Текст книги "Суженый"
Автор книги: Варя Медная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 12
план спотыкается
Яркий дневной свет брызнул в глаза. Я прикрыла их рукой, щурясь, не в силах перестать моргать. Большинство продолжали зачарованно разглядывать жабу, которую Эол Свирепый уже доставил на помост, но были и те, кто заметил меня. Они принялись подталкивать в бок соседей. В толпе зашептались, народ разрывался между мной и жабой.
– Это же та самая принцесса!
– Сдурел? Ту сожрал дракон.
– А я тебе говорю: она…
Мой выход получился эффектным. Во многом благодаря стараниям Мадония Лунного, который принялся наигрывать нечто среднее между сонатой и военным маршем.
Голем потянул меня вверх по ступеням на помост, не обращая внимания на попытки идти самостоятельно. Бороться было бесполезно: истукан исполнял заложенный в него приказ.
В тот момент, когда я оказалась перед мадам Лилит, Глюттоном Медоречивым, всеми вельможами и прибывшими на праздник послами, не говоря о многотысячной площади, Марсий как раз склонился над жабой, внимательно рассматривая реликвию, но не решаясь дотронуться.
– Она дрыхнет, – разочарованно констатировал он.
– Она просыпается лишь раз в тысячелетие, Ваше Величество, – начал лекторским тоном Амброзий Высокий, – и…
– Да помолчите вы, – грубо оборвал король. – Тут он увидел меня и удивленно вскинул брови. – Цветочек? А ты-то что здесь делаешь?
Я покосилась на Глюттона Медоречивого, не зная, что ответить, а заодно заметила хитрую зеркальную установку, стоявшую чуть в стороне. Похоже, её-то и собирается использовать первый советник вместо заклятия распухания.
Мадам Лилит сделала вид, что удивлена моим появлением не меньше Марсия. Ей стоило податься в ректоры Академии драматических искусств.
– Так, с принцессой позже, сперва жаба, – расставил приоритеты король, снова склонился над подарком и спросил у мадам Лилит. – С её спячкой можно что-то сделать? Она изречет мне предсказание?
Первый советник с трудом переключила внимание с меня на короля, покачала головой и ответила сладким голоском:
– Нет, Ваше Величество.
– Разве не с такой целью она здесь? И ещё эта штуковина у неё во рту?
– Нет, – снова ответила та с нескрываемым удовольствием.
Разочарованию Марсия не было предела.
– Бесполезный кусок хрусталя! – Король бросил на не оправдавшую надежд вещательницу презрительный взгляд и направился обратно к трону. Махнул на горку даров: – Киньте её к остальным.
На лицах простых жителей отразился ужас от такого кощунства. Спящая или нет, жаба была святыней.
Иноземец с двухметровой горкой буклей на голове сморщил нос и придвинулся к веселому крепышу в алом бархате:
– Шефо они носятся с эта лягушка-стекляшка?
Тот пожал плечами и с веселым видом переплел пальцы-сардельки на кругленьком пузе.
– Местный обычай.
Марсий плюхнулся обратно на трон, широко расставив ноги.
– Так, теперь ты, Цветочек. Подойди.
Мадам Лилит сделала невольное движение в мою сторону, но одумалась и остановилась, автоматически поглаживая Руфоцефалуса и сверля меня напряженным взглядом. Опасалась, что я что-то выкину.
Я вспомнила совет Магнуса, выпрямила спину и не тронулась с места. Только сделала приличествующий случаю реверанс.
– Ваше Величество, – поприветствовала я так, словно была гостьей, а не пленницей с неопределенным будущим. И неважно, что на мне этот нелепый тюремный балахон. Не одежда делает девушку принцессой.
Марсий усмехнулся, явно предвкушая потеху, и открыл рот, но тут мадам Лилит подалась вперед.
– Стойте, – велела она пажам, которым было поручено забрать жабу у Эола Свирепого. Те с несчастным видом кружили вокруг великана, не зная как подступиться, и после окрика с облегчением заняли свои места.
Король нахмурился и, опершись руками о подлокотники трона, начал подниматься.
– Первый советник, вы забываете, что…
– Сядьте, – скомандовала мадам Лилит и вкрадчиво добавила: – Будет лучше видно.
