Текст книги "Картины из села Гаврилова"

Автор книги: Валерий Воскобойников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– А позор? Вся деревня узнала бы, что указка была у меня.

– Вы Антоху не выдавайте, – попросил цветастый.

Потом все вместе растащили деревья с шоссе, и «Жигули» двинулись в свой путь.

– Главное, что они честные, – говорил Гоша, перетаскивая мотоцикл через заросшую канаву, чтобы вместе с велосипедистами ехать по утоптанной неширокой тропе. – Я ведь всё время смотрел на них и думал, что же в них необычное? Но разве мог догадаться, что это – замаскированный Антоха!

Утром Сашу разбудила Евдокия Егоровна. Она приехала с ранним фургоном и два часа ходила по своему дому бесшумно, стараясь не тревожить племянника, но в это время с почты принесли две телеграммы.

«От Николая Павловича!» – радовался Саша, когда расписывался за них огрызком карандаша.

«Встречаемся восьмого вокзале шестнадцать тридцать касса Леонов».

– Дай-ка мне, – забеспокоилась Евдокия Егоровна, прочитала и сразу всё поняла. – Твой провожатый, назад тебя повезёт.

И так не захотелось Саше уезжать… Он развернул вторую телеграмму:

«Читай майский «Огонёк». Помни Крым».

– Шутки с тобой кто-то шутит? – удивилась Евдокия Егоровна.

Зато Саша понял эту телеграмму сразу.

– Где бы «Огонёк» найти?

– В школе имеется. Туда почтальон возит.

Когда Саша пришёл к учителю Ильину, тот работал на огороде.

– А-а! Доброе утро! – повернулся учитель к нему. – Весьма наслышан о таинственной вашей ночной поездке. Смею думать, что она связана с нашим музеем.

Саша не стал ему рассказывать об Антохе Гэ, а показал телеграмму.

– «Огонёк» в школе есть. Вы думаете, там что-то важное?

– Очень важное, – подтвердил Саша, – раз пришла телеграмма, значит, надо читать журнал.

На холме у белого здания с колокольней Саша увидел Свету. Света писала очередной этюд. Саша помахал ей, чтобы она спускалась к ним, так что к школе они пришли втроём.

Ильин открыл учительскую – просторную комнату с высоким деревянным потолком. На стене они увидели большой портрет Елизаветы Антоновны.

– В Русском музее почти такой же! – удивилась Света, – И те же платье и причёска! Это же моя любимая картина, помнишь? – повернулась она к Саше.

– Вот как? – смущённо проговорил учитель Ильин. – Надо сказать, что в Русском музее я был не раз, но подробно чтобы изучать каждый зал, – не приходилось. – Он порылся в стопе газет, журналов и вытащил «Огонёк».

– Видимо, вас интересует как раз этот номер? Осторожно! Это памятное кресло – в нём любила сидеть Елизавета Антоновна!

Журнал сам открылся на нужной странице. «Удивительная находка» – так называлась небольшая статья.

«Несколько месяцев назад при продаже итальянской виллы Сан-Паоло, напоминающей средневековый замок и долгое время принадлежавшей семейству Прудолинни, в чердачном помещении было обнаружено свыше двадцати шедевров живописи. Особенно интересно то, что неизвестный мастер, как считают специалисты, близкий к русской живописной школе, изобразил одно и то же лицо молодой женщины при разном освещении. Картины хорошо сохранились. Изображённое лицо дышит обаянием, глаза отражают внутренний свет души. Картины после изучения специалистами будут переданы в знаменитый музей города Флоренции „Уффици”».

А с небольшой цветной фотографии, напечатанной в журнале рядом со статьёй, смотрело лицо Елизаветы Антоновны Гаврииловой. И ни с чьим другим задумчивое это лицо, полное тайной печали, нельзя было спутать.

– Мне кажется, мы с вами обнаружили непознанную страницу в истории нашего искусства, – сказал учитель Ильин и от волнения сел в памятное старинное кресло, которое так любила Елизавета Антоновна.

Через час в парке за школой собрались деревенские жители. Кто их позвал сюда – неизвестно. Скорее всего, сами пришли, узнав необычную новость.

Учитель Ильин говорил, волнуясь, заикаясь и кашляя:

– Здесь захоронена Елизавета Антоновна. Она просила похоронить её в парке за школой, и наши деды выполнили её волю. А вот и могила её отца, князя Антона Гавриилова. Его воля была нарушена. В последний день жизни, как многим казалось – в бреду, он плакал, порывался уехать в Италию, кого-то освобождать, проклинал себя и умолял, чтобы после похорон могилу его сровняли с землёй. Теперь мы с вами можем догадываться о причине столь странного желания.

Саша ощутил в сердце волнение, хотя для него слова старого учителя не были внезапной новостью.

– Друзья мои, дорогие ученики! – продолжал Ильин. – Все вы в своём детстве узнавали семейные сказки об Афоне-художнике. С этого часа я объявляю, что наши деревенские легенды, которым не всегда и верили, – подтвердились! Картины Афанасия Гаврилова скоро узнает весь мир!

– А я что говорила, – повернулась вдруг ко всем Евдокия Егоровна, – не зря сложено: «Кому Афоня приснится, в том талант разгорится!»

– Тебе снился? – тихо спросила Света Сашу.

– Снился, – так же тихо ответил Саша. – А тебе?

– И мне.

– Да он в деревне каждому снится! – засмеялись все.

– Раз снится, значит, не зря! – И Евдокия Егоровна повернулась к учителю. – Правда?

Учитель Ильин лишь радостно развёл руками.

– А я завтра уезжаю, – сказал Саша, когда они остались на деревенской улице одни.

– Почему? – спросила Света растерянно.

– Пора, надо к поездке готовиться.

– Я думал, ты останешься, – сказал Федя. – Скоро ягоды пойдут, я бы места показал…

– Мне в Крым надо, – ответил Саша. Он впервые произнёс эти слова с сожалением.

Ночью Саша в последний раз глядел на одинокую звезду.

Рано утром он не решился идти к Свете, думал, вдруг она спит, но Света неожиданно пришла сама. В руках у неё было что-то квадратное, завёрнутое в газеты и перевязанное тесьмой.

– Мой этюд. Только сейчас не разворачивай, – попросила она.

Потом выбежал из своего дома Федя. Он нёс пакет.

– Самые свежие яички. В городе таких нет. На память о нашей еде.

А в тот момент, когда Саша стал усаживаться в мотоциклетную коляску, на улицу вышли деревенские, все, кто в этот час был дома.

Едва выехали на шоссе, Саша не удержался и развернул Светин подарок. На толстом картоне был нарисован дом с петухом над крышей. За домом на огороде Саша увидел самого себя – маленькую фигурку с тяпкой в руках.

– Смотри, как здорово нарисовала! – похвалил Михаил, взглянув на картину. – И дом наш, и огород.

У них были свободные полчаса, и они заехали в милицию, где дежурил Гоша. Он сидел за столом, писал что-то в толстую большую тетрадь и не догадывался о новостях.

– Никак уезжать собрался? – сообразил Гоша, рассмотрев внимательным взглядом Сашу. – А кто тайны об Афоне станет раскрывать? Не по-гавриловски это.

И тогда Саша развернул перед ним «Огонёк», который специально для этого случая разрешил взять учитель Ильин.

В Ленинграде на Московском вокзале Сашу встретил Николай Павлович. Город показался Саше необычным, словно все дома слегка переменились, передвинулись.

– Есть новости о твоём князе, – сразу заговорил Николай Павлович. – Я узнал, что он дружил с богатейшим итальянским семейством Прудолинни. Именно в их замке и нашлись картины неизвестного художника.

– Художник теперь известен, – ответил Саша, – я – его родственник. – И Саша рассказал историю Афанасия Гаврилова.

В сентябре, после возвращения из Крыма Саша увидел в почтовом ящике приглашение на выставку работ юных художников. Оно было напечатано на красивой плотной бумаге. В списке участников первой шла Света. «Из села Гаврилова» – так значились её работы.

А в октябре того же года произошли события, о которых написали газеты, сообщило радио. Делегация советских художников и музейных работников посетила в Италии виллу Сан-Паоло недалеко от Флоренции. Там они разыскали скромную могилу, над которой на почерневшем кресте неумелой рукой были выведены уже поблёкшие русские буквы: «Офанаси Гаврилоф».

Советские делегаты положили к могиле цветы, а горсть земли, тщательно упаковав, привезли в Россию, в Новгородскую область, в деревню Гаврилово. Так было выполнено завещание Елизаветы Антоновны Гаврииловой.

В те же дни во Флоренции, в знаменитой картинной галерее «Уффици» открылась выставка работ русского художника. Посетители узнавали о трагической его жизни, а с картин смотрели на них полные тайной печали глаза молодой девушки.

Говорили, что картины эти вернутся на родину художника, а что настоящую их историю открыли сельский учитель, деревенский милиционер и несколько школьников.