Текст книги "Наглая морда"

Автор книги: Валерий Рубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава вторая

Пусть вас, читатель, не смущает, что повествование ведется сразу от двух лиц, как уже было сказано выше, ибо один из нас выступает в облике человека, а другой, само собой, в облике кота. Так сказать, раздвоение личности. По-научному, диссоциативное расстройство идентичности, психологический феномен, когда человек обладает двумя или даже тремя личностями. Три – это уже, по-моему, слишком, так что обойдемся пока двумя.

Девица Варвара оказалась довольно молодой в свои семнадцать лет, пухленькой (видимо, потому и приглянулась знаменитому шахматисту), с курносым носиком пуговкой и ушками, как у мышонка. А глаза! Как у купчихи, которая сидит у самовара, пьет чай и лакомится сладкой помадкой. Нет, не красавица, но тоже ничего себе. Как я попал к ней в опочивальню? – это просто, но вам знать не следует, не положено. Я взял на себя роль доброго полицейского, это располагает жертву к откровенности, особенно, если перед этим над ней вдоволь поиздевался злой полицейский. Действует безотказно.

– Я верю, искренне и безоглядно верю, что ваш папочка не имеет к отравлению вашего любимого человека, с которым вы уговорились бежать, никакого, ровным счетом, никакого отношения. Ведь так?

Ее зареванное личико, со струйками растекшейся по щекам туши, обратилось ко мне, как к спасителю.

– Я умоляю вас, отыщите убийцу. Я заплачу. У меня много денег.

– Деньги для меня не главное, мадемуазель. Истина, благородство, справедливость – вот что движет мною, когда я иду по следу преступника. Поверьте, кем бы он ни был, ему не поздоровится после встречи со мной. Но скажите, вы не замечали в тот день ничего подозрительного? Возможно, у вас есть враги, и отравлением господина Дубакина они хотели вам досадить. Или же господин Дубакин, некоторым образом, сам дал повод к сией трагической развязке.

– Что вы, господь с вами. Станислав (с ударением на второй слог, как он себя представлял при знакомстве) честнейший и порядочнейший человек, каких нынче уже не встретишь, днем с огнем. Кто мог затаить против него зло?

– Ну, чужая душа, как известно, потемки. А сами игроки? Вы их знаете?

– Папенькины давние знакомцы, не раз сиживали у нас за преферансом с рюмочкой. Благородные господа. Правда, один…

– Что один?

– Одного арбитр записал на сеанс в последний момент, когда Никитин захворал внезапно, а тот его подменил и сверх того внес изрядную сумму в призовой фонд.

– И как его имя?

– Странное какое-то имя, не наше, не русское. То ли Леопольд Борисович, то ли Аристарх Николаевич.

– Спасибо, милая, это уже кое-что. Найдем и того, и другого, не сомневайтесь. Вы ручаетесь за отца, что он невиновен?

– Ручаюсь.

– Вот и славно.

– Так вы мне поможете?

– А вы верите, что тот молодой человек, которого арестовала полиция, имеет отношение к отравлению?

– Откуда же мне знать. Я с ним почти не знакома. Увидела впервые. На вид приличный.

– То-то и оно, что приличный. Приличные, они тоже, бывает, убивают ради наживы. Могли подкупить. Или ревновал маэстро к вам, представился удобный случай, расправился с соперником. Преступление страсти, почему нет?

– Каким соперником? Я его в глаза раньше не видела.

– Зато он вас видел.

– Да, вы правы. Я заметила, что он бросал на меня взгляды.

– Ну вот. Кстати, откуда у вас деньги, которыми вы хотите расплатиться со мной за расследование?

– Папенька выдает мне жалованье на мелкие расходы как работнику казино, хотя я, конечно же, там не работаю, но иногда появляюсь, когда он меня об этом просит. Когда важные гости приезжают.

– Понятно. Для рекламы. То есть, вступали по поручению папеньки в интимные отношения с гостями.

– Бог с вами, пофлиртовать немного, развлечь себя. У нас же скука страшенная в нашем городе. Я бы с удовольствием вступила в отношения, если честно, но я девушка порядочная. Вам, наверное, женатому, нас, девушек, не понять. Психологически, я имею в виду.

