Текст книги "Душитель со 120 страницы"

Автор книги: Валерия Леман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Сочувствую вам, Ален. Наверное, вы летели в Болгарию, чтобы отдохнуть, а вместо того с первого же дня вас встречает преступление. Мы не должны были допускать вас в дом Петковой, но…

– Я все понимаю и очень благодарен за то, что вы позволили мне остановиться у Пенки, а особенно за то, что вы организовали мне встречу в аэропорту, – вежливо прервал я Петрова. – Я вам очень обязан, комиссар.

Могу поспорить на что угодно, что последняя моя фраза парню пришлась по душе: он слегка порозовел, но тут же сурово свел брови к переносице и чересчур уж деловито бросил взгляд на часы.

– Нет проблем. Но единственное, о чем прошу вас, – не вмешиваться в следствие.

Тут он торопливо кивнул, сказал несколько фраз вспыхнувшему Ивану, после чего уселся в свою машину и укатил. Несмотря на то что я никогда не изучал болгарский язык, смысл его реплики был мне ясен и без переводчика: он посоветовал подчиненному при мне держать язык за зубами. Поздно спохватился! Я усмехнулся и наконец-то зашел в дом.

Едва сделав первые шаги в прихожей, я наткнулся на любовь всей моей жизни, из-за которой и прилетел в Болгарию, – Соню Дижон. Она стояла, скрестив на груди руки, – сама мрачность, хмуро глядя на меня прищуренными синими глазами.

– А мы уж тут вас заждались, – проскрипела она и развернулась, жестом предлагая следовать за ней.

Первым делом в гробовом молчании мы поднялись на второй этаж, где Соня распахнула передо мной дверь в небольшую уютную комнату, кратко сообщив:

– Твои апартаменты. Брось здесь свои шмотки.

Я послушно бросил, и мы вновь спустились вниз, свернули на кухню, где стеклянная дверь, точно как у меня дома, выходила на светлую мощенную камнем террасу с беспорядочно расставленными там и тут деревянными шезлонгами.

Соня, зевая, зарядила кофемашину и уселась за длинный деревянный стол посреди кухни, мрачно уставившись на меня. Я сел напротив и, не сдержав сарказма, усмехнулся.

– Итак, я лечу отдохнуть в Болгарию к старой подруге и первым делом натыкаюсь здесь на тебя – официальную невесту великого Миши. Что случилось – разругались, разлетелись? Как говорится, любовь накрылась медным тазом?

Мою тираду с ноткой яда Соня выслушала совершенно спокойно и даже вполне миролюбиво усмехнулась.

– Успокойся. Уж кто-кто, а ты-то должен знать, что я вряд ли когда-нибудь выйду замуж. Я по натуре одиночка, не могу вытерпеть рядом с собой никого больше двух суток.

– Положим, я в курсе, – я кивнул, стараясь улыбаться не слишком криво. – А как к этому отнесется твой Миша?

– Не твое дело, – вяло огрызнулась Соня. – Ты занимайся своим любимым хобби из серии «Следствие ведут знатоки». Видишь, даже в благословенной Болгарии к твоему приезду готов свеженький труп. Ты же не хочешь, чтобы у Пенки были неприятности?

Разумеется, я не хотел. Соня поднялась, принявшись за разлив подошедшего кофе.

– Вот и хорошо. Потому, как мне кажется, этот комиссар Стефан к ней несколько предвзято относится. Сама Пенка и без того едва живая после обнаружения трупа, а как увидела, кто к ней из полиции явился, так и вовсе чуть в обморок не упала. Слабым голоском мне прошептала: «Соня, этот Стефан – мой одноклассник, мы с ним все годы учебы постоянно дрались. Он хотел у меня списывать, а я его по лбу тетрадкой дубасила». Сам понимаешь, теперь у бывшего двоечника Стефана Петрова прекрасный повод отомстить отличнице Пенке Петковой.

Что ж, все это было мне вполне знакомо и понятно: и я в святые школьные годы отнимал у одноклассниц их тетрадки и безжалостно дергал за косички. Слава тебе господи, никого из них не угораздило трудоустроиться в уголовный розыск.

