Текст книги "Альба Железный герцог Испании"

Автор книги: Вальтер Кирхнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

ПОДЪЕМ

ПОХОД ПРОТИВ ТУНИСА; ПРЕБЫВАНИЕ В ИТАЛИИ; ОСАДА МАРСЕЛЯ; ВОССТАНИЕ В ГЕНТЕ; ПОХОД ПРОТИВ АЛЖИРА; СЛУЖБА У НАСЛЕДНИКА ПРЕСТОЛА

Вначале Альбе выпало два спокойных года дома, которые он смог посвятить своим новым задачам в качестве главы рода. Вероятно, прежде всего он занимался воспитанием своего первенца. Но затем император призвал его к участию в новом походе против турок.

Удар, который герцог Альба впервые должен был нанести самостоятельно, направлен против Туниса. Папа уже давно подстрекал к войне с турками; поход против них являлся последовательным продолжением арагонско-кастильской политики и доказал испанцам, что император Священной Римской империи не пренебрегает их интересами.

Карл снарядил армию около 30 тысяч человек. Во главе ее в качестве своего заместителя он поставил генерала дель Васто; герцогу Альбе как полковнику было подчинено восемь тысяч солдат. Альба взял с собой своего брата Бернардино, а также пятилетнего сынишку. Однако жестокосердие герцога, который перед лицом предстоящих лишений не пожалел малыша, вызвало нарекание.

Сопровождаемый благословением папы и совершенно противоположными мыслями французского короля, который втайне вступил в сношения с турками, император отплыл в конце мая из Барселоны и в середине июня 1535 года достиг африканского побережья, где солдаты и высадились.

Ключевым пунктом для нападения на Тунис была крепость Ла-Гулетта, которая находилась в нескольких милях от того места, где прежде был Карфаген. Среди офицеров императора Альба выделялся особо. Теперь 28-летний герцог не упускал ни одной возможности продемонстрировать Карлу свои способности. Исход сражения завис на острие ножа, однако, в конце концов, крепость была завоевана, а 21 июля 1535 года захвачен и город Тунис. Карл торжественно въехал в город. Герцогу Альбе за его заслуги было вручено оружие его погибшего отца, которое обнаружили в крепости.

До времени тунисского похода подъем Альбы, в соответствии с идеями императора о роли его испанских грандов, проходил медленно. Однако теперь ускорился. С Карлом Альба возвратился в Италию и 22 августа высадился в Сицилии Там его постиг жестокий удар: его брат Бернардино умер от лихорадки

Карл сполна насладился своей победой. Куда бы он ни прибыл, в его честь устраивали праздники, триумфальные въезды, служили благодарственные мессы. В сообщениях об этом почти везде можно встретить и имя Альбы. Однако перед ним всегда стоит кто-нибудь другой – то Андреа Дориа, то герцог Беневентский, маркиз дель Васто, Фердинанд Гонзага, герцог Брауншвейгский. Однако его уже не обходят молчанием Он становится знаменитостью, глаза зрителей ищут его в свите императора, на него указывают друг другу.

Очевидно, если исключить смерть Бернардино Толедского, то период с сентября 1535 года по март 1536 года был счастливым временем и для императора и для герцога. В октябре они перебрались из Сицилии через Термини, Козенцу, Салерно в Неаполь, где Карл провел зиму. Его пребывание там скрасили великолепные празднества. К Пасхе он прибыл в Рим. И вновь началась тяжелая работа. Новым папой стал Павел III, который собирался изменить папскую политику последних лет, освободить ее от влияния императора и его планов церковной реформы и сблизиться в политическом отношении с французским королем. На второй день Пасхи Карл рассказал ему о своем горьком опыте отношений с Францией. Однако он предвидел, что ему вряд ли удастся склонить папу на свою сторону, и был полон решимости и без папской поддержки вновь попытать счастья, выступив с оружием в руках против Франции. Большинство генералов пытались его отговорить. Они были готовы занять и разграбить Пьемонт и Савойю, но вступление войск во Францию казалось им слишком опасным. Тем не менее его желание поддержали трое полководцев: самый усердный, старый де Лейва, Андреа Дориа и герцог Альба. Первым двоим принадлежит роковая идея осадить Марсель. Один Альба высказал по-настоящему конструктивную мысль: оставить Марсель в стороне, захватить богатый Прованс и продвигаться в направлении Лиона. В этом мнении его укрепила рекогносцировка в направлении Марселя, которую он осуществил, проезжая с императором из Рима через Сиену, Флоренцию, Лукку и Асти, вплоть до французской границы. Однако он не смог настоять на своем. Совет де Лейвы значил в то время больше, чем совет Альбы. Марсель был осажден, и Альба пережил первое в своей жизни крупное поражение испанского оружия. Сам он не принимал в этом участия, поскольку перед ним были поставлены задачи в Провансе, с которыми он справился. Поскольку действовали вопреки его совету, ему было нетрудно настоять на отступлении, тем более что де Лейва вовремя умер.

