Текст книги "София (СИ)"

Автор книги: Валерия Север

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

27

Слышу в округ суету.

– Помогите! ― Голос Юры. Я на руках вешу. Привкус крови во рту.

Голова болит и что-то совсем сил нет, даже, глаза открыть.

«Я»

Это сделал со мной Дима. Тот кто когда то меня очень любил….

***

― Малышка я дома! ― Раздался голос Димы и следом хлопок дверью. Я от радости чуть не лопнула. Бегу с кухни в коридор и запрыгиваю на руки самому любимому мужчине.

– Я так соскучилась! ― Прошептала, одаривая его множественными поцелуями.

– Боже… ― Смеется он. ― Ради этого, я готов горы свернуть! ― Его руки прижали меня к себе крепче. ― Вот на ноги встанем и родишь мне малыша. Дочку, похожую на тебя. ― Он впился в меня поцелуем.

– Дочку? ― Возмутилась я отстраняясь. ― А может, быть сына хочу с твоими глазами. А к дочке ревновать тебя буду! Ты же ее любить больше будешь. ― Дима хохотнул, опустил меня на пол. Разулся.

– Тогда и сына, и дочку. Но ― он поднял палец к верху. ― Но заметь, тебя я люблю больше чем кого либо! Так что нет место ревности, особенно к нашем будущим детям. ― Он снова заключил меня в объятия. Я хохотнула.

– Голодный? Я приготовила суп и запекла рыбу.

– Моя жена самая лучшая… ― Мы прошли на кухню. Милый посадил меня на колени к себе. ― Я сегодня так устал. За то, могу похвалиться. ― Я внимательно смотрю на него. Пальцами перебираю по его шеи. ― Сегодня, я положил началу бизнесу. Как говориться, фундамент заложен. ― Я поцеловала его в щеку. Обняла.

– Поздравляю! ― Я так искренне рада за него. ― Ты у меня самый лучший! Только…

– Что? ― Он положил свою ладонь мне на лицо.

– Приходи пораньше домой… Я очень скучаю… ― Прошептала с грустью и прижалась с нова к нему.

– Послушай родная моя. ― Он поцеловал меня в весок. ― Нужно не много еще поскучать и все будет шикарно. Я обеспечу тебя и наших будущих детей.

– Да нам и так денег хватает. я вон подзарабатываю.

– Нет солнышко, я хочу, что бы ты ни в чем не нуждалась. Что бы ты смогла стать художником и открыть свою галерею. ― Я ухмыльнулась. Прижалась губами к его.

– Это не так важно… Если этим займусь, про тебя забуду. А я слишком сильно люблю тебя…

***

Ничего не предвещала беды да? вот так просто и легко. Обычные планы. Мечты и желания.

Я бы и продолжала ждать его дальше, но… Но когда ты ждешь того, кто уже перестал торопиться домой… Когда сидишь на кухне до половину второго…когда, на столе уже давным-давно остыл ужин. Когда входная дверь открывается и слышишь вялое.

– Привет. Я устал и иду спать. ― шаги, дверь закрылась… Когда это повторяется снова и нова. Когда слезы градом льются. Понимаешь, что все уже давно закончилось.

Каждый раз это становиться болезненно больно…

Мысли разные в голове появляются.

А как оказалось, мысли были верными…

Обидно? Очень…

Но теперь это уже не важно…

Я отпустила его тогда и простила, просто потому, что я хочу распрощаться с прошлым и сделать шаг вперед. Только…

Есть один котик, в которого я влюбилась. В улыбку и в его глаза…

А меня котенком называет… Это так мило…

Он теперь понимает, почему я его отталкивала. Теперь он понимает… Только вот, то что он сделал тоже не исправить…

Он показал то, что он не намерен ценить меня. Или что-то делать еще…

Гудвин трахал, не одну женщину. Так еще я увидела, как он это делал…

– Сонечка. Давай, приходи в себя… ― Слышу голос Аркадия. Он полон беспокойством. Но голос его исказился вдруг. Слышу отдаленно, что он назначает какие-то лекарства. Блин… Опять капельницы… Вены еще испортят.

Я бы прокомментировала все это. Но не могу пошевелиться.

***

Мужчины после разговора приходили в себя. Ни кто так и не произнес слова после ухода Сони.