А Соня между тем неторопливо продолжала рассказ, судя по всему, получая от того своего рода удовольствие:

– Мне интересно: распутаешь ли ты эту шараду с трупом? Согласись, все так необычно: труп в саду, в совершенно невероятном оформлении, а в доме – две дамы и господин, которого просто невозможно заподозрить, – сердечный друг Пенки, ее издатель – директор издательского дома «Сфинкс», который, ко всему прочему, вовсю храпел к приезду полиции, несмотря на вопли подруги. Так что мы с Пенкой на сегодня – две главные подозреваемые. Спасай!

Она придвинула мне чашку кофе и рухнула на свой стул, задумчиво подперев щеку кулаком.

Разумеется, мольбу о помощи любимой девушки мне было слышать особенно приятно, учитывая, что летел я в Софию, ожидая услышать брачные фанфары. Выходит, не зря мне снился диалог с мамой по поводу силы желания. Как говорится, сон в руку!

– Тогда давай рассказывай, моя дорогая, все, что тут у вас было, – я сделал первый обжигающий глоток. – По дороге из аэропорта этот инспектор ввел меня в курс дела, но лишь в общем и целом. Требую подробностей! Итак, наш труп – крупный вор-домушник из Софии. Он действительно выглядел столь ужасно? И насколько серьезно он за тобой ухаживал?

Соня только фыркнула.

– Что ни говори, выглядел он ужасно еще при жизни, мы его Упырем прозвали. Появился в Дупнике…

Тут Соня на мгновение несказанно оживилась, в ее глазах появился блеск, а губы сами собой расплылись в интересную улыбочку.

– Кстати, дорогой мой, а ты случайно не в курсе, как переводится название этого дивного городка?

Я только отмахнулся.

– В курсе. Инспектор Млнчев первым делом любезно проинформировал меня на этот счет, так что давай ближе к делу или – к телу нашего трупа номер один. Итак, что ты знаешь про Упыря?

Соня вновь вернулась в полусонное состояние.

– Ну… Появился этот Упырь в Дупнике почти следом за мной, поселился у мамки Иванки – ты еще с ней познакомишься, милейшая дама – хозяйка магазинчика-кафе, куда стекаются все сплетни и склоки городка. Поселился, вечерком спустился из своей комнаты, чтобы прогуляться, встретил меня – я как раз покупала у мамки Иванки булочки к кофе, – ну и, сам понимаешь…

Еще бы не понимать! Обычно, когда дама произносит подобные монологи, как бы хороша она при том ни была, а хочется съязвить в ответ. Но Соня произнесла свою реплику таким усталым голосом и выглядела при том настолько ослепительно красивой, что я промолчал. Она же продолжала – все так же монотонно, без малейшей тени бравады:

– Он как замер в дверях, так и стоял – с отвисшей челюстью. Я купила булочки и вышла. Через пару минут он меня догнал, остановил этак за плечо и сунул цветок шиповника – сорвал с куста у магазина. Принялся бормотать что-то на болгарском. Терпеть не могу, когда меня вот так цапают за плечо разные незнакомцы! Поэтому я сунула ему цветок обратно в руки, развернулась и ушла.

Я, как наяву, увидел всю сценку и усмехнулся.

– А он?

Соня вздохнула, отпивая свой кофе.

– А он явился к нам вечерком – с букетом роз, бутылкой красненького и коробкой конфет. Что-то долго говорил Пенке, а она только руками на него махала – так и выпроводила вместе с подарками. Сказала, он хотел посидеть с нами, выпить вина и познакомиться с «красавицей русской» – то бишь со мной. Спасибо Пенке, она все разрулила. Но этот тип явился к нам с тем же джентльменским набором и на следующий вечер. В конце концов все кончилось тем, что Пенка в сердцах подарки отобрала, а самого Упыря спровадила, – тут Соня неожиданно рассмеялась. – Надо сказать, у меня здесь есть еще один ухажер, который также является каждый вечер – поболтать, пофлиртовать…

От неожиданного поворота я нахмурился, на что Соня только нервно тряхнула головой, взмахнув руками.

– Только давай без сцен ревности: я поняла и оценила, насколько безумно ты в меня влюблен!

Я тоже несколько нервно усмехнулся.

– Положим, не безумно, но влюблен… И что это за ухажер номер два?

Соня, задумчиво подперев щеку, смотрела куда-то в сторону террасы, где воздух неуловимо темнел.

– Ухажер номер два – это местный почтарь по имени Митко. Красавец хоть куда, любовник всего Дупника и окрестностей. Говорят, от него перманентно беременны все дамы от четырнадцати до сорока пяти.

– Интересно.

– И не представляешь, как интересно! – хмыкнула Соня. – Парень действительно очень симпатичный и, главное, веселый. Этим и берет – каждая дама даже не замечает, как после веселых посиделок в компании с милым Митко вдруг оказывается с ним же, но уже в постели.

Я деловито нахмурился.

– Надеюсь, ты не имеешь в виду себя!

Соня устало отмахнулась от меня.

– Разумеется! Соня Дижон все-таки не из Дупника и не из какой другой дупы географии, я – столичная штучка, не лыком шитая. А потому и ограничивалась чисто шуточками-смехом, вовремя останавливая всякое его телодвижение в мою сторону. Кстати сказать, наша Пенка в этом отношении молодец: до меня Митко столь же усиленно пытался соблазнить и ее. Она тоже выстояла.

– Браво!

– Попрошу без иронии. Была бы у Митко нетрадиционная сексуальная ориентация, тебя бы он запросто охмурил.

Я едва не поперхнулся, а Соня, усмехнувшись, продолжила свой рассказ:

– Так вот, значит, вчера вечером, только шуганула Пенка Упыря, как пришел этот Митко, принес нам прессу, посидел-позубоскалил, понял, что ничего ему не обломится и на этот раз, смылся. Очень кстати! Потому что примерно в такое же, как сейчас, время, на ночь глядя, явился любовничек нашей Пенки…

Я иронически вздернул бровь.

– Стоп-стоп-стоп! Это тот самый издатель, о котором ты уже упомянула? Попрошу о нем поподробнее.

Соня только хмыкнула.

– Не ты первый – сегодня я сто раз все это рассказала софийской полиции – сначала Ивану, потом – комиссару Стефану, ответила на миллион самых дурацких полицейских вопросов…

– Ничего страшного, дорогая, ответь в сто первый раз – поподробнее о любовничке: ФИО, характер, о чем его спрашивали и как он отвечал, а заодно – куда и по какой причине столь быстро скрылся.

Соня в очередной раз устало вздохнула, поднялась и без особого энтузиазма разлила по новой порции кофе.

– Надеюсь, на этом мои интервью на сегодня завершатся. Итак, да будет вам известно: наша Пенка, как и во время оно, перманентно влюблена. На этот раз она любит всем сердцем и ниже Ангела Стоянова – своего издателя, генерального директора издательского дома «Сфинкс», который и оплачивает ей серию романов-боевиков под псевдонимом Люба Смелая. Этот самый Ангел и приехал, как по заказу, вчера к вечерку обсудить с Пенкой следующую серию ее романов, ну и… Отдохнуть. А тут как раз «подарочное» вино этого уродца стояло… Господи, какой это все-таки был мерзкий тип, пусть о мертвых плохо не говорят…

Соня зевнула совсем отчаянно.

– Давай побыстрее рассказывай, – я взглянул на часы. – Итак, приехал Ангел, вы вместе выдули винцо и…

– Кстати, вино мы так и не выдули, сделали по глотку да разбежались, – Соня снова зевнула. – Ангел – настоящий бес-искуситель. Красавец с внешностью чуток располневшего Марлона Брандо. И поэтому практически после первого бокальца Пенка хапнула его под локоток и утащила к себе. Потому как, между нами говоря, этот самый Ангел попытался было приударить за мной.

Ну, разумеется! Я криво усмехнулся – перед нашей Соней и Брандо не устоит.

– Итак, Пенка со своим Ангелом поднялась к себе. А ты? Надеюсь, ты, в свою очередь, не отправилась за ухажером номер один по кличке Упырь?

Моя ехидная реплика получила в ответ лишь очередной смачный зевок.

– Не отправилась. Скажу честно и откровенно: от единственного глотка вина я вдруг так окосела, что только и мечтала побыстрее добраться до собственной подушки. Тут же уснула…

– …и проснулась от воплей Пенки поутру. Так?

Она кивнула.

– Так.

– Полагаю, ты сразу бросилась в сад, посмотреть, что так взволновало твою подругу, заставив вопить?

– Примерно так. Разумеется, никуда я не бросилась сломя голову, а, отчаянно зевая, спустилась.

– А теперь прошу тебя: собери последние силы и опиши мне более-менее подробно, что ты увидела в саду.

Бедная Соня вздохнула и опять зевнула.

– Я увидела труп Упыря. Он и при жизни не был красавцем, а тут стал попросту ужасен – как будто над ним поработала целая бригада гримеров для фильма ужасов. Он выглядел настоящим вампиром: зеленоватого цвета, с вывалившимся до пупка синюшным языком и вставленными клыками – Пенка мне первым делом прошептала, что эти самые зубки валялись у нее на кухне с прошлогоднего Хеллоуина.

– А что на нем было надето?

Соня задумалась.

– Кажется, он был во всем темном, на плечах накидка вампира – как потом выяснилось, Пенкина черная широченная юбка, снятая с чучела, которое без надобности валялось у забора.

Что ж, все было ясно и вполне осязаемо. Я кивнул.

– Итак, значит, вы рассматривали странный труп, а в это самое время Ангел храпел в комнате Пенки?

Она кивнула.

– Храпел на весь дом. Мы с Пенкой еле его растолкали, когда уже полиция прибыла и допросила нас. Ясное дело, столь солидного издателя допросили без особого пристрастия, потому как ему нужно было срочно возвращаться в Софию, где они с комиссаром и договорились встретиться для более обстоятельной беседы. Как только Ангел свалил, Пенка тут же закатила глаза и заявила, что у нее ужасно болит голова и она хочет одного – спать. Комиссар покачал головой, но попросил судмедэксперта сделать ей укол успокоительного… Да! Чуть было не забыла: перед тем как ей сделали укол, она попросила Стефана организовать твою встречу в аэропорту. Сказала, что пыталась тебя отговорить, но ты быстренько вышел с сайта. Тут уж я рассказала комиссару о твоих способностях по части раскрытия криминальных тайн. Он сразу нахмурился и решительно заявил, что твоя помощь не понадобится.

Я усмехнулся и, когда Соня уже встала, намереваясь отправиться спать, задал последний интересующий меня вопрос:

– Кстати, а на каком языке вы беседовали с комиссаром Стефаном?

Она бросила на меня слегка недоуменный взгляд.

– На русском. По-болгарски я, пардон, не шпрехаю.После этого Соня чмокнула меня в лоб и отправилась почивать.

Глава 12 Ночные гости

Несмотря на то что комната, которую выделила мне Пенка, была очень симпатичной и уютной, я долго ворочался в кровати, не в силах уснуть. Голова пухла от множества мыслей, беспорядочно перебивающих друг друга, в то время как мои глаза устало закрывались в блаженстве тьмы. Но что-то не давало мне уснуть, словно где-то внутри головы кто-то забыл выключить нужную кнопку.

И все-таки в определенный момент я не уснул – отключился на какое-то время. Это была «черная» отключка – без снов, без каких-либо обрывков мыслей и слов «за кадром», но за пару мгновений до включения моего сознания я всем своим существом вдруг ощутил сильнейшую тревогу. «Всплывая» из сна короткими стремительными рывками в реальность бытия, я ощущал, как бешено колотится мое сердце, и одновременно слышал свое – или чье-то? – шумное дыхание.

Я открыл глаза. В темном пространстве комнаты прямо передо мной темнело нечто еще более темное – черный силуэт со светящимся рисунком летучей мыши в области груди. Представьте, что ощутили бы вы на моем месте!

На несколько секунд я замер, словно бы перестав дышать. И тут же резко вскочил, бросившись вперед, навстречу черному силуэту, который, в свою очередь, сделал непонятное движение, тюкнув меня чем-то тяжелым и твердым по лбу.

Итак, во второй раз в течение первой ночи на болгарской земле я отключился без снов и сновидений, и на этот раз моя отключка длилась немного меньше – считаные минуты. В очередной раз придя в себя, я напрочь забыл о ночном госте, равно как и про тумак на собственном лбу.

Пару минут бессмысленно попялившись в смутно светлеющий потолок, я наконец осознал простой факт: я в Болгарии, в доме доброй подруги Пенки Петковой, где к моему приезду под ореховым деревом любезно объявился таинственный труп. После этого я решительно поднялся, спустив ноги на деревянный пол, накрытый вязаным половичком, и посидел пару минут, прислушиваясь к шелесту деревьев за открытым окном, к отголоску собачьего лая где-то на окраине Дупника.

Тут же в голове поплыли банально-радостные мысли. Во-первых, что ни говори, но мне повезло: я впервые прибыл в солнечную страну Болгарию, и мне тут же, как на блюдечке, преподнесли готовое преступление, да еще какое! Труп в костюме вампира у изножья могучего ореха.

Я на минуту попытался представить себе эту картинку и невольно передернул плечами: жуть! Реальный труп в нереальном оформлении. Словно кадр из некоего мистического фильма. Кто же из обитателей богом забытого городка мог все это сделать?

Я задумался, невольно нахмурившись. Что ж, Соня абсолютно права: единственные подозреваемые во всем этом деле находились здесь же, под крышей дома. Хозяйка – Пенка Петкова, сочинительница на криминальную тему, ее гостья Соня – что ни говори, а художница, на полотнах которой чего только не было, включая и отдельные части человеческого тела, да плюс к ним – софийский издатель по имени Ангел Стоянов, по отзывам Сони, – бес-искуситель и тоже, скорей всего, личность с «творческой жилкой». При определенном настрое каждый из этой троицы вполне мог пофантазировать и по части культурного оформления трупа.

Поразмышляв еще несколько минут, среди претендентов на роль душителя пальму первенства я отдал Ангелу, которого ни разу в жизни не видел. В конце концов, и Пенка, и Соня – мои старые добрые приятельницы, и верится с трудом, что суровая жизнь сделала из них убийц с творческим подходом, а вот этот самый Ангел…

В данный момент моих интереснейших рассуждений откуда-то снизу вдруг раздался четкий звук: словно кто-то опрокинул стул или что-то в том же духе. Я замер, прислушиваясь. Минутная пауза тишины, и тут же – скрип пола, чьи-то осторожные шаги.

Я перевел дух. Интересно, кто это там бродит в полной темноте и что ищет? Кстати сказать, даже тут эпизод с ночным гостем, столь любезно «угостившим» меня ударом по лбу, так и не всплыл в моей памяти. Я, стараясь двигаться бесшумно, решительно поднялся, на цыпочках вышел из комнаты и прошел к лестнице, ведущей к спуску на первый этаж.

Сами понимаете, «стараться двигаться бесшумно» – это одно, а то, что в грубой реальности полы под тобой в самый неожиданный момент вдруг начинают отчаянно скрипеть, – совсем другое.

Разумеется, и наш ночной гость услышал мое приближение. Когда я начал спускаться по лестнице, раздались отчетливые и торопливые шаги, и почти тут же я увидел спину ночного гостя: в распахнутую стеклянную дверь из гостиной в сад скользнул черный силуэт со светящимся рисунком летучей мыши с распростертыми крыльями на спине, почти тут же исчезнув в безлунной тьме зарослей.

Признайтесь, при такой «мирной» картинке любой раб божий не хуже меня хоть на мгновение, но вновь впал бы в ступор, ощущая, как ужас парализует все тело, и десятым чувством осознавая, что все это уже когда-то было.

Я замер всего на пару секунд, и этого оказалось достаточно для того, чтобы незваный гость бесследно испарился: когда я выскочил вслед за ним из дома, меня встретила лишь темнота ночная с тихим шелестом темных деревьев и кустарников.

Я на мгновение зажмурился. Мое сердце начало колотиться с бешеной скоростью, и я сжал кулаки, пытаясь успокоить себя здравыми рассуждениями.

Итак, вчера на рассвете некто не просто придушил вора, утонувшего в синих очах красавицы Сони, но почти с любовью оформил его труп, напялив нечто в духе накидки вампира, не побрезговав вставить ему зубки-клыки. Для чего весь этот маскарад? Что делал той роковой для себя ночью вор по кличке Сова в доме Пенки и кто его столь нелюбезно встретил?

И вот – следующая ночь после странного убийства, и вновь интересная деталь: по дому бродит некто, напялив довольно странный костюм – черное трико с нарисованной светящейся летучей мышью. Что искал этот человек в доме? Или, быть может, кого-то желал напугать? Сплошные вопросы, и пока что – без единого ответа.Тут я вдруг ощутил нечто неприятное в области лба, осторожно коснулся рукой, неожиданно нащупав весьма объемистую шишку. В то же самое мгновение в моем сознании «проснулось» воспоминание о первой, в самом начале ночи, встрече с призраком в черном трико, когда он вполне реально тюкнул меня чем-то твердым, оставив четкий след нашего «знакомства». Конечно, неплохо было бы тут же пробежаться по комнатам девочек, чтобы убедиться, что обе они сладко спят в своих кроватях, исключив их таким образом из списков подозреваемых. Потому что – убейте меня – но я мог бы поклясться: ночной гость и есть убийца Упыря-Вампира-Совы.

Еще немного постояв в ночной тьме, я обогнул дом, через террасу пройдя на кухню, где включил свет и неторопливо зарядил кофеварку. Привычное дело: ближайшие два часа я по-любому не засну, так что лучше заварить ароматный кофе да посидеть у открытой двери на террасу, наслаждаясь медленно тающей ночью.

Помнится, в годы далекой и беспечной юности мне попала в руки книга «папы» комиссара Мегрэ – Жоржа Сименона, в которой он размышлял, скажем так, над природой преступлений, придя к на редкость неромантическому выводу, который в те годы неприятно меня потряс: девяносто девять процентов всех преступлений совершается вовсе не из-за любви, но по банальной причине – деньги, материальная выгода.

Рассуждая в духе Сименона, можно было бы запросто перекроить и классическую историю любви в Древней Греции. Вспомним классику: влюбленный Парис украл Прекрасную Елену, а ее законный муж тут же зарядил войну на десять лет, собрав на нее едва ли не всю Грецию. Так вот, следуя логике Сименона, можно сказать, что вся свара началась вовсе не из-за красивой женщины, но из-за политических целей: воспользовавшись шалостью своевольного Париса, греки порешили разрушить до того независимую и процветающую Трою, с большим удовольствием разграбив ее щедрые закрома.

Повернувшись к холодильнику, я вдруг обнаружил пришпиленный магнитом аккуратно отпечатанный список под шапкой: «Подарки Миша Альмасли любимый Соня». Я взял список в руки, усевшись за стол, чтобы изучить чисто ради интереса – что дарят арабские миллионеры красивым девушкам.

В общем и целом я насчитал в списке аж двадцать семь предметов. Господи, да тут был самый настоящий ювелирный магазинчик! Браслеты, кольца, серьги, цепочки, а также золотая диадема, украшенная сапфирами; был также веер из перьев какой-то диковинной птицы, норковый жилет, роскошный кожаный жакет, клатч из крокодиловой кожи, нарды ручной работы из малахита, шелковое белье элитных марок, африканские браслеты из какого-то мудреного дерева и шкатулка из слоновой кости.

Самое же забавное, что текст списка «освещал» сам Миша Альмасли! Все начиналось коротко и ясно: «Миша Любовь», а затем следовал сухой список бесценных даров любви. Вот так-то.Что ни говори, а этот список по-новому открывал личность главного героя. Вроде бы – такие широкие жесты, дорогущие подарки. Но не надейтесь, что восточный принц легкомысленно швыряется деньгами – все под контролем, а возлюбленной вручен полный список всего подаренного – дабы помнила и ценила.

Кофе был готов, наполнив своим ароматом едва ли не весь дом. Усмехнувшись, я пришпилил список на прежнее место, стараясь отвлечься от неприятной темы, в какой-то мере разрушающей всю магию моего первого болгарского утра после не менее романтической ночи с ее призраками и тумаками.

Волшебный аромат кофе удивителен тем, что к нему невозможно привыкнуть – каждый раз он дарит целую волну дивных эмоций. Так и сейчас я улыбнулся пошире, уселся в старенькое, но уютное кресло у распахнутой на террасу двери и неторопливо, глоток за глотком, отпивал горячий напиток, еще какое-то время размышляя о Елене Прекрасной и дивной Греции с ее историей, столь похожей на увлекательную сказку.

Само собой, после экскурса в древнюю историю я благополучно вернулся в настоящее, переключив себя на размышления о данном конкретном преступлении. Да, что ни говори, а лично я готов сделать вывод: все завязано на красоте моей Сони. Описание сценки ее первой встречи с Упырем – тому прекрасное подтверждение. Парень влюбился с первого взгляда! Выразить свои чувства не смог ни на родном болгарском, ни на русском, а потому попросту начал заваливать красавицу винно-конфетной продукцией. И вот кто-то порешил положить этому конец.Кто? Другой влюбленный. Имя им – легион. Взять хотя бы разговор с Лучниковым перед моим отлетом: оказывается, некий Кеша хранит Соне верность еще со школьных лет, всюду ненавязчиво ее преследуя. Быть может, это он инкогнито прилетел в Болгарию и поселился где-то в окрестностях? Явился в дом нынешней ночью и, обнаружив под кровом меня, поспешил огреть чем потяжелее… Или небезызвестный Миша Альмасли? Правда, он пока что не прилетел из Москвы, а потому в данный момент до сих пор не в курсе, что Соня «подала» на развод…

…Я и не заметил, как небо понемногу начало светлеть, а в листве нежно шелестящих деревьев зазвенел утренний птичий хорал. Я улыбнулся, невольно заслушавшись божественным пением, вышел на террасу и от души потянулся. Передо мной открывался вид на часть центрального проспекта, в настоящий момент абсолютно пустого, единственное движение которого составляли неугомонные стайки птиц да гигантский шар солнца, медленно поднимавшийся из-за крон деревьев. В какой-то момент я залюбовался этой картиной и тут заметил нечто чуждое.

Почти у самого заборчика владения Пенки, в нескольких шагах от калитки, стоял неизвестный мне парень. Небрежно, едва ли не по локоть сунув руки в карманы шаровар, не замечая меня, он с кривоватой ухмылкой пялился куда-то в направлении окон второго этажа. Прищурился, перевел взгляд чуть в сторону… И встретился глазами со мной. Мгновение стоял неподвижно, затем кивнул, нарочито неторопливо закурил, развернулся и направился по дороге направо, почти мгновенно исчезнув из вида.Мне только и оставалось, что пожать плечами и вернуться в дом. Часы на кухне показывали без пяти пять. Пора было приготовить моим девушкам замечательный завтрак.

Глава 13 Встреча старых друзей

Новый день для меня начался с приветственных объятий хозяйки дома: ровно в шесть с копейками на кухню, отчаянно зевая, спустилась взъерошенная и мрачноватая Пенка с припухшими глазами. Честно скажу, за все годы, пролетевшие после нашего с ней юношеского знакомства, она ничуть не изменилась: была все такая же стройная, длинноногая, загорелая, с буйной копной рыжих волос до пояса и удивленно распахнутыми серыми глазами.

При виде меня Пенка от неожиданности на пару секунд замерла на месте, изумленно хлопая ресницами, потом на лице ее отразилось смутное воспоминание, и она, махнув рукой, бросилась меня обнимать-целовать.

– Ален, дорогой мой! А я ведь совсем забыла, что ты собирался приехать. Как сам видишь, некстати. Но я все равно так рада!

– И я тоже все равно так рад!

Тут она, заметив мою объемистую шишку на лбу, мгновенно нахмурилась.

– А это у тебя откуда?!

Я осторожно потрогал шишку и успокаивающе улыбнулся:

– Мелочи жизни – бандитская пуля.

Мы немного посмеялись, еще раз обнялись и расселись за столом. И вот тут Пенка сделала почти классический жест, в одно мгновение словно перенесший нас в годы юности мятежной: тяжко вздохнув, она взмахнула руками и покачала головой с такой горестью, словно нет на свете человека несчастнее ее.

– Боже мой, мне столько надо тебе рассказать! Ты ведь знаешь, Соне не наплачешься, ей скучно слушать мои печальные истории. Зато ты…

И она улыбнулась особенной улыбкой – той самой, из юности…

…В те волшебные годы, а точнее – один год, что я обучался в институте кинематографии, все было дивно и чудесно, потому как, словно в старом мультике «Праздник непослушания», под крышей шестнадцатиэтажной общаги на улице Галушкина собрались детки со всего света без пригляда строгих пап и мам. Надеюсь, не стоит пояснять, что детки эти с разбегу и с головой окунались во все прелести жизни: не спали ночей, общаясь, влюбляясь, мечтая, теряя, расставаясь и вновь влюбляясь.

В нашей компании с самого начала был неизменный состав: мой друг Заки Зборовски (полукровка из Иерусалима), прекрасная Соня, которую уже нет нужды никому представлять, мулат-блондин с папой из Бенина Леня Куятэ, массовка из пяти-шести актеров-режиссеров со всей матушки-России, а также, как мы ее называли, болгарская фракция, в состав которой входила и Пенка Петкова – студентка сценарного факультета, длинноногая рыжеволосая дивчина, в удивленно раскрытых серых глазах которой словно с рождения застыли слезинки.

Не знаю, что думали остальные, а я был уверен, что Пенка плачет даже во сне. Она мечтала лишь о большой чистой любви, но ей по этой части ужасно не везло. Как только в ее серых глазах тонул очередной красавчик, как Пенка с готовностью открывала навстречу его любви свои душевные объятия. Разумеется, она сразу начинала вслух мечтать о совместной счастливой жизни до ста лет, а когда наутро ее Ромео бесследно исчезал, принималась верно и упорно его ждать.

Для ожидания у славной Пенки все было продумано до мелочей. В ее комнате были вполне приличная по тем временам кофеварка, кресло-качалка у окна, купленное по случаю в каком-то магазине Москвы, и радиола, откуда неслась с радиостанции «Европа плюс» дивная музыка день и ночь, без пауз и остановок.

Так Пенка и ожидала возвращения своего очередного возлюбленного: покачивалась в кресле, тянула кофеек, слушала музыку и рассказывала соседкам-подругам и просто каждому, кто заглядывал к ней на огонек, о том, какой он потрясающий – ее любимый, по совершенно непонятной причине исчезнувший с ее горизонта.

Дни сменялись ночами, а Пенка все плакалась, ее глаза становились все печальнее – и так до тех пор, пока кто-то из гостей вдруг, в свою очередь, не попадал в омут ее глаз. И тогда все начиналось по новой: дивная ночь любви, печальное утро расставания и череда дней великого одиночества, ожидание в покачивающемся кресле под сочувственные вздохи подруг и музыку «Европа плюс».

Признаюсь как на духу: я и сам однажды едва не поддался магии Пенкиных глаз. Это было по весне, когда я уже подумывал, что актерство – не мое призвание, а потому лучше забрать документы да летом перебросить их куда-нибудь еще, чтобы не расстраивать маму и получить-таки высшее образование.

К тому времени я на собственном опыте знал, что это за жуткая штука – несчастная любовь. Повторюсь: я сам, по собственной инициативе, однажды предложил юной и верной Соне отложить верность на потом, а пока что – гулять на все сто, радуясь жизни и собственной удали молодецкой. Разумеется, я и не предполагал, что слишком скоро сам окажусь в роли кинутого, наивно полагая, что красавица Соня будет терпеливо ждать, покуда я нагуляюсь.

До самой пенсии буду вспоминать, как она, неверная, чуть на тот свет меня не отправила, вызывая своими похождениями приступы лютой ревности, напрочь лишающие радости бытия. Благо в этом отношении общежитие на Галушкина предоставляло самое широкое поле деятельности: красавцы из Египта и Греции, Латинской Америки и буйной Африки, а также (в единичных экземплярах) из стран Европы. Гуляй не хочу!