Несчастье других гораздо чаще, чем собственное счастье, становится залогом нашего успеха. Крах похода на Марсель, смерть де Лейвы и другие неудачи побудили Карла назначить герцога Альбу своим главным военным советником. Наконец-то герцог, несмотря на зависть окружающих, достиг того, к чему стремился. Наряду с министром Николасом Перрено де Гранвеллой и секретарем Лос-Кобосом Альба занял при дворе самое влиятельное место, которое только мог дать Карл. Он вправе был гордиться своими успехами, когда в декабре 1536 года вместе с Карлом возвратился в Испанию.

В течение двух последующих лет Испания и Франция – противники, вымотавшие друг друга войнами и подготовкой к ним, – вели мирные переговоры и наконец договорились о десятилетнем перемирии. Вскоре после этого состоялась встреча императора Карла с королем Франциском в Экемортесе, недалеко от устья Роны. Несмотря на перемирие обе стороны проявили недоверие. Советники короля Франциска отговорили его от посещения галеры Карла, а советники Карла на следующий день предостерегли своего императора от посещения на суше. Лишь один Альба считал ниже достоинства императора проявить недоверие или опасения. Хотя его и могут ждать неприятности, Карлу следовало рискнуть и сойти на сушу. Он принял совет, все прошло без сучка и задоринки, и хотя больше не достигли никаких договоренностей, личная неприязнь между двумя властелинами уменьшилась.

В середине июля Карл вновь прибыл в Барселону. Герцог Альба вначале отправился оттуда в свои владения, чтобы привести в порядок семейные дела и выдать замуж своих сестер. При дворе он появлялся лишь эпизодически. В конце года принимал участие в обсуждении нового похода против турок, предусматривавшего нападение на Константинополь, однако так же, как и другие, не поддержал этого плана.

Герцог Альба выказал много усердия. Он проявил себя как мудрый советник и храбрый солдат. Однако свойственных ему организаторских способностей, его искусства командовать и владения военной тактикой – именно этого его предыдущие достижения не выявили. Даже заняв свой пост, он не мог сразу же осуществить то, к чему чувствовал себя призванным. Вначале время было заполнено второстепенными делами, как, например, поездка в Фуэнтеррабиа, где Альба побывал на местах своих первых военных действий. Но затем он принял решение отправиться в Париж.

Когда король Франциск предложил императору проехать в Нидерланды, куда хотел поехать Карл, через Париж, Альба, как некогда в Экемортесе, высказался за то, чтобы, согласно рыцарским правилам, принять приглашение. В соответствии с этим Карл он и другие высокопоставленные лица проехали через Сеговию и Вальядолид к границе Франции, где были встречены высшим дворянством страны. Затем все отправились в замок Фонтенбло, построенный Франциском, а оттуда – в Париж. Турниры, карнавалы, балы заполнили новогоднюю неделю 1540 года. Во время торжественных обедов Альба сидел вместе с дофином, принцем Орлеанским, и кардиналами за столом императора и короля Франциска.

Разговоров на политические темы избегали, хотя речь и заходила о новых брачных проектах. Все протекало превосходно, и довольный приемом Карл отправился через Валансьенн в Брюссель вместе с Альбой, который получил самый ценный подарок после императора, – бриллиант стоимостью четыре тысячи дукатов. Самой важной задачей в Нидерландах было подавление восстания в Генте. Когда Альба впоследствии признался, что Карл из-за волнений в одном-единственном городе заспешил в дальние страны, а его сын Филипп не прилагает никаких личных усилий, даже когда целые страны охвачены восстанием, то это была только часть правды. Ибо Карл прибыл не только из-за Гента, но и из-за необходимости многое уладить в Нидерландах, а также в империи. Однако он считал своей первейшей обязанностью навести порядок в своем родном городе. Характерно, что после подавления восстания герцог Альба выступил за сооружение крепости, суровую кару, отмену привилегий и смертную казнь зачинщикам, что, впрочем, Карл отклонил. Вначале, правда, он назначил тяжелое наказание, но затем использовал свое присутствие, чтобы удовлетворить прошения о помиловании и смягчить суровость наказания. Альбу он тем временем отослал в Испанию с двумя новыми поручениями: герцог должен был позаботиться о военной защите Испании от турок и французов и сделаться наставником 1б-летнего сына Карла, Филиппа.

Альба занимался в большей степени военными делами, чем воспитанием Филиппа. Он неутомимо трудился, чтобы провести преобразования, необходимые любой армии, вооружить постоянную армию новейшим оружием и укомплектовать руководство не привилегированным, а обладающим необходимыми знаниями дворянством. В то время лишь небольшая часть солдат имела огнестрельное оружие. Альба был одним из первых, кто вооружил им кавалерию; он также позаботился о хорошем вооружении судов, поскольку раньше на борт, в основном, вкатывали обычные полевые пушки. Всего этого он добился, несмотря на большие трудности, в первую очередь финансовые, ибо оружие было дорогим, а Карл V ощущал нехватку средств как никто другой.

Самым трудным при таких обстоятельствах было поддержание дисциплины, особенно среди вельмож. Они прибывали с целой толпой обслуги, пажей, камергеров, поваров и дам. Тот, кого не устраивало распоряжение герцога об ограничении свиты, отсылался домой. Отослать всех – этого не мог потребовать даже сам Альба. Лишний багаж нужно было отправить назад, а оружие, которое охотно оставляли дома, нужно было везти с собой, как и артиллерию с боеприпасами.

Подготовка, проведенная Альбой, была большим достижением, однако судьбе было угодно, чтобы она стала практически напрасной, ведь Карл поставил задачу не только обороны страны, но и подготовки нового нападения на турок, которое оказалось неудачным На этот раз нужно было завоевать Алжир. Вероятно, виновата не постановка задачи, а момент, выбранный для ее осуществления. В середине октября 1541 года, когда погода была уже неблагоприятной, герцог получил приказ выйти в море.

Следуя приказу, Альба отправился на африканское побережье и там с пятью тысячами человек ожидал флот Карла. Однако когда Карл прибыл с двадцатью тысячами человек, осенние бури в течение нескольких дней не давали возможности высадиться на берег. Когда люди наконец высадились, бури воспрепятствовали выгрузке провианта и артиллерии. Голодным и беззащитным солдатам пришлось выдерживать натиск мавров. Буря усиливалась, удержать позиции было невозможно, и после трех мучительных дней войско вновь с трудом погрузилось на суда. От предприятия пришлось отказаться. На обратном пути ураган привел к новым жертвам; разбитый в пух и прах, Карл V достиг берегов Испании 1 ноября.

Роль герцога Альбы во время военных действий в Африке весьма незначительная. Он не был рядом с императором, когда принималось решение о нападении, не участвовал в командовании операцией, поскольку лишь часть испанской армии была высажена на берег. Он не давал команды возвращаться, поскольку Карл не назначал его руководить операцией. Лишь один голос прозвучал против – завоевателя Мексики Эрнана Кортеса. Он уже пережил трудности подобного рода, испытал большие опасности и нашел выход. Эрнан вызвался с частью войска в Африке вести войну на свой страх и риск. Однако Карл ответил вежливым отказом. Возможно, был упущен великий момент. Кортес умер шесть лет спустя, в ожесточении и, как Колумб, одиночестве.

Лишь один Альба вернулся, чтобы пожинать лавры. Его подготовка и строгость в отношении испанского дворянства нашли полное понимание у императора. Еще на побережье Алжира он получил высший пост королевства – верховного камергера.

Карл V сразу же учел неудачу своей экспедиции, за которой последовал ответный удар французов и турок в следующем году. Поэтому первой его заботой после возвращения стало укрепление северных границ Испании. При этом речь не могла идти ни о ком кроме Альбы. Лишь два месяца были отпущены герцогу для пребывания дома. В начале января, в разгар зимы, ему пришлось уехать, чтобы обеспечить необходимые приготовления. Его основное внимание было направлено на небольшую провинцию Руссильон и город Перпиньян, расположенные на Средиземном море, севернее Пиренеев.

