Текст книги "Вечное таинство – смерть"

Автор книги: Валерия Леман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Глава 9
Ночные приключения

Эта ночь выдалась на редкость бессонной – и, увы, вовсе не из-за великой силы любви. По мне – так я бы проспал до самого утра как убитый, настолько был переполнен и истощен всеми эмоциями дня. Но жизнь груба – против своей воли я очнулся среди ночи, ощущая головную боль и непонятное раздражение.

Разбудил меня жутковатый вой. Всплывая из темной бездны сна, я лениво пытался понять, что к чему. Кто воет? Зачем? Что еще случилось? Тут же откуда-то проявился следующий, классический в подобных обстоятельствах, вопрос: а, собственно, где я нахожусь? Дома, в Москве? В Париже? В поезде, в самолете?

Тут наконец я глубоко вздохнул и, до последнего отчаянно не желая открывать глаза, попытался припомнить: кажется, я не дома… Это уже был прогресс, как и следующая нарисовавшаяся мысль-итог: кажется, я у отца. В Париже! А если быть точным, то в Сент-Женевьев-де-Буа.

Я открыл глаза и сразу же встретился с тревожным взглядом Мари, наклонившейся почти к самому моему лицу, испуганно шепча:

– Там происходит что-то ужасное! Внизу – кажется, на кухне!

Совсем хорошо! Мгновенно мне припомнилось мое последнее амурное приключение, что началось с совместного полета в самолете: печальная сероглазая Мари, наши романтические прогулки по Парижу, аромат кофе и беспечная болтовня двух влюбленных.

– Мари?

Наверное, мой вопрос-утверждение только вызвал отчаяние красавицы – она почти мученически сморщилась и кивнула:

– Да, да, я – Мари! Хорошо, что ты помнишь мое имя, но не в том дело! Побыстрее приходи в себя, Ален. Там, внизу, на кухне, что-то происходит. Мне кажется, Билли сражается с грабителями!

Разумеется, все это выглядело довольно забавно, но я не успел ничего ответить – до нас вдруг донеслись грозное рычание Билли и чей-то отчаянный вопль и грохот перевернутого стола на террасе. В одно мгновенье я пришел в себя, без лишних слов вскочил и рванул вниз.

Несмотря на глухую ночь, на кухне я оказался не один, и картинка предстала весьма впечатляющей. Представьте себе: я влетаю на кухню, всю залитую лунным зыбким светом, и вижу широко распахнутую стеклянную дверь на террасу, развевающуюся белоснежную занавеску, которая, казалось, была соткана из все того же лунного света, огромный шар луны и силуэт Билли, задравшего по-волчьи морду и воющего на все ту же мистическую луну.

Естественно, я на мгновенье замер, слыша, как кухню заполняет бешеный стук моего сердца. И почти тут же вся мистика благополучно завершилась: за моей спиной раздались деловитые шаги отца, который первым делом включил свет и, недовольно сморщившись, осмотрел меня с ног до головы с легкой укоризной.

Отдельно добавлю, что я как лежал в кровати – гол, как сокол, – так по сигналу тревоги вскочил и рванул на выход, не имея времени задуматься о последствиях. Между тем мой не паникующий ни при каких обстоятельствах отец многозначительно приподнял бровь и поплотнее запахнулся в свой халат.

– Мой дорогой Ален, ты прекрасен, как Аполлон, и все-таки я буду настаивать, чтобы ты немедленно поднялся к себе и накинул на себя хоть что-нибудь. После этого ты спустишься и расскажешь мне, что тут приключилось.

Я не мог отказать в столь пустячной просьбе родному отцу, а потому по-быстрому поднялся к себе, успокоил Мари, трясущуюся от страха под одеялом; пообещав ей, что я скоро вернусь и все расскажу, накинул халат и вновь спустился.

Отец к этому времени закурил гаванскую сигару и налил себе чуток джина. При виде меня одетого одобрительно кивнул и произнес:

– Ну и?..

Я слишком хорошо знаю своего дотошного отца, а потому с чувством, с толком, с расстановкой рассказал о шуме среди ночи, разбудившем двух прекрасных влюбленных, собачьем рычании, отчаянных воплях, грохоте и почти волчьем вое, которым, судя по всему, Билли провожал некоего ночного посетителя.

Отец спокойно выслушал мой рассказ, аппетитнейшим образом затягиваясь сигарой и отхлебывая ароматный джин.

– А ты уверен, что Билли – на самом деле не волк? – поинтересовался он, наблюдая, как еще совсем недавно завывавший на луну Билли подбежал к нему, с самым скромным видом помахивая хвостом.

– Билли – простой московский дворняга, разве не видишь сам, – зевнув, пожал я плечами. – Просто, видимо, волчий вой, наследие древних предков, – в крови каждой собаки.

Отец все так же вальяжно кивнул и неторопливо поделился со мною своими соображениями:

– Наш посетитель не обязательно грабитель, это вполне мог быть хулиган или как там их называют? – Он задумчиво посмотрел на струю сигаретного дыма. – Ты ведь, надеюсь, в курсе, что Сент-Женевьев-де-Буа называют бандитским районом, тут расположен крупнейший исправительный центр для малолетних преступников. Быть может, кто-то из них решил поразвлечься, совершив проникновение в наш дом, а нарвался на здоровенного пса Билли!

Тут Старый Лис с довольным видом почесал Билли за ухом.

– Выходит, идея Лулу по поводу бездомного пса из России не так уж и глупа – во всяком случае, грабитель бежал, и прогнал его один Билли, без нашей помощи! Кстати сказать, хочу заметить, что моя Лулу, несмотря на весь вой-шум-тарарам, даже не проснулась.

Тут отец с самым довольным видом загасил свою сигару, положил ее в пепельницу, встал и, царственно запахнувшись в свой халат, кивнул мне:

– Предлагаю продолжить наш сон. Спокойной ночи!

И он удалился. Разумеется, я последовал его предложению, правда, не удержавшись и закрыв на задвижку кухонную дверь. На всякий пожарный.

Глава 10
Болтология на кухне

Наступило серое утро. Мари, необычайно бледная, вскочила затемно и буквально за несколько секунд собралась, пока я еще толком не проснулся. Матово-серое лицо без косметики, словно бы ввалившиеся печальные глаза – таким ее лицо отпечаталось в моем сознании, когда она напоследок наклонилась надо мной, чтобы прошептать: «Мне пора! Увидимся».

Оставшись один, я еще какое-то время понежился в постели, подремал, после чего лениво потянулся, поднялся и, отчаянно зевая, спустился на кухню, где застал мирную картинку: очаровательная Лулу, очаровательный утренний беспорядок во всем ее девичьем облике и лучший друг Билли, с аппетитом поедающий завтрак из огромной чаши.

– С добрым утром!

Лулу тут же вскочила, чмокнула меня в щеку и с широчайшей улыбкой покачала головой:

– Мой дорогой Ален, я твоя должница до конца жизни! Кстати, ничего, что я на «ты»? В конце концов, ты ведь для меня пасынок!

От радости моя юная мачеха даже пару раз хлопнула в ладоши и весело расхохоталась. Впрочем, как и положено по статусу, она тут же приняла самый серьезный и назидательный вид.

– Хочешь позавтракать? У меня есть отличные круассаны, только что из буланжери. Жюль с удовольствием умял три штуки, хотя он перманентно садится на диету, чтобы убрать два-три кило.

Тут она строго оглядела мою вполне подтянутую фигуру.

– Тебе, конечно, пока лишний вес не грозит, так что можешь умять целых четыре штуки! Ну что, я заправляю для тебя порцию кофе?

Разумеется, я был обеими руками за кофе, а также за четыре (и более!) свежих круассана. А тем временем я решил вытряхнуть в мусорное ведро пепельницу, в которой отец, по своему обыкновению, оставил гигантские окурки своих сигар. Я подошел к ведру, наклонился, и тут мне в глаза бросился носовой платок с фиолетовой лилией – тот самый платок Мари, которым она утирала следы собственной помады с моего подбородка во время нашей романтической прогулки!

Я осторожно достал находку из ведра; платок был измят и весь перепачкан кровью. Я невольно нахмурился. Как платок Мари оказался здесь? И откуда на нем кровь?.. Выходит, она спускалась, когда Билли сражался ночью с неким посетителем?

– Зачем ты взял этот ужасный платок? – Лулу, заметив мои действия, с легкой брезгливостью сморщилась. – Он весь в крови! Просто жуть.

– А как он попал в мусорное ведро? – поинтересовался я.

Лулу пожала плечами.

– Я его туда бросила. Он валялся под столом. Поверь мне на слово, это не мой платок и не платок Жюля. Надеюсь, и не твой? В любом случае платок никуда не годен, выбрось его, пожалуйста, в мусор!

Славная, славная Лулу! После ночного происшествия у нее в руках находился «неизвестно чей» платок в крови, а она предлагала выкинуть его в мусор. Нет уж. Лучше я сам попытаюсь все выяснить по поводу этого окровавленного платка у его хозяйки Мари.

А пока что я, выкинув из головы эту весьма неприятную тему, уселся на свое место за столом и бодро улыбнулся, наблюдая за хлопотами Лулу и за Билли, лихо расправившимся со своим завтраком и подбежавшим ко мне, дабы принять первое утреннее поглаживание.

– Привет, Билли! – я потрепал его по густому загривку. – Сегодня тебе полагается награда за ночную службу. Молодец, настоящий герой!

Я от души пожал собачью лапу «засмущавшегося» Билли, а Лулу тут же оживленно взмахнула руками.

– Представь себе, Жюль мне все рассказал! Это просто потрясающе! Мой великолепный Билли спас наш дом от грабежа. Да теперь к нам ни один бандит не сунется – у нас такая грозная охрана!

И беспечная, как дитя, Лулу закружила по кухне в каком-то безумном танце. Я только по-стариковски вздохнул, глядя на нее. Да уж, никогда не понимал родного отца! Ну, вот скажите мне, бестолковому, о чем он может беседовать с годящейся ему в дочки девицей?

Ясное дело, Лулу очень мила. Но, если переходить на личности, у них так мало общего. К примеру, с моей мамой отца связывает целая жизнь: беспечная юность, романтическое знакомство, рождение детей – меня, затем Ольги… А здесь?

На Лулу можно любоваться. Конечно, она по-своему заботится о своем «милом Жюле», готовит ему поесть, выслушивает его брюзжание… И все-таки вывод однозначен: Старый Лис выбирает себе подругу чисто по внешним данным – как дорогую вещицу, которой можно просто любоваться, при том не обременяя себя шибко умными беседами.

– Отец уже на работе? – прерывая поток собственного брюзжания, лишь бы о чем-нибудь спросить, поинтересовался я.

Лулу тут же прекратила свой импровизированный танец, в одно мгновенье организовав передо мной славный натюрморт: чашка кофе, блюдце с круассанами, молочник, сахарница…

– Разумеется! Милый Жюль встает так рано, что мне иногда кажется, он вовсе не спит! Словно это некий пришелец из космоса, которому достаточно для вида укладываться в кровать.

Она уселась, подперев щеки кулачками, напротив меня, с улыбкой наблюдая, как я принимаюсь за завтрак.

– Сегодня утром, когда я еще толком не проснулась, Жюль в двух словах сообщил, что сегодня ночью тут было целое приключение. К сожалению, я не все запомнила из его рассказа, хотя и поддакивала. Но мне и не нужны подробные рассказы. Я с первого взгляда поняла, что мой Билли – настоящий герой, и он никогда не пустит чужака в наш дом!

– Да, с Билли ты точно не ошиблась, – с готовностью согласился я, с удовольствием отпивая кофе. – Я люблю кошек и собак, но вот что в Москве есть целые сообщества людей, готовых тратить собственные средства и время ради спасения бездомных бедняг, понятия не имел. Спасибо тебе – я рад, что познакомился с «Другом человека» в лице милой дамы и конкретно – с нашим героем Билли.

– А еще ты познакомился с Мари, – лукаво помотала перед моим носом пальчиком Лулу. – Мари Петрофф. Она тоже очень милая, но такая грустная! Я ведь говорила тебе, что знала Мари раньше, и мне кажется, тогда она не была такой печальной. А вчера она рассказала мне, почему с детства собак скорее боится, чем любит: когда она была совсем малышкой, ее покусал огромный пес!

Лулу даже вздохнула, словно вновь и вновь сочувствуя Мари.

– Но она все равно так славно беседовала с Билли, даже пожала ему лапку. А почему она уехала без тебя? – тут глазки Лулу буквально засветились от любопытства. – Я думала, вы вместе отправитесь на работу – ведь Мари работает секретарем моего дорогого Жюля.

Хотел бы я сам знать ответ на этот вопрос! Возможно, всему причиной – наш вчерашний диалог, вернее, его не совсем красивый финал, когда я столь некстати проявил мужской эгоизм, отказавшись от роли «жилетки» для девичьих слез.

Впрочем, к сожалению, есть и другой вариант с очень неприятным «привкусом», направление которому дала мне последняя находка – платок со следами крови, обнаруженный после ночного инцидента на кухне. Платок Мари…

Разумеется, малышке Лулу ни к чему было знать о моих подозрениях. В ответ на ее вопрос я лишь задумчиво пожал плечами.

– Понятия не имею. Мари так не похожа на большинство девушек. Молчалива, все держит в себе… А ты не знаешь, как давно она работает у отца?

Лулу радостно кивнула:

– Конечно, знаю! Вчера мы с Мари так мило вспоминали совместную работу в агентстве. Мы уволились оттуда почти одновременно: сначала я, а Мари – следом. Это было в конце июня, почти три месяца назад. Мы потеряли друг друга из вида. Но мой милый Жюль каждый вечер рассказывает мне обо всех событиях дня – ему нравится, что мне все это очень интересно, и я задаю свои вопросы. Так вот, где-то в конце лета он сообщил мне, что нашел прекрасную замену мадам Виту, которая стала ему почти родной, но – быть может, ты в курсе? – она решила уехать к своей дочке в Алжир, там работает муж дочки… Давай я налью тебе еще кофе?

Несколько секунд – и передо мной источала аромат новая порция кофе, а Лулу продолжала свой детски-восторженный рассказ:

– Так вот… Когда встал вопрос о секретарше, кто-то из знакомых направил к Жюлю Мари. Неудивительно, что Мари сразу же понравилась ему – такая милая, аккуратная. И русские корни! Помню, как Жюль сказал мне в тот вечер: «Что ж, моя милая Лулу, почти половина продукции моей марки реализуется в России, у меня наполовину русские дети и… И наполовину русская секретарша!»

Действительно, все так и было – я улыбнулся славной Лулу, которая в очередной раз рассмеялась от восторга. Мне же смеяться вовсе не хотелось – да, в общем и целом все благополучно: я в Париже, в доме отца, я, похоже, слегка влюбился в столь удивительную девушку Мари, но…

Но при всем при том: а) совершенно неизвестно, покинула ли мой дом в Москве несносная Вера Бунина; б) удивительная Мари неожиданно исчезла, оставив после себя окровавленный платок.

Между тем новый день давно начался, и мне пора было собираться в офис отца поработать, а плюс ко всему увидеть Мари и постараться прояснить неприятную ситуацию с ночным пребыванием на кухне некоего незнакомца и ее платком в крови на той же самой кухне.

Я поблагодарил Лулу за завтрак, почесал за ухом Билли, радостно завилявшего хвостом, и отправился в город.

Глава 11
Первые тревоги бытия

Первая новость в офисе «Садов», добавившая мне головной боли, – Мари на месте не было, ее заменяла другая сотрудница. Как ворчливо объяснил мне Старый Лис, моя Мари в офис не явилась, позвонив по телефону и весьма сбивчиво отпросившись еще на два дня.

– Я разочарован, мой дорогой Ален, – подвел итог отец, закуривая свою сигару. – Насколько Мари Петрофф пришлась мне по душе с первого дня работы, настолько она продемонстрировала полную безответственность после… После встречи с тобой. Боюсь, мне придется с ней расстаться. Ну а ты при желании можешь продолжить с ней свои отношения.

Мне его последняя фраза с интонацией легкой игривости нисколько не согрела душу. Мари не явилась на работу, сбивчиво отпросившись еще на два дня, – все это вкупе с платком, что я аккуратно положил в целлофановый пакет, выглядело слишком подозрительно. Потому я попытался тут же выяснить у отца адрес Мари либо номер ее телефона, а он направил меня за подробной информацией к своему управляющему Мишелю Пилье.

Мишеля Пилье я неплохо знал – этот тип вечно катастрофически занят, словно без его трудовой деятельности весь мир тут же провалится в тартарары. И на этот раз он был по своему обыкновению с головой в трудах праведных, но я все-таки заставил его порыться в бумагах и отыскать адрес Мари Петрофф – улица Фуке, 17. Что ж, это было уже нечто конкретное. Я решил отправиться к Мари прямо сейчас, не откладывая дела в долгий ящик.

Едва я выехал со стоянки у «Садов», как с парижского неба начал тихо накрапывать, словно нашептывая детские сказки, теплый дождь. Кто как, а я люблю эти осадки осени – каждый раз октябрьский дождь создает особое настроение легкой меланхолии, когда даже раздирающие душу драмы воспринимаются не так остро, с долей грусти.

Я неторопливо рулил по мокрым улочкам Парижа, по радио в тон всему Джо Дассен пел «Индейское лето», а я, периодически сверяясь с картой города, приближался к заветному адресу «улица Фуке, 17». Как оказалось, Мари проживала в довольно отдаленном от работы месте. В таком случае странно, что у нее не было собственной машины, хотя бы самой старенькой и дешевой. Неужели бедняжка Мари каждое утро добирается до работы общественным транспортом?

Дом 17 по улице Фуке оказался массивным шестиэтажным с цветочным магазином и булочной на первом этаже, с чередой одинаково мрачных окон. Я без труда припарковался и направился к входным дверям. Естественно, на мои звонки по домофону никто не отозвался – я и не думал, что Мари, отпросившись с работы, попросту будет отсыпаться дома.

И все-таки ни с чем возвращаться назад не было никакого желания. Я начал набирать номера соседних с Мари квартир, пока по одному из них не отозвался бодрый женский голос: «Да? Это ты, Поль?!» В ответ я торопливо буркнул: «Я!», дверь тут же приветливо открылась, а я взбежал на второй этаж.

Дама, открывшая мне дверь по домофону, разумеется, терпеливо стояла на пороге своей квартиры, при виде меня удивленно вздернула брови:

– Это еще что такое?!

При первом же взгляде на эту милую мадам я бы мог поклясться, что всю свою жизнь, до самого ухода на пенсию, она мирно трудилась учителем в каком-нибудь колледже. Потому я поспешил широко улыбнуться и молитвенно сложил руки на груди.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru