Текст книги "Уральская Гиперборея"

Автор книги: Валерий Демин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Но и у современных хантов лягушка продолжает считаться священным и почитаемым существом: ее нельзя убивать или мучить, ей приписывается магическое свойство привораживать возлюбленного или возлюбленную. Лягушка в виде стилизованного орнамента вышивалась на женской одежде, ее изображения хранились в особой берестяной коробке или сундучке, она считалась духом-охранителем во время родов, а после благополучного появления на свет ребенка ей приносились дары и жертвы. Вообще же, по мнению многих специалистов-этнографов, в мифологии хантов архаичный образ лягушки сливается с первобожеством хантыйского пантеона – праматерью Калтась, женой верховного небесного божества Торума и божественным олицетворением Матери Земли.

О чем же всё вышесказанное свидетельствует? Во-первых, о былой социокультурной и этнолингвистической общности тибетских и индоевропейских (в данном случае – русского) народов. Во-вторых, о доминировании в те далекие предысторические времена понятия оборотничества, которое впоследствии трансформировалось в религиозное учение – египетское переселение душ^{80}, ведийское перевоплощение (аватары), буддийское перерождение и т. п. Происхождение подобных воззрений вполне поддается научной расшифровке. Представляется, что в основе понятия оборотничества лежат былые тотемные отношения, когда люди идентифицировали себя не по национальной или этнической, а по тотемической принадлежности. Переход из одного тотемного объединения в другое трактовался, к примеру, как превращение одного животного в другое или же превращение птицы в человека, человека в камень и т. п.

Необходимость же перехода из одного тотема в другой диктовалась запретом кровосмесительства, то есть невозможностью вступления в брак между мужчинами и женщинами из одного тотема. В свою очередь, естественный и регулярный обмен женихами и невестами истолковывался, как тотемное оборотничество. Со временем бытовавшие повсюду традиции оформлялись и закреплялись в виде фольклорных мифологем. Именно об этом свидетельствуют все до боли знакомые сюжетные повороты типа – «ударился о землю и обернулся: соколом, волком, туром, горностаем, щукой или муравьем». Конкретное животное здесь отнюдь не обозначает живую птицу, зверя, рыбу, насекомое – речь может идти и о родовом тотеме. Особенно широко были распространены, вплоть до недавнего времени, суеверия о превращениях людей в волков, по-славянски – в волкодлаков (или волколаков). В мировоззрении древних оборотничество представлялось как вполне заурядный акт. Звериную или птичью шкуру можно было надеть, снять и даже передать другому как обычную одежду. Например древнейшая «Сага о Вёльсунгах» совершенно буднично рассказывает про то, как валькирия надевает воронье платье (в других случаях это лебединый наряд) и летит к конунгу, дабы уронить ему на колени волшебное яблоко, от коего королева затяжелела и после мучительной беременности родила сына (его пришлось вырезать мечом из чрева матери).

Чем, например, отличаются классические буддийские представления о перевоплощении и перерождении от нижеследующего пассажа из все той же «Саги о Вёльсунгах»:

«<…> Синфьётли отвечает:

– Верно, ты запамятовал, как был ты вёльвою на Варинсейе и говорил, что хочешь замуж, и сманивал меня на это дело, чтоб я был тебе мужем; а затем был ты валькирией в Асгарде, и чуть было все там не передрались из-за тебя; а я породил с тобою девять волков на Ланганесе, и всем им я был отцом.

Гранмар отвечает:

– Здоров ты врать! Мне же сдается, что ничьим отцом ты не мог быть с тех пор, как оскопили тебя дочки ётуна на Торснесе; ты – пасынок Сиггейра-конунга, и валялся ты в лесах с волками; и сотворил ты все злодеяния сразу, братьев своих убил и стяжал дурную славу.

