Текст книги "Солдат удачи (СИ)"

Автор книги: Валерий Ковалев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 5
Морские

– Тэк-с, молодой человек, – оценивающе оглядел Максима врач, седенький старичок в белом халате и шапочке. – Да вы у нас Геракл. Объем легких пять семьсот, динамометрия[7]7
  Динамометрия – метод измерения силы мышц.


[Закрыть]триста. Давненько такого не встречал.

Максим в числе трех десятков ребят проходил врачебную комиссию в военкомате.

По возвращении в Балашиху Рыбаков взял его к себе тренером в школу, поскольку второй его тренер недавно уволился.

– Не бери в голову, – успокоил наставник, когда Максим рассказал ему и Анзору, в связи с чем пришлось покинуть Питер. – Моряком по-прежнему желаешь стать?

– Желаю.

– Значит, будешь.

– Мы так думаем! – значительно поднял кавказец палец.

Поселился Максим у Александра Ивановича. Тот посоветовал не расторгать договор аренды комнаты – пусть капает. Встав на воинский учет, приобрел «гражданку» и занялся обучением ребят.

Он постоянно созванивался с Ликой. В очередном телефонном разговоре она сообщила, что родители согласны на ее дальнейшее обучение в МГУ и проживание вместе с бабушкой. Перевод ожидался после окончания зимней сессии – в январе. А в середине декабря Максим получил повестку из военкомата. Его призывали на службу в армию.

– Ну, так что? Пойдешь служить на флот? – прочитал повестку Александр Иванович. – Балашихинский военком мой хороший знакомый.

– Если направят, пойду, – решительно кивнул Максим.

– Заметано.

На следующий день Рыбаков посетил военкома и после встречи сообщил, что вопрос решен положительно. Закурив сигарету и сделав пару затяжек, он добавил с улыбкой:

– А еще он сказал, что в училище можно восстановиться.

– Как? – широко открыл от удивления глаза Макс.

– Нужно прослужить год, стать отличником боевой подготовки и до увольнения подать туда рапорт.

– Да я!.. – Максим в волнении стукнул себя кулаком в грудь.

– Верю, – стараясь успокоить парня, Александр Иванович положил руку ему на плечо. – Но подумай, как быть с Ликой.

Максим ничего не скрывал от Александра Ивановича, рассказав о девушке и их общем плане.

– Думаю, ее переезд надо отложить. Если любит, подождет тебя в Питере.

На следующий день Максим позвонил любимой, сообщив, что его призывают в армию. Сначала девушка расплакалась. Максиму удалось приободрить Лику. А когда он сообщил о возможности восстановления в Морском корпусе, и вовсе оживилась.

– Вот как? – И тут же добавила с горячностью: – Я буду тебя ждать. Что бы ни случилось.

После прохождения комиссии Найденова пригласил к себе военком, сухощавый полковник с голубыми петлицами ВДВ, и сообщил: призывник Найденов будет распределен на флот.

– Ну что? Доволен? – Он сдержанно улыбнулся.

– Так точно! – вытянулся Максим.

– Ну ладно, иди. Привет от меня Рыбакову передавай.

До отправки, созвонившись с Ликой, Максим смотался на «Сапсане» в Питер, где они провели вместе целый день, а потом вернулся обратно. Радостный и полный надежд.

Спустя еще несколько дней воинский состав катил меж осенних рощ и полей в сторону юга. Одни призывники подавленно молчали, предстоящая служба их пугала, другие втихаря пили водку и вино. Найденов, лежа на верхней полке, задумчиво смотрел в окно. Под составом гудели колеса, «на флот-на флот-на флот» стучали на стыках.

На четвертые сутки утром прибыли в Севастополь. После Крымской весны 2014 года он снова стал российским. На перроне призывников выгрузили, построили в три шеренги и провели перекличку.

– Ра-авняйсь! Смирно! Напра-во! – разнеслась команда. Ребята, повернувшись, вразнобой зашаркали по асфальту.

– Вот он какой, Севастополь, – вертел стриженой башкой шагавший рядом с Максимом парень, с которым они познакомились в дороге, Колька Зайцев.

– Ничего особенного, – пробурчал еще один. – Далеко ему до Москвы.

– А-атставить разговоры! – бросил идущий сбоку коренастый старшина. Он вместе с другими моряками под командованием капитан-лейтенанта сопровождал призывников до места и теперь подлежал увольнению в запас.

Максим тоже с интересом разглядывал город. Он отличался от Санкт-Петербурга с его гранитными набережными и прямыми проспектами, был по-южному колоритным. Неширокие улицы, поднимающиеся на возвышенности и сбегающие вниз, на которых многоэтажки и городская застройка чередовались с малоэтажными домиками частного сектора с приусадебными участками с фруктовыми деревьями и огородом, палисадниками.

Спустя полчаса вышли к белым с красными крышами казармам. Их было шесть, составлявших замкнутый квадрат. С возвышенности открывался живописный вид на бухту со стоявшими на рейде кораблями, еще через минуту втянулись на плац. Последовала команда «Стой!».

Здесь снова провели перекличку, объявив, что прибыли на сборный пункт Черноморского флота, и всех определили в одну из казарм. Это было просторное помещение с высокими потолками и длинным рядом коек в два яруса.

Вещи приказали сдать в баталерку. Потом строем сводили на камбуз. Обед был так себе: жидкий борщ с капустой, картофельное пюре, чуть сдобренное тушенкой, и бледный компот. Зато за три дня пути впервые поели горячего.

После обеда сводили на склад, где выдали обмундирование. Переоделись в синие робы с натовского образца пилотками и тяжелые яловые ботинки. Все остальное определили в защитного цвета вещмешки.

– Да, костюмчик как у заключенных, – сказал какой-то парень, критически себя оглядывая.

– И мотни на штанах нету, – удивился второй.

Когда вернулись обратно, дежурный старшина с сине-белой нарукавной повязкой выкрикнул двадцать фамилий, приказав с вещмешками следовать за ним. По среднему проходу прошли в длинный коридор с выходящими туда дверьми, остановились у одной.

Дежурный, постучав, вошел, а потом вернулся, велел заходить по одному.

Найденов вошел первым.

В небольшом кабинете за столом сидел молодой бритоголовый капитан-лейтенант в черной куртке. Максим назвался.

– Присаживайся, – кивнул на стул и взял в руку одну из учетных карточек призывника. – Значит, мастер спорта по боксу? – поднял на него глаза.

– Так точно.

– Недурно. За что исключили из Морского корпуса?

– Подрался в увольнении.

– А вот это нехорошо, – хмыкнул офицер.

Найденов промолчал.

– С тобой все, – отложил карту в сторону. – Пригласи следующего и жди.

Минут через двадцать опрос закончился, капитан-лейтенант вышел в фуражке и с папкой в руке, коротко приказав: «Всем следовать за мной».

Направились в конец коридора, спустились по ступенькам на первый этаж, подошли к стоявшему в торце казармы армейскому ГАЗ-66.

– В кузов, – приказал офицер.

Дождался, когда влезет последний из ребят, сам сел в кабину. Автомобиль вырулил за территорию сборного пункта. Миновав центральную часть города, направился к порту, въехав через КПП в его военную часть. Остановился у одного из причалов.

Там призывники выгрузились и строем по два направились вслед за капитан-лейтенантом к пришвартованному катеру. По узкому трапу перебрались на борт, матрос в выцветшей робе втащил трап на палубу. Зарокотали моторы, в корме вспух бурун. Катер, набирая ход, понесся по заливу. Навстречу ударил тугой ветер, парни глубже натянули бескозырки.

Выйдя из порта в море, последовали вдоль береговой кромки. Спустя двадцать минут вошли в бухту с прозрачной водой, окаймленную горами, поросшими деревьями и кустарником. Катер пристал к небольшому пирсу, выгрузились, снова построились и последовали узкой тропой за офицером.

