Текст книги "Ремонт и реставрация мебели и предметов антиквариата"

Автор книги: Валерий Хорев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Реставрация фанерованных изделий

По сути, речь идет о двух взаимосвязанных действиях: укреплении основы (рамы, корпуса, крышки и т. д.) и восстановления собственно покрытия.

Мне трудно разрешить для себя одну загадку: отчего старинная мебель, изготовленная в XVIII–XIX веках и даже ранее, когда ни о каком дефиците древесины слыхом не слыхивали, делалась, как и в нынешние скудные времена, посредством фанерования низкосортной основы шпоном ценных пород? Притом мебель дорогая, предназначенная отнюдь не среднему сословию. Неужели настолько проблематично было соорудить шкаф из цельного матерого дуба или ореха, что не ленились задействовать гораздо более сложную и капризную технологию? И ладно, когда бы клеили эксклюзивные сорта типа махагони, лимона, эбена и прочих тропических див, привезенные из-за моря. Так нет – большинство шпона представлено орехом и дубом, коими была покрыта вся Европа от горизонта до горизонта, и белки совершали вояж из Парижа в Московию, не коснувшись лапой земли (по свидетельству современников).

Далее – среди опять-таки недешевых экземпляров постоянно приходится сталкиваться вот с чем: аккуратно струганы лишь те места каркаса, которые стыкуются, сопрягаются и т. п. Плоскости же и грани, не несущие никакой смысловой нагрузки и скрытые от глаз, грубы настолько, что дух захватывает. Какой рубанок? Впечатление такое, будто доски вышли прямиком из-под пилы инквизитора, и это воистину похоже на правду! Здесь уместно вспомнить традиционный подход японцев, при котором любые, самые второстепенные и третьесортные детали предмета обрабатывались с тем же тщанием, что и «лицо». В частности, хвостовики самурайских мечей исполнены благородства ничуть не меньшего, чем сам клинок. А как же иначе? Хорошая вещь обязана быть совершенной со всех сторон, внутри и снаружи, вплоть до последнего гвоздика. Эх, Запад… Но мы отвлеклись.

Говоря о шпоне, стоит заметить, что в начале времен он был замечательно толстым, до 2–3 мм, но постепенно промышленность освоила оборудование, позволявшее резать слои порядка 0,5–1 мм, и так ведется по сей день. Казалось бы, такой должен лучше прилегать к основе и крепче на ней держаться, однако здесь «правило тонких пленок» дает осечку. Не знаю отчего, только решительно все встреченные мною на практике изделия, крытые эдакой «бумагой», представляли собой печальное зрелище. Можно сказать, что отслоение и вздутия являются визитной карточкой тонкой фанеровки, даже если не обращать внимания на ее сверхмалую механическую стойкость к ударам и всевозможным царапинам.

Пара слов по сути вопроса. Как, собственно говоря, получают этот самый шпон? Основных приемов два: строгание поперек волокон плоского бруса (рис. 18 а) либо вращающегося кругляка (рис. 18 6), причем первый способ старше второго и дает продукт более высокого качества. Поэтому тот используется главным образом в производстве клееной фанеры.

Рис. 18

Текстура шпона зависит от породы дерева и от способа лущения, при этом различные части ствола дадут абсолютно разный рисунок.

Рис. 19

Шпон, изготовленный плоским строганием, поступает в продажу пачками, состоящими из отдельных листов. Если они нарезаны с одного кряжа, сложены по порядку и, соответственно, идентичны по рисунку, такая стопка называется «кноль».

Разумеется, при фанеровании значительных площадей – столешниц, стеновых панелей, боковин и дверец шкафов, буфетов, сервантов, горок и т. д. – традиционно используется только шпон из полной пачки (кноля) во избежание режущего глаз разнобоя текстур. Он обычно так и продается – по 10, 15 и более листов.

Затем – всякий шпон имеет лицевую и обратную стороны. Обратная всегда покрыта мелкими разрывами, трещинами и нарушениями волокон, что неизбежно в процессе лущения по любой технологии.

Рис. 20

Если взять в руки кусок шпона, то, независимо от породы дерева, вы без труда определите лицо и изнанку по характеру поверхности, просто у мелкослойных и плотных, эластичных пород (бук, орех, береза) этот момент выражен слабее, а у рыхлых (дуб, ясень, красное дерево) – сильнее. Клеить лист нужно обязательно лицевой поверхностью наружу, так как в противном случае возникнут проблемы с порозаполнением и получением качественной полированной поверхности. Разница особенно заметна при фанеровании выпуклых деталей (рис. 20).

Рис. 21

Существуют мелкие секреты, с помощью которых вносится разнообразие в рисунок шпона при его производстве. Например, если режущей кромке ножа придать волнистую форму, получается интересный узор, но такой шпон перед наклейкой приходится разглаживать и править без всякой гарантии того, что по прошествии лет он не попытается восстановить прежнюю гофрированную форму, похожую на кровельный шифер.

Круговая технология не дает хороших текстур, и от примитива порой уходят, срезая заготовку не параллельно оси, а под углом, как в машинке для заточки карандашей (так называемое «коническое лущение»). Метод дает прекрасные результаты на свилеватой древесине, а его продукция используется при изготовлении круглых столешниц. Если кто-то не знает, что такое «свилеватость», или «свиль», поясню: так называют структуру, в которой годичные кольца переплетены и скручены причудливым образом. Естественно свилеваты карельская береза, а также капы (наплывы) на стволах деревьев разных пород, достигающие иногда внушительных размеров (до 1,5 м в диаметре) и веса (до 800 кг). Очищенный от коры фрагмент капа замысловат, но если его пустить на шпон без предварительной обработки, рисунок получится бледным и невыразительным. Для изменения оттенка и увеличения контраста древесину вымачивают и пропаривают. Чем дольше мокнет кап (не менее трех суток), тем более темный цвет и явную текстуру он приобретает.

Рис. 22

Известно огромное число, скажем так, канонизированных текстур, ни проиллюстрировать, ни даже перечислить которые здесь просто невозможно, да и незачем. Покажем лишь три из них, вполне интересных и редких, что встречаются, к сожалению, почти исключительно на образцах очень старой, дорогой мебели:

а) Развилина

б) Дождевые капли

в) Птичий глаз

Рис. 23

Немного подробнее:

1. Развилина (рис. 23 а). Образуется в разветвлении ствола.

2. Дождевые капли (рис. 23 б). Узор получается при распиле капа параллельно оси ствола. Береза дает шелковистый, перламутровый, иногда радужный отлив, ольха – красноватый, а сосна и ель образуют контрастные полосатые капы, малопригодные ввиду большой смолистости. Великолепны капы тополя и ясеня.

3. Птичий глаз (рис. 23 в). Текстура образована почками и побегами, не успевшими прорасти сквозь кору дерева после того, как она стала слишком твердой. Встречается у клена и маньчжурского ясеня, но редка среди других пород. Собственно «глаз» получается при тангентальном разрезе, а при разделке в радиальном направлении узор имеет вид тонких полосок шириной 1–2 мм.

Почему такие текстуры считаются редкими, вероятно, пояснять не нужно: это не обычная, здоровая древесина, заготавливаемая кубометрами, а образцы ее дефектов, никогда заранее не предсказуемых.

Практически у всех твердых пород в структуре присутствуют так называемые «серединные лучи» (рис. 24), выраженные в большей или меньшей степени, но характерный рисунок дают только радиальные разрезы, как показано на схеме ниже. Другие способы разделки кряжа не проявляют серединных лучей вовсе или проявляют очень слабо.

Рис. 24

Ниже представлены картинки серединных лучей бука (рис. 25 а), чинары и дуба (рис. 25 б, в). Легко отыскать подобные элементы, внимательно рассматривая паркетный пол (особенно старый) в собственной квартире или каком-нибудь общественном заведении. Собственно говоря, именно у данных пород (не считая экзотических) упомянутый аспект прорисован максимально отчетливо. Желающим предлагаю потренировать наблюдательность.