Герцог заложил укрепления, обеспечил защиту границы и в самых важных пунктах разместил войска. Когда Карл послал прежнего начальника герцога времен Фуэнтеррабиа, дона Иникеса де Веласко, для поддержки, а возможно, и для контроля в Наварру, последний вскоре возвратился, заявив, что поскольку все так превосходно организовано, ему нечего было там делать.

В апреле 1542 года герцог вновь появился при дворе и занял в качестве советника по внешней политике первое место при наследнике престола, но уже через три месяца ему пришлось уехать: пришло известие о вступлении в Перпиньян французских войск под командованием дофина. В сопровождении Филиппа Альба прибыл на границу, где ему вначале удалось помешать дофину блокировать Перпиньян со всех сторон, а затем сдерживать французскую армию до самой осени, когда потоки дождя свели на нет все ее усилия.

Увенчанный новой славой, завоеванной на глазах будущего властителя, Альба возвращается домой и сопровождает двор в Барселону, Валенсию, Бургос и другие места, где все сословия приносили принцу как будущему королю присягу на верность. Когда в начале 1543 года Карл отбыл в Германию, Альба остался при Филиппе верховным комендантом всей Испании, защитником севера и побережий и военным советником. На состоявшемся в том же году бракосочетании Филиппа с португальской инфантой Марией он выполнял обязанности распорядителя и вместе со своей женой был свидетелем бракосочетания.

ПОЛКОВОДЕЦ В ГЕРМАНИИ

СУЖДЕНИЕ ИМПЕРАТОРА КАРЛА ОБ АЛЬБЕ; ПОХОД В ЮЖНУЮ ГЕРМАНИЮ; МЮЛЬБЕРГ; ВОЗВРАЩЕНИЕ В ИСПАНИЮ; ПУТЕШЕСТВИЕ В НИДЕРЛАНДЫ; ОСАДА МЕЦА

Удовлетворение Альбы всем достигнутым, всем им осуществленным и тем, что, казалось, еще обещает будущее, лопнуло бы как мыльный пузырь, если бы он мог подозревать, что о нем писал император Карл как раз в то время, когда герцог был уверен в его безоговорочной поддержке и доверии.

Вероятно, перед глазами у Карла возникали собственные несчастья, во множестве постигшие его в последние годы, – смерть жены Изабеллы, восстание в его родном городе Генте, неудачные попытки снова примирить протестантов и католиков в Германии, потеря Венгрии, поражение в Алжире и расстроенные финансы, когда он, предчувствуя конец, писал свои потрясающие инструкции для принца, которого назначил регентом Испании. Как обычно, он начинает с проникновенных призывов поставить все свои действия на службу Господу: Бог не всегда посылает победу, но ведет верным путем. Затем он описывает положение в целом, дает бесчисленные указания и советы и в конце добавляет секретный листок, о котором принц не имеет права говорить даже своей жене.

В этом листке он обсуждает своих ближайших подданных. Каждого из них он хвалит – и от каждого предостерегает. Он описывает, к чему пригоден каждый из них: Лос Кобос, Тавера, Гранвела – отец и сын, тут же очерчивая границы их возможностей. А что герцог Альба? В военных делах он достоин доверия в высшей степени. Как генерал он превосходит всех, его следует привлекать также как государственного деятеля для решения внешнеполитических вопросов. Но им движет безграничное честолюбие; он готов использовать даже женщин, чтобы заполучить влияние на Филиппа. Как и каждый испанский гранд, он прежде всего ищет личной выгоды. Поэтому его следует отстранить от решения внутренних дел и держать с ним, как и с другими, дистанцию: «Спрашивай его совета, но в тех или иных делах не полагайся на него. Не верь никому, кроме себя».

Всю жизнь герцогу Альбе пришлось бороться против невидимой власти этих рекомендаций. Своеобразные отношения сложились тогда между незрелым принцем, который находился под влиянием письма своего отца, и герцогом, греющимся в лучах собственной славы. Кроме того, Филипп вскоре начал утверждать, что Альба превышает свои полномочия, когда без его санкции проверяет управление провинциями, закладывает на границах крепости, усиливает гарнизоны или берет в свои руки выплату жалованья солдатам. Филипп был еще слишком молод, чтобы самостоятельно подводить баланс между слабостями и заслугами своих подчиненных, который основывается на знании людей.

