Текст книги "Девичник (СИ)"

Автор книги: Варвара Клюева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Как и Алина, у которой единственная боль – опасное место службы мужа. Девчонки помогли ей зарегистрировать ИП на Пашкино имя, по закону, наши офицеры вроде бы не могут заниматься бизнесом, официально подтверждённое наличие собственного предприятия – законный повод для расторжения контракта с военнослужащим. Но Пашкино начальство то ли догадалось, что бумажка – фикция, то ли решило, что может решать этот вопрос по своему усмотрению. Короче, отказываются его отпустить. А Алина сходит с ума: два Пашкиных сослуживца уже погибли там при невыясненных обстоятельствах. Да, эта проблема тянет на вопрос жизни и смерти, но каким боком тут Женька и её любовь? Тут деньги нужны – на большую взятку или на найм управляющего и раскрутку настоящего бизнеса.

Женька, конечно, из богатой семьи, её отец – заметная величина в бизнесе, связанном с редкоземельными металлами, то ли с их добычей, то ли с переработкой, то ли с торговлей. Но у самой Женьки никаких капиталов не было, а если бы и были, то Алине после её смерти они всё равно не достались бы. Двенадцать лет назад, когда Алина спасла Женьку, сначала обратив внимание родителей на её плачевное состояние, потом – после клиники – вытащив подругу из депрессии, Женькин отец в благодарность выкупил и подарил Алининой семье квартиру, которую они снимали. (Они бежали в девяностых из Таджикистана). Если бы Алине довелось спасти Женьку сейчас, вероятно, это помогло бы ей вытащить Пашку. Спасти – да, но не убить же!

Сеня ещё раз прокрутил в голове варианты, припомнил криминальные мелодрамы, пытаясь изобрести Алине мотив, но – нет, не сходились у него концы с концами. Должно быть, это всё же Марина. Она ведь работала в том же офисе, где и Юра; познакомились, сошлись, потом он охладел и бросил её, а она только вчера поняла – почему. Поддатая была, слушала Женькино щебетание, сравнивала её счастье со своим, а тут – бац! Сурпрайз! Вот её и переклинило. А теперь на Сене свою тактику защиты отрабатывает, проверяет, работает ли её актёрство. А может, и не совсем актёрствует, может, вчера на неё помрачение нашло, а сегодня она правда по Женьке убивается. Да, тогда всё вроде бы сходится!

Сеня начал перебирать в памяти услышанное вчера и сегодня, выискивая подтверждения этой версии. Но по мере того, как он его перебирал, попутно отмечая реплики, цепляющие внимание, где-то на задворках сознания забрезжила новая версия. 'Развивашки' – Анна Николаевна – третья бабушка – офисный лифт – странный взгляд в зеркале – парень вышел на том же этаже – долго вываживал – какой мэн – Юлька тебя любит, а Алина вообще готова землю у Пашкиных ног целовать – её от алкоголя мигом развозит – уснула прямо в шезлонге ещё до заката – мы уже потом разделились – Женька пила свой фирменный цветочный чай... Картина проступала невероятная, дикая, противоестественная. Но каким-то наитием Сеня сразу понял, что это правда. Ещё он понял, что убийца не могла не наследить, ведь пить ей было нельзя от слова совсем. И он должен поторопиться, иначе ничего доказать будет невозможно.

*

Он гнал, игнорируя удивлённые взгляды Марины и собственный внутренний голос, говоривший ему, что нельзя обрушить на жену известие о смерти подруги и, не дав ей времени опомниться, заняться разоблачением. Нехорошо это, не по-людски. Но, если Сеня, как положено доброму мужу, станет утешать жену, убийца найдёт возможность замести следы. Если уже не нашла... Но нет – не успела бы. Юлька наверняка не спит, ждёт, тревожится...

Юлька ждала на веранде – одна. Должно быть, и она, и Марина подумали, что Сеня спятил, когда, не сказав ни слова, он бросился бежать по огибавшей дом дорожке на заднюю часть участка, на место вчерашнего девичника. Он чуть не опоздал: Алина уже успела выкопать поникшие фиалки вместе с почвой, но не успела выбросить улику и пересадить что-нибудь на освободившееся место. Увидев Сеню, она вздрогнула и выронила совок.

– Напугал... Ну что? Как Женька? Что ты на меня так смотришь? Я просто...

– Пытаешься спасти шкуру, я понимаю. Дружба дружбой, а своя рубаха ближе к телу. Что тебе пообещала Женькина мамаша? Деньги? Надавить на Пашкино начальство через полезных знакомцев мужа?

– Что с тобой, Сеня? Ты вообще... о чём?

– Я о лютиках-цветочках, которые ты вчера щедрой рукой сыпанула в Женькин заварочный чайник. Тут ведь было темно? Света из окна на всю вашу накрытую полянку не хватало, да? Женька заварила себе чай, принесла чайник, поставила на стол и продолжала болтать с девчонками. Ждала, пока чай настоится. На тебя, пьяненькую, спящую себе тихонько в шезлонге, никто не обращал внимания, привыкли, что, поддавши, ты спишь, как убитая. Протянуть в темноте руку, сыпануть заготовленную заранее отраву – секундное дело.

– В надежде, что Анна Николаевна вознаградит меня за убийство дочери?! Да у тебя бред!

– А что такого? О дочери Анна Николаевна вспоминала нечасто, всё недосуг было. То бизнес, то мужа выпасать, то личная жизнь вдруг образовалась. Последняя любовь, лебединая песня. И надо же было случиться, что её лебедь повстречал Женьку в том чёртовом лифте! Она ведь похожа на мать, да? Только моложе и душевнее. Вот и влип лебедь. Не сразу на размен решился, два месяца с собой боролся, видать, порядочный. Да только сердцу не прикажешь, особенно, если любовница лет на пятнадцать тебя старше.

– Ты псих! У тебя больная фантазия!

– Правда? Что ж, вызывай неотложку. Только цветочки вот эти, безвинно погибшие, с землицей и алкогольной подкормкой, я приберу. Для экспертизы. А ты пока подумай, что будешь врать следователю о причинах своего трудового энтузиазма ранним воскресным утром.

– Алина?! – хором выдохнули за его спиной два женских голоса.

Сеня обернулся. Две заплаканные подружки стояли, сцепившись ладонями, на фоне цветущего куста шиповника и с недоверчивым ужасом взирали на третью.

– Скажи, что это неправда! – взмолилась одна.

– Она тебя любила, – с трудом сохраняя ровный тон, выговорила вторая. – Считала сестрой, а ты!..

– А у меня не было причин любить её! – выплюнула мегера, подбоченившись. – Как и никого из вас! Вы, сытые-довольные, сидели тут в России и помалкивали, пока нас там убивали! Вы бросили нас, своих же, русских, на растерзание и до сих пор делаете вид, будто ничего такого не было! Я не позволю убить моего Павлушу, слышите? И если эта взбесившая сука готова заплатить его спасением за убийство родной дочери, я даже задумываться не стану! Так вам и надо, сволочи!

Сеня, не выдержав, отвернулся. Залитые солнцем клумбы горели всеми цветами радуги, сладкие и терпкие ароматы сливались в умопомрачительную смесь. Жужжали пчёлы.