Изумленный и озадаченный, Марсий так и застыл в положении полувставания. Мадам Лилит бросила на меня искоса ещё один взгляд и подошла к краю помоста, наслаждаясь всеобщим вниманием. Я вспомнила, как она оживляла принцев: вскинутые к небу руки, горящие глаза и растрепавшиеся волосы. Она определенно любит быть в центре внимания. Наверняка, неоднократно репетировала эту сцену во дворце перед зеркалом.
Точно выверенные жесты и мимика подтвердили догадку.
– Король, – начала она, обращаясь к площади, – для нас это не просто сочетание букв. Мы слышим это слово повсюду, ежечасно, куда бы не отправились, за что бы не взялись: лик короля на аверсе гривенников, королевские указы регулируют нашу жизнь, а королевские войска охраняют сон. По статистике первым словом младенцев чаще становится «Ваше Величество», а не «мама». Монарх – тот, на кого мы привыкли полагаться во всём, кому доверяем безоговорочно, на чью мудрость полагаемся и чьему милосердию вверяем себя. Обращаюсь к вам, жители Потерии, задумывались ли вы когда-нибудь над этим?
Судя по лицам и растерянным взглядам, не задумывались. Более того, напыщенная абстрагированная речь мало трогала умы и сердца простого народа. Какой-то малыш закапризничал, и стоящая рядом мама отвлеклась, утешая его, тут и там начались скучные зевки и разговоры. Жаба и принцесса интересовали их куда больше. Мадам Лилит, как опытный оратор, уловила настроение толпы и быстро сменила тактику.
– Представьте, что все мы бусы, а король – связующая нить. Стоит ей порваться, и ожерелье рассыплется. Почему это может произойти, спрашиваю я вас? Отчего нить может порваться?
– Бусины тяжелые? – предположил какой-то гоблин, не знакомый с понятием «риторический вопрос».
– Нет, – нахмурилась мадам Лилит. – Я имела в виду…
– Зацепились за что-то? – подала идею опрятная старушка в переднике.
– Нитки гнилые! – выкрикнула румяная торговка в многослойной одежде. – Я третьего дня купила у Длиннозубой Апоры два мотка шелковых и на пробу катушку хлопковых, так теперь три новехонькие рубахи на выброс!
– Нечего ниткам-то пенять, коли руки кривые, – возмутилась эльфийка с полным ртом мелких акульих зубов – видимо, та самая Длиннозубая Мора.
По знаку первого советника глашатай протрубил в рог, призывая к тишине.
– Именно: гнилая нить! – подхватила мадам Лилит, когда порядок был восстановлен. – Оглянитесь вокруг: как королевство может процветать, если держится на гнилой нити? Почему гнилой? – спросите вы, и я отвечу. Нет, ещё лучше: покажу ответ.
– С меня хватит, – заявил Марсий и встал. Первый советник подняла бровь, и Зол Свирепый, бережно примостив лягушку на подарочную декоративную подставку, легонько толкнул его обратно. Марсия буквально швырнуло на трон. Он приложился головой и сполз, но тут же выпрямился, глядя на великана широко раскрьстыми от изумления и бешенства глазами.
– Да я тебя… – Он шевельнул руками, но принц перехватил запястья и пригвоздил их к подлокотникам. Что-то щелкнуло, и когда он отошёл, все увидели, что теперь Марсий прикован к трону массивными резными браслетами.
– Первый советник, что это значит?! Стража! Бесполезно. Ни один ни шелохнулся.
В толпе заволновались.
Послы начали недоуменно перешептываться, кто-то хмурился, двое попятились к спуску с помоста, но их завернули обратно.
– Не волнуйтесь, господа, – сказала мадам Лилит. – Через считанные мгновения всё встанет на свои места.
Она снова повернулась к толпе и вскинула над головой кулак с зажатой коробочкой гляделок, чтобы все хорошенько рассмотрели.
– Перед вами ключ к правде, а это, – жест в сторону жабы, – замочная скважина. Свиток, который она держит в пасти, изменит ваши судьбы раз и навсегда, вернёт Затерянному королевству его былое величие. Сегодня я заменю гнилую нить на прочную, скреплю наше ожерелье.
