспоминаний, и прошла мутная рябь. – Всё, – выдохнул мужской голос облегчённо.
– Уверен? Надо бы… – но продолжения Адель уже не слышала, вновь погрузившись в блаженный сон.
– Ну вот, открываем глаза, – знакомый голос, мягко вывел Адель из забытья. – Посмотри на меня, – с улыбкой, от которой вокруг глаз разбежались лучики морщинки, произнесла мастересса факультета целительства, с волнением, глядя на Аделину.
– Пить, – было первое, что сорвалось сиплое с губ девушки.
Дотошный осмотр, опрос и Адель вновь погрузили в сон.
– Открываем глаза, девочка, – вновь та же мастересса и рядом улыбающийся парень целитель:
– А вот и вода, да с каплями укрепляющими, – держа стакан в руке, парень помог Аделине сесть, тут же подав стакан.
– Ну, общее положение стабильное, в сон погружать больше не будем. Надо силам восстанавливаться, – проговаривала мастересса, проводя рукой вдоль тела Адель.
– Как долго я спала? – Аделина чуть осмотрелась и тревожно спросила: – Что вообще произошло?
Не успела девушка услышать ответ, как в светлую палату, постучав, тут же вошли мужчины. Ректор с отеческой тревогой в глазах, коронер, хмуро смотрящий на Адель и незнакомый мужчина, облачённый во всё чёрное без каких-либо опознавательных знаков.
– Солер? Как себя чувствуешь? – Первым спросил ректор, перебегая взглядом с девушки на мастерессу целительства.
– Сознание плывёт, – призналась Адель. – И не пойму – что произошло?
– Вот мы как раз по этому поводу, – встрял коронер, на что ректор, повернув к нему голову, гневно сверкнул глазами:
– Я сам буду задавать вопросы, и только на этом условии согласился вас допустить!
– Де-Солер не готова сейчас на долгие разговоры, гранд де-Круз, – угрюмо вмешалась мастересса.
– Это не обсуждается! – Нервно возразил коронер и посмотрел на ректора: – И вы знаете, что вопрос не терпит отлагательств!
Сжав челюсти, ректор негодующе посмотрел на законника, но когда повернулся к замершей Аделине, черты лица мужчины разгладились.
Придвинув стул и присев рядом, заговорил:
– Де-Солер, вам необходимо постараться вспомнить всё, что произошло. Всё до мельчайших подробностей. Это очень важно!
Все в палате молча следили за девушкой, которая морщась, пыталась вспомнить. У Аделины мелькали обрывочные воспоминания, но всё было похожи на кусочки мозаики – не желавшие складываться в общую картину. Только красной нитью звучало – «Слушай! Ты должна говорить, что ничего не помнишь! Если проговоришься – нам обеим конец! Ты понимаешь?»
– Я помню лекции, – медленно начала девушка сведя брови к переносице и периодически морщась, потом… потом помню Смитт. Она мне… она оскорбила меня, и вмешался мастер рунистики. Потом был разговор с Мионелой, и мы пили чай, – Аделина замолчала, но нервно вздрогнула, от резкого, неприятного голоса незнакомого мужчины:
– Далее!
– Я вроде домой пошла, и… был ещё разговор с вами, – посмотрела на коронера.
– О чём вы разговаривали с дознавателем? – Вопрос всё от того же незнакомца.
– Я хотела узнать – про расследование и потом, потом я домой пошла. Но не могу понять, – Адель зажмурилась, – не могу понять никак – что я делаю здесь? Вообще не помню – как здесь оказалась! – растерянно посмотрела на ректора девушка.
Ещё множество вопросов сыпалось на девушку, но она качала головой и, морщась, растирая виски, повторяла – не помню.
– Достаточно мучить мне пациентку, – наконец вмешалась строгим голосом мастересса и мужчины с разными эмоциями покинули палату, оставляя, наконец, девушку в покое.
– Если что вспомните, обязательно, незамедлительно сообщите! – Перед уходом произнёс коронер.
– Поналетели стервятники, – бубнила целительница, осматривая Аделину. – Давай попьёшь и…
– Прошу вас, – сипло задыхаясь, выдавила Адель, едва сдерживая слёзы, подступившие к глазам. – Прошу – позовите Мионелу, мастерессу.
– Да знаю я её! – Оборвала Адель целительница, строго глядя на девушку. – Завтра придёт к тебе, а сейчас – спать! – Приложив ладонь ко лбу Аделины и, не слушая её возражений, погрузила пациентку в сон.
