Текст книги "Американские горки"

Автор книги: Ванесса Фитч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

3

Они поднимались в лифте в роскошные апартаменты Патрика. Кейт с невыносимой болью думала о том, что очень скоро надежде, которую она питала все эти годы вопреки здравому смыслу, придет конец. Учиненное над ней насилие не только разрушило ее мечты о замужестве, но сделало невозможной даже дружбу с Патриком.

Двери лифта открылись, и они вышли в просторный холл, пол которого устилал толстый ковер. Патрик молча открыл дверь квартиры и взглядом пригласил спутницу войти в огромную, богато обставленную гостиную.

– Присаживайся. – Подождав, пока Кейт опустится в одно из кожаных кресел, он спросил с холодной учтивостью: – Выпьешь чего-нибудь?

– Спасибо, нет, – пробормотала она еле слышно.

– Мне, кажется, тоже лучше пока воздержаться, – поддержал ее Патрик, сверля Кейт глазами.

– Послушай, давай поскорее покончим с этим! – взмолилась она, не выдержав его инквизиторского взгляда. – Ник не твой сын, мне незачем тебе лгать.

– А из мести? – спокойно возразил Патрик. – Я женился на Лауре через полтора месяца после нашей последней встречи и ровно через четыре с половиной месяца после того, как поклялся тебе в вечной любви.

– Нет, – деревянным голосом отозвалась Кейт. – Я тогда сказала тебе, что между нами все кончено. Так что ты имел полное право жениться на Лауре.

Это было правдой, но вряд ли Кейт порвала бы отношения с Патриком, если бы ей не прожужжали уши, что у него есть другая женщина.

– Была бы хоть малейшая вероятность того, что ты отец Ника, я немедленно сообщила бы тебе о своей беременности.

– В таком случае, скажи мне, кто тот мужчина, к которому ты запрыгнула в постель, не успела за мной закрыться дверь.

– Я что-то не пойму, – начала терять терпение Кейт. – То ты утверждаешь, что у меня не было никакого любовника, то спрашиваешь, с кем я спала. И зачем ты послал кого-то в Крайстчерч шпионить за мной?

Глаза на побледневшем лице Патрика сверкнули, как острые лезвия, и он, вне себя от бешенства, выкрикнул:

– А с чего ты взяла, что я шпионил за тобой?! Я любил тебя и приехал в мае в Татамоа просить тебя выйти за меня замуж! И когда ты мне легким тоном заявила, что между нами все кончено, я подумал, что тебе было неприятно заниматься со мной сексом.

– Секс был ни при чем!

– А потом я должен был уехать в Окленд, потому что мой отец серьезно заболел.

– Я понимала это. – Голос Кейт задрожал.

Она сочувствовала Патрику, но его внезапный отъезд с фермы омрачил ее зыбкое счастье.

– А ты понимала, что я должен был работать по восемнадцать часов в сутки, чтобы спасти нашу компанию?

– Я не знала, что у вас были проблемы с бизнесом. Но, разумеется, считала, что ты должен находиться рядом с больным отцом. Однако все это не имеет отношения к делу, – устало сказала Кейт.

– Что же тогда заставило тебя расстаться со мной? Я знаю, ты любила меня, иначе бы не вступила со мной в близкие отношения. Так почему ты не сказала в мае, что ждешь ребенка? – настойчиво гнул он свое.

– Потому что Ник не твой сын, – терпеливо повторила Кейт. – Ты должен поверить мне.

Патрик положил руки на спинку стула и стал смотреть на белую полоску пляжа внизу за окном.

– Как я могу поверить в такое? – с холодным сарказмом наконец спросил он. – Кейт, которую я знал, в которую влюбился, не могла спать с другим.

Она почувствовала, как в глубине сердца шевельнулось что-то – словно давно потухшие угольки вдруг снова затлели.

– Мне жаль, Патрик. Я бы очень хотела, чтобы Ник был твоим сыном, но он не твой. – Молодая женщина замолчала, потом, наконец решившись, с трудом выговорила: – Его отцом является человек, который изнасиловал меня через две недели после твоего отъезда из Пото. Я знаю точно, потому что за неделю до этого, то есть уже после нашей с тобой близости, у меня прошли месячные.