а) Бук

б) Чинара

в) Дуб

Рис. 25

Уже в начале освоения технологии фанерования методом проб и ошибок был найден ряд правил стыковки листов друг с другом в зависимости от формы и размера подстилающей поверхности, характера текстуры и т. д. Эти правила относятся не только к шпону, но и к любым наборным объектам краснодеревного ремесла, в которых лицевая поверхность образуется сочетанием элементов с различным узором, а порой и разнопородных. Не вторгаясь в дебри дизайна, проиллюстрируем линейку базовых сочетаний.

а

б

в

г

д

е

ж

Рис. 26

Соответственно, мы имеем набор (по порядку):

а) в рост (каждый четный лист переворачивается вдоль оси на 1800) (рис. 26 а);

б) в полуёлку (рис. 26 б);

в) в ёлку (рис. 26 в);

г) в крейцфугу (рис. 26 г) (два варианта);

д) в конверт (рис. 26 д);

е) в шашку (рис. 26 е);

ж) с фризом (рис. 26 ж).

Круглые столешницы в подавляющем большинстве случаев оклеиваются секторами, т. е. лучами от центра, из восьми, десяти и т. д. кусков.

Что касается проблем реставрации, можно сформулировать нечто вроде общего закона, гласящего: чем шпон толще, тем проще его реанимировать к новой жизни. Он почти никогда не идет волнами, слабо коробится от времени и влаги, а если теряет связь с подстилающей поверхностью, не составляет труда подклеить его вновь. Мелкие царапины и вмятины легко исправляются циклеванием (слой-то позволяет) или описанным выше японским способом.

К счастью, при работе со старыми вещами довольно редко возникает необходимость в сплошной фанеровке больших площадей. В домашних условиях или даже в отлично оборудованной, но кустарной мастерской трудно обеспечить равномерность наклейки шпона, его прижима и сушки. Я отнюдь не говорю, что это невозможно, однако без солидного опыта и кое-каких специальных приспособлений здесь не обойтись, в то время как на производстве подобные проблемы не возникают – фанеруют сотнями квадратных метров, под прессами, с нагревом, на синтетических адгезивах и т. д.

Опыт общения с антикварной мебелью показывает, что правильно приготовленный высококачественный столярный клей образует невероятно долговечные, крепкие соединения. Если только предмет не попал в объятия сырости, ему решительно ничего не сделается и сто, и триста лет. Но в наши дни отыскать действительно качественный клей, мягко говоря, затруднительно, если вообще возможно, а его применение и даже само приготовление, опять же, требуют навыка. Технология на словах проста: смазанный клеем шпон накладывают на смазанную клеем основу и притирают деревянным бруском вдоль волокон, от центра к краям. Можно намазывать одну только основу, а шпон накладывать сухим, однако все варианты подразумевают сноровку и знание деталей и тонкостей, без соблюдения которых неизбежно появление целого ряда классических дефектов фанеровки, таких как пузыри, волнистость, проникновение клея на лицевую поверхность («пробитие») и т. п.

Использование ПВА, на первый взгляд, куда проще, так как его не нужно хотя бы варить. Однако под каждой крышей свои мыши. Если столярный клей завидно липуч и тотчас прихватывает шпон, не позволяя коробиться, то его химический собрат требует выдержки изделия под давлением, и парой кирпичей здесь не обойтись. Всякая же выдержка чревата раскисанием древесины, а следующая за этим сушка естественным образом приводит к усадке и разрывам. Вывод: клеить фанеру на ПВА «по мокрому» не рекомендуется, и от воды надо как-то избавляться.

