Текст книги "Святой Димитрии Донской"

Автор книги: Валерий Воскобойников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Князь Ольгерд Литовский

Только Русь отдыхала от битв недолго.

Едва рассеялись грозовые тучи на востоке, как подошли с запада. Великий князь Литвы Ольгерд собрал огромное войско и двинул его на Москву.

Если бы он выступил один, с ним бы еще Димитрий справился. Но его поддержали князья Михаил Тверской и Святослав Смоленский.

К тому же никто поначалу не знал, куда направляется Ольгерд, даже ближние люди. Лишь в последний миг он сказал: «Вот земля княжества Московского. Захватим ее, а заодно и самого князя».

Так неожиданно страшный враг подступил к стенам города.

Димитрий разослал гонцов во все концы своих владений. Но пока сил у него было немного.

«Если станем биться в открытом поле – лишимся всей нашей рати. Нас спасут кремлевские стены, – решил великий князь Димитрий Иванович. – А когда подойдут наши полки, тогда и ударим с разных сторон».

Ольгерд со своим большим войском разорил деревни на подступах к Москве, постоял три дня невдалеке от каменных стен Кремля, разгадал мудрый замысел молодого князя и поспешил к себе, в Литву. Впереди своего войска он гнал стада коров и табуны лошадей из разграбленных селений.

Когда гроза войны миновала, митрополит Алексий объявил, что отлучает от Церкви князей-предателей, Тверского и Смоленского.

Спустя год знаменитый воин Ольгерд снова появился под Москвой. На этот раз впереди войска он гнал земледельцев, которые наводили через реки мосты.

Он даже запретил по дороге грабить и жечь селения, чтобы скорей встать у Москвы и чтобы Димитрий не успел подготовиться к встрече.

Димитрию снова пришлось затвориться в Кремле. Только теперь на Ольгерда двинулись сразу с нескольких сторон московские полки.

На девятый день стояния Ольгерд понял, что проиграл, что войско его будет вот-вот разбито, и отправил к Димитрию послов.

– Не воевать я пришел, а подписать с тобой мирный договор, – объявил неожиданно Ольгерд.

– Разве о мире так договариваются? – удивился Димитрий Иванович. – Разве для этого ведут свою рать под стены города?

– А чтобы ты мне поверил, готов я с тобой породниться. У меня есть дочь, пусть она станет женой князя Владимира Андреевича.

Двоюродному брату Димитрия Ивановича исполнилось восемнадцать лет, и был он не женат. А дочь великого князя Литовского слыла красавицей. И такая женитьба делала честь любому государю.

Этим и кончился второй поход Ольгерда.

Появление темника Мамая

В эти годы в Орде возвысился темник Мамай. Темником монголы называли предводителя тьмы (тумэна), в которую входило десять тысяч всадников.

Мамай был смелым воином и хитрым царедворцем. Он происходил из знатного монгольского рода Киятов, имевшего общего предка с родом Чингисхана. Поэтому родичи Мамая занимали важные должности в Золотой Орде и пользовались там большим почетом.

Самому же Мамаю выпала честь жениться на дочери хана Мухаммеда Бердибека, сына ханши Тайдулы, которая прозрела по молитве митрополита Алексия. Удачная женитьба помогла Мамаю стать наместником Крыма и всего Северного Причерноморья.

«Ты хорошо управляешь доверенными тебе землями, – сказал ему однажды хан. – Тобой довольны все местные жители. К тому же ты прослыл отважным и мудрым воином. За это я назначаю тебя беклярбеком».

Должность беклярбека была у монголов одной из самых важных. Беклярбек стоял во главе войска и верховного суда, ведал сношениями с другими странами. Иными словами, он был главным министром.

Хан Бердибек правил недолго. И когда его не стало, пресеклась законная династия. Из-за того-то и началась в Золотой Орде та самая «Великая замятня», когда один хан сменял другого. А менял ханов беклярбек Мамай.

Он свел дружбу с правителями соседних земель – литовцами и генуэзцами.

А столицей его владений был город Орда, стоявший в низовьях Днепра – там, где сейчас плещутся воды Каховского водохранилища.