Патрик оторопело уставился на нее, затем, выкрикнув проклятие, схватил стул и со всех сил швырнул его об пол. Кейт лишний раз убедилась, что всю правду сказать не может, – это небезопасно.

– Кто он?! Человек, который изнасиловал тебя?!

– Не знаю, – быстро солгала Кейт, почувствовав облегчение оттого, что Патрик поверил ей. – Он добирался в Окленд автостопом, я просто попалась ему под руку.

– Что с ним случилось потом? – почти шепотом спросил Патрик.

– Он украл машину у Форсайтов и разбился на ней в пятидесяти милях от Пото.

Если Патрик захочет проверить, то сможет прочесть об этой аварии в старых газетах. Кейт мысленно попросила прощения у погибшего вора, на которого возвела напраслину.

– Ты поэтому сказала, что больше не любишь меня?

Пальцы Кейт впились в подлокотники кресла.

– Да. После того, как меня изнасиловали, я не могла даже подумать о каких бы то ни было отношениях с мужчиной. Это типичная реакция женщины в таких случаях. – Она сделала паузу. – Кроме того, я знала от своей кузины, что ты часто видишься с Лаурой. Все складывалось одно к одному.

– Ты обращалась в полицию?

– Нет. Мне бы все равно никто не поверил.

Шон, кузен Патрика, так и сказал ей, и Кейт по молодости и неопытности приняла его слова на веру. Сейчас-то насильник у нее в два счета предстал бы перед судом!

– А ты не думала об аборте?

– Я не сразу поняла, что беременна: месячные у меня часто бывают нерегулярными. Но когда до меня дошло наконец, я была так потрясена, что отказывалась верить. Я осознавала, что уже не могла... мы не могли... – Кейт перевела дыхание. – Единственным разумным выходом из этой ситуации было порвать с тобой всякие отношения.

Она находилась в такой глубокой депрессии, что не могла даже горевать о разрыве с любимым человеком. Патрик был навсегда потерян для нее, потому что насильником был его двоюродный брат Шон.

– Понятно... – задумчиво протянул Патрик.

Возможно, он немного расстроился, что Ник не его ребенок, – все мужчины хотят иметь сына, – но Кейт не сомневалась: в душе Патрик рад, что его ничем не осложненная жизнь потечет прежним курсом. И она попросила отвезти ее домой.

– Давай поужинаем, и потом я отвезу тебя.

В течение долгого времени Кейт гнала от себя мысли об отцовстве Патрика. И только увидев его у аттракциона, она осознала, что где-то в глубине души всегда хотела, чтобы отцом ее мальчика являлся Патрик. Теперь, когда он узнал тайну рождения Ника, самообман больно ударил по ней, разбередив старые раны.

– Давай сядем к столу, – мягко предложил Патрик.

Каким-то образом обычная процедура ужина – раскладывание салфеток, Патрик, разливающий суп по тарелкам, стук ложек – помогла Кейт успокоиться, напомнив: несмотря ни на что, жизнь продолжается.

– Тебе, наверное, нелегко растить Ника на государственное пособие, – сказал Патрик. – Тетя с дядей помогали тебе?

– Они не могли, так как у них самих дела шли плохо. Они вообще хотели, чтобы я отдала его на усыновление.

– Почему ты этого не сделала?

– По нескольким причинам. Я сама выросла в чужой семье. О, они, конечно, были очень добры ко мне, но я всегда чувствовала себя лишней. Я не хотела, чтобы Ник повторил мою судьбу. Но главной причиной было то, что он был очень похож на меня, когда родился. Отказаться от него было равносильно отказу от самой себя.

– Ты сказала своим родным, что тебя изнасиловали?

– Зачем? Это только расстроило бы их. И о ребенке-то они узнали лишь после того, как Ник родился.

– Что же, все это время тебе никто не помогал? – недоверчиво спросил Патрик, впившись глазами в ее лицо.

– После того как я бросила университет, я устроилась домохозяйкой к двум дантистам там же, в Крайстчерче. Они хорошо ко мне относились и, когда пришло время рожать, отвезли в больницу и даже навещали меня там. Мне удалось скопить кое-какие деньги, я заранее подыскала себе квартирку в Вангарее и, едва Нику исполнилось три недели, переехала туда.