– Увы, счастье обзавестись супругой меня обошло стороной.

– У вас такое симпатичное лицо. Как у Алена Делона. Вы, случайно, не киноартист?

– Типун вам на язык, нет.

– Так вы холостяк, стало быть.

– Закоренелый.

– Я читала в романах, что холостяки много пьют и гуляют с доступными женщинами легкого поведения.

– Чепуха, милочка.

– Да? Вы меня разочаровали. Вы что же, никогда не имели серьезных отношений?

– Ну почему же. Было как-то… Она в меня втрескалась без памяти. Только мы сразу расстались, и я едва унес ноги.

– Как романтично. Знаете, я с детских лет мечтала о принце на белой лошади. Зачем я вам это рассказываю… Было как-то, но потом он сбежал, папеньки испужался. Все вы, мужчины, одинаковые.

– Вы мне лучше скажите, дорогуша, а вы не обратили внимания: кто передал арбитру фужер с кока-колой? Не из бутылки же ваш жених утолял жажду, так ведь?

– Официант, должно быть, с кухни принес. Посторонних в доме не было, не могло быть.

– На подносе?

– Да, на подносе, и еще там стояла вазочка.

– Вазочка?

– Хрустальная, небольшая, на салфетке. С орешками кешью или с ванильными сухариками.

– Это интересно. Это меняет дело. Благодарю вас, Варенька. Вы мне очень помогли. Вы позволите задать вам еще один вопрос?

– Почему же нет? Спрашивайте – отвечаем.

– Я понимаю, вы сейчас расстроены, однако, чем вы займетесь после случившегося? Куда пойдете? Или уедете куда ваши глазки глядят?

– Знаете, только никому не говорите…

– Я нем как рыба.

– Хочу в монастырь. Чтобы ни одна живая душа не нашла, понимаете?

– Понимаю. В мужской, конечно?

– Вам бы все шутить, а у меня горе.

– Извините великодушно, хотел вам поднять настроение.

– Подняли уже. Спасибо большое.

– Не за что. Всегда.

– Что всегда?

– Всегда рад быть к вашим услугам. Но и вы меня не забывайте. Я вам визиточку свою оставлю. На всякий случай. Вдруг да вспомните что-то.

– У меня впечатление такое, будто я вас давно знаю.

– Это потому, милочка, что я вам нравлюсь. Как, впрочем, и вы – мне. Но, прошу меня простить, работа такая, я не верю, что вы не причастны. Вернее, хотел бы вам верить, но не получается. Инстинкт, знаете ли, подкорка в черепе сопротивляется. А она меня никогда не подводит. Так что… В следующий раз, когда мы встретимся, а встретимся мы обязательно, можете не сомневаться, придумайте свою версию событий, да так, чтобы в них и вам нашлось местечко. Идет?

– Вы нахал, сударь! Как вы можете такое наговаривать на меня… Притворились милым, комплиментов напустили… А сами… Не виноватая я ни в чем.

– Так вы хотите, чтобы я взялся за ваше дело?

– Конечно, хочу.

– И вы способны оплатить мои услуги?

– Назовите любую сумму.

– Так уж и любую…

– В пределах разумного.

– Не беспокойтесь, разберемся и цену справедливую назначим. А вас я попрошу из города ни шагу. А то последствий неприятных устанете собирать полную корзину для фруктов. Вы должны понимать, что я здесь не для того, чтобы доставить вам удовольствие. Ферштеен зи?

– Как не понять. Французскому с детства обучены.

– Вот и славно. Гуд бай!

Ох, уж мне эти светские разговоры с девицами, вступающими во взрослую жизнь. Терпеть ненавижу. Пустая трата времени. Дорогого, кстати. К ним нужен особый подход, терпение, существа психически нестабильные, неадекватные и слишком эмоциональные. Я не к тому, что с барышнями не считаю нужным лясы точить. Дело-то житейское. Почему нет, ежели особа молодая, богатая да привлекательная. Общение с красоткой вмиг сделает тебя счастливчиком в глазах окружающих. Только вот секунды, они как песок в песочных часах, утекают безвозвратно и бесповоротно, в том смысле, что время невозможно повернуть назад. Хотя… В машине времени можно было бы попутешествовать туда и сюда. Забавно, но человек не расстается с мечтой заглянуть в будущее или слетать в прошлое. Ничего невозможного в этом нет, если обмануть время: замедлить или ускорить «ходики». Помните, были часы такие, на стенах вешали, с кукушкой. Тик-так, тик-так… Гирьку, чтоб не остановились, подтягивали вверх – батареек Energizer ведь тогда не было. Остановятся – и жизнь на планете замрет. Хорошо, что законами макрокосмоса это не предусмотрено, и мы медленно плывем по реке времени, изредка выходя из своих кают на пристань, название которой капитан не объявляет, чтобы не тревожить других пассажиров, – кто раньше, кто позже. Да что там говорить… Затерянные во Вселенной, так оно и есть. И некому бросить нам спасательный круг. Кругом такие же беспризорные, вроде нас, мыкаются, ждут своего часа, чтобы сойти на берег. Просто беда. Кстати, вы знаете, что здесь мы все случайно оказались? Бесполезные в масштабе Вселенной божьи твари. Если бы не родился на свет, и горя бы не знал.

Однако, что-то ностальгия замучила… Вредная штука, доложу я вам, размягчает человека до пластилинового состояния, лепи из него потом, что хочешь. А мне преступления раскрывать надо. Рассказывают, самые распространенные из них нынче – имущественные. Наследство, деньги, квартиры… Зачем предавать смерти через отравление там или повешение, когда к твоим услугам суд, полиция, адвокаты, и имярек можно ограбить и пустить голым и босым по миру? Не вопрос. Есть, конечно, те, кому нравится сам процесс подготовки к расправе и реализация, так сказать, не спорю. Аппетит, как известно, приходит во время еды, а у социопатов, насколько я знаю, аппетит просто зверский. Проблема в идентификации, в мимикрии. У него на лбу не написано, что он социопат, верно? То-то и оно. О, идея! А что, если забросить в какую-нибудь подходящую городскую газетенку или на сайт слушок, позвонить от имени инкогнито: мол, все видел и все слышал, но боюсь разгласить из-за мести супостата. Намекнуть осторожно. Убийца, тот, естественно, если газеты читает, забеспокоится, выдаст себя чем-либо, начнет искать свидетеля, чтобы пришить в темном уголочке. Может, даже пришьет кого-то невинного вдобавок вдогонку для численности. А мы его тут и схватим на горячем – и на шконку. Фу, товарищ, что за выражения у вас, как у одесского извозчика. И где вы их только начитались, нахватались. Правильно сказать: на нары.

Босс, то есть, шеф, то есть, тот тип, что дал мне задание, объявился как из-под земли. В буквальном, разумеется, смысле.

– Ну, рассказывай, Шимми.

– Рассказывать нечего. Девица вся в соплях и трауре. Толком ничего не знает. Но обещала дать денег.

– А ты говоришь, рассказывать нечего. Дорогой мой, деньги – это двигатель прогресса, это заветная мечта человечества, это…

Шефа понесло. Я выдержал ровно минуту. Поговорить о деньгах, о бизнес-проектах хлебом его не корми с некоторых пор. Раньше-то все больше о загробной жизни, о спасении души меня речами потчевал. А как в стране стали строить капитализм с человеческим лицом, просто не узнать.

– Простите, шеф, но вы мне это уже как-то говорили.

– Ах, да. Ты вот что… С мамашей ее поговори.

– На предмет?

– На предмет убийства. Или у тебя есть другие предложения?

– Что вы, шеф, как можно… С мадам Малосельской, вы имеете в виду?

– А с кем же еще, по твоему мнению, ты должен поговорить, если в доме этой мадам случилось преступление, которое нам с тобой предстоит раскрыть в рекордный срок?

– А если она попросит меня взяться за дело. Как сыщика?

– Берись.

– Аванс попросить?

– Попроси.

– И когда мне идти?

– Когда тебе удобно, когда у тебя есть время.

– То есть, по моему усмотрению?

– Конечно. Но сделать это нужно немедленно. Немедленно, понимаешь. Дорога каждая секунда.

– Ну тогда я полетел.

– С Богом, дорогой. И без победы не возвращайся!

