Текст книги "Пять минут до счастья (СИ)"

Автор книги: Валерий Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

П я т ь м и н у т д о с ч а с т ь я

  рассказ-валентинка

  По тротуару одной из городских улиц неторопливо шла молодая женщина. Стройная фигурка, темно-русые волосы, бледная кожа, золотисто-карие глаза делали ее очаровательной. Она на ходу ела беляш и, как бы ненароком, внимательно посматривала на встречных прохожих.

  "Боже, какие скучные лица, – думалось ей. – А глаза? Словно погасшие звезды: холодные и печальные, изредка встречаются – едва мерцающие. Они тоже отрешенные и пустые. Это всего лишь отсвет приятных воспоминаний или каких-то смутных мечтаний.

  Что с нами случилось? Ходим все, как полусонные, не способные ни радоваться, ни удивляться. Одна звездная пыль... Где же этот волшебный Млечный Путь из сияющих глаз влюбленных? Без него можно окончательно потеряться в этом чужом и равнодушном мире. Неужели и любовь подчинилась логике и рационализму?.. Не может быть".

  И вдруг она наткнулась на чей-то непривычно теплый, лучащийся добротой и восхищением взгляд, попыталась перенести свое внимание на что-либо другое и не сумела.

  Глаза смуглолицего мужчины не отпускали ее.

  «Похоже мы знакомы. Где же я могла видеться с ним?»

  Его продолговатое лицо, аккуратные бакенбарды, узкая щеточка усов – ни о чем ей не говорили.

  «Ну и память у меня! Как неудобно...»

  Он подошел к ней и, улыбнувшись, остановился у нее на пути.

  – Привет.

  – Привет.

  – Дай укусить!

  Она с нескрываемым удивлением взглянула на него и протянула ему беляш. Тот без тени смущения отхватил зубами не менее трети его и вернул ей. Она, вопросительно глядя на него, опять стала есть.

  – Ты кто?

  – Ты замужем? – задал он ей встречный вопрос.

  – В разводе, – не колеблясь, ответила она.

  И показала ему кольцо, надетое на палец левой руки.

  – А я как раз ищу спутницу жизни.

  И он тоже показал ей кольцо на левой руке.

  – Ты мне понравилась. Давай поженимся. Пока загс недалеко и время для этого как раз подходящее.

  Она иронично скривила губу.

  – Фату дома забыла.

  – А паспорт?

  – Паспорт со мной.

  – Тогда не вижу никаких препятствий. Я тоже фрак не надел – жарко сегодня. Дай еще укусить!

  Ее глаза наполнились смехом. Не выпуская из руки уже совсем крохотный кусочек беляша, она поднесла его к тонким губам незнакомца. Тот осторожно откусил.

  – Мерси, мадам. Так что? Пошли?

  Он решительно взял в свою лапищу ее маленькую ладонь и повел в направлении загса. Она послушно пошла с ним, ожидая окончания шутки.

  – Струсишь, небось?

  – И не надейся.

  – Отлично. Мне это нравится.

  – Но у меня для жениха есть сногсшибательный сюрприз.

  – Замечательно. У меня для невесты тоже кое-что есть.

  Они подошли к двери загса.

  – Ну что, твоя решительность еще не испарилась?

  – Я не из робких, но хочу предупредить: у меня целый ворох проблем.

  – Ничего. С твоими проблемами мы как-нибудь разберемся.

  Она улыбнулась:

  – Хорошо бы.

  – Ну, тогда заходим? – Он испытующе взглянул на нее.

  – Заходим.

  И они вошли. Пройдя по вестибюлю, остановились у одной из дверей. Он вынул свой паспорт и, положив его на левую ладонь, взглядом предложил ей сделать то же самое.

  Она, лукаво улыбнувшись, достала из сумочки свой документ и положила его сверху.

  – Брачный договор будем составлять?

  – Все равно.

  – Мне тоже. Тогда бросим монетку. Если выпадет «орел» – будем составлять, «решка» – нет.

  Он подал ей пятачок:

  – Бросай ты.

  Она подбросила и поймала монетку. Выпала «решка».

  – Принимается. Сейчас я мигом все устрою.

  Он исчез за дверью. И почти тут же вышел.

  – Нас пригласят. Обождем?

  – Ну, если до счастья осталось пять минут, можно и обождать. Дорогой жених, а не пора ли нам познакомиться?

  – Думаю, не стоит торопиться. Ведь мы, буквально, только что узнали о существовании друг друга. Надо привыкнуть. И вообще, брак – еще не повод для знакомства, – насупил он брови.

  Оба расхохотались.

  – А вот кольцами поменяться можно.

  Пока они обменивались кольцами и от нечего делать примеривали их, дверь приоткрылась. «Входите», – послышался удаляющийся голос.

  Мужчина взял ее за руку.

  – Странно, неужели ты и сейчас не волнуешься?

  – Ты же не волнуешься, а с какой стати я должна? С нервами у меня все в порядке.

  – Ну-ну, посмотрим. Прошу, – сделал он приглашающий жест.

  В кабинете возле массивного стола стоял тучный преклонного возраста человек, вероятно, заведующий бюро загса. Перед ним лежала большая раскрытая книга с наполовину исписанной страницей. Он приветливо улыбнулся и нажал на вмонтированную в стол кнопку.

  Открылась боковая дверь, и в кабинет вошли бородатый парень лет двадцати и совершенно юная брюнетка. Он – с пятью бокалами и бутылкой шампанского на подносе, она – с открытой коробкой конфет.

  – Вот ваши свидетели, – представил их заведующий.

  Парень с почтением кивнул, девушка – радостно вскинула ресницы. Заведующий нарочито изящным жестом достал из письменного прибора черную с позолотой ручку.

  – Вступающих в законный брак прошу расписаться. Невеста? Она, чуть зарумянившись, взяла из руки слуги Гименея ручку и, не колеблясь, решительно расписалась в указанном месте. Секунду спустя это же сделал и ее спутник. Свидетели тоже поставили свои подписи.

  – Новобрачные, прошу обменяться обручальными кольцами. Они с блуждающими на лицах улыбками надели друг другу кольца.

  – Поздравляем вас,– пробаритонил заведующий. – А теперь позвольте предложить вам по бокалу вина.

  Все присутствующие выпили «за счастье молодоженов».

  – А вы неплохо подготовились. Все у вас на уровне. Даже конфеты невероятно вкусные.

  – Спасибо, – улыбнулся заведующий. – Стараемся соответствовать. Вот ваши документы.

  На красивой, сложенной вдвое открытке лежали их паспорта. Они взяли документы, каждый – свой.

  – А поздравление прочитайте дома – за праздничным столом, оно с сюрпризом. Конфеты возьмите на дорожку. Всего вам доброго.

  – До свидания.

  Они выбрались на улицу. Солнце стояло в зените. После прохладного помещения ни о какой тени не думалось.

  – Ну, давай удивлять друг друга,– нарушил он молчание.

  – Давай. Ты первый.

  – Хорошо. Меня зовут Арсений Шелестов.

  – А меня – Ксения.

  – Ксения. Наши имена подходят друг другу: довольно редкие и созвучные. Не находишь?

  – Да, мне тоже так кажется. А как тебя в детстве звали?

  – Мама – Арсюшей, мальчишки – Сенькой. Но это было так давно.

  – Арсений, – она взглянула на него в упор, – скажи честно, зачем ты устроил весь этот спектакль? Может быть, тебе захотелось подшутить над кем-то? И почему тогда именно надо мной?

  – Что ты, Боже упаси! Ксения, извини, конечно, за мой неудачный сценарий, но я сомневался и в себе, и в тебе. Вдруг ты уйдешь? Клянусь, ты мне сразу понравилась. Красивая, смелая, не жадная. С тобой легко общаться.

  Когда-то еще в шестом классе я был тайно влюблен в одну певунью. Из-за моей застенчивости шансов у меня не было никаких. Окончив школу, она тут же вышла замуж за моего одноклассника. И больше я не видел ее.

  Вероятно, какая-то искра юношеской любви так и блуждает в моем сердце, потому что до сих пор мне нравятся женщины хоть отдаленно напоминающие ее.

  Ксения улыбнулась:

  – Так я что же, похожа на нее, в этом все дело?

  – Скорее, на ее тип женщин.

  – А если я не пою?

  – Это уже не имеет никакого значения. Я давно научился любить людей за то хорошее, что в них есть.

  – Любопытный подход. А если в человеке окажется гораздо больше плохого, чем хорошего, как ты к нему станешь относиться?

  – Я постараюсь обращаться с ним так же бережно, как и с другими. Однако, степень его испорченности, конечно же, определит мою дистанцию с ним и уровень общения.

  – Интересно, что же это за любовь такая – на дистанции.

  – Не волнуйся, Ксения, тем, кто уже в моем сердце, это не грозит.

  – А я, что, уже в твоем сердце? Даже не заметила. И с каких же это пор?

  – С той самой секунды, когда ты протянула мне беляш.

  – Боже! Так это правда, что путь к сердцу мужчины... – округлив глаза, закивала она...

  – Правда. Меня давно уже не кормили с руки. Это такое блаженство! Кстати, почему мы не едим конфеты?

  – И действительно, они такие вкусные, – смутилась она, – а мы их все в коробке таскаем.

  Как раз в это время молодая пара, пройдя недавно заложенный сквер с тонкими деревцами, оказалась на берегу реки, разделяющей город на две части.

  Переглянувшись, они спустились к самой воде и, не раздумывая, уселись на доску, уложенную каким-то заботливым рыбаком прямо на ветви раскидистого ивового куста. Коробка была тут же открыта и взято из нее по конфете.

  Ксения с наслаждением откусила кусочек.

  – Я с детства не помню случая, чтобы мне так сильно понравились конфеты. Помадка просто фантастическая.

  Он задумчиво кивнул:

  – Ксения, как я понял, сегодня ты все же не была готова к серьезному поступку?

  Она, сделав мечтательно-счастливое лицо, отрицательно покачала головой.

  – Я сразу почувствовала розыгрыш и подыграла тебе. Ведь не было ни заявления, ни испытательного срока, ни марша Мендельсона и вообще – никакого ритуала.

  – А твоя роспись?

  – Но это же было основным испытанием, я правильно поняла?

  – Конечно. Нет росписи и... ничего нет.

  В глазах у нее мелькнула обеспокоенность и тут же разгорелась и заполыхала рыжеватая заря.

  Казалось бы, без всякой связи с разговором Арсений проговорил:

  – Я люблю наблюдать за восходом солнца. Это так красиво. В нашей квартире одно окно выходит на восток, два других – на запад. Вечерняя заря тоже, конечно, прекрасна, но в ее цветовой гамме нередко видны кровавые оттенки, зато при утренней зорьке доминирует золотой цвет – цвет возрождения и надежды. Вот увидишь, это восхитительное зрелище.

  Она насмешливо сузила глаза и кокетливо повела подбородком: что, мол, за намеки, не слишком ли ты торопишься?

  – Ксения, почему ты не ешь конфеты? – внезапно спросил он.

  Она глубоко взглянула на него и, неопределенно пожав плечами, промолчала. Арсений легонько коснулся ее руки:

  – С тех пор, как у меня появился Пашка, я тоже не могу съесть ни печенья, ни конфеты, не вспомнив о нем. Ему сейчас два с половиной года. А у тебя двое?

  – Н-н-нет. Одна... дочка. Ей уже четыре.

  – Здорово! А где она сейчас?

  – В детсаде. Маринка не любит ходить туда и после выходных почти всегда нервничает. Редкий случай – обходимся без слез.

  – А что за причина?

  – Не представляю. Может, и вовсе без причины. Много ли она понимает в своем возрасте?

  – Напрасно ты так думаешь. Попробуй вспомнить себя в такие годы. Наверное, у тебя были какие-то счастливые дни, детские беды, мечты. И я не поверю, что ты тогда ничего не понимала.

  Она задумчиво произнесла:

  – Мне кажется, что я неплохо помню это время. Сломанные игрушки, полученные мною ссадины, конечно же, сейчас видятся легкими огорчениями. Но вот о чем я больше всего мечтала – и не изменила отношения к тому – так это о путешествиях с отцом. Он был очень добрым и потакал всем моим выдумкам.

  Однажды отец пообещал, что в ближайший выходной мы будем кататься на лодке. Помню, я ужасно обрадовалась. А он отправился на работу и больше не вернулся. Тогда папа служил в милиции и в тот день уехал по делам в один из лесных районов. С тех пор он считается пропавшим без вести. Мне ничего не стали объяснять, и я долгое время обижалась на него, думая, что он просто обманул меня.

  – Сочувствую. Вот видишь, Ксюша, как плохо, когда никто не хочет помочь разобраться в том, что происходит. Постарайся вникнуть в ее маленькие проблемы.

  – Согласна. Вероятно, она чувствует мое невольное отдаление и как может, сопротивляется этому.

  Он непонимающе взглянул на нее:

  – Если ты знаешь в чем дело, почему же не исправляешь ситуацию?

  – Дело в том, что уже два года я больше занята собой, чем своей дочкой. Из-за бесконечных скандалов мы с мужем развелись, но не разъехались. Не так-то легко разделить однокомнатную квартиру. А я от этой войны с ума схожу, Маринка тоже психует. Его ненавидит. Боюсь, что и меня считает виноватой.

  – Ксения, а пойдем, заберем ее из детсада? Погуляем вместе. Пусть она знает, что ты скучаешь по ней. Да и конфеты скоро потекут.

  – Не думаю, что это следует делать.

  – Я тебе кажусь дурным человеком?

  – Нет. Даже напротив...

  – Тогда идем за ней. Тем более, я умею ладить с детьми.

  – Ой, ли? Не слишком ли ты самоуверен? С Маринкой нелегко найти общий язык.

  – Готов выдержать «лингвистический» тест: ты мне даешь пятнадцать минут, и я без всякой помощи собираю и вывожу ее к тебе. Хорошо?

  – Хорошо. А если у тебя не получится?

  – Тогда – за мной торт.

  – Согласна. Пойдем. Здесь недалеко.

  Они с некоторым сожалением оставили уютное местечко и уже через пять минут окунулись в горячую волну запахов улиц. Самое удивительное было в том, что они, не смешиваясь, струились невидимыми ручейками и даже речками с такими же призрачными островами. Пахло расплавленным асфальтом и угарным газом; будоражили запахи шашлычных и пирожковых; пьянящими ароматами цветов благоухали клумбы.

  – Арсений, а почему жена оставила ребенка тебе?

  – Мы с ней не разводились. Она полтора года назад погибла в автокатастрофе.

  – Извини, мне это и в голову не приходило. А как ты справляешься с ним? Родители помогают?

  – Нет. Они все далеко живут. И не раз предлагали мне свою помощь. Но я с Пашкой не хочу расставаться. Мы нужны друг другу. А пока я на работе, он у соседки на воспитании. Хорошая женщина.

  – А что у тебя за работа?

  – Работаю на МЗК технологом по деревообработке. Специальность мне нравится. В общем работой доволен.

  – А я работаю в одном строительном управлении, в отделе маркетинга.

  – Интересно?

  – Да. На работу я иду с большим удовольствием, чем домой.

  – Это непорядок.

  – Знаю. Но обстоятельства пока сильнее меня... А вот и наш детсад.

  Они вошли в чистый, тенистый двор и направились к одному из входов в двухэтажное здание.

  Ксения, рассказав Арсению все, что было нужно, и, пообещав махнуть воспитательнице рукой, взглянула на часы.

  – Пора.

  Арсений, войдя в помещение, взбежал на второй этаж. И, постучав, распахнул нужную дверь. Навстречу ему шагнула женщина, высокая, темноволосая.

  – Слушаю вас.

  – Зинаида Васильевна?

  – Да.

  – Вы Ксению Веселову хорошо знаете?

  – Конечно.

  – И в курсе ее семейных проблем?

  – В курсе.

  – Тогда надеюсь на вашу помощь. Я хочу жениться на ней. Сегодня у меня первый экзамен: за пятнадцать минут я непременно должен понравиться ее дочке Маринке и без слезинки собрать и вывести ее к матери. Она на улице под окном.

  Воспитательница подошла к окну, посмотрела вниз, доброжелательно кивнула.

  – У нас до трех дня «тихий час». Так что постарайтесь разбудить только Маринку. Пойдемте.

  В спальне она показала Арсению кроватку девочки и вышла. Он присел на корточки возле нее. Девчушка была премиленькая.

  Кругленькое светлое личико с чуть вздернутым носиком и густыми ресницами утопало в легком облачке русых кудряшек.

  «Так вот ты какая у нас красавица»,– восхищенно прошептал Арсений.

  Из нагрудного кармана рубашки он вытащил и с необыкновенной сноровкой надел на правую руку крохотную куколку – любимую Пашкой Златовласку, сделанную специально для домашнего кукольного театра.

  Она очень удобна в пользовании. К ее головке из пластмассового наперстка, с приклеенным к нему пучком рыжих волос и рисованным лицом, было пришито красивое, по мужским меркам, шелковое платье.

  Утреннее пробуждение Пашки обычно начиналось сказкой. Может быть, поэтому он просыпался со счастливой улыбкой.

  Арсений легонько провел кукольными волосами по щечке девочки. Ресницы дрогнули, глаза широко распахнулись. Ее носик сморщился, и тут она увидела куколку.

  – Здравствуй, милая принцесса! – Куколка низко поклонилась, зашевелила ручками. – Меня зовут Златовласка. Я из Пашкиного кукольного театра. Пашка – это маленький мальчишка. Он хочет познакомиться с тобой, и прислал меня, чтобы позвать тебя на прогулку с ним. Мариночка, ты хочешь на прогулку?

  Девочка промолчала. Но свой носик уже не морщила, а с интересом наблюдала за куклой. Она видела и незнакомого улыбающегося мужчину, который тоже смотрел на куклу.

  – У всех нас – и у твоей мамы, и у Пашки, и у тебя, Мариночка, – сегодня праздник. Мы будем кушать конфеты и печенье, петь песни и разжигать настоящий костер. Милая принцесса, ты хочешь подкладывать веточки в костер?

  Девочка заулыбалась и кивнула. Арсений, прикрывая рот ладонью и говоря тонким «кукольным» голосом, продолжал:

  – На улице тебя ждет твоя мама. Она соскучилась-соскучилась по тебе. Твой воспитатель разрешает тебе подняться с кроватки. Ты хочешь идти к своей маме?

  – Хочу, – прошептала девочка.

  – Тогда поднимайся, принцесса! Арсений помог ей подняться.

  – А где наши тапочки? Вот куда они спрятались,– привычно балагурил он. – Давай сюда ножку. Та-ак. Другую. Вот молодец. Мама ждет свою любимую дочурку. Пойдем, малышка, переоденемся. Ну-ка, показывай, где твой шкафчик. Вот этот? Со слоненком? Умница, – легонько погладил он ее по головке.

  Когда девочка переоделась, сложила пижамку и поставила на место тапочки, Арсений взглянул на часы: оставалось полминуты. Торопиться он не стал, а заглянул к воспитательнице. Прощаясь с ней, наговорил ей кучу любезностей, чем окончательно расположил ее к себе. И пока Арсений с девочкой спускался со второго этажа, она, подойдя к окну, шевельнула занавеской и дала знать Ксении, что они уже выходят и что лично она одобряет ее выбор.

  Из проема двери показались счастливо зажмурившаяся Маринка и Арсений. Она крепко держалась за его руку.

  – Маришка, а вот и твоя мама. Ну-ка, поцелуй ее покрепче. Девочка тут же бросилась к матери и, повиснув у нее на шее, радостно поцеловала ее.

  У Ксении ревниво екнуло сердце. Обычно все было наоборот: она сама целовала уклоняющуюся от поцелуев дочку. Сегодня девочка была в удивительно хорошем настроении. Неужели все он?

  – Здравствуй, моя родная! Как ты себя чувствуешь?

  – Хорошо, мамочка!

  – Тебя сегодня никто не обижал?

  – Мы с Викой не дрались.

  – Я очень рада. Посмотри-ка, что в этой коробочке.

  Девочка открыла коробку. Взяла одну конфету, понюхала ее:

  – Ах, как вкусно. Мамочка, это тебе. Ксения с легким удивлением взяла конфету.

  – Сеня, а это тебе.

  – Спасибо, принцесса.

  – Маринка! – воскликнула пораженная услышанным Ксения. – Как ты обращаешься к старшим? Так нельзя! Нужно говорить «дядя Арсений».

  – Ну, он же мой друг!

  – Ксения, Маришка права: мы с ней друзья! В цивилизованных странах такое демократическое обращение давно уже не считается чем-то предосудительным. К тому же, к «дяде» привыкать совсем не обязательно.

  – Это намек на что? – насмешливо прищурилась она. – На возможное полное исчезновение дяди или его постоянное присутствие?

  Арсений рассмеялся:

  – Жизнь покажет. Впрочем, если вы, милые дамы, великодушно соизволите принять мое приглашение поучаствовать в пикничке, то думаю, уже к вечеру с нашим «дядей» все станет ясно.

  Ксения, обозначив реверанс, грациозно склонила голову:

  – Мы принимаем предложение.

  – Отлично, девочки! Тогда в путь. Они вышли на улицу.

  – Да, чуть не забыл: как прошло мое тестирование? Уверен, что успешно. Ведь я покорил сердце принцессы!

  – Результат, конечно, впечатляющий. Но второе условие не выполнено. Время завышено более чем на минуту.

  – Ай-яй-яй! – шутливо изобразил он огорчение. – Говорила мне мама: «Не теряй головы из-за женщин!»

  Через двадцать минут они с большой коробкой торта уже сидели в троллейбусе. Сидели по-семейному: Ксения держала на коленях торт, а Арсений – Маринку.

  – Сейчас укомплектуем команду, попьем чайку зеленого с тортом, возьмем все необходимое для пикника и – на природу!

  Троллейбус начал останавливаться.

  – Все, приехали. Выходим.

  – Сеня, а куда мы приехали?

  – Минуточку терпения, принцесса, сейчас все узнаешь. Немного пройдя, они свернули во двор. Арсений подвел их к подъезду кирпичной девятиэтажки.

  – Прошу, милые дамы, – широко распахнул он дверь. Пахнуло сигаретным дымом, сбежавшим молоком и пылью.

  – Мариша, нажми на эту кнопку – вызови лифт.

  Девочка с любопытством нажала ее. Кнопка малиново засветилась. Тут же створки двери раздвинулись. Все вошли в кабину.

  – Сеня, а теперь какую кнопку нажимать?

  – Любую с циферкой.

  Маринка нажала на седьмую кнопку. Двери закрылись и кабина, легко подрагивая, поползла вверх. На площадке седьмого этажа лифт раздвинул створки дверей. Арсений постоял, якобы раздумывая, и вышел. Его миловидные спутницы последовали за ним.

  – Маришка, а теперь покажи, пожалуйста, дверь, на которой самый красивый номер.

  Девочка внимательно осмотрела все четыре двери и указала пальчиком на девяносто девятую квартиру.

  – Хорошо, – продолжал интриговать Арсений, – а еще, какой номер тебе нравится?

  Маринка тут же перевела пальчик на сотую.

  – Ну что ж, тогда в эти квартиры мы и позвоним. – И тут же одну за другой нажал кнопки звонков.

  Ксения округлила глаза.

  За дверью девяносто девятой квартиры послышались шаги, и чей-то немолодой голос спросил:

  – Кто там?

  Арсений грозно насупил брови:

  – Это я, страшный и ужасный!

  – Что вам нужно?

  – Отдайте мне самое дорогое!

  – Сейчас, подожди немного.

  Маришка, удивленно хлопая ресничками, посматривала то на Арсения, то на дверь. Вот, наконец, дверь приоткрылась и выглянула седенькая старушка с добрым лицом.

  – Все хулиганишь, Арсений?

  Старушка и Ксения, увидев друг друга, поздоровались.

  – Хулиганю, Вера Ивановна.

  – Ну-ну. Получай свое самое дорогое.

  И на площадку она выпустила белобрысого щекастого мальчугана. Его глазенки возбужденно блестели.

  – Папка! – мальчик подбежал к отцу и взял его за руку.

  – Спасибо, Вера Ивановна.

  – Пожалуйста. Дверь захлопнулась.

  Арсений ласково потрепал малыша за вихры.

  – Пашка, это наши гости, – сказал он ему, – Маринка и ее мама. Приглашай.

  – Сейчас.

  Малыш привстал на цыпочки и, сунув ручонку в карман Арсения, – отцу при этом пришлось немного присесть, – вынул из него связку ключей, подошел к двери сотой квартиры и с трудом вставил один из ключей в замочную скважину. Арсений шепнул девочке:

  – Маришка, он еще не умеет открывать, помоги ему, пожалуйста. Она подошла к старательно пыхтящему возле замка Пашке:

  – А можно мне попробовать открыть?

  Мальчик искоса взглянул на нее.

  – Ладно, попробуй. Ключик надо вот так крутить, – показал он пальчиками.

  Девочка легко справилась с заданием. Пашка победно распахнул дверь:

  – Заходите к нам, пожалуйста.

  Пока Ксения заваривала чай и разрезала торт, а ребятишки проводили полную ревизию игрушек, Арсений наскоро подготовил мясо для шашлыка, шампуры, топорик. Кроме того, пакет с яблоками, напитки для детей и взрослых, пяток луковиц, кое-что по мелочи и обязательный в таких случаях – полосатый плед. Все это было уложено в рюкзак.

  Чай пили в зале за журнальным столиком. Торт оказался необычайно вкусным. Но как они ни старались, не смогли съесть и половины его. Блюдо с тортом поставили в холодильник, оделись подобающе случаю – для Ксении нашлись подходящие джинсы – и отправились на пикник.

  Путешественники вышли из троллейбуса невдалеке от реки. Через несколько минут они уже были у воды. Берег здесь оказался высоким и неудобным.

  – Привал! – скомандовал Арсений. – Я на разведку. Все отдыхают и ждут меня.

  Поставил рюкзак и убежал в сторону пляжа.

  – Пашка, а Пашка, а твой папка вернется? – встревожилась Маринка.

  – Вернется, – махнул ручонкой малыш, – он знает, что я бедовый. За мной же присматривать надо.

  Солнце было еще в силе, и Ксения спряталась от него под деревом.

  – Ребята, – позвала она малышей, – идите ко мне под березку! Тут такой тенечек хороший и бревнышко лежит гладкое-прегладкое.

  – Пашка, побежали к моей маме, – азартно воскликнула девочка. – Я первая!

  – Я первый! – радостно повторил мальчуган и неловко устремился вслед за ней. Когда же он, восторженно сияя глазками, добрался, наконец, до заветного деревца, то увидел, что Маринка уже сидит рядом со своей мамой.

  Малыш растерянно остановился. Ксения взяла его за ручку и, тепло улыбнувшись, сказала:

  – А вот и Пашенька! Садись рядышком, тут как раз и для тебя местечко осталось.

  Малыш нерешительно присел слева от нее. Ксения ласково погладила его по стриженой головке и неожиданно негромко запела: «Бежит река, в тумане тает...»

  Мальчуган, не отрывая взгляда от ее лица, слушал, как завороженный. Ксения заметила это и, окончив пение, чмокнула его в макушку.

  – Павлик, а у тебя папа хороший?

  – Да, – прошептал он, – хороший.

  – А за что ты его любишь? – спросила Ксения.

  – А за то... за то, что он меня любит.

  – Он тебя никогда не наказывает?

  – Наказывает.

  – А как он тебя наказывает?

  Пашка поскучнел и вздохнул.

  – Он меня в нос целует, и театр не показывает.

  Сначала фыркнула Маринка, затем, сдерживаясь, прыснула Ксения. Пашка улыбнулся, а потом, глядя друг на друга, они все весело засмеялись. Возле вещей внезапно появился Арсений.

  – Всем привет! Никак смешинки на вас просыпались?

  – Папка пришел!

  Подбежавшие малыши взглянули на воду и захлопали в ладоши.

  – Лодочка!

  – Мама, мы будем на лодке кататься! – восхищенно подпрыгнула девочка.

  И действительно, у берега покачивалась чистенькая просторная лодка с лежащими в ней двумя красными спасательными кругами.

  – А это не опасно? – обеспокоилась Ксения. – Дети-то еще маленькие.

  – Не волнуйся. Все будет хорошо. Лодка сама никогда не перевернется, если ее намеренно не раскачивать. Мы ничем не рискуем.

  И вот речное путешествие началось. Лодка неторопливо скользит вдоль берега, на котором светло-зеленые лужайки сменяются остролистыми зарослями камыша, а те, в свою очередь, песчаными наносами или густым кустарником. Изредка бурые острова водорослей или торчащие из воды ветки упавших в реку деревьев заставляют удаляться от берега. Пляжные кепи и панамы неплохо защищают головы от солнца. Но от солнечных бликов, играющих на речной глади, не спрятаться. Ласковая золотая зыбь беспрестанно блуждает по безмятежным лицам путешественников.

  Арсений сидел на веслах лицом к корме, на которой разместились его прелестная спутница и дети. Ребятишки наперебой сообщали взрослым обо всем, что попадалось им на глаза. А те с удовольствием похваливали их за наблюдательность. Как-то само собой в их отношениях сложилась полная непринужденность. Маринка нисколько не стесняясь запела любимую всеми детьми «Улыбку». Пашка с Ксенией подхлопывали ей. А девчушка, чувствуя искреннее любование ею, кокетливо, в такт мелодии покачивала своей сказочно кудрявой головкой.

  «С голубого ручейка начинается река...»

  Пашка пока не знал песен, но воодушевленный успехом Маринки заявил, что он тоже споет песенку про речку. Его поддержали аплодисментами и мальчуган, старательно выговаривая каждый слог, запел:

  "Лодочка плывет по водичке, а она... теплая.

  И в ней рыбки улыбаются. И солнышко светит.

  Паучок ходит по речке в тапочках. И лягушки все смеются..."

  – Ну, ты и молодчина, Павлик. Нам с Маринкой понравилось, как ты поешь, правда, дочка?

  – Да. У тебя хорошая песенка получилась, – подтвердила девочка. Арсений только улыбался, он-то знал о талантах своего сынишки.

  – Мама, я вижу уточку! – горячо воскликнула Маринка. – Вон там она плавает.

  Мальчик изумленно распахнул глаза, порывисто вскочил. Ксения обняла его рукой за талию.

  – Мама, а я вижу утяток! – восхищенно прошептал Пашка.

  Ксения в замешательстве взглянула на него и задумчиво улыбнулась. Арсений как можно ближе подгреб к утиному семейству. Утка, спугнутая детскими голосами, поспешно спрятала своих утят в камыши.

  Уключины мерно заскрипели, и лодка снова заскользила по реке.

  – Сеня, мы с Пашкой уже хотим по травке побегать.

  – Одну минуточку, моя принцесса. Сейчас причалим.

  Лодка с удвоенной скоростью промчалась еще некоторое расстояние и, описав дугу, легонько наползла на узкую полоску ступенчатого берега.

  – Приехали, – объявил Арсений.

  Он вылез сам, высадил малышей, помог выбраться Ксении. Потом привязал лодку и, прихватив рюкзак, выбрался на берег. Навстречу ему шагнула улыбающаяся Ксения:

  – Для пикника здесь чудное место, не правда ли?

  – Да, – огляделся он, – подходящее.

  На небольшой утоптанной площадке вблизи друг от друга лежали два толстых осиновых бревна, между ними невысокая горка золы, а вокруг – красивый цветущий луг. До опушки леса – рукой подать.

  – Ксения, разбери, пожалуйста, рюкзак, а я за дровами схожу.

  – Хорошо.

  Когда Арсений вернулся с охапкой сухих веток, на пледе, рядом с Ксенией, уже отдыхали ребятишки. Они, лежа на животиках, весело болтали ножками и грызли яблоки.

  Натаскав хвороста, Арсений разжег костер. Малыши тут же вскочили и приблизились к нему.

  – Ну что, ребята, хотите поработать?

  – Хотим! – возбужденно отозвались они.

  – Молодцы! Тогда подбрасывайте веточки в костер. Только, пожалуйста, будьте поосторожней и очень близко к нему не подходите. Договорились?

  – Договорились!

  Костер горел ярко и почти без дыма. Дети, раскрасневшиеся от жары, то подбрасывали ветки в огонь, то бегали по лугу и заваливали Ксению букетиками цветов.

  – Мама, посмотри какой красивый колокольчик!

  – Да, очень яркий, доченька.

  – У меня тоже цветочек, – прибегал Пашка.

  – Какая красота! – восхищалась Ксения. – Это земляничка так цветет.

  Через минуту все повторялось.

  – Мама, а что это? Анютины глазки?

  – Да, моя милая. Ее еще и фиалочкой называют. Вдруг подбегает взволнованный Пашка:

  – Мама, посмотри, какой цветочек я тебе принес!

  – Э-э-это льнянка, малыш, – совершенно смутилась Ксения, – очаровательный цветок.

  Она дрогнувшей рукой взяла с ладошки мальчугана нежно-желтый султанчик.

  – Спасибо, мне он очень нравится.

  Когда Пашка убежал, Ксения поднялась с пледа и присела на бревно возле костра.

  – Ты слышал?

  – Да. Он этого и сам не замечает. Попугайничает вслед за Маришкой, а матери своей он, конечно, не помнит.

  – Хорошо, что дочка не слышала. Она у меня ужасно ревнивая. Могла ни за что, и обидеть ребенка.

  – Ничего, Пашка быстро забывает плохое. Угли уже догорают, пора и шашлыком заняться. Поможешь?

  – Конечно.

  Лишь только потянуло вкусным дымком, проголодавшиеся ребятишки тут же прибежали к костру и уселись рядом с Ксенией на бревно. У мальчика возбужденно блестели глазки.

  – Папа, у меня здесь кузнечик сидит, – показал поцарапанный кулачок Пашка. – Он там ножками толкается.