Очень популярный способ состоит в следующем: обильно смазывается клеем и основа, и шпон, после чего им дают просохнуть не менее 12 часов). Затем шпон накладывается на место и проглаживается горячим утюгом. Так как ПВА термопластичен, он расплавляется и намертво схватывается друг с другом. К сожалению, и тут важны нюансы. Так, если сушка была кратковременна, оставшаяся в пленке влага обратится в пар и вздует покрытие. Именно поэтому не рекомендуется греть утюг свыше ста градусов, т. е. он не должен шипеть. Вполне достаточной является температура, при которой рука едва терпит, что составляет примерно 60–80 °C. Далее: пересушенный шпон обязательно скрутит жестким «рулетом», поскольку ПВА характерен огромной усадкой и способен сгибать даже толстый картон и ДВП. Если это произошло, смело начинайте работу заново, ибо исправить ничего не удастся. Конечно, можно рискнуть пригладить и такой шпон, однако результат вас не порадует.

У ПВА есть довольно узкий временной диапазон, в течение которого он, уже вполне сухой, сохраняет некоторую липкость за счет оставшихся малолетучих компонентов. Когда испарятся и они, надежда потеряна. Здесь пролегает граница между хорошим и плохим клеем: чем эмульсия лучше пластифицирована и вообще качественнее, тем дольше она сохраняет отлип после сушки. Но главная неприятность в том, что приглаживание утюгом предполагает абсолютную плоскостность поверхности и равномерную толщину шпона. В тех местах, где последний хоть чуть-чуть тоньше или основа образует впадину, нагрев будет плох и спайки не произойдет с понятными последствиями. Потому-то желательно наносить именно толстые слои клея, чтобы он сыграл роль буфера, нивелируя локальные огрехи. Если прогладить паянную фанеровку, легко касаясь кончиками пальцев, вы непременно услышите то тут, то там характерный пустотный шелест, повествующий об отсутствии монолитности. Незаметные поначалу, с годами такие каверны превратятся в явные пузыри и гофры.

Повторяю: вышеописанный способ популярен, но не вполне хорош, и с его помощью мне ни разу не удалось добиться незаметности стыков. Тем не менее, для фанерования больших площадей на ПВА он, вероятно, единственно пригодный, если у вас, конечно, нет под рукой мощного пресса с огромной плитой, в который можно насмерть зажать изделие, склеенное «по мокрому» без просушек и утюгов. Как бы ни коробился от влаги шпон, ему некуда деться, хотя потом он, безусловно, себя покажет.

Замена и врезка мелких и средних элементов проще, но требовательнее с точки зрения качества, так как здесь на первый план выходит условие абсолютно точного совмещения, чтобы стык был неприметен. «Мокрый» способ заведомо отпадает, но и утюг не сулит ничего доброго. Настойчивые эксперименты позволили все же нащупать удачную технологию вклейки фрагментов площадью от 1–2 до 200–300 см, что сравнимо с половиной стандартного листа писчей бумаги формата А4. Отчего так, станет ясно чуть ниже.

Итак, действия таковы:

• самое главное – тщательно подготовить подстилающую поверхность, выгладив ее ценубелем. Это особый рубанок с зубчатым, как пила, ножом. После него остается расчесанная «пашня», состоящая из бороздок и гребней размером 0,5–1 мм, чем нивелируется ландшафт и создаются превосходные условия для намазывания клея. Собственно, подобная разделка является обязательной перед любым фанерованием. Если размеры участка не позволяют разгуляться ценубелю, можно использовать один только нож, выбитый из колодки, или любой обломок полотна ножовки по металлу;

• хорошо и, главное, равномерно смазать клеем основу и вырезанный по размеру (с припусками не менее 1 см) кусок шпона. Когда он просохнет почти полностью, его надо поместить под гнет между чем-то совершенно ровным и негигроскопичным. Например, положить на стол полиэтилен, затем шпон, накрыть его оргстеклом или деревянным бруском через опять-таки полиэтилен, придавив сверху грузом. Идея в том, чтобы шпон не повело в течение ближайших 12–24 часов. Определить готовность к заточению несложно: будучи увлажнен клеем, он выгнется дугой в обратную сторону, затем, по мере высыхания, выправится, а потом клей потянет его на себя и начнет гнуть вовнутрь. Когда шпон стал плоским, его нагружают. Разумеется, речь идет о равномерной сушке, без полузастывших натеков или лужиц. Хороший ПВА при этом из молочно-белого делается прозрачным, будто лак.