Тропа закончилась довольно обширной площадкой, вокруг которой нависали скалы. На площадке находились: похожее на особняк кирпичное здание, одноэтажная казарма с плацем, еще какие-то строения и металлический ангар. В стороне за колючей проволокой белел десяток вкопанных в песок цистерн с надписями «Огнеопасно».

– Вроде, нефтехранилище, – толкнул Максима в бок Колька.

У особняка капитан-лейтенант приказал «Стой!» и, поднявшись на крыльцо, исчез за дверью. Вскоре вернулся в компании второго офицера, лет тридцати пяти. С двумя просветами на погонах, тремя шевронами на рукавах тужурки и косым шрамом на щеке.

– Напра-во! Равняйсь! Смирно! – отдал команду младший по званию офицер. Оба стали перед строем.

– Я командир учебной роты Подводных диверсионных сил и средств Черноморского флота капитан 3 ранга Вилль, – представился старший. – Будем готовить из вас боевых пловцов. Вопросы? – Он поправил фуражку с крабом и дубовыми листьями на козырьке.

Ответом было гробовое молчание.

– Гм-м, – дернув щекой, обернулся ко второму: – Займись ими, Анатолий Иванович, и, развернувшись, командир пошагал обратно.

– Полупан!

– Я! – возник, словно ниоткуда, цыганистого вида пожилой мичман.

– Размести молодое пополнение.

– Слушаюсь, – бросил руку к пилотке. – Налево! Шагом марш!

Ребята заскрипели ботинками по гравию.

Мичман привел их к казарме, вошли внутрь. Она была довольно просторной, с такими же койками, как в той, куда их привели прежде, тумбочками меж них и подсобными помещениями.

Когда сдали в баталерку вещмешки и Полупан определил каждому койку, хлопнула входная дверь, в казарму вошли офицер и моряк-контрактник с широкими лычками на погонах.

– Смирно! – дал команду мичман. – Товарищ старший лейтенант, размещаю молодое пополнение!

– Вольно, – кивнул тот. – Собрать всех в комнате информирования и досуга.

Чуть позже вновь прибывшие сидели за столами в светлом, обшитом доской-вагонкой помещении. С телевизором на тумбе в углу, портретом Шойгу на стене и алым лозунгом вдоль стены под самым потолком «Долг, честь, отвага!».

– Я ваш командир взвода старший лейтенант Аксенов, – став за столом напротив, представился офицер. – А это мой заместитель, главный старшина Гриценко, – указал на второго. – Куда прибыли, уже знаете. В течение шести месяцев будете обучаться на боевых пловцов. Затем выпуск и распределение на объекты флота. Если есть вопросы, задавайте.

– Разрешите? – поднял руку один из новобранцев.

– Да.

– Кто такие боевые пловцы?

– Подводные диверсанты, выполняющие специальные задания в море. Как в России, так и за ее пределами. Еще?

– А если я не хочу им быть? – поинтересовался другой парень, с ломаными ушами.

– Для начала встань и повтори вопрос.

Тот, встав со стула, повторил.

– Гриценко, разъясни парню, – бросил Аксенов старшине.

– На флоте закон. Не хочешь – заставим, не можешь – научим, – жестко сказал тот.

– Все ясно? – заложил руки за спину командир взвода.

– Ясно. – Опустив голову, парень, задавший вопрос, сел на место.

– На этом у меня все, – сказал Аксенов и кивнул Гриценко: – Старшина, займись с ними дальше. Я у себя. – И направился к двери.

– Встать! – скомандовал Гриценко.

Когда дверь закрылась, разрешил сесть и, прохаживаясь меж столами, рассказал о распорядке дня в роте. Потом взял с подоконника картонную коробку и приказал одному из ребят собрать у всех мобильные телефоны.

– Наш объект секретный, – прокомментировал он, – звонить кому-либо запрещается.

– А родителям? – спросил кто-то с заднего стола.