Легко сказать. Если дамочка замешана каким-то боком, она ни за что не признается. Придется прижать ее к стенке. В переносном смысле, а вы что подумали? Неужели невесть что? Имейте совесть…

Хозяйка дома оказалась недурна собой. Лет под… впрочем, неважно, женщину оценивают не по паспорту, и не… Ну, вы понимаете, не в смысле объема и размера. Пышные волосы. Карие глаза. Формы, не скрывающие платья. Моих лет. Хотя сколько мне моих лет, я понятия не имею по известным вам причинам.

– Господин…

– Шимми. Просто Шимми.

– Так, о чем вы хотели меня спросить, сыщик Шимми?

– А как вы догадались, что я сыщик?

– По походке и по костюму.

– А-а-а… Меня все узнают по походке.

– Я должна сказать вам, что возмущена.

– Понятно. Вы работаете или учитесь?

– Я возмущена!

– Возмущены? И чем же, интересно?

– Вашим поведением, молодой человек.

– Моим поведением?

– Да, сударь. Ворваться в мой дом без спроса, провести допрос дочери, довести ее до истерики. Да как вы посмели!

– Послушайте… И в мыслях не было врываться. Так вышло. А с дочерью вашей была проведена профилактическая беседа, за что вы должны быть мне благодарны.

– Как же, благодарна. Вы издеваетесь? Выпьете?

– Виски.

– Black Jack.

– Именно. То есть, нет. Представьте, не сегодня-завтра полиция заинтересуется, что за важные улики вы скрываете от следствия, потащит вашу доченьку в участок. Там не будут сюсюкать. В кандалы – и на хлеб с водой. В ваших же интересах рассказать мне все, что вы знаете, что подозрительного заметили. Скажите мне прямо: это ваш муж убил приезжего шахматиста, который внезапно стал женихом вашей единственной дочурки и поэтому его надо было лишить жизни? Вы знали об этом и не проинформировали правоохранительные органы?

– Что вы, что вы, бог с вами… Ни сном, ни духом.

– Ваша дочь не сказала мне ничего дурного, не беспокойтесь. Из нее слова лишнего щипцами для завивки не вытянешь. Сказывается домашнее воспитание. Но попросила меня найти настоящего убийцу, посулила денег, то есть, поступила правильно. А как поступите вы, мадам? Неужели отвергнете дружескую руку помощи, протянутую в трудный час?

– Увы, молодой человек.

– Просто Шимми.

– Увы, Шимми. Этим делом займется наш семейный адвокат.

– Вы доверяете адвокатам? Этим пройдохам? Этим лицемерам и циникам? Которые за тридцать сребреников маму родную продадут с потрохами? Подмигните мне правым глазом, если вы считаете, что все адвокаты пройдохи.

– Нет, ничего такого. Однако, тридцать сребреников не такая уж малая сумма. Но нынешним временам, в переводе с библейских сиклей, порядка шести тысяч долларов.

– Да вы что?

– Можете сами проверить на калькуляторе.

–Обязательно проверю. А в рублях сколько?

– В рублях по курсу Центробанка кругленькая цифра получается, около четырехсот тысяч. На квартиру в новостройках маловато, но на безбедную жизнь на год хватит.

– Так, подождите. О чем мы с вами говорим? Это у вас парик?

– Нет, это натуральный скунс.

– Должен вас предупредить, что я за вами наблюдал. Ничто меня не радует больше, чем слежка за подозреваемым.

– Вы сказали «слежка»? Боже ж мой… Вам лучше знать, что делать, просто Шимми. Это ваша работа, не моя. Что до оплаты, которую вам предложила моя неразумная дочь, я готова дать вам отступных, но не больше того.

– То есть, больше не дадите, на большее я могу не рассчитывать?

– Так.

– Даже на пятьдесят баксов?

– Даже на один доллар.

– Однако ваша дочь совершеннолетняя и вправе распоряжаться своим капиталом, как ей вздумается. Правда, она красотка? Так или не так?

– Нет, не так. Во-первых, капитал семейный и вложен в бизнес. И нанимать частного детектива она по молодости лет и глупости не может.

– Должен вам возразить, любезная госпожа. Из песни слова не выкинешь, а что написано пером, того не вырубишь топором. Мне поручена работа, и я ее выполню, чего бы это мне не стоило. Вернее, вам или вашей дочери. А если не выполню, я кого-нибудь застрелю. Аллес кляр?

– Яснее не скажешь. Какой ужас. Пожалуйста, только не в моем доме. Но учтите, утром стулья – вечером деньги. И мой адвокат будет следить за вашим расследованием и докладывать о каждом вашем шаге. Одно неверное движение – и с вами будет покончено в суде. Как ваш кишечник чувствует себя после виски, в порядке?

– Спасибо, что спросили. Вы меня хотели отравить?

– В переносном смысле. Вы не представляете, в каких растрепанных чувствах я пребываю.

– Если в переносном, ладно. Терпеть не могу, когда на меня катят бочку, не предупредив заранее официально. Я, знаете ли, на государственной службе состою. В некотором роде. Вы же не угрожаете кишечнику государственного служащего, нет?

– Нет, разумеется, я не имела это в виду.

– Вот и чудесно, моя дорогая. Давайте на время останемся добрыми друзьями.

– Как угодно, милостивый государь.

– Мне угодно. Засим ненадолго прощаюсь. Я обязательно к вам вернусь. И мы подпишем все бумаги.

– Какие еще бумаги?

– Пусть это останется нашим маленьким секретом. Честь имею кланяться. Тут у меня есть еще кое-что, одно дельце надо обделать… Кто будет нести гроб на похоронах с этим почившим в бозе чудесным человеком, многообещающим шахматистом? Не знаете, случайно? Это важно. Покойнику нельзя волноваться по пустякам, а я соболезную ему и вам от всей души. Возможно, я бы к нему, к покойнику, даже присоединился на похоронах, если бы был с ним ближе знаком. Может, даже произнес бы речь на его могиле. Что-то вроде: когда-то ты был живым, пил, ел и играл в покер в казино в свое удовольствие, наслаждаясь обществом несовершеннолетних девушек, но один глоток колы свел тебя в могилу. Кто бы мог подумать, что такое возможно в наше время! Но поверь, это не самое худшее, что бывает в жизни, не самая худшая смерть. Не переживай, дружище, мы с тобой рано или поздно встретимся, организуем сеанс игры вслепую, но уже на восьмидесяти четырех досках…

– Да убирайтесь вы уже, несносный ковбой… Вы мне смертельно надоели.

– И вам хорошего дня, мадам! Сегодня чудесная погода для похорон…

Глава третья

Мадам Малосельскую я бы не взял в жены. Почему? – очень просто. Не из-за фамилии. Она не умеет жарить рыбу. У меня на это нюх. Умение жарить рыбу на кухне – главное при выборе спутницы жизни для кота. Провести вечер-другой можно, не спорю, а вот доверить ей ежедневное меню… Нет, ни за что, даже не пытайтесь уговорить. Правильно пожарить рыбу – целое искусство. Сколько разводов я знаю, из-за этого, казалось бы, пустяка приключилось. А все почему? – мама вовремя не научила доченьку, пустила уроки кулинарии на самотек. Между тем, вкуснее жареной рыбы нет ничего на свете. Я бы даже сказал, что путь к сердцу кота – через его желудок. В отличие от макарон по-флотски, приготовить рыбу можно десятками различных способов. Возьмем, к примеру, речного судака. Обыкновенного судака, который обитает под каждой корягой. Лично я знаю около шестисот блюд с его непосредственным участием. Судак жареный. Судак, жареный с луком. Судак, тушеный в сметане. Судак, запеченный с овощами. Судак с картофелем. Судак под панировочными сухарями. Судак, утомленный в духовке. Судак по-гречески. Судак под маринадом. Судак в фольге… Наконец, судак по-царски.

Но я, кажется, отвлекся или увлекся. Вы, безусловно, слышали об искусстве ничегонеделания? Ясное дело, что нет. Тогда я вам расскажу. Теоретически я бы тоже хотел овладеть этим искусством, которое свило себе уютное гнездышко в Нидерландах, в Голландии, если кому так понятнее будет. И, представьте себе, эта страна – самая счастливая страна изо всех, какие я знаю на глобусе. Почему? Благодаря Niksen, искусству ничего не делать. Нет, кое-что все же делать надо, но особенно не утруждая себя. И тогда вы будете по гроб своих дней счастливы до невозможности. «Секрет счастья» так глубоко засел в генах голландцев, что оказался каждому по силам с первого дня рождения. А в чем, собственно, секрет? Он довольно прост: вам не нужно покупать ничего лишнего, не надо делать ремонт в доме, менять по сезону колеса на машине, а также обувь и верхнюю одежду (мыться и стричься все-таки иногда придется!). Что важно: не нужно ограничивать себя в еде и питье. Словом, всё, что от вас требуется, – это по возможности меньше суетиться и ничего не делать! Там, в Нидерландах, и детей учат ничего не делать. Ага. И они вырастают совершенно счастливыми людьми. Много гуляют на свежем воздухе, путешествуют по Южной Америке, сидят за кружкой пива в баре, что-то там обсуждают в своем кругу, даже с родителями не спорят. Как свободные люди! Образцово-замечательная страна. Чтоб я так в ней жил! Но не получится, поскольку мой бизнес на Огненной Земле требует контроля и личного присутствия, а здешнему питерскому начальству нужно позарез раскрыть преступление и обязательно в рекордно короткие сроки, будь оно неладно. Прощайте, Нидерланды, где я не буду никогда… И Огненная Земля тоже под большим вопросом. Как там поживает моя Мириам, – моя, понятно, в переносном смысле, даром, что она барышня из Моссада, – которую я оставил присматривать за отелем? Не видать мне в ближайшее время жирной пятнистой восьмикилограммовой форели, как своих ушей. Жаль, это меня так успокаивало! Я люблю стоять на берегу и смотреть на течение реки, ее перекаты, стремнину, заводи. Слышать плеск волны, ощущать на лице свежий ветерок. А аромат, запах речной воды – он ни с чем не сравним. Видимо, я с детства впитал эту привязанность к реке, потому что жил когда-то на берегу Невы. На рыбалке мне не важен улов, результат, – важен процесс, времяпрепровождение, созерцание. В этом я абсолютно солидарен с Конфуцием. Я не рыбу люблю, а рыбалку. Такое может быть? – еще как может!

Знаете ли вы, что рыба бывает разная, совсем как люди: тупая, умная, несъедобная и опасная? Но только опытному рыбаку и детективу дано понять разницу между первым, вторым, третьим и четвертым. Ничего не поделаешь, этому не научишь: все должно быть заложено в генах. Кем? Это большой вопрос. Родителями – или небесами? Ну, я думаю, и немножко еще все зависит от наших решений, которые мы принимаем в жизни. Ведь жизнь – это выбор между тем или другим, а может быть, и третьим. Выбор решений, выбор реакций, выбор маршрутов. Выбор курса. Выбор людей, наконец, с которыми идти по жизни. И выбор ответственности за свои решения, за свой выбор. Жестоко, скажете вы? – конечно, жестоко. Жизнь вообще штука крайне серьезная, капризная, вероломная и короткая. Постоянно приходится быть начеку, успокаиваться и останавливаться нельзя. Разве что во сне. Сон для того и дан человеку, чтобы расслабиться физически и духовно от тягот жизни.

Вы не замечали, что чем старше, тем меньше хочется жить? Усталость от жизни – это как, вообще, нормально? Нет? Тогда вы еще молоды, и потому жизнь кажется вам медом. Но это пройдет со временем. Обязательно пройдет, уверяю вас. Не очень весело, правда? Но что делать, мы все здесь гости, пришельцы. Проходимцы, как я называю жителей Земли, путешествуем из одного космоса – в другой. Из одного перевоплощения – в другое. Так и живем: Фигаро здесь, Фигаро там или сям. Смерть – это тоже жизнь, только в другом месте. В каком – никто не знает. Где-то далеко-далеко, но где конкретно, хотелось бы знать еще при жизни. Немного успокаивает то, что материя не исчезает, она только меняет форму и содержание. Так задумано кем-то, нам неизвестным, вроде черного магического квадрата. Это также нельзя исключить, поскольку мы слишком мало знаем не только об окружающем нас мире, но и о себе. И никогда, кстати, так и не узнаем. Хороши мы были бы, если бы сами выбирали себе судьбу, а? И знали бы наперед, что с нами случится. Это вздор, что человек, мол, хозяин своей судьбы. Ничего подобного. Нигде и никогда! Боюсь, что даже те, кто дергает нас за ниточки – из глубин космоса – не очень себе представляют последствия своих решений и действий. Ровно так же было бы ошибкой считать, что мы предоставлены самим себе по принципу: что хочу, то и ворочу, исключая, конечно, президентов, олигархов, королей, шейхов и Джеймса Бонда.

Что же получается? Получается полнейшая анархия, она же мать порядка. То есть, беспорядок и хаос – это и есть Вселенная, а Земля – родина протуберанцев? Почему нет?.. «Пусть расцветают сто цветов – пусть соперничают сто школ», но победит сильнейший, – это и есть закон джунглей: кто не охотник, тот добыча. Разве мы не живем в человеческом муравейнике, в человеческих джунглях? А если взять в масштабах Млечного Пути? Черные дыры поглощают все, что мимо движется, на лету проглатывают метеориты и закусывают зазевавшейся кометой. Каждое мгновение кто-то кого-то испепеляет или взрывает. Кто-то распространяет впереди и вслед за собой жесткое, смертельно опасное рентгеновское излучение. Красные молодцеватые гиганты прислуживают белым невзрачным карликам. Старые плешивые астероиды ухаживают за молоденькими хорошенькими туманностями. Кругом все забито межзвездной пылью, не продохнуть. Пульсары, блазары и галактики, а также обломки непонятно чего, плавают, как… известная субстанция в проруби. Есть все, как в Греции. Или в американском супермаркете Costco. Жуть просто. Но что важно помнить: из этого ада нам нипочем не выбраться. Как говорится, оставь надежду всяк сюда входящий и выходящий. Поэтому, что? – живи, пока жив, пока тебе дозволено жить. И благодари Небеса за каждый подаренный тебе день. Бей поклоны утром и вечером. Авось, наверху заметят, услышат. Хотя вряд ли. Нас много, ой, как много, а Он один. И ведь можно Его понять: на каждый чих не наздравствуешься, да и не обязан. А кто мы, тело наше? То-то и оно: сообщество молекул с ограниченной ответственностью, не знамо почему и как собравшихся в кучу элементарных частиц, которые и в микроскоп не всякий разглядишь. Шабаш пузатой мелочи, как сказал герой одного фильма, который я смотрел в детстве: кварки, мезоны, адроны, барионы, нуклоны… Утром пришвартовались – вечером разбежались. И это жизнь, по-вашему?

С этими невеселыми мыслями я выбрался из подземки и нетвердыми шагами направился вдоль да по Кронверкскому, пока на глаза не попался мой любимый ресторанчик. Перед этим звякнул начальству, доложил обстановку: так, мол, и так, в отказ мадам ушла, нарывается на допрос третьей степени и камеру одиночную с клопами и крысенышами. У начальства GPS в мобильнике, все видит: где я, с кем я, весь на виду. Ничего мне начальство не ответило, только бодрым голосом сказало: «Действуй, сынок!». А как действовать, не сказало. Догадайся, мол, сам. Сам напросился в гости к госпоже Малосельской, сам и соображай. Однако, война войной, а обед по расписанию.

Ресторан русской кухни «Уьянова уха» эконом-класса (правда, звучит, как в самолете?) внутри был отделан под деревенское бревно. Впечатляет, однако. Бесплатный Wi-Fi мне ни к чему, а вот от ушицы свежей я бы не отказался. Лосось приелся, от кальмаров изжога. Возьму-ка я к ушице еще миногу горячего копчения. Страсть, как люблю миногу. Еще с той поры, как бабушка нас ею потчевала, вареной, жареной и маринованной.

– Эй, братец, ты уж расстарайся, водочки хрустящей принеси для начала и салатик «Айсберг».

– Хрустящей, я не ослышался? А это что, извините-простите?

– А это, когда на зубах скрипит водочка, как речной песок, будто стакан граненый грызешь, ясно?

– Куда же яснее, добудем, непременно добудем, гость дорогой.

– А ушицу доставь непременно «Балтийскую». Лады? Миногу напоследок, на десерт подавай. Давненько я тут у вас не был…

Что вам сказать, если вы не пробовали «Балтийскую» под прохладную стопочку водочки, вы и не жили вовсе. Поверьте, обед мне удался на славу. Так бы и сидел за столиком, кабы не чертова эта служба. Надо вновь наведаться к госпоже Малосельской и выудить из нее признание, припугнуть, может, да и вспомнит что полезное для дела, станет сговорчивее, «расколется», на профессиональном жаргоне. Главное в ходе проведения следственных мероприятий – подход к человеку. Индивидуальный подход, основанный на лучших методиках господина Фрейда. Он был мастак влезать в сознание и подсознание преступников. Психотерапевт широкого профиля. Социопат, каких мало. Препарировал людей, как земноводных лягушек. Фу… Как не стыдно. А еще профессор.

Мне принять облик другого человека, трансформироваться, как это делают в кино трансформеры, пара пустяков. Впрочем, я это уже как-то говорил, а вы наверняка знаете, если читаете сочинения о попаданцах.

– Мадам, к вам старший следователь Следственного комитета по особо отважным делам пожаловали. Впускать?

– Зови, Марфуша. Официальный гость, он хуже татарина и проворнее навозной осенней мухи.

– Не извольте беспокоиться. Уже тут. Чуть свет уж на ногах, и я у ваших ног. Чацкий.

– Вы – тот самый Чацкий? Неужто от Грибоедова?

– Почему нет? Тот был из «Горя от ума», а я, как можете видеть, живой и здоровехонький перед вами.

– И вы по отважным делам специализируетесь?

– По особо важным, сударыня.

– И что же вас ко мне привело, что у нас случилось, особо отважный следователь Чацкий? Располагайтесь, прошу. Чай, кофе?

– Не откажусь. И вам советую. Кофе бодрит, а разговор у нас деликатный, требует напряжения ума. Три кусочка.

– Простите?

– Сахара три кусочка.

– Не томите, скажите, наконец, что за дело ко мне у Следственного комитета?

– Ну-с. Начнем, как говорится, благословясь, от печки. Сядьте. Запись включена, поехали… Ваша фамилия?

– Малосельская, какая же еще. Что за вопрос?

– Матрена Филипповна?

– Матрена Филипповна.

– Вы ничего не путаете? А фамилия Петросян вам ни о чем не говорит?

– Нет.

– А вот и да. Петросян – ваша фамилия от первого брака.

– Ах, да… Забыла, прости господи. Столько лет прошло, как замуж впервые выскочила.

Женщины, как правило, неплохие актрисы, но что касается, так сказать, стратегического видения ситуации, – не волокут. Поэтому область, на которую распространяются их суверенные права, можно сузить до трех «К»: Kinder, Küche, Kirche.

– И выходит, что вы – Петросян. Спрашиваю еще раз для протокола: ваша фамилия Петросян?

– Какая же я вам Петросян, когда я Малосельская. Это какое-то жуткое недоразумение.

– Малосельской вы стали опосля, а до того были Петросян и жили в Чугунном переулке, дом 13. Кстати, вы неплохо сохранились.

– Спасибо. В доме жила другая женщина, тоже Петросян, так получилось. Но спасибо.

– И как же это получилось, объясните, пожалуйста, следствию. Странное совпадение, вы не находите?

– Понятия не имею. В жизни бывает всякое. Вот, например, когда я много выпью, я потом ничего не помню.

– Хорошо. Чудесно. То есть, вы признаете, что вы – Петросян и жили в Чугунном переулке?

– Я и говорю, понятия не имею, о чем вы тут говорите.

– Признайтесь и помогите себе. Если вы жили в ломе 13 в Чугунном переулке, значит, вы Петросян. Логично?

– Ну как вы не понимаете… Все было не так.

– А как? Все совпадает. Разве вы не видите в ваших рассуждениях проблему?

– Какую проблему?

– Видите ли, если вы говорите правду, то неправду говорю я. Третьего не дано. Это подсказывает нам схоластическая логика, которую вы должны были проходить в седьмом классе гимназии. Вы же не хотите сказать, что Следственный комитет ошибается? Или – что еще хуже в тысячу раз – что я придурок?