• на следующий день следует аккуратно проциклевать абсолютно ровной (без радиуса) и очень острой широкой циклей и основу, и шпон, чтобы удалить поднявшуюся от влаги «шерсть» на древесине, а заодно сровнять огрехи намазки клея. Готовая поверхность должна быть совершенно гладкой (право, это не трудно и совсем не долго). Тут парадокс: добротный пластифицированный ПВА остается мягким и плохо циклюется, тянется, мажется, липнет и т. д. Плохой и жесткий циклюется хорошо, но он плохой и жесткий. Как говорится, вот и думай, в какой руке жук сидит;

• острым ножом следует аккуратно и точно обрезать шпон так, чтобы он лег на свое место, будто родной. Слой пластичного ПВА скрепляет древесину и не дает ей колоться под лезвием, но все равно нужно соблюсти ряд тонкостей, а именно: используйте косой сапожный нож с буквально бритвенной заточкой, причем резать надо самой что ни на есть «точкой», острием, тонким, как игла. Лучше по металлической линейке, держа инструмент почти перпендикулярно плоскости стола. Очень полезно слегка «поднутрить» нож, чтобы верхняя (лицевая) поверхность шпона после среза немного нависала над нижней, клеевой, – так стыки будут незаметнее. Для этого достаточно склонить нож вовне от линейки, пустив острие «под нее». Тот, кто никогда не резал таким образом бумагу, картон или фанеру, просто обязан предварительно потренироваться; далее начинается ноу-хау. Вам предстоит быстро и чрезвычайно равномерно намазать клеем основу, но никак не шпон. Идея в том, что последний следует оберегать от влаги, иначе его снова поведет. Мазать следует полусухой, жесткой плоской кистью, чтобы получался едва-едва липкий, но вполне ощутимый, чуть сырой слой клея. Теперь становится понятно ограничение в площади – большую поверхность невозможно успеть смазать подобным образом, так как она станет подсыхать;

• наложить шпон на место и сильно притереть маленьким бруском из твердого и плотного дерева (бука, березы, самшита и т. п.). Трущая поверхность не должна быть идеально плоской, сделайте ее чуть-чуть выпуклой, чтобы она концентрировала усилие в центре. Поскольку клея мало, он не успеет оказать увлажняющего влияния на шпон, и тот не покоробится. Но внимание: стоит немного переборщить с клеем, как можно кричать «полундра». Брак или не брак, но «кудахтать» над выпученным шпоном придется до тех пор, пока он снова не подсохнет и не захочет лечь на свое место. Кроме того, лишний клей обязательно выдавится через стыки и создаст эстетические проблемы. Так что если говорится именно о полусухой кисти, то будьте внимательны. Здесь лучше «недо…», чем «пере…».

Описанный способ весьма практичен, и точно так следует вклеивать мелкие клочки шпона взамен утраченных или поврежденных, а также заново фанеровать небольшие участки. Его преимущества в том, что подобным образом легко обработать даже вогнутые поверхности, поскольку схватывание происходит буквально под притиром, исключая дальнейшую выдержку

С выпуклыми формами гораздо сложнее, и чем кривизна больше, тем хуже (шпон не желает изгибаться). Для покрытия таких изделий требуется тонкий, эластичный шпон и специальная оснастка. На фабриках пользуются прижимными цулагами (рис. 27 а) в виде колодок с профилем, обратным профилю детали (очень сложно, дорого и допустимо только в крупносерийном производстве), либо пневматическими подушками. Последние бывают двух типов: дутые (рис. 27 б) и вакуумные (рис. 27 в).

а

б

в

Рис. 27

Одни играют роль демпфера, распределяющего нагрузку равномерно по площади, а другие после удаления воздуха плотно обжимают изделие и душат его до полного схватывания клея. В домашних условиях на помощь приходят мешочки (или мешки) с песком, который полезно подогреть.

Врезкам в сохранившуюся фанеровку желательно придавать произвольную форму, близкую к изгибам естественной текстуры, но никак не вид треугольников, квадратов и других геометрических фигур, ибо это мгновенно бросается в глаза, насколько бы тщательно вы ни заделали стыки. Правда, здесь возникает проблема иного рода: умудриться точно подобрать рисунок и совместить заплатку с «окном». Если вы решили, что для этого требуется опыт, крепкая рука и хороший инструмент, то вы правы.

Когда же оригинальный шпон не пострадал, а просто вздулся пузырем, его можно возвратить на место, прогладив горячим (но не раскаленным) утюгом через влажное сукно. Теплый пар, проникнув в глубину, размягчит столярный клей, и фанеровка восстановит былой облик. К сожалению, такие дефекты редко сопровождаются сохранностью клея. Коль скоро пузырь от чего-то образовался, значит, адгезивные свойства утрачены. Более радикальный путь – надрезать покрытие и запустить под него (обычно шприцем) свежую порцию клея, придавить и оставить на сутки-двое. Чтобы влага имела путь к отступлению и не портила близлежащие области, между шпоном и гнетом следует разместить какую– нибудь проницаемую прокладку, лучше всего толстое сукно.

В качестве примера использования решительно всего объема перечисленных техник здесь показан старинный звуковоспроизводящий агрегат «Парлафон» (стоит заметить, что названий подобного рода в начале XX столетия было придумано великое множество), своего рода компактный музыкальный центр, весьма продвинутый в сравнении с нетранспортабельными граммофонами. Его резонатор, упрятанный в объемистое чрево, как у последующих (чуть не написал «современных») патефонов, был оснащен регулятором громкости. К сожалению, сохранилась лишь фотография, сделанная до начала работ (рис. 29), однако даже она дает представление о степени и разнообразии разрушений, и все они касались фанеровки. Мне теперь затруднительно припомнить полный ассортимент восстановления, но дело обстояло приблизительно так: в углы и края дверец были сделаны врезки, плоскость крышки потребовала полной замены, а боковые стенки обошлись циклеванием и шлифовкой. Обстоятельство, что предмет был покрыт очень толстым (порядка 2 мм) дубовым шпоном, одновременно осложнило и облегчило задачу. С одной стороны, поди достань такой – его не выпускают, и пришлось попросту изготавливать фрагменты вручную из массива, состругивая ценный дуб рубанком до нужной толщины. С другой стороны, будь злосчастный ящик облицован тонкой фанерой, разрушения были бы намного катастрофичнее.

Неправильно

Правильно

Рис. 28

То, что имел место именно дуб, а не какой-нибудь саксонский орех или палисандр, также упростило работу. Помнится, был у нас на реставрации аналогичный прибор, только гораздо крупнее, крытый карельской березой, и что? Не покупать же за собственные деньги эксклюзивный шпон невесть где. Но сметлив русский мужик – обошлись имитацией из эпоксидки. Кстати, ею же были глобально, т. е. по всей площади, залиты тысячи мелких и средних трещин поверхности «Парлафона», хорошо заметные на фото.

Бывает, шпон идет гофрами оттого, что древесина основы усохла и уменьшилась в размерах. Такой дефект чрезвычайно неприятен и косметическими приемами неустраним. Как ни прискорбно, фанеровку придется менять. Самое же распространенное и, в общем-то, привычное уродство – битые углы и ребра – лечатся точно так, как у предметов из массива.

Рис. 29

Относительно шпона можно сказать, что в действующей мастерской, где на полках пылятся сотни больших и малых листов, листочков и всяких мелких остатков разнообразнейших пород и текстур, не составляет труда подобрать кусок требуемого рисунка, тона, толщины и т. д. Но в домашних условиях это может стать неодолимой проблемой, и остается либо найти приятеля-столяра и разрыть его запасы, либо купить на рынке цельный лист подходящих кондиций.

Здесь в рассказе о реставрации фанеровки пора остановиться, так как в противном случае пришлось бы нырять в дебри этого утонченного искусства, настоящие корифеи которого с полным основанием должны раскритиковать столь поверхностное изложение любимого ими вопроса.