Марсий дернулся. Мадам Лилит бросила на него презрительный взгляд, поправила зеркальную установку и направилась к жабе. Внезапно дорогу ей преградил доселе державшийся в тени Глюпон Медоречивый.
– Не так быстро, первый советник, – сказал он, останавливая её тычком тросточки в грудь, и повысил голос, обращаясь к народу. – Слышать – это хорошо, видеть – ещё лучше, но, как известно, органы чувств могут нас обманывать. Кто знает, вдруг то, что вы увидите и прочтете, всего лишь ловкий фокус или того хуже… подделка?
– Что вы делаете? – прошипела мадам Лилит.
Принц ответил ей громко, чтобы слышала вся площадь.
– У добрых жителей королевства и наших уважаемых гостей не должно остаться ни малейших сомнений в истинности того, что они увидят. – Эта девушка, – он указал на меня, – здесь потому, что именно она обнаружила и принесла документ, представляющий исключительную важность для всех нас. И сейчас она подтвердит подлинность свитка магической клятвой.
Мадам Лилит оторопела, в глазах мелькнула растерянность, и тут я поняла: она ничего не знала про клятву, идея принадлежала Глюпону Медоречивому. Отсюда и её удивление при виде меня.
Принц тем временем поднял над головой зажатую меж большим и указательным пальцем красную пилюлю:
– Магическая клятва – идеальная проверка. Она мгновенно изобличает ложь. Что бы потом ни говорили, всё сказанное под её воздействием – неопровержимая правда. Подойди сюда, дитя, не бойся.
Я сглотнула и приблизилась. Мадам Лилит опомнилась.
– Нет, – она выставила ладонь и понизила голос до шепота: – Мы так не договаривались.
– Успокойтесь, племянница, – тоже шепотом ответил принц, – так ещё лучше. Этот цирк нам на руку, всё идёт по плану.
– По чьему плану?
Он не ответил. Бесцеремонно отодвинул её и положил руку мне на плечо. Стоило труда удержаться и не сбросить её.
Эол Свирепый растерялся не меньше первого советника. Даже Марсий перестал извиваться. Народ так вообще забыл дышать.
Покровитель факультета магической дипломатии был сам не свой: ни следа привычной вкрадчивой сдержанности. Протез блестит, язык то и дело облизывает пересохшие губы, голос дрожит от нетерпения:
– Повторяй за мной: «Я, Оливия Виктима Тринадцатая, клянусь, что своими руками вынесла этот свиток в пасти жабы из хранилища Академии, где он содержался последнюю тысячу лет».
Глаза мадам Лилит сузились.
– Ах ты лживый, гнусный… – начала она, уже не заботясь о том, чтобы говорить шепотом.
– Што фсё-таки сдесь происходит? – вопросил Парикастый у Кругленького. – Вы хоть што-нибуть понимать фо фсём этом?
– Особенности местного менталитета, – жизнерадостно отозвался тот. – Давайте просто смотреть.
– …ненадежный, жадный до власти… – продолжала разоряться мадам Лилит. Вид у неё был пугающий: глаза на выкате, пальцы скрючены. Кажется, ещё миг, и вцепится принцу в горло.
Эти двое стоили друг друга: ни дать ни взять шакалы, грызущиеся за добычу.
– Поздно, племянница, – прошипел Глюпон Медоречивый так, что расслышали только мадам Лилит и я. – Свиток подлинный, а вот содержимое я слегка подправил, пока ты бегала примерять трон. Так что вместо королевы, у Затерянного королевства будет новый король – тот, который должен был встать у власти ещё десять веков назад. А вместо этого гнил в камне, наблюдая за тем, как одно недостойное поколение сменяется другим, таким же, и рыча от бессилия. – Он повернул ко мне полубезумное лицо, бешено вращая кроваво-красным протезом, и крикнул, брызжа слюной:
– Раскусывай!
За те доли секунды, что у меня были; я поняла две вещи: первое – родственные чувства не самая сильная сторона Глюпона Медоречивого, и второе – он очень точно подобрал формулировку клятвы: сам свиток подлинный, подкорректировано только содержимое. Похоже, принцу, в отличие от меня, это удалось. Значит, кончина от разрыва на части мне не грозит, зато друзья получат свободу.