Синфьётли отвечает:

– А помнишь ли, как был ты кобылой у жеребца Грани, и скакал я на тебе во весь опор по Браваллу. Был ты затем козопасом у Гольниётуна <…>». ^{81}

Здесь на протяжении четырнадцати строк процитированного диалога-перепалки викинга Синфьётли с конунгом Гранмаром вспоминаются несколько превращений, якобы имевших место в реальной жизни (включая превращения мужчин в женщин и обратно). Приведенные мифологические метаморфозы живо напоминают также многократно проанализированные в этнографической и религиоведческой литературе метаморфозы впадающего в транс шамана, отправляющегося в «путешествия» по сакральным мирам. При этом он может становиться зверем или птицей – преимущественно тотемными. Аналогичные магические превращения древнегерманского бога Одина описывает, к примеру, Снорри Стурлусон в своей знаменитейшей «Саге об Инглингах»:

«Один мог менять свое обличье. Тогда его тело лежало, как будто он спал или умер, а в это время он был птицей или зверем, рыбой или змеей и в одно мгновение переноситься в далекие страны по своим делам или делам других людей. (Сказанное мало чем отличается от обычной шаманской практики. В свете бажовской проблематики обращаю внимание также на превращения Одина в змей. – В.Д.). Он мог также словом потушить огонь, или утишить море, или повернуть ветер в любую сторону, если хотел, и у него был корабль – он назывался Скидбландир, на котором он переплывал через большие моря и который можно было свернуть, как платок. Один брал с собой голову Мимира, и она рассказывала ему многие вести из других миров, а иногда он вызывал мертвецов из земли или сидел под повешенным. Поэтому его называли владыкой мертвецов или владыкой повешенных. <…>»^{82}

В далеком прошлом подобные превращения занимали важное место в жизни древних перволюдей. В настоящее время они практически сошли на нет. Однако сие вовсе не означает, что их вообще не стало. Нелишне напомнить, что здесь описан чисто ноосферный эффект. Во всех подобных случаях речь не идет о физическом перемещении тела человека. Живое или мертвое, оно остается на месте. «Путешествует» только душа или сознание, «растворяющиеся» на какое-то время в энергоинформационном поле и черпающие из ноосферы информацию, доступную только в критических состояниях.

«Потусторонний мир» в многоразличных своих проявлениях подает сигналы или дает о себе знать самыми разнообразными способами. Так, есть все основания полагать, что подавляющее большинство (не все!) УФО-феноменов (неопознанных летающих объектов) принадлежат не космическим пришельцам, а параллельному антимиру нашей собственной планеты, ее биосферы и околоземного космического пространства. Аналогичным образом обстоит дело и с таким «сверхъестественным» феноменом как полтергейст и с теми паранормальными явлениями, которые практически во всех первобытных культурах (да и в развитых тоже) получили собирательное название – духов, невидимых для обычного глаза запредельных феноменов. Однако при определенных условиях люди способны вступать с ними в непосредственный контакт, влекущий за собой положительный или отрицательный эффект. Не является ли знаменитая Шамбала как раз одним из сакральных центров концентрации Универсального Знания, которым владеют разумные структуры («духи») параллельного мира? И сколько подобных шамбал разбросано и сокрыто по всему миру?

Сказанное в значительной мере распространяется и на человеческую душу (психею) – энергетическую структуру более локального порядка (то есть привязанную к конкретному индивиду), но подчиняющуюся таким же объективным закономерностям, какие были кратко очерчены выше. После смерти человека такая энергетическая структура (душа) покидает тело, некоторое время (9 дней) пребывает вблизи него, продолжая жить полусамостоятельной жизнью, а спустя 40 дней сливается с общим энергоинформационным полем Вселенной.

Во время экстатических актов человек напрямую общается с ноосферой. Оккультные способности ясновидения, прорицания, пророчества и т. п. также объясняются контактами с энергоинформационным полем Вселенной. Сей дар обретают немногие избранные, пережив, как правило, некоторую экстремальную ситуацию. Об этом свидетельствуют, к примеру, многие шаманы. Шаман ― всегда личность необычная и незаурядная. Как говорится, каждый желающий им стать не может. Нужен особый дар, он либо дается от рождения, а потом закрепляется и наращивается путем изнурительных тренировок, либо же неожиданно открывается после некоторого потрясения ― чаще всего в результате смертельной болезни, когда человек чувствует себя как бы заново родившимся. У кое-кого при этом одновременно зарождается и сверхъестественный дар шаманства. Типичным в данном плане является свидетельство одного якутского шамана: он почувствовал в себе колдовскую силу после удара молнии. Вообще-то в подавляющем числе случаев при прямом попадании молния человека убивает насмерть. Однако якутский шаман, о котором идет речь, не только выжил, но и приобрел сверхъестественные способности: например, придя в себя, стал, по его собственному выражению, видеть на расстоянии в тридцать верст.

Аналогичным образом описывают свой дар ясновидения и эскимосские шаманы. Они рассказывают о таинственном свете, который внезапно ощущают в теле, внутри головы, в самой сердцевине мозга, – какой-то светоносный огонь, дающий способность видеть во тьме как в прямом смысле, так и в переносном. Ибо, обретя сверхъестественный дар, шаман может даже с закрытыми глазами видеть в потемках, предсказывать события будущего и тайны других людей. Когда эскимосский шаман описывает происходящее далеко от места камлания, он как бы поднимается ввысь и видит далеко перед собой, даже сквозь горы, становящиеся как бы прозрачными. В действительности же ничего необъяснимого в ясновидении нет – конечно, если не пытаться осмыслить его с позиций законов линейной оптики или электродинамики. Просто шаман приобрел способность непосредственно соединяться с ноосферой и через нее получать необходимую информацию.

В общем и целом ноосфера отчасти и есть тот феномен, что в религии, философии и богословии принято именовать духом – безличным началом, охватывающим человеческий социум во всех его антропных, психических и общественных аспектах. С ним непосредственно соотносятся, подпитываясь и наполняясь, индивидуальные души (психеи) людей, покидающие их через 40 дней после смерти и сливающиеся после этого навсегда с энергоинформационным полем. Ноосфера, так сказать по определению, привязана к локальным космическим (главным образом – планетарным) объектам. В свою очередь, имеется некоторая физическая реальность, разлитая по всей бесконечной Вселенной и пока что именуемая в естествознании энергоинформационным полем, а в эзотерической философии – мировой душой.

4. Подземная чудь

Повсеместно на всей территории Российского Севера – от Кольского полуострова до Чукотки и Камчатки, у этносов с разными культурами и языками распространен один и тот же легендарный сюжет о народе, который в очень далекие времена ушел под землю. Русские, которым еще до освоения Урала и Сибири также было хорошо известно упомянутое предание, назвали странных насельников недр «чудь подземная». У Николая Рериха есть даже картина на данную тему. Питерский журналист Вячеслав Мещеряков совсем недавно записал историю, рассказанную ненецкими оленеводами. Оказывается, многие из них наблюдали таинственное явление, совершенно невероятное с точки зрения обыденных представлений: земля в тундре вдруг расходится, образуя огромную яму. Приближаться к ней опасно – края осыпаются. Однако если набраться храбрости и заглянуть внутрь, то дна все равно не увидать: оно находится очень глубоко, окутано белым дымом и пышет жаром. Ночью над ямой можно увидеть столб света, иногда купол, светящийся красным огнем. А в отблесках этого небесного зарева мелькают тени летающих существ – то подземные жители на время покидают глубины земли и устремляются в небо.

«Подземная чудь» – собирательное название для древних неведомых народов, некогда живших на поверхности земли, но из-за неблагоприятных обстоятельств вынужденных переселиться под землю или даже под воду. Русские поморы, издревле промышлявшие на самой крупной островной территории России – Новой Земле, по-северному Матке (откуда и поэтическое название пролива – Маточкин Шар) – рисовали самые невероятные картины новоземельских ледяных городов, церквей и замков.