– Родителям будете писать письма. А теперь пора строиться на обед. – Он взглянул на наручные часы и, прихватив коробку, вышел.

Камбуз распознали по запаху, шедшему от приземистого строения под одной из скал. Там за длинными столами уже работала ложками сотня матросов. Судя по новым робам и стрижкам, тоже новички. За отдельным столиком неспешно ели несколько старшин.

– Эти места – наши, – показал Гриценко на два крайних стола. На них стояли стопки мисок с ложками, подносы с ломтями хлеба, по два парящих бачка и чайники.

Уселись на лавки по десять, ближние к бачкам стали наливать половниками в миски. Это тоже был борщ, но наваристый и душистый. На второе рассыпчатая гречневая каша с маслом и котлетой, в чайниках фруктовый кисель. Ели, переглядывались, довольные хорошей кормежкой.

Минут через пятнадцать последовала команда «Закончить обед!», и Гриценко повел строй новичков к казарме.

– Пять минут перекур. – Он показал на пристройку сбоку здания: – Курилка.

Одни вынули сигареты, другие уселись рядом на скамейках. Над головами поплыл синеватый дымок.

– Товарищ старшина, а кто те ребята, что питались вместе с нами? – спросил конопатый парень.

– Такие же, как вы, салаги. Прибыли на неделю раньше. Кончай перекур. – Затянувшись в последний раз, он швырнул в стоящий у стены обрез[8]8
  Обрез – половина металлической бочки (жарг.).


[Закрыть]окурок.

В казарме, построив всех у коек, принес из баталерки наволочку, достал оттуда пачку квадратных погонов с оттиснутой желтой краской «Ф» и одни с тремя лычками, мотки черных и белых ниток, к ним картонки иголок.

– Пришить, – раздал всем. – Кто Найденов?

– Я!

– Это твои, – сунул в руку старшинские.

Усевшись на табуретки, стали мусолить нитки, вдевая в иголки. Замкомвзвода прохаживался по проходу, наблюдал. Когда все закончили работу, вынул из наволочки вторую пачку – с белыми полосками брезента. На них черным трафаретом были нанесены три группы цифр.

– Эти пришить к нагрудным карманам. – Он показал на свой карман.

После завершения работы выстроил в шеренгу, осмотрел и одобрительно хмыкнул.

– Разъясняю! – покачался с пятки на носок. – То, что на груди, зовется боевой номер.

Первая цифра – рота, вторая – отделение, замыкающая – какой в нем по списку. А теперь показываю заправку коек. Кру-гом!

Шагнув к одной, сдернул подушку с одеялом и простыни. В несколько приемов заправил и обернулся.

– Вот как надо. Повторить!

Каждый подошел к своей, тренировались минут двадцать, пока не достигли нужных результатов.

– Для начала пойдет, – добродушно констатировал старшина.

После ужина в казарму вернулась вся рота, познакомились с остальными. Ребята были в основном из российской глубинки. Практически все раньше занимались спортом, многие имели разряды. Кстати, новый знакомец, Колька Зайцев, был из Ростова, на гражданке увлекался вольной борьбой.

Помимо прочего новички узнали, что за территорию объекта выходить запрещается. Вокруг режимная зона, охраняемая пограничниками. А еще тут жучат – мама не горюй. Как сказал один малый, «тихий ужас».

Утром роту поднял крик дневального «Подъем!», голыми по пояс вывели на физзарядку. Для начала строем в сопровождении старшин выбежали за КПП и по дороге, уходящей в горы, пробежали туда-обратно. «Километра три», – прикинул Максим.

Затем всех выстроили на плацу перед казармой, начались упражнения. После в умывальнике казармы состоялся водный моцион, утренняя приборка, и, наконец, рота строем пошагала на завтрак, парни успели к этому времени проголодаться. Завтрак состоял из кружки горячего кофе с молоком, четверти кирпича белого хлеба, масла, плавленого сырка и вареного яйца. Максим отметил, что хлеб был удивительно вкусный, не хуже питерского.

– Так жить можно, – похлопал себя по животу здоровенный Васька Шамин из Самары. – Меня дома хуже кормили, честное слово.

Вернулись в казарму. Командир взвода объявил, что теперь они все курсанты, и в течение месяца курсантам положено пройти курс молодого бойца. Затем состоится Присяга, и еще предстоит специальная подготовка. С этого дня началось то, что Максим уже освоил в Морском корпусе: изучение уставов, строевые занятия на плацу, сборка, разборка и чистка автоматов.

Как и следовало ожидать, его назначили командиром отделения. Вопросов по такому поводу не возникло, сослуживцы уже знали, что Найденова отчислили со второго курса военно-морского училища.

В один из обычных учебных дней в роте появился незнакомый старший лейтенант особого отдела – взял у всех курсантов подписку о неразглашении. Месяц пролетел незаметно. Все молодые, кроме Максима, приняли военную присягу – он присягу принял ещё в корпусе. В первую же неделю пребывания в роте он написал Лике письмо, поскольку знал адрес. Но ответа не получил.

После присяги начался спецкурс. Он включал в себя водолазную, воздушно-десантную, навигационно-топографическую, горную, морскую и физическую подготовку. А еще минно-подрывное дело, рукопашный бой и выживание в любых условиях. Начали с азов.

Для начала командир роты прочел вводную лекцию из истории ПДСС, рассказал об их назначении, целях и задачах. Всем не терпелось начать практические занятия. Водолазному, минно-подрывному делу и рукопашному бою обучал заместитель командира капитан-лейтенант Воронин; остальному командиры взводов и их помощники, инструктора-старшины. Все они служили по контракту.

Имелся в роте и второй заместитель командира – капитан 3 ранга Лепилин, ответственный за воспитательную работу. По понедельникам он выступал с информацией о политической обстановке в мире, агрессивных проявлениях политики США и НАТО, рассказывал о преобразованиях в стране.

Последнего курсанты не понимали, и как-то Леша Костомаров, спокойный и рассудительный, задал вопрос – в чем они заключаются, эти самые преобразования?

– В построении нового социального государства и восстановлении экономики.

– А вот у нас в Томской области я такого не наблюдал. Фабрики с заводами стоят. Колхозы развалились. Работы нету.

– И у нас тоже, – послышались еще голоса.

– А-атставить базар! – налился краской заместитель. – Это все временно.

Задавали вопросы и о присоединении Крыма, чем все гордились, а также о войне в Донбассе.

Уже на первых занятиях по водолазной подготовке двух курсантов списали на корабли: один боялся замкнутого пространства, второй отказывался идти на глубину. Занятия проходили в отапливаемом ангаре, где имелся бассейн с морской водой, совмещенный с торпедным аппаратом, барокамера и все необходимое снаряжение.

Подрывному делу обучали на полигоне в горах, там же топографии и альпинизму. Рукопашным боем занимались в спортзале, огневой подготовкой в подземном тире. Дистанцию ежедневных кроссов удлиняли каждые две недели. Поскольку все это изматывало и требовало много сил, в рационе появились дополнительные жиры и шоколад.

Не дождавшись от Лики ответа на свое письмо, Максим написал второе письмо, на которое тоже не получил ответа. Он объяснял себе, что работа почты могла быть медленной, но волновался все больше. И тогда он обратился к Гриценко за разрешением позвонить.

– Что, краля не отвечает? – хитро прищурился замкомвзвода. – На. Три минуты, – протянул он Максиму свой сотовый.

Набрав номер, Макс приложил трубку к уху. Раздались длинные гудки, а затем мелодичный голос пропел «Абонент в сети не зарегистрирован». Он набрал повторно. То же самое.

– Спасибо. – Огорченный и раздосадованный, он вернул трубку.

– Не отвечает? Бывает. – Старшина сунул трубку в карман и добавил: – Если надо, обращайся. – Ему импонировал этот курсант, всегда собранный и молчаливый.

