Текст книги "Связанные целью (СИ)"

Автор книги: Валерия Либерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Глава 11

Закат перед глазами плавно отпечатывался на холсте.

Не собиралась уходить с террасы, хотя становилось всё прохладнее. Нашла своё место. Где не попадалась на глаза злому волчаре и заодно в дверь охраняемого дома не мог постучаться кто-нибудь из её потенциальных недоброжелателей. Теперь знала адрес, но вызывать такси передумала.

Терапия. Ничего не успокаивало лучше, чем шелест кисти, которая плавно скользит по холсту, сливаясь с шелестом ветра.

Слабый порыв ветра подхватил край черной рубашки, и Алиса вновь посмотрела на уплывающий круг. Холодало. Но торопилась завершить картину, пока солнце окончательно не скрылось от прищуренных глаз.

Это был странный день. Мужчина, что силком заставил переехать к нему, а вернее предложил переехать, когда её вещи уже доставили в дом, не обращал на неё никакого внимания. Более того, порой бросал такие взгляды, будто она сама завалилась к нему ранним утром и выставила картины на кухне. Да ещё и сказала, что теперь жить с ним будет.

Понятия о симпатии у волчары были странные. Или же просто симпатия имитировалась.

Алиса сузила глаза, пристально изучая природу. Любимый прием, что помогал четко определить какой элемент природы темнее или же светлее. Изображение померкло перед глазами, одновременно подсказывая, что коричневый ствол дерева на тон темнее коричневой земли.

Стеклянная дверь открылась, мешая перенести увиденное на холст.

– Да уж, – Данил переступил порог и надел кожаную куртку. – Такого эта терраса ещё не видела.

– А что видела? – криво улыбнулась Алиса. – Кровь и насилие?

Поймала строгий взгляд и поняла в чём проблема.

– Я всё уберу, – быстро добавила, поглядывая  на тюбики краски на кафеле.

Обычный творческий процесс. Стандартный вынужденный беспорядок. Это волчара не бывал в её гостиной, вот тогда бы вообще в обморок упал. А сейчас ещё и старалась не испачкать что-то лишний раз.

Невольно вспомнила Дениса. Он видал всякие творческие порядки. Хотя подобное его и не слишком заботило, потому что всегда уважал дело, которым жила Алиса. Гордился её работами и творческими успехами. Порой замечала, как не хватает этой поддержки.

– И у тебя краска на лбу, – пренебрежительно указал Данил.

– Бывает, – Алиса пожала плечами, продолжая работу. – Случайно измазалась.

Продолжала писать картину, поглядывая на мужчину, что раздраженно изучал состояние террасы. Будто пришел специально для того, чтобы подколоть и подсказать, что краска на лице.

– Этот Романов… – последний раз поймала взглядом солнце. – Это твой друг?

– Главарь группировки, – каким-то странным тоном ответил Данил.

Алиса бросила мужчине заинтересованный взгляд.

– Ты же давно поняла, кто я, – приблизился и достал из кармана сигареты.

– Совместный бизнес и всё такое? – поинтересовалась с долей насмешки в голосе.

– Да, – кивнул, прикуривая. – Дружили ещё со школьных лет.

– Он женат? – бесстрастным тоном спросила она.

– Уже нет, – ехидно бросил Данил, словно подобное его устраивало. – Жена сбежала от него.

– Не могло быть всё так плохо.

Мельком взглянула на волчару. Его определенно радовало, что у друга не сложилась семейная жизнь, аж расцвел весь.

Впрочем, волчара тоже внушал желание сбежать от него подальше.

– А дети? – зачерпнула кистью красный цвет на палитре.

– Он ненавидит детей, – выпустил дым. – Как я искусство, примерно.

Про искусство успела подслушать и, похоже, ещё не раз услышит, но состроила гримасу искреннего удивления. Мол, как это ты не любишь творчество.

– Я уезжаю.

– Куда? – бросила удивленный взгляд, отрываясь от работы.

– Вернусь дня через два, возможно, – проигнорировал вопрос, что-то листая в телефоне.

– А я?

– А что ты? – вернул ей строгий взгляд. – Ты здесь остаешься. Рисуй… не знаю, чем-то ещё займись. На первом этаже бассейн есть, например. Поняла?

Алиса кратко кивнула, на автомате, без четкого понимания поступков мужчины. И вправду иная психология.

– И аккуратней здесь со своими художествами, – грубо приказал Данил.

Небрежно провел большим пальцем по лбу Алисы, в показательной попытке стереть краску. Усмехнулся и покинул террасу.

– Вот козлина, – бросила вслед, но очень тихо, так что услышал лишь холст. – Эти художества – мой смысл жизни.

Алиса сделала два шага назад и ухмыльнулась, оценивая игру холодных и теплых оттенков на картине.

Нет, профессия всегда была смыслом, пока не уступила место мстительному нутру. Теперь же, когда виновный наказан – рисование снова доминировало.

Любопытство просыпалось ближе к ночи, но обо всём расспросить невозможно. Интересно, чем главарь заслужил побег жены? А ещё интереснее, как у неё получилось сбежать от такого человека. Хотя, в этом мире существует всё. Всё удается при огромном желании.

Находиться на террасе становилось невыносимо. Потерев ладони в попытке разогнать кровь, и немного согреться, Алиса спешно собрала все инструменты. Как и обещала, вернула на террасу былой порядок.

Бережно занесла картину в дом и вернулась за мольбертом. Понятия не имела где в этом доме найти место вещам, поэтому перенесла всё в гардеробную.

Дом казался уютным, но до жути тихим. Странное чувство родом из детства, когда безумно хочется включить везде свет, только для того, чтобы уменьшить тревогу. Непонятную панику, что ярко рисовало воображение.

Так она и сделала. Зажгла свет на первом этаже, оставляя легкий полумрак в гостиной. Для фона включила телевизор и рухнула на мягкий серый диван.

И не ждала, что сумеет почувствовать себя комфортно в новых стенах. Они знали своего хозяина, а её словно пытались отпугнуть и прогнать.

Включила фильм, который любила смотреть в своей квартире, тем самым рисуя иллюзию гармонии, и пошагала на кухню.

Неуверенно приняла новый квест, пытаясь отыскать в каком шкафчике находится нужная посуда. После непродолжительных поисков под крик фильма в гостиной, наконец, сварила кофе. Положила на блюдце кусок клубничного торта. Так и знала, что волчаре клубнички в жизни не хватает.

Вооружившись вкуснотищей, вернулась в гостиную.

Спустя какое-то время выбранный фильм сменился неизвестным. Алиса взглянула на пустую чашку и блюдце и лишь удобнее устроилась, включая какой-то фильм о побеге. Эта тема сейчас близка как никогда.

Было лень оторвать тело от мягкого дивана и подушки, чтобы отнести на кухню посуду. Махнула рукой на это дело и улеглась, закутываясь в огромный плед. Смена деятельности, в которой нуждалась для полноценного отдыха. Рисование сменялось бездельем. Впрочем, смотреть фильм – это тоже занятие.

Желанную кульминацию она проспала. Глаза открылись, когда на огромном экране телевизора уже мелькали титры. Алиса вяло махнула рукой и перевернулась на другой бок.

Бессознательное состояние медленно, но верно победило.

– Извините.

Прозвучало где-то на задворках мозга. Алиса нахмурилась, но не открыла глаза.

Ощутив чье-то аккуратное прикосновение, спохватилась, инстинктивно натягивая на себя плед.

– Данил Эдуардович не дозвонился до вас, – проговорил человек, похожий на охранника. – Поэтому попросил проверить, всё ли нормально.

– Нормально, – кивнула, пытаясь сфокусировать взгляд.

А Данил, оказывается Эдуардович, не дремлет. Скорее всего, попросил проверить, не сбежала ли как-нибудь. Вряд ли так уж беспокоился о чем-то другом. Например, о её самочувствии.

Потерла глаза, чтобы убрать поволоку сна, а вместо этого лишь размазала тушь.

– Черт, – шепнула, стирая черные следы с пальцев.

– И тут вам ещё передали, – продолжил басить охранник. – Вот, – что-то белое опустилось на журнальный столик.

– Кто передал? – застыла и уставилась на белую подарочную коробочку.

– Курьер принес. Вы кому-то говорили адрес?

– Да, – ровно ответила, успев разглядеть мелкую надпись на коробочке. – Брату я всё говорю.

Охранник кивнул и вышел из гостиной.

А тем временем кто-то продолжал яростно издеваться, и умело балансировать на её истонченных нервах. Потерла пальцами виски и вновь взглянула на коробочку. Всё тем же безукоризненным почерком было написано на коробке «Сестренке от брата».

– Твою мать…

В неверии обреченно покачала головой. Никогда в жизни братьев не было, а тут объявился. Да ещё и с подарком.

Борясь с дрожью и нервным дыханием, потянулась к коробке и поставила себе на колени.

Одним движением освободила от широкой красной ленты и открыла.

Прикасаясь ладонью ко лбу, смотрела на французские духи, под которыми лежал листок сложенный пополам.

Холод прикоснулся тонкими пальцами к спине. Ни секунды не колеблясь более, достала лист и развернула.

«Беги-беги… Но мне-то известно, что ты сделала…

С любовью, Свидетель».

Иного и не ожидала, но всё равно стало плохо. Тошнота подкатила к горлу, дыхание утяжелилось. Отшвырнула коробку и тихо положила на столик записку.

Подперев голову руками, оперлась локтями на колени и застыла. Справляясь с легким головокружением, пыталась осознать происходящее.

Получалось, что некто продолжал следить. Знал точный адрес и даже не побоялся прислать ещё одну записку, завуалированную в подарок от брата. Хорош брат. На духи раскошелился.

От свидетеля убежать не получилось, но и не понятно было, что ему нужно.

Такое чувство, что к шее плотно прикован ошейник с веревкой. Хватает длины веревки, чтобы скрыться где угодно, но всё равно остаешься на привязи. Всё равно кто-то держит поводок.

Неловкими движениями взяла коробку, записку и поплелась на второй этаж. Подарок оставила в гардеробной и там же, но в более укромном месте, спрятала записку.

Схватила сигареты, телефон и спряталась в ванной. Мало ли. В душевой кабинке камер точно нет. Ну а если есть, то плевать и волчара психически ненормальный человек.

Щелкнула зажигалкой под тошнотворные гудки в трубке.

– Фу, блин, ну наконец-то ты перезвонила, – нервно тараторил Сергей. – Ты же обещала, что как только приедешь…

– Я знаю, извини, – прервалась на затяжку. – Я очень устала и в номере сразу завалилась спать, а потом… Ну не важно.

– Ты в отеле сейчас?

– Сереж, – перевела тяжелое дыхание. – Всё плохо.

– В смысле? – прозвучал настороженный голос.

– Без смыслов. Мне опять пришла записка.

– И?

Алиса фанатично затянулась, осмотрела кабину, что живо наполнялась дымом.

– И там написано, что, мол, беги-беги, но мне-то всё известно. С любовью, чтоб он сдох, свидетель. Вот.

– Мне приехать? Скажи, что могу сделать?

– Лучше скажи, что там у вас происходит? – села удобнее и уперлась спиной в стеклянную стенку.  – Как фирма?

– Ты думаешь, я развалю предприятие за несколько дней или что? – раздраженно ответил он. – Нормально поживает. Не пропадет.

– Мне это очень важно, – поспешила напомнить. – Это детище Дениса. Ты же знаешь, как трепетно он относился к своему делу.

– Кстати, всё-таки ты правильно сделала, что уехала, – быстро проговорил Сережа. – Тот авторитет бучу поднял. Но пока ничего найти не могут. Может, вообще из страны уедешь?

– Я живу в доме Данила, – затянулась и посмотрела на горящую точку сигареты.

Нарисовалась пауза. Ожидала подобную реакцию. Другу стоило переварить много информации за короткий промежуток времени.

– Что?! – наконец подал голос. – Тот самый, что появляется, когда захочет и…

– Да.

– Ты как к нему попала?

– Долго рассказывать, – сбила горсть пепла прямо на поддон. – Меня другое волнует. Не понимаю, что за хрень происходит. Если действительно кто-то видел меня, то почему не требуют что-то за молчание? Почему открыто не связываются? Эти дебильные записки… Что нужно этому свидетелю?

Сережа громко выдохнул в трубку.

– Может у свидетеля другие планы и деньги не нужны, – озвучил предположение.

 Алиса шумно выпустила дым и вновь спросила о фирме. Дабы отвлечься. Нравилось говорить о предприятии, подобное немного успокаивало. К тому же искренне беспокоилась о судьбе бизнеса.

Разговор с другом не решал проблему, но вытаскивал из моральной пропасти. Наслаждалась поддержкой, хотя изначально считала, что Сережа будет последним, кто скажет успокоительное слово.

Через какое-то время они распрощались, и Алиса примерно знала, что стоит делать дальше. В голове тонкими штрихами рисовались сомнения…

*****

Не придумала лучшего занятия, чем рисование. Потакать вдохновению на террасе стало сложно. Холодный ветер сковывал движения и заставлял всё чаще ежиться вместо того, чтобы переносить воображение на холст.

Пользуясь отъездом мужчины, Алиса успешно перетащила всё необходимое в гостиную. Выставила мольберт и комфортно расположилась возле панорамного окна.

Выдавила цвета на палитру, оставляя достаточно места для смешения красок, и отбросила тюбики. Теперь же аккуратность беспокоила меньше всего. Злилась на себя и на собственную наивность, что так легко можно жить дальше после убийства бандита.

Откуда только взялся этот крутой брат-авторитет. А ей теперь скитаться по чужому дому и стараться утопить в красках мысли о свидетеле. Вот так и сходят с ума талантливые люди.

Прикоснулась кистью к бежевому цвету и переместила густой слой краски на холст. Мельком посмотрела на экран телевизора, что работал для фона. Ненавязчивый голос актеров сериала успокаивал. Так было уютнее, в этом доме тишина не угнетала, но казалась жуткой.

Данил больше не звонил. Это были поистине самые странные отношения в её жизни, но полезны для жизни. Буквально.

Поэзия картины иссякла. Алиса не могла собраться с мыслями, допуская уже вторую ошибку в работе. Перевела дыхание и опустила руку.

Оставила палитру на столике и вытерла кисть мягкой тряпкой. Работа завершилась ненаписанным полотном.

Прибавила громкость сериальным персонажам и поплелась на кухню, направляясь сразу к кофемашине. Размышляла о композиции картины и, подперев голову рукой, наблюдала, как стеклянная чашка наполняется латте.

Вернулась в гостиную с напитком и застыла на пороге. Теперь же желание сделать телевизор погромче сыграло злую шутку и Алиса не услышала, когда в дом зашел мужчина.

Высокомерный дядя, который оскорбил, а потом попятился в извинениях, оправдываясь уважением к художникам, теперь задумчиво рассматривал полотно.

– Привет, художница, – Романов обернулся и спрятал руки в карманы брюк.

– Данил уехал. Когда приедет не сказал, – отчиталась и прошла к диванам.

На этот раз черный костюм, лишь не хватало галстука. Но вновь из верхнего кармана выглядывал уголок уже красного платка. Стильный главарь.

– Я в курсе, – звучал удовлетворенный баритон. – А ты ждешь вдохновения и настраиваешь лиру?

– Нет, – забралась на диван и поджала ноги. – Если его ждать, то можно вечность просидеть, а холст останется чистым.

– Тогда как?

– Например, черная рубашка, кофе и сигарета, – перечисляла, разглядывая молочную пенку. – Но самое главное – настрой.

– И это секрет вдохновения? – Романов без стеснений сел рядом, как можно ближе.

– Он у каждого свой, – подобная близость напрягала, но Алиса продолжала объяснять. – Что-то наподобие ритуала. Игрушечного ритуала, а может это самовнушение. Может я внушила себе, что черная одежда и сигарета помогают работать в гармонии и не выдавливать из себя по одной линии в минуту.

– Продолжай, – романтично выпалил он.

Зацепил пальцем рыжий локон.

– Я уже всё сказала, главарь, – отмахнулась от смелого прикосновения и сделала глоток кофе.

– То есть ты его призываешь, а не выжидаешь?

– Да, можно и так сказать. Но главное – настрой. Дать мозгу команду, что сейчас ты будешь рисовать и ничего другого.

– Интересен сам процесс, – в голосе промелькнула доля похоти. – Ведь я просто покупаю готовые картины, а вот процесс творения… Главарь? – наконец осекся.

– А кто же ты? – беззаботно отпила латте.

– А что ещё Данил говорил? – снова прикоснулся к её локону.

– Что от тебя жена сбежала.

Спокойно ответила, продолжая пить кофе. Чего уж, пусть трогает, если неравнодушен к рыжим волосам. Может, фетиш у человека.

– Да, не выдержала постоянных побоев.

Алиса  нахмуренно взглянула на бандита.

– Издеваешься? А, между прочим, это несмешная тема.

– Согласен, – кивнул, продолжая накручивать на палец рыжий локон. – Поэтому и сбежала она по другой причине.

– Значит, если ты в курсе, что Данил уехал. Тогда зачем ты здесь?

–  Как ты могла слышать, вернее, подслушать, я обожаю живопись.

Алиса застыла, и чашка кофе осталась на полпути к губам, пока бандит прикасался к коже головы, имитируя массажные движения.

– Не бойся, – с напускной лаской произнес он. – Данил ничего не заметил. Он в целом невнимательный человек. А мне действительно понравился портрет.

Уклончивый ответ её не устроил. И он сразу увел тему к её грешку, на котором попалась. Без понятия как, ведь была крайне осторожной и тихой.

– Автопортрет, – ненавязчиво исправила. – Так ты из-за этого пришел? О портретах говорить?

Сидел слишком близко для человека, который всего лишь пришел за лекцией по живописи.

– По сути, кто ты? – его заинтересованный тон резко изменился, стал грубым. – Камень под моими ногами. Камешек.

Алиса застыла. Но в этот раз ошеломление уступило место гневу. Новое беспочвенное оскорбление. Подумала, что стоит валить отсюда, пока не вернулся волчара. Не удается находить общий язык с таким контингентом. Принять как данность и валить.

– Не забывай, главарь, что ты можешь споткнуться, – тихо заметила и сорвалась с места. – Споткнуться о камень. И упасть.

Поставила чашку, расплескивая содержимое на стеклянный стол. Дернула рукой, стряхивая кофейные капли с кожи и ухватилась за кисть и палитру.

Вернулась к работе, игнорируя мужчину, что остался за спиной. Игнорируя его надменный смешок и борясь с желанием использовать кисть художника не по назначению. Но глядя в сонные глаза правды, понимала, что силенок у неё всё равно меньше.

Главарь встал и размеренно приблизился. Прикоснулся к её подбородку заставляя посмотреть в серые глаза. Секунда, за ней вторая… Алиса мотнула головой, освобождаясь из слабенькой хватки.

– Лишь одно мне нравится в тебе.

–  Только одно? – с притворным сожалением спросила Алиса.

– Взгляд, – восхищенно проговорил главарь. – Надменный. Сильный взгляд. Смотри так на всех, кто бы ни стоял перед тобой. Хоть главарь, хоть бродяга.

Вернула ему взгляд. Тот, который так нравился. Всё-таки в этом зрительном контакте выигрывал он. Тяжелый взгляд сильнее надменного. И даже тень улыбки на его тонких устах не спасала ситуацию. Посмотрела на высокий лоб и четко выраженные скулы. Опустила глаза на расстегнутую верхнюю пуговицу рубашки.

Романов прикоснулся к её затылку и в следующий миг грубо сжал в кулаке волосы. Запрокинул её голову, сопровождая действие наглым поцелуем. Так вот для чего пришел.

Алиса почти сразу ответила на выходку, выпуская инструменты из рук. Обняла мужчину за шею, наслаждаясь мгновеньем.

Это было иначе. Действия аккуратные, выверенные, как у хищника. Действия не похожи на дикую страсть и поэтому более разрушающие. Как тонкая резьба по нервам и рассудку.

Романов отстранился, и она ухватилась за возможность вдохнуть немного воздуха. Прикоснулся губами к горлу, медленно, ненавязчиво уводя к дивану. Видимо спонтанный поцелуй перетекал во что-то большее.

– Мы в доме Да…

– Он уехал, – прервал, возвращаясь к ее губам, словно затыкая на будущее, чтоб больше ничего не говорила.

Этот точно был из сумасшедших, творить подобное в доме друга с… С кем? Она никто Данилу. Чужая, как и он для неё. Рисково, но сдавать назад не хотелось. Просто ловить кайф от того, что делает этот мужчина.

Палитру желаний рассеял удар входной дверью.

Романов отреагировал подобно прожженному хищнику с бешеной скоростью. Отстранился и через миллисекунду уже стоял возле настенной полки, яростно перерывая какие-то бумаги.

– Художница, делай что-нибудь, – процедил сквозь зубы. – Встань хотя бы.

Очнулась. Бросилась к палитре и кисти, что валялись на паркете и уже успели испачкать его. Благо хотя бы на ковер не попало.

– О, Александр Анатольевич, добрый вечер, – прозвучал тот же бас, который приносил утром подарок от брата.

– Добрейший, – злостно ответил Романов.

– А-а… Данил Эдуардович звонил девушке, – объяснял незваный охранник. – Она не ответила, и… А это что?

Повысил голос, и Алиса посмотрела на громилу. Черт. Так и знала.

– Шеф предупреждал…

– Твой шеф не бедствует, – нагло перебил Романов. – Заменит паркет, если понадобится. Не надо драму включать.

Алиса мысленно поблагодарила главаря, продолжая убирать тюбики краски.

– Передай Данилу, что я не могу найти гребаные документы, – раздраженно сказал, продолжая перерывать содержимое папок на полке.

– Хорошо.

– Свободен, – рявкнул главарь и наседка-охранник удалился.

Романов отшвырнул паки, оставляя на полке форменный беспорядок. Алиса сидела на корточках, крепко сжимая в руках краски и смотря на бандита.

– Прости, рыжая, – взглянул на полотно, затем перевел взгляд на Алису. – Если бы нас спалили, я бы… Не знаю, женился на тебе.

– Ты точно сумасшедший, – встала, прижимая к груди тюбики.

Он скупо ухмыльнулся и подался к выходу.

– Стой! – вот теперь сердце сделало сальто. – А камеры?

– В этом доме нет камер, художница, – спокойно ответил и покинул гостиную.

Смотрела вслед, пока крепкая спина не скрылась из вида. Подошла к столику и опустила на него краски. Нервными руками взяла чашку кофе и пригубила. Напиток, что стал невольным свидетелем событий, которые и заставили о нем забыть, остыл и потерял былой вкус.

*****

«В этом доме нет камер, художница». Спокойный баритон вертелся на задворках мозга, заставляя сделать то, что и планировала. Что-то далекое от шестого чувства, возможно здоровая рациональность, подсказывало, что её предположения неверны. Но это снова заглушалось спокойным баритоном. Если нет камер, то почему не воспользоваться этим. Как ещё узнать, что идея плохая, если не воплотить её в жизнь?

Сидела на полу в гардеробной, периодически поглядывая на пресловутую записку. Отныне ненавидела свидетелей. В любом контексте.

На глаза опять попалось издевательское «Беги-беги…» и Алиса сжала листок в кулаке.

Перевела дыхание и встала. Есть направление и цель, но вот план действий слегка смазан. Вышла в коридор и направилась к кабинету. Еще час назад, исследуя дом – ну раз камер нет, то… – обнаружила, что дверь кабинета не заперта. И это ещё больше подкрепило затею.

Зашла  и бесшумно закрыла дверь. Включила фонарик на телефоне. Может, стоило уточнить у главаря насчет камер в кабинете, но уже поздно.

Рассеивая мрак кабинета с помощью яркого света, прошла к столу. В помещении пахло кожей. Неудивительно. Повертев телефоном, рассмотрела обилие кожаной мебели, ещё и новая, скорее всего.

Но стоило вернуться к цели. Она изучила всё до последней линии. Со стопроцентной точностью помнила почерк, и ни с каким другим не спутала бы.

Теперь же искала любые документы, записи, блокноты, что угодно. Лишь бы найти и сравнить почерк. Эта мысль не давала покоя. Возможно он не любящий свидетель или же просил писать записки кого-то из подчиненных, но Алиса не могла успокоиться.

Медленно пересматривала содержимое ящиков стола, пытаясь оставлять всё как было. Вдруг у волчары фотографическая память. Черт. Ни-че-го. Что не возьми в руки, всё напечатано. Правда, подпись Данила не была похожа на линии в записке, но всё же. Увидеть бы картину целиком. Ну хоть бы какой-то ежедневник или ещё хрень какая.

Нервно перерывала содержимое ящика, уже меньше думая о какой-то там памяти и превращая процесс в настоящие неаккуратные поиски. Не зря.

Нашла заявление, написанное от руки. Разочарование и счастье одновременно. Но свидетель не Данил. Почерк совершенно отличался.  Или же он просил писать…

– Короче, – аккуратно вернула всё на места. – Пора убираться.

И лишь дойдя до двери, услышала тяжелые шаги.

– Твою мать, – жалобно бросила в темноту и в панике осмотрела кабинет.

Звук приближался. И уже не было сомнений, что направляется кто-то прямо в кабинет. Ещё и волчара не сказал, когда именно возвращается. Зараза.

Ничто так не придает скорости, как звук приближающихся шагов. Кинулась назад к столу и забралась под него. Массивное офисное кресло прикрывало её фигуру. Даже если включат свет, но не станут присматриваться, то не заметят.

– Бля-я, фонарик, – отключила свет одновременно с тем, как дверь кабинета открылась…