Возможно, между Филиппом и Альбой произошел разрыв, если бы император не затребовал полководца. 1 января 1546 года в Брюсселе созывался капитул рыцарского ордена Золотого Руна, и Альба поспешил в числе 22-х получить высшее отличие. В тот день был отмечен также Ламораль, граф Эгмонт, чья судьба в будущем пересечется с Альбой столь роковым образом.

Затем вместе с Карлом герцог Альба отправился в Германию. Здесь религиозные распри привели к образованию политических партий, вылившемуся в вооруженное противостояние. Однако расстановка сил казалась императору достаточно благоприятной для окончательного решения о восстановлении императорской власти. Альбе было поручено отплыть в Испанию, чтобы проинспектировать укрепления страны, а затем вернуться со вспомогательными войсками для нападения на Шмалькальденский союз, который в 1531 году создали протестантские князья и города для защиты веры и свобод.

Если Альба доказал свои организаторские способности и силу воли, предусмотрительность и продуктивность мышления, когда оснащал испанскую армию для алжирской кампании, то в начавшейся в 1546 году шмалькальденской войне он впервые продемонстрировал гениальное тактическое искусство, благодаря которому вошел в число выдающихся полководцев всех времен. Впервые он стал, не считая императора, главнокомандующим. С этого момента никогда в жизни он не попадал под чье-либо командование.

В начале похода его колеблющаяся тактика разочаровывала. Когда не только вражеские но и свои войска с нетерпением ждали решающей схватки, он придерживал своих солдат. Он стремился выковать из смеси народов и войск единую армию и, несмотря на сопротивление немецких князей, укрепить свое собственное положение как главнокомандующего. Он настоял на отмене наступления, желая, чтобы протестантские войска растворились «как соль в воде», и ничего не предпринимая. Он избегал осады крепостей. Вместе с тем, не желая осаждать других, он и сам не хотел попасть в их положение поэтому, оставаясь в поле, окапывался там, а ког да противник пытался навязать ему бой, то рассматривал это как предостережение и отступал. Лишь когда враг воображал себя в безопасности, Альба решался на битву. Ему мешали голод и потери из-за болезней, но он знал, что враг страдает от этого еще сильнее.

Таким образом, операции все затягивались и затягивались. Однако постепенно чаша весов начала склоняться в пользу Альбы. Вначале война шла на территории Баварии. Основной укрепленный пункт Инголыптадт, почувствовав опасность, прекратил сопротивление; Нейбург на Дунае вынужден был сдаться. Донауверт последовал примеру Нейбурга; в конце года был взят Нордлинген.

Под Грундлингеном шмалькальденские военачальники еще надеялись спасти положение. Им удалось начать битву при благоприятных условиях. В середине наступления Альба приказал трубить отбой. И друзья и враги пришли в ужас. Развязка близка, а прервать битву еще хуже, чем проиграть. Однако Альбу ничего не трогало. Решение было принято уже давно: он хотел выиграть не битву, а войну.

Он отступил и занял Франконию, лишив тем самым протестантов облюбованных ими зимних квартир. Затем наступила очередь Франкфурта, Ульма и, наконец, Вюртемберга. Если бы все происходило по желанию Карла, то поход продолжался бы и зимой. Однако Альба настоял на том, чтобы дать солдатам отдохнуть на зимних квартирах, и вследствие этого наступил перерыв.

Заслуги Альбы были настолько выдающимися, что у Карла возникла мысль предложить ему герцогство Вюртембергское, обладатель которого присоединился к Шмалькальденскому союзу, но вынужден был сдаться и оказался смещен. Для испанского гранда это было большое искушение, однако он решил отказаться от такого подарка.

Зимой сдался Нюрнберг, и вместо Карла Альба принял присягу города на верность. Затем продолжилось продвижение на север через Эгер и Мейсен. Когда весной следующего 1547 года возобновились военные действия, то они велись в сердце протестантизма – Саксонии.

Под Мюльбергом, на Эльбе, у предводителя Шмалькальденского союза курфюрста Иоганна Фридриха Саксонского был лагерь, который он считал неприступным, поскольку войска императора находились на противоположном берегу реки и с трудом могли переправиться. Не ясно, исходил ли план такой попытки от Карла и Альба поддержал его, тщетно пытаясь вначале переубедить императора, или же его разработал сам Альба. Во всяком случае, накануне битвы он нашел крестьянина, который указал ему брод. На рассвете 24 апреля первые испанские всадники переправились через реку. Сам герцог последовал за конной разведкой на лодке крестьянина. Не успел Иоганн Фридрих опомниться, как был окружен. За несколько часов все решилось, а сам курфюрст попал в плен. Эта битва была величайшим триумфом не только императора, но и Альбы. Даже брат Карла, король Фердинанд, который сильно недолюбливал Альбу, вынужден был извиниться за недоверие и подозрительность.

