Текст книги "Убийца шаманов"

Автор книги: Валерий Теоли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Твою же дивизию! От мыслей о грядущей войне с духовной сущностью порядка старшейшего лоа дурно становится. Нет, такая неприятность маловероятна, я себя накрутил. Утро вечера мудренее. Посплю, с Глубинным Жрецом посоветуюсь. Девяносто процентов, буйствует на землях улиточников какая-нибудь тварюга из иного мира. Случается. Чародеи призывают кого ни попадя, порталы стихийные образовываются.

Вон на Зеркальном озере штук пять гиблых мест, в них нечисть гнездится постоянно. Выгоняй, не выгоняй, освящай чем хочешь – она опять самое большее спустя седмицу вновь появляется. Морлоки и шаманы синек борются с ней по мере возможностей.

Гиблое место – по мнению имперских магов, межмировой портал. Из иных пластов бытия через него попаданцы всякие на нашу голову сыплются, и отнюдь не хорошие человеки с Земли.

Еще и Буря Тысячелетия сравнительно недавно над араньей прошла, истончив и ослабив границы миров. Благодаря ей мы с Лилькой в Трехлунье очутились. Может, кое-кого еще занесло.

Поужинав, мы улеглись спать на ветвях. Часовыми назначили Полга, Бал-Ара и морлока Лаклака, дежурящего на реке вместе с Мунком. Третий из команды ихтианов остался ниже по течению служить ретранслятором.

До устья расстояние приличное, и не оставь мы кого-то из телепатов – не дотянулись бы до озера по телепатической связи. У морлоков радиус передачи мыслей приблизительно километров десять – пятнадцать, мы же проплыли все тридцать.

Мунка я планировал сделать нашим плавающим по реке передатчиком. Лаклак должен выполнять функции разведчика и передающего, охотясь с нами в лесу.

Ихтианы взбираться на дерево наотрез отказались. Мол, мы амфибии, к лазанию не привычны, в воде нам комфортнее. В результате они ночевали у берега, полностью скрывшись под воду. Холодрыга их не смущала. Морлоки за тысячелетия эволюции научились регулировать температуру своего тела и не мерзли в самой холодной воде. Природа в дополнение к развитому управлению процессами организма снабдила их слоем подкожного жира, защищающим от переохлаждения и дающим энергию для поднятия температуры. Хотя они могли неплохо обходиться без него, повышая градус за счет магической энергии.

Тролли разместились на ветвях, точно диковинные синие птицы-гуманоиды из фильма ужасов. Перьев не хватает, а так вполне пернатые. Длинные крючковатые носы в темноте легко перепутать с клювами. Полг, Крам и Граж заняли среднюю часть дуба, откуда легче лезть вверх и вниз. В кроне таился Шор-Таз – у него оттуда обзор неплохой.

Мы с Алисией устроились на нижних ветвях. Аэромантка для удобства создала нечто типа воздушного матраса, натянутого между ветками. Получилась мягкая постель, при обломе ветвей тормозящая падение. Девушка уверила: заклятие будет действовать независимо от бодрствования создательницы.

Рядышком, на полметра ниже, улегся я. Улегся – конечно, громко сказано. Я полусидел-полулежал на толстой разлапистой ветви, привязав себя к ней. В ствол воткнул копье и положил на него руку. Запястье и древко перемотал кожаным шнурком, чтобы ненароком оружие не выскользнуло. Неудобно, зато надежно. В случае опасности копье под рукой. Проснулся, выдернул из ствола, веревку перерезал кинжалом – и вперед, на вражину.

Помедитировав, долго не мог заснуть. Думал о сестренке. Как она на острове? О Гварде: когда он вернется и успешно ли завершит дела в гильдии? О твари-невидимке старался не вспоминать. До утра же не усну.

Завтра день хлопотный, нам всем силы понадобятся.

В конце концов к полуночи я уснул чутким сном охотника. Снились холодные, мерцающие в вышине звезды, неторопливо движущаяся по небосводу навстречу белой подружке красная луна и чернильная крылатая тень, летящая под небом к Зеркальному озеру.

Слинк

Мутная, тошнотворно пахнущая вода отвратительна на вкус. Плавать в ней подобно изощренной пытке. Только благодаря ощущению психических волн, исходящих от животных и разумных, ихтиан Слинк отслеживал обстановку.

«И почему дедушка Тланс выбрал меня на это задание?» – думал он, распластавшись на дне мелкой речушки.

Он был совсем еще молод, и, как всякому нормальному морлоку, ему нравилось плавать в чистой воде озера. Не потому что Слинк в ней родился. Он просто любил прозрачную, в меру благоухающую водорослями воду, в которой и без дара Отца Дагона можно увидеть противника. Ведь Дар, называемый людьми магией разума, не всегда предупреждает об опасности.

Разная нечисть, плодящаяся с невероятной скоростью в водоемах и лесах, умеет наводить иллюзии не хуже морлоков. Ихтиан не заметит прикрывшейся мороком невидимости речной девы, ибо ее Дар сильнее, чем у него. Поэтому исконные обитатели Зеркального озера почти всегда дежурили по двое-трое. Нескольких магов разума сложнее заморочить, и кто-нибудь из них пошлет весточку братьям и сестрам, предупредив о чудовище, прежде чем погибнет от зубов и когтей.

Врагов у морлоков немного. Из зверей и рыб почти никто не выстоит против Дара. Раньше, до союза с Водяными Крысами, разумные бежали в страхе от озера, подстегиваемые внушением жителей глубин. Синекожие шаманы, увешанные амулетами, не испытывали подобного ужаса. Они самонадеянно вступали в схватку с ихтианами и проигрывали, ибо не умели рассчитывать сил. Редко кто выдержит слитный удар всего рода морлоков во главе с Глубинным Жрецом.

Ихтианы не любили убивать. Они предпочитали пугать непрошеных гостей до полусмерти. Иногда из воды вставали кошмарные фигуры, соединяющие черты хищных рыб, пресмыкающихся и обитателей суши, дабы прогнать слишком настырных посетителей озера. Разумные не осознавали, что виденное – водяная иллюзия Стража, и считали ужасающих чудищ реальными.

Самые страшные враги морлоков – духи и одержимые ими живые. На них нельзя воздействовать Даром. Справится с ними лишь Глубинный Жрец, прибегнув к иным дарам Отца Дагона, недоступным простым ихтианам.

«Хоть бы Кан-Джай поскорее управился и мы вернулись домой», – размышлял Слинк. К ловцу духов он проникся уважением с того дня, как тот придумал способ передачи опыта старейших младшим, тем самым сократив время обучения молодых обитателей глубин. Едва вылупившиеся из икринок мальки быстро перенимали знания взрослых и реже гибли, попавшись в пасть хищников. Род благодарен Кан-Джаю и поныне признает его своим близким другом.

На памяти Слинка у морлоков было два друга среди людей – Гин-Джин, договорившийся с дедушкой Тлансом о союзе с троллями ради общей безопасности двух племен, и Кан-Джай, причем бо́льшим другом считался ловец духов. Он спас островитян от одержимого зверя, чем заслужил почет у синекожих.

Союза до объединения с Водяными Крысами ихтианы ни с кем не заключали. Обитатели суши презрительно отзывались о них, называя рыбоголовыми, боялись и ненавидели обитателей водных глубин. Слинк задавался на досуге вопросом: за что? Морлоки не сделали им ничего плохого. Подумаешь, напугали кучку рыбаков. Не убили же и не покалечили.

Они лишь хотели жить спокойно в собственных водах. Тролли не терпят чужаков у себя в лесу, огры пылают лютой ненавистью к преступившим без разрешения границы их владений разумным.

От размышлений Слинка отвлекло появление существа на грани зоны ощущения. Несомненно, пришелец разумен, тип его психических волн, как именовал воспринимаемые телепатом мыслеобразы Кан-Джай, похож на тип синекожих. Настораживала нечеткость образа. Подобное морлок ощущал у спящих троллей, гоблинов и людей.

Неясный образ медленно двигался. Неспешно гость пересек воображаемую черту, покинув зону действия Дара.

На сердце полегчало. Слинк подозрительно относился ко всему непонятному, и пропажа из поля ощущений странного существа придала ему бодрости. Он вспомнил о цели Кан-Джая и его отряда, об убийце шаманов и возблагодарил Дагона за избавление от незваного гостя. Тот живой сухопутный далеко и не сможет причинить вред. Появится, и морлок пошлет весть о нем всем в округе, отплыв подальше.

Внезапно Слинк ощутил присутствие непонятного создания в зоне досягаемости Дара, и не на пределе ощущений. Непонятное нечто возникло будто бы ниоткуда гораздо ближе, чем в прошлый раз. Ихтиан осторожно выпустил ментальный щуп, потянувшийся к существу и наткнувшийся на непроницаемую скорлупу.

Нечто застыло, точно решая, куда двигаться. Воспринимаемый мыслеобраз, смазанный и статичный, при детальном рассмотрении показался сходным с образом тролля, очень старого и злобного. Ненависть переполняла его, выплескиваясь на сознание телепата удушающей волной.

«Откуда он взялся? – Слинка осенило. Внутреннему взору предстал шаман, горбящийся под тяжестью защитных амулетов. – Но, водяной дух побери все мои неприятности, почему этот колдун такой быстрый? Я не чувствую зверя, на котором он бы скакал. Себя-то он скрыл от Дара. Однако на животных действие амулетов не распространяется. Разве что…»

От догадки в животе морлока похолодело. Если бы у него имелись потовые железы, его бы прошиб пот. Он плотнее вжался в илистое дно, стремясь зарыться в него от врага. Слинк хотел сжаться, уменьшиться, превратиться в крошечную песчинку, колеблемую речными волнами. Тогда его не учуяли бы. Цепенея, он поглубже погрузился в мягкий ил, поднявшийся над ним плотным облаком и полностью скрывшим от стороннего взора.

Он знал, этого недостаточно. Страшное нечто обнаружит его, куда бы он ни спрятался, ибо распознает жизненную и магическую энергии. Они влекут подобных существ, точно запах крови волчью стаю.

«Отец Дагон, помоги.

Дедушка Тланс, спаси.

Кан-Джай, Гин-Джин, придите на помощь».

Боязнь раскрыть себя мешала послать Зов. Слинк перестал дышать, сердце, казалось, остановилось, провалившись в пятки. Он застыл, неотрывно следя за странным существом.

Оно не торопилось. Замерев в отдалении, оно неожиданно вновь пропало из зоны внутреннего взора ихтиана.

«Ушло? Отец Дагон, сделай, чтобы оно ушло. Вернувшись домой, я преподнесу тебе сотню вкусных рыб с красными плавниками и три сотни отборных раков».

Существо не исчезло. Слинк уже подумывал предупредить товарищей по дальноречи, как оно появилось. Встало на суше неподвижно, загнав проснувшуюся храбрость морлока неведомо в какие дали.

«Соберись, ты же любимец Дагона, – увещевал себя телепат. – Все равно оно учуяло тебя. Пошли предупреждение на озеро и Лаклаку с Мунком. И перестань бояться, трус несчастный. У тебя есть чем встретить то создание. Ты же дитя Дагона! Сила Отца Глубин с тобой. Неужели ты забыл о Знаке на твоем челе?»

Нет, он не забыл. Самое время обратиться к нему.

Существо, не скрываясь, устремилось к реке. Оно узнало, где морлок. Смысла соблюдать тишину и не воспользоваться Даром нет.

В сознании выстраивались ряды мыслеобразов, преобразующиеся в мысленный гимн Отцу Глубин. Песнь ихтиана разливалась на ментальном плане, образы загорались яркими вспышками чувств. Морлок единственный раз в жизни, в час наибольшей опасности, мог обратиться к божеству за защитой. Слинк рассудил верно – сейчас настал именно такой момент.

Дагон откликнулся на зов своего раба. Слинка обволокла вязкая жидкость, формирующая подобие защитного кокона. Прочную стенку не пробьет острым копьем и разбушевавшийся тролль-берсерк.

Существо нужно подпустить ближе и ударить. Чем меньше расстояние до противника, тем сильнее ему достанется.

Направленная на нечто психическая волна парализовала синекожих, внушала слепой ужас шаманам и повергала в шок зверей, мгновенно убивала рыб в округе. Живое существо, кем бы оно ни было, она должна самое меньшее задержать на время, достаточное Слинку для побега и послания Зова.

Нечто пронеслось сквозь накатывавшую волну, замедлившись на мгновение. Морлок завопил, выпуская пузырьки воздуха. Посланный расправиться с врагом ужас словно возвратился к нему, захлестнув сознание.

В следующий миг кокон лопнул под натиском неведомой силы, и вопящего Слинка выдернуло из воды.

Я проснулся от далекого вопля и нахлынувшего чувства опасности. Под деревом рычал Акела, в череп стучались орущие голоса морлоков.

«Слинка больше нет в реке! – кричал по телепатической связи Мунк. – Кан-Джай, на него напали! Он в опасности!»

Лезвие кинжала полоснуло по травяной веревке, перерезав ее, и я с копьем в руке соскочил с ветви на землю. У моих ног волк скалился во тьму за оградой, предчувствуя беду. Было слышно, как зашевелились тролли на дереве. Возле меня бесшумно приземлился Полг в полной боевой готовности. В руках по каменному топору, физиономия свирепее некуда.

– Лаклак, Мунк, бегом в защитный круг! – гаркнул я, направляясь к узенькому проходу в колючем заграждении. – Бал-Ар, что происходит? Ты где вообще?

Ученик Трон-Ка отозвался с ветвей:

– Здесь я. Рыбоголовые перестали ощущать родича ниже по течению и подняли крик. Сторожевые варды ничего подозрительного не засекли.

«Слинк с огромной скоростью стал удаляться от реки, – в проходе показалась темная фигура Лаклака, главного в морлокском отряде. – Он вскоре пропал из нашей зоны чувствования. Его похитили!»

Ихтиан, улепетывающий от водной стихии, явление невозможное и ненормальное.

– В какую сторону его утащили?

– Прямо на полночь, Кан-Джай. Очень быстро. Так морлоки не бегают.

– Держи меня в курсе происходящего, Лаклак, и по возможности направляй. Я иду за Слинком. Полг, Шор-Таз, за мной. Крам и Граж, остаетесь следить за порядком.

Кровавый Ручей и Каменная Башка – друзья и соратники, притертые друг к другу в боях. Разрывать эту парочку неразумно. Пусть постерегут стоянку и менее подготовленных к бою колдунов.

Из веток высунулась сонная аэромантка.

– Сандэр, что случилось?

– Ничего хорошего, Алисия. Немедленно ставьте Тюрьму Четырех Ветров вокруг стоянки. Удерживайте ее до моего прихода. Всем выпить настойку полуночника!

Полуночник – растение редкое. Зерана его собирает в полнолуние и варит из него зелья, полезные для глаз. Помимо целебных свойств, они дают эффект ночного зрения на несколько часов. Ведьма снабдила отряд по настойке для тролля и человека.

Мы с синьками метнулись в проход, взяв курс на север, в лес. Двигались цепью, подавая знаки жестами. Впереди бежал рычащий Акела, чующий чужого.

Белые волки необычны не только цветом и крутым нравом. Их основная особенность в умении чуять духовных сущностей и успешно их выслеживать. Отчасти из-за этой способности я взял Акелу искать убийцу улиточников.

«Лаклак, ты меня слышишь? – спросил я мысленно. – Как обстановка на стоянке?»

«Все в порядке, – проквакал морлок в моем мозгу. – Человеческая ведьма совершила колдовство, и мы в ветряном мешке».

Отлично, Алисия, хорошая девочка. Продержись до нашего возвращения. Раз тварь покусилась на ихтиана, то, вероятно, она захочет достать добычу повкуснее, находящуюся поблизости. Из пяти накачанных магической энергией колдунов можно целое пиршество устроить.

Успеть бы до гибели морлока. На потери в начале похода я не рассчитывал.

«Лаклак, мы идем наперерез Слинку?»

«Да, верно. Вы достигнете края моей зоны Дара в том месте, где пропал наш собрат».

Ночью по аранье не погоняешь. Будешь беспечен – нарвешься на хищника. Для разведки перед нами и скакал, преодолевая низкорослые кусты и поваленные деревья, волк. Зверя он учует издали и предупредит.

Из тьмы проступали очертания древесных гигантов, обретая серые оттенки. Настойка подействовала. Теперь передвигаться легче.

Разогнавшись, я чуть не споткнулся о неожиданно легшего на живот и замолчавшего Акелу. Подал знак троллям остановиться. Волк двинулся ползком, попеременно оглядываясь на меня и синек. Прополз метров десять и свернул, обходя препятствие.

Ага, понятно. По курсу засела зверюга. Ее не напугаешь белым волком и тремя разумными. Медведь? Саблезуб?

«Лаклак, кто перед нами?»

«Будьте осторожны, рядом с вами зверь. Я его не сразу почувствовал».

Я вгляделся в просветы между деревьями. Безлистые ветви колебал ветерок, обдувающий бугристую серую спину за ними. Зверь походил на небольшой холм, покрытый замшелыми каменными плитами. На самом деле плиты были костяными пластинами на толстой, поросшей короткой шерстью коже.

Инстинктивно пригнувшиеся синьки и я медленно и тихо двигались за волком. Не хватало нам с лесным господином Кародом в недобрый час повстречаться. Карод сволочь огроменная, больше лесного олифанта, с бивнями полутораметровой длины. Его сторонятся все в аранье, кроме самых безбашенных хищников.

Тролли охотятся на него крайне редко, зачастую оставляя в покое. Мясо жесткое и невкусное, шкура на одежду не годится. Ценного кот наплакал, сердце да печень, и то внутренности лишь колдуны синек ценят. Из ливера противоядия готовят – карод же к ядам животного происхождения стоек. Его и василисковым парализующим газом не свалишь.

Очень уж опасна здоровенная бронированная туша, с превеликим трудом протыкаемая заговоренными копьями. Несмотря на массивность, карод ловко вертится, подрубая противника длиннющим хлыстоподобным хвостом. До единственного более-менее уязвимого места у него – горла – добраться сложно. Слепой, ориентирующийся по запаху и осязанию зверь, сноровисто сбив с ног хвостом, разворачивается и тут же нанизывает врага на бивни.

Неудивительно, что его не сразу засек морлок. Броня гасит психические волны, исходящие от животного. Имперские бестиологи утверждают, карод – зверь магического происхождения, магии разума практически не подвержен.

Эй, чем он так возбужден? Осязательно-обонятельные жгуты-антенны туда-сюда стригут воздух. Где-то бродит очаровательная кародиха? К движениям антенн добавилось недовольное фырканье. Зверюга заворочался на коротких лапах, улавливая возбуждающий запах.

Карод травоядный. Ихтиана в реке ему незачем трогать, да и бегает он средненько, наравне с человеком. От кого ему, хозяину араньи, убегать?

«Лаклак, наш бронированный друг какой-то взволнованный. Поблизости нет никого из его потенциальных врагов?»

«Лишь вы. Больших животных не чувствую».

«Он нас не учуял?»

«Карод… боится, Кан-Джай».

Вот так новость. Чтобы испугать карода, надобно постараться. Дракон над нами не парит случайно?

Мы обогнули гигантскую тушу по широкой дуге. Между нами и лесным исполином метров пятьдесят, за стеной из деревьев его не видно.

«Лаклак, ты ничего странного в лесу не замечаешь?»

Секунд пять длилась пауза. Наверное, ихтиан тщательнее сканировал местность.

«Пояснишь?»

Блин, Лаклак, ты не морлок, а еврей трехлунский. Вопросом на вопрос отвечаешь.

«Здесь птицы не поют, и звери не ревут, и только мы, спина к спине, врастаем в землю тут», – перефразировал я строки из знаменитой песни. С момента ухода со стоянки действительно не слышно типичных лесных звуков.

«Слинк перед исчезновением выпустил волну страха. Может быть, она насторожила птиц и зверей».

И пси-волна, мощнейшее оружие морлоков, на похитителя должного эффекта не возымела. Кто у нас иммунен к магии разума? Духи. Так-с, доказательство гипотезы о духовной сущности, убивающей колдунов, налицо.

Между прочим, психическая волна не распространяется в лесу дальше километра. Растения ее гасят. Мы на расстоянии минимум двух кэмэ от речки. Делаем выводы.

«Кан-Джай, погоди. Животные встревожены не из-за Слинка», – сообразил ихтиан.

Лес реагирует на схватившее морлока существо. Когда в аранье буйствует лоа, все так же беспокоятся. И птицы, и звери, и насекомые.

Мы отошли от карода на безопасное расстояние, и Акела вновь зарычал, поднявшись и потрусив на север.

«Лаклак, ты можешь определить, с какой скоростью двигался Слинк? Сравнительно с каким животным?»

«Хм, – задумался ихтиан. – Он несся прямо на север, не останавливаясь, будто напуганный олень. Нет, быстрее, намного быстрее оленя. Даже сравнить не с кем».

Представляю. Несется чудище с морлоком в пасти сквозь чащу, ветки ломает, о кусты шкуру обдирает. Следы должны быть. Если похититель бесплотен, то тело Слинка протащить по лесу, не поломав ни веточки, нереально. И запах схваченного телепата на ветках и деревьях остался, по нему Акеле найти ихтиана проще простого.

«Кан-Джай, вы вот-вот дойдете до места, по которому двигался Слинк».

У глубокого оврага Лаклак нам просигналил – мол, мы на линии движения похищенного ихтиана. На дне оврага Акела прижал уши и зарычал громче, нюхая воздух. Вроде бы Слинк здесь был, да никаких обломанных веток, следов крови и отпечатков на земле мы не нашли, как бы внимательно ни осматривали место.

«Ты уверен, что мы идем в правильном направлении, Лаклак?» – с сомнением спросил я по мыслесвязи.

«Да. Морлоки не забывают однажды чувствованное».

Ладно, применим другой метод поиска. Я обнял волка за шею и заглянул в глаза.

– Акела, ищи морлока. Ищи!

Мой пушистый напарник заворчал и, вырвавшись из рук, стрелой полетел из оврага. Взял след, умница.

Бег по ночному лесу – занятие экстремальное и чревато сломанными конечностями для неосторожного спринтера. Да и вообще шею свернуть легко, неудачно споткнувшись о торчащую из земли корягу. Мы с троллями неслись, перепрыгивая препятствия благодаря настойке полуночника, и все равно наш марафон мне казался чересчур медленным. За секунды вынужденной остановки Слинк платил высокой ценой.

Стоянку заслонили древесные стволы минут десять назад. За это время с ихтиана могли снять кожу и разделать, словно добытого на охоте вепря.

«Кан-Джай, теряю вас, – доносились обрывочные фразы Лаклака. Его затихающее бульканье тонуло в море неясного шума, производимого нами при беге по чащобе. Я уже не заботился о скрытности. Главное – спасти Слинка до его смерти. – Вы вне зоны моего Дара…»

«Слушай, Лаклак. Не вернусь до рассвета – передай нашим, пусть окопаются в деревне Улиткоголовых и не лезут на рожон, ждут подкрепления от озерников. Слышишь, Лаклак? И сообщи дедушке Тлансу обо всем. Связывайся с ним днем, ночью будь в селении улиточников».

«Да, Кан…»

Связь прервалась.

В дополнительном отряде от Водяных Крыс я абсолютно уверен. Прознавший о нашем положении Ран-Джакал объявит сбор со всего озера и пошлет группу уже из нескольких десятков бойцов и шаманов. Тролли своих в беде не бросают.

Бешеный бег по аранье, казалось, длился целую ночь. Остановившись на полянке и взглянув на небо, я по положению луны понял: минуло всего около часа с начала погони. Мы двигались строго на север, не сворачивая, за скачущим по бурелому Акелой.

Лишь бы Алисия сумела продержать воздушный барьер до нашего возвращения.

Волк выскочил на прогалину, оставленную пожаром, и завертелся под деревьями, завывая и глядя то наверх, то на нас.

В воздухе послышался едва уловимый запах реки. Слинк близко. Я проследил взглядом, куда смотрел Акела.

Высоко в кроне голого дерева неподвижно висел морлок, привязанный за ноги плющом к ветвям. С опущенной вниз головы тянулась еле заметная ниточка слюны из приоткрытого рта.

Подав троллям знак сторожить на земле, я быстренько влез на дерево. Духов рядом нет, я бы ощутил их присутствие. С некоторых пор есть у меня такая способность. Сравнявшись с ихтианом, я притянул его за руку ко мне, нащупал артерию на шее. Живой! Пульс слабенький. Ничего, мы это исправим, Слинк. Доставим тебя к целителю улиточников, он тебя вмиг вылечит.

Не выпуская морлока, перерубил топором связывающую его лозу. Теперь осторожненько слезаем. Привести в себя ихтиана на дереве я не рискнул. Заорет, конечностями замашет житель водных глубин. На дереве небось ни разу не был. Оно нам надо – разглашать наше местоположение на весь лес?

К Слинку что-то прицепилось из астрала. Нечто мелкое, голодное и злое. Ненависть так и прет. Придем на стоянку – вычистим заразу. С ритуалом очищения от низших духов любой, проучившийся у шамана больше полугода, справится.

Не исключено, прилипала на самом деле совсем не мелкий дух. У лоа множество неприятных умений, и какой сюрприз могла преподнести нам тварь, остается гадать.

На земле я перекинул тщедушное тельце морлока через плечо и жестом скомандовал уходить. Со своей нереальной скоростью убийце не составит труда догнать нас, но Слинка ему без боя не отдам.

Полг тронул меня за запястье и жестами показал – мол, тварь не просто так ихитана оставила. Блин, Змеиная Шкура, а то я сам не понимаю! Висит себе тушка на дереве, готовая к разделке, рядом никого. Я сначала заподозрил ловушку, да только не соответствует эта тактика прошлым убийствам. У синек из-под носа крали шаманов, и совсем не для того чтобы за похитителем устраивали погоню. Иначе следы попадались бы на каждом шагу.

Не для спасательной партии рыбоида здесь подвесили. Шаманов с учениками всегда находили вместе. Тварь собирала их, потрошила… Точно! Она пошла за следующей жертвой! Иного объяснения не вижу. Твою же дивизию, ребята, держитесь там, у реки. Она с вероятностью девяносто процентов за вами пошла.

Алисия, не подведи. Создавай свой ветряной барьер и держи, сколько сможешь. Никто из нас подобной защиты не умеет ставить. Я и улиточник – точно, насчет ученика Трон-Ка сомневаюсь. Не могут ученики, сколь бы сильным ни был учитель и какими бы талантливыми они себя ни проявляли, применять заклятия уровня Тюрьмы Четырех Ветров.

Ох, и разозлится же убийца, не обнаружив на «разделочном столе» тушки морлока. Искать пойдет по запаху и айгате, как всякий злой дух. И встретится с птицей обломинго. Спутаю гаду карты.

Удалившись от дерева, где висел ихтиан, приблизительно на километр, я дал знак притормозить и положил Слинка на прелую листву. Лишь бы успеть, лишь бы успеть. Вынул ритуальный обсидиановый нож с костяной рукоятью, вырезанной в форме клыкастого обезьяньего черепа. Подарок Кьюзака к началу обучения у него шаманизму. Шепча призыв младших лоа, черчу кончиком лезвия знак Жертвы Серым Пределам на груди морлока.

Черная магия чистой воды. Узнав, чем я занимаюсь, имперцы бы сожгли меня на следующий день, спозаранку. Тролли к темному искусству – так вредоносное колдовство величают маги – относятся лояльнее. У них каждый второй шаман его практикует. Мало кому в голову приходила мысль использовать приемы черной магии не по прямому назначению. Мне вот пришла. Кьюзак, помню, долго морщился, выслушивая мои аргументы относительно пользы обряда вызова злых духов для того, в кого их подселяют. Гвард вообще чуть ли не матерился, прослышав о моих теоретизированиях.

Настал час воплотить теорию на практике.

Рану ихтиана присыпаю пеплом от погребального костра. Точнее, от сожженной погребальной лодки. Ритуал завершен, прошу духов к столу.

Практически сразу ощущаю холодную волну душного смрада. Я позвал, и они явились. Младшие лоа, пожиратели магической и жизненной энергий. Злые духи низшего порядка, мошкара мира мертвых. Они втягивались через знак на груди Слинка, пожирали имеющиеся в нем силы.

За сутки абсолютно здоровый разумный, над которым сотворили ритуал Жертвы Серым Пределам, чахнет и погибает. У него сначала истощается айгата, затем плоть дряхлеет, и он умирает глубоким стариком.

Я не позволю морлоку умереть и изгоню пожирателей, едва они съедят всю магическую энергию. С ней они слопают и ту пакость, прилепившуюся к ихтиану. Конечно, ему будет нестерпимо больно жить несколько дней, до восстановления айгаты, с истощенным астральным телом.

Его уже сейчас сложно отыскать в астрале. Он становится невидим для духовного зрения. Энергии у него было маловато, верно, сильное заклятие применил. Нынче и того меньше.

Запах тоже изменится. Я вырезал ножом на земле знак земляной стихии, полоснул по своей ладони и, сцеживая кровь в колдовскую фигуру, набрал пригоршню сырой земли из-под дерева, перемешанной с перегнившими листьями. Подозвал троллей, измазал пахнущей гнилью и сыростью жижей лица Слинка, синекожих и свое. Мысленно обратился к духам земли с просьбой скрыть нас от нюха врагов. Повторял просьбу, закрыв глаза и отгородившись от внешнего мира, пока не вошел в легкий транс. Звуки пропали, я остался наедине с незримой массой земляных духов, соединенный с ними алой кровяной нитью.

Стало вдруг спокойно на душе от уверенности – духи приняли подношение и выполнят обязательство.

Усилием воли отрываюсь от нити и выныриваю в реальность ночного леса. Вокруг напряженные физиономии синекожих, склонившихся над лежащим мной. Все нормально, парни, утомился слегка. Даже простейшие магические действия страшно изматывают из-за малого запаса айгаты.

На меня навалилась усталость, словно не спал неделю. Еще и слабость, вставать тяжело. Хочется лечь и спать.

За что не люблю магию Трехлунья – так это за чрезмерный откат после заклятий и ритуалов. Магической энергии требуется прорва. Истощение отрицательно сказывается на состоянии мага. Бывает, особо мощные заклятия лишают волшебника возможности двигаться.

Шор-Таз хмыкнул и перебросил меня через плечо, точно тушку какой-нибудь оголодавшей косули. Боковым зрением замечаю Полга, сделавшего то же с ихтианом, и пальцовку Вяленого Быка, приказывающего путать следы.

Сметливые у меня бойцы. Выследить нас сложновато будет и злому духу. Я и морлок истощены, по айгате нас не учуешь. По запаху тем более. А уж на запутывании следов тролли серебряного единорога съели.