– По сути, ты была одна, – подытожил Патрик, нахмурившись. – У твоих родственников есть какие-нибудь предположения относительно отца Ника?

– Я на эту тему с ними не разговаривала.

– Прости меня, – неожиданно сказал Патрик.

– За что?

– За все.

Кейт не забыла, что с ней сделал подонок Шон, – разве можно такое забыть? – но она уже давно научилась жить с этим.

– Я не хотела чувствовать себя жертвой, поэтому оставила прошлое в прошлом.

– Мудрое решение, – одобрил он.

Кейт вскинула голову, услышав, как слегка дрогнул его голос, но лицо Патрика не выражало никаких эмоций.

– Скорее здравое, – слабо улыбнулась она.

Патрик убрал со стола пустые тарелки и пошел на кухню за вторым блюдом. Кейт проводила взглядом его высокую стройную фигуру – воплощение захватывающей мужской красоты. Внутри у нее шевельнулось что-то мягкое и теплое и медленно разлилось по телу, приятно будоража кровь.

Кейт быстро отвела глаза. Патрик открыл широкие двери на террасу, и в гостиную проник свежий соленый бриз. Сквозь пальмовые ветви был виден песок, серебряно сверкавший в лунном свете, с пляжа доносились негромкие голоса, мелькали чьи-то тени. Комната наполнилась звуками моря, которым вторили удары ее сердца.

Внезапно Кейт почувствовала, как в ней просыпается желание – сладкое, томительное и неумолимое – и затопляет ее, ломая оковы долгого воздержания. Ее прикосновение к любви было таким скоротечным...

Ну хватит, сказала она себе, выпрямляя спину. У тебя нормальная жизнь, и по возвращении домой все вернется в прежнее русло. Если ты встретишь мужчину, которого сможешь полюбить и который полюбит Ника как своего сына, ты, возможно, станешь счастливее.

Когда с ужином было покончено, Патрик спросил:

– Насколько я понял, ты так и не получила диплом? – Кейт покачала головой. – А ты не учишься заочно? – Снова получив отрицательный ответ, он удивился: – Почему?

– У меня на это нет ни денег, ни времени.

– Такая голова, как у тебя, не должна пропадать зря, а работа в магазине одежды вряд ли дает твоему мозгу хорошую нагрузку. И беседы с Ником здесь не помогут – он еще слишком мал. – Патрик сделал паузу и сухо добавил: – Но, возможно, у тебя есть еще кто-то, с кем можно интересно поговорить.

Под внешне безразличным тоном Кейт уловила беспокойные нотки.

– Я много читаю, в Вангарее великолепная городская библиотека. У меня есть друзья и очень хорошие соседи – Анна и Джейкоб. Им около восьмидесяти, они бежали из Германии, когда к власти пришел Гитлер. Несмотря на преклонный возраст, они живо всем интересуются и обожают поговорить. Анна постоянно балует Ника, а Джейкоб дает ему уроки игры на фортепьяно.

– Каковы успехи?

– Джейкоб говорит, что Ник не гений, но способности есть. Сам же Ник, выучив несколько нот, считает себя великим пианистом, – улыбнулась Кейт.

Патрик рассмеялся. Это был смех человека, который имеет в этом мире все, что хочет, или уверен, что может иметь. Когда-то эта уверенность Патрика, впитанная с молоком матери, покорила сердце юной Кейт, возможно, потому, что самой ей явно недоставало этого качества. Лишенная родительской опеки и заботы, она всегда чувствовала себя аутсайдером, которому надо много трудиться, чтобы пробиться в жизни.

Кейт скользнула взглядом по его рукам – красивым и сильным. И нежным, мысленно добавила она, и от воспоминаний, как умеют они ласкать, у нее участился пульс. Опасаясь, что может так зайти слишком далеко, Кейт поспешила вновь заговорить о сыне:

– Если Ник чем-то увлечется, он хочет знать об этом все досконально и изводит вопросами окружающих. Потом у него появляется новая страсть – и все начинается сначала. Боюсь, как бы из него не получился этакий мотылек.

– По словам бабушки, мой дед, прозванный Черным Пэтом, был таким же, – рассмеялся Патрик, подливая вино в бокалы. – Единственным непреходящим его увлечением была авиация. Интересно, что из Ника получится, когда он вырастет. Кстати, почему ты назвала его Николасом?