– Нет! – завопила мадам Лилит и ринулась вперед, чтобы помешать.
Я выпалила клятву и раскусила пилюлю.
* * *
И в ту же секунду мир завертелся в багровом вихре. Послы, мадам Лилит, принцы, Марсий, толпа на площади превратились в смазанные пятна, уносимые алым ветром. Я стояла в эпицентре урагана, а вокруг вращались какие-то клочья, крупицы, ленты, и клубы тумана. Со всех сторон слышались обрывки фраз, смех, шепот, ссоры, окрики, знакомые и незнакомые голоса говорили одновременно. Бордовые зигзаги то и дело распарывали вселенную, оставляя в воздухе быстро затягивающиеся порезы. Из одной такой прорехи вышел некто, отогнул крашек моей души и, деликатно поинтересовавшись «вы позволите, принцесса?», скользнул внутрь.
Клятва двигалась внутри меня от одного клочка воспоминаний к другому, сшивая их в одеяло жизни, вытаскивая на свет то, о чем я никому не рассказывала, вороша и перетряхивая личное, струясь по жилам в поисках нужного эпизода, при этом бормоча: «не то, снова не то…», «а, может, это?», «нет-с, ищем дальше…».
Вот я, спрятавшись за дворцовую колонну, спешно натягиваю бриджи, которые Мика стащил из прачечной, чтобы мы могли сбегать в город поглазеть на бродячих артистов. Сам он караулит, не идет ли кто по коридору. Ему десять, а мне двенадцать, и принцессе не пристало появляться на таких представлениях…
А вот я назло нянюшке отрезаю свои уродские косички – чтобы она больше не могла заворачивать их вокруг ушей. С этой прической я похожа на барана.
В следующем воспоминании я поддаюсь искушению разок лизнуть ледяного петушка во дворце Снежной королевы, выстроенном к Новому году. Фрейлины прикрывают нас юбками и вежливо улыбаются проходящим мимо гостям, пока лейб-медик пытается отлепить мой язык…
Клятва двигала, переставляла, копалась, то и дело перемежая действия фразочками вроде «так, придётся чуток потесниться», «ну и ну! и вы это правда сделали?»
– Хм, а вот это интересно! Неужели зубы не мешают? – заметила она, наткнувшись на мой поцелуй с драконом.
– Не ваше дело! – вспыхнула я. – Вы за жабой пришли, вот её и ищите! А то, пока вы там возитесь, уже вечер наступит.
– На сей счёт не волнуйтесь, принцесса, для остальных пройдёт лишь пара секунд, – хмыкнула клятва и тут же чертыхнулась, споткнувшись о нужное воспоминание. – А вот и наша жабочка!
Сцена в подземном зале Академии прошла перед глазами, как в замедленном показе. Помещение было воссоздано до мельчайших деталей, только фантомы состояли из красного тумана, словно бы подсвеченного изнутри. Неужели это я? Так странно видеть со стороны, будто и не со мной было…
Этот эпизод клятва проверила скрупулезно: вертела и так и сяк, приближая моё лицо, растягивая время, останавливая его, ускоряя и перематывая назад. Я затаила дыхание, с трепетом ожидая вердикта.
– Хм, – сказала клятва после паузы.
– Кажется, здесь всё в порядке… а нет, стойте!
Я перестала дышать.
– Нет, показалось, – протянула она.
– Значит, я прошла проверку? Эй, вы ещё там?
Ветер перестал вертеться, и всё, что в нём кружилось, полетело на землю, но, так и не достигнув её, растаяло.
Красный мир исчез так же быстро, как и возник, и солнечный день вместе с переполненной площадью вновь обрушился на меня.
Глава 13
план бьётся в судорогах
Похоже, клятва не солгала насчет пары секунд. По крайней мере, когда я открыла глаза, мадам Лилит стояла почти в том же положении, в каком я её запомнила, когда раскусывала магическую пилюлю. Руки всё ещё протянуты ко мне, пальцы скрючены, как когти хищной птицы.