К 1366 году Мамаю удалось подчинить себе всю западную часть Золотой Орды, от Крыма до правого берега Волги. Вот только ханом он стать не мог, потому что по монгольским законам верховным владыкой мог быть лишь потомок Чингисхана. Поэтому Мамай довольствовался тем, что сажал на ордынский трон послушных ему людей.

Когда в июне 1370 года умер хан Абдуллах, Мамай провозгласил новым правителем Золотой Орды восьмилетнего Мухаммеда-Булака, а сам по-прежнему продолжал править вместо хана Мухаммед-Булак оставался ханом Мамаевой Орды до 1380 года, пока не погиб в Куликовской битве.

Михаил Тверской

Димитрий уже несколько лет не слал дани в Орду. Пока ханы дрались между собой, им было не до русских земель.

И тогда в Орду поехал князь Михаил Тверской.

«Димитрий не шлет тебе никакой дани. Он не уважает тебя, – сказал Михаил хану и предложил: – Передай мне ярлык на великое княжение, и я стану каждый год привозить тебе караваны мехов, серебра и золота».

Так он и получил ярлык от хана. Только одного ярлыка было уже недостаточно. И Михаил вернулся на Русь вместе с ханским послом, важным вельможей, которого звали Сары-ходжа.

«Ты больше не великий князь. Великим князем станет Михаил Тверской. Ты же должен приехать в город Владимир на его венчание», – написал Сары-ходжа Димитрию.

В прежние времена русские князья затрепетали бы от страха, получив такое послание. Но Димитрий не испугался.

«Посла надо перехитрить», – посоветовал митрополит Алексий.

И Димитрий послал такой ответ: «Михаила в землю Владимирскую на княжение не пущу, а тебе, послу, путь в Москву чист».

Димитрий перекрыл все дороги, и Михаил не смог попасть во Владимир.

«Мы знаем одного великого князя – Димитрия Ивановича. Любим его и будем ему верны», – говорили Михаилу Тверскому повсюду, куда бы он ни направлял свой путь.

А посла приняли в Москве с почетом, поднесли ему множество даров.

«Теперь я вижу, что Михаил – скупой князь, а ты – князь добрый, и я буду тебе помогать, – сказал Сары-ходжа. – Только прошу тебя, съезди к Мамаю, скажи, что ты послушен ему, больше ничего не надо. И он вернет тебе ярлык на великое княжение».

Пришлось Димитрию Ивановичу собираться в Орду к Мамаю.

В 0рду за титулом

«Князь, не езди в Орду, просим тебя, – говорили бояре. – Коварный Сары-ходжа приготовил там твою гибель».

Весь московский народ уговаривал Димитрия остаться. Но великий князь понимал: нужно или вступить в открытую битву, или изобразить смирение.

«Воевать нам пока рано. Силы не хватит, – сказал и владыка Алексий. – Понимаю, сколь опасна для тебя эта поездка, но отказываться от нее еще опаснее. А потому благословляю тебя, Димитрий, поезжай».

Перед отъездом Димитрий Иванович долго молился, прося Господа заступиться за землю Русскую.

Митрополит провожал его до реки Оки. Он бы поехал и в саму Орду, но дела держали его в Москве. Со всех бояр, что сопровождали великого князя, он взял клятву беречь жизнь Димитрия.

В те месяцы, пока великого князя не было в Москве, на землях московских началась засуха. Обращая свой взгляд на солнце, люди видели на нем черные пятна, словно кто-то вбил в дневное светило гвозди. Два летних месяца стояла жара, и с неба не упало ни капли. Над землею сгустилась черная мгла из тумана и пыли. Она скрывала из виду купола церквей. Птицы боялись летать и стаями бегали по земле.

«Уж не дурные ли это знамения? – спрашивали себя жители Московского княжества. – Каково там, в Орде, приходится нашему князю?»

И наконец разнеслась весть: великий князь возвращается живым и здоровым. И хан, и ханша, а главное, темник Мамай – все приняли Димитрия ласково, утвердили его на великокняжеском престоле и согласились брать с Московского княжества совсем небольшую дань.

Михаил же Тверской получил от Мамая особое послание. «Ищи себе покровителей где хочешь», – писал Мамай.

Так Русь обрела еще несколько лет покоя, а Димитрий в эти годы постепенно собирал силы.