Аделина, отвечая на вопросы, всё никак не могла собрать кусочки памяти в целостность, но одно поняла, режущее до боли – ей необходимо увидеть Леандора. Необходимость в графе была такой острой, что девушке даже дышать было трудно, и каждый вдох отдавался тупой болью в сердце. В чём была причина Адель так и не могла понять. На следующий световик, когда пришла подруга, ответив бегло на её вопросы и прервав причитания, попросила:
– Мне надо связаться с графом, Мили, но я не могу, у меня сил нет!
– Формируй сферу, – немного подавлено и, отводя глаза, произнесла подруга, мгновенно вызвав подозрения:
– Мили? В чём дело? – Аделина нервно села на постели, не обращая внимания на помутившееся сознание. – Ну же, прошу – отвечай!
– Я знаю только то, что граф покинул страну, так что ничего страшного не случилось, не придумывай себе…
– Покинул? – Тихо не спросила, а повторила Адель растерянно.
Мионелла понимала, что это будет для подруги неприятной новостью. Ведь столько световиков она пролежала в целительской, а граф ни разу не соизволил поинтересоваться Аделиной! Мионела, даже наплевав на приличия, вцепилась с расспросами в ректора, в надежде, что граф интересовался у него, но – нет! И это грызло переживаниями Минелу за Аделину.
– Ты только не придумывай себе ничего – он же глубинник и мало ли, вызвали срочно!– Торопливо успокаивала подругу.
– Помоги мне отправить искру послания, – попросила Адель и подруга естественно помогла – вливала свою энергию в сверкающую искру, наполненную словами Аделины, просьбой, мольбой отозваться.
Глава 32
Сколько прошло времени? Аделина не считала. Несколько световиков в целительской и её отпустили домой, к одиночеству и пустоте. Девушка бродила потерянной душой по холодному дому, и только постоянные визиты Мионеллы и других мастерес ещё как-то поддерживали её. Женщины, ругаясь, растапливали камин, насильно кормили Аделину и постоянно подбадривали.
В конце концов, устав от нравоучений и нотаций, к приходу навещающих, Аделина делала вид, что копошится в своей мастерской, собирает артефакты, либо же читает. Но стоило им уйти, она вновь садилась в кресло у окна, замирала и смотрела вдаль.
В гостиной с обгоревшими стенами и мебелью видимо кто-то пытался навести относительный порядок, но до сих пор во всём доме пахло гарью, только вот девушку это не трогало.
Сколько она отправила искр послания Леандору? Десятки, сотни? Адель не считала. В целительской, с помощь подруги формировала искры с просьбой откликнуться, вернувшись в дом – использовала артефакт, но в ответ лишь молчание. Аделина даже могла бы усомниться – получает ли их граф вообще, но только ни одна искра из отправленных не вернулась.
Через пару световиков её навестила Эстели и рассказала, что знает:
– В тот световик я не дежурила, но мне рассказали, что поступил сигнал на вызов. Срочный сигнал и когда целители прибежали в твой дом, увидели страшную картину – здесь, в твоей гостиной всё было задымлено, ты и эта иномирянка – без сознания. Вызов сделал Освальдо. Он что-то верещал, заламывал руки, и никто ничего не мог понять. Тебя и Смитт доставили к нам, а Освальдо убыл с коронером. После этого никто его не видел и твой бывший жених даже из академии ушёл.
Аделина кивнула, потому как Мионела уже успела ей рассказать, что о внезапном уходе барона говорила вся академия.
– Иномирянку забрали в тот же световик, куда – не знаю, – продолжила Эстели. – Ну а потом, я попросилась сама дежурить при тебе – ты очень помогла моему брату и я считала, что всё равно в долгу перед тобой.
– Так что произошло? – нетерпеливо спросила Адель.
– На некоторое время тебя искусственно погрузили в сон и вот мне сообщили, что коронер пришёл посмотреть – действительно ли ты идёшь на поправку и поговорить с мастерессой целительства. Я потихоньку вышла из палаты, направляясь к приёмной. Мастерессы не было, за ней послали, и коронер с этим странным мужчиной ожидали её. Вот тогда случайно и услышала разговор. Законник спрашивал второго – сколько времени потребуется на процедуру. Вот эти слова меня и остановили, заставили насторожиться и затаиться. По разговору между ними, я и поняла, что тебе собираются удалить, стереть фрагмент памяти. Значит то, что произошло здесь – они хотят скрыть. Но от кого? Знаешь, – Эстели передёрнулась, – я видела глаза законника и того мужчины, не знаю – во что ты влезла, но свою часть долга перед тобой я вернула. Ты прости, но у меня две маленькие сестры и дальше я не смогу тебе ни в чём помочь.