– Так звали моего отца.

Второе имя ее сына было Патрик – еще один пример ее пустых мечтаний. Если Ник и унаследовал какие-то черты характера Черного Пэта, то не от Патрика. Шон, к сожалению, тоже был внуком этого достойного джентльмена.

– Жаль, что я не знал твоего отца. Вы с Ником похожи на него?

– Нет, у нас больше общего с моей мамой.

– Она, должно быть, была очень красивой.

– Я совсем не помню ее, – с сожалением призналась Кейт. – Мне ведь было всего три года, когда она погибла. Но, судя по фотографиям, мама была гораздо интереснее меня.

– Мне трудно в это поверить. У нее были такие же потрясающие глаза, как у тебя?

Кейт ощутила предательский жар в груди.

– Вокруг нее была какая-то светящаяся аура, что-то вроде божественного сияния, которое проникало через объектив камеры и запечатлевалось на пленке. Мне очень грустно, что я потеряла ее так рано.

– Почему она не оставила занятий альпинизмом, имея маленькую дочь?

– Тетя Джин говорила, что мои родители собирались завести еще одного ребенка и погибли как раз при восхождении, после которого планировали расстаться со своим хобби. Я думаю, что они никогда не сделали бы этого: мама и папа были прирожденными альпинистами. В том, что они погибли, покоряя очередную вершину, есть что-то символическое. Я не такая смелая, как они.

– Да-а? – с веселой иронией протянул Патрик. – Я всегда считал тебя очень опасной, даже когда тебе было четырнадцать, – девочку с огромными грустными глазами, чувственными губами и золотистой шелковой кожей. Я боялся тебя до смешного, и, когда ты превратилась в красивую девушку, мне все труднее и труднее было помнить о том, что ты на шесть лет моложе меня.

– Я совершенно обычный человек, – возразила Кейт, стараясь сохранить самообладание.

Висящая над столом лампа отбрасывала тени на лицо Патрика, высвечивая резкие скулы, твердый подбородок и удивительно красивой формы рот. В выражении этого лица нет и намека на ранимость или невинность, с ядовитой завистью подумала Кейт. Патрик поднял глаза, и она поняла, что он наблюдал за ней из-под опущенных ресниц.

Жаркая тревожная волна поднялась со дна ее души, груди внезапно отяжелели, низ живота свело приятной судорогой. Все эти симптомы предупреждали Кейт об опасности, но она могла себе позволить еще несколько мгновений этого рискованного удовольствия: ведь Патрик, узнав правду о Нике, скоро навсегда исчезнет из ее жизни. Сексуальный голод – это чистая физиология, которая мало что значит. Правда, таких эмоций она не испытывала больше ни к одному мужчине, да и никогда не хотела.

Насилие Шона словно атрофировало восприимчивость Кейт к противоположному полу, но она радовалась, что первым мужчиной в ее жизни был Патрик, с которым она познала восторг удовлетворенного желания.

Глядя сейчас на Патрика, Кейт удивлялась, почему обрекла себя на монашескую жизнь. Возможно, ей следует быть благодарной Патрику за то, что он снова разбудил в ней давно уснувшие чувства.

– Манговый пудинг, – объявил он, ставя перед ней хрустальную вазочку.

– Ммм... – блаженно промурлыкала Кейт, попробовав восхитительную воздушную массу. – Мои поздравления шеф-повару.

– Обязательно передам, – пообещал Патрик.

Она почувствовала резкость в его отрывистых словах, но, когда подняла на него глаза, Патрик улыбался тепло и дружелюбно. Кейт решила, что ей померещилось.

Если и дальше так будет продолжаться, подумала она, я, чего доброго, снова влюблюсь в него и начну фантазировать, что отец Ника Патрик, а не его кузен-мерзавец.

Шон изнасиловал Кейт, чтобы досадить Патрику, которого ненавидел и которому завидовал всю жизнь. Кейт сопротивлялась, как могла, но подонок приставил к ее горлу нож и, совершив свое гнусное дело, обозвал ее шлюхой. Шон пригрозил, если Кейт хотя бы еще раз увидит Патрика, рассказать ему, как он ее поимел и что она получила от этого большое удовольствие.