Побоище на реке Пьяне

Уже многие княжества поддерживали Москву. Даже Михаил Тверской подписал с ней договор, навсегда признав главенство князя Московского.

И настал день, когда русские полки первый раз за сто с лишком лет сразились с воинами Орды и победили.

Сражение это разыгралось на реке Воже. Но ему предшествовала другая битва, точнее, даже не битва, а избиение русского воинства.

Пользуясь «замятней», которая продолжалась в Орде, князья уже несколько лет не слали Мамаю дань. И он решил проучить подвластный ему народ.

Как раз тогда у Мамая появился новый молодой полководец – Араб-шах Муззаффар (на Руси его называли царевичем Арапшей). Ему-то Мамай и поручил наказать русских князей. Хотя бы самых ближних, княживших в Нижнем Новгороде.

Об этом намерении Мамая лазутчики немедленно донесли Димитрию Константиновичу – тому самому, который прежде княжил в Суздале, а теперь взял под свою руку и Нижний Новгород. Дочь его Евдокия теперь была женой Димитрия Ивановича.

Великий князь быстро собрал войско и привел его на помощь старшему родичу. Однако о приближении врагов ничего не было слышно. И потому Димитрий Иванович вернулся в Москву.

А сборные русские полки отправились к берегам реки Пьяны, чтобы встретить там войско Араб-шаха. Воины по пути храбрились, говорили, что, забоявшись такой великой силы, царевич Арапша без боя вернется назад в Орду. Да и новостей никаких от лазутчиков не было.

Меж тем дни стояли жаркие. В железных доспехах по такому пеклу долго не высидишь, особенно если ожидание кажется бессмысленным и длится не один день. О враге по-прежнему было ничего не слышно. И воины стали скидывать доспехи. Оружие сложили на телеги, а сами разбрелись кто куда. Развлекались охотою и даже бражничали.

Вот тут-то и нагрянула вражья конница. Все ее проглядели: и лазутчики, и ближние дозорные. А провели врага тайными путями несколько местных жителей. Случилось это 2 августа 1377 года.

Мало кто спасся, вышел живым из страшной бойни. Одни бросились к телегам, да в суматохе не могли отыскать оружие. Другие кинулись бежать к реке. Третьи пытались впопыхах натянуть кольчуги. Многие были повязаны и взяты в плен.

Нижний Новгород остался без защитников. Димитрий Константинович объявил жителям, чтоб немедленно покидали город, уходили вверх по течению Волги. Сам же он с оставшейся небольшой дружиной помчался в Суздаль.

Несколько дней войско Араб-шаха грабило опустевший город, окрестные села и жгло деревянные церкви.

Первая победа

Великий князь Димитрий Иванович понял, что на этом Мамай не успокоится. В середине 1378 года он узнал, что в степях Орды собирается большая рать, чтобы выступить в поход против Рязанской земли, а потом дойти и до Москвы.

Димитрий быстро собрал дружину по своим городам. И в начале августа его войско переправилось через Оку рядом с Коломной. Воины хорошо помнили прошлогоднее несчастье, поэтому продвигались осторожно, медленно, в полной готовности к внезапному бою.

Подойдя к реке Воже, которая впадает в Оку, великий князь остановил свое войско. Именно сюда, если верить лазутчикам, должна была подойти и ордынская рать.

И он не ошибся. Скоро два войска, разделенные рекой, встали друг против друга.

«Что стоим, медлим? – удивлялись некоторые молодые ратники. – Переправимся быстро и разобьем вражью силу!»

Но великий князь знал, что во время переправы через реку войско становится уязвимым для противника, а потому спешить с переправой не стоит. У кого не хватит терпения ждать, тот и проиграл битву. Конница противника сомнет его, утопит в реке.

Судя по всему, это понимал и предводитель вражеского войска, мурза Бегич. Поэтому две рати несколько дней стояли друг против друга.

Бегич пришел на Русь с большим обозом. Это подтверждало, что собрался он в путь далекий, до самой Москвы.

Наконец Димитрий решился. Только не переправляться через реку, а, наоборот, отойти. Сделать вид, что русские испугались, отступили. Войско отошло версты на три и изготовилось к мгновенному нападению.