– Эстели, я честно не могу понять, вспомнить – то, что тогда произошло и может ли это тебе или мне грозить и как! – Адель отвернувшись, подошла к окну. – Я пыталась, но…
– Потому что на твоём сознании до сих пор стоит моя сеть. Ложись, я буду её снимать, потом погружу тебя в сон. Но повторюсь, – целительница нервно прошла за Аделиной в спальню, – я не буду лезть в это дело и сегодня на некоторое время покину город.
– Спасибо тебе, – с натянутой улыбкой поблагодарила Адель, укладываясь.
– В расчёте и надеюсь – не всё так страшно, – вздохнула Эстели, притрагиваясь ко лбу Аделины.
Целительница пробыла в доме Адель до заката светила, а уходила, слегка пошатываясь – слишком много сил ушло на снятие своей же ментальной сети.
Боль, отчаяние такое, от которого девушка задыхалась.
Проснулась Аделина, хватая ртом воздух, который никак не хотел наполнять лёгкие. Все кусочки ранее разрозненной мозаики памяти встали на своё место, открыв всё случившееся. Разговор с Освальдо, явное открытие, да и не одного дара у спровоцированной иномирянки, но это всё было для Аделины не важно. Она вспомнила презрительный взгляд Леандора, который он бросил, перед тем как уйти.
Теперь Адель не сомневалась – навсегда.
Захлёбываясь слезами в истерике сотрясающей всё её тело, она как заведённая отправляла искры послания Леану. Раз за разом рассказывала всё случившееся, то, что это был замысел коронера. А в ответ – тишина.
Девушке казалось, что окружающий мир – рухнул, её жизнь не стоит и ломаного медяка – без его глаз, улыбки, без его прикосновений и поцелуев. Ничто не имело значения – только он и то, что его нет рядом, то, что он не простит. Это боль раздирала ледяными когтями душу в клочья, испивая её – наслаждалась и Адель выгибалась в крике.
Проснулась Адель с безумной головной болью на полу спальни. Как она там оказалась – не помнила. В какой-то момент сознание просто оставило девушку. Сорвавшись в ванную, склонилась над уборным местом от дикой тошноты, сворачивающей нутро в узел, но от того, что последние световики фактически не ела, только горечь желчи опалила горло.
– Ну вот, немного супчика. Ты должна поесть, – уговаривала Мионела подругу, лежащую под одеялом. – Скоро на умертвие будешь похожа, – укоряла она.
– Леандор не вернулся в страну? – Вскинув тёмно-серые глаза, которые сейчас Мионеле показались огромными на бледном, осунувшемся лице, спросила Адель, всё же садясь на постели.
– Нет моя хорошая, – качнула головой молодая женщина, удерживая тарелку с тёплым супом и протягивая подруге ложку.
– Прошу тебя, – Адель опустила глаза, – узнай, ты же можешь – когда он вернётся?
– С одним условием – ты будешь есть! – Сведя брови на переносице, поставила условие Мионела.
Ещё пара световиков убийственной тишины и Аделина совсем скатилась в апатию. Закутавшуюся в плед, сидящую в кресле у окна и монотонно покачивающуюся, застала Мионела подругу.
– Ну, знаешь! – возмутилась Мили, разжигая камин. – Я бегаю тут, беспокоюсь, а ты ради какого-то мужика решила себя к глубинным загнать! Хватит Лина! – И развернувшись, выскочила за дверь.
Вернулась Мионела уже с мастерессой целительства:
– Так я и говорю – может ей вообще воспоминания блокировать – совсем себя извела.
– Дура ты, – беззлобно ругнулась женщина, махнув на Мионелу рукой. – А ну-ка, девочка, поднимайся, – помогла Аделине встать и сопроводила в спальню.
Едва Адель легла, начала проводить вдоль её тела ладонями, нахмурилась, пожамкала губами. – Мионела, ты иди. Мне надо бы с Аделью поговорить с глазу на глаз, побеседовать по душам.
Бросив пронзительный взгляд на безучастно смотревшую в потолок подругу, молодая женщина, горестно вздохнув, покинула спальню и через некоторое время хлопнула входная дверь дома.
– Ну, рассказывай, девочка. Что такого произошло? – Женщина присела рядом, беря холодную ладонь Аделиныв свою, грея её. – Ты же, как я понимаю – вспомнила всё.