То, что узналась спустя пять лет, подкосило их обоих.

Дима все так же рассматривал маленькую точку на снимке. Он смотрел и не отводил глаз от него. Мало того, что он не просто спать не мог. Он дышать не мог, понимая, что он убил человека и сбежал. Сбежал от шока.

Когда пришел в больницу, что бы опалить лечение женщины, помочь и искупить вину, узнал, что она мертва…

Жить с этим он не могу нормально. Корил себя. Друг помог ему. Поддерживал.

А теперь спустя пять лет узнал о том, что он просто последняя мразь…

Соня его жизнь и он ею дышал. Свихнулся от чувств к ней, которые нахлынули на него. ОН тосковал по ней.

Вина теперь его съедает.

«Я убил нашего ребенка. Убил ее… ее мечты. Убил ее чувства к себе.»

Она простила… Дима не понимает. Просто не может улечься это понимание. Пришел ураган и смел все. Оставив только развалины.

Мужчина и не думал, даже представить не смог, что она сможет его простить…

Даже сам себя не может, а она… Подожгла душу и следом остудила.

«― как ты спал ночами?»

Да ни как.

Гудвин же стоял с бокалом выпивки. В руках крутил алкоголь и смотрел в пол, где стояла Соня.

Перед ее глазами все еще ее глаза. Облегчение. Настоящие облегчение прочитал, когда сказал, что за рулем был не он.

Теперь он понял причину. Причину того, почему она отталкивала его и разорвала его душу на кусочке в пятницу.

Любовь для него ничего не имеет. Какая любовь может быть? Детский сад. Ее нет и ее не бывает.

И признать, что он запал на нее, просто не может. От одной мысли, что ее слезы разрывают его, и он готов свернуть голову тому, кто посмел ее довести. Его злило, что он не мог держаться от нее дальше. Даже взломал ее ноутбук. Он хотел знать какая она другая…

Леди, богиня на шпильках. Настоящая стерва.

Но что-то щелкнуло в его груди, когда он увидел ее другую. Когда собирались ехать на базу отдыха.

Маленькая, чистая. Красивая. Удивительная. Он сначала даже не узнал ее. Подумал, какой-то подросток пришел, что-то узнать. Но удивление всех коллег…

В ту минуту, как она улыбнулась, а глаза светились счастьем.

Она другая…

В тот момент он был готов морду набить Юре. Да и после и всегда…

Переживал за то, как она вела себя в машине. Боится скорости. Толя бы никогда бы так не сделал. Только будто тело само, как увидел панический взгляд на спидометре, начало сбавлять скорость и ее облегчение… Он тоже облегченно выдохнул.

Ее вкус и запах… Член стоял дубинкой и не понимал. Почему она ломается?

Но теперь встало все на свои места.

Теперь Гудвин понимает, почему ей было так трудно поначалу говорить о происшествии. Почему отталкивала, когда он видел, как она сходит с ума по нему. Как облизывает губы, вспоминая их поцелуй… Она как открытая книга.

Кот… Чеширский кот. Вот как она его называет. А Мартовским называет, когда больно и…

Гудвин хочет растоптать друга. Разрушить все, чего он добился за своего котенка.

Котенок. Игривая с зубками и очень нежная.

А как она танцевала… Так хотелось наорать на нее, что бы не смела этого делать…

Все, что произошло за эти дни, подкосили мужчин.

Теперь каждый из них думает о том, что теперь дальше?

Телефон Гудвина стал разрываться в звонках. Изольда. Юра. Он игнорировал их.

Сейчас не до работы.

Так же думал и Дима сидя на диване. Его телефон стал звонить следом за другом. Но он его отключил.

Мужчины погрузились в свои не веселые мысли. Позабыв обо всем.

А причина их задумчивости, их ноющей души, лежит в больнице под капельницей. С присосками на груди и ни как не хочет приходить в себя. Точнее хочет, но не может.

Мужчины пробыли на работе все ночь. Дима сумел, как то взять себя не много в руки и привел себя в порядок. Смыл кровь с лица. Переоделся в запасной костюм.

Гудвин же, не торопился покидать мысленный процесс. У него давно закончилась жидкость в бокале. Он так ее не подлил.

– Ты не достоин ее. Ни ее любви. Ни ее внимания. ― Проговорил Гудвин нахмурившись. Поставил бокал на стол. Ведь действительно, Соня оказалось с большой душой. Простить такое…

Может и не простила. Просто видя состояние Димы… Ей его стало жаль. Да и самому Гудвину, перехотелось набить ему морду. Он то, знал, как сходил с ума от чувства вины друг. Как он все эти года мучили его.

Соня… Она такая сильная. Она превозмогает боль и продолжает улыбаться, будто ничего не случилось. Им стоит поучиться стойкости у нее…

В тоже время Гудвин с ума сходил видя ее боль… Да тогда, когда она увидела его с Ксюшей. Он догнал ее. И утонул в том море ее слез. Утонул. Тогда мужчина не понимал, ее. Сама же отшила, а плачет. Почему то в его груди было чувство, что он предал ее. А это невыносимо. Даже сейчас совесть как плешь.

Она уже пришла на работу?

Гудвин посмотрел на время. Уже девятый час.

Он хочет ее увидеть. Размял шею и направился к выходу. Только в груди с каждым его шагом начинала подходить тревога.

Дима же, слышав слова друга, понимал, что он прав. Ему казалось, что Гудвин рассказал все-таки ей. Хотя его друг специально угрожал, что бы Дима держался дальше. Но не посмел бы, выдать тайну.

Они вместе немало испытаний прошли. Создавая то, что есть сейчас.

Проведя рукой по голове и взлохмачивая волос.

Гудвин еще сильнее встревожился, от того, что не увидел ее за рабочим столом.

Не пришла? Сбежала? А может плохо стало? От последней той мысли, все внутренности перевернулись.

Где мой котенок?!

– Доброе утро Анатолий Иванович. ― Поздоровались работники. Изольду он тоже не обнаружил. Она предупреждала, что будет чуть позже приходить на работу.

– Доброе. А где остальные? ― Сделал голос холодным и строгим. Показал рукой на пустой стол Изи и Сони.

– Не знаем. ― Их это не знание, заставила сходить с ума…

– Понял. ― Проговорил недовольно. Развернулся и пошел к лифту. Вчера звонили Изольда и Юра. Вспомнил он вовремя. Достал телефон. Набрал номер Изольды.

– АНАТОЛИЙ ИВАНОВИЧ! ― Этого крика в трубку сказал больше, чем что либо. Он рукой уперся о стену. Телефон сжал сильнее. ― Соня в больницу вчера попала, ее…

– ГДЕ!? ― перебил грозно и с паникой в голосе. Тяжелое дыхание вырвалось из его груди.

Изольда продиктовала адрес и Гудвин сбросив трубку, побежал по лестнице вниз не дождавшись лифта.

Так же быстро выскочил из здания на парковку. Он ругал себя, что не ответил вчера на звонок. От чего с силой стукнул по рулю и быстро с визгом шины выскочил на дорогу.

Лишь бы была жива…

А теперь до него начало доходить то, что она так боялась. Почему простила то, что невозможно простить.

Она прощалась.

БЛЯДЬ!

Газ до упора и через каких то двадцать минут, он был возле больнице.

28

Где я лежала было тихо. Дикая усталость, будто я несколько дней то и дело, что бегала.

Что происходит в округе, не понимала. Ну что со мной или что будет, спросить не могла. От этой тишины в палате было одиноко.

А кто придет то?

Наташка не может.

Матери плевать, даже если бы она знала, что я тут.

А может операция уже прошла?

Как хочется ее побыстрее пережить.

Голова от этой мысли начала ныть и с каждой секундой сильнее. Я не могу пошевелиться или что-то сделать, даже позвать на помощь не могу. Слезы льются с глаз. Я хочу закричать, от того, что мою голову, будто в тисках сжимают и еще не много и ее раздавят.

До моего слуха стало доходить пиканье прибора.

Датчики?

Я что? В коме что ли?

НЕТ!

Паника в груди стала разрастаться и боль вместе с ней. Я не могу нормально дышать.

ПОМОГИТЕ!

Слышу, как громко хлопнула дверь.

– Вот черт! ― Крикнула женщина. Подошла ко мне и услышала, как она нажала на кнопку, раздался, где-то в дали звон. А через секунду топот ног.

Голосов много не разобрать их.

– Готовьте срочно операционный блок. ЖИВО! ― рявкнул, Аркадий.

ЧТО?!

Сердце забилось так быстро. Я не готова. Не готова. Слезы льются быстро.

– Соня. Послушай. Все серьезнее, чем казалось. Соберись. Ты должна быть сильной. Не бойся ничего! ― Аркадий встревожен. Но говорит четко, без паники.

Я НЕ ГОТОВА! НЕ ГОТОВА!

От сильной паники провалилась, в какую-то темноту. Но с усилием воли вернулась. Запах стерильности. Сразу поняла, что я уже в операционной.

– Аркадий Григорьевич. Там, какой-то мужчина пациентку спрашивает… ― Я дальше не услышала, снова темнота забрала. Но на этот раз выйти из нее было сложнее.

– Соня. Если ты слышишь. То знай. За дверьми операционного блока, ждет тебя мужчина. Он просил передать тебе. Что кот ждет тебя, он хочет, что бы ты знала, что ты не одна. Все будет хорошо. ― Слезы покатились с глаз. Он пришел? Почему? Немного чести для той, кто на одну ночь?

Я хотела улыбнуться, но не смогла…

***

Гудвин сходил с ума. Ходил туда-сюда.

Ему вкратце посветили в то, что происходит с котенком. От услышанного, мужчина потерял покой.

Он не верит в бога, но сейчас начал молиться.

Каждая минута длилась вечностью.

Гудвин и представить не мог, насколько сейчас для него мучительный каждый вздох.

Лишь бы жила.

Напряжение было сильным. Он сбивал кулаки об стену. Он чуть ли не бился головой об стену. Но через час и это начала делать.

Каждый, сантиметр его мышц был настолько напряжен, что стало сводить. Каждый шаг от двери к повороту и обратно был трудным. Словно шел по лезвию ножа.

В голове нет ничего кроме нее. Мужчина пытался думать, о чем нибудь другом. Но ничего не выходило.

Ее смех, как она заливалась, так искренне, не стесняясь. Ее стоны желания… Будоражило кровь, а сейчас заставляло мучиться. Каждое прикосновение его к нему вызывали эйфорию и наслаждение, ему нравилось это, но теперь причиняли боль.

Он боится допустить мысль о том, что ее может не быть.

Он не представляет жизни без нее. Без ее голоса и теплоты.

Он знает, стоит ему улыбнуться и она тает. Любовь в ее взгляде согревала, а теперь это обжигает.

Пусть она ненавидит за то, что он не красиво поступил, даже ужасно, по свински. Это все не важно. Гудвин решил все еще тогда… в субботу.

Соня будет его!

Он знает, что давить на нее нельзя. Нужно осторожно, так и растопит ту ненависть ее к себе.

Она будет моей навсегда!

Как бы ему небыла противна мысль о том, что тогда права оказалась она… Права в том, что котенок смог разбить его сердце.

С каждой секундой проведенной в больнице, он понимал, что ему не нужен целый мир, если в этом мире не будет ее.

Главное пусть живет, а с остальным разберемся.

Мужчина не просто влюбился в нее, он дышит ею.

Он еще не разу в свой жизни не встречал такой, как она. Гудвин уверен в том, что и не встретит.

29

Чувствую себя, будто все-таки поезд проехал по мне, причем, следом за Димой. И топор рикошетом попал. Только флага где то затерялся, а палочки на шее решили сдавить горло.

Пить. Хочу пить…

Пошевелиться я не могу. Тело слишком слабое. Но ощущаю, как мою руку крепко держат.

Кто?

Врач?

Ой… У меня же операция была?

Я…

Темнота забрала.

– Показатели в норме… ― Аркадий Григорьевича голос.

– Меня все-таки прооперировали да? ― Спросила хрипло. Глубоко втянула воздух грудью.

– Ну здравствуй маленький воин. ― Сказал Врач. Стал открывать мои глаза и светить в них фонариком.

– А что случилось? ― Глаза закрыты, открывать их лень. Это слишком затратное занятие.

– Ты не помнишь? Что ты помнишь последнее? ― Пожала плечами.

– Не знаю… ― Прошептала я тихо.

– Ладно. Не трать силы. ― В голосе его радость. ― Поспи. А я сейчас медсестру позову. Пусть в порядок тебя приведет. ― Твоей матери позвонить? ― Уточнил врач.

– Нет.

Снова глубоко вздохнула и погрузилась в сон.

Выспалась… То чувство еще, что идти ни куда не надо.

Открыла глаза, темно за окном. Я привстала и тихо промычала, прикладывая руку к голове. Пульсирует, но той боли нет. Легла обратно. В палате тихо.

Приоткрыла глаза, полу мрак. Шкаф. Кресло рядом с кроватью. Капельница в руке. Коснулась снова головы. Часть заклеена пластырем и перебинтована. Но я облегченно выдохнула. обнаружив заплетенную косичку.

Не лысая…

Задремала.

Но ненадолго. Открылась дверь.

Врач подошел ко мне. Снова смотр на аппаратуру.

Медленно приоткрыла глаза. Смотрю на белый халат.

– Привет. Как ты себя чувствуешь? ― Врач пододвинул стул сел рядом и взяв лицо за подбородок повернул голову боком.

– Не знаю. ― Ответила, смотря на руки, сжала и разжала кулаки.

– Боли есть? ― Поинтересовался, разбинтовывая голову.

– Скорее паника, от того, что вы сейчас делаете. ― Врач хохотнул.

– Все страшное позади. Тебе не о чем переживать.

– Прям все?! Я могу нормально жить? Да? В баню ходить? ― Смотрю на доктора. Который снова смеется. Посмотрел на дырку в моей голове.

– Да. Болей больше не будет. Операция прошла с рисками и … Все отлично теперь. ― Слезы счастья полились с глаз. ― Скажи спасибо своей коллеги. Не она бы, ты бы так и не позволила себя нормально жить. ― Я нахмурилась.

– А память, она вернется? ― врач нахмурился.

– Не сразу. По не многу. Такое бывает.

Врач замотал мне голову обратно. Я немного подвигала шей.

– Спасибо. ― Сказала, смотря на него как на кумира.

– Это моя работа. Выздоравливай.

Он покинул кабинет, посмотрела на место от капельнице. Катетер.

Легла обратно, легла на бок. Накрылась одеялом. Только руку с катетером не стала накрывать. Что бы, не будили, если будут ставить капельницу.

Уснула. Поспала видимо не много. За окно еще темно. Опустив взгляд затаила дыхание. На кресле сидел кот. Он склонился к моей постели рукой держит мою. Головой уперся в свои руки. Спит.

Котик…

Слезы покатились с глаз.

Я не ожидала его тут увидеть. На нем мятая рубашка и закатаны рукава. Я осторожно протянула к нему руку и стала почти, не касаясь водить по его коже.

Он пришел ко мне?

Вспомнила слова медсестры. Немного улыбнулась.

Он что, тут все время?

Мой котик…

Гудвин проснулся, заметила сбивчивое и тяжелое дыхание. Он повернул голову ко мне.

– привет котенок. ― Проговорил он хрипло. Глаза уставшие. Улыбнулся, а я снова заворожено уставилась на его губы. ― Как ты? ― спросил он, выпрямляясь не много. Взял мою руку и прижал к губам. Глаз полные облегчения и нежности не сводил с меня. Я внимательно разглядываю его.

– пить хочу. ― Сказала тихо. Мужчина тут же встал, подошел к тумбочке. Налил воды в стакан. Я медленно повернулась на спину и осторожно стала вставать. Гудвину протянул бокал, не отпустил. Помогает держать и пить. Глоток воды был таким вкусным. Я закатила глаза от удовольствия и поспешно стала глотать.

– Тише, медленнее. ― Заботливо говорит он. Я выпила всю воду и силы в миг вернулись. Будто по щелчку.

– Спасибо.

– Ложись обратно. Отдыхай. ― Гудвин поправил мне подушку за спиной. И слегка надавил на плечи. Я внимательно смотрю на недельную щетину. Не удержалась и подняла руку, коснулась его лица. Жесткая щетина, но так приятна. Кот замер, затем медленно сел обратно в кресло. И придерживает мою руку, наслаждаясь моим прикосновением.

– А что случилось? ― Спросила, следя за его лицом. Рассматривая его губы.

– Ты покинула кабинет… ― Проговорил он хрипло. Так Вроде это помню. Угукунула. ― Тебе плохо стало. ― Нахмурилась. Снова угукнула. Кажется, у меня голова начала кружиться тогда. ― ТЫ поспешила, кажется присесть. Что бы, не упасть. ― Говорит с тревогой и болью.