Когда двенадцать лет спустя французский король Генрих спросил у герцога, как ему удалось добиться победы за такое короткое время, – не иначе, как для Иисуса Навина под Иерихоном, солнце опять остановило свой ход – Альба усмехаясь ответил, что в то утро у него было столько дел на земле, что не хватило времени проследить движение светил на небе.

Когда люди добиваются решительной победы, весьма полезно на какое-то время остановиться. Когда Карл, Альба, Иоганн Фридрих, да и весь мир считали, что ход событий решен, что выиграна не только битва, но и война, события продолжали развиваться, причем в пользу побежденных. Вскоре после Мюльберга Альба посоветовал, заняв Виттенберг, выкопать останки Лютера и развеять их по ветру. Карл ответил, что он воюет с живыми, а не с мертвыми. Но хотя Лютер и был мертв, протестантизм жил.

Впрочем, вначале напряжение не спадало. Саксонский курфюрст был в плену. Его передали герцогу Альбе для надзора и приговора. Как мятежник он был приговорен к смертной казни. Карл заменил казнь на пожизненное заключение. Жене узника, который жил в подобающем сану комфорте, разрешили посетить супруга. К ней отнеслись с глубоким уважением, так что она была крайне удивлена дружелюбием столь ужасных, судя по описаниям, испанцев, и прежде всего герцога Альбы. Князем стал Мориц, племянник курфюрста. Напрасно Альба предостерегал от этого шага, напрасно предлагал сохранить титул за находившимся в заключении Иоганном Фридрихом. Карл, который купил поддержку Морица за титул курфюрста, не хотел нарушать своего слова.

Второй лидер Шмалькальденского союза, ландграф Филипп Гессенский, также был захвачен в плен. В середине июня он прекратил сопротивление и обратился к Карлу с просьбой о пощаде. В тот же день его пригласили на обед к герцогу Альбе, но перед уходом внезапно окружили, а герцог потребовал у него шпагу. Эта сцена стала печальной прелюдией того, что двадцать лет спустя пришлось пережить в Брюсселе графу Эгмонту.

Тем временем Карл вернулся в Аугсбург, Аль-ба же поехал сначала в Богемию и встретился в Праге с королем Фердинандом. Там начались восстания, которые, впрочем, посте победы под Мюльбергом удалось легко подавить. Затем он отправился в Аугсбург к императору и оставался там до января 1548 года, принимая участие во всех важных совещаниях. Затем через Геную вернулся в Испанию за новыми поручениями, которые имели исключительно важное значение для габсбургской монархии. Ему предписывалось ввести при дворе Филиппа бургундский придворный церемониал, в связи с чем он был назначен главным мажордомом при дворе будущего короля.

Карл выбрал чопорный и строго формальный бургундский церемониал для своего испанского дворца, чтобы дать своему сыну единственное в своем роде положение. Несмотря на всю любовь к блеску и пышности, это противоречило духу испанских грандов, которые ощущали свое родство с троном, а также желаниям испанского народа. Филипп, которому шел тогда 21 год, чувствовал себя подавленным. Герцог Альба, которому было поручено нововведение, тоже энергично сопротивлялся. Однако Карл в резких выражениях поставил его на место, и Альба вынужден был исполнять его волю. Создали бесчисленные должности с точным ранжиром, пустыми правами и обязанностями, и вскоре началась глупая погоня за должностями. Каждый считал себя обделенным приличествующими ему почестями, и Альба, которого упрекали в том, что он выпросил себе высшую должность, хотя именно он отговаривал императора, вновь стал объектом ненависти своих соотечественников и сословия.

С достоинством переносил он все нападки, упорно претворяя в жизнь указания, которые ему не удалось изменить. Вероятно, он был единственным кроме Филиппа, кто знал, что распоряжения Карла были связаны не только с Испанией, но и с намерением обеспечить Филиппу императорский трон вместо дяди Фердинанда или племянника Максимилиана. Некоторые историки считают, что эта мысль исходила не от Карла, а от Филиппа и что за спиной Филиппа герцог Альба был движущей силой. Все это более чем сомнительно. Во всяком случае, именно по инициативе Карла, для осуществления плана Филипп был призван в Нидерланды и Германию. Альба должен был сопровождать принца.