Притихшая толпа и все, кто был на помосте, смотрели на меня. Я лишь надеюсь, что не дергалась, как накануне Глюттон Медоречивый. Вообще-то неприятных ощущений в теле в процессе не было. Я чувствовала лишь досаду и смутный стыд, оттого что кто-то непрошеный теперь посвящен в то, во что я не собиралась никого посвящать. Внутреннюю сторону запястья защипало. Там как раз закончили проступать витиеватые буквы «З» и «К», последним росчерком сплетясь в вензель. Глюттон Медоречивый сдержал слово! Да и как бы он его нарушил без риска для жизни? Я получила официальное гражданство Затерянного королевства.
– Клятва принесена, принцесса прошла испытание, – раздался в тишине его полный торжества голос. – Пора переходить к следующей части – показу.
Мадам Лилит наградила принца налитым кровью взглядом и, издав захлебывающийся смешок, метнулась к хрустальной жабе.
– Только через твой труп! Никто не узнает, что в этом свитке!
В руках у неё что-то сверкнуло. Глюттон Медоречивый, сообразив, что она затеяла уничтожить документ, быстро подставил тросточку. Первый советник запнулась и распласталась на помосте в двух шагах от жабы, но мигом подтянулась на локтях и с рычанием поползла к цели. Принц попытался остановить её, схватив за лодыжку, но получил пяткой в глаз и с воем откатился, прижимая к протезу ладонь. Когда он её отнял, все увидели, что кровеит треснул, покрывшись паутиной лучиков. В месте разлома камень искрился, и из него сыпалось что-то похожее на мерцающую алую пудру.
Мадам Лилит вскочила на ноги, сняла жабу с подставки и, покраснев от натуги, подняла её высоко над головой:
– Тебе она не достанется, мерзкий интриган! Она никому не достанется!
Я сделала движение к ней, понимая, что всё равно не успею, и жаба сейчас разлетится на миллиард сверкающих осколков. Ещё несколько человек тоже шевельнулись, но большинство замерли в оцепенении, не в силах оторвать взгляд от реликвии, которой осталось жить считанные секунды. В толпе заголосили, запричитали.
– Нет!
– Остановитесь…
– Это же древняя святыня!
Мадам Лилит стояла, тяжело дыша, с занесенной над головой жабой, и обводила ненавидящим взглядом толпу. Волосы всклокочены, на платье болтаются оторванные рюши, локоть украшен полученной при падении ссадиной.
Она размахнулась, но тут большая рука придержала её.
– Одумайтесь, моя королева, – тихо сказал Эол Свирепый. – Вместе с этой жабой из мира уйдут последние крупицы древнего волшебства и мудрости. В мои времена такие водились тысячами, а теперь эта одна из последних.
– Пусти! – взвизгнула мадам Лилит. – Убери лапы, пустоголовый чурбан!
Лицо Эола Свирепого потемнело. Внезапно над площадью пронёсся резкий звук. Мадам Лилит не сразу поняла, откуда он доносится, и одной из последних подняла глаза. Рот первого советника открылся, руки задрожали. В этот момент жаба снова квакнула – звонко, на всю площадь. И, если первый звук не слишком походил на традиционное кваканье – всё-таки она не практиковалась тысячу лет, – то второй был на него похож ещё меньше. Такой можно услышать, если встряхнуть сервант с сотней хрустальных бокалов на полках.
Не дав никому опомниться, возмутительница спокойствия спрыгнула на помост и убралась подальше от первого советника.
– Ловите её! – завопил Глюттон Медоречивый, перестав кататься по полу.
Несколько стражников поспешили исполнить приказ, но столкнулись лбами, пажи заметались, послы бестолково засуетились, а Марсий расхохотался.
Жаба ловко ушла от преследования и запрыгнула на самый высокий из громоздившихся рядом с троном даров – золотую корягу с листочками из пластин малахита, – широко раскрыла пасть и одним движением челюсти проглотила свиток.
Бежавшая к ней мадам Лилит повалилась на колени и простерла руки, потрясенно глядя на изувершу. Глюттон Медоречивый издал какой-то совершенно нечеловеческий вопль. Оставив их разбираться с жабой, я метнулась к Марсию и подергала браслеты, которыми он был прикован: массивные, испещрены узорами и хитро встроены в трон. Король отшатнулся.
– Я не заодно с ними, Марсий, – сказала я, но он, кажется, не поверил, только что-то прошипел сквозь зубы.
На нас не обращали внимания. Все смотрели на золотую корягу. Внезапно жаба издала булькающий звук и выплюнула ком хрустальной бумаги. Он покатился по помосту и остановился у края, сверкая и переливаясь на солнце.
– Новое предсказание! – закричал кто-то.
Видимо, на этом вещунья посчитала свою миссию выполненной, потому что спрыгнула с возвышения, в два присеста преодолела помост и сиганула в толпу, раскинув лапки и зажмурившись в блаженстве полета. Народ с визгом бросился врассыпную. Ловко приземлившись, она поспешила прочь такими же гигантскими скачками. Все почтительно расступались перед ней и кричали счастливые напутствия вслед.
– Взять её! – опомнилась первый советник.
– Остановите, чего же вы стоите! – рычал Глюттон Медоречивый, хватая стражников и толкая к лестнице.
Их приказ кинулись выполнять, но народные ряды моментально сомкнулись.
– Прочь! – гремели стражники, пытаясь расчистить дорогу и потрясая саблями.
– Разойтись!
Гости праздника нехотя подчинялись, при каждом удобном случае чиня препятствия. Пока стражники с трудом продирались сквозь толпу, беглянка уже доскакала до края площади. Ещё пару раз сверкнула и исчезла за домами.
Я отвернулась и снова потрясла браслеты Марсия, потом тщательно осмотрела их. Как же работает механизм? Идеальные обручи, ни лазейки, ни скважины, ни трещины, но как-то же они должны сниматься!
– Можете помочь? – в отчаянии обратилась я к Эолу Свирепому, провожающему ускакавшую добычу улыбкой.
Он неуверенно взглянул на меня, потом на мадам Лилит.
– Ну же! Неужели вы не видите, что она из себя представляет! И за такую королеву вы готовы биться и отдать жизнь? Такую правительницу хотите для этой страны?
Как только стало ясно, что жабу не догнать, мадам Лилит, Глюпон Медоречивый и ещё несколько человек вспомнили про предсказание и одновременно кинулись к хрустальному кому. Перевес был на стороне первого советника, но проворнее всех оказалась маленькая золотоволосая фигурка. Она в последний момент увела ком из-под носа мадам Лилит.
– Кен! – обрадовалась я, узнав в «паже» племянника Жмутса.
Услышав своё имя, мальчик вздрогнул, но не стал останавливаться и подбежал к приготовленным для просмотра зеркалам.
– Посиди здесь, – велела я Марсию и, лишь поймав его раздраженный взгляд, сообразила, что это было лишнее. Не тратя времени, подскочила к Кену и помогла ему расправить бумагу.
– Скорее, надевайте гляделки! – крикнул он в толпу.
Послы; воспользовавшись моментом, спешно покидали помост. На нас с разных сторон неслась добрая дюжина стражников. Впереди вдруг выросла надежная гора.
– Спасибо! – шепнула я в спину Эолу Свирепому.
– Просто покажите его всем, – прогрохотал он, не оборачиваясь. Стражники в последний момент затормозили, сложившись колодой карт.
Я кивнула Кенц и он повернул зеркало под нужным углом. Над помостом возник огромный полупрозрачный лист. Он мерцал и искрился, словно был покрыт алмазной крошкой, и вмещал плотные ряды значков в виде лягушат – совершеннейшая тарабарщина. Многие в толпе уже надели гляделки и теперь вчитывались в содержимое. Я повертела головой и заметила неподалеку сиротливо лежащую коробочку. Мадам Лилит обронила свою пару гляделок в процессе всей этой возни. Я осторожно поместила чешуйки на глаза и тоже задрала голову. Цепочки лягушат вмиг выстроились в связные фразы.
Последний из Фьерских уселся на трон,
В стране он устроил разгром и дурдом.
Тогда лишь законным монархом он станет,
Как только готовность делами докажет.
И в случае этом скажу, не тая,
Лучшего вам не сыскать короля.
Кен для верности зачитал предсказание звонким голосом. Когда он замолчал, площадь накрыла тишина. Глюпон Медоречивый стоял, как громом пораженный, мадам Лилит перестала дергаться, повиснув под мышкой у Эола Свирепого (в столь неудобное положение её вогнали попытки прорваться к нам с Кеном в обход великана). Благоговейную тишину нарушил пожилой гоблин в первом ряду:
– Вы чувствуете эту чудовищную вонь?
Вопрос заставил многих очнуться. Стоящие рядом с ним согласно закивали, две дамы дружно прижали подолы к носу. Гоблин был прав: ветер принёс невообразимый запах – так могла 6ы пахнуть гигантская мышь, скончавшаяся в грязном носке великана. И непередаваемое амбре только усиливалось, накатывая волнами, расцветая новыми оттенками вони. Но участников действа на помосте занимало сейчас совсем другое.
– Шарлатан! – завопила мадам Лилит, умудрившись вывернуться из хватки Эола Свирепого, и ткнула пальцем в Марсия. – Самозванец! Мошенник!
Марсий откинулся на спинку трона, устроился поудобнее и принял царственный вид, будто и не было унизительных оков.
– Вижу, вы действительно ответственно подошли к выбору подарка, бы еший первый советник, – процедил он. – Отыскали хрустальную жабу, подтвердившую моё законное право на престол. Впрочем, могли и не утруждаться.
– Не слушайте его! – Мадам Лилит подбежала к краю помоста и зашарила глазами по толпе. – Он узурпатор, наглый выскочка! А жаба с ним в сговоре! – Она остановилась, чтобы перевести дыхание, и ответом ей была гробовая тишина. – Не верьте ему, верьте мне! Это не тот свиток. – Её лепет становился всё менее связным и всё больше напоминал выкрики сумасшедшей. Растрепавшиеся волосы, порванное платье и дергающийся глаз довершали сходство. – Мадам Лилит обернулась к начальнику стражи. – Чего стоите? Догоните жабу, устройте облаву. Должен же быть от вас хоть какой-то прок! Только попадись мне эта земноводная лгунья, уж я-то сумею вьпрясти из неё всю правду! И кто-нибудь, заткните его уже!
Последнее относилось к Мадонию Лунному, сопровождавшему её речь надрывной трелью. Зря она: принц умело подчеркивал особо драматичные моменты.
Зол Свирепый, не глядя, зажал струны рукой. Лира замолкла с огорченным треньканьем. Откуда-то снизу донёсся глухой шум.
Мадам Лилит вновь повернулась к смущенно молчащей толпе, перебегая взглядом от одного лица к другому. Речь не возымела действие.
Собравшиеся отводили глаза и кривились.
– Довольно, мадам Лилит, – громко сказал Глюпон Медоречивый, непринужденно отряхивая костюм и прикрывая поврежденный протез, – вы уже достаточно выставили себя на посмешище. – Он повернулся к Марсию. – Ваше Величество, надеюсь, у вас не возникло превратного впечатления о моей роли в произошедшем. Я не имел ни малейшего представления о том, что она задумала. – Принц доверительно прикрыл рот с одного боку ладонью, но последующие слова слышала вся площадь. – Похоже, бедняжка тронулась умом – даже называет меня своим дядей. Я всего лишь подыграл… Она сообщила, что подготовила подарок, но я и помыслить не мог…
– Не волнуйтесь, – холодно прервал Марсий, – вы вполне четко обрисовали свою роль, упомянув, что ждали трона десять веков.
Значит, не у одной меня такой острый слух.
Король повернулся к стражникам, которым оставалось только посочувствовать – столько приказов от самых разных лиц они сегодня получили, – и дернул подбородком в сторону заговорщиков:
– В темницу этих двоих.
– Только посмейте, – прошипел Глюпон Медоречивый, стряхнув с плеча пальцы одного стражника и огрев тростью второго. К мадам Лилит приблизиться побоялись.
Откуда-то снизу снова донёсся невнятный шум и толчки, как будто таранили стену. Интересно, что это?
Кен нащупал мою руку и шепнул:
– Я всё сделал правильно, Ливи?
Я ласково потрепала мальчика по голове:
– Ты просто умница, Кракен.
Он скривился.
– Так меня Жмутс называет. Для друзей я Кен.
– Хорошо, Кен, – улыбнулась я и пожала ему руку в ответ.
Я хотела спросить, как он здесь очутился, и как сумел притвориться пажом, но тут вперед выступил старец в белой хламиде и с витыми рогами, спускающимися почти до земли, приковав всеобщее внимание. К груди он прижимал тяжелый том в кожаной оплетке, инкрустированный бериллами и изумрудами – я вообще не припомню Амброзия Высокого без книги в руках.
– Если позволите, – обратился он к Марсию, – то технически вы ещё не король. Сей статус, как все мы слышали, вы обретете лишь тогда, когда докажете, что достойны трона… что готовы к нему, – мягко поправился он. – А всё, что я видел до этого момента, доказывает обратное.
Лицо Марсия окаменело. Я ожидала, что он осадит старика, как сделал это ранее, но он сидел с чрезвычайно прямой спиной и молчал.
– Вот видите! – ухватилась за его молчание мадам Лилит. – И этот мальчишка ещё замахивается на управление королевством? Да он сам не знает, что ему нужно!
Она закашлялась, накрытая новой волной вони, и поспешно уткнулась носом в рукав. Половина присутствующих сделали то же самое.
– Если и это местный обыщай, то мне сдесь яфно не место, – пропыхтел неугомонный Парикастый соседу. Тот задержал дыхание и так покраснел от натуги, что цвет щек сделался под стать цвету костюма.
– Вот эти, вонючки! – завопил какой-то малыш, тыча в ближайший пучок орхипетов. Застигнутые врасплох, цветы выдали новую порцию чудовищного запаха. Присутствующие не просто ощутили его, но даже увидели, когда от лепестков поднялось облако неприятного болотного оттенка. Цветы покраснели, потом побледнели и вообще пришли в явное замешательство, принявшись менять оттенки так быстро, что рябило в глазах. И палитра отнюдь не радовала ценителей прекрасного. Наверное, цветы и сами это понимали, потому что покрылись от волнения прыщиками и пятнами. Запахи тоже не стояли на месте, на смену приторной ванили, от которой слипались ноздри, пришли новые. В тот день гости праздника перенюхали всё, начиная с плесневелого сыра и заканчивая едким уксусом. «Особенные» тычинки извивались шипящими змейками и даже попытались ужалить стоящую поблизости эльфийку. Она испуганно ойкнула и отскочила.
– А малой-то прав! – крикнула Длиннозубая Апора. – От травы запашок.
– Ну, ты удружил, – пробасил горбоносый тролль соседу справа.
Тот, к кому он обращался, выбежал на дорожку, распихивая всех локтями и пылая праведным гневом. Им был никто иной, как Жмутс.
– Я требую объяснений! – крикнул он, вертя головой и обращаясь ко всем одновременно. Вид у него был оскорбленный и очень жертвенный. Взгляд проходимца остановился на Кене. Надбровная дуга так яростно сжала монокль, что стеклышко треснуло. – А с тобой мы ещё поговорим. – Ручка Кена задрожала в моей ладони, но мальчик воинственно вскинул подбородок. Однако Жмутс уже забыл о нём и вперил костлявый палец в мадам Лилит. – Вы обещали, что я стану королевским цветочником! Поклялись, что должность у меня в кармане. Вы не можете отказаться от своих слов, – он повернулся к Марсию и перешёл на визг, – я не позволю!
– Скорее уж королевским начальником выгребной ямы, – хмыкнул кто-то, и остальные поддержали его хохотом.
Жмутс крутанулся в сторону шутника и сжал кулаки: – Кто это сказал? Покажись, лжец и трус! В ответ на это в толпе вырос холм.
– Ну я, – ответил внушительных размеров орк, с хрустом расправляя костяшки.
Хозяин «Цветолюкса» изменился в лице, сделавшись под стать своим цветам.
– Уведите его, – лениво бросил Марсий, и на этот раз никто не стал вспоминать, что он не совсем король.
К Жмутсу подскочили четверо стражников, явно не из числа его поклонников, и собрались оттащить с дорожки, но их остановил Амброзий Высокий:
– Погодите. Как вам удалось этого добиться? Что вы сделали с цветами?
В голосе принца звучал неподдельный интерес естествоиспытателя и вообще жадного до знаний ученого, но Жмутс в ответ разразился ругательствами, решив, что тот над ним смеётся, или же просто в силу скверного характера.
