Текст книги "Магистраль смерти"

Автор книги: Валерий Атамашкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Пора было заканчивать с этим. У каждой истории, хорошая она или откровенное говно, был свой конец. Так и в этой истории следовало поставить точку. Он нащупал микрофон. Но несказанные вслух слова встали поперек горла, а микрофон так и застыл у раскрытого рта. На его глазах, Сергей, который еще мгновение назад был сосредоточен и готов к действию, вдруг зажмурился и выронил автомат из рук.

– Сережа…

Сержант склонился к земле и закашлялся. Палыч выронил микрофон мегафона, ударившийся о кузов уазика и опустил автомат. Где-то в самом отдаленном уголке сознания зарождался страх. Что происходило с Сергеем? Майор пригнулся и бросился в обход уазика к «Волге». Промедление, любой бездарно потерянный миг, могли стоить неоправданно дорого. Майор вскинул автомат и выпустил по «Волги» автоматную очередь. Пространство наполнил звук разлетающегося вдребезги стекла. На асфальт упали гильзы, одна из которых покатилась в сторону светло-серого автомобиля и ударилась о вывернутое на бок колесо.

– Из машины, – проорал майор.

Теперь от злополучного водителя «Волги» Палыча отделяла лишь зияющая пустотой дыра – некогда оконный проем в дверце автомобиля. По периметру из резиновой прокладки торчали осколки битого стекла. Этот пустой черный проем на месте разбитого стекла притягивал, как магнит, не позволяя отвести от себя взгляд. Боковым зрением Палыч видел Сергея. Сержант скрутился в комок и задыхался. Руки его уперлись в асфальт, он сипел, пытаясь прокашляться. Наверное, так чувствовал себя курильщик в 85 лет, с 80-и летним никотиновым стажем.

Глаза Палыча скользнули по рулю «Волги» и остановились на зеркале заднего обзора. В кабине не горел свет, и рассмотреть что-либо с помощью зеркала не представлялось возможным. Вновь подул легкий ветерок, и в который раз ноздри уловили едкий запах дыма и бензина. Больше не чувствовалось примеси, противной, тошнотворной, которая не давала дышать минутой раньше.

Приставным шагом, чуть согнув ноги в коленях, майор подошел ближе. Он остановился у багажника, всего в нескольких шагах от изрешеченной пулями дверцы «Волги» и осторожно заглянул в салон. За дверцей повисла тишина. Дыхание сбилось и автомат предательски трясся в вытянутых руках, будто войдя в резонанс с одышкой. Вскользь майор заметил, что Сергею стало лучше. Он прекратил сипеть, исчез ужасный хрип. Сержант облокотился спиной о кузов машины и закрыл глаза.

«Что, черт возьми, происходит?» – эта мысль осталась без ответа и тут же затерялась в бессмысленном потоке догадок и предположений.

Не желая больше медлить, Палыч одним прыжком оказался возле передней двери. Нащупал вспотевшими ладонями ручку, распахнул дверцу «Волги». Что-то, что сжалось внутри Палыча, ослабило свой хват: дверца оказалась не заперта. Хотя еще секунду назад он мог ручаться, что дверь будет закрыта. Но этого не случилось.

– Не двигаться! – он хотел добавить еще что-то, но замолчал и опустил автомат.

***

…Яркая вспышка. Мгновенная острая боль, возвращающая сознание… Саша несколько раз моргнул, чувствуя, как режет в глазах. Что-то неприятно хрустнуло в боку. Звук напоминал щелчок пьезоэлемента в зажигалке. В глазах вместо четкой и ясной картинки застыл туман. Но постепенно все прояснялось, и он смог различить маячивший перед глазами руль, местами обшитый мехом. Еще несколько секунд понадобилось на осознание того, что грузовик остановился. Кабину немного клонило на бок, образовался небольшой крен. Фары погасли, но через лобовое стекло можно было различить странный дымок, струящийся из моторного отсека. Александр нащупал замочек и отстегнул ремень безопасности. Дышать стало легче. Разболелась голова. Он огляделся. Он некоторое время сидел на водительском кресле, массируя веки, приходя в себя. В голове начали появляться вопросы.

«Что произошло?».

Он всмотрелся в темноту и включил освещение в салоне. Лампочка горела тускло, будто бы нехотя. На соседнем сиденье в лужице кофе валялись телефон и документы. Жидкость попала на экран мобильного и Саша, несколько раз нажав на кнопки клавиатуры, отбросил сломанный телефон. Тщетно, не работает. Крепко досталось документам. В болотце кофе утонули накладная, водительское удостоверение, паспорт… Осколки кружки лежали на резиновом коврике, рядом термос, крышка закатилась под сиденье. Целой осталась рация, и Саша попытался включить передатчик. Ничего не вышло. Аккумулятора сел и мощности хватало лишь для того чтобы питать лампочки освещения в салоне.

Он посмотрел на горстку таблеток и с отвращением смел их с колен. Белые капсулы упали между сиденьями, рассыпались на резиновый коврик…

– Как я мог?

Морщась от боли, Саша выпрыгнул из кабины грузовика на асфальт и осмотрел капот. Все цело, если не считать, тоненькой струйки дыма из решетки радиатора. При мысли, что тягач вскипел, стало не по себе. Он перевел взгляд на кузов, не понимая почему перекосило на одну сторону грузовик. Глаза остановились на колесе и Саша вздрогнул, затем попятился, не веря своим глазам. Шины огромных колес разорвало в клочья, на мелкие лоскутки. Дальнобойщик с минуту молча смотрел на них. Затем, закрыл лицо руками, облокотился о грузовик, и не находя в себе сил, сполз на колени.

– Что происходит? – голос Александра растаял в темноте.

Захотелось заплакать, как маленькому ребенку, у которого не получается заполучить от мамы любимую игрушку.

Следовало сказать спасибо только за то, что он вообще остался жив… Саша задумался. Он знал, что во всем виноват сам. Но что произошло? Это только предстояло выяснить. Саша вернулся к кабине на ватных ногах, взял оттуда фонарик, посветил на проколотые колеса. Причина случившегося нашлась за третьим колесом – последний четвертый скат оказался целым. Пошатываясь от легкого головокружения, Александр подошел ближе и внимательно осмотрел резину. В глаза бросались крупные порезы. Яркий луч фонаря скользнул по искореженному от контакта с асфальтом диску и остановилось на каком-то стальном, свернувшемся в комок куске. Саша аккуратно поддел стальной кусок, но тут же одернул руку, уколов палец. Из ранки скатилась капля крови и, на секунду повиснув на кончике пальца, упала на асфальт. Это был шип. Саша посветил на шип фонарем и внимательно осмотрел стальной кусок. Под руку попалась крепкая засохшая ветка, концом которой Саша уперся в стальной комок и сдвинул его в сторону. На асфальт упал кусок ленты.

– Лежачий полицейский… – он с отвращением откинул сучок на асфальт.

Лежачий полицейский? Возможно; это было предположение. Такое он видел впервые.

«Но откуда здесь лежачий полицейский?».

Александр застонал. Яростно ударил ногой по диску, лишившемуся покрова, но тут же скривился от боли.

«Что делать?», – мелькнула мысль.

– Я не знаю, что делать – прошептал он.

В голове не было ни единой мысли на этот счет. Все плыло, объединившись в какой-то несвязный, глупый бред. Он не знал, что делать и замер посереди дороги.

НЕ ЗНАЛ…

С неба срывались первые крупные капли дождя, рассекая жерлами пыльную дорогу. Следовало успокоиться, остыть. Холодные капли дождя, словно слезы, стекали ручейками по лицу, постепенно возвращая Александра к реальности. Можно было назвать это проблемой или неурядицей, но факт оставался фактом – Саша не знал, что делать дальше в сложившейся ситуации. Было понятно, что даже если каким-то чудом удастся починить двигатель, новые шины уже не достать. Поездка была закончена.

«ЧТО ты собрался делать теперь? Или ты рассчитываешь на чью-то помощь?», – мелькнуло в голове.

– Нет, – незаметно для себя Саша начал разговаривать вслух. – Я просто не могу понять, что происходит, – прошептал он.

«Это правда, попытайся сосредоточиться, прийти в себя», – прозвучал внутренний голос.

– Я смогу, – Саша закрыл глаза. – Сейчас я досчитаю до пяти и открою глаза. Я должен сосредоточиться.

Он прикрыл лицо руками, словно прячась от внешнего мира и свалившихся на голову проблем. Медленно досчитал до пяти. Некая психологическая установка действительно помогла. Возможно, остудить пыль и расставить все по своим местам помог неожиданно грянувший ливень. Чтобы не промокнуть, Александр забрался в кабину, захлопнул за собой дверь и расположился на мягком водительском кресле.

По лицу стекали мелкие капли: волосы взмокли, с их кончиков, как и с подбородка и носа, капли воды срывались вниз, впитываясь в рубашку и джинсы. А если посмотреть на ситуацию с другой стороны: что бы здесь ни происходило, это спасло ему жизнь, он мог бы разбиться, решил Саша. Дальнобойщик перекрестился и, достав из-под рубашки крест, поцеловал распятие. Ливень постепенно слабел. Крупные капли рисовали на лобовом стекле грузовика разводы, смывая осевшую гарь. Звуки от лупивших по кузову капель дождя были слышны даже в кабине. Саша зачем-то нащупал ключ, попытался завести двигатель, но зажигание не сработало. Он знал, что будет так, знал, что даже если заведет двигатель, никуда не уедет, но он чувствовал необходимость проверить этот и без того очевидный факт. Затем он еще раз попробовал включить телефон – не вышло.

Саша смахнул прилипшие ко лбу волосы, и внимательно осмотрел кабину. Рюкзак с запасным бельем и парой недоеденных бутербродов висел на вешалке за водительским сиденьем. Пришло понимание, что здесь нельзя было оставаться, нужно искать помощь. Причем срочно. Саша поднял опрокинутый термос, нашел пробку под педалью сцепления и вернул ее на место. Термос был практически пуст. Часы показывали три ночи. Последняя отметка в залитом кофе дневнике показывала четыре часа дня. Он достал из бардачка карту и расстелил ее на коленях. Жирная точка, поставленная чернилами в том месте, где трейлер находился вчера вечером, базировалась под Ростовом. Мысленно он попытался спроектировать свой дальнейший путь, но ничего не получилось – дрожащий палец так и не сдвинулся с черной кляксы на карте.

«Если идти, то куда? Ты понимаешь для чего? Не легче ли остаться здесь, дождаться рассвета, помощи, в конце концов?», – пронеслось в голове.

– Это невозможно. Потому что тогда я точно сорву план, – выдавил Александр.

Он перекинул рюкзак за плечо и, выпрыгнув из машины, захлопнул за собой дверь. Но вдруг замер как вкопанный, огляделся и вернулся обратно к кабине. Дрожащими руками собрал разбросанные по салону таблетки в пакет и спрятал в карман. Он посмотрел на трассу и двинулся на север от своего грузовика. Дышать стало легче – дождь намочил дорогу, и ноги Саши, обутые в кеды, то и дело проскальзывали по мокрому асфальту.

***

– Ты его убил? Скажи мне, что это не так! – завизжала Инна.

Игорь глубоко вздохнул, на какое-то время задержал дыхание, потом гулко выдохнул.

– Скажи мне, что это не так! – не успокаивалась супруга.

– Господи, Инна, ты можешь замолчать? – наконец, вымолвил он.

– Ты его убил, Игорь?

– Я никого не убивал.

– Господи! – Инна, уткнувшись лицом в ладони, заплакала.

– Сейчас я посмотрю, что там с ним. Возможно, мы его просто ранили.

Игорь прекрасно понимал, что зверек, чья туша сползла со стекла на бампер, был мертв. Этими словами он лишь хотел успокоить супругу. Игорь сжал руль. Захотелось провалиться сквозь землю – черт бы побрал этого гребаного зверька. Почему он полез под колеса именно этого автомобиля?

«Будто здесь есть другие машины», – пронеслось в голове.

Парень выскочил из машины и оглядел зверька. Кажется, это был барсук, еще молодой, о чем можно было судить по его размерам, и, похоже, глупый.

– Он живой? – послышался голос Инны.

Игорь замялся.

– Дай мне какой-нибудь пакет, – попросил он.

Девушка, повернувшись к заднему сиденью, открыла лежащую там сумку и, вытащив первый попавшийся пакет, вытряхнула оттуда вещи и протянула его Игорю.

– Мне так жалко его, – сказала она.

Игорь нагнулся к супруге, взял пакет и поцеловал ее в мокрую от слез щеку.

– Не расстраивайся, мы не виноваты, дорогая, он сам полез под колеса, а я его даже не видел, не могу понять, откуда он вообще взялся тут.

Инна поспешно закивала, желая согласиться с доводами мужа.

– Все равно. Это же живое существо.

– Не расстраивайся, – повторил Игорь. – Я думаю, тебе стоит выйти из машины и подышать свежим воздухом, пока я приберусь тут.

Инна, всхлипывая, вылезла из машины, утирая появившимся носовым платком слезы. Игорь встряхнул пакет, расправил его и подошел к лобовому стеклу, которое к счастью осталось целым. На кузове не осталось никаких вмятин после удара. Затаив дыхание, он обернул барсука пакетом, стараясь смотреть в сторону. К горлу подкатила тошнота и Игорь, с трудом сдерживаясь, убрал тушку мертвого зверька с бампера. На вытянутых руках, парень отнес ее на обочину дороги. Несколько глубоких вздохов позволили восстановить сбившееся было дыхание.

– Ты в порядке, дорогая?

В ответ Инна опять закивала. Несколько глотков минералки помогли убрать подкативший к горлу ком, и он полез в карман за зажигалкой. Покурив, Игорь еще раз внимательно осмотрел автомобиль и принялся оттирать с лобового стекла и бампера кровь, пока она не запеклась, превратившись в противные несмываемые красные пятна. Порывшись под водительским сиденьем, он достал оттуда тряпку, которой смахивал с лобового стекла птичий помет, и, скомкав ее, тщательно вытер бампер, капот, а затем и само стекло. Теперь на машине не осталось ничего, что бы напоминало о случившемся. Он с облегчением вздохнул и перевел взгляд на дорогу. Супруга сидела на корточках метрах в десяти от автомобиля и рассматривала что-то на земле.

– С тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

Инна не ответила, и Игорь подошел ближе. Молчание супруги не предвещало ничего хорошего. Игорь знал, что его жене может запросто прийти в голову похоронить зверька, но не здесь и не сейчас, а немного позже. В городе, на кладбище домашних животных…От этой мысли его передернуло. Ведь тогда придется везти тушку с собой, перепачкав при этом багажник кровью, а возможно, и весь салон.

– Инна?

– Игорь, ты должен это видеть, – она указала на асфальт у себя под ногами.

Игорь нахмурился и, подойдя ближе, нагнулся, чтобы рассмотреть то, на что указывала супруга.

– Черт возьми!

Они переглянулись.

– Что это может быть? – шепнула Инна.

На асфальте, постеленная поперек дороги, лежала длинная металлическая лента с крупными, размером с мизинец, острыми шипами, чем то смахивающими на гвозди. Игорь аккуратно поддел ее носком своих мокасин и почувствовал, что лента была достаточно тяжелой. Он покачал головой.

– Откуда это? – резко спросил он.

– Я не знаю, – ответила она.

– Инна, я спрашиваю у тебя: откуда ты взяла эту штуку? – Игорь повысил голос, с трудом сдержавшись, чтобы не перейти на крик.

– Я не знаю, откуда это. Когда я пришла, она уже была здесь, – она всплеснула руками.

Игорь раздраженно плюнул на асфальт. Голова неприятно закружилась.

– Ты хоть знаешь, что это такое? – наконец, взяв себя в руки, спросил он.

– Откуда мне знать, я вижу это впервые, – ответила Инна.

Игорь заметил, что голос жены начал срываться. Не хотелось доводить супругу до слез, поэтому он бережно обнял Инну и крепко прижал жену к груди.

«Господи, за что такое наказание в конце так замечательно прошедшего отпуска на море!»

– Игорь, ты меня пугаешь, что это? – жалобно спросила она.

– Я точно не знаю, но, по-моему, это «лежачий полицейский», – с сомнением ответил Игорь.

– И что это означает?

Игорь медленно покачал головой.

– Я не знаю. Звони в полицию.

***

Алексей с трудом откинул тяжелый ржавый канализационный люк и, издав звук, похожий на рык, выкинул на землю огромную пластиковую бутыль, полную воды. Мужчина отдышался после подъема по лестнице и ступил на землю, громко выругавшись. Ботинки, впитавшие в себя сток канализационных отходов, неприятно хлюпнули, и на земле образовалась маленькая лужица, напоминавшая несмытую жидкость из унитаза, но он не обратил на это внимания. Вокруг не было ничего: ни воя сирен, ни лая собак, ни огней мчавшихся на всех парах полицейских автомобилей…

Он усмехнулся, покачал головой. Плавно потянулся и принялся разминать затекшие мышцы. Он знал, что не брал чужого и не убивал невиновного. И много лет назад, на суде, он не признал свою вину за убийство. Впрочем, не признавал он своей вины и сейчас. Он знал, что был прав и остается правым сейчас.

Он стиснул зубы. Воспоминания приносили боль.

Алексей сплюнул: неприятный привкус, который появился во рту после нескольких часов пребывания в канализационных стоках. Заложило нос, и он высморкался. Теперь он мог дышать полной грудью и наслаждаться свежим ночным воздухом. Запах свободы, которую он так ценил, к которой он так стремился, после спертого запаха канализации казался чем-то невероятным. Мысль, терзавшая сознание – «свобода», – не могла уложиться в голове. Он с отвращением снял с себя промокшую куртку и, выкинул ее обратно в люк. Следом отправились пропитанный жидкостью из канализационных труб штаны и ботинки, напоминающие протухшую запеканку. Кряхтя, он отодрал от тела скотч, на который был примотан целый ворох целлофановых пакетов и вытащил сухую футболку и нижнее белье. Остались сухими джинсы, обернутые целлофаном и спрятанные за форменными брезентовыми штанами зека. Из-за пояса появилась пара кед, и Алексей с предвкушением представил, как они сменят изношенные, вымокшие ботинки на его ногах. Была на месте и мини-аптечка: бинт, зеленка, мазь от ожогов, дезодорант и шампунь составляли все ее содержимое. Он мысленно, пункт за пунктом, перебрал все позиции своего плана – все сходилось от начала и до конца. Алексей перекрестился и, поцеловав скрещенные пальцы, послал благодарный жест небу…

– Что же…

Мужчина беглым взглядом оглядел получившуюся кучку вещей, обернутых целлофаном и лежащих у его ног. Достал из аптечки шампунь и подошел к бутыли с водой.

– Представляю, как от меня сейчас несет.

Крышка бутыли слетела на землю и он перевернул бутыль вверх дном над своей головой. Прохладная вода приятно охладила вспотевшее тело, смывая всю въевшееся в кожу грязь.

Это был поздний вечер. Уже выключили освещение на пустых улицах. По одиноким переулкам бегали бродячие собаки, прижимая хвосты при каждом шорохе. Не горел свет в окнах домов. В тот вечер ему захотелось прогуляться по ночному городу. Голову с непривычки кружило ощущение свободы, полноты вольности. И на душе было хорошо. Тридцать лет тюрьмы… Если бы кто сказал ему тогда… Нет, все это казалось смутным заоблачным сном. Кошмаром, тем, что могло коснуться кого угодно, но не его – человека, отдавшего свою душу и сердце родине в Афганистане, а потом и в Чечне. Он убивал, да, но ведь он ДОЛЖЕН БЫЛ ЭТО ДЕЛАТЬ… Мало ли кому не случалось… УБИТЬ. Но он знал, что Бог простит ему все – все то, что делалось ради благого дела, ради родины. Наверное, поэтому, по привычке, он на ВСЯКИЙ случай и взял с собой пистолет.

Алексей вспомнил, как, вывернув из-за угла пятиэтажки, увидел напротив стоящей рядом семнадцатиэтажной свечи, чуть вглубь под карнизом одного из подъездов, три темных силуэта. До слуха донеслись сдавленные рыдания женщины и неразборчивая речь мужчины. Скользкая и мерзкая. Алексей замер и нащупал вспотевшими ладонями неожиданно тяжелый пистолет. Через секунду рука одного из мужчин взметнулась и со всего маху опустилась вниз. Хлопок. Женщина, расставив руки, упала на холодный асфальт. Второй мужчина расстегнул штаны. Бивший нагнулся и выдернул из рук обессиленной женщины сумку, вытряхнул ее содержимое на асфальт. Взгляд Алексея поймал покатившуюся по тротуару губную помаду… Он понял, что рука достала пистолет. Ноги, словно сами по себе понесли его вперед… Вся обойма. Одна за другой, пули вырвались из ствола «ТТ». Отчетливые ПЛУХ – ПЛУХ – ПЛУХ – звуки разрывающейся плоти, которые прерывали чью-то жизнь

Он огляделся, выбросил в люк бутыль, в которой почти не осталось воды и с раздражением подвинул крышку люка на место. Не хотелось ворошить прошлое. Вспомнилась старая поговорка – кто прошлое помянет, тому глаз вон…

– А кто забудет, тому оба, – закончил Алексей вслух.

Он разорвал целлофановые пакеты, быстро переоделся и окинул себя взглядом.

– Женя, – протянул он, – когда я тебя увижу, я поцелую твою старую задницу! Ты ставишь меня в неловкое положение, ведь такие, как ты, не могут быть причислены к лику святых! – Алексей расхохотался: Если бы не ты, гнить бы мне на зоне до конца своих дней, друг.

Алексей огляделся. Что делать дальше? Впереди трасса, на трассе машины, после граница , и там свобода, о которой он даже не мечтал. Несколько минут ушло на то, чтобы собрать пучок сухих веток. Чиркнула зажигалка, и Алексей развел небольшой костер. Языки пламени приятно облизали жаром лицо. Он поднес к огню длинную сухую ветку и, перемешав угли, отбросил ее на землю. Костер, пламя которого, как обжора за обеденным столом, поглотило сухие щепки, потух.

Алексей закрыл глаза, сосредоточился и, вытянув вперед кулаки, разжал пальцы. Он с силой вдавил подушечки пальцев в тлеющие угли. Боль, охватившая сознание, могла свести с ума. Он медленно убрал дрожащие руки и посмотрел на подушечки пальцев. Ожег. Обожженные пальцы скрывали свои отпечатки, при этом сохранив свою функциональность. Алексей понимал, что ему повезло – ожоги охватывали лишь самые кончики пальцев.

«Ну вот, не так уж это было и страшно», – посетила странная мысль.

Алексей попытался улыбнуться, но улыбка вышла скомканной. Он тщательно осмотрел подушечки пальцев: чистая работа. Все шло по плану, который пункт за пунктом подлежал исполнению. Невзирая на боль, Алексей достал из приготовленной на этот случай аптечки мазь, обработал ожог и перевязал пальцы бинтом. Несколько минут он сидел на холодной земле, тупо уставившись на дымившиеся, тлеющие остатки костра. Затем поднялся на ноги, отряхнул тыльной стороной ладони джинсы и двинулся к трассе, до которой на глаз было пару минут ходьбы. Неторопливо он миновал небольшой холмик, пробрался сквозь кусты к обочине у автострады, и осмотрелся.

Метрах в ста от его укрытия, стоял автомобиль. А возле него два человека, совсем молодых – парень и девушка. Возможно, пара, а может быть брат с сестрой, что, впрочем, было не так важно. Лицо Алексея расплылось в улыбке. Теперь до свободы было рукой подать.

«Правда, что делать с этими молокососами?»

Это была зацепка. Но неужели какой-то мелкий барьер мог помешать осуществлению его мечты? Нет, конечно.