– А я в коридоре лбом столкнулась с девушкой. ― Сказал, вспомнив произошедшее. ― Юра помог, кажется.

– Ты потом упала все-таки… ― Тяжело вздохнула.

– Аа… ― протянула задумчиво. убрав руку от кота повернула ее, смотрела на предплечье. На котором, красовался не большой синяк. ― А я то, думаю, что оно у меня болит. Кот снова взял мою руку и прижал к своей щеке.

– Я скучал… ― Сказал хрипло. Оставил поцелуй на ладони. Медленно повернулась на бок.

– Что Мартовскому коту надоел горем? ― Спросила ухмыляясь.

– Прости…

– И ты меня…За те слова, что наговорила тебе…Я просто…

– Ты думала, что я виновник. ― Понимающе ответил он. Я слегка кивнула.

– А теперь? Ты мне, помниться, обежала второе свидание. ― Я хмыкнула.

– Мне много чести для той, кто на одну ночь? ― закусила губу. Больно, снова больно…

– А если я не хочу на одну ночь? Что если хочу большего, чем одну ночь?

– У меня столько китекета нет. ― Хохотнула. Его слова заскребли кошками в груди. Гудвин тоже ухмыльнулся. Ах эта ухмылка… ― Ты понимаешь, что… ― Я глубоко вздохнула. ― что если ты… ― Опустила глаза на катетер. ― Тебе совсем меня не жалко? Хоть чуть-чуть? Вот мне прям так и хочется, что бы ты… ― Как представлю и вспомню, как он трахал другую, как флиртовал. ― нет. ― Отрицательно покачала головой, для убедительности.

– Котенок… ― Проговорил с болью. ― Ничего такого, о чем ты думаешь, не будет! ― Голос его деловой и серьезный стал.

– Как мне в это поверить? ― Спросила хрипло. ― Ты же… ― Глубоко вздохнула.

– Я хочу быть в статусе Чеширского кота. ― Хмыкнула.

– Ты же понимаешь… ― Подняла на него глаза. ― Я люблю тебя. А такой как ты, растопчет меня. ― Проговорила, смотря прямо в его глаза, они от услышанного расширились. Затаил дыхание. Ступор. Грустно улыбнулась. Положила руку под щеку и закрыла глаза. ― Да тебе много кто такие слова говорил. Я не исключение. ― Показала пальцем другой руки на него. ― Это все твоя улыбка Чеширского кота и серые глаза, с коричневыми прорезями возле зрачка, и черной окантовкой, они еще темнеют когда злишься, или… ― Положила другую руку под щечку. ― А еще походка властителя мира. Легка, властная. А еще… Руки… ― Зевнула прикрывая рот рукой. ― Грация кошки. ― Хихикнула. Глубоко вздохнула. ― Давай, потом поговорим. Я спать хочу. ― Собственно говорила только я. А он, кажется в ступоре сидит. Не ожидал. Передумал? ― Если понимаешь котик, то не играй ладно? ― Улеглась на ладошках удобнее и стала медленно засыпать.

Гудвин, так и не пошевелился. Кажется, я из под его ног выдернула почву. Ну лучше обозначить все сразу. Потому что, выйдя из больнице, я начну новую свою жизнь. Полноценную. ― Это… ― Уже перед тем как уснуть продолжила говорить. ― Я когда выйду, хочу начать нормально жить без прошлого. Мне не нужны отношения в которых ночные встречи. Думаю, ты не глупый и понимаешь, что… я девочка, мечтающая о Чеширском коте, а не о мартовском. Поэтому подумай хорошо. Если вдруг, что. Я отпущу спокойно.

Понимаю, что по сути, у нас даже секса не было.

– Ну, все таки одна ночь, все таки нужна… ― Хохотнула.

Ну а что? Как мы поймем, чего хочется друг от друга. Может это просто похоть и дикое желание, а интерес пройдет буквально на утро.

Как то все странно у нас сложилось. Глупо отчасти.

Но теперь зная правду, станет все по другому.

И я хочу жить дальше! Дышать. Я выжила. И самое главное.

Заработаю себе на домик в лесу и с красивым видом. Баньку. Еще в нем будет камин и ружье. Буду работать онлайн и в фирме, все-таки коллектив прикольный.