Текст книги "Канцлер - 1 (СИ)"

Автор книги: Валерий Шалдин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Дома мы осмотрели трофейную барсетку. Там точно оказались документы, ключи от автомобиля и дома, немного денег. Документы оказались на имя Виктора Черемисова. Это имя, как я помнил, фигурировало в архивах Гусева. Покойный Черемисов трудился на поприще бандитизма в бригаде некого Бори Маслова, по кличке Масло. Сам же Черемисов носил погоняло Мотыга. Ну, Масло так Масло, да хоть Маргарин. Раз твои люди подняли свои хвосты на нас, то отвечай. Теперь у нас есть два объекта, на которых мы испытаем наши новые изделия. Первый объект это двухэтажный дом заместителя начальника милиции, который нам остался должен. Второй объект, пока не знаю, на разведку вот сходим и узнаем, что там за дом у этого Масло. Эх, заботы, всё, заботы.

Ещё сутки мы потратили на доводку наших изделий и уточнение обстановки. Пришло время действовать. Действовать решили тёмной ночью, когда только последователи Лёни Провидца, медитируют на звёзды, а все приличные люди спят крепким сном. Объект Љ1 был под наблюдением сотрудников милиции, поэтому мы действовали с самого неудобного для сотрудников направления и издалека. Мы давно заметили, что милиция стала усиленно охранять своего начальника. Всегда, метрах в 50 от его дома стояла машина с сотрудниками. Сотрудникам было скучно. Окна в машине были открыты, два человека там уже совершенно утратили бдительность. Они курили на посту, ели пирожки, болтали. Мы зашли с другой стороны и стали действовать с расстояния 200 метров от объекта, находясь в тени. Надеюсь, этот пистолет на 200 метров забросит пулю. Во всяком случае, прицел на такую дальность у него рассчитан. "Бесшумный" пистолет Руни был заряжен всего двумя патронами. Вот они то и являлись нашими новыми изделиями. Нам трудно было сделать модификацию патронов на местной технологической базе, много пришлось поломать голову, но, наконец, справились. Правда, как всегда мощность была приблизительная. Один патрон был чисто зажигательного действия. Его пуля при столкновении с твёрдой целью превращалась в пар с температурой порядка 30000 градусов по Цельсию. Естественно, сгорит всё, до чего дотянется пуля. А вот первый патрон, который сейчас отстреляет Руни, это наша гордость (впадаю во грех, поставлю потом сто свечек). Его пулю было значительно труднее модифицировать. Точную мощность мы не смогли рассчитать. Это порядком 50-250 кг тринитротолуола. И я подозреваю, что, скорее всего, будет по максимуму, что категорически плохо. Так и сами можем пострадать, находясь всего в 200 метрах от объекта. Но Руни настойчиво доказывала, что 250 кило это очень низкая вероятность. Процентов так 10. Считаю это большой процент. Но испытания проводить надо.

Находясь в тени, Руни прицелилась из пистолета в дом, находящийся в 200 метрах от нас. Эта не промахнётся. Элита лейб-гвардии. А Руни целый майор. В переводе на обычные армейские звания она бригадный генерал. Два раза громко звякнул механизм пистолета. Секунда и раздался оглушительный взрыв. Следом мощное световое излучение. Мы стояли, спрятавшись за стеной дома и прижавшись, друг к другу. Хотелось сделаться маленьким и незаметным, а с неба всё падали и падали огромные фрагменты здания. Наверное, с целую минуту продолжали сыпаться подарки с неба, круша соседние здания. Многие подарочки были с огоньком. Килограмм на 80 наше изделие сработало наверняка. В тени и в дыму мы тихо покинули нашу позицию по направлению к цели Љ2. Это дом Масло. Плохо было то, что второй объект находился далековато от первого. Хотелось бы, чтобы он были рядом. Одним залпом и накрыли бы. Но, ничего, прогулки по свежему ночному воздуху это полезно для организма. Врачи советуют.

Спокойно погулять не получилось. Город проснулся. Опытный, после взрыва библиотеки, народ высыпал на улицу и с опаской посматривал на небо. Объект Љ1 весело пылал. Всё как всегда. Куча народа. Вой пожарных машин, крики сигнализации. В общем, у них тут по ночам весело.

Как бы то ни было, но до дома Масло мы добрались без приключений. Его дом находился в очень удобном для нас месте. Наверное, строился с расчётом отсутствия соседей, в зелёном, экологически чистом районе, так сказать. Да тут, откуда не выстрели в дом никто и не увидит, кругом тень и деревья. Руни, главное самой в дерево не попасть, о последствиях я и думать не хочу. Руни опять проявила отменную выучку и умение пользоваться любым, самым экзотическим оружием. Таки попала, о чём свидетельствует взрыв и вездесущие куски кирпичей, летящие сверху. Применять термический заряд, на этот раз я запретил. Что-то там не доработано, световая энергия чрезмерная.

Дома я этой проблемой озадачил Руни. Пусть доводит изделие до совершенства. Да, и ещё, дома на кухне я вдруг заметил мелких, но шустрых насекомых. Здесь их называют тараканы и очень не любят. Поэтому я нарезал Руни дополнительную задачу: придумать вещество, которое отваживало бы этих насекомых с нашей кухни, а ещё лучше с дома, участка или всей улицы. Руни безразлично пожала плечами, сказав, что эта проблема решается быстро. Достаточно поймать несколько этих насекомых, выделить из них феромоны, это продукты внешней секреции, которые очень не любят эти насекомые, усилить их в модификаторе, и всё, проблема решена. Можно и наоборот сделать, выделить приятные для насекомых феромоны. Сообщив мне эту ценную информацию Руни пошла ловить тараканов.

*************

– Якобс, – с интересом посмотрел на банку растворимого кофе майор Крылов. – Приятный вкус, как у Чибо. В последнее время у него резко улучшилось настроение, это стало происходить в аккурат, как майор стал проводить ежедневный ритуал прикосновения к Праведнику. Мракобесие голимое, но как хорошо действует. Настроения хватает на целые сутки.

Он взглянул на часы, до окончания дежурства оставалось ещё много времени, да и ладно. Запах кофе успокаивал. Вносил в обстановку в дежурке нотку умиротворения.

К последним событиям в городе уже притерпелись. Свыклись. Даже нашествие скорпионов не смутило туапсинцев. В голову лезли мысли. Мысли о ремонте в доме, об отпуске. Только о работе не лезли.

Наконец Крылов закончил с удовольствием рассматривать банку кофе и, выдохнув, сказал:

– Будешь, Вадим, пока кипяток не остыл?

Это он обратился к старшему сержанту Глушко, который зашёл в дежурку, и сейчас сидя на казённом стуле, увлечённо рассказывал Крылову о последних городских слухах.

–.....вот тут Лёня и говорит, – продолжал рассказывать Глушко. – Что земля их принимать не будет....Выкинет из своего чрева...и Апшеронск всех убьёт..... Так и сказал. Теперь народ думает, про кого это он сказал. Опять непонятки. И зачем он сюда Апшеронск приплёл.

– Конечно, буду, наливай, – прервал свой рассказ Глушко.

Он взял вкусно пахнущую кружку и зажмурился в предвкушении. Нет ничего лучше, чем в милицейской дежурке выпить чашечку кофе. Тут всё вокруг такое знакомое и родное.

– Слушай дальше Андреич, что народ говорит, – попивая кофе мелкими глотками, продолжал говорить Глушко. – Поговаривают, что не всех скорпионов в горах прибили. Что некоторые нашли дорогу в город. Слышал же, недавно нашли трупы Мотыги и Быка из бригады Масло. Ну, это Вити Черемисова и Коли Быковского. Вид у них такой был, когда нашли их тела, что похоже на действие яда скорпионов. Якобы Витя с Колей на клешни им в той подворотне наступили. А скорпионы в мусоре шхерились (Куда Лёня смотрит? Развёл, понимаешь, мусор в городе). Те выскочили, Мотыгу с Быком и покусали насмерть. Но тут, Андреич, не всё так просто.

Глушко резко понизил голос и, озираясь, произнёс, что народ скорпионов связывает с ФСБ. Думает, что это их рук дело. Соседи, что-то с бандой Масло не поделили. Вот и натравили на них своих ручных скорпионов. Намазали одежду потсанов чем-то, вот насекомые, или кто они там по ботанике, и навелись на Мотыгу с Быком. Вот увидишь, дело замнут для ясности. А скорпионов на секретном полигоне испытывали. Уже весь город поговаривает об этом. Из-за скорпионов по ночам скоро по городу не пройдёшь. Страшно.

– Но, я тебе, Андреич, вообще жуткие вещи расскажу, – понизил голос совсем до шёпота Глушко. – Многие наши коллеги в управлении связывают Лёнины слова с нашим заместителем. Дескать, раз Праведник приговорил всё банду Носа, с которой дружил заместитель, то и ему достанется. Бежать надо мужику, бежать. Куда-нибудь на Север, может там его судьба не достанет.

– Да, брось ты волну гнать. Ерунда всё это, – майор отмахнулся от таких, практически бабских сплетень. – Нашего сейчас охраняют как принцессу. Воробей не пролетит.

Как только он это сказал и подал кружку с кофе сержанту, здание опять задрожало. Где-то опять что-то взорвалось. Что стало уже привычным в этом городе.

Мелодично зазвонил телефон. Майор взял трубку, выслушав говорившего, аккуратно поместил её на телефон.

– Что, Андреич, опять война? – буднично спросил сержант.

– Знаешь что, я теперь нашего Лёню буду на червонец обнимать, – медленно проговорил майор. – Взорвали дом нашего заместителя! Приказ поднять всех на ноги.

Майор пока не знал, что через полчаса на воздух взлетит ещё один хороший дом, но тоже принадлежащий нехорошему человеку.

**********

Утром, после очередных ночных взрывов, становившихся в этом городе привычным атрибутом жизни, народ стал приходить в себя. Ну, кто как мог. Лёня и его клевреты особо и не напряглись, ну бабахнуло пару раз, делов то. Однако, ближе к обеду на Лёню было совершено нападение. Клевреты прощёлкали, как к тусовке подъехала подозрительная машина с местными номерами, от неё к Лёне уверенной походкой подошёл тридцатилетний крепкий парень бандитской наружности. Видно было, что этого парня капитально трясло. Не сказав даже "Здрасьте" парень ладонью заехал Лёне по лицу, сильно расквасив тому нос. Тут клевретов проняло. Поняв, что их кумира бьют, они всей толпой кинулись на парня, началась свалка. К орущей и пихающейся толпе тут же подскочили милиционеры Лебедев и Гаспарян, которые вытащили парня из толпы Лёниных почитателей. Парень тоже орал, что это Лёне за Масло, за Мотыгу и Быка, что нечего всякую ерунду пророчествовать, когда это касается правильных потсанов. Парня опознали как члена банды Масло, которого ночью взорвали. А психованного парня звали Концерт, в миру Эдуард Савинков. Крайне невыдержанный истеричный тип, который своё прозвище получил из-за манеры общаться с окружающими с нотками истерики, переходящими в визг и оскорбления.

Менты, которые увели Савинкова от Лёни, доставлять в участок Концерта не стали, получив от него отступные по три тысячи на один милицейский нос. Короче, отпустили распоясавшегося бандита на все четыре стороны.

Танюха Пыжик суетилась вокруг пострадавшего Лёни, прикладывая к разбитому носу кумира платок, смоченный в питьевой воде из пластиковой бутылки. Она приговаривала, что дела этого так не оставит, что сообщит в ментовку о нападении на самого Провидца, отца родного и кормильца.

– Отвянь, Танюха, – вяло отбивался от неё пострадавший Лёня. – Этот Концерт не жилец уже, скоро он помрёт от двух штырей.....а Апшеронск всех убьёт, даже этих двух ментов....

Кто-то усиленно записывал за Лёней его пророчества. Опять сплошные непонятки. Настораживало слово "Апшеронск".

Эдику Концерту донесли о словах Лёни. Впрочем, Эдиком в глаза его никто не называл, знали, что бандит этого не любит, плохо рифмуется слово Эдик.

– С чего это меня штыри убьют? – стал впадать в истерику Концерт. – Это братья Штырины, что ли? Так это правильные потсаны, а у меня с ними тёрок и непоняток сроду не было. У нас разные темы.

Действительно, банда Масло в основном промышляла разбоем, вымогательством и сотрудничала с чеченскими преступными группировками. А вот группировка братьев Штыриных крышевала гостиницы и контролировала сутенёров. Так, что Лёня в очередной раз сбрехал. Вот воссоздам бригаду, подумал психопат Савенков, точно начищу чавку Тапку, будет гад на меня работать, бабло в клюве таскать.

Сейчас в городе усиленно велись восстановительные работы. Самой востребованной профессией стали стекольщики, кровельщики, установщики окон и дверей. Даже реклама по этой теме исчезла. Представители этих профессий были завалены заказами на несколько месяцев вперёд.

Ещё город готовился к большим похоронам. Под развалинами взорванных домов были, наконец, извлечены трупы их хозяев. Вернее, то, что от трупов осталось. Правда работнику правоохранительных органов повезло, от него осталась верхняя обгорелая половинка. Боре Масло повезло меньше, от него осталась только голова.

Как сообщалось, похороны пройдут через неделю, сроки затянуты из-за необходимости проводить следственные действия. Так совпало, что милиционеры и бандиты своих людей решили хоронить в один день, на Кроянском кладбище. Только траурные мероприятия по сотруднику милиции пройдут до обеда, а братва своего отправит в последний путь после обеда.

************

Меня не устроил такой расклад, что плохие люди будут спокойно погребены. Причём такое дело не устраивало решительно. А где резонанс? А где общественное мнение? А где чума на оба ваших дома? Я объявил Руни, что решил сорвать похоронные мероприятия, причём самым радикальным способом, таким, каким она больше всего любит, то есть с треском, шумом и взрывами. Пока Руни была озадачена изготовлением яда от тараканов, и доведением изделий до ума, я проводил разведку. Сначала я планировал установить мины в сами могилки, но пришлось от этого отказаться. Братва и милиция крепко охраняла места проведения обряда. Видел там даже взрывотехников. Сейчас там постоянно крутились люди, вычищались от мусора даже соседние могилы. Тогда я решил усложнить план. Будем вести обстрел из автомата специальными снарядами с расстояния 600 метров. Но и от этого плана пришлось отказаться. Стрелять пришлось бы фактически по площадям. Нет воспитательного эффекта, зато громко. Оставалось совсем немного времени до похорон, когда у меня, наконец, созрел приемлемый план. Вот этот план я и стал реализовывать, а Руни всё же сделала отраву для своих тараканов. (Или от тараканов?). Но, как всегда переборщила, хотя её оправдывает то, что я сам сказал, чтоб яд действовал по всей улице. Погорячился.

Руни выделила противные тараканам феромоны, усилила их через модификатор. Полученным веществом, она, не долго думая, натёрла мелкие монетки. Вот одну такую монетку она и положила на пол кухни. Тараканы сдрыснули сразу, только их и видели. Но эксперимент надо было продолжать, так думала неугомонная Руни. Она разбросала монетки по двору, в гараже, даже по улице. Монетки кончились. Тогда Руни взяла и обменяла бумажные деньги на три килограмма мелких монет. Надо же их по всему городу разбросать. Все их натёрла веществом от тараканов. Она уже строила планы по размещению монеток по всему городу, как, наконец, вмешался я и обломал её научные изыскания, велев отдать всю эту кучу монет Лёне, а нам есть чем заняться. Руни пришлось подчиниться и отнести монеты Лёни Праведнику. Там она высыпала их все в дежурную коробку для денег.

Пока мой боец маялся дурью, я работал. Причём, как потом оказалось, весьма эффективно. А натолкнули меня на такие действия, случайно увиденные мною в одном из магазинчиков, торгующих всякой всячиной для туристов, две дощечки формата А4 с красиво вырезанным гербом города Апшеронск. Дощечки были сантиметра два толщиной, лёгкие, красиво выполненные и покрытые лаком. Замечательные штуковины. Вот в них я и помещу мины с дистанционным взрывателем.

Припахав своего бойца достойной задачей, я решил отдохнуть от этой всей суеты. Вот и книги духовного содержания имеются.

*******

В небольшом, но весьма почтенном заведении, торгующим ритуальными вещами, крайне необходимыми при погребении, прозвенел звонок. Голос говорившего был с приблатнёнными нотками:

– Алле, магазин, Апшеронская братва беспокоит, – раздалось в трубке. – Заказ будем делать.

Выяснилось, что Апшеронская братва, прознав о переходе Бори Маслова в лучший мир, решила отметиться двумя шикарными венками с траурными лентами. Говоривший просил подобрать для Бори Маслова два самых дорогих венка, но на один из них надо обязательно присобачить герб города Апшеронска. Узнав, что два венка вместе с лентами обойдутся в полторы тысячи рублей, голос очень опечалился:

– Не, брателла, не пойдёт, – с грустью сообщил голос. – Дороже надо. Это ж проявление уважухи. Понимать надо.

Голосу пообещали изготовить эксклюзив за две тысячи рублей, будет жутко красиво, но и это ему было мало:

– Не, красиво не надо, надо дорого, – настаивал голос. – Надо на восемь тысяч.

Наконец, магазинщики сдались, взяв заказ на восемь тысяч рублей, пообещав, что все листочки и цветочки на венке огромных размеров будут из золотых листьев. Будет очень дорого смотреться.

– А блестеть всё это будет, как у кота глаза? – интересовался голос.

Пообещали, что блестеть будет, как у кота глаза, и даже сильнее.

Наконец стороны пришли к единому мнению. Магазинщики изготовляют два супервенка, один из которых с гербом Апшеронска. Блестят причём оба, как у кота глаза. Торговцам вменялось доставить эти изделия к месту траурной церемонии самим. За это отдельная премия в размере две тысячи рублей. А голос обещал через час прислать посыльного с деньгами и гербом Апшеронска.

На этом звонки из Апшеронска не прекратились. Теперь звонил их начальник милиции, просил сделать два венка для похорон убитого коллеги.

– Сделаем с золотыми листочками, блестеть будет как у кота глаза, получиться очень дорого, – заверили милиционера торговцы.

На том конце трубки пришли в ужас. Надо не дорого, надо чтоб красиво, и обязательно с гербом города Апшеронска и траурной лентой от коллег из Апшеронска. Торговцы заверили, что за четыре тысячи сделают всё очень красиво. Теперь оказалось, что чрезмерная цена. Вот на 1600 рублей милиционеры были согласны, но чтоб красиво и выглядело мужественно, и не броско, и чтоб герб. Наконец, сговорились на 1880 рублей с доставкой изделий к месту погребения. Милиционер заверил, что деньги и герб через час принесёт посыльный. Да, ещё сдачу 20 рублей не забудьте ему отдать и чеки обязательно.

Торговцы утёрли пот от переговоров.

Как и договаривались, вскоре прибыл молодой неприметный курьер. Он передал две доски с гербами города Апшеронск, и два конверта с деньгами. Один тощий пакет, но с крупными купюрами от братвы, другой толстый конверт с деньгами самого мелкого номинала. Неприметный курьер, зато не забыл потребовать 20 рублей сдачи для милиции и чеки. Получив всё это он тихо удалился. Курьер был из себя весь такой неприметный, что через несколько минут о нём уже перестали помнить.

– Как будем лепить эти гербы, – задумались торговцы. – Да не страшно, присобачим проволочкой к венкам, да и всё. Сойдёт и так.

Повозившись с часок, торговцы таки сделали четыре венка. Два блестели на солнце как купола собора, а два были серенькие и неприметные. Зато на двух из них были установлены гербы города Апшеронск. Вскоре эти изделия отвезли к месту сбора траурных церемоний. Торговца на этом деле оказались в хорошем плюсе. Это их очень радовало. На другой день, с утра продолжились активные траурные церемонии. Сначала предавали земле милиционера, это до обеда. Было много людей и боевых товарищей. Был произведён прощальный залп из автоматов. Всю могилу покрыли венками, в том числе здесь же угнездились венки из Апшеронска, один был даже с гербом этого славного города. Потом милиционеры всей толпой пошли на скромные поминки по усопшему.

Вальяжная братва своего хоронила помпезно. Все приехали на самых крутых тачках. Хорошо приоделись, но с учётом приморской специфики. Братва блистала цепями, гайками и котлами. Собралось человек пятьдесят. Сотрудники ФСБ и милиции сновали туда-сюда и снимали это действо на свои видеокамеры. Особенно их интересовало, кто с кем приехал, кто с кем переговаривается, номера машин. Сходняк притянул к себе взоры всех заинтересованных сторон. Но были и недовольные, например, милиционеры Лебедев и Гаспарян. Их назначили стоять на жаре в оцеплении. Братва бросала на милиционеров хмурые взгляды, но никто ни к кому не придирался. Истерил только, как всегда, Эдик Концерт. Этому всё было поперёк: и жара, и милиция, и даже монструозный венок от Апшеронской братвы, который невыносимо бил по глазам своим золотом. Ещё его раздражали братья Штырины, которые крутились неподалёку. Но, положение обязывало, как ближайшего сподвижника Масло стоять в первых рядах. Ему нестерпимо хотелось закончить все эти церемонии и поскорее отправиться в холод ресторана на поминки.

Наконец гроб с остатками тела покойного, а точнее только с головой, опустился в сырую яму. Рабочие закидали могилу землёй. Все присутствующие также побросали туда по три горсти земли и смотрели, как могилу украшают огромным количеством венков. Эдик с радостью увидел, как золотой венок от апшеронцев, поместился в самом низу, а на него навалили кучу других венков, хоть светить в глаза, зараза, не будет. Вокруг осталось стоять человек сорок братвы и знакомых покойного. Многие уже начали потихоньку расползаться. И тут рвануло. Сначала рвануло в месте погребения милиционера, которое было, не так и далеко, затем через три секунды из могилы Масло с жутким рёвом поднялась земля. Вначале по присутствующим прошлась неласковая ударная волна и осколки, калеча, раздирая и расшвыривая тела во все стороны. Затем с хлопком воздух вернулся в образовавшуюся зону вакуума. В небо поднялась ножка гриба взрыва, на верху которой, вскоре она украсилась шляпкой. Гриб поднимался ввысь, кокетливо качая шапкой, как бы говоря, ну чем я не ядерный гриб. Такой же, но только маленький. Эдика Савинкова швырнуло на соседние стальные оградки спиной вперёд. Он ещё успел заметить вдруг появившиеся из его груди два штыря. Эти штыри к братьям Штыриным никакого отношения не имели. Впрочем братьев уже и в живых не было, как и ещё сорока человек. Не повезло даже тем, кто стоял в ста метрах от эпицентра взрыва. Многих сильно посекло осколками, а двое погибли. Погибшими оказались два милиционера, стоявших в оцеплении: Лебедев и Гаспарян. Такой резкой убыли поголовья братвы давно не случалось.

На следующий день по шокированному городу поползли слухи, один хлеще другого. Каждый хотел высказать своё мнение по последним событиям.

Народ стал гадать какая профессия самая опасная. Оказалось их образовалось в этом городе несколько. Прежде всего, это профессия библиотекаря. Козе понятно, что это очень опасная профессия. К библиотекарям по уровню опасности приблизились бандиты, эти стали гибнуть пачками. К ним приблизились милиционеры, их численность тоже сокращалась ударными темпами. За лето уже четыре милиционера, только погибшими. Ещё много до сих пор в больницах после взрывов или после компании против скорпионов.

Всех удивил своей безмятежностью Лёня Провидец. Этот организм совершенно не паниковал, а обогатил мир новым ритуалом. Ритуал назывался заряжение монетки против тараканов. Зачем сдались Лёне тараканы, и почему он сказал, что всех убьёт Апшеронск, всем было решительно непонятно. Но к ритуалу присмотрелись.

Лёня торжественно брал двумя перстами из ящика монетку и поднимал свою длань с монеткой к Солнцу. Солнце, как самая близкая нам звезда со своими обязанностями по заряжению монетки справлялось преотлично. После заряжения лучами Солнца монету продавали уже по пятьдесят рублей. Гарантировалось, что заряженная светилом монета будет отпугивать тараканов лет пять, а то и шесть. Народ улыбался над очередным чудачеством Лёни, но некоторые люди монеты покупали. Как оказалось, эти монеты действовали безотказно. Тараканы убегали стремительно, сшибая всех на своём пути. Народ призадумался. Сначала скорпионы на деревьях, теперь странные дела с тараканами. Тут ещё нависла угроза с Апшеронска. Звенящее в воздухе напряжение прорвало. Слово было сказано. Появились очевидцы, (которые наверняка знали, а некоторые так там даже работали) что в районе Апшеронска существует секретный полигон. Прозвучали зловещие слова "Утечка" и "Мутанты".

– Вы, что не знали, что около Апшеронска есть секретный полигон?

– Я? Секретный полигон? Конечно, знал! Да мой сосед даже на нём работал до пенсии. Видите у меня волосы седые, это после рассказов соседа, что там твориться! Вы думаете, скорпионы сами на дерево полезли, ага, вот так и думайте. На самом деле или их специально выпустили, или они сами сбежали вместе с деревом.

Нашлись люди с аналитическим складом ума, которые сопоставили факты. Они выяснили, что всё началось со странной истории с собакой в горах и жутком побоище, произошедшем якобы между бандитами и чеченскими боевиками. Узнали даже странную кличку собаки, которую звали Пулемёт. Всех насторожило, жуткое внимание правоохранительных органов к этой собаке. Вопрос: где могли собаку назвать Пулемётом? Ответ очевиден: на злосчастном полигоне. Теперь если вы такие умные, скажите, почему за несчастным Бобиком гонялся спецназ, почему в горах нашли кучу погрызенных людей, почему от нас всё скрывают. Ответ очевиден. Выращивали особую породу собак людоедов, но, как всегда у нас бывает, фонды разворовали, и эксперимент не довели до конца. А потом с полигона даже скорпионы сбежали. Ну, сколько трупов появилось после этого, вы все видели. Теперь тараканы! А что тараканы?

– Так вы не знаете? Тараканы тоже сбежали вместе с деревьями. Вы как хотите, а я в сторону Апшеронска ни в жисть не поеду. Буду его десятой стороной объезжать. Честно говоря, конечно, если между нами, я давно не понимаю, как в Апшеронске люди живут рядом с полигоном. Наша жизнь, со всеми этими взрывами по сравнению с их жизнью, это небо и земля.

Подливало масло в огонь поведение милиционеров. Когда у них прямо спрашивали про Апшеронск, они только криво усмехались и старались быстрей исчезнуть. Такое поведение органов настораживало.

У Лёни тоже спрашивали насчёт тараканов, но постоянно получали ответ, что тараканов надо истреблять, пока не поздно. И предлагал всем желающим монетки против тараканов.

Народ взвыл, когда сопоставил события предшествующие нашествию скорпионов, с событиями, связанные с тараканами. Да плюс за всем этим маячил зловещий Апшеронск. Нашлись свидетели, которые недавно были в горах. Они своими глазами видели странные деревья. Наверное, это и есть знаменитые таракановые деревья. Таких свидетелей становилось всё больше. Само собой, что местные напрочь отказались ездить по дороге к Апшеронску. Дураков не было ехать в кромешный ад. Наконец, опять начало формироваться народное ополчение для похода в горы, раз власти опять сопли жуют. Ждать пока придёт кирдык народу не захотелось. Правда, в Туапсе слово "Кирдык", потихоньку стали заменять на слово "Апшеронск". Это слово стало нарицательным. Куча народа записалась в истребительные отряды, выход которых был назначен на завтрашнее утро. Однако, мэрия в данном случае прореагировала очень быстро. Уже через два часа на станцию прибыли первые эшелоны с солдатами из внутренних войск. Выгрузилось целых два батальона вооружённых до зубов людей. Вот это по-нашему, восхищались люди, наконец, защитнички пожаловали, только маловато их что-то. Нашим тараканам эти два батальона только на один зуб. Город стал походить на осаждённый лагерь. Кругом армейские машины и палатки, дымят полевые кухни, развёрнуты медицинские пункты. Осталось только найти и уничтожить врага. Врага решили пока ловить одним батальоном с самого раннего утра. Офицеры откровенно смеялись от полученной задачи, не смеялся только лейтенант Кожемяко. Он уже один раз видел эти злосчастные деревья и весь ужас от встречи со скорпионами. Войска и техника постепенно прибывали.

Отчудило ФСБ. Оно ничего умного не придумало, как задержать Лёню. Его ранним утром, как только войска и народное ополчение выдвинулись в горы, приняли под белы ручки прямо на глазах сподвижников. Лёня от этого пришёл в шоковое состояние. Три часа следователи ФСБ пытались добиться от невменяемого человека хоть что-то, но тот только истерил и нёс совершеннейшую ахинею, состоящую из воплей, всхлипов, мычаний, вздохов, невнятного бормотания. Лёня воспринимал это так, что он опять попал в психушку к докторам со шприцами. А в таком состоянии он был согласен на все заявления следователей. Закончилось всё тем, что к управлению ФСБ стала стекаться большая толпа народа и народ всё прибывал. Среди пришедших можно было увидеть и людей в милицейской форме, впрочем, народ к этим людям тоже не очень хорошо относился. На милиционеров нехорошо зыркали. Увещевания разойтись по домам перестали действовать, а дело шло к вечеру, а потом и ночь придёт, а ночью зданию ФСБ может совсем не поздоровиться. Народ был настроен крайне решительно. Стихийно были сформулированы требования к ФСБ:

– отпустить Лёню;

– закрыть секретный Апшеронский полигон;

– объясниться с народом по поводу скорпионов, тараканов, собак-людоедов, да и мутантов, заодно;

– прекратить в тихую взрывать здания. Все итак уже знают, что библиотеку взорвали, чтобы уничтожить засевших там мутантов.

А если эти требования через 20 минут не выполните, то.... Апшеронск к вам самим придёт.

Лёню выпустили, и со всем бережением отнесли на его законное место бод большое дерево. Но осадочек то у народа остался. Темнят власти, ой темнят.

Стали поступать обнадёживающие сообщения с горного фронта. Один взвод солдат ВВ спалил 60 штук неизвестных деревьев, другой 80 штук, даже лейтенант Кожемяко сжёг пару подозрительных деревьев. Ещё двум взводам и их командирам повезло больше. Судя по рапортам, один взвод уничтожил гнездо тараканов длиной от метра до двух в количестве 30 штук. Зато другой, уже воевал с трёхметровыми тараканами, коих было убито уже 20 штук. Начальство очень нехорошо косилось на тех офицеров, которые погуляли по горам, но так и не убили хоть парочку тараканчиков. Офицеры, почесав затылок и вздохнув, взялись за перо писать рапорт. Один признался, что лично застрелил шестиметрового таракана, а другой, что его взвод весь день сражался с юркими собаками людоедами. Штук 20 они точно завалили. Может и 30, кто их в горячке боя то считал.

Кризис в городе развивался.

Те люди, которые раньше успешно имели совместный бизнес с чеченскими боевиками, тоже могли считать себя пострадавшими. Вот ведь как раньше всё было замечательно. Получали в горах от боевиков нечто. Отдавали им кое-что. Потом нечто, через ряд посредников, превращалось в звонкую монету, которая оседала в карманах уважаемых людей. А что сейчас? А сейчас часть посредников погибла на похоронах Масло. А оставшимся уважаемым людям путь в горы закрыт. Если раньше в горах днём с огнём не найдёшь туриста, то теперь там все шастают как по Бродвею. Патрули МВД и ФСБ на каждом шагу, здесь же куча бойцов из народного ополчения. За всеми этими патрулями и ополченцами гоняются скорпионы, тараканы и собаки-людоеды. На последних охотятся вооружённые до зубов солдаты внутренних войск. Тут ещё какие-то мутанты появились. На чью сторону мутанты встанут пока неизвестно. Б-р-р-р. Нет, в горы лучше не соваться. Ниточка ведёт в Апшеронск, будь он неладен. Вот там менты и братва прошареные. Прислали на похороны только по паре веночков, а сами не поехали, секут фишку. Туда уже звонили, спрашивали. Ответ обескуражил. Оказывается ни менты, ни братва ничего не посылали. Полностью ушли в отказ. А к ним не поедешь и не спросишь. Полигон мешает. Говорят, кто туда через полигон поехал, назад не возвращается. Пропадает народ пачками. Наверное, застревает в зубах собак-людоедов или мутантов. Эх, надо рвать когти из этого города. Пока связь есть надо родственникам в Петербурге звонить, просить политическое убежище. А что? Они каждый год умоляли принять их пожить у тёплого моря, теперь их черёд.