Текст книги "Целитель 11 (СИ)"

Автор книги: Валерий Большаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Тягачи развернулись… – пыхтел в наушниках Меллори. – Сдают задом… Там кустарник, но мы его пройдем, не заметим даже… А потом сразу эспланада… Всё!

– Шон, блесни!

– Да легко! – хохотнул О’Риордан.

Махина «Конкэрора» вздрогнула, гулко цокая гусеницами по трейлеру. Со скрежетом перевалилась на сходнях – и вцепилась траками в газон.

– Выходим на позицию, ребята!

Танки взревели, напустили бензинового перегара, и тронулись, качнув орудиями. Густой кустарник ложился под «гусянки», как трава, треща и перемалываясь под жестокой сталью.

Эспланада перед замком открылась вся, плоская и зеленая, как расстеленный ковер. А в перекрестии прицела горбился острыми крышами замок Уоддесдон.

– Ронан! – крикнул Лэнс заряжающему. – Осколочно-фугасный!

– Готово! – снаряд хищно скользнул в пушечную «норку».

– Киран! Беглым по первому этажу! Остальные рухнут сами, хе-хе…

– Готово! – прогудел наводчик.

– Огонь!

Пушка громыхнула, напуская вони и дыма. Снаряд влепился в двери холла, не заметив дубовый массив, и разорвался внутри, вынося входные двери, выдувая окна стеклянным крошевом. Еще три снаряда угодили в необъятную мишень – рухнула часть фасада, посыпалась крыша…

Второй залп снес пару нижних залов, и правое крыло просело, разваливаясь, напуская тучу пыли. Сквозь клубящееся рыжее облако пробивалось веселое пламя – в тон.

– Огонь по угловой башне!

Канонада стихла после шестого или седьмого залпа. Килкенни вылез из люка, и гордо оглядел дело рук своих.

Замок лежал в руинах. Немногие уцелевшие стены не поднимались выше подоконника второго этажа. Груды кирпича и камня копотили пылью и напускали тошнотворную гарь – где-то там, под завалами, растерт глава клана Ротшильдов, парочка его хитрозадых менеджеров и прислуга.

Жалости Лэнс не испытывал даже к «горняшкам». Англичанки? Англичанки. Вот и пусть узнают, каково это – мучаться и гибнуть в «обществе всеобщего благоденствия»! Ирландкам это ведомо.

Рот Килкенни искривился в мучительной гримасе.

– Отбой, – вытолкнул он, и махнул рукой командирам остальных танков. – Грузимся!

Кто-то от полноты чувств пальнул в воздух из револьвера, но жалкий треск выстрела после грома орудий вызывал лишь добродушный смех.

– Domine Deus, miserere nobis, – забубнил Лэнс, склоняя голову, – suscipe deprecationem nostrum…

Растрепанная птица, взмахнув крыльями, села на ветку дерева, что качнула листьями в паре футов от Килкенни, и будто с удивлением, по-пташьи дергая клювастой головкой, оглядела чудовищные машины болотного цвета, смердевшие пороховым чадом.

– Amen! – тяжко обронил Лэнс.

Суббота, 6 декабря. Утро

Ормузский пролив, борт авианосца «Энтерпрайз»

Шли всю ночь. Снялись в полной темноте, и малым ходом выгребли в море – непобедимая армада, выстроенная колоннами в кильватер.

«Олбани» и «Лонг Бич», «Чикаго» с «Ингландом», «Хэлси», «Бэйнбридж», «Калифорния», «Тексас», «Вирджиния»… Обтекаемые тела крейсеров шли без единого огонька, перли бездушными массами железа и плоти, начиненные тысячами тонн убийственных боеприпасов.

Эта темная сила окружала два самых могучих корабля, два плавучих аэродрома – «Энтерпрайз» и «Китти Хок». Разойдясь с южной ударной группой, они направлялись к северу – равнять с землей иранские поселки на острове Кешм, что впритык с русской базой. Неужто «рус ха» удержатся, не поддадутся?..

А «южане», зорко охраняя авианосный «Констеллейшн», держали курс на Чахбехар – громить персидский флот. Правда, иранские летчики пилотировали точно такие же Ф-14 «Томкэт», что занимали добрую половину палубы «Энтерпрайза», но разве способны какие-то персы одолеть доблестных янки?..

…Сид Мэлик отстоял вахту и даже поспал часа три. Больше не смог – душа изнывала, требуя деяний.

– Рано, рано… – прошептал Мэлик.

Десять лет назад беда уже накрывала «Энтерпрайз» своим черным крылом, но «Большой Пожар» был сцеплением случайностей, а нынче Аллах призвал своих шахидов, дабы обратили они изворотливые умы на защиту веры…

Сид слабо улыбнулся. Нет, ни он, ни Омар с Абделем не рвутся в мученики, но если нарастающий день станет последним… Что ж, это будет славная гибель!

– Не сейчас! – слетело с сухих губ. – Я только жить начал…

Мэлик глубоко вздохнул – светало, и громадная взлетная палуба простерлась в серых сумерках. Ряды и шеренги самолетов стояли кучно, впритык, со сложенными плоскостями крыльев. А вон – на корме, по правому борту – его «Томкэт». Летает на нем «Дакота» Джордж, зато весь уход за истребителем – на Мэлике.

Нури обслуживает «Крусайдер», он на той стороне, ближе к левому борту. Отсюда и не разглядишь… А, нет, вон киль выглядывает.

Юссеф тоже на «Томкэте» – и в самом опасном месте. Рядом сплошь «Интрудеры», увешанные тысячефунтовыми авиабомбами, «восемьдесят третьими», или «семьдесят седьмыми» – с напалмом. А вон, ближе к борту, целое звено, отягощенное «восемьдесят четвертыми». Две тысячи фунтов в каждой дуре!

Мэлик вздрогнул, заметив летунов, бредущих цепочкой от надстройки. Первая волна готовится к боевому вылету.

Сердце зачастило – пора!

Крадучись, Сид пробрался к «своему» истребителю. На него никто не обращал внимания – обычный техник, в обычной робе. Плавучий остров «Энтерпрайз» вмещал в себя население целого поселка, со всеми даже за год не увидишься.

Медленно выдохнув, Мэлик забрался в кабину «Томкэта». Джорджи спит еще – ему взлетать во вторую волну…

Повинуясь умелым рукам, палубный истребитель начал оживать – закачались стрелки приборов, засвистели турбины, набирая обороты…

Сид внимательно осмотрелся. Ага! С высоты виднее. Вон Нури вскинул руку! Мэлик тут же махнул ему, улавливая отзыв далекого Абделя. Все на месте! Двигуны зарокотали…

«Начали!»

Долго он катал «Томкэт» по бронированной палубе, нацеливая носом, куда нужно – в стаю «Корсаров», плотно сбитых, «упитанных» штурмовиков, по-акульи раззявивших воздухозаборники. На каждом «Корсаре» бомб навешано, как шаров на рождественской елке, а под крыльями «Томкэта» – четыре здоровенных дальнобойных «Феникса», да по паре «Спэрроу» и «Сайдуиндеров». Есть, чем запалить костер!

«Ну, как договаривались… Стреляешь первым, Саид! Ну⁈»

– Аллах акбар… – прошептал Мэлик.

С громовым шипением «Феникс» выпустил яркий хвост огня, срываясь с подвески, но в воздухе не удержался – грохнулся на палубу, и шагов двадцать пронесся юзом, пока не врезался в «Корсара». БЧ рванула, подбрасывая, ломая штурмовик, а ракетный двигатель все еще извергал тугое пламя. В это мгновенье сдетонировал боезапас – и вспышки разрывов поглотили «Феникс».

Но подлинный ад разверзался по левому борту – огромные фугасы в две тысячи фунтов рвались пачками, сотрясая гигантский авианосец, разваливая борт, потроша корабельное нутро до самой ватерлинии. «Интрудеры» не взрывались даже, а попросту исчезали в вспышке, оставляя по себе жалкие элементы носовой части фюзеляжа.

«Подбросим дровишек в костер!»

Воздушная волна сдвинула «Томкэт», самолет заскользил, разворачиваясь, и «Фениксы» полетели веером, то касаясь палубы, то подлетая, смахивая на те плоские камешки, что «жабками» скачут по воде. «Сайдуиндеры» и «Спэрроу» упорхнули следом, как поленья в топку.

Чудовищный взрыв расколол палубу, выворачивая «Энтерпрайз» наизнанку. Листы брони встали дыбом, и «Томкэт» скатился с горки, заваливаясь на крыло. Двигатель все еще работал, и пробегавшего мимо техника засосало в компрессор – тяга в десять тонн!

Откинув фонарь, Саид перепрыгнул на крыло соседнего истребителя. Поскользнулся, но упал удачно, на ноги. Взмахнул руками, ловя равновесие, и понял, что корабль кренится на левый борт. Палуба сейчас напоминала колоссальную разделочную доску, по которой сползали в море изувеченные самолеты, горящие или взрывающиеся – как нашинкованные овощи в суп…

– Нури! – хрипло крикнул Саид, но его голос пропал в тяжком грохоте. – Юссеф! Ах, ты…

Истребители и штурмовики падали и падали за борт – их будто сгребал незримый меч Азраила, очищая изуродованную палубу. Громадные пробоины разворотили ее – две на корме, и две ближе к миделю, слившиеся в общий провал, на краю которого зависал искореженный «остров» надстройки. В общем-то, пробоины куда больше напоминали кратеры – из них валил черный жирный дым и вырывались полотнища жаркого пламени.

Вот последний «Интрудер» рухнул в пекло, как с обрыва, и вверх с грохотом взлетели обломки – полное впечатление, что проснулся маленький рукотворный вулкан.

Хватаясь за стойки подъемника, застрявшего на полпути, Саид отдышался. А утро-то в самом разгаре… Уже и солнце встало – его малиновый диск вот-вот оторвется от мутного горизонта, от неровной линии иранского берега.

Весь строй армады смешался – одна половина крейсеров, словно пастушьи овчарки, кружили вокруг «Китти-Хока», а другая выдвигалась к тонущему «Энтерпрайзу», злобно пуляя в небо зенитными «Талосами».

Утерев пот и размазав копоть по щекам, Мэлик пригляделся. Со стороны Ормузского пролива летели остроносые самолеты с красными звездами на крыльях. Вот только это были вовсе не «Форджеры», неуклюжие штурмовики «Як-38», а, похоже, новейшие истребители.

Джорджи называл их «Як-141», брезгливо фыркая и многословно доказывая, что русские никогда не доведут «вертикалки» до ума.

«Выходит, довели!» – Саид задрал голову.

Звено «Яков» изящно увернулось, совершив противоракетный маневр, и пронеслось над «Энтерпрайзом», свысока наблюдая за гибелью поверженного гиганта.

С громовым скрежетом наклонилась надстройка – и замедленно рухнула в дымящийся провал. Не провал – разлом!

С оглушительным стоном лопались стальные борта, и передняя часть палубы заметно задиралась, оголяя форштевень. Обе половины корабля все еще держались вместе, сплоченные хребтом киля, но корма тяжелела, утягивая на дно носовую часть.

– Саи-ид! – донесся слабый крик.

– Ома-ар! – завопил Мэлик, и радостно захохотал. – Живой!

– Нога только… Помоги!

Саид упал на колени. Держась одной рукой за стойку, другой он дотянулся до напряженной пятерни Нури, ухватился, и потянул на себя.

– Машалла… – прокряхтел Омар, подтягивая раненую ногу, кое-как перетянутую оторванной штаниной, мокнувшей кровью. – Как говорил хаджи… Что-то вроде «Так пожелал Аллах»… Да?

– Да! – восторженно воскликнул Мэлик, и заорал на всё море: – Машалла-а!

Глава 8

Суббота, 6 декабря. Ближе к полудню

Иран, Чахбехар

Иван Гирин не знал, куда себя девать. Раньше эта фразочка ставила его в тупик, слишком уж заумным был словесный изворот, а вот теперь дошло. Моряцкую душу рвало на части.

Хотелось и на Кешм метнуться, посбивать вволю гадские самолеты с белыми звездами на крыльях. И на «Грозном» оказаться, помочь ребятам из команды – крейсер получил пробоину на ватерлинии. Нос погрузился в воду чуть ли не до якорных клюзов, да еще сильный крен на правый борт.

Это долбанная «Калифорния» постаралась – запустила целый пучок зенитных «Талосов». Янки сдуру решили, что их хваленый «Энтерпрайз» потопили русские «Яки». Пилоты увернулись от американских «подарков», или те сами свихнулись на почве РЭБ, а вот одна паршивая ракетёшка ударила по крейсеру.

Ну, командир корабля не дрисливым оказался, и дал сдачи – «спустил с поводка» свору П-35. «Томкэты» перехватили парочку «крылаток», но две или три все же добрались до «Калифорнии» – и саданули в борт. А в каждой БЧ больше полутонны взрывчатки!

Вроде, говорят, не затонул крейсерок, но стал больше похож на подводную лодку – палуба на уровне моря, волны об надстройку плещут…

Но и здесь тоже хочется быть! Сжимая кулаки, мичман оглядел обширную гавань Чахбехара. Прямо у пирса горел иранский эсминец «Паланг». Еще три корабля совершали эволюции на рейде – «Демавенд», «Саханд» и «Сабалан». Тоже эсминцы – крейсеров у Ирана не водится.

А ТАВКР «Минск» скромно тулится с краю, как та рекомая хата…

– Товарищ мичман, почему не на вахте?

Строгий голос за спиной сработал, как сигнал – Гирин вытянулся, и отчеканил:

– Вахту отстоял, товарищ капитан третьего ранга!

Якушев смилостивился.

– А чего не спишь? – спросил он, не совсем по уставу.

– Да ребята просили глянуть, как тут… – Иван неуклюже пошутил: – За переборками не видать!

Каптри понимающе кивнул, и протянул мичману бинокль.

– На, глянь.

Гирин охотно глянул. Тяжелая оптика рывком приблизила горизонт. Четко виднелось серое корыто «Констеллейшен», сбоку – крейсер «Гарри Ярнелл»… Или это «Уорден»? Похожие силуэты… А вон там – «Гридли». И, вроде, «Бейнбридж»…

– Не пойму… – забормотал Иван. – Там еще что-то с моря подгребает… Ого! А на нем иракский флаг!

– О, это «Ибн Маржид»! – оживился Якушев. – Фрегат… Тот же сторожевик. Учебный, но зубастенький. На нем наши «Термиты» стоят, П-15, и французские «Экзосеты», новейшие противокорабелки. Видать, Тегеран с Багдадом крепко подружились, раз уж «спина к спине у мачты»! О! Выше, выше смотри!

– Самолет? – затянул Гирин. – Вроде, «Ту-16»…

– «Ту-16РЦ», – выразительно кивнул каптри. – Наши по-тихому вооружили иракцев. Как чувствовали!

– РЦ? «Разведка и целеуказание»? – нахмурился Иван, опуская бинокль. – Они что, всю морскую систему передали? А мы?

– Не жадничай, мичман, – замполит потер шею, разминаясь. – Передали «Успех», а у нас – «Легенда»! Мы-то со спутников работаем, иракцы – с самолетов. Ну, с «вертушек» еще. Чуешь разницу?

Гирин шумно вздохнул.

– Да нет, мне не жалко, – пробормотал он, розовея. – Просто… Ну, невмоготу в сторонке стоять!

– Понимаю, – мягко улыбнулся Якушев. – Только нас сами иранцы попросили не лезть. Это их драка!

– Нет, ну, если так… – заворчал Иван, успокаиваясь и снова приникая к окулярам.

«Ибн Маржид» приближался – вон, какие буруны распускает. А палубные истребители все вьются над авианосцем, как пчелы над ульем…

…Американцы налетели ранним утром, обстреляли иранскую флотилию «Гарпунами», отбомбились, а персы подняли с аэродромов три или четыре эскадрильи – и F-14 «Томкэт», и F-4 «Фантом», и F-5 «Тайгер». Спасибо сбежавшему шаху – закупился у амеров! И началось…

Воистину адская карусель закрутилась над портом – самолеты виражили с ревом и воем, стробоскопически сверкали авиапушки, трассеры затейливо скрещивались, и вились ракетки «воздух-воздух». Раз за разом в небе вспыхивали клубы огня и дыма, и падали в море обломки, распускались белые куполки парашютов. А полчаса назад военные с обеих сторон будто на паузу бой поставили…

…Жужжа и стрекоча, мерцая лопастями, над приземистой, песочного цвета застройкой Чахбехара, проплыли «Ка-25РЦ».

– Это «ж-ж-ж» неспроста, – веско и без тени улыбки заявил Якушев.

– И вон еще, – Гирин махнул биноклем в сторону дальних причалов.

Оттуда отваливали два ракетных катера – «Пейкан» и «Джошан».

– Выходят на позиции? – пробормотал мичман.

– Похоже на то… – затянул каптри, жмурясь на солнце.

Хороший декабрь у иранцев – тепло, как в Союзе весной. И не душно…

Яростно зашипели ракеты, срываясь с направляющих. Факелы вытягивались дымными, клубящимися шлейфами, словно указывая, откуда выпущены «противокорабелки». Стреляли отовсюду – с катеров, с эсминцев, с фрегата «Ибн Маржид», с наземных установок «Утес». Ракеты сбивались в стаю.

Американцы занервничали. Зенитные «Талос» могли поразить старенькие П-35 на маршевом участке, да и «Томкэты» с ними справятся. Но если в полете – десятки и десятки ракет? И как справиться с «Экзосетами»? Пусть и маломощные, но французские «изделия» летят над гребнями волн – попробуй-ка, обнаружь «горячий привет»!

Три «Экзосета» ударили в борт крейсера «Уорден», «тридцать пятые» добавили, вышибая надстройки и пусковые установки.

«Бейнбридж» огрызался вовсю, сбивая «Термиты», но ему сразу поплохело, стоило с «Демавенда» прилететь громиле П-500.

«Базальт» страдал той же болезнью, что и «тридцать пятые» – невысокой скоростью на старте, но, видимо, корабельные зенитчики проморгали пуск. Или не ожидали от эсминца ничего «тяжеленького». Да нет, мелькнуло у Гирина, скорей всего понадеялись на авиацию. А пчелки берегут улей! Вон, так и реют над «Констеллейшеном»! Рейте, рейте…

С разницей в восемь секунд, чтобы не пострадать в облаках раскаленных газов, стартовали еще три «Базальта». Иранские ракеты даже не целились в авианосец, будто брезгуя – и вламывали крейсерам. Нынешние корабли не проседали под тяжестью броневых плит – борта и палубы просаживались насквозь. Одна надёжа – засечь и сбить. Засекали… Сбивали… В воздухе вспухали облака разрывов, но не всякую атаку отобьешь.

А за ракетной волной накатила другая – с множественным ревом, парами и поодиночке, неслись десятки истребителей с персидскими красно-бело-зелеными розетками на крыльях.

– Они уходят! – заорал Гирин, подсигивая от возбуждения. – Уходят!

Якушев суетливо перехватил бинокль. Да, похоже…

Громадный «Констеллейшн» неуклюже разворачивался, отваливая по широкой дуге от чужих берегов. Рой американских «пчелок» вяло отбивался от наседавших иранцев, а крейсера, один за другим, отступали. «Бейнбридж» густо дымил, «Уорден» едва держался на воде, кренясь развороченным бортом. «Гридли» зарывался в воду из-за сильного дифферента на нос.

– Так вам и надо! – мстительно вытолкнул Гирин, и сорвался с места. – Надо ребятам сказать!

Якушев лишь улыбнулся в ответ, мимоходом оглядывая хищные силуэты «Яков-141», выстроившихся на палубе. Пара звеньев прогревала двигуны – на всякий случай, а за опущенными фонарями темнели фигуры пилотов. Полная боевая готовность.

– Слава богу, обошлось, – пробормотал замполит. Оглянулся – никто не видит? – и осенил себя крестным знамением.

Вечер того же дня

Каспийское море, борт СКР «Советский Азербайджан»

Сначала сторожевику «Гриф» сильно не повезло – вывели корабль из боевого состава Балтфлота и поставили на отстой. Однако геополитику корчило, вероятный противник всё норовил напакостить первому в мире государству рабочих и крестьян, малевал на картах «полумесяц нестабильности», и СКР расконсервировали. По рекам провели из Ленинграда в Баку, перекрестили в «Советский Азербайджан», и стал сторожевик флагманом Краснознаменной Каспийской флотилии, ее красой и гордостью.

Выйдя из прошлогоднего ремонта, корабль не только засиял новой краской. Бомбометы с торпедными аппаратами убрали с его палубы, и 37-мм спарку не пожалели, зато встроили пусковую установку ЗРК «Шторм».

Сухопутные знатоки брюзжали – не по рангу, мол. Чай, не крейсер! Зато флотские холили и лелеяли грозное оружие – враг не пройдет. И не пролетит.

* * *

На Каспии установилась тишь да гладь. Не завывал злой северный ветер хазри, не гнул крутые волны – сторожевик рассекал спокойную воду, невидимую в темноте, и качка на мостике почти не ощущалась.

Командир корабля, седой и моложавый Тахмасиб Мехти, сильно нервничал. Это выражалось в том, что он не расхаживал валко по рубке, а высиживал на откидном сиденье, с отвращением жуя фильтр не закуренной сигареты.

Срочный выход в море для военного моряка – обыденность, а вот приказ… Он слегка напрягал Мехти.

Покинув Ленкорань, «Советский Азербайджан» должен был идти курсом на юг, заходя в иранские терводы. И ждать появления высотной цели (параметры прилагаются)…

Не появится? Отбой. Появилась? Сбить, к такой-то матери!

Вздохнув, командир вышел на палубу, гадая, где кончалось море и начинался космос. Щелкнула зажигалка, мигом погасив слабый свет созвездий, зато не дожеванная сигарета наконец-то задымила.

Палуба сторожевика плавно поднималась и опускалась – необъятная жидкая грудь Каспия мерно дышала, дразня ноздри запахом соли и йода.

Мехти поморщился – приказ все еще тревожил его. Сбить «Боинг» Е-3 «Сентри» с системой АВАКС! Каково⁈ Это же не «Фантом» какой, а громадный самолетище! Да еще из чужой акватории…

– Товарищ капитан второго ранга! – вопль радиста распугал тяжко волочившиеся мысли. – Цель воздушная, высотная, скоростная!

– Параметры цели? – окурок сверкнул оранжевыми искрами.

– Высота четыре сто, скорость восемьсот, пеленг двести тридцать пять на корабль, не меняется! Дистанция сто двадцать, расчетное подлетное время – пять минут!

– Приготовиться к отражению воздушной атаки! Расчету ЗРК – готовность!

– Есть готовность!

– Цель… дистанция пятьдесят!

– Ракеты в зоне поражения!

– Цель уничтожить!

– Пуск!

Темнота и благостный покой вне рубки раздернулись полыханием маршевых струй и грохотом старта. Две ракеты унеслись, снова опуская зыбкую тьму.

– Сопровождаю цель… Тридцать секунд до поражения…

Кавторанг замер, перестав дышать.

– Есть! Цель поражена!

Мехти вольно вдохнул. Далеко впереди и высоко-высоко, разваливался сбитый самолет. Он падал медленно, мерцая огнями и рассыпаясь над горами Эльбурса. Падала мощная антенна вместе с обтекателем, падала бортовая Ай-Би-Эм, кувыркались тела операторов и все еще воющие двигатели.

«Больше осадков не ожидается», – мрачно усмехнулся Тахмасиб, и отдал команду:

– Курс норд-вест!

– До дому! – по своему «отрепетовал» рулевой.

Вечер того же дня, позже

Тегеран, Черчилль-стрит, угол с Рузвельт-авеню

«Надо было сделать карьеру в Багдаде, чтобы кататься в „Чайке“ по Тегерану!» – лениво подумал Ершов, наблюдая в окно, как его бронированный «членовоз» въезжает в ворота советского посольства.

В ярком свете фонарей десантники из Рязани, выряженные, как дембели – аксельбанты нацеплены, форма подшита, береты набекрень – активно мешались с пасдарами, «стражами исламской революции». Эти тоже щеголяли в беретах, только ярко-зеленых.

«Угадал! – ухмыльнулся Грига. – Масуд здесь!»

Своих аскеров он приструнил заранее, чтобы не дрались и не задирали коллег – его курды, хоть и ходили в школу, оставались диковатыми горцами.

Отмахнувшись от посольских, Ершов взбежал по ступенькам того самого здания, где Сталин принимал торгаша Рузвельта и алкаша Черчилля. Навстречу вышел посол.

– Владимир Михайлович! – сверкнул белыми зубами Григорий. – Наше почтение!

– Рахбар на месте, – улыбнулся Виноградов, пожимая протянутую руку. – Волнуется очень! Говорит, что сбежал из дворца – у нас хоть не слышно этой дурацкой беготни… А… вы уверены?..

– В налете? – обронил Ершов, широко шагая. – Более чем. Моя «Мухабарат», ваши ГРУ и КГБ, даже Моссад – все сходятся в одном: налет на Тегеран состоится обязательно! Американцы больше двух месяцев готовились нанести этот подлый удар. Что же они, возьмут вдруг, и откажутся? Не-ет… Слишком много долларов потрачено, чего стоят одни переброски войск из Европы в Турцию!

– Не понимаю… – проворчал посол, поспешая. – Ладно, там, Рейган, но Форду зачем вся эта авантюра?

– Хочет войти в историю! – криво усмехнулся Ершов.

Они переступили порог «того самого» зала, и Масуд Раджеви, метавшийся на фоне телеэкранов, резко затормозил.

– Салам!

– Салам, рахбар, – Грига почтительно поздоровался с иранским вождем. – Ну, что? Будем ждать?

– А дождемся? – Раджеви пристально глянул на директора всесильной «Мухабарат».

– Обязательно! – отрезал Ершов. – Присаживайтесь, Владимир Михайлович…

Бригада техников работала ловко и быстро. Вязки проводов убирались с глаз долой, а телевизоры «Рубин-нео», расставленные в два ряда, один над другим, включались по очереди: «Сельмас», «Тебриз», «Мехабад», «Зенджан», «Хамадан», «Казвин»…

Все места и местечки, где иранские зенитчики и советские военспецы развернули зенитные ракетные комплексы «С-125» и «С-300», оказались под прицелом телекамер. Неплохой идеологический ход – запечатлеть триумф и фиаско.

Поклонившись, техники вышли на цыпочках.

– Аналитики в Багдаде и в Москве, похоже, думали одинаково, – рассеянно говорил Григорий, проводив рабочих глазами. – Ударить Штаты способны только со стороны Турции, именно туда всю осень перебрасывали авиацию и даже тяжелую бронетехнику. И целью станет именно Тегеран. Мы-то весь год расписывали, какое плотное кольцо ПВО окружило Багдад со всех сторон! А штатовцы рисковать не любят… – он присмотрелся к экранам. – Везде ночь… Ничего, гореть будет ярко! М-м… А! И только о дне «Ч» наши умники гадали: «Где-то в начале декабря…» Но сама логика, да и обильная практика давали подсказку – операция «Иранская свобода» может начаться совсем в другом месте, просто чтобы отвлечь внимание!

– Нападение на наш флот! – воскликнул Раджеви, в досаде шлепая себя по коленям. – Ну, конечно! Это был отвлекающий маневр! Захре ма-ар…

– И как там «Энтерпрайз»? – спросил Виноградов с ухмылкой, лишь бы поднять тонус высокому гостю.

– Утоп! – хохотнул рахбар. – Носовую часть американцы отбуксировали в Фуджейру, а корма на дне!

– Янки как шпана, – усмехаясь, выговорил Ершов. – Испугаешься – забьют, дашь сдачи – наложат в штаны… Началось!

– Тебриз! – встрепенулся Раджеви, жадно вглядываясь в экран. Там пушили «лисьи хвосты» зенитные ракеты, устремляясь с направляющих, и бросая дрожащие отсветы на локаторы, на кунги, на тягачи. А вот из вертикальной трубы-контейнера вырвалось облако светящегося дыма, вынося новейшую ракету. Пыхнула – и понеслась…

Черное небо осветилось бесшумной вспышкой. На мгновение блеснул стремительный силуэт самолета – и тут же распался, скручиваясь клубком огня.

– Готов! – азартно вскрикнул Виноградов.

– Это «Муравьед»! – определил Ершов. – Ф-111, тактический бомбовоз… Долетался!

А пуски зачастили – стартующие ракеты освещали землю, как огромные пляшущие костры. Но и небо горело – сбитые самолеты лопались в вышине, вспышка за вспышкой.

– «Фантомы»! – выкрикнул посол, привставая. – Вон! Передача из Сельмаса! Ох… Война в прямом эфире…

Заполыхали экраны сверху – в уголку мерцали надписи на фарси: «Мехабад», «Зенджан»…

Над Казвином два «Муравьеда» сбросили бомбы, чтобы облегчиться и удрать, но не вышло – обоих достали гонкие «С-125», испытанные еще Вьетнамом.

Целая эскадрилья «F-4Е» завернула обратно, не долетая до Хамадана, но тут уж не выдержали иракские пилоты – с аэродромов под Эрбилем поднялись в воздух новенькие перехватчики «МиГ-25». Развивая скорость втрое выше звуковой, они догнали «Фантомы», и отымели их в извращенной форме – ракеты «воздух-воздух» били прямо в сопла.

Самые благоразумные из американских летчиков не орали в микрофоны, срывая голос, как их разделывают иранцы, и как тактика трех «без» – безнаказанно бомбить беззащитных людей с безопасного расстояния – выворачивается наизнанку. Умные по-тихому возвращались в Инджирлик, сбрасывая боеприпас по дороге. Но таких было мало – Штаты терпели полный разгром.

– А давайте выпьем! – вскочил Ершов. – Понимаю, дружище Масуд, что ислам против вина, так спрыснем радость водочкой!

Раджави колебался недолго. Находясь в блаженнейшем состоянии выигравшего, он расслабленно махнул рукой, и принял из суетливых рук Виноградова хрустальную стопочку «Столичной».

Согнав с лица блуждающую улыбку, Ершов скупо провозгласил:

– За победу!

Понедельник, 8 декабря. День

Вашингтон, Пенсильвания-авеню

Даунинг глядел за окно, сжав губы и сузив глаза – понимал, что на служебном лимузине катается в последний раз.

То крайнее раздражение, даже бешенство, до которого его довели в Инджирлике, унялось, заместившись усталым безразличием. Да сколько можно, в самом-то деле?

Даже служебный подъезд Белого дома ничего не затронул в душе. Подумаешь… И побелее видали…

На приветствие агента Секретной службы Джек молча кивнул. Правда, несколько удивился, когда его провели в Овальный кабинет. Светлое и просторное помещение, знакомое по кинохроникам, не впечатляло. Какой-нибудь Свердловский зал в Кремле выглядел куда пышней и величавей.

Изумляло иное. За столом по-хозяйски развалился Форд. Откинувшись в кресле, он сложил руки на животе, освещенный со спины через окна в мелкую расстекловку. А напротив, утопая в мякоти глубокого кресла, восседал Рейган. Будущий президент с интересом следил за директором ЦРУ, изгибая губы в снисходительной, отеческой улыбке.

Холодно кивнув Рональду, Даунинг обратился к Джеральду, не повышая градус эмоций:

– Сэр, я подаю прошение об отставке.

Брови у Форда полезли вверх.

– Вы не устаете меня удивлять, Джек, – выговорил он, пряча недовольство. – А причину вашего… м-м… демарша можно узнать?

– Если вы хотите уйти из-за меня, – вступил Рейган, профессионально выговаривая слова, окрашивая каждое по всем канонам сценической речи, – то инаугурация произойдет лишь в конце января, по-моему.

– Нет, мистер Рейган, причина не в вас, – вежливо сказал Даунинг, и прямо глянул в глаза Форду. – Сэр, в Китае и Японии есть такое выражение: «потерять лицо». Так бывает, когда сановник не выполняет своих обещаний и оказывается в смешном положении. Так вот, я потерял лицо, когда вы или ваши люди в Пентагоне отдали приказ уничтожить яхту «Зоар»! И мне неприятно думать, что те русские и израильтяне, кто спасся после налета, будут винить меня в своем несчастье!

– Э, подождите, Джек! – повысил голос пока еще действующий президент. – А почему, собственно, вы дали уйти тем русским?

– Чтобы «сохранить лицо» Америке! – резко ответил директор ЦРУ. – Националисты или сепаратисты угнали военный борт в Инджирлик? Ладно, мы тут ни при чем. Но почему бы не извиниться перед русскими, и не вернуть их на родину? А заодно повязать угонщиков – и передать тех Советам?

– Вот как! – саркастически усмехнулся Форд. – Угонщики, к вашему сведению, погибли при взрыве секретной установки, как, кстати, и наши граждане – сгорел чуть ли не взвод офицеров и рядовых Джи-Ай! Или они не в счет?

– А нечего было лезть, куда не просят! – жестко отрезал Даунинг. – Существовал вполне цивилизованный способ – вызвать летный экипаж из Советского Союза и отправить «Ил-76» в Тбилиси, вместе с грузом и пассажирами. Зачем нагнетать обстановку зря, буквально на пустом месте? Да еще во время подготовки операции «Иранская свобода»?

Форд налился кровью, обретя цвет лица, сходный со свекольным.

– Вы еще скажите, что провал операции был предрешен именно из-за этого ЧП в Инджирлике! – выкрикнул он в запале.

– В том числе, – твердо молвил Джек.

В эти тающие мгновения он ощущал себя легко и свободно. Какое же это счастье – не скрывать истину, не выкручиваться, а говорить правду, только правду и ничего, кроме правды!

Попыхтев, Джеральд малость успокоился, и переглянулся с Рейганом. Тот красноречиво покачал головой.

– Вот что, мистер Даунинг, – заговорил Форд официально. – Я не принимаю вашу отставку. Извольте дослужить своей стране вплоть до вступления в должность нового президента Штатов!

Директор ЦРУ молча поклонился, и вышел.

Шагая мимо Зала Кабинета, он расслабил узел галстука, и улыбнулся. Расстаться с тяготившим его постом не удалось, но приятное чувство легкости и свободы осталось.

«Это знак!» – подумал Даунинг, молитвенно заводя глаза к потолку.