С глубоким недоверием покидал Филипп Барселону в начале октября 1548 года. Вначале он отправился в Геную, где его приняли с большой помпой. Император поручил ему обращаться с герцогом Альбой как с лицом, облеченным большими полномочиями; куда бы его ни приглашали, герцог должен был его сопровождать. Альба, однако, не принял этой почести; тем не менее он непрерывно работал над планами укрепления Испании. В Генуе он даже собрался построить цитадель для испанских войск, чтобы надолго обеспечить верность генуэзцев. Оттуда через Милан, Тренто и Германию он прибыл в Брюссель.

В Нидерландах, где, как прежде в Испании, Филипп переезжал с места на место, чтобы как будущий владыка принять присягу на верность, Альба был мостом между будущим королем и населением; часто он вместо Филиппа отвечал на обращения во время празднеств. Более года прошло подобным образом. Следующий год выдался в Германии таким же: переезды из города в город, где празднества сменялись перепалками из-за свиты. Однако результат был скудным; со вздохом облегчения покинул Филипп в мае 1551 года двор своего отца и возвратился в Испанию, куда в октябре прибыл герцог Альба, которому, к досаде Карла, после всех хлопот в путешествиях был предоставлен короткий отпуск для посещения дома.

Оценивая проведенное с наследником время, герцог вынужден был признаться перед самим собой, что для него оно было потрачено впустую. Роль придворного мало подходила ему и, кроме того, больше отвечала желанию императора, чем принца. Филипп мог ценить Альбу как полководца и советника своего отца, но привязан он был к молодому Гранвелле, который был избран епископом Арраса и стал первым политическим советником, и к Руи Гомесу де Сильве, который в четырехлетнем возрасте приехал в Испанию из Португалии и стал товарищем по детским играм Филиппа. Гибкая натура и дружелюбный характер сделали его важной персоной при дворе Филиппа, хотя Карл был о нем не слишком высокого мнения. Брак с принцессой Эболи еще больше укрепил его положение.

Как уже нередко случалось, пребывание Альбы на родной земле было преждевременно прервано. Произошло событие, которое Альба предвидел и которого опасался. Герцог Мориц Саксонский в результате долго готовившегося заговора предал императора, внезапно двинул войска с севера на Инсбрук, где находился Карл, и попытался захватить его. Измученный подагрой Карл бежал через Альпы и теперь призывал на помощь своих испанцев. Альбе пришлось спешно оставить жену и родину, мчаться к Филиппу, заложить драгоценности герцогини, чтобы иметь средства для вербовки войск, и затем ехать в Германию. Однако там военная помощь не понадобилась. После затянувшихся переговоров – Альба тоже выступал за мирные соглашения – было подписано наконец временное перемирие в Пассау.

Достигнутое благодаря этому внутреннее спокойствие император смог использовать, пытаясь ликвидировать хотя бы одно из последствий предательства Морица. Мориц пообещал Франции – за ее поддержку – области Меца, Туля и Вердена. Отвоевать крепость Мец значило сделать первый шаг к возвращению всех остальных.

Как некогда при осаде Марселя, мнения о перспективе на успех разошлись. Вновь зашла речь об осаде. Тот факт, что именно этот город был сам по себе целью, побудил герцога, несмотря на печальный опыт осады и наступление неблагоприятного времени года, поддержать кампанию.

Экспедиция потерпела неудачу. Приготовления длились слишком долго и дали противнику возможность своевременно принять контрмеры. Оборона Меца была поручена молодому Франсуа де Гизу, который проявил необычайные тактические способности. Он приказал убрать из окрестностей скот и припасы, поэтому испанцы с самого начала остались без продовольствия. Взять крепость в кольцо полностью не удалось; в стане испанцев участились вспышки заболеваний, штурм один за другим терпели поражение. В конце концов Альба начал переговоры с Ги-зом, надеясь сломить его угрозами. Когда и это не подействовало, он послал в крепость людей, чтобы те подстрекали богатых горожан сдаться. Однако Гиз разгадал эту хитрость, принял тех, кто выдавав себя за перебежчиков, выказав уважение, и пригласил к столу. Затем, куда бы те ни направлялись, их постоянно сопровождал почетный эскорт, который делал невозможными частные разговоры, а значит, и выполнение замысла.