Хитрость удалась. Одиннадцатого августа, ближе к вечеру, ордынцы стали переправляться через реку и неспешно продвигаться вперед.

Подождав, пока их переправится около половины, русские бросились на врага. Полком правой руки предводительствовал многоопытный воин, окольничий Тимофей Васильевич Вельяминов. Он приходился дядей великому князю. Полком левой руки руководил князь Данила Пронский. А уж главный, серединный полк, который держал основной удар, вел сам Димитрий.

Воины Орды привыкли к тому, что русские пугаются одного их вида. Однако на этот раз рать князя Московского их вида не устрашилась.

Русская конница обрушилась на ордынцев, когда они были вовсе не готовы к бою, и смяла их первые ряды. Те из Бегичева войска, кто только что переправился, бросились назад в реку, топя своих же, готовившихся выбраться на берег.

Ратники в легких доспехах врубались во вражеский строй. Что-то громко кричали татарские сотники. Но крики их тонули в лязге мечей, крушивших доспехи, и конском топоте.

Уже наступили сумерки. Многие порывались преследовать опрокинутое в реку ордынское воинство. Но великий князь не позволил: «Гнать врага только до реки. И не далее».

Он хорошо знал хитрость, которую часто применяли ордынцы: сделать вид, что пускаешься в бегство, заманить врага в глубь степи, а потом наброситься на него со всех сторон. Мало ли что могло приключиться во мраке?

Похоже было, что большая часть войска Бегича перебита.

«Рассветет, тогда и продолжим битву», – говорили ратникам воеводы.

Однако с рассветом на реку надвинулся густой туман и белой стеной загородил противоположный берег.

Сколько ни вслушивались русские воины, не могли уловить ни звука. «Уж не хитрость ли какую измыслили татары?» – настороженно спрашивали многие.

Великий князь и сам терялся в догадках.

Наконец к полудню туман стал расходиться. И все увидели огромный обоз, пустые шатры. Но не было на том берегу ни одного человека.

Едва переправившись в сумерках через реку, ордынцы бежали. Они бросили всё, лишь бы поскорее умчаться подальше. Оставили всех своих раненых и убитых. Многие знатные ордынские военачальники полегли на берегу Вожи. Был среди них и сам мурза Бегич, на которого указали Димитрию плененные.

Потери же в русском войске оказались небольшими.

Такой победы великий князь не одерживал еще никогда.

Благословение святого Сергия Радонежского

Мамай впал в ярость, увидев остатки своего войска, бежавшего от реки Вожи. Хотел он немедленно идти на Москву, разорить, сжечь дотла каждое русское селение. Только не осталось у него такой рати, чтоб выступить в поход. Поэтому он решил потерпеть, поднабрать новое войско и уж потом уничтожить великого князя, чтоб и памяти о нем не осталось в народе русском.

Москва же с радостью и тревогой встречала своего победителя князя.

«То была проба, теперь станем готовиться к настоящей битве», – сказал Димитрий.

В тот год, не дожив до победы несколько месяцев, скончался святой митрополит Алексий, духовный наставник Димитрия Ивановича и чудотворец. Он прожил долгую жизнь и, как многие святые, предвидел свою кончину. За несколько дней до смерти Алексий совершил Божественную литургию, причастился Святых Тайн, а потом тихо простился с князем, дал ему последние наставления.

Почти полтора века страдала Русь под игом Орды. Сколько раз вражеские полчища разоряли города и селения, грабили церкви, убивали старых и молодых, бесчестили женщин. Гордые дочери русских князей становились служанками в ханских шатрах, исполняли черную работу.

Каждый год с русских земель шли обозы с данью. И поэтому многие города нищали, едва успевали собраться с силами после очередного разорения.

А князья, вместо того чтобы объединиться, боролись друг против друга, постоянно наводили татар то на одно княжество, то на другое. И от этой вражды Русь страдала не меньше, чем от ордынского ига.

Но наконец наступило время, когда русские княжества под водительством Москвы стали объединяться.

«Довольно терпели, – сказал великий князь Димитрий. – Настала пора дать Орде бой».

Однако и Мамай не дремал. Он ругал себя за то, что поздно разглядел опасность. А разглядев, стал собирать огромное войско.

Мамай желал не просто проучить Димитрия, а повторить великий поход на Русь, который совершил когда-то хан Батый. Чтобы ни у одного русского князя не возникало больше желания сопротивляться Орде. Чтобы и внуки, и правнуки князей с рождения ощущали себя ее слугами и данниками.

Два года Мамай собирал из соседних земель наемников. Были среди них и генуэзские воины, что выросли в крымских городах, и храбрецы с Кавказских гор. Он уговаривал поучаствовать в разгроме Руси литовского князя Ягайло, который стал властвовать после смерти отца, Ольгерда.

Димитрий Иванович также собирал рать. И не только собирал. Созванные в ополчение крестьяне умели лишь пахать да сеять. Не было у них ни оружия, ни доспехов, хотя бы и легких. Требовалось спешно обучить их воинской науке и вооружить. По княжьему приказу день и ночь ковали для них латы, мечи, боевые топоры, кистени, щиты. Опытные воины наставляли новобранцев.

Вся земля Русская готовилась к страшной битве.

К середине лета все на Руси уже знали, что Орда снялась с места и медленно продвигается к границам земли Русской. Враги гнали вместе с собой сотни табунов и овечьих стад. Тысячи юрт, поставленных на телеги, следовали за войском.

На привалах Мамай с гордостью объезжал свою рать. Столько воинов у него не было никогда. Да и на Русь он вел войско впервые.

Незадолго до выступления в поход Димитрий Иванович собрал православных князей, что были тогда в Москве, и вместе с двоюродным братом Владимиром Андреевичем, боярами и верной дружиной отправился за благословением к Преподобному Сергию Радонежскому.

Отца Сергия называли великим печальником земли Русской, игуменом всея Руси. Каждый православный человек чтил его имя.

– Ты уже знаешь, отче, – обратился к нему великий князь, – что ордынский темник Мамай двинул на Русь всю орду безбожных татар. Помолись же, отче, чтобы Бог избавил нас от беды.

Святой старец был крестным отцом двух детей Димитрия Ивановича. Еще при жизни митрополита Алексия он часто беседовал с великим князем и наставлял его. Сейчас Димитрий стоял перед ним на коленях и ждал благословения.

Преподобный Сергий Радонежский осенил его святым крестом, а потом произнес с воодушевлением:

– Иди, господине, безбоязненно. Господь поможет тебе на безбожных врагов! – А потом он понизил голос и тихо, так, чтобы слышал один великий князь, сказал: – Победишь врагов своих!

В то время в обители Живоначальной Троицы, которой предстояло стать прославленной Свято-Троицкой Сергиевой Лаврой, совершали монашеский подвиг два выходца из боярских семей – уроженец Брянской земли Александр Пересвет и бывший любецкий боярин Андрей Ослябя. Прежде их знали как славных воинов, доблестных богатырей. Преподобный Сергий благословил их на ратный подвиг и повелел им присоединиться к княжеским полкам.

На прощание святой Сергий Радонежский благословил и всю княжескую дружину, окропил ее святой водой.

«Господь Бог да будет твой помощник и заступник: Он победит и низложит супостатов твоих и прославит тебя!» – таковы были напутственные слова святого старца.

И полетела по земле Русской молва о том, что великий князь ходил к преподобному Сергию Радонежскому и получил благословение на битву с Мамаем. И потянулись новые люди в войско Димитрия.

А некоторые князья, что подумывали примкнуть к Мамаеву войску и поживиться на московских землях, отказались от своего намерения.

Среди них был князь Олег Рязанский. Как узнал он о благословении святого Сергия, так и решил, что не станет воевать на стороне Орды.

«Если уж Димитрия благословил сам отец Сергий, значит, великий князь победит Мамая, – решил он. – Так не лучше ли мне оставаться в своем княжестве?»

Общий сбор

Ясным тихим утром выходили полки Димитрия Ивановича из Москвы. Их провожали священники с крестами и иконами, женщины, старики и дети – великий князь оставлял их на воеводу Федора Андреевича по прозванию Свибло.

«Победы вам, победы, родные наши заступники!» – кричали горожане.

Князь в последний раз помолился над могилами своих славных предков, государей московских, в последний раз нежно обнял рыдