Текст книги "Завихрение"

Автор книги: Валерия Аальская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Валерия Юрьевна Аальская
Завихрение

Чем меньше бог вмешивается в дела мира и науки, тем лучше для науки и для авторитета бога

Л. Эйлер

Это был замечательный, меблированный дюплекс, с довольно низкими потолками, но, вследствие этого прискорбного факта, еще и низкой квартплатой – что в моем случае было немаловажно.

Хозяйка тоже была замечательная – уже немолодая, предпенсионного возраста, женщина – бывший судмедэксперт, а нынче трижды бабушка и почетная нянька всех времен и народов. Она жила совсем рядом, за той же огромной, железной входной дверью с глазком в виде желтого кошачьего глаза. За дверью скрывалась унизительно маленькая прихожая, в которой едва умещались тумбочка с зеркалом и пустая подставка под зонты.

Дальше наши дороги с хозяйкой расходились: она уходила за советскую белую дверь со стеклянными вставками и страшными коричневыми ручками, а я – за новую, коричневую, с современным замком – ее поставил предыдущий жилец.

Теоретически я знал, что скрывается за левой дверью – прихожая, короткий коридор, очень чистая и светлая, но изрядно ободранная кухонька, и три комнатки.

На моей же половине прихожей не было. И коридора не было. Уголок, в котором можно было оставить ботинки, был ограничен огромным широким шкафом, тоже доставшимся мне по наследству от третьего жильца. За шкафом сразу начиналась комната, длинная и узкая. В ряд стояли продавленный диван неприятной коричневой расцветки, два абсолютно пустых, но пыльных стеллажа и маленький журнальный столик с придвинутым трехногим стулом. Напротив устроилась одинокая и уныло-пустая тумба под телевизор; над ней висели какие-то картинки с яблоками и грушами, которые я намеревался немедленно снять.

Налево была дверь в кухню, с полным гарнитуром, холодильником и печью "Лысьва" пятьдесят четвертого года – впрочем, еще вполне рабочей. Пол укрывали плетеные коврики, отводящие взгляд от криво уложенного кафеля. В правой стене виднелась дверь в маленький, но аккуратный санузел, даже со стиральной машиной.

Из той же узкой комнаты, которую я в шутку прозвал "тоннелем" (в ее самом конце было широкое французское окно, дававшее очень много света – люстру, старинную, хрустальную, с какими-то бусинками, подозрительно колыхающимися в сумраке, можно даже не включать), лестница вела наверх, в спальню. Здесь люстры не было – под потолком на коротком проводке висела "лампочка Ильича". Она была очень маленькая, эта вторая комната, и почти всю ее площадь занимала огромная, трехспальная, наверное, кровать. Я поморщился и спустился вниз.

– Все устраивает?.. – как-то очень грустно спросила хозяйка. Наверное, ей очень не хотелось расставаться с этим замечательным дюплексом.

Я кивнул.

– А что, разве кому-то здесь очень не нравилось?..

– Большинство сбегает через неделю, – еще грустнее сказала хозяйка. – Хотя никаких физических изъянов в квартире нет, разве что низкие потолки – ну да я баскетболистов сюда и не селю… – это была чистая правда. Меня ростом тоже обделили: наверное, когда бог раздавал людям героическую внешность, я стоял в очереди за чем-то другим. – Поэтому я всегда беру деньги вперед.

Я снова кивнул (меня об этом еще в агентстве предупредили) и протянул ей конвертик с требуемой суммой.

– Попрошу меня в течение недели не беспокоить, – сказала хозяйка, заметно повеселив после получения денег. – Я сама зайду в следующую субботу. Располагайтесь, я не буду вас больше отвлекать…

Мы попрощались; она вышла неслышной тенью.

Я упал на диван, подложил руки под голову и с удовольствием оглядел свои новые владения.

Своей недвижимости у меня не было – как-то у нас с ней не сложилось. Работал я… да, выражаясь языком нормальных людей, я вообще не работал, и вел "паразитический образ жизни". Я писатель, не сказать чтобы слишком известный, но на житье-бытье хватает. Соответственно, от моих гонораров и зависит качество моей жизни. Впрочем, меня все устраивает. Можно сколько угодно много говорить о том, что "не продается вдохновенье", но то, что продать можно рукопись – общеизвестный факт. Чтобы нормально писать, с полной самоотдачей, нужно время и обстановка. В современном мире для достижения этих целей нужна немалая сумма. В конце концов, хотите, чтобы я писал – платите мне за это деньги.

Без сомнения, писал бы я и без денег, но так как-то удобнее.

Да и вообще, можно сказать, что в современной моей жизни меня все устраивало. С женой мы разошлись; общих детей у нас нет, поэтому этот период жизни можно забыть, как страшный сон. Особых материальных проблем нет, а то, что приходится снимать квартиру – что ж, это обычные житейские трудности, тем более что творческим личностям (а я считаю себя таковой), говорят, полезна перемена обстановки…

Я вытащил из сумки свой любимый ноутбук цвета "ночное небо" со всеми прилагающимися к нему проводами и дисками, поискал по комнате розетку, завел новый текстовый документ и уставился в чистый лист виртуальной бумаги, изредка кликая на фигурке "помощника" и нажимая на команду "Мотор!". Писать не получалось. Впрочем, после завершения чего-то титанического у меня часто случался небольшой творческий кризис – видимо, муза решала, что с нее достаточно.

Я уже отчаялся и хотел было захлопнуть ноутбук, но тут в дверь довольно вежливо постучали, и я вспомнил о своих вещах, которые обещали доставить в половине шестого, а доставили только в семь двадцать – наверное, заплутали на извивающемся переулке с прыгающими номерами. Я сам, когда шел сюда в первый раз, нужный дом нашел отнюдь не сразу – после того, как побывал в седьмом, двенадцатом и двадцать шестом домах, стоящих между одиннадцатым и пятнадцатым. Тринадцатый дом, маленький, двухэтажный, желтенький, в два подъезда (они же две квартиры-дюплексы) обнаружился после третьего и перед двадцать седьмым.

Я забрал свои вещи и расписался о принятии. Вещей было немного: три чемодана одежды и всяких тряпок, деревянная полка, выпиленная моим покойным дедом, две объемистые коробки со всякими необходимыми мелочами – из-под старой плиты, и микроволновка, аккуратно замотанная в пузырчатый полиэтилен.

Первым делом я повесил полку, в порыве вдохновения высверлив в стене на две дырки больше, чем было необходимо. Торжественно расставил на ней свою коллекцию – все свои книги в разных изданиях и статуэтки-призы. Потом не слишком аккуратно разложил все свои вещи на стеллажи, постелил на пол тонкий коврик-плед и водрузил микроволновку на стол на кухне. Сочтя свой долг выполненным, завалился на диван, включил "WARCRAFT" и вдохновленно проиграл до самой полуночи, после чего уснул прямо над клавиатурой.

Я проснулся оттого, что на меня кто-то смотрел. В упор и очень неприятно. Я поморщился, потянулся и открыл один глаз.

На столике под телевизор сидел здоровенный черный кот с огромными янтарными глазами. Он смотрел на меня, как на мышь, за какой-то неведомой надобностью укусившей его за хвост.

– Ну же, Барсик, прекрати, это некрасиво с твоей стороны, – произнес очень грустный голос за моей спиной. Я дернулся. Комната по-прежнему была совершенно пуста, а голос, будто бы издеваясь, продолжал: – Не мешай ему спать. Он у нас только первый день, еще не пообвык…

Черный кот широко зевнул, продемонстрировав полный набор зубов, поддерживаемых в идеальном состоянии, и, вместо того, чтобы сказать "Мяу!", или, на худой конец, "Р-р-р-р!", задумчиво произнес:

– М-да, м-пусть м-привыкает…

Кошачья дикция мало поддавалась описанию.

– Барсик, хватит, – так же грустно и безразлично произнес голос.

Кот презрительно фыркнул, потянулся, выпустив когти и вытянув хвост стрелой. Немного подумал (мыслительный процесс отразился на поразительно умной морде) и одним прыжком вскочил мне на грудь.

Я дернулся от оскаленных клыков и… проснулся.

Глубоко вздохнул, убеждая себя, что это был всего лишь глупый сон, а сны есть подсознание, и для нормальных людей опасности не представляют, и открыл глаза.

На мне стоял огромный черный кот, светя в ночи янтарными глазами.

– Барсик, – произнес унылый голос из сна. – Это глупо. Прекрати. Ты все-таки мой кот!

Кот ощерился, но слез с меня, что помогло мне хоть немного прийти в себя, и, гордо задрав хвост, прошествовал на кухню.

– Спасибо, – невесть кому сказал я. – Мне неудобно было лежать под котом.

Кто-то невидимый едва слышно фыркнул, но ничего не ответил.

Я сел на диване, притянув к себе ноутбук и едва сдержав навязчивое желание пойти на кухню и заварить себе кофейку. Снова включил "WARCRAFT". Поначалу играть в фэнтезийную стратегию в комнате с невидимыми собеседниками и сумасшедшими котами было немного жутковато, но потом я увлекся и оставил игру только со звоном будильника.

Торопиться куда-нибудь мне было не нужно, тем более что утро все-таки было воскресным, но поспать я любил, а много спать вредно, поэтому я привычно ставил будильник на восемь утра.

Потянулся, слез с дивана, распахнул окно.

На улице ярко светило солнце и свистели редкие в городе птички. Прямо под окном цвела моя любимая сирень, наполняя комнату привычным с детства ароматом и усыпая цветками подоконник.

Был самый конец мая, воскресное утро, и делать было решительно нечего.

Я решил сделать себе бутерброд и вспомнил, что холодильник совершенно пустой – снабжение жильцов едой на первое время вряд ли входило в обязанности квартиросдатчика.

Глубоко вздохнул, натянул на себя джинсы и первую попавшуюся рубашку, запихнул в задние карманы кошелек и несколько пакетов. Вспомнил о ночном госте, заглянул на кухню.

Кота не было. Неужели он мне все-таки привиделся?..

А откуда тогда царапины на животе?!

Махнул рукой на кота, обулся, накинул куртку и вышел.

Я нарочно пошел в самый далекий магазин, о котором знал, попутно разглядывая довольно приятную, зеленую улочку. На моем желтом тринадцатом доме висела новая синяя табличка "переулок Выселковый, дом 13, корпус А", а под ней старая, заржавевшая: "улица Странная (переходная), дом 13 первой вероятности, приписан к Земле-1". Над табличкой висел давно не горевший и тоже заржавевший фонарь. Странно, что все это дореволюционное безобразие не сняли при ремонте – краска на фасаде казалась довольно свежей.

Я заинтересовался, подошел ближе, по пути получив новую порцию царапин – на этот раз от куста шиповника, за какой-то надобностью высаженного под окнами. Покорябал табличку пальцем.

Рука прошла насквозь и уткнулась в стену дома.

Кажется, удивляться я уже разучился, потому что вместо полагаемого удивления мною овладела жажда исследований. Я корябал табличку то так, то эдак, кидал в нее шишками, пытался нарисовать на ней цветочек кирпичом – все было бесполезно.

Таблички не существовало.

Это было уже интересно. Это сейчас я писатель-фантаст с юридическим образованием, а в школе увлекался физикой, и твердо выучил основной постулат этой науки: "Сверхъестественных сил не бывает, все объяснимо законами природы".

Иллюзия?.. Голограмма?.. Хороший 3D рисунок?.. Бред какой-то…

На всякий случай я постучал по табличке с "Выселковым переулком". Жесть отозвалась металлическим звоном.

Я отошел подальше. Табличка никуда не делась.

Плюнул на все и пошел за продуктами.

Пока я медленным прогулочным шагом шел к магазину, я встретил "дом 13, корпус Б" и "дом 13, корпус В", оба заброшенные и необитаемые. Странно, что их до сих пор не снесли – как-никак, перспективный район, центр города… Судя по старым, ржавым табличкам, "корпус Б" был "второй вероятностью", а "корпус В" – соответственно, третьей. Все тринадцатые дома были совершенно одинаковые.

– Все любопытственнее и любопытственнее, – усмехнулся я и пошел дальше, не став экспериментировать с табличками – и так все было понятно.

Дошел до магазина с названием "Минигиперсупермаркет", зашел внутрь и понял, что он не "мини", ни "гипер" и уж тем более не "супер", а просто обычный магазин. Купил себе три пачки растворимой лапши, банку кофе, буханку хлеба, три упаковки паштета и еще кое-что по мелочи. Выложил все на кассу, немного подумал, извинился, ушел обратно и вскоре вернулся с литровой пачкой молока. Продавщица посмотрела на меня, как на слона в центре города. Наверное, до этого у нее никогда не покупали лапшу с молоком…

Сам я молоко не пью (с детства терпеть не могу), но, может, моему ночному знакомому понравится?..

Все так же медленно, только уже с сумками с продуктами, поплелся в обратном направлении. Нестерпимо хотелось попасть обратно. Квартира была странной и… загадочной, она манила к себе, как неразгаданная тайна.

Дома я первым делом заглянул на кухню. Кота не было. Немного разочаровавшись, я вытащил из своих скудных запасов посуды маленькое блюдце, поставил на пол, налил молока, сгрузил все продукты в холодильник, намазал кусок хлеба паштетом и наконец-то позавтракал, запивая бутерброд все тем же молоком (по-моему – гадость, но вдруг коту понравится?..).

Вышел в "тоннель", включил ноутбук.

На кухне что-то шевельнулось.

Начало мне понравилось. Я тихонько дошел до двери.

В углу стоял кот, лакая молоко из блюдечка и шевеля длинным черным хвостом.

– Топаешь, как слон – недовольно, но явно заинтересованно сказал кот, не оборачиваясь. – И молоко у тебя невкусное.

– Ну извини, я в молоке не разбираюсь, – ответил я. Факт разговора котом меня уже не очень волновал, только какая-то часть сознания ядовито хихикала и крутила пальцем у виска.

– В следующий раз меня с собой возьмешь. Я в молоке разбираюсь, – авторитетно сказал кот. – Кстати, я Барсик.

Я представился, но кота моя личность явно волновала гораздо меньше, чем молоко.

– Еще налей, – потребовал усатый.

– А ты не слишком-то наглеешь, а?.. – спросил я, но налил молока.

Некоторое время на кухне было тихо; слышно было только, как кот лакал молоко, обозванное невкусным. Хвост недовольно шевелился.

На этот раз пить все кот не стал, оставив в блюдце примерно половину. Довольно облизнулся, повернулся ко мне мордой, легко вспрыгнул на стул и пристально изучил, как барышник подозрительно дешевую лошадь.

– А сметанки нету?.. – жалобно спросил кот. Глаза сразу из яростных стали умильно-просящими. – Я так по сметанке соскучился…

– Нет, я не купил, – покаянно сказал я.

– А колбаски?..

– И колбаски нету.

– А сосиски?..

– И сосисок нету.

– Ну хоть рыбки?! Я ж не про мясо тушеное спрашиваю!

– Ты что, правда такой голодный?..

– А ты еще спрашиваешь! Меня уже давно никто не кормит… – жалобно сказал кот.

Я глубоко вздохнул, перенес табурет вместе с котом к холодильнику, открыл дверцу.

– Выбирай, – широко махнул рукой я, понимая, что кот сейчас просто сожрет все, что найдет – включая сам холодильник.

Кот, против ожидаемого, только поморщился.

– И это вы, люди, называете едой?!

Я кивнул.

– Какой изврат!!!

– Ну, хочешь, вместе в магазин сходим… – неуверенно предложил я.

Барсик заявил, что мечтал об этом всю свою жизнь. Я уже двинулся к двери, но потом остановился, повернулся к Барсику и внушительно произнес:

– Но ты будешь вести себя прилично.

– А я себя что, неприлично веду?! – возмутился кот. – На себя посмотри! Кормишь меня всякой падалью! Учти, купишь кошачий корм – сам его будешь есть!

Я задумался, с какой это стати я вообще должен кормить какого-то приблудного кота, а уж тем более его слушаться, но потом решил сегодня побыть добрым.

– Прилично – значит так, как полагается коту.

– А как полагается коту?.. – немедленно заинтересовался Барсик.

– Коту полагается сидеть в сумке-переноске и молчать.

– А как же я буду тебе рекомендовать, что купить?!

– Очень тихо, чтобы тебя никто не услышал.

– Ла-а-адно, – протянул Барсик.

Я посадил кота в свою сумку со строгим наказом не гадить, оставив широкую щель для обзора, обулся, запер дверь и отправился проторенным путем к магазину, стараясь не прислушиваться к комментариям кота.

– Ух ты!.. Как все изменилось-то, а!.. Надо Вику рассказать, что Анькин дом снесли, а там, где Витька жил, теперь гастроном…

– Это называется супермаркет.

– Суп и что?..

– Супермаркет. Это магазин такой.

– А… Ох, сколько тут магазинов! А улицу зачем переименовали?.. А почему одеты все так странно?.. А храм куда делся?.. А почему никто царя-батюшку не припоминает?.. Ух ты, а это что за странные железные повозки?.. А лошади куда убежали?!

– Это называется "машина". Такая безлошадная карета.

– Магическая?.. – заинтересовался Барсик.

– Нет, техническая.

– Это шутка?..

– Нет, я абсолютно серьезно.

Барсик на некоторое время завис. Я даже обрадовался, что он наконец-то замолчал, но тишина быстро была нарушена.

– Подожди… – медленно произнес Барсик почти по-кошачьи – я едва его пронял. – А мы вообще где?!

– На Земле, – фыркнул я. – Это такая планета Солнечной Системы. А если тебя интересует не "где", а "когда", то, в таком случае, это двадцать первый век, сейчас конец мая…

– ГДЕ?!!!

Я повторил, но немного тише. На меня с моим странным котом уже начинали коситься.

– А почему ты меня тогда видишь?.. Я ж это, с другой параллели… вероятности… как это у вас называется?..

– Никак. У нас это еще не открыли.

– А почему ты тогда не удивляешься?.. Меня же у вас это… не существует…

– Что не мешало тебе пугать всех остальных жителей той несчастной квартиры.

– Эта комната – грань между вероятностями, там я могу делать, что хочу. А выйти из квартиры я могу только тогда, когда меня кто-нибудь выведет. Я думал, ты с той стороны… Почему ты не удивляешься, что я с тобой разговариваю?..

– А я в вас верю.

– В смысле?..

– Я фантаст. А писать о том, во что совсем, ну ни капельки, не веришь, попросту невозможно.

– А-а-а…

– Кстати, вот мы и пришли.

Я зашел в магазин, и мы с котом отправились покупать еду. Я привычно прошел мимо первого стеллажа, но меня немедленно дернули.

– Килограмм картошки.

– Зачем?!

– Я же сказал, килограмм картошки, три морковки, три крупных луковицы… Ты что больше любишь – рис или гречку?..

– Все равно.

– Тогда по полкило того и другого. Чего не берешь?..

– Сейчас, корзинку возьму…

Я покорно сложил все названное в корзину.

– Сметану, ту, у которой жирность побольше. Сливочки… Мур-р-р… ладно, это на праздник… и молока приличного, вон того, что с зеленой бирочкой.

– Это ценник.

– Все равно, я же чую.

– Пакет плотно запаян.

– Не пререкайся, а бери и клади! Десяток яиц, зелень… рыбки, мур-р-р… Вон ту, крупную, с головой, у нее еще плавник драный…

– Сам варить будишь, – предупредил я, показывая продавщице рыбину и прося завернуть так, чтобы не выпачкала джинсы, когда хвост будет торчать из пакета. Готовить я не умел и не любил, все, на что хватало моей фантазии – макароны или пачка пельменей из магазина. В самом крайнем случае – яичница. В особенно удачной ситуации – не подгоревшая…

– А почему тут мяса нет?.. – тем временем возмущался Барсик.

– Есть. Вот.

– Это колбаса и полуфабрикаты. Гадость, – авторитетно сморщил нос кот, сразу сделавшись похожим на мою бывшую жену. Я не стал интересоваться, откуда он знает слово "полуфабрикат", решив, что для моей психики будет лучше этого не знать. – А нормальной свининки, баранинки, говядинки, телятинки, курятинки?..

Я спросил у продавца; она показала самый дальний холодильник. Выбирать было откровенно не из чего – три несчастных, совершенно размороженных суповых набора, одна дохлая курица, оскорбленно косящаяся на меня налитым кровью глазом, и четыре крупных куска говядины без костей.

– Устроит?..

– М-да… – протянул Барсик. Я так и не понял, было ли это "да" по-кошачьи или все-таки выражение его эмоций по этому поводу. – Бери кусок говядины, вот тот, второй снизу. Он тоже не очень, но получше, чем все остальное, мур-р-р…

– А как ты узнаешь, что приличное?..

– Я же вижу. По цвету.

– Они все одинаковые.

– Ха-ха, я-то кот, мур-р-р-мяу… к тому же я чую, а нюх у меня гораздо лучше, чем у земных котов.

Я дошел до кассы, расплатился (кошачий обед обошелся мне в кругленькую сумму), забрал все пакеты и вышел на улицу. Выпустил из сумки кота; дальше он пошел пешком. Вот еще, эдакую тушу на руках таскать, вместе с его картошкой, рыбкой, мясом и тому подобной ерундой…

Улица была пустынна, за исключением вездесущих бабулек (к счастью, полуглухих и полуслепых) и нескольких стаек мельтешащих детей (те были слишком увлечены, чтобы обращать внимание на нас с котом), и я решился начать наконец довольно серьезный разговор.

– А что ты вообще здесь делаешь?.. – осторожно спросил я.

– Это – приграничная территория между Землей-1, Землей-2 и Землей-3. А мой хозяин – ну, ты его слышал, жутко нудный тип, – здешний инспектор. Был.

– Э-э-э… а можно поподробнее, для особо одаренных лиц без магического образования?.. – заинтересовался я.

Кот задумался.

– Ладно, объясняю, как для дебилов.

Меня немного обнадежило "как".

– Это, – кот мотнул мордой в потрепанный асфальт под ногами, – Земля-1, основная вероятность. Что такая параллельный мир, объяснять надо?.. Нет?… Ну и слава богу. Короче, параллельных миров много. Вернее, очень много. Им присваивают номера по времени основания… Земля-1 автономна, все остальные зависят от нее.

– А они очень разные?..

– Миры?.. Очень. На Земле-16 не вымерли динозавры, и там живут разумные рептилии. Там, кстати, даже есть драконы, симпатяшки, едва убег от одного такого… А на Земле-7 еще остались люди Сэфэс, правда, их совсем немного… Не спрашивай меня, кто такие Сэфэс, это долго объяснять, я тебе потом, вечером расскажу. А на Земле-154 вообще ангелы. По слухам – они туда никого не пускают, даже торговцев. На Земле-27 основном материк – Атлантида, а все остальные затонули… Ну, ты меня понял. Ближе всего к основному миру Земля-2 и Земля-3. Между ними есть несколько перемычек, со всеми остальными Земля-1 сообщается только энергетически.

Кот немного помолчал и предложил свернуть в парк – дескать, там разговаривать удобнее. Я согласился; мы устроились на лавочке, я с облегчением опустил на нее громоздкие и не слишком легкие пакеты.

– Перемычка – это такое место, в котором из одной вероятности можно перейти в другую. Например, улица Странная, дом 13 – перемычка, она существует одновременно на Земле-1, Земле-2 и Земле-3. Поэтому здесь три 13 дома, но мы можем перемещаться между этими тремя домами. Эту перемычку активизируют люди 3 или 2 вероятности, а вот перемычку на Бермудах – местные, вот и вываливаются в нашем мире в курортный сезон, очень весело получается… – кот совсем невесело хмыкнул. – Переходят только живые. Поэтому Вик остался здесь. Он думал, что успел перейти, поэтому пугал всех жителей комнаты, думал, что его кто-нибудь выведет… мы сами покинуть место смерти не можем, – пояснил он, на мгновение прервав очень меланхоличную речь. Теперь, когда он нарочно не мурлыкал через каждое слово, он оказался обладателем очень приятного, но грустного и серьезного баритона. – А я не ухожу, мне жаль оставлять Вика одного.

– А можешь мне Землю-2 показать? – загорелся я. Вот это будет идея, я по своим путешествиям за неделю роман напишу!

– Не имею права по Конвенции. Вот Вик мог бы сочинить что-нибудь правдоподобное, он инспектор, в "особых случаях" имеет право… А я так – кот, приблудный элемент, меня даже сюда выпускать не хотели. Дескать, натворю чего, всех перепугаю, а конторе потом расхлебывай… Хотя я, – тут же поправился Барсик, поняв, что, на месте конторы, я бы тоже его никуда не выпустил – такого выпустишь, он всю Вселенную на уши поставит, потому что у него блоха завелась, – очень ответственный и умудренный жизнью…

– Ну-ну, – хмыкнул я, вытаскивая из пакета французскую булочку и надкусывая – от барсикова рассказа почему-то сразу очень захотелось есть.

Кот немедленно потребовал и ему дать хоть сметанки. Я заявил, что переводить на него диетический продукт прямо на улице будет подозрительным и предложил пойти домой.

– А разговаривать со мной, значит, не подозрительно!

– Мало ли, больной сумасшедший человек, у него меланхолия, с котами разговаривает, – усмехнулся я (я одно время, когда жил еще на Старосельской, в большом розовом доме в семнадцать этажей, был знаком с таким чудаком – он утверждал, что кот все понимает, а он сам читает ответ по выражению кошачьей морды и даже демонстрировал мне свое умение; мне казалось, что на самом деле коту смертельно скучно, но он боится оставлять дедка и остаться без колбасы).

– Но я же тебе отвечаю!

– Если прохожий услышит и это, он решит, что у него у самого глюки. Пойдем домой. Тут сметану все равно не открою.

Кот фыркнул и спрыгнул со скамейки. Я с преувеличенным кряхтением подхватил пакеты. Барсик предложил свою посильную помощь в перетаскивании рыбы прямо в зубах, коя была с благодарностью отвергнута.

До родного тринадцатого дома мы дошли в молчании. Кот, гордо задрав хвост (наверное, на сметану обиделся), независимо трусил впереди.

– Я не обижаюсь, – немедленно заявил кот. Ситуация уже была настолько ирреальной, что я забыл спросить, откуда он знает, о чем я думаю. – Просто вдруг на тебя кто-нибудь нападет?!

– И чем же ты мне поможешь?.. – давясь смехом спросил я, пытаясь придать лицу серьезное выражение.

– Я нападу на них в ответ, – гордо сказал Барсик, явно удивленный, что такой взрослый дядька не понимает таких элементарных вещей. – И выцарапаю им глаза, чтобы неповадно было!

– А потом тебя усыпят, как бешеного.

Кот задумался и замолчал.

В дверях я столкнулся с Настей, младшей дочерью хозяйки квартиры, миловидной голубоглазой блондинкой, весьма и весьма хорошенькой. Насте был уже двадцать один год, но при этом выглядела она на семнадцать, обладала слишком уж девчачьей тонкой фигуркой – впрочем, довольно приятной, – и ростом "метр с кепкой". Особенно мне нравились ее глаза – яркие, иссиня-черные, с легким фиолетовым отливом по краю радужки.

Настя как раз возвращалась из магазина с объемистой коробкой с новыми босоножками. Странно, что я не заметил ее раньше – обувной в том же здании, что и облюбованный мною "минигиперсупермаркет", и приличная дорога здесь всего одна, да и та довольно кривая.

Мы поздоровались.

– Мяу! – приветственно сказал кот.

– Какой очаровашка! – тут же сказала Настя, садясь на корточки рядом с Барсиком. – Ваш кот?..

– М-м-м, ну, как сказать… Он живет в моей квартире.

– А, Барсик! Вы уже познакомились?..

– М-муррр, кон-н-нечно… – отозвался Барсик, охотно позволяя себя гладить. Тонкая женская рука с хорошим маникюром почесала его за ухом; кот благодарно муркнул. – Я вообще о-о-очень о-о-общительн-н-ный…

Настя засмеялась, отпихнула от себя Барсика, попытавшегося потереться о его ноги. Встала, вставила ключ в замок.

– Вы его выпустили?.. Это хорошо, а то в квартире он совсем заскучал, а я, честно говоря, до сих пор недостаточно верю в его реальность. А как там Вик?..

– Не знаю, я его еще не видел.

Замок все никак не отпирался; внутри что-то скрипело, урчало и скрежетало.

– Он вообще редко показывается незнакомым, – продолжала Настя, поворачивая ключ то так, то эдак. – Даже общаться с новыми жильцами Барсика отправляет… Он все-таки призрак, и очень этого стесняется. Так значит, вы поладили?.. Ну вот и замечательно. Мама думала, вы тоже съедете через неделю, с шумом и гамом… Я к вам зайду завтра вечером, хорошо?.. А то Вик там совсем заскучал, перед вами там жила какая-то полупомешанная девица, студентка биофака, и на самом видном месте у нее стояло чучело грача. Вик с ней не разговаривал, а Барсик появлялся только ночью, шипел и пугал. Жаловался, что из него тоже пытались чучелу сделать…

Замок наконец поддался; дверь открылась со скрипом. Я поморщился – ненавижу этот звук – и решил на общественных началах смазать петли и глянуть на замок. В замках и сверлах я более-менее разбирался: папа был механиком на заводе, и считал, что сын должен быть "настоящим мужчиной". В принципе, умение починить кран без вызова на дом сантехника мне в жизни очень пригодилось, да и Вера, моя жена, всегда говорила о кранах и молотках как о моем первом (видимо, за отсутствием иных) положительном качестве.

В прихожей мы расстались. Я отпер свою дверь, разулся, сгрузил все продукты на кухне. Барсик ходил вокруг получившейся кучи и что-то гнусавил по-кошачьи.

– Ну и что со всем этим делать?..

– Рыбу – в раковину, мясо в мор-розилку, – заявил кот. – Скоропортящееся все в холодильник, крупу в шкафчик… Что, в первый раз, что ли?!

– Во второй, – огрызнулся я. С кухней у меня с детства были очень странные отношения: я с ней просто не связывался. Сначала у нас дома все варили либо мама, либо две мои сестры, в студенческие годы мы питались в столовой (изредка воровали что-нибудь у девчонок, но это действительно редко), а потом всегда готовила Вера – она работала на дому, репетировала по английскому языку, что не мешало ей следить за плитой. Развелись мы сравнительно недавно, и растворимая лапша еще не успела мне наскучить.

– Включай плиту, ставь кастрюлю…

Я с некоторой настороженностью подошел к раритету, включил. Плита зафырчала, хрюкнула, чихнула. Я поспешил выключить, но было уже поздно: духовка распахнулась настежь, и плита выплюнула из своих недр что-то помятое, черное и издали очень похожее на ершик для бутылок.

– Что это?.. – пораженно спросил я, все еще опасаясь приближаться.

– Это Дасс, – грустно сказал потусторонний голос; я не стал требовать пояснений – мне почудилось смазанное движение за спиной, справа, а это было гораздо интереснее. Мне нестерпимо хотелось хоть раз увидеть загадочного обитателя квартиры. – Какой дурак включил плитку?..

– Я, – осторожно ответил я и тут же перевел стрелки на Барсика – дескать, это он посоветовал (это была чистая правда).

– А вы этому охламону больше верьте, – усмехнулся невидимый собеседник.

– А что тогда делать?..

– Стоять на месте. Я сейчас…

Мне снова почудилось движение, как будто бы кто-то призрачный вышел у меня из-за правого плеча и подошел к плите. Некоторое время ничего не было видно, только из духовки сами собой вылетали хлопья сажи. Ершик зашевелился, скатился на пол и исчез за углом.

– Это шушанчик, – пояснил Барсик, заметив мой интерес. – Мелкие и совершенно бесполезные существа. Многие заводят их просто так, для души, некоторые даже дрессировать пытаются, хотя мозгов у шушанчиков, по-моему, нет совсем… Иначе зачем они в печках живут?.. Дасс Вику старый друг подарил, чтобы веселее было. Сначала я предлагал ее съесть, но потом мы как-то привыкли… Я и не знал, что она в плите живет.

– Все, можно включать. – Ручка повернулась будто бы сама собой. – Только в следующий раз сначала стучите по дверке, Дасс сама убежит, мы ее к этому уже приучили…

– "Мы", – язвительно передразнил Барсик. – Я к этому не имею никакого отношения, я ее сразу съесть предлагал! А ты чего стоишь?.. Ставь на плиту кастрюлю, водой наполняй… Лей-лей, я скажу, когда будет достаточно… Все, хватит. Теперь чисти три картофелины, одну луковичку, две морковки, мой три помидора, зелень и крупу… Всю измельчай, засыпай, наливай чуть-чуть масла – и это будет суп.