Когда Кейт решила оставить ребенка, она панически боялась, что тот унаследует жестокость своего отца. Она окружила сына лаской и заботой, стараясь сделать его жизнь счастливой, чтобы у мальчика не было причин проявлять агрессию или злобу.

Патрик принес из кухни поднос с кофе и бутылкой бренди.

– Ты можешь обещать мне, что никому не расскажешь о моей тайне?

– Не имею привычки разглашать чужие секреты, – ледяным тоном ответил он.

– Я беспокоюсь за Ника, – стала объяснять Кейт. – Мальчик не должен знать, кем был его отец и благодаря каким э-э-э обстоятельствам он появился на свет. Когда Ник вырастет, он сможет выяснить, что в то время, когда он был зачат, мы с тобой часто встречались. Он даже может попытаться найти тебя. Если это произойдет, прошу тебя сказать ему, что ты не его отец и не знаешь, кто им был. Я уже сказала Нику, что его отец умер.

– А что ты ему скажешь, если он начнет расспрашивать тебя более подробно?

– Не знаю, – честно призналась Кейт. – Но это уже моя проблема.

– Хорошо, я не скажу Нику, что тебя изнасиловали, – пообещал Патрик, сделав ударение на последнем слове. Помолчав немного, он сказал: – Давай пить кофе. Бренди будешь?

– Нет, спасибо. – Она пересела на диван, около которого стоял журнальный столик, и налила Патрику кофе – черный, без сахара, как он любил.

Они тихо беседовали о какой-то ерунде, стараясь придать светский оттенок вечеру, который для обоих оказался нелегким. Кейт украдкой взглянула на сидящего рядом мужчину. О чем он думает?

На этот вопрос никто, кроме Патрика, не смог бы ответить. Даже когда он был совсем молодым, его лицо выражало лишь то, что он считал нужным продемонстрировать миру.

4

По дороге в кемпинг Патрик спросил:

– Когда вы все-таки уезжаете в Новую Зеландию?

– В пятницу.

– Не беспокойся, Кейт, я не собираюсь преследовать тебя. Просто мне не хотелось бы снова терять тебя из виду. Нам ведь было хорошо вдвоем когда-то.

– Да, но...

– Но сейчас мы совсем разные люди, – закончил он за нее. – И тем не менее ты получила удовольствие от сегодняшнего вечера.

– Получила, – эхом отозвалась она, терзаемая смутными предчувствиями.

– Тебя, кажется, это удивляет? Но и для меня это тоже было удовольствием, – усмехнулся Патрик. – Я почти закончил свои дела здесь, и у меня остается два дня до возвращения в Новую Зеландию. Можем мы хотя бы отдать дань былой дружбе?

Кейт мысленно пришла в восторг от предложения, но в то же время испугалась. Не будь трусихой, уговаривала она себя, кому от этого будет плохо? Однако вслух сказала совсем другое:

– Нельзя вернуться в прошлое, Патрик.

– Знаю, – согласился он, – но я хочу двигаться вперед. Простота его слов потрясла Кейт и развеяла страхи, терзавшие ее сердце.

– Мне бы тоже этого хотелось, – прошептала она.

Патрик ласково посмотрел на нее и так же тихо ответил:

– Спасибо.

Вдруг что-то неуловимое, пугающее снова огнем пробежало по ее телу, и Патрик, который всегда видел больше, чем Кейт этого хотелось, спросил:

– Что случилось?

– Да так, что-то не по себе.

– Ты никогда не была суеверной.

– То было раньше, – с горькой усмешкой заметила Кейт.

Оба вернулись мыслями в прошлое, наполненное восторгом и радостями первой любви. И болью, которая пришла на смену.

– Трудно было? – спросил Патрик охрипшим голосом.

– Я справилась.

Какой смысл говорить ему, что девушка, которую он знал, давно умерла и что единственное, держащее меня на плаву в этой жизни, это Ник, который полностью зависит от меня? Я боролась и победила.

– Как твоя семья? – спросила Кейт, меняя тему разговора. – Мама, тетя... твой противный кузен?

– Шон? – Патрик даже скривился от отвращения. Я уже года два не разговаривал с ним, не собираюсь делать этого и в дальнейшем. Даже не знаю, где он сейчас, но в Новую Зеландию Шон точно не вернется.