Несколько дней после этого Максим переживал, размышляя, что же могло случиться. Больше всего его угнетала мысль, что Лика предала его и нашла другого. Он гнал от себя эту мысль, но она возникала снова. Впрочем, а почему нет? Кто он такой? Бывший детдомовец и неудачник.

В январе началась парашютная подготовка, на которую возили в десантную часть под Севастополем. Выброски проводили отделениями и взводами с военно-транспортного самолета на сушу и воду. В последнем случае в легководолазном снаряжении. После этого этапа списали еще одного курсанта из-за боязни высоты, а второй на третьем прыжке разбился, запутавшись в стропах. Тело отправили домой в цинковом гробу. Смерть отнесли на небоевые потери.

Весна в Крыму выдалась ранней. В середине февраля подули теплые ветры, в первых числах марта в горах розовым зацвел миндаль, температура воздуха поднялась до двадцати градусов тепла. Немного прогрелось и море, начались тренировки в бухте.

При этом оказалось, что в бухту ведет подземный коридор из ангара. Вырубленный в песчанике, он заканчивался обширным подводным гротом, выходящим в море. Там хранились подводные носители – транспортировщики, средства навигации, визуального наблюдения и другое необходимое для занятий оборудование.

Мичман Полупан, старшина роты, давно служивший в Севастополе, как-то рассказал, что во время оккупации Крыма фашистами во времена Великой Отечественной войны здесь была организована школа итальянских боевых пловцов. После освобождения объект забросили и восстановили только пару лет назад.

Дно бухты тоже было своеобразным полигоном для постановки и снятия учебных мин на надводные и подводные объекты, отработки стрельбы из специального оружия, глубоководных погружений, управления средствами доставки и многого другого. Во время одного из погружений Найденов едва не погиб. На глубине двадцати метров в акваланге отказал редуктор, и его, почти захлебнувшегося, вытащил в грот инструктор.

Начиная со второго месяца обучения, курсантов приучали работать в парах, с учетом предрасположенности друг к другу и психологических особенностей. Так было принято с давних пор. В напарники Максиму взводный определил Игоря Трембицкого. Тот окончил в Мурманске среднюю мореходку и мечтал со службы поступить в военно-морское училище, что сблизило обоих. Подходили ребята друг другу и по другим критериям. Оба мускулистые, рослые, спокойные, немногословные.

В апреле освоили курс выживания. Для начала курсантов по ночам высаживали на мыс Фиолент, в его южную часть, закрытую для посещения гражданским. Каждой паре выдавался компас и штык-нож, а затем на карте указывался отдельный маршрут.

Задание состояло в том, чтобы выйти в течение четырех суток к определенной точке скальной гряды, – в результате курсант получал зачет. Продвигаться должны были скрытно, питаться подножным кормом.

На этой отработке Найденов с Трембицким отличились.

За сутки до выхода к гряде, где по условиям задания находился опорный пункт, изрядно отощав от съеденных ежей с лягушками, ящериц и прошлогодних желудей, пара наткнулась на неизвестного мужчину с охотничьим карабином. Мужик попытался было сбежать – браконьера задержали. Документов у него не было, говорил на украинском, в рюкзаке было свежее мясо.

Отобрав оружие, доставили к контрольной точке. Браконьера командиры сдали пограничникам, курсантам объявили в роте благодарность. Максиму очень хотелось получить отпуск, чтобы съездить в Питер и узнать, почему молчит Лика. Но увы, в учебных подразделениях никакие отпуска не полагались.

В увольнении за все время были три раза, да и то на экскурсиях. Посмотрели достопримечательности Севастополя и Балаклавы, сходили в кино, поели мороженого.

Перед самым выпуском, в начале лета, прошли ночные тренировки по выброске в море с торпедного катера на ходу, а затем состоялось контрольное учение. Оно заключалось в проникновении на различные объекты крымского побережья с выполнением диверсионно-разведывательных операций. Каких, курсанты заранее не знали, каждая пара получала свое задание перед началом контрольных учений.

Трембицкому с Найденовым предписывалось высадиться с моря на побережье Ялты и добраться до поселка Гаспра. Там, скрытно засняв военный объект, курсанты должны были вернуться, провести выбор и минирование второго объекта, а потом уйти морем. Для выполнения задания выдали герметичную цифровую камеру, умещавшуюся в ладони, и имитатор магнитной мины.

Ночью в грот вошла подводная лодка класса «Пиранья» из Балаклавы. На таких лодках тоже отрабатывались задания. Лодка приняла Трембицкого и Найденова на борт. Не всплывая, тихо выскользнула обратно. Серия таких лодок была разработана еще в СССР, после его развала программа была свернута, а теперь эти лодки снова выпускались на Адмиралтейских верфях.

«Пиранья» относилась к классу сверхмалых и предназначалась для выполнения специальных задач: ведения разведки, высадки диверсионных групп, постановки мин, а при необходимости и нанесения торпедного удара. Корпус имела титановый, глубину погружения до двухсот метров. Скорость хода составляла семь узлов (12,96 км в час), дальность плавания под водой двести шестьдесят миль.

– Ну что? Вперед и с песнями? – подмигнул курсантам ее командир, усатый мичман, отдав приказ механику увеличить ход.

К утру, когда поднялось солнце, были в Ялтинском заливе у одной из скал. Подвсплыв, командир обозрел в перископ водную акваторию и едва различимую вдали береговую черту, положил «Пиранью» на грунт и разрешил аквалангистам выход.

– Жду до конца ночи. – Он поднял сжатый кулак.

Включившись в аппараты, через шлюзовую камеру пара выбралась на надстройку и уселась в один из носителей. Носитель бесшумно отделился от корпуса и скользнул в зеленоватый полумрак.

Ориентируясь по приборам, диверсанты приблизились к береговой черте, а когда глубина составила десять метров, транспортировщик, замедлив ход, коснулся дна. Через минуту муть вокруг рассеялась, рядом вверх уходил покрытый цветущей тиной трос.

Выбравшись из кабины, пара осмотрелась: неподалеку из песка торчал старый якорь с обрывком цепи, – и сделала несколько глубоких вдохов. Затем, освободившись от аквалангов, положила их в кабину и, работая ногами, всплыла на поверхность. В глаза ударило яркое солнце, в небе парили чайки, рядом покачивался на волнах буй.

По сторонам уходили вдаль еще несколько поплавков, ограничивающих зону купания. «Диверсанты» не спеша поплыли к городскому пляжу. Он на этот час уже был многолюдным, в воде купались десятки отдыхавших, визжали детишки. На лежаках и гальке многочисленные тела принимали солнечные ванны.

 
У моря, у синего моря,
Со мною, ты рядом со мною,
И солнце светит лишь для нас с тобой,
Целый день поёт прибой! —
 

доносился из ближайшего санатория задорный напев.

– Это точно, – переглянулись Максим с Игорем, выбредя из шуршащей пены.

Оба в плавках, во внутреннем кармашке у Найденова цифровая камера, на талии напарника черная «бананка». Внутри имитатор мины.

Приметив одну из компаний, направились к ней. Несколько загорелых парней с девушками, сидя на расстеленном покрывале, сосали баночное пиво и, дымя сигаретами, играли в карты. Опустились на гальку рядом, подставив лица солнечным лучам.

– Хватит, пора и окунуться, – сказал через несколько минут один из компании, с золотым крестом на шее.

Отложив карты, с веселым смехом вся группа отдыхающих побежала к воде. Чуть обождав, Макс с Игорем умыкнули по паре шорт с футболками, сандалии и кроссовки. Встав, проворно затерялись в толпе.

Спустя минут десять, переодевшись в свободной кабинке, оба вышли с пляжа.

– Ничего шорты, фирмб, – оценил свои Игорь.

– Я в этом ничего не понимаю, – откликнулся Максим.

– Во, и бабки есть, – вынул из кармана две тысячные купюры напарник. А у тебя?

Найденов, пошарив в своих, извлек пачку «Мальборо» и прозрачный пакетик с белым порошком.

– Твою мать, – прошипел Игорь, зыркая по сторонам. – Это ж героин, выкинь.

Максим швырнул дозу в ближайшую урну, пошагали дальше. У продавщицы цветов на углу улицы спросили, как добраться в Гаспру.

Та объяснила, ребята направились к ближайшей остановке и сели на маршрутку. Через полчаса вышли в центре, – показалось, что попали в рай.

С одной стороны высились в дымке горы, с другой голубело море, между ними в зелени утопали санатории, коттеджи и частные дома. Улицы были неширокими со множеством ресторанов, кафе и баров. На одной из прибрежных скал белел мавританского стиля замок с башенкой.

– Да, хотел бы я служить в таком месте, – восхитился Трембицкий.

– Ладно, давай искать воинскую часть. Насколько понял, она здесь одна, – сказал Найденов.

– Легко. Эй, пацан! – остановил Игорь пробегавшего рядом мальчишку.

– Чего надо? – притормозил тот и хрустнул зажатым в кулаке яблоком.

– Где тут у вас военные стоят? Приехали в гости к приятелю. Он там служит.

– А, военные. – Парнишка не спеша прожевал кусок яблока. – Это там, на окраине, – показал в сторону гор.

Пошли поднимающимися вверх улицами к горам. На одной встретили отделение солдат в камуфляже, сопровождаемое прапорщиком.

– Не иначе, оттуда, – бормотнул Найденов.

Держа служивых в поле зрения, двинулись за ними. Военные вывели к железным воротам с красными звездами, КПП и высоким бетонным ограждением со спиралью Бруно сверху. Не останавливаясь, свернули на боковую улочку, пошли вдоль него.

Через пятьсот метров ограждение с этой стороны закончилось, как и улочка. Дальше меж деревьев и кустов вилась тропинка. Поднимались, пока часть не оказалась ниже, нырнули в заросли тамариска. Оттуда, выбрав удобное место, провели съемку всех ее объектов. Тем же путем спустились обратно и, дождавшись очередной маршрутки, вернулись в Ялту.

Был полдень, очень хотелось есть. Купили у лоточницы беляшей с мясом, в киоске рядом по бутылке колы и жвачку, прошли в ближайший сквер. Там, усевшись на скамейку, подкрепились, а заодно определились со вторым объектом. Выбрали центральный рынок. Выяснив у рабочего, подстригавшего газон, где находится «объект», доехали туда на троллейбусе.

Зашли внутрь и, толкаясь среди покупателей, присмотрели удобное место – металлический контейнер в одном из рядов с вывеской на двери «Сдается в аренду». К нему примыкал еще один. Меж ними щель размером в ладонь. Чавкая жвачкой, прислонились рядом. Один наблюдал с ложной небрежностью, а второй, раздернув змейку сумки, достал имитатор и сунул внутрь, пришлепнув к стенке.

– Уходим, – щелкнул жвачкой Найденов, и они неспешно пошли по рядам дальше.

Вернувшись на пляж, ставший за время их отсутствия еще многолюдней, с облегчением вздохнули. Операция, хотя и была тренировочной, но максимально приближена к боевой.

Раздевшись в освободившейся кабинке, остались в плавках и, держа в руках одежду с обувью, направились к вышке. Над ней развевался оранжевый флажок, с помоста наблюдал за морем спасатель. Внизу в шезлонге сидел второй, с мегафоном.

– Рядом с нами отдыхали два парня. Не иначе забыли, – отдали спасателю с мегафоном шмотки.

До заката, выбрав место в тени акации рядом с пляжем, поспали на пожухлой траве. Когда же солнце наполовину утонуло в море, вошли в шуршащую пену и брассом поплыли к алеющим вдали буям.