Текст книги "Невеста Стального принца (СИ)"

Автор книги: Валерия Чернованова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА 7

Спальня и прилегающая к ней ванная комната оказались роскошными. Немного мрачными – этого у них не отнять, но однозначно достойными какой-нибудь наследницы престола. Все такое готичненькое, темное: и балдахин насыщенного бордового цвета, и стены с непонятными узорами, больше напоминающими кровавые потеки. В камине, отделанном мрамором и обильно украшенном позолотой, задорно потрескивали поленья, а за тяжелыми шторами все в тех же винных оттенках прятались расписанные морозными узорами окна. Пол устилал густой пушистый ковер, а в изножье кровати и по углам темнело несколько явно старинных сундуков.

В общем, в тот день я поняла, что ничего не имею против готики. Конечно, красные или черные шелковые простыни – это был бы уже явный перебор, но, к счастью, они оказались светлыми, застеленными парчовым покрывалом, по которому в художественном беспорядке разбросали подушки и валики.

Не успела я закончить с осмотром потенциального поля боя, как заявилась мадам (или как ее там) Лендерт – дама неопределенного возраста, худая как спица, если не сказать – тощая. Каштановые волосы собраны в элегантную прическу, на тонком, с небольшой горбинкой носу пенсне с золотой цепочкой.

– Леди Адельвейн, рада знакомству, – вежливо, но без особых эмоций поздоровалась женщина. – Меня зовут Амалира Лендерт, и в ближайшие сутки я должна буду сотворить чудо – пошить наряд, достойный наины самого герцога де Горта.

Амалира кивнула молоденькой девушке, с которой пришла, не то служанке, не то помощнице, и та, водрузив на туалетный столик саквояж, принялась что-то из него доставать.

– Взаимно, госпожа Лендерт, – улыбнулась я.

– Можно просто Амалира, – махнула рукой портниха. – Не люблю весь этот официоз.

Вскоре я поняла, что хотя лучшая модельерша Харраса и скупа на эмоции, но с характером у нее полный порядок. Спокойная, вежливая с помощницей и совсем без гонора. Амалира знала свое дело и очень быстро сняла с меня мерки, после чего попросила покружиться перед высоким напольным зеркалом, чтобы она могла как следует рассмотреть меня и мою фигуру.

– Обычно я трачу на создание одного наряда несколько недель, а иногда и месяцев, ведь в спешке ничего толкового сделать не получится. Но, к счастью, моя дорогая, вам повезло. Есть у меня платье, над которым я уже давно работаю, и как раз для девушки вашего роста. Вообще, я готовила его для свадьбы дочери (она у меня тоже высокая и стройная), но подарить свадебный наряд наине ее спасителя – это меньшее, что я могу сделать для его всемогущества.

– Спасителя? – переспросила я.

Амалира кивнула:

– Три года назад на моих детей напало чудовище, когда они через Зачарованный лес возвращались в Ладерру. По счастливой случайности герцог был неподалеку (если мне не изменяет память, на кого-то охотился) и успел их спасти. В противном случае… я бы не смогла дальше жить. – Она прерывисто вздохнула, а потом как-то вымученно мне улыбнулась.

– Чудовище… из другого мира? – Я даже дыхание затаила, боясь услышать ответ.

– Нет, болотная шварра. Они обитают в глубинах Зачарованного леса, очень редко покидают свои болота. Дети вообще не должны были там проезжать, но опаздывали на празднество, и кучер решил срезать, а надо было объезжать те проклятые земли, как и поступают все здравомыслящие путешественники.

– Как интересно… Вернее, ужасно, – быстро поправилась я.

У них, оказывается, и волшебный лес имеется. Круто! И радует, что хальдаги охотятся не только за иномирянами.

– Ну что ж, мерки сняты, с фигурой я вашей познакомилась. Нужно будет только немного доработать и ушить лиф, и я вернусь завтра около четырех уже с готовым платьем, – сказала, прощаясь, Амалира и ушла, уведя с собой молчаливую помощницу.

Приведя себя в порядок, умывшись и причесавшись, я немного посидела в кресле возле камина, пялясь на языки пламени и гадая, а что же будет дальше. Никак не получалось справиться с волнением. Наоборот, с каждым часом, с каждой минутой, что приближала наступление ночи, оно только усиливалось, и я ничего не могла с этим поделать. Мало приятного в том, чтобы спать с малознакомым мужчиной. Потому что ему, видите ли, приспичило! Еще меньше приятного в том, чтобы спать с малознакомым мужчиной, выдавая себя за другую, да еще и невинную девицу.

