Текст книги "Горчаков. Юнкер"

Автор книги: Валерий Пылаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– А в чем?

– Лишнее внимание тебе точно ни к чему, – вздохнул Багратион. – Зачисление во Владимирское будет выглядеть чем-то вроде ссылки. Часть друзей ты, вероятно, потеряешь, но и потенциальных врагов – тоже. До простого пехотного юнкера не будет дела никому. И к тому же училище – неплохая школа. Тебе уж точно не повредит… немного дисциплины.

– Премного благодарен, – съязвил я. – Мне вполне хватает и барона Штольца.

– Он не сможет в одиночку научить тебя всему. – Багратион, как всегда, пропустил шпильку мимо ушей. – В училище действительно сильный личный… то есть преподавательский состав. Павловское куда престижнее, но в последние лет десять туда поступало слишком много юных князей и графов. А Владимирское готовит настоящих боевых офицеров. Не всегда дворянского происхождения – но и это ты при желании обратишь себе на пользу.

– Каким образом?

– Подумай хорошенько. – Багратион прищурился. – Пройдет не так уж много времени – и твои будущие однокашники станут самой серьезной боевой силой в империи. Настоящей военной элитой. И тебя, Саша, свяжут с ними узы, которые порой оказываются покрепче кровных.

– Звучит разумно, – кивнул я. – Союзников следует… выращивать с детства.

– Не умничай. – Багратион поморщился и покачал головой. – И не думай, что я собираюсь сделать из тебя серого кардинала империи. Пока что мне просто нужен свой человек во Владимирском. И не только там.

– Почему? – Я тут же навострил уши. – Это что, как-то связано с…

– Пока я могу только догадываться, что с чем связано, Саша, – проворчал Багратион. – Но допускаю любые варианты. И по моим данным, именно во Владимирском училище сейчас зреет то, что может дать весьма дурные всходы. И куда быстрее, чем мне бы хотелось.

– Заговор?.. – Я на всякий случай чуть втянул голову в плечи. – Против короны?

– Не исключено, – отчеканил Багратион чуть ли не по слогам. – И даже это может быть частью событий, в которых тебе, к сожалению, уже пришлось поучаствовать.

– Может, все-таки расскажете? – Я опустил ладони на подлокотники. – Если уж все равно собираетесь меня завербовать?

– Нет, – отрезал Багратион. – В первую очередь, ради твоей же собственной безопасности, Саша. И во вторую – потому, что вербовать я тебя не собираюсь. Не собираюсь зачислять тебя в штат, не собираюсь платить жалование или каким-либо образом связывать с Третьим отделением… Кстати, это наша с тобой последняя встреча – во всяком случае, здесь. Не нужно, чтобы тебя видели у этого здания. Даже случайно.

Важная деталь. И главное – своевременно. Вряд ли светлейший князь обрадовался бы, узнай он, что меня уже «просветили» прямо у дверей на набережной примерно полчаса назад.

Впрочем, говорить я ему ничего не собирался.

– Тогда я вообще ничего не понимаю, ваша светлость, – проворчал я. – Чего вы хотите? И – уж прошу меня извинить – на каком основании?

– Очень немного, Саша. – Багратион чуть сдвинул брови. – Возможно, я задам тебе кое-какие вопросы… позже. Считай это личной просьбой.

Ага. И никакого жалования.

– Просьба подразумевает возможность отказа. – Мне вдруг стало смешно. – А ваша светлость не из тех, кому отказывают. В конце концов, вы могли бы просто явиться во Владимирское училище лично и…

– Нет, Саша. – Багратион поджал губы. – В том-то и дело, что не мог бы. Подобные заведения… это почти государство в государстве. И они очень не любят, когда кто-то извне вмешивается в их дела. Особенно если это Третье отделение собственной канцелярии ее величества.

– Военные не любят… жандармов? – усмехнулся я.

– Никто не любит жандармов, Саша. – Багратион устало потер виски кончиками пальцев – похоже, беседа со мной довела его чуть ли не до головной боли. – При всех своих полномочиях я порой связан по рукам и ногам. Думаю, ты это уже заметил… Иначе как один несовершеннолетний князь в конечном итоге смог бы сделать больше, чем целый специальный корпус?

– Премного благодарен, ваше сиятельство. – Я чуть склонил голову. – Склонен думать, что мне просто повезло.

– Не без этого. – Багратион улыбнулся. – И все же в нужном месте и в нужное время оказался… скажем так, нужный человек. Всему столичному дворянству прекрасно известно, что мы не всегда ладим с твоим почтенным дедушкой. И это открывает перед тобой некоторые весьма интересные возможности… Которых нет и не будет ни у меня, ни у любого из моих людей.

Вот оно как. А я-то было подумал, что и правда представляю какую-то особенную ценность сам по себе. А не в качестве потенциального шпиона в доме у своенравного, древнего и могущественного аристократа… того, кто в силу самого происхождения вхож туда, куда для Багратиона дорога закрыта.

Никто не любит жандармов.

– Потрудитесь объясниться, ваша светлость. – Я сложил руки на груди. – То, что вы говорите…

– Недопустимо и оскорбительно? – Багратион криво ухмыльнулся. – Думаешь, я собираюсь заставить тебя докладывать о любых сомнительных действиях твоей семьи и их союзников?

– А разве нет?

– Нет, Саша. Все куда проще… и сложнее одновременно. У меня нет и не может быть подобной задачи. Да и зачем? – Багратион пожал плечами. – Ты явно не из тех, кому понравится плясать под чужую дудку. Причем совершенно неважно – мою, деда или кого-либо еще. Я лишь хочу научить тебя некоторым вещам, самое большее – попросить о чем-то. Но решать ты будешь сам – когда придет время.

И от моего выбора однажды будет зависеть очень многое – кажется, именно так и говорил странный старик-Одаренный, поджидавший меня во дворе у Лены.

– И чему же ваша светлость желает меня научить? – поинтересовался я.

– Скажем так – мыслить в нужном направлении. – Багратион скосился на часы на стене. – Ты торопишься куда-нибудь?

– Нет… Но меня могут искать.

– Это не страшно. – Багратион на мгновение прикрыл глаза, и я почувствовал всплеск его Дара. – Позволь предложить тебе чаю. Кажется, разговор будет долгим.

– Кофе, – вздохнул я. – Я сегодня не выспался.

Но ночь с Леной того определенно стоила.

Глава 3

– Что ты знаешь о Петре Великом?

Я едва не выронил чашку с кофе. Нет, конечно, разговор и правда должен был свернуть в несколько иное русло, но чтобы вот так, сразу… Багратион умел застать врасплох – и не без удовольствия этим умением пользовался. Кое-чему меня научили и в лицее, и еще дома – и все равно я сразу же почувствовал себя не то чтобы не экзамене – но уж точно недостаточно… осведомленным.

– Правитель династии Романовых, – кое-как начал я. – Первый император российского государства. Реформатор…

– Общеизвестные факты. – Багратион махнул рукой. – Впрочем, как и те, что я хотел бы от тебя услышать. Расскажи подробнее о реформах, которые касались Одаренных.

– Петр Первый ввел Табель о рангах! – догадался я. – И разделил все дворянство на четырнадцать магических классов.

– Верно. – Багратион удовлетворенно кивнул. – Хоть и не совсем… исчерпывающе. На самом деле Петр Романов, которого совершенно заслуженно именуют Великим, сделал куда больше. И для Одаренных дворян, и для простых людей. Но в первую очередь – для самого государства.

– Не сомневаюсь, – буркнул я. – Но моих скромных знаний, кажется, недостаточно.

– Более чем, – Багратион рассмеялся и откинулся на спинку кресла. – Я не собираюсь заставлять тебя вспомнить весь курс истории. Смысл порой важнее голых фактов.

– Как вам будет угодно. – Я пожал плечами. – Ваша светлость.

– Введя Табель о рангах, Петр Великий не только разделил Одаренных по уровням силы. – Багратион продолжил говорить, не отвлекаясь на мои нелепые уколы. – Он также дал возможность лишенным Дара простолюдинам поступать на государственную службу – и приобретать дворянское положение. Разумеется, пропасть между новоиспеченными аристократами и князьями с родовым Источником не исчезла по сей день… И все же начало было положено.

– Начало чего?

– А как ты думаешь, Саша? – Багратион хитро улыбнулся. – Дам подсказку: Петр Великий также впервые ввел титул графа, который в определенный период считался даже более престижным и желанным, чем княжеский. Не говоря уже о менее известных, но не менее значимых преобразованиях.

Неодаренные дворяне, новый титул, государственная служба для простолюдинов… Разумеется, все это знал не только любой гимназист, но и все ученики церковно-приходских школ – за исключением разве что совсем уж бестолковых. Но задумываться об истинном смысле реформ мне раньше не приходилось.

– Петр Великий создал новую аристократию. – Я посмотрел Багратиону прямо в глаза. – Подконтрольную лично ему политическую силу. А заодно и неплохо ущемил права древних родов… Подозреваю, у первого императора было много врагов.

– Ты даже представить себе не можешь – насколько, – усмехнулся Багратион. – К счастью, друзей у него все-таки оказалось больше.

– К счастью? – поморщился я. – Не все бы с вами согласились.

Один дед чего стоит.

– Многие. – Багратион пожал плечами. – Но то, что хорошо для государства, не всегда является благом для рода, целого сословия… или, к примеру, одного отдельно взятого Александра Горчакова.

Старшего? Младшего? Или все-таки – для обоих?

– На тот случай, если тебе все-таки нужны объяснения, – продолжил Багратион. – Старая государственная структура на тот момент уже практически себя изжила. При всем могуществе родовых Источников удельные князья в конечном итоге не смогли бы защитить даже свои земли. Они лишились части вольностей и привилегий, но зато страна получила по-настоящему крепкую центральную власть. И только это помогло России выстоять – и при Петре Великом, и спустя почти сто лет после его смерти.

– Наполеон… – догадался я. – Так?

– Схватываешь на лету. – Багратион довольно закивал. – Бонапарт был не самым слабым Одаренным, хоть и родился в семье мелкого корсиканского дворянина. Но что куда важнее – он был талантливым полководцем. И даже более талантливым политиком, если уж сумел подчинить чуть ли не две трети тогдашней Европы.

– У него была армия. Солдаты, пушки… кавалерия.

– И почти не было полноценных Одаренных, которых попросту вырезали во время Французской революции. Это знают все. – Багратион отодвинул опустевшую чашку. – Но немногие догадываются, что ту войну железо проиграло вовсе не магии.

– А чему же тогда? – спросил я.

– Исключительно организации. И отлаженной системе, которую заложил еще Петр Великий. – Багратион легонько ударил по столу ребром ладони. – С империей могла поспорить только империя. И только империя могла выставить силу, способную переломить хребет совершеннейшей на тот момент военной машине.

– И тем не менее, под Смоленском в тысяча восемьсот двенадцатом сражались Одаренные. – Я подался вперед. – И именно они тогда победили.

– Они обеспечили победе изящный эндшпиль. – Багратион покачал головой. – А заодно – подарили потомкам красивую историю про четыре сотни смельчаков. Поверь, Саша, на тот момент Россия располагала куда более серьезной силой. Наполеон проиграл битву, но не будь у нас пехоты и артиллерии – войну он бы все равно выиграл… рано или поздно. Отступить его заставил именно общий перевес сил. И именно полноценная армия позволила твоему тезке, императору Александру, установить господство над половиной Европы на несколько десятков лет.

Вот оно как. Очередное «а на самом деле…». Как говорится, век живи – век учись.

– Стоит ли так недооценивать магию? – проговорил я. – Особенно вам. Защищая Смоленск, погиб ваш предок.

– Мой прапрадед. Истинный слуга империи. – В голосе Багратиона послышалась неподдельная гордость. – Непросто быть достойным одной только памяти такого человека. Мой род всегда стоял на страже государства – и тогда, и сейчас.

– Но ваша светлость даже не военный, – заметил я.

– Сейчас мы – куда больше чем военные. – Багратион чуть сдвинул брови. – У страны остаются враги, даже когда молчат пушки. И кое-кого ты уже видел, Саша. Они стреляли тебя, а ты – в них. Этого недостаточно?

В глазах его светлости вдруг мелькнула тоска – настоящая, глубокая. Такую он едва ли смог бы подделать – даже с его талантами матерого переговорщика и манипулятора.

– Я мог бы носить эполеты армейского генерала. Или вести дела рода, не поступая на службу. Растить наследников или прожигать жизнь на бесконечных приемах в Зимнем. – Багратион откинулся на спинку кресла. – Но, как видишь, выбрал участь презренного жандарма.

– Презренного? – поморщился я. – Ваша светлость не передергивает?

– Отчасти. – Багратион не стал возражать. – Но поверь, в столице найдется немало уважаемых людей, которые всерьез считают меня чуть ли не предателем Одаренных родов.

– Вроде моего деда?

– Нет, – улыбнулся Багратион. – Мы с Александром Константиновичем не всегда сходились во мнениях. Но, к счастью, у него нет и капли недалеких феодальных амбиций, которыми так кичатся некоторые князья. И что бы он сам ни говорил – мы оба служим стране и короне… хоть и каждый по-своему.

Однако. Казалось, я уже понял, к чему планомерно подводит меня его светлость со своей блестящей риторикой, – но Багратион снова свернул куда-то в сторону.

– Зачем вы мне все это рассказываете? – поинтересовался я. – Не смею спорить – беседа для меня приятна и в высшей степени познавательна, но…

– Теперь ты знаешь чуть больше… если все-таки не знал раньше. – Багратион улыбнулся, устраиваясь в кресле поудобнее. – И о дворянском сословии, и о самом государстве. А значит, сможешь сделать выводы.

– О том, что случилось? – догадался я.

– Верно. Если бы войны родов начинались из-за глупой дуэли двух – ты уж меня прости – недорослей, все дворянское сословие вымерло бы еще до Петра Великого. – Багратион сложил руки на груди. – Когда происходит подобное, всегда следует искать настоящую причину. Конфликт интересов.

Пожалуй. Уж не знаю, что на самом деле задумал дед, но если бы он устроил в Петербурге то, что собирался, – кто-то наверняка извлек бы из всего этого свою выгоду. Колычев… точнее, те силы, которые за ним стояли.

– Кто-то хотел войны, – осторожно начал я, – которая непременно привела бы к ослаблению или даже гибели двух старинных родов. – Это может быть нужно кому-то из новой, петровской аристократии. Владельцам крупных капиталов… В конце концов, сторонникам центральной государственной…

И вот кто тебя за язык тянул, Горчаков?

Я захлопнул рот и с трудом подавил желание на всякий случай еще и зажать его руками – чтобы снова не сболтнуть лишнего. Но Багратиона мои крамольные помыслы, похоже, только повеселили.

– Умение вовремя замолчать порой бесценно, – усмехнулся он. – Еще немного – и ты бы обвинил в смерти брата саму государыню императрицу.

– У меня и в мыслях не было…

– Очень надеюсь… Неважно. – Багратион махнул рукой. – Суть ты в любом случае ухватил верно. Так или иначе, раскол нужно искать именно среди дворян. И спор между древними родами и теми, которым пока нет и трехсот лет, – самая очевидная причина… Но, к сожалению, не единственная.

– Прошло уже много времени.

– Куда меньше, чем ты думаешь, – вздохнул Багратион. – А старые обиды порой живут гораздо дольше людей. Так что если тебе кажется, что кто-то может иметь зуб на твою семью или на Воронцовых… то тебе не кажется.

– Значит, месть? – Я подался вперед и облокотился на стол. – И все?

– Едва ли. – Багратион покачал головой. – Для банальной вендетты – слишком уж серьезный масштаб. Стоить копать глубже.

Ага. Знать бы только – куда именно и в каком месте. Старые аристократы, новые… и не только они.

– А те Одаренные? – Я вдруг вспомнил разговор, состоявшийся примерно полтора часа назад. – Которых я видел тогда, дома? На чьей они стороне?

Багратион прищурился – и на мгновение мне показалось, что он пробует залезть мне в голову. Но ничего подобного: вместо Дара менталиста в который раз сработал самый обычный опыт.

– Поправь меня, если я ошибусь, – задумчиво проговорил Багратион. – Но, похоже, тебе уже случилось познакомиться лично с уважаемым Василием Михайловичем Дроздовым.

– Да. – Я не стал юлить. – Вы знаете, кто он?

– Скорее нет, чем да. Правда скрыта слишком глубоко, а озвучивать байки и домыслы было бы попросту невежливо. – Багратион потер подбородок. – Что именно тебя интересует, Саша?

– Судя по положению, он из очень древнего рода, – отозвался я. – И скорее должен был защитить деда… но почему-то не стал.

– Так ты хочешь спросить, на чьей стороне Дроздов? – Багратион вдруг улыбнулся – будто ему внезапно стало очень весело. – Я отвечу: на своей собственной. И уж не знаю, чего старик от тебя хотел, но он точно не враг ни тебе, ни мне… ни уж тем более твоему деду. Одаренные его силы и возраста обычно уже давно утрачивают интерес к делам простых смертных. И редко появляются на людях без особого повода.

Интересно, а я-то… чем заслужил?

– Его возраста? – переспросил я. – Сколько же Дроздову лет?

– Могу только догадываться. – Багратион пожал плечами. – Скажу одно: когда твой дедушка был не старше тебя, Дроздов уже выглядел точно так же, как сейчас.

Мне вдруг стало… нет, не страшно – но как-то неуютно: привычный мир дал трещину, в которую настойчиво полезло немыслимое. Неизведанное – и потому скорее опасное, чем просто любопытное. Нет, конечно, я всегда знал, что Одаренные живут дольше простых смертных – даже дедовы почти сто лет среди дворянского сословия едва ли кого-то бы удивили. Но такое?.. По всему выходило, что Дроздову стукнуло как минимум полтора века. Или даже больше – и тогда наверняка старик застал императора Александра… и даже самого Наполеона Бонапарта. А заодно и накопил за эти годы столько силищи…

Неудивительно, что даже дед предпочитает с ним не спорить.

– А сколько вообще живут Одаренные? – Мой голос неожиданно для меня самого вдруг зазвучал тихо… и даже как-то сдавленно. – Ну… самое долгое?

– Очень надеюсь однажды проверить, – усмехнулся Багратион. – Но пока – даже не могу представить. Старшая когорта умеет хранить секреты… Даже от меня или твоего деда.

– Вот как… – Я на мгновение замялся, но потом все-таки спросил: – Как вы думаете, среди них есть те, кто лично знал Петра Великого?

– Не имею даже малейшего представления, – признался Багратион. – И именно поэтому допускаю любой из возможных вариантов.

Я только молча кивнул – слова закончились. Светлейший князь из Третьего отделения кое-что объяснил мне, показал… небольшую, но все-таки часть истинной картины мира, о которой я раньше даже не задумывался. Приоткрыл если не тайны дворянского общества, то уж точно те вещи, о которых наверняка не принято говорить вслух.

Старая аристократия: князья с родовыми Источниками. Новое, петровское дворянство: графские семьи – или простолюдины без Дара, которым посчастливилось получить титул или хотя бы высокий чин – а заодно и обзавестись весомым капиталом. И древние Одаренные, которым плевать и на чин, и на титул, и, похоже, даже на происхождение. Могучие старцы, способные поспорить и с князьями, и с новоиспеченными аристократами. Скрытая третья сила.

А может, есть еще и четвертая? И сколько их на самом деле в мире, который я до шестнадцати с половиной лет считал простым и понятным?

– Что, сложно? – Багратион прищурился и чуть склонил голову на бок. – Не укладывается в голове?

– Вроде того, – вздохнул я. – А ведь я наверняка не знаю и десятой доли того, чего стоило бы знать… по-хорошему.

– Всему свое время. Тебе пока нет даже семнадцати лет. Но затягивать действительно не стоит. – Багратион снова приоткрыл ящик стола и заглянул внутрь. – Уже скоро ты обретешь тот уровень силы Дара, с которым оставаться в стороне от некоторых событий попросту невозможно.

– И вы хотите, чтобы в нужный момент я был за вас?

– За государство. – Багратион сдвинул брови. – Не забывай об этом, Саша. Я не собираюсь терпеть, что кто-то имеет наглость расстрелять князя, наследника рода и члена Госсовета среди бела дня прямо у дома. И если ты желаешь мне в этом помочь – милости прошу.

В голосе его светлости ненавязчиво зазвенел металл. То ли аудиенция подходила концу… То ли к концу подходило желание Багратиона объяснять что-то самонадеянному (если не сказать – наглому) юному князю. Надо отдать должное – верховный жандарм империи не пожалел времени на беседу. Не увещевал, не заставлял, не требовал и уж тем более не приказывал. Ненавязчиво подталкивал к… нужным мыслям – но не более. Да и крыть мне было, в общем, нечем: с Багратионом или без, я все равно собирался отыскать тех, кто убил Костю и едва не втянул в войну мою семью.

Найти и уничтожить. С законным и справедливым судом государыни императрицы и всего дворянского общества… или без такового – если придется.

– Я желаю помочь вашей светлости, – твердо проговорил я. – Но пока не очень понимаю, что для этого следует делать.

– Пока – ничего. – Багратион улыбнулся одними уголками губ. – Некоторые вещи не требуют суеты… а порой и вовсе ее не терпят. Все просто, Горчаков-младший. Живи, носи юнкерскую форму с честью… учись. Меньше говори, больше слушай – и не забывай смотреть по сторонам.

– Звучит не так уж сложно, – отозвался я.

– Именно. И вот еще. – Багратион на мгновение задумался – будто сомневался в чем-то, – но потом засунул руку в открытый ящик стола: – Держи.

Перстень. Из блестящего желтого металла. Вряд ли латунь – скорее уж самое настоящее золото. Даже не взяв неожиданный подарок в руки, я понял, что он точно будет мне великоват… Да и какая разница? Такие украшения уж точно не следует носить открыто.

Массивную печать украшал тонкой работы щит с двуглавым имперским орлом, за которым расположились два скрещенных меча. Эмблема Третьего отделения. Непростая вещь… была бы непростая, даже окажись она просто куском металла с символом тайной полиции.

Но Багратион дал мне нечто большее. Я чуть ли не полминуты вглядывался в изящный контур плетения. Легкий, почти незаметный в толще материала перстня. Он едва ли предназначался защитить меня, сработать маячком – или наоборот, атаковать врагов. Силы я почти не почувствовал – зато мастерства было хоть отбавляй. Тонкий и сложный магический вензель не имел какой-то особенной и значимой функции – зато однозначно указывал на ранг, мастерство… пожалуй, даже на саму личность владельца.

Надежнее, чем подпись.

– Это украшение… скажем так, откроет некоторые двери. И поможет убедить некоторых людей. – Багратион сдвинул брови. – Но ты должен понимать…

– …Что не следует размахивать им направо и налево, – кивнул я. – А лучше вообще никогда и никому не показывать. Использовать на собственное усмотрение в крайних случаях, когда все прочие меры уже испробованы.

– Если бы хоть четверть из моих людей были бы такими же догадливыми, как ты, Саша, – Багратион протяжно вздохнул, – у государства бы уже давно не осталось врагов. Как внутренних, так и внешних… А теперь ступай. Не хватало еще доказывать твоему дедушке, что я вовсе не похитил тебя и не держу в застенках.

– Дедушка… – вспомнил я. – Сколько из того, о чем мы сегодня говорили, я могу рассказать своей семье?

Не то чтобы я действительно собирался соблюдать какую-то особенную секретность. Но вопрос все-таки задал.

– Ровно столько, сколько посчитаешь нужным. Решай сам. Думаю, это тебе вполне по силам.

Вполне.

Уже открывая дверь кабинета, я обернулся. Багратион снова взялся за перо, но к работе еще не вернулся – смотрел прямо на меня. Требовательно и сосредоточенно, вдумчиво – но одновременно и с мягкой улыбкой, которую я никогда не видел ни у деда, ни у Андрея Георгиевича. Только у Кости… но это было что-то другое.

Может, так должен смотреть на свое чадо строгий, но любящий отец? Или мудрый начальник – на молодого, но толкового подчиненного, и не более того?

Знать бы, знать бы…