Слава тебе, Господи! Кейт почувствовала, как с души свалился огромный камень.

– А что делает миссис Садерленд?

– У мамы все прекрасно, живет то в Европе, то в Новой Зеландии, много путешествует. Куда вы собираетесь пойти завтра? – неожиданно спросил он.

– На аттракционы. Боюсь, это опять будут американские горки.

– А вот я люблю горки.

Он что, напрашивается пойти с нами? – подумала Кейт, которой хотелось кричать от радости. Какое наслаждение провести целый день в обществе Патрика, тем более если рядом будет Ник, который поможет избежать неловких моментов! Да и с практической точки зрения присутствие Патрика весьма кстати: он бы вместо меня катался с Ником на этих сумасшедших горках.

– Если тебя не смущает перспектива провисеть весь день вниз головой, то милости просим, – улыбнулась она. – Мы собираемся прийти к открытию, где-то часам к десяти.

– Я заеду за вами без четверти десять, – пообещал Патрик, тормозя у кемпинга.

Кейт вышла из машины и захлопнула дверцу. Она думала, что он сейчас попрощается и уедет, но Патрик тоже вылез из салона, бросив свирепый взгляд на группку молодых людей, которые, громко разговаривая, оценивающе посматривали на Кейт. Когда Патрик и Кейт проходили мимо, молодые люди, пошушукавшись, расступились, давая им дорогу.

Няня сидела в гостиной. Кейт достала кошелек, чтобы расплатиться с ней, но Патрик, опередив ее, протянул женщине банкноту.

– У меня нет сдачи, – растерялась та.

– Ничего страшного. Вас отвезти домой?

– Спасибо, я приехала на своей машине. – Няня широко улыбнулась. – У вас великолепный ребенок, мне было очень легко с ним. До свидания! – попрощалась она и ушла.

Кейт все же достала деньги и протянула их Патрику, но он покачал головой и накрыл ладонью ее пальцы.

– Пожалуйста, Кейт. Ты бы ее не нанимала, если бы я не пригласил тебя ужинать.

Как только его рука коснулась ее пальцев, Кейт ощутила жаркий трепет каждой клеточки своего тела и приятную слабость в ногах. Глаза Патрика вспыхнули на мгновение ярким пламенем, потом он отпустил ее руку и отступил назад.

– Я... я посмотрю, как там Ник.

Мальчик мирно спал, распластавшись поперек кровати. Отчаянно пытаясь прийти в себя, Кейт склонилась над сыном и поцеловала его в лоб. Ее сердце внезапно сжалось от огромной, всепобеждающей материнской любви. Она поправила сбившиеся простыни и разогнулась.

– Ой! – вскрикнула Кейт от неожиданности, и, если бы Патрик не поддержал ее, она потеряла бы равновесие.

Даже сквозь платье она ощущала жар его тела. И еще запах, который мог принадлежать только Патрику Садерленду, – мужской, сексуальный... Сердце Кейт учащенно билось, лицо пылало от волнения и замешательства. Ее неудержимо влекло к Патрику. Чувствуя, как ее охватывает нестерпимое желание, она сделала шаг к двери.

– Кейт?

– Ничего, все в порядке... – пролепетала она.

На дрожащих ногах Кейт вышла из спальни и пошла по коридору к входной двери. Патрик последовал за ней.

– Спокойной ночи, – сказала Кейт, открывая дверь.

– Спокойной ночи. – Он улыбнулся, и от этой улыбки у нее замерло сердце. – Ты стала еще красивее, – заметил Патрик и провел указательным пальцем по ее губам. – У тебя глаза сирены и гордость львицы, а волосы похожи на черный шелк, опаленный огнем. Твои губы полны обещаний, за которые я мог бы убить.

Его слова, пронизанные неприкрытым желанием, околдовали Кейт. Она словно зачарованная не могла отвести глаз от улыбающегося лица Патрика.

Наконец он догадался уйти, и Кейт быстро закрыла за ним дверь. Глаза ее тут же наполнились глупыми непрошеными слезами, а сердце стало биться глухо и неровно.

Весь следующий день был посвящен сплошным удовольствиям. Патрик катался с Ником на всех аттракционах подряд, завоевав тем самым любовь и уважение мальчика. Он терпеливо и обстоятельно отвечал на многочисленные вопросы, и даже когда Ник, устав, стал немного капризничать, Патрик продолжал вести себя с ним ровно и мягко. Его серо-стальные глаза становились теплее, когда он смотрел на Ника, и оба дружно подтрунивали над Кейт, которая боялась кататься на «орудиях пытки», как она называла аттракционы. Глядя на сына и на своего бывшего возлюбленного, Кейт не раз поймала себя на мысли о том, как хорошо, когда в жизни есть на кого опереться.

Вечером, когда Ник уже спал, Кейт сидела на краю своей кровати и прислушивалась к ночной тишине. Сегодняшний день был наполнен старыми сентиментальными мечтами и магической аурой Патрика, которую она всегда ощущала, если он находился рядом.

Но скоро они сядут в самолет, который увезет их в Новую Зеландию, и все закончится. Патрик слишком занятый человек, чтобы тратить время на женщину, которая когда-то его отвергла, к тому же мать-одиночку.

Зазвонил телефон.

– Я надеялся, ты еще не спишь, – услышала она низкий голос Патрика.

– Собираюсь.

– Устала?

– Вообще-то, да. Это меня укатали ваши с Ником обожаемые аттракционы. Патрик, огромное тебе спасибо. Ник получил большое удовольствие.

– А ты получила удовольствие? – спросил он после паузы.

– Ну конечно.

– Но Ник на первом месте.

– Да, – твердо сказала Кейт.

– Понимаю. Он потрясающий ребенок. Неужели и в нас когда-то было столько энергии?

– Думаю, да, когда мы были моложе, – рассмеялась Кейт.

– Да-а, давненько это было! – весело подхватил он. – Я вспоминаю день, когда мы поехали на пикник в Раглан. Помнишь?

Еще бы мне не помнить! – подумала Кейт. В тот день Патрик впервые поцеловал меня, поцеловал очень нежно и бережно. Мне казалось, что от нахлынувшего счастья я парю в воздухе, когда мы стояли, прижавшись друг к другу. Тогда я впервые познала неумолимую силу страсти. Как быстро приучил он меня к тем медленным, сладостным, почти мимолетным ласкам, дальше которых, впрочем, в то лето не заходил!

– Помню, – сдержанно сказала она. – Патрик, ты зачем позвонил?

– Пожелать тебе доброй ночи. И поблагодарить тебя.

– За что?

– За то, что ты разрешила мне побыть с вами. У тебя есть какие-нибудь планы на завтра? С аттракционами, как я понимаю, покончено.

– Да уж, хватит.

– Как ты думаешь, Ник захочет совершить экскурсию на маяк? Это недалеко. Небольшой такой маячок. Там волны бьются о скалы с потрясающим грохотом и есть удобное место, чтобы кормить чаек. Потом мы взберемся на вершину горы и посмотрим, как оттуда запускают бумажных змеев.

– Нику понравится. Спасибо.

– А тебе?

– Конечно да, – ответила она, немного опешив.

– Вот и чудесно. Завтра я буду у вас в девять. – Выждав секунду-другую, Патрик бодро попрощался: – Спокойной ночи, Кейт. Приятных сновидений.

Она промямлила что-то в ответ и повесила трубку.

Ах, если бы можно было отделить прошлое от настоящего! Но как только я слышу голос Патрика, вижу его улыбку или ловлю на себе его взгляд, я снова превращаюсь в ту юную девушку, которая любила его, была с ним близка, а потом навсегда потеряла. Еще один день – и все, утешила себя Кейт.

Она погасила свет и легла спать, думая о Патрике.

На следующее утро, вспоминая свои эротические сновидения, главными действующими лицами которых были она и Патрик, Кейт то и дело краснела. Она опасалась, что, если Патрик сделает хоть малюсенький шажок к сближению, ей не устоять. Однако Кейт напрасно волновалась. Патрик, конечно, как всегда, был необычайно сексуален и привлекателен – на то он и Патрик! – но в его поведении не было ни малейшего намека на ухаживание. За что я в душе благодарна ему, уверяла себя Кейт.

Ее не раздражало, что Ник по каждому поводу обращался к Патрику, и она, разумеется, не ревновала сына к нему. Даже когда мальчик каждую вторую фразу начинал словами: «Мистер Садерленд говорит».

Поездка на маяк оказалась, действительно, очень интересной.

– Ты заметил, – спросила Кейт, – что в Новом Южном Уэльсе нет пальм?

– Заметил, – со смехом ответил Патрик.

– Я тоже заметил, – поддакнул Ник.

Мужчины – маленький и большой – обменялись понимающими ухмылками, и вдруг Ник обнял Патрика и Кейт, обхватив их руками за талии.

– Мы похожи на семью, – гордо сказал он. – Жалко, что у вас нет детей, мистер Садерленд, а то бы я с ними поиграл. Мам, мы можем посмотреть на волны сейчас?

– Да, – борясь с дрожью в голосе, ответила Кейт.

– Внизу нет пляжа, – сказал Патрик, – поэтому нам придется смотреть на волны издалека. Согласен?

Мальчик кивнул, немного смущенный властным тоном обожаемого им мистера Садерленда. Они прошли по рыжевато-коричневой траве к месту, откуда открывался вид на вздымающиеся волны.

– Смотрите! – воскликнул потрясенный Ник, подойдя к краю скалы.

– Ты не хочешь сесть у той поваленной сосны? – предложил Патрик. – Оттуда намного лучше видно, как волны бросаются на скалы.

Ник послушно опустился на траву у ствола дерева. От открывшейся внизу панорамы у него захватило дух.

– Лаура не хотела иметь детей, – задумчиво обронил Патрик, гладя на пенящееся море.

Кейт, разрываясь между желанием узнать, что случилось с Лаурой, и боязнью услышать что-то о его браке, осторожно заметила:

– Обидно, если ты хотел иметь их.

Патрик бросил на нее горький взгляд.

– Мне даже в голову не приходило, что мы будем бездетными супругами. Женитьба на Лауре была самой большой глупостью в моей жизни.

– Зачем же ты тогда пошел на этот брак?

– Наши отцы были близкими друзьями, с легким сарказмом напомнил он. – Лаура мне нравилась, и, насколько мне известно, я ей тоже. Я только не знал, что заветной мечтой наших родителей было женить меня на ней. – Помолчав немного, он добавил: – Отец хотел, чтобы я женился до того, как он умрет.

– Понимаю, – кивнула Кейт, хотя при упоминании имени Лауры ощутила укол ревности.

– Он любил ферму, сельское хозяйство, – продолжал Патрик, уйдя мыслями в прошлое, – и не продал авиакомпанию лишь из уважения к памяти Черного Пэта. Отец много работал, но мало понимал в авиации и кроме того нанимал сотрудников, руководствуясь чем угодно, но только не их профессиональными качествами. Когда «Садерленд авиэйшн» перешла ко мне, она была на грани разорения. Я кардинально изменил работу компании, и отец Лауры, будучи членом правления и понимая, чего я хочу добиться, склонял на мою сторону остальных членов правления.

– Ты хочешь сказать, что женился на Лауре, чтобы спасти семейное дело? – неприязненно улыбнулась Кейт. – Так поступали в прошлом веке. Придумай что-нибудь другое, Патрик.

Он усмехнулся.

– Какая ты наивная! Никто, разумеется, прямо не говорил об этом. Я горевал по умершему отцу, поддерживал мать, как мог, и работал сутками, чтобы спасти сотрудников авиакомпании от безработицы, поэтому поначалу я ни о чем таком не думал. – После короткой паузы он добавил: – Обстоятельства вынудили меня жениться на Лауре.

Властный, жесткий, волевой Патрик женился против своего желания?! Недоверие отразилось на лице Кейт.

– Не очень благородно, согласен. Но так уж повелось, что воля умирающего – закон. Как только я понял, к чему клонит отец, я пошел к Лауре.

– И?.. – Кейт помнила, какими глазами Лаура всегда смотрела на Патрика.

– Она сказала, что это прекрасная идея, что она уже готова к семейной жизни и что мы давно знаем друг друга, – монотонно перечислил Патрик. – Сказала, что наш брак осчастливит наших родителей и поможет моему отцу покинуть этот мир со спокойной душой. И практично заметила, что наш союз поможет сохранить авиакомпанию, когда станет известно, что ее отец поддерживает меня.