– Вспомнила, – медленно проговорила Аделина не отводя взгляда от только ей видимой точке на потолке. – Но рассказывать вам не буду. Не знаю – что могут вам сделать за эту информацию. А тот, кто мне мог бы помочь – не хочет ни видеть меня, ни слышать. – Судорожно вдохнув, Аделина медленно выдохнула. Слёз уже не было. Только уголёк отчаяния, безумной любви по графу то медленно тлел, то вновь разгорался в чудовищную боль.
– Тебе надо брать себя в руки, иначе быть беде, девочка.
– Она уже пришла, – безжизненно возразила Адель.
– Нет, милая, – вздохнула целительница. – Я не знаю, как ты воспримешь новость, но…
Целительница помолчав, тихо проговорила:
– Ты беременна, милая.
Услышанное никак не достигало разума Аделины. Она так и лежала, безучастно глядя в потолок, но потом всё же мотнула головой:
– Этого не может быть – я пила настойку, предохраняющую от зачатия.
– Ты будешь ещё со мной спорить? – Усмехнулась мастересса. – У тебя в чреве зажглась искра жизни, милая. Ты носишь ребёнка!
Медленно повернув голову к женщине, Аделина хмуро смотрела на неё, не моргая. Внезапно вскочив и тут же упав на кровать, подползла к её краю, попыталась встать, пошатнулась и с помощью мастерессы прошла в ванную. Трясущимися руками открыла шкафчик со снадобьями, повторяя: «Не может быть! Я пила… Знахарка… Снадобье сильное!». Схватив бутылёк с зеленоватой жидкостью, показала мастерессе:
– Вот! Мне дала снадобье знахарка степного народа и я…
– А это что за бутылёк?
Головой указала мастересса на шкафчик. Резко обернувшись и закусив губу от накатившей тошноты, Адель подрагивающими пальцами взяла ещё один пузырёк. Сравнила два ужасно похожих пузырька с одинаково мутно-зелёной жидкостью.
Я… – Адель нервно вздрогнула, – я не знаю. Это…
– Дай-ка мне, – взяла мастересса фактически полный пузырёк. Капнула на палец, лизнула. – И этот дай, – повторов ту же процедуру, показала на пустой пузырёк: – Это успокаивающие капли. Точно могу сказать. А вот в этом, полном – чувствую настой, перегон степных трав.
Несколько долгих мгновений Адель переводила взгляд с одного флакона в руках мастерессы, на другой и истерично засмеявшись, осела на пол. Только несколько пощёчин смогли привести в чувство девушку.
– Это Мионела, – опустив голову, проговорила Адель уже сидя на кровати. – Она когда-то давала мне успокаивающее снадобье. Я поставила его в шкафчик. Потом, когда прибыла с другого континента, поставила на полку выше, снадобье знахарки, предохраняющее от зачатия.
Аделина вспомнила, как вытаскивала Леандора, потерявшего сознание, из кургана. Как потом вызвала целительницу, помогали ему избавиться от перенасыщения глубинной энергии, как потом отчитывалась перед его отцом. Все воспоминания молнией пронеслись в голове девушки. Именно тогда она достала настойку Мионелы, чтобы уснуть без сновидений.
– Я, вероятно, поставила настойку на полку и неосознанно задвинула пузырёк от знахарки дальше, поэтому и не видела его, – шептала девушка вспоминая. – Я всё это время вместо настойки от знахарки пила успокаивающую настойку Мионелы, – подвела итог и горько рассмеялась.
Зажав в руке вспыхнувшую перед её лицом искру, мастересса целительства поднялась:
– Извини, милая, срочный вызов. Может, со мной пойдёшь?
Но Аделина, не поднимая головы, отрицательно ею качнула.
– Тогда сейчас Мионелу пришлю и потом на ночь кого-нибудь, – размышляла целительница вслух. – Вот что я тебе скажу, милая – какое решение бы ты не приняла насчёт ребёнка, знай – я помогу тебе. Но помни одно – эта искорка, это уже маленькая жизнь. Это дитя будет любить тебя не за то, что ты красива или умна или ещё за что-то. Нет, милая – дитя будет любить тебя просто за то, что ты есть! У меня у самой двое и должна сказать – дети это безумная радость, гордость и счастье. А мужчины приходят и уходят, любят и предают, но дети – наша плоть и кровь, наша сущность, наследие нашей энергии – чистейшая любовь, – с улыбкой закончила мастересса, добавив перед выходом: – Но ты, если не возьмешь себя в руки – погубишь это чудо.