Детализация темы обнаруживается в преданиях российских саамов – древнейшей коренной народности Европейского Севера. О лопарской легенде поведал Василий Иванович Немирович-Данченко (1845–1936) – некогда весьма популярный и плодовитый писатель. Он еще в конце XIX века пешком исходил чуть ли не всю Русскую Лапландию, написал об увиденном несколько проникновенных книг, одну даже детскую, «для народа и школ», с трогательным названием «Лопь белоглазая». По саамской версии, древний народ, что раньше обитал на Севере, погрузился на дно океана и там продолжает жизнь. Под водою, как и наверху: те же горы, леса, бродят звери, летают птицы. «Чудь подземная» (точнее было бы сказать «подводная») пасет под водой не только оленей, но и моржей, тюленей, разводит вместо коров дельфинов, отбиваясь от нападения акул с помощью огромных железных луков и каменных стрел^{83}. Своеобразная полярная версия легенды о Невидимом граде Китеже, с той лишь разницей, что речь идет о целом народе, погрузившемся вместе со своими городами в пучину Ледовитого океана и продолжающем там прежнюю жизнь. Несомненная память о гиперборейских временах!

Аналогичную легенду записал в 1927 году на Урале Николай Евгеньевич Ончуков (1872–1942) (здесь «подземная чудь» названа другим, не менее распространенным именем – «дивьи люди»^{84}):

«Дивьи люди живут в Уральских горах, выходы в мир имеют через пещеры. В заводе Каслях, по Луньевской железнодорожной ветке, они выходят из гор и ходят между людьми, но люди их не видят.Культура у них величайшая(Выделено мной. – В.Д.), и свет у них в горах не хуже солнца. Дивьи люди небольшого роста, очень красивы и с приятным голосом, но слышать их могут только избранные. Они предвещают людям разные события. Рассказывают, что в селах Белослудском, Зайковском и Строгановке в полночь слышится звон; слышали его только люди хорошей жизни, с чистой совестью…»^{85}

Таинственные обитатели подземно-подводного царства постоянно дают о себе знать: в определенных (как правило – экстремальных) ситуациях они выходят на контакт с людьми. Уже упоминавшийся выше К. Д. Носилов – известный в прошлом писатель и исследователь Севера, основавший в начале века первую на Новой Земле колонию и сам проживший в ней безвыездно три года, записал от стариков ненцев несколько рассказов о встречах с загадочным Белым Стариком. Высокий, молчаливый, с длинной бородой и белый как снег, он всегда неожиданно представал перед людьми в минуты смертельной опасности и спасал терпящих бедствие, а заблудившимся в полярной вьюге и мгле знаками показывал дорогу к дому. Исчезал так же неожиданно, как и появлялся. Постоянные встречи с ним и счастливые избавления от гибели зафиксированы и на Новой Земле, и на полуострове Ямал на берегу Карского моря, и в низовьях Оби, и на Полярном Урале. Ненцы, принявшие христианство, считали высокого старика святителем Николаем^{86}. Однако молчаливый спаситель может быть кем угодно, тем более что легенды о нем уходят в глубь языческих времен. Главный же вопрос: откуда он появляется среди белого безмолвия или в суровую полярную ночь? И мысленный взор невольно обращается к Подземному царству. Но о нем ниже…

Представление о нем имеет древнейшие корни. И не только сказочные или мифологические. Сведения на сей счет сохранились, к примеру, в русских летописях, где они излагаются как сами собой разумеющиеся факты. Так, в Начальной летописи под годом 1096 м (6604) Нестор воспроизводит свою беседу, надо полагать, с приезжим новгородцем:

«Теперь же хочу поведать, о чем слышал 4 года назад и что рассказал мне Гюрята Рогович новгородец, говоря так: “Послал я отрока своего в Печору, к людям, которые дань дают Новгороду. И пришел отрок мой к ним, а оттуда пошел в землю Югорскую. Югра же – это люди, а язык их непонятен, и соседят они с самоядью в северных странах. Югра же сказала отроку моему: «Дивное мы нашли чудо, о котором не слыхали раньше, а началось это еще три года назад; есть горы, заходят они к заливу морскому, высота у них как до неба, и в горах тех стоит клик великий и говор, и секут гору, стремясь высечься из нее; и в горе той просечено оконце малое, и оттуда говорят, но не понять языка их, но показывают на железо и машут руками, прося железа; и если кто даст им нож ли или секиру, они взамен дают меха. Путь же до тех гор непроходим из-за пропастей, снега и леса, потому и не всегда доходим до них; идет он и дальше на север»”». ^{87}

В дальнейшем эти сведения стали перекликаться и с легендами о другом, уже упоминавшемся выше таинственном городе Русского Севера – «Мангазее златокипящей» к востоку от Обской и Тазовской губы. В. Н. Немирович-Данченко излагает легенду о «подземной чуди» несколько иначе:

«Чудь “ушла в камень”, в нем хоронится. По вечерам <…> она внутри гор разговаривает. Перекликается тоже. Из пахты (скала. – В.Д.) в пахту. <…> По ночам пески поют, а есть даже такие, когда чудь выходит из камня, да по своей воле-волюшке и тешит свой урос (норов. – В.Д.) вьюгами да метелями. <…> Против такой чуди есть заклятие – стать лицом к Северу и повторить до 12 раз: “Во имя отца, сына и святаго духа, чудь некрещеная, схоронись в камень, размечись по понизью не от меня грешного, а от креста Христова. Не я крещу – Господь крестит, не я гоню – Господь гонит. Молитвенники соловецкие Зосима и Савватий – наши заступники, а Трифон Печенгский – предстоятель и заступник наш, а Варлаам Кертский – надежда во веки веков. Аминь!”».^{88}

В беллетризированной форме о том же самом рассказывает и Александр Васильевич Барченко (1981–1938) – талантливый писатель, оригинальный мыслитель, пытливый исследователь. Он, как известно, не просто верил в правдивость древних легенд, но и пытался отыскать реальные следы мифологизированных событий в районе Русского Севера. Именно здесь и развертывается действие его романа «Доктор Черный». Собственно действие, если быть точным, развертывается по всему миру – и в Индии, и в Тибете, но завершается в глубоких и наполненных неразгаданными тайнами подземельях Русского Севера. Приключениям в многокилометровых северных пещерах, когда едва не погибает одна из героинь романа, предшествует ее разговор со стариком плотником:

«Далеко, на том берегу, вспыхнул огонь. Окунулся, исчез, замигал снова, и было похоже, будто в глубине озера, блеснув чешуей, поползла змейка. Тучи, подмазанные краской заката, падали в воду. И навстречу, со дна поднимались такие же тучи, и нельзя было разглядеть, где зажегся, мигает огонь. Обнажая небо, тучи уходили друг в друга, и не было туч, не было озера. Синие шапки сосен под обрывом, опрокинутый берег и жуткий маленький огненный глаз – всё висело в мутной лиловой мгле и вместе с нею дрожало и колыхалось под глухими ударами колокола. А огонек всё мигал. Притухал временами, передвигался. И особенно жутко почему-то становилось на душе, когда, шевеля тонким лучом, будто подтягивался к веранде, будто делался ближе…

– <…> Что это за огонь мигает, Илья? Где это? Это рыбаки?

Старик повернулся к озеру, долго смотрел, даже рукою прикрылся, хотя давно погасла заря, пожевал неодобрительно губами.

– Никак нет, это не рыбаки. Это … в печорах.

– Где? – переспросила хозяйка.

– Так точно. В печорах. Там рыбаков не бывает. Каменья там, скалы, гранит. Глухое место… Это в печорах.

Хозяйка спросила с неудовольствием:

– Там пещеры?

– Так точно, печоры. К самой воде подходят, а потом в землю, в скалу, на Фильянскую сторону. Говорят, на большие тыщи верст под землей эти печоры самые, очень глухое место, прямо, можно сказать, темное.

– А огонь там откуда?

Старый плотник пожевал губами еще неодобрительнее. Покосился в сторону огонька, покрестился на звуки благовеста. Отозвался нехотя:

– Так то…Нечистота.

– Что такое? – хозяйку, видимо, не на шутку заинтересовал жуткий огонек. – Что ты говоришь, Илья? Какая нечистота?

– Обнакновенно какая… – Плотник решился, махнул на огонь шапкой, заговорил скороговоркой. – Вы, сударыня, себе этим не беспокойте, оставьте безо внимания. Не к добру это, не к ночи будет сказано – просто можно сказать, к несчастью. Тут, в этих местах, в старое время чудь жила. Очень обнакновенно, не извольте смеяться… Жила, стало быть, чудь, а потом чухны этой стороной завладели, так точно. Вот она, стало быть, и ушла под землю…Чудь эта самая. Живет себе никому невидимо. Ну а как, стало быть, перед бядой, перед несчастьем каким, сейчас она повылазит. Огонь жжет, аукает, людей пужает… прямо, можно сказать невежество. А изымать ее человеку никак невозможно. Подойдешь, а она в землю уходит».^{89}

Надо полагать, Барченко знал, что описывал. И именно это искал! Нашел ли? Научно-поисковая экспедиция «Гиперборея», через 75 лет следуя по маршруту Барченко, обнаружила взорванный лаз под землю. Кто его взорвал? Когда? И почему? В 2001 году, прибыв на то же место с геофизическими приборами, участники экспедиции обнаружили на радиолокационных профилях, на глубине, начиная с 9метровой отметки, обширную (не менее 70 х 30 метров) полость, частично засыпанную, частично заполненную водой, а также нечто, напоминающее тоннель, проложенный подо дном озера.

В мифологизированном сознании русского народа «подземная чудь» необязательно локализовывалась на Севере. На Алтае среди староверов ходили столь же колоритные и подробные рассказы о подземных хранителях «ключей от счастья». Впрочем, старообрядцы пришли на Алтай после церковного раскола и гонений не ранее конца XVII века. А давно известные легенды просто спроецировали на «местные условия». Память о Золотом веке во все времена была неискоренимой.

Сказания о Подземном царстве и его обитателях – излюбленный фольклорный сюжет разных народов мира. У манси оно располагается в районе Ледовитого океана. Его властитель – бог Куль-отыр (один из сотворцов Вселенной) – живет здесь в золотом дворце (мифологема Золотого века) в окружении свиты из подземных карликов. У других народов России и Российского Севера подземные жители известны под разными именами. Наиболее известны рассказы ненцев о сиртя (другие варианты произнесения – сииртя, сихиртя, сирте). Об этих таинственных подземных жителях иностранные мореплаватели, искавшие северный проход в Индию и Китай, сообщали в своих путевых заметках и вахтенных журналах начиная с XVI века. Можно назвать англичанина Бэрроу (1556), голландца ван Линсхоттена (1594–1595), француза де Ламартиньера (1671). Сподвижник Ломоносова русский академик Иван Иванович Лепёхин (1740–1802) сообщает в своих подробных дневниковых записях об подземных убежищах «наподобие пещер, с отверстиями, подобными дверям». Другой русский ученый – Александр Шренк, – двигаясь вдоль побережья Ледовитого океана в 1837 году, обследовал одну из таких пещер и оставил ее описание в книге «Путешествие к северо-востоку Европейской России через тундру самоедов к северным Уральским горам» (1855):

«В прежние времена (когда страна эта еле-еле была известна) она была обитаема совершенно другим племенем, нежели которые заселяют ее теперь. Племя это, равно и многие другие, говорящие не русским языком, известно у русских под общим названием чуди, то есть чужого народа. Самоеды называют их “сирте” и с уверенностью говорят, что они жили в этой стране до них, но что потом они ушли будто под землю. Так, один самоед малоземельской тундры рассказал мне, что в настоящее время сирты живут под землею, потому что они не могут видеть солнечного света. Хотя они и говорят своим собственным языком, однако ж они понимают и по-самоедски. “Однажды, – продолжал рассказчик, – один ненец (т. е. самоед), копая яму на каком-то холме, вдруг увидел пещеру, в которой жили сирты. Один из них сказал ему: оставь нас в покое, мы сторонимся солнечного света, который озаряет вашу страну, и любим мрак, господствующий в нашем подземелье; впрочем, вот дорога, которая ведет к богатым соплеменникам нашим, если ты ищешь богатств, а мы сами бедны. Самоед побоялся следовать по указанному ему мрачному пути, а потому скорее закрыл вырытую им пещеру. Но известно, – продолжал он, – что сирты большею частью богачи: у них чрезвычайно много серебра и меди, железа, олова и свинца. Да и как им не иметь всего этого, когда они живут под землею, откуда, как говорят, все эти предметы добываются”». ^{90}

Аналогичные рассказы бытуют и по сей день. Нередки и очевидцы. Вот как описывает увиденного сиртя молодой ненецкий охотник из низовий Енисея: «Это такой белый, как известь, человек. Как тень ходит. Вроде на солнце смотреть не может, только на темноту. Кто сиртя увидит, счастливым будет». Хотя сведения о подземном народе считаются сакральными и ненцы неохотно делятся ими даже с учеными^{91}, все же в тундре выявлены и засняты небольшие сопки курганного типа, считающиеся местами прохода под землю, где и по сей день обитают сиртя (однако исследования этих объектов с помощью георадаров или других приборов не проводились). Более того, записаны и опубликованы ненецкие лирические песни, где рассказывается о любви земной женщины к подземному сиртя, от коего на свет появились дети.

Современные археологи и историки счатают, что в приведенных легендах имеется рациональное зерно. В настоящее время среди большинства ученых (П. В. Боярский, А. В. Головнев, Л. В. Хомич и др.) окончательно возобладало мнение, что те, кого ранее поименовали собирательным именем сиртя, на самом деле представляли собой древнейших аборигенов Евразии, которые в начале новой эры были вытеснены новыми пришлыми этносами, прапредками современных северных народов (ненцев, эвенков, нганасан, долган и прочих). Данный вывод ныне включен даже в учебники^{92}. Тем не менее никто до сих пор не смог вразумительно объяснить, кто такие сиртя на самом деле и куда именно они исчезли.

* * *

Сведения о подземных обитателях и насельниках постоянно поступали отовсюду. В конце XVII века поступила в царский Сибирский приказ «отписка» Енисейского воеводы князя К. О. Щербатого о диких людях чюлюгдеях. В «отписке» говорится, что в феврале 1685 года «…почала быть словесная речь меж всяких чинов, будто в Енисейском уезде, вверхъ по Тунгуске-реке, явились дикие люди об одной руке и об одной ноге». И вот воевода велел «про тех вышеписаных диких людей тех тунгусов расспросить, где те дикие люди и в каких местах живут и каковы они в рожи, те люди, и какое на себе платье носят».

На допросе очевидец – крещеный тунгус с Каты-реки Богдашка Чекотеев – показал:

«Вверх де по Тунгуске реке идучи, <…> на высокой горе, в камени, от Тунгуски реки версты с три видел он, Богдашко, яму, а та де яма во все стороны кругла, шириною аршина пополтора и с той де ямы исходит дух смрадной, человеку невозможно духа терпети, и у той де ямы состоял он, Богдашко, долго и не мог от того смрадного духа и одшед де от ямы лежал от того духу головною болезнью день, а какова де та яма пошла в землю шириною и в глубину того де он, Богдашко, не ведаетъ, потому что де он в ту яму не заглядывал, а около де той ямы мелкой и большой стоячий лес на кореню, по местамъ знаки строганы ножемъ или иным чем во многихъ местах, а у своей братьи, у тунгусов, он, Богдашко, слыхалъ, что живут де в той яме люди, а имена тем людям чюлюгдеи, а ростом де те люди среднему человеку в груди, об одном глазе и об одной руке и об одной ноге, <…> а зверя де всякого и птицу они чюлюгдеи стреляютъ из луковъ, а режут де зверя и дерево стружут пилою, а каким де образцом лук и стрела и пила того де он, Богдашко, не слыхал и не видал, а торг де у них чюлюгдеев с ними, тунгусами, такой: приносят де тунгусы на их дороги, по которым дорогам они чюлюгдеи ходятъ, дятлевое птичье перье и то де перье втыкают, они около стоячего лиственичного дерева в лиственичную кожу а те де чюлюгдеи пришед, то перье емлют без них тунгусов, а тем де тунгусам вместо того перья кладут на то ж место стрельные всякие птицы и посуду своего дела, а какую де посуду кладутъ медную или железную или инуюкакую и для чего де дятлевое перье себе емлют, того де он, Богдашко, не слыхал». ^{93}

Колоритный текст – ничего не скажешь: один стиль да лексика чего стоят! Но главное в другом: что же именно узрел крещеный тунгус Богдашка Чекотеев в огромной и глубокой, как сама бездна, яме, уходящей под землю, откуда шел такой «смрад», что видавший виды сын тайги целые сутки пролежал в полуобморочном состоянии? Не верить наивному, но честному, как сама правда, тунгусу оснований нет. Он просто не смог правильно интерпретировать то, что увидел, а потому использовал столь вычурные понятия и образы. Ясно, что лаз под землю («яма – во все стороны кругла») был. Что за дурманящие испарения оттуда шли – сказать трудно: во всяком случае смертельными они не были, так как иначе никакие живые существа в столь неблагоприятной среде выжить бы не смогли. Что же в таком случае представляли собой эти самые загадочные чюлюгдеи?

Менее всего на сей счет должен был удивляться сам рассказчик, ибо всё увиденное им прекрасно вписывалось в традиционное тунгусское мировоззрение. По космологическим представлениям тунгусов-эвенков, Вселенная состоит из 5 частей (слоев), именуемых буга – «земля»:

1. Верхняя земля – Угу-буга;

2. Средняя земля – Дулин-буга;

3. Нижняя земля – Эргу-буга;

4. Земля Долбор;

5. Земля Булдяр.

Земля Булдяр стоит особняком: это даже не материк, а семь блаженных островов в далеком океане, ее история теряется во тьме тысячелетий и живо напоминает Гиперборею. Здесь, как и на Верхней и Средней землях, светит Солнце и обитают обычные люди. Только Верхний мир представляет собой необозримое небо, а Средний мир – земную твердь. Любопытно, что эвенкийский Космос тоже населен людьми: они живут и на Луне – Бега, и на Венере – Чолпон, и даже на Большой Медведице – Эвлэн. Как именно смертные люди стали небожителями и с помощью каких средств оказались в далеком Космосе, – легенды умалчивают. Зато подробно описывают деяния богатырей, населяющих Средний мир. Жители трех солнечных миров – почти что родственники. Они женятся между собой, а мужчины иногда даже обмениваются женами. Друг с другом общаются при помощи пения, в гости же летают либо на крылатых оленях, либо пользуясь услугами огромной белой птицы – настоящего «тунгусского самолета».

Но наиболее интересны с точки зрения невероятных сведений из «отписки» енисейского воеводы два нижних (подземных) мира. Здесь находится Земля мертвых и живут кровожадные людоеды вэрсэ. Последние регулярно выбираются из-под земли наружу и устраивают охоту за живыми людьми: мужчин, мальчиков и старух они убивают и поедают, а молодых женщин и девочек уволакивают в Подземное царство, где используют в качестве наложниц и рабынь. Проникают же вэрсэ-людоеды наверх через отверстия, подобные тому, про которое рассказал тунгус Богдашка Чекотеев.