Текст книги "Царь пустыни (СИ)"

Автор книги: Валерий Теоли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Незачем устраивать цирк, проверяя меня, – пробурчал я, стоя на противоположном от входа краю площадки. – Недостаточно боёв с взбунтовавшимися лоа?

– Отребье, недостойное внимания. Никто из них в нынешнем состоянии не убил бы и заблудившегося в лесу ребёнка. Только бой с сильным противником выявляет преимущества и недостатки и заставляет развиваться. Девочке поединок также пошёл на пользу. Возможно, в будущем она займёт место подле тебя, а твоё окружение должно состоять из хороших воинов.

– Пустая трата энергии. Дриада не вынудила меня сражаться и в полсилы.

– Вероятно, да, – поразительно легко согласился Белый Лотос. В наших бесконечных спорах он редко соглашался со мной. – Тебе пора покинуть Карас-Гадор. Звёзды бледнеют. Остаётся меньше часа на удаление яда и возведение защиты от солнца. Я поделюсь силой, как обещал. Тебе хватит.

Я присел на верхнюю ступень лестницы, отвернувшись от божества. Подо мной раскинулся город с его разрушенными дворцами, храмами, библиотеками, площадями. Серый, мрачный, неприветливый и сроднившийся со мной. Низко висящие над Карас-Гадором тучи иногда освещались изнутри багряными сполохами. Бока туч отсвечивали алым. Что горело в вышине, я не узнал. Небеса были недоступны.

– Не прощаюсь, – бросил я напоследок и сосредоточился на ощущениях израненного тела.

…Сандэр распался лоскутами истаивающего тумана. Сдвоенный удар сердца прогремел в горящих небесах, и человек окончательно исчез. С его уходом на город опустилась давящая аура создателя Карас-Гадора. На площадке храма, у верхней ступени лестницы, материализовался высокий, укутанный в плащ из тьмы мужчина. Исходящая от него Сила душила истощённого Лотоса. Дриада, не устояв, распласталась на пороге, полумрак зала обратился темнотой. Дым от курящихся благовоний припал к полу, боясь подниматься в присутствии возвратившегося господина.

– Приказ исполнен, о, великий, – просипел склонивший голову бог растений. – Он не подозревает о наших истинных намерениях.

– Наших? – повернулось к Белому Лотосу жёсткое лицо, обрамлённое мраком. От раздавшегося голоса дрожь охватила обитателей города. – Не забывайся, старик. Твой жалкий план он прочитал задолго до ухода отсюда.

– О, великий, – простёрся ниц Белый Лотос, – смиренно умоляю о прощении и прошу снизойти до меня.

– Чего тебе?

– Зачем подвергать нас опасности? Мы едва не погибли от заклятья крылатого чудовища.

– Преувеличиваешь. Я контролировал битву со стражем Амигулэ. По-твоему, кто поддерживал в Сандэре жизнь, пока ты обучал его? Даже мою тень не убить так просто. Ранение повредило предпоследнюю печать, предоставив мне возможность ненадолго покинуть склеп, а Сандэру, наоборот, попасть сюда.

– Преклоняюсь пред вашей мудростью, о, великий.

– Не волнуйся, Нинквену, с тобой всё будет в порядке. Мы вместе завоёвывали мир. Ты из тех немногих, кто ещё помнит меня смертным. Я не наврежу тебе без веской причины.

В следующий миг великий пропал с площадки. Давление безмерной Силы снизилось, и бог растений, испытывая отвращение к самому себе, сел на платформе. Его черты исказила злость, сменившаяся спустя удар сердца страхом. Он оглянулся, словно искал свидетелей своей минутной слабости, и стиснул в кулаке костяные чётки.

До возвращения великого Лотос мнил себя повелителем, каким когда-то был. Пусть мальчишка и презирал его, обходился с ним непочтительно, всё равно бог растений повелевал дриадой и духами поклонявшихся ему эльфов.

– Ему хорошо, он вспомнил, каково вдыхать прохладный ночной воздух, – бормотал старик. – А я вынужден прозябать в тесной, грязной тюрьме среди зловонных ничтожеств. О, пламенные боги, властвующие в холодном мраке вселенной, помогите мне быстрее выбраться отсюда!

К нижней печати на вратах склепа в центре города добавилась трещина, приближая освобождение правителя Аллирана.

Интерлюдия вторая

Меледир

Наёмники прибыли в срок. На воздушной пристани Ластириоса Меледир наблюдал за сходящими по трапу четырьмя десятками бойцов школы Единорога, слепящими окружающих серебристой чешуёй доспехов. Над остроконечными шлемами развевались легчайшие плюмажи из голубых волос, нагрудные зерцала украшал вздыбившийся белый единорог. Такую роскошную броню носят мастера и наставники школы – элита воинов-чародеев легендарной Столицы Наёмников.

Сошедший первым жилистый немолодой эльф в мерцающей броне из звёздной стали цепким взглядом обводил пристань в поисках встречающего. Рядом с ним стоял, безмятежно прикрыв глаза, юноша, почти мальчик. Его длинные льняные волосы перехватывала изящная электрумовая диадема с голубым опалом, сияющая даже в мгновения, когда облака заслоняли солнце. От молодого эльфа исходила необычайно мощная аура, выдающая в нём чародея, но вот какого, определить Меледир не мог. Характерные магам стихий цвета смешаны, точно краски в палитре. Несмотря на облегчённую кольчугу и длинный меч на поясе, юноша не походил на воина. Он подставил лицо горячим лучам шунтальского солнца и будто не замечал ничего вокруг. Рядом широкоплечий бритоголовый храмовник в алом плаще поверх шипованного нагрудника с интересом разглядывал пристань.

Меледир вынырнул из потока садящихся на дирижабль пассажиров.

– Доброго дня, господин Линдор. Меледир Остроглазый из дома Высокой Сосны, личный секретарь посла Эладарна в Ластириосе, к вашим услугам.

– Помощник посла? Нас обязан встретить его сиятельство Главран, – поморщился командир наёмников.

– Увы, он занят и прислал меня провести ваше доблестное воинство на постоялый двор при посольстве, куда явится в ближайшие часы. Письмо от его сиятельства, – Меледир передал воину-магу запечатанную воском бумагу. – Если вы против, можете дождаться его на пристани.

Линдор развернул послание, прочёл.

– Мы пойдём с вами.

Посольство Эладарна располагалось в Верхнем городе, по соседству с дворцом харана дома Латахинэ. Шагая меж особняков местной знати и ангелианских храмов, мало кто из наёмников наслаждался прекрасной архитектурой зданий, барельефами, статуями и фонтанами, виднеющимися за решётчатыми воротами. Большинство бойцов отряда уже посещали Ластириос и вдоволь насмотрелись на городские красоты.

В школу Единорога набирали исключительно эльфов – высших, солнечных, тёмных, сумеречных, не нашедших места на родине, – и полукровок с выдающимся талантом к воинскому искусству. Костяк наёмной армии состоял из небогатых шунтальцев. Глава школы Линдор Садовник с радостью принимал безземельных дворян, по сути, бродячих воинов и магов, завоевавших имена на турнирах либо отличившихся в военных кампаниях. В его личный отряд входили мастера клинка, поклоняющиеся ангелу Карубиалу. У них лучшие доспехи, оружие, эликсиры, артефакты. Вместе они стоят небольшой, хорошо обученной армии и при желании без особых усилий захватят любой оазис. Достойное сопротивление им оказали бы разве что гарнизоны столиц пустынных домов – двух стоящих посреди песков крепостей и Ластириоса. Единорогам, как называли учеников и наставников школы, не мешали пустыня, жар и демоны. Некоторые мастера родом из Шунталы и до вступления в ряды наёмников ставили дневные барьеры караванщикам, отлично ориентировались по звёздам. Выродки арати не лезли к отряду вооружённых разумных, предпочитая щипать торговцев и паломников.

Линдора наняли эладарнские жрецы. Позавчера к князю Главрану прискакал гонец с секретным письмом от настоятеля монастыря-цитадели Тельперинга. Меледиру поручили немедленно подготовить четыре дюжины ящериц-скакунов, запас провизии на три седмицы, палатки и шатры. Судя по всему, готовилось путешествие в пустыню. Утром секретаря срочно послали на воздушную пристань встретить наёмников. Князь действительно не мог быть там. Он обговаривал предстоящую поездку с хараном дома Латахинэ.

Единорогов завели во двор посольства. Стараясь не затоптать специально выращиваемую нежно-зелёную траву, воины-маги рассеялись по мощёным плитками дорожкам. Вели себя необычайно тихо для разумных их ремесла, чем изумляли новых слуг.

Князь возвратился к полудню, и не один, а с солнечным эльфом в белом тюрбане, скреплённом золотым знаком сборщика податей. Широко улыбаясь, посол обнялся с Линдором, и втроём они закрылись в кабинете на четвёртом, полностью изолированном чарами, этаже башни. Они не взяли с собой помощников, удивив Меледира, привыкшего присутствовать даже на тайных встречах посла. Не минуло и получаса, как князь и командир наёмников вышли во двор.

– Меледир, – подозвал секретаря Главран, – я уезжаю. Будут спрашивать – скажи, что решил посетить Песчаные Водопады в честь праздника Снисхождения и приеду в Ластириос к новолунию. С неотложными делами справишься сам, я в тебя верю. Да и как не верить, ведь, разочаровав меня, ты отправишься назад в свою захудалую провинцию.

– Для меня честь исполнять обязанности посла, ваше сиятельство. Я не подведу. Разрешите спросить?

– Экий ты любопытный, Меледир.

– Нет-нет, не ради праздного любопытства. На случай, если прибудет кто-то из высокопоставленных эладарнских жрецов либо дворян, а вы надолго задержитесь, я должен буду им сказать, когда вас ждать.

– Жрецам и без тебя известно, где я. В пустыне, конечно же. А задержусь, так у одного старого знакомого, которого они знают.

Аглар Железный

Ласпарн встречал Аглара и Кайнэ закатным сиянием многочисленных храмовых куполов и колокольным звоном, разливающимся над городом и окрестностями. Сойдя с воздушного корабля на причал, девушка поражённо застыла. По улицам текли людские реки. Над дорогами зажигали фонари, освещающие разномастно одетых горожан и приезжих – людей, эльфов, орков и синекожих троллей, подавшихся в наёмники и состоящих на службе у местных дворян.

– Не бывала в Ласпаране? – поинтересовался у спутницы Аглар.

– Нет, – взяв себя в руки, коротко ответила Кайнэ.

Аглар в который раз поразился нраву воинственной девы. Неразговорчивая, скромная, увлекающаяся оружием и истово молящаяся всякую свободную минуту, она очень отличалась от обычных девушек её возраста, думающих преимущественно о балах и женихах. Возможно, дело в воспитании. Кайнэ вырастили жрецы и с раннего детства готовили к участи служительницы Крылатого Единорога. Вместо шитья её учили управляться с мечом и кинжалом, вместо романтических книг она читала жития святых, писание и молитвословы. Её постоянно окружали священнослужители. Со сверстниками она вовсе не общалась и в результате была далека от чаяний обыкновенной молодёжи.

Глядя на Кайнэ, Аглар смутно представлял, что её может радовать. В полёте на судне она подолгу сидела в каюте. Однажды он вошёл к ней узнать, не приболела ли она, и застал молящейся воткнутому в пол мечу. Изредка искоренитель скверны наблюдал подобное у боевых жрецов, чьим символом является прямой обоюдоострый меч. Не удивительно, что воспитанная ими дева переняла обычаи братства.

Находясь на виду, Кайнэ то и дело тянулась к рукояти оружия, иногда непроизвольно стискивала её. В обществе девушке было неприятно и неловко, она боялась команды корабля, людей, эльфов, вообще всех, не носящих жреческой мантии, и искала утешения в молитвах. Чужим целительница казалась странной, и, познакомившись с ней, её сторонились. Аглар испытывал к ней симпатию и старался разговорить и развлечь. Получалось у него плохо. Вечно замкнутая Кайнэ предпочитала беседам молитвы, а ранним утром упражнялась с клинком.

– Пойдём, – кивком указал он на спуск с причальной башни. – Нас ждут в гостинице.

– С кем нам придётся ловить Авариэль Кошку? – впервые за путешествие задала вопрос целительница.

Аглара назначили командующим пентадой и рассказали подробности задания ещё у Ильфирина. Зато личностей помощников не раскрывали. Жрецы заверили, что каждый из них мастер в своём деле. В Ласпаране к ним присоединится скрытник, выслеживающий мятежную княжну. О четвёртом участнике охоты священнослужитель умолчал. Скорее всего, это будет стрелок либо маг узкой специализации. Впрочем, не зная способностей скрытника, трудно догадаться о том, кого пришлют на подмогу. Последним прибудет воин. Аглар хотел бы лично выбрать эльфов из знакомых искоренителей скверны. Среди них немало и чародеев, и воинов. Ищущих также хватает, без них не обходится ни одна поисковая пентада. Очевидно, Ильфирин намеревался собрать лучших из лучших. Сомнительная затея. Пентады искоренителей скверны состоят из проверенных мастеров и слажены, у них за плечами опыт множества совместных заданий. В Ласпаране же придётся работать, возможно, с незнакомцами.

– Нам помогут мастер Ищущих и воитель. Способности у них спросим.

Едва они переступили порог гостиницы, к ним подошёл тощий человек в простой домотканой одежде и предложил пройти в комнату на втором этаже.

Аглар пропустил девушку вперёд, а сам незаметно осмотрел трапезный зал, коридор, лестницу, посетителей. Ничего не вызывало беспокойства, кроме внутреннего чутья мага. Он чуял неприятности. Проследив за парнем, отворившим пронумерованную дверь, обратившийся в комок нервов искоренитель скверны вошёл в комнату за Кайнэ.

В накрытом пледом кресле у камина седовласый эльф кутался в накидку из крашеной шерсти. Морщины прорезали высокий лоб, тенями лежали возле тонких губ, подчёркивая почтенный возраст. Зелёные глаза чуть ли не источали свет в астрале. Приглушённая чарами скрытности аура почти не ощущалась, точно у имеющего зачатки магического таланта дворянина. Ладонь эльфа лежала на оголовье отделанной электрумом трости из ведьминого дерева, успешно заменяющей чародейский посох.

Аглар склонился в поклоне. Кого-кого, а ректора Университета Высшего Искусства искоренитель скверны здесь встретить не надеялся.

– Светлых дней, ваше сиятельство, – не разгибаясь, приветствовал Аглар бывшего наставника.

– Здравствуй, мальчик, – чуть опустил голову архимаг.

В этот момент Аглар понял: Авариэль Кошка обречена на поражение. И неважно, кто окажется её соратником в предстоящем бою – Клеймёные или пресловутый Враг.

Глава 13. Оковы

Солнце нещадно обжигало кожу. Вот оно, рядом, кажется, протяни руку, и дотронешься до пылающего шара.

Понадобилось несколько секунд на осознание простого факта: я не могу, находясь под влиянием Дневного Господина, смотреть на слепящий диск. Под возведённым в пустыне тройным костяным щитом меня били судороги, мысли сплетались в тугой клубок. Кошмарные видения заменяли действительность, и это с Чёрным Копьём в руке.

Сейчас всё иначе. Путаница мыслей здорово мешает сосредоточиться, свет не даёт рассмотреть, что вокруг, ощущение астрала притуплено. Тело не слушается, отвечая на усилие пронзающей мышцы болью. Нетипичное вечернее пробуждение. Парящее рядом солнце, в таком случае, магический светильник пустынников. Я в комнате. Лежу на чём-то жёстком, щиколотки и запястья сдавливают браслеты. Браслеты? Не в них ли причина моей неподвижности? Череп охватывает обруч, приковывая к лежаку. Конечности растянуты в разные стороны, эдакая морская звезда, распяленная на столе. Для надёжности в «браслеты» продеты штыри сквозь руки и ноги. Корпус крепко скован обручами с шипами вовнутрь. Шею стягивает ошейник.

Не на такое пробуждение я рассчитывал. Добро пожаловать к солнечным эльфам, пожри их Бездна! Харан подсуетился, обозлённый пропажей внучки. Щит взломали, гады, а он должен выдерживать удар парового молота дварфов. Правда, в идеале. Солнце сделало его хрупким и непрочным.

– Проснулся, голубчик, – раздался вкрадчивый негромкий мужской голос. – Счастье-то какое! Как самочувствие? Не напекло солнышко?

Огненный шар отодвинулся, потускнев. Его место заняла белесая башка эльфа. Лысину и щёки до подбородка покрывали синие орнаменты. Не знал, что солнечники практикуют магию татуировок. Мысли водят хоровод, перескакивая друг через друга… Не солнечники. Бледная кожа выдаёт привыкшего к жизни в подземелье тёмного эльфа.

– Сколько пальцев? – замахал рукой татуированный тюремщик. – Промычи своё имя, родной.

Послать любопытного гархала в пешее эротическое путешествие не получилось. Из пережатого горла вырвалось шипение, распухший язык еле помещался во рту.

– Так дело не пойдёт. Потерпи, голубчик.

Шею пронзило длинными иглами, на мгновение парализовав всего меня – разум, тело, ток айгаты. Затем полегчало. Я осторожно вдохнул, стараясь не тревожить охватывающие грудную клетку шипастые обручи. Пахло лекарственными травами и эликсирами, точь-в-точь в лавке алхимика.

– Прополощи ротик, родной, – разжав челюсти, эльф просунул меж зубов металлический раструб и брызнул горьковатой жидкостью. – Не глотай. Замечательно, выплюнь. Ну, не в меня же, проказник, – ловко увернулся от плевка тюремщик. Мне от его манеры речи становилось не по себе. – Теперь скажи что-нибудь.

– Чтоб ты сдох!

– Ой, некрасиво, – зацокал языком непонятный эльф. – Давай условимся, родной. Ты ведёшь себя прилично, а я не делаю тебе больно. За сотрудничество с твоей стороны вовсе приятное сделаю. Договорились?

От слов о «приятном» меня передёрнуло. Что он имеет в виду, извращенец проклятый? Лучше уж пытки, честное слово. Хотя и боль надоела.

– Где я и кто ты? – прохрипел я.

Заскрипели цепи, ставя ложе и меня вместе с ним в вертикальное положение.

– Нет-нет-нет, вопросы задаёшь не ты. Ты отвечаешь. Раз не пытаешься оскорбить, значит, созрел для обстоятельной беседы. Достопочтенные, заходите.

Дверь за тюремщиком отворилась, и в камеру вошла группа солнечников. Впереди – харан Амар собственной персоной, справа – молодой эльф в синем, расшитом орихалковой нитью халате, слева – телохранитель из охранявших его покои. Глава дома Нейситил бесцеремонно сел на колченогий, запачканный бурым стул.

– Вот и свиделись снова, Сандэр, – впился в меня колючим взглядом харан. – Не скажу, что наша встреча доставляет мне удовольствие. Не люблю страдания, даже если их испытывают враги.

Прокашлявшись, я попытался придать голосу твердости.

– Зачем вы схватили меня?

– Ты выкрал мою младшую внучку.

– Никого я не крал. Она наняла меня спасти детей проводника Миндона. Кстати, Асталэ и девочка достигли Поющего Ручья?

– Они каким-то чудом ускользнули от тебя и ныне в безопасности.

– По-моему, у вас обо мне сложилось неверное мнение.

– Хочешь исправить его? Так же, как исправил у Авариэль и Асталэ? Шутишь, тёмный? Ты, посланец Предвечной Тьмы, собираешься переменить моё мнение о тебе? Я бы посмеялся, если бы не осознание того, какое чудовище угодило мне в руки. Над нами двести локтей земли, камня и песка, каждое помещение изолировано от других барьерами. Без ключа пересечь их невозможно. Стоит мне пожелать, и своды подземелья обрушат, а барьеры скрепят небесными печатями, и ты останешься навеки погребённым.

– Хотели бы меня похоронить заживо, уже завалили бы вход.

Засыпать они меня грозятся. Чушь! Жрецы Карубиала заплатят харану кругленькую сумму, плюс бонусы для дальних родственников. Нельзя просто так взять и закопать воплощение древнего князя аллиров, величайшего врага ангелов в Лантаре. Амар послал за добрыми святошами, и мне вешает лапшу на уши. Хочет по максимуму извлечь выгоду из моего незавидного положения.

М-да. Пациент, для вас две новости, хорошая и плохая. Хорошая – вы живы, более-менее здоровы. Плохая – это ненадолго. Посланец Предвечной Тьмы! Рассекретили и наверняка разнесли весть обо мне по всей пустыне. Нечасто ребята вроде меня попадают в лапы правителей. Обычно случается наоборот. Тьму в Лантаре ненавидят повсеместно. Исключение подземные города гархал, где к ней относятся с почтением, она же царствует в их любимой Бездне, обители высших демонов и тёмных божеств.

Я изобразил ухмылку, и тут же прилетел в зубы кулак Амара в кольчужной перчатке, заставив пожалеть об отсутствии шлема.

– Мне нравятся истории, теневик. Интересные, содержательные, из которых черпаешь полезные знания. Расскажешь такую, и я, так и быть, смилуюсь и разрешу тебе умереть быстро.

– Харан, ты меня с кем-то спутал. Я жить хочу.

– Стало быть, упираешься? Ладно. Поведаешь свою историю моему управляющему. Алахаст, будь добр, выслушай внимательно дорогого гостя. Авкар, помоги парню разговориться.

– Слушаюсь, мудрейший, – шагнул ко мне эльф в богато выглядящем халате.

– Да, достопочтенный, – опустил башку тюремщик.

Харан встал со стула, отряхивая одежды.

– Сомневаюсь, что мы увидимся в третий раз. Прощай, тёмный.

– До встречи, – сплюнул я кровь из разбитых губ.

Скрестивший руки на груди пижон улыбался мне из угла камеры. Открыто, практически дружелюбно, как старинному знакомцу, с которым давно не общался и вдруг встретился на улице. Тюремщик, надев кожаные перчатки и фартук, зазвенел инструментами на столе. Щипцы, скальпели, свёрла, топорик для рубки мяса – всё ради удовлетворения клиента. Приятное сделает? Ну да, ну да. Разложив набор маньяка, он разжёг жаровенку в углу. Надеюсь, чтобы в камере потеплело, а не для иных целей.

Зажмурившись, я позвал теневых духов. Реакции не последовало. В транс войти оказалось сверхсложной задачей. Сосредоточение сбивалось, астрал не чувствовался. Не войдя в транс, не воспользоваться и новообретёнными способностями. Боль, и ту не отключить. Когда начнутся пытки, испытаю в полной мере букет свойственных им ощущений. Вероятно, на меня наложили чары, вносящие сумятицу в разум и ауру.

– Ничего не скажешь, родной? – обратился ко мне лысый. – А то ведь потом говорить нескоро сможешь.

– Будь добр, сдохни. И лыбящегося ублюдка с собой на тот свет забери.

– Ой, какой грубый и предсказуемый. Открой ротик, вот так.

Сопротивляться было бесполезно. Тюремщик плоской деревяшкой раскрыл мне рот, вложил меж зубов прочную палочку и залепил губы щиплющей массой. И они ещё рассчитывают вытянуть из меня информацию. Изверги, садисты и попросту сволочи.

Добела раскалённая спица легко вошла между рёбер, и мир взорвался болью. Темнота раскрыла объятия. Она затягивала, и я задыхался, барахтаясь в ней, будто утопающий в болоте. Вынырнув, наконец, услышал пижона, отчитывающего истязателя.

– Да живой он. Вон, веки задрожали. Эй, родной, ты в порядке?

«Не дождётесь» хотел сказать я, но рот был заклеен. Лысый деловито засовывал в футляр остывшие спицы, вытирая их тряпицей, обеспокоенный пижон сидел в углу на стуле, закинув ногу на ногу.

– Всё равно не перебарщивай с «лучами», Авкар. Он целый день пробыл под солнцем и наверняка чуть не подох, для него магия света может оказаться гибельной.

– Я тебя умоляю. У него концентрация Тьмы на запредельном уровне, я такое только у демона Бездны видел. Ему «луч» в узле одинаково с иглой под ногтем для обычного смертного. Болезненно, спору нет, но не смертельно. Он благополучно переживёт ещё не одну экзекуцию.

– Подожди. – Пижон надвинулся на меня, заглядывая в глаза.

– Я бы не советовал прямой зрительный контакт. – Лысый взял со стола монструозный молоток и склянку с бесцветной жидкостью. – Демоны проклинают взглядом. Мне-то ничего, а ты пострадаешь. Снимать проклятие та ещё морока.

Вняв предостережению, солнечный эльф отстранился.

– В оазисе ты ходил гордым воином, – сказал он. – Хочешь умереть от меча, а не на пыточном станке? Расскажи, как обманул Авариэль и Асталэ, зачем явился в пустыню, кого привёл с собой? Прикрой глаза, если согласен.

Я уставился на пижона, не мигая. Зарежешь меня, ага. Харан потом по черепушке надаёт, о чём прекрасно знаешь.

– Плоды не зреют за ночь, – изрёк истязатель. – Я продолжу?

– Он твой.

Лысый со склянкой искрящейся жидкости в правой руке и молотком в левой присел на корточки. Колени обожгло, не так, чтобы очень, но чувствительно, будто крапивой хлестнули.

– Хм, – истязатель, молча наблюдавший за моей реакцией, встал и, отложив инструмент, сделал запись гвоздём на покрытой воском дощечке. – Изумительная устойчивость к серебру и святой воде. Кожа лишь покраснела…

– Чего ты там бормочешь? – раздражённо окликнул его пижон.

– Видишь ли, мой непросвещённый друг, носители Тьмы чувствительны к разным средствам борьбы с ожившими покойниками и духами. Соль, железо, яркий свет, вода из благословенных небожителями источников причиняет им вред. Наш парень почти невосприимчив к святой воде, серебру, соли. Вот я и задаюсь вопросом: почему так? Он не переродился в апостола Предвечной Тьмы, уязвим к свету. Благословлённая жрецом вода разъедает нечисть и нежить, а ему хоть бы хны.

– Да плевать. Применяй то, чего он не выносит.

– Как раз выясняю, что ему наиболее неприятно. Та-ак, теперь железо.

Свет магического светильника угас, засияли цветастые ореолы аур и блеклые очертания предметов. Из глубин сознания поднималась бурлящая Тьма, истинная, сокрушающая преграды и уничтожающая всех на своём пути. Чёрное море вытеснило путавшиеся мысли и обременительные ощущения телесного плана, заполонило всего меня и… отхлынуло, разбившись волнами о сверкающие неприступные скалы барьеров.

– Не пыжься, родной. Начало не призвать из-за блокирующих печатей. Ты у меня не первый носитель Тьмы, так что я принял меры. Ну не гляди, словно хочешь испепелить и заморозить одновременно! Кстати, глазки тебе надобно прикрыть, а то чем Бездна не шутит, испугаешь нанимателя, и не видать мне премиальных.

Плохо дело. Похоже на приступ. К Предвечной Тьме я за помощью не обращался, значит, скорость превращения в её раба зависит уже не от меня, а от критической ситуации, в которой окажусь. Своеобразная защита ценного сосуда. Отныне осторожность должна стать моим вторым именем. Буду беспечен, и потеряю себя.

Накинув на меня колпак, истязатель приложил к моему колену холодный молоток.

– Хочешь кричать – кричи, не стесняйся.

Вот урод. Лысый не палач, он экспериментатор, подрядившийся выполнять заказы солнечников. Исследователь. Сородичи его, небось, выперли из Подземья, им-то его жажда знаний пришлась не по нраву. По слухам, в Шунтале расположен вход во владения тёмных эльфов, так сей экземпляр в пустыню и попал.

Освобожусь и прикончу ублюдка.

Камера содрогнулась, помешав лысому опустить на колено молоток.

– Алахаст, твоё присутствие здесь совсем необязательно. Его достопочтенство не успел далеко отъехать. Садись на скорпа и догоняй.

– Поздно. Буря вот-вот начнётся. Она и отца настигнет в пути. Аквар, барьеры достаточно прочны, чтобы выдержать землетрясение?

– Это не землетрясение. – Пол опять вздрогнул, на сей раз ощутимее. – Будь другом, запрись в покоях. Тебе хорошо и мне спокойнее. Спустишься сюда, когда буря уляжется.

Повторяющиеся толчки показалась странно знакомыми. Я попытался вспомнить, чему она сопутствовала, однако, воспоминание ускользало. Точно дворфы разбивали скальное основание взрывчаткой, и вибрация распространялась на километры вокруг. Впрочем, какие дворфы в пустыне? Тут, скорее, боги выясняли, кто круче, и дубасили друг друга здоровенными дубинами.

Глупые смертные не подозревают, насколько близки к гибели. Не забавна ли забота отрёкшегося о мальчишке? Ему бы о себе подумать.

Чужие мысли на удивление чётко прозвучали в сознании.

– Весело, родной?

Я и не заметил, как засмеялся. По камере затопали, бегая из конца в конец, засуетились. Зазвенели собираемые инструменты, склянки с препаратами. Эй, чего удумал, лысый? Бросишь пленника на произвол судьбы? Наниматели не обрадуются. Рано мне умирать, жрецы Карубиала ещё не заплатили.

– Да вы издеваетесь! – воскликнул экспериментатор. – Две сотни арати чересчур много для ловчей стаи. Куда вы намылились толпой? А ты кто такой?

Чем активнее ругался истязатель, тем веселее мне становилось, хотя ситуация складывалась хуже не придумаешь. К нам, судя по обрывочным восклицаниям эльфа, приближалась орава пустынных демонов. Руководил ею некто выдающийся. Намечалось нетривиальное событие, поскольку твари раньше нападали стаями куда меньше и без командиров.

– Расскажешь что-то интересное? – Экспериментатор вынул кляп. От очередного толчка с потолка посыпалась штукатурка. – Быстрее излагай, родной.

– Я недавно посетил городишко в песках, – подавив смех, признался я, – и забрал, уходя, добычу его обитателей.

– О вашем с внучкой харана походе я наслышан, – нетерпеливо перебил лысый. – И что?

– Демоны рассердились, кинулись в погоню. Мне посчастливилось отбиться. По-моему, они не отказались от идеи наказать нарушителя спокойствия. В общем, жди гостей, родной.

– По-моему, ты врёшь. Арати охотятся за караванами и одиночками. Обломав зубы, они забыли тебя как страшный сон. Стая над нами идёт на оазис. Такое изредка случается, ничего удивительного. Нас даже не заметят. Вход в подземелье засыпан песком и завален камнями, барьер скрывает потоки силы.

– Почему тогда волнуешься? Бегаешь, обзываешь демонов нехорошими словами.

– Не нравятся они мне. Мешаются под ногами, чисто крысы. Их писк, согласись, раздражает. С детства вредителей не люблю.

– Аквар, над нами арати, – сообщил с порога пижон.

– Знаю, – устало вздохнул лысый.

– Ты не понял. Твари закапываются в песок и грызут стенки верхнего коридора.

Оба эльфа поспешно покинули камеру, не потрудившись запереть дверь. Я же, повиснув на пыточном станке, думал о грядущем свидании с демонами. Пол вздрагивал, будоража воображение и рисуя картины идущего дракона. Крылатые стражи дворца-храма чуть не грохнули меня, от их шагов пустыня не дрожала. Хотя, может, они воздушного типа, а топающий относится к земному. В моём нынешнем положении на победу рассчитывать не приходится. Запас айгаты близок к нулю, жизненные силы на исходе, артефакты восстановления разрушены, зачарованное оружие и Маркарта отобрали. На эльфов надеяться не стоит. Кто они против могучей сущности наподобие крылатых стражей? Насекомые.

Приехали, конечная. Умру без возможности сопротивления. Самая отвратительная смерть. Убьют либо отнесут в Мадбрадж и поместят в преобразовательный кокон. Нет, вряд ли. Крылан в курсе, с кем сражался, и носителя Предвечной Тьмы не подпустит к городу.

Вдалеке загрохотало, оборвав размышления. По стенам застучали мелкие камни, и спустя минуту запахло пылью. Эльфы, никак, обвал устроили, спасаясь. Отличный план! Отсюда не выбраться. Если, конечно, харан не соврал, и надо мной действительно десятки метров земли, породы и песка.

– Говоришь, родной, арати за тобой пришли, – внезапно раздалось над ухом. – Не обманываешь? Коли так, радуйся, пыткам конец.

Лысый сдёрнул колпак и залязгал замками сдавливающих меня железных полос.

– Зла не держи, сам понимаешь, работа у меня такая – людей и тварюшек всяких мучить.

Солнечный эльф, посматривая через плечо на вход в камеру, не давал мне упасть, а лысый гад возился с оковами. Закончивший с металлом на щиколотках экспериментатор заломил мне руки за спину. И только сейчас я понял – искусственная рука на месте! Занемевшая, словно деревянная, с трудом разгибающаяся, но она есть! Побочный эффект от пересадки фрагментов пойманного духа.