Не хочу, чтобы Мэдок диктовал мне условия. Не хочу играть по его правилам! Не хочу сдаваться этому, блин, победителю и завоевателю.

Надеюсь, все выгорит. И да, немного выпивки мне действительно сегодня не повредило бы.

Ровно в восемь за мной зашла служанка, чтобы проводить в столовую. Наины уже были в сборе, сидели на своих местах, чинно сложив на коленях ладошки. Чуть в стороне от длинного обеденного стола я заметила Фрисо, вполголоса отдававшего распоряжения одной из горничных.

Оглядев блюда, от которых сразу потекли слюнки, я зацепилась взглядом за пустые бокалы и два графина с водой все с теми же плавающими в ней листиками мяты. Вина нет, водки тоже. Даже пива бедным, уставшим после долгой дороги наинам не предложили.

Жмоты и изверги.

– Господин Фрисо, – решительно позвала дворецкого.

– Да, моя леди. – Тот сразу же обернулся, при этом как-то умудрившись в повороте еще и поклониться.

Сразу видно, мастер своего дела.

– Скажите, господин Фрисо, а у вас есть что-нибудь горячительное?

– Горячительное? – И без того круглые глаза этого мистера Лысины стали еще круглее.

– Ну, крепленое.

– Крепленое?

– Вино, шампанское? – стала терпеливо перечислять я.

Кажется, дворецкий окончательно растерялся.

– Но ведь леди не пьют…

Согласна, не пьют. Только выпивают. По праздникам. Или вот перед постельными мероприятиями.

– А как же не выпить за знакомство? За начало Беспощадной охоты? На удачу, в конце концов. У вас что, вина в доме нет?

Невесты сидели и молчали с таким видом, будто по болотной шварре проглотили.

– Ну как же, есть, – растерянно почесал лысину домоправитель. – В погребе. У его всемогущества самая большая коллекциях редких напитков и…

– Проводите? – нетерпеливо перебила слугу, мечтая как можно скорее добраться до этой самой большой коллекции.

– Куда?

– В погреб, – озвучила очевидное. – Или откажете гостье его всемогущества? Гостьям, – уточнила с нажимом.

Как ни странно, на помощь мне неожиданно пришла Марлен. Видимо, ей сейчас тоже было паршиво (только не оттого, что истинный му… мачо к ней сегодня заявится в спальню, а наоборот), и она была не против хотя бы ненадолго забыться.

Наш человек.

– Я бы тоже сходила, – поднимаясь, сказала леди ле Фэй.

– И я! – радостно захлопала в ладоши леди Ротьер. – Обожаю экскурсии!

– Ну, раз такое дело… – решительно сдернула с коленей салфетку Винсенсия.

– А меня, значит, одну здесь оставите? – негодующе подскочила Паулина. – Я с вами!

Повернувшись к обалдевшему дворецкому, я сложила на груди руки и безапелляционно заявила:

– Мы идем за вином.

Фрисо ничего не оставалось, кроме как, вооружившись канделябром, проводить нас в погреб. Тоже готический, тоже мрачный, да еще и холодный, зараза. Правда, осознание того, что нас окружают винные шкафы, в которых, как мед в сотах, хранятся вожделенные пузыри, лично меня сразу согрело и даже повысило градус настроения.

И пока Одель несмело топталась у входа, кутаясь в шаль, я, подхватив юбки, отправилась выбирать для себя вечерний антидепрессант. Следом за мной в подземный зал решительно шагнула Марлен, а там уже и Паулина с Винси с готовностью подтянулись.

Коллекция герцога действительно впечатляла. На вскидку бутылок двести, не меньше – аж глаза разбегаются. А он нам водичку с ягодками да мятой предлагает. Я же говорю, жмотяра.

– Господин Фрисо, будьте добры, просветите нас, что тут да как.

Дворецкий зажег светильники, и они выхватили из тьмы даже самые дальние углы просторного зала со сводчатым потолком, расчерченным деревянными балками. Сразу стало ясно, что я ошиблась: три сотни бутылок тут точно поместятся, так что как-нибудь уж переживем эту Беспощадную охоту. Да после пары бокалов хорошего вина я сама на кого хочешь поохочусь.

Стены погреба были выложены серым, со светлыми прожилками гладким камнем, как и пол. В самом центре красовался большой круглый стол с торчащей из его сердцевины громоздкой конструкцией – резной подставкой для бокалов. Немного припыленных, но это ничего – вытрем. Там же обнаружился и прапрадедушка штопора – стальной винт с поперечной деревяшкой. За ним я и направилась, желая начать дегустацию, как говорится, не отходя от кассы.

– Вот здесь урожай тысяча шестьсот восемьдесят девятого и тысяча шестьсот девяносто третьего годов, из виноградников Шанта и Кэлеса, – тем временем просвещал нас экскурсовод-дворецкий. – А вон там хранятся вина помоложе – начала нашего столетия, тысяча семьсот первого и тысяча семьсот пятого годов. То, как вы помните, были очень урожайные годы.

– Как мы можем такое помнить, если мы тогда только ходить учились? – сварливо отозвалась Паулина, после чего требовательно спросила: – А там что?

Невесты проследили за ее взглядом. В стороне от остальных стеллажей стоял буфет, в котором под стеклом хранилось еще несколько бутылок.

– А там, – наш проводник замялся, сглотнул, прижал ладонь к груди, словно в преддверии инфаркта, – коллекционное вино. Раритеты, которые его всемогущество… Но… Леди, вы куда?! Леди, туда нельзя!

Я девушка скромная и вполне бы удовлетворилась вином начала восемнадцатого века, но Паулина со мной явно была не согласна. Она с таким грозным видом двинулась на буфет, словно собиралась взять его штурмом и опустошить все до последней капли в самой последней бутылке.

Видимо, считала, что достойна только самого лучшего и не собирается размениваться на какое-то пойло из Шанта и Кэлеса.

– Предлагаю открыть вот эту, – достала она первую попавшуюся бутылку и, к ужасу дворецкого, от души потрясла ею.

– Но, леди, как же! Так ведь нельзя! – едва ли не взвыл слуга.

– Что значит нельзя? Мне все можно. – Наина уперла руки в бока, рискуя разбить к шертовой бабушке бесценную бутылку. – Вы что, не знаете, кто я такая, раз осмелились говорить мне в лицо такую глупость? Я, – де Морсан гордо вскинула голову, – первая наина его всемогущества, а в будущем (недалеком, так и запомните) – его супруга. Вполне возможно, что и королева Харраса. А теперь скажите, господин Фрисо, вы всерьез решили отказать ее величеству?

Во дает девка. А ведь еще даже не пила.

– Лучше уступите, – шепотом посоветовала я бедолаге-дворецкому, который после общения с наинами имел все шансы окончательно облысеть, предварительно поседев. – Не рискуйте здоровьем.

– Чьим? – выдохнул он, багровея.

– Своим конечно же. Или вы всерьез решили, что сумеете без последствий для себя и без риска для жизни отобрать бутылку коллекционного вина у вошедшей в раж наины? Тем более у той, которая уверена, что в скором времени станет женой вашего господина. А вдруг и правда станет? Вы же не хотите огорчать будущую герцогиню? А королеву?

Дворецкий нервно погладил лысину, словно зачесывал назад пятерней невидимую гриву.

– Я… я не знаю.

– Не переживайте, господин Фрисо, – ободряюще похлопала его по плечу. – Все будет хорошо. Всё мы точно не выпьем.

Сегодня.

– Но эта бутылка…

– Выражение гостеприимства вашего господина. И ваше тоже. Полноте, господин Фрисо. Подумаешь, какое-то там вино! От его всемогущества не убудет, а вы сразу станете нашим любимчиком.

С этими словами я забрала у Паулины отвоеванную бутылку и быстро ее откупорила. Пробка легко выскочила из узкого горлышка, будто только того и ждала, и вино полилось в по-быстрому протертые бокалы.

Фрисо мы тоже налили. Уж мы-то точно не жадины и не изверги.

– И где ты научилась открывать бутылки? – дружно восхитились наины.

– В обители. – Я скромно улыбнулась и продолжила разливать коллекционный напиток.

Каюсь, я немного погорячилась, обещая Фрисо ограничиться одной-единственной бутылкой и сразу после ее распития оставить погреб в покое. Раритетная тара как-то незаметно опустела, словно вино из нее испарилось, а потом так же быстро оно выветрилось и из наших бокалов.

Магия, не иначе.

В организме такое ничтожное количество тоже надолго не задержится, а у меня стресс и нервное истощение, которое требует своевременного лечения.

– Это было быстро, – со вздохом подытожила я, переворачивая бокал и наблюдая за тем, как по тонкому стеклу медленно ползет одинокая алая капля.

– Но вкусно, – позитивно вставила Винсенсия.

– И такая приятная легкость разливается по всему телу, – окрыленно проговорила третья невеста. – Кажется, будто я сейчас воспарю!

– Леди, ужин стынет, – подал голос страдалец-дворецкий, явно предлагая нам воспарить в столовую.

– А что у нас на ужин? – чувствуя, как от его слов в животе начинает урчать, поинтересовалась я.

– Молочный поросенок, запеченный с травами. Салаты, паштеты, сырные и мясные нарезки, – с готовностью принялся перечислять слуга. – А на десерт торт с фруктами и шоколадной глазурью.

Не берегут здесь девичьи фигуры.

Наины обменялись голодными взглядами. Обед мы пропустили, потому что его жаднючество не соизволил остановиться в каком-нибудь придорожном трактире (или как тут называются места общепита?). По прибытии в дом кошмаров нам даже чаю не предложили, а алкоголь, как известно, разжигает аппетит.

Вот только уходить с пустыми руками… Зря, что ли, сюда в холод спускались?

– Красное вино и свининка просто созданы для того, чтобы дополнять друг друга, – как бы невзначай обронила я.

Паулина, сообразительная душа, тут же ринулась к буфету, отчего у Фрисо в нервном тике задергались оба глаза. Мне стало по-человечески жаль беднягу, и я поспешила изменить траекторию движения наины.

– А почему бы не продегустировать что-нибудь из того угла? Как насчет разнообразия? Если его не может быть в любви, как у мужчин, так пусть оно хотя бы будет в вине. Вон та бутылочка тысяча шестьсот какого-то там года кажется вполне интересной.

Объем у нее интересный, литра полтора – не меньше.

– Но ведь мы, а особенно я, достойны только самого лучшего, – остановившись на полпути, надула губы первая наина.

Невесты со второй по четвертую дружно закатили глаза, а я вкрадчиво произнесла:

– Нас с детства лишают выбора. Указывают, что нам делать и как жить. За кого замуж, в конце концов, выходить! Все и всегда везде одинаковое. Поэтому лично я за разное вино из разных шкафов и…

– Ты уже выбирала, Паулина. Теперь наша очередь выбирать! – перебила меня Марлен. Легким поворотом бедра оттеснив соперницу в сторону, она схватила полуторалитровую бутыль, на которую я положила глаз.

– А теперь можно идти? – с надеждой спросил дворецкий.

– Можно и даже нужно, пока мы тут все не окоченели, – обрадовала его я.

Мы вернулись в столовую и, как только слуги разложили по тарелкам безумно вкусно пахнущие кусочки свинины, с жадностью набросились на еду.

Наины, не привыкшие к вечерним посиделкам за бокальчиком чего-нибудь крепкого, захмелели почти мгновенно. Одель не переставая хихикала, Марлен налегала на поросенка, а Винси не замолкала ни на мгновение, рассказывая о себе и своей жизни. Шутила, смеялась, в общем, вела себя как душа компании. Полька ее, правда, то и дело перебивала, стремясь перетянуть внимание на себя, но Винсенсия успешно делала вид, что не слышит ее и не замечает, и продолжала с упоением рассказывать.

За ужином я узнала еще об одной традиции, существовавшей во всех королевствах Шареса без исключения. Взойти на престол мог только неженатый хальдаг не старше сорока, а точнее, его женитьба должна была совпасть с днем его коронации. Вот как-то так. Если Истинный обзаводился семьей до того, как нынешний правитель принимал решение уйти на покой или внезапно умирал, он уже не мог заявить права на трон, на благо которого служил всю жизнь. Именно потому большинство хальдагов тянули до последнего и женились уже после того, как справляли сорокалетие.

Несколько невест им требовались для того, чтобы подобрать для себя идеальную пару. Свою вторую половинку, с которой они заживут долго и счастливо. Ну и дублершу этой самой половинки заодно выбрать, асави. Так сказать, на всякий пожарный. Почему именно пять наин – вот тут я не очень разобралась. Вроде бы на Шаресе это число считалось священным, а может, так решила левая пятка их богини. В общем, так у них и повелось с давних пор: хальдаг выбирал себе пять невест, две из которых впоследствии становились женами (любимой и запасной). Остальные девушки получали от Стального лорда щедрые откупные и его пожизненное покровительство.

Вроде бы иметь в покровителях Истинного в этом мире считалось престижным.

Со своими женами и асави во время брачного ритуала хальдаги делились жизненной силой, чтобы их избранницы долгие годы оставались здоровыми и молодыми.

Как по мне, так это единственный бонус для асави – не бояться старости. Хотя… тут еще с какой стороны посмотреть. Прожить больше сотни лет в доме мужчины, которому ты понадобишься только в случае смерти его любимой половины… Есть в этом что-то мазохистское.

Но, может, я чего-то не понимаю в этой жизни?

– Интересно, а какие они, наины других хальдагов? – спросила румяная Одель, уплетая уже второй кусок торта.

Я тем временем успешно расправлялась с первым, но чувствовала, что в меня и добавка с легкостью влезет.

Готовили в доме де Горта отменно, и вино у него тоже ничего так. Вот это, я понимаю, бонус! Куда приятней и значимей, чем долгая и унылая жизнь на вторых ролях.

– Завтра узнаем, – ковыряя вилкой нежнейший бисквит, ответила Марлен.

Потянувшись за ничего так «бонусом», я плеснула его в бокал четвертой наины, за что удостоилась от нее некоего подобия улыбки.

– Спасибо, Ли.

– И мне, и мне, – пьяно захихикала Винси.

– Какой приятный выдался вечер. – Одель сладко потянулась. – Знаешь, Ли, я даже рада, что ты к нам присоединилась.

– Надолго ли? – хмыкнула Паулина. – После того как его всемогущество узнает, на что ты нас сегодня подбила…

Только я решила, что из де Морсан еще получится сделать человека, как она снова незаметно стала стервью. Даже алкоголь не сделал ее добрее.

Ответить я не успела, вместо меня это сделала ле Фэй:

– Во-первых, тебя даже подбивать не пришлось, ты сама с готовностью вызвалась пробовать вино. Да еще какое! Во-вторых, герцог только утром говорил, что никуда Филиппа от нас не денется. В противном случае он потеряет возможность участвовать в Беспощадной охоте, а каждая из нас – шанс стать Платиновой королевой.

– Понятное дело, что не денется, – проворчала Паучиха, серея лицом, а потом добавила с мстительной улыбкой: – Но ведь наказать ее за дерзкое поведение он может. Еще как может!

– С тобой за компанию, дорогая, – отсалютовала я стерве бокалом.

И это стало последним, что успела сделать, потому что в тот самый момент двери в столовую распахнулись, и на пороге показался… К счастью, не герцог, а какая-то незнакомая бабища, за широкой спиной которой маячил доходяга Фрисо. По сравнению с бой-бабой дворецкий казался еще меньше ростом и уже в объемах. Этакий кузнечик на длинных тонких ножках.

Дама окинула нас таким взглядом, что мне тут же захотелось спрятать бутылку под камчатую скатерть. Одель испуганно икнула и, покраснев еще больше, прижала руки к лицу. Винсенсия тяжело вздохнула, Марлен привычно насупилась.

А Паулина, не теряя времени, начала действовать.

– Ох, госпожа Магрета, это все Филиппа! – бросилась к тетке наина. – Это она забила нам головы глупостями, и нам очень-очень стыдно, что все так вышло. Правда, леди?

Леди молчали, покаянно потупив взгляды.

– Мы больше так не будем. – Паулина пустила слезу и, патетично вздохнув, смахнула ее кончиками пальцев.

И все-таки как играет, как играет! Мне бы хоть толику ее таланта, чтобы запихнуть свой независимый характер куда подальше и не привлекать к себе внимания.

Закончив сканировать нас взглядом и при этом никак не отреагировав на «раскаяния» первой невесты, Магрета пробасила:

– Уже поздно, леди, а у вас завтра насыщенный день. Отправляйтесь к себе.

– Кто это? – шепотом спросила я у Марлен, когда мы гуськом двинулись к выходу.

– Кормилица его всемогущества. Говорят, в отсутствие хозяина она здесь всем заправляет. Служанки ее боятся.

И наины, похоже, тоже. По крайней мере, вид у кормилицы был грозный, даже меня пробрало. И в голосе звучали такие рокочущие нотки, что хотелось спрятаться за ближайшую штору или мимикрировать под темные, с серебряными завитушками обои.

Куда там до нее де Горту.

– Леди Адельвейн, я вас провожу.

И, прежде чем я успела издать хотя бы звук, кормилица подхватила меня под белую рученьку и потащила к лестнице.

Пока поднимались, Магрета бормотала:

– Его всемогущество любит порядок, всегда и во всем, и я помогаю поддерживать его в доме. То, что вы сегодня устроили… Надеюсь, этого больше не повторится, леди Адельвейн.

Как это не повторится? А чем я здесь, позвольте спросить, буду лечиться?!

Вслух я ничего не сказала, вовремя вспомнив, что я временно не Лиза Власова, а воспитанница религиозного пансиона мышка Филиппа.

– Его всемогущество может вернуться в любую минуту, а вас еще нужно подготовить.

– Подготовить к чему? – Теперь уже мне хотелось икнуть.

Но Магрета меня как будто не слышала.

– Он велел вас выкупать и привести в порядок.

У меня как-то разом кончился воздух в легких, а с ним и приличные слова.

Выкупать, значит, он меня велел? Привести в порядок? Вот ведь… Мэдок!

Зараза такая…

В спальне меня уже дожидались две служанки. Одна хозяйничала в ванной, другая занималась кроватью. Взбивала подушки, стаскивала покрывало.

Ну точно зараза.

Не служанка, а эта морда колдовская.

В том, чтобы раздеваться перед незнакомками, приятного мало, но ничего не поделаешь, не закатывать же на весь дом истерику. Пришлось терпеть и мысленно проклинать хальдага.

Девушки слегка удивились, не обнаружив на моем теле ни одной лишней волосинки. Пришлось снова сваливать все на обитель, правда, после этого они удивились еще больше. Но лучше уж так, чем пытаться им объяснить, что такое лазерная эпиляция и с чем ее едят.

К счастью, Магрета ушла раньше, оставив меня на попечение служанок. Выкупав и натерев душистыми маслами (как же хочется придушить гада), девушки обрядили меня в провокационно прозрачную ночнушку, после чего, изобразив по книксену, бесшумно удалились.

Не успела за ними закрыться дверь, как я дала волю чувствам и от души поматерилась.

Спокойно, Лиза, без паники. Вдохнули, выдохнули и начали воплощать в жизнь план А. Герцог мечтает оприходовать строптивицу, которая не рвется к нему в постель и женой его становиться не желает, а получит стандартную вялую послушную амебу средневекового производства.

Не обломится ему сегодня острых ощущений и новизны.

План Б – врезать по роже канделябром – оставим на крайний случай, но клянусь богиней, сегодня этому халь… гаду здесь ничего не обломится.

Не успела закончить сеанс самовнушения, как за окнами спальни послышался скрип колес и цокот лошадиных копыт.

Легок на помине, животное!

Сбросив тапочки, я забралась в постель, устроилась в позе трупа и замерла в ожидании появления другого потенциального трупа. Канделябр стоял на прикроватной тумбочке, готовый к бою.

И я тоже была готова. Но только не к тому, что было нужно от меня де Горту.

Вскоре в коридоре послышались быстрые, уверенные шаги, скрипнула дверь, и его всеберущество по-хозяйски прошел в спальню.

Ни тебе вежливо поинтересоваться, может ли он войти, ни хотя бы коротко постучать.

Я прикрыла глаза, придавая себе максимально безмятежный вид.

Еще несколько шагов, под тяжестью которых жалобно заскрипел пол, и я каждой клеточкой своего тела ощутила скользящий по мне взгляд герцога.

– Что вы делаете? – хмуро спросил он.

– Как что? Лежу.

– Лежите? – непонятно чему удивился де Горт.

Наверное, привык, что невесты его встречают в раскорячку в реверансах, а не прохлаждаются на кроватях.

– Лежу, – подтвердила. – Расслабляюсь, дышу глубже и настраиваюсь на выполнение своего наиновского долга. Покорная, смиренная, на все согласная и ко всему готовая.

Короче, фиг тебе, а не азартная охота.

– С чего бы это? – недоверчиво хмыкнул хальдаг.

Оставив без внимания его вопрос, я приподнялась на локтях и с самым послушным видом спросила:

– Мне сразу раздвигать ноги или ваше всемогущество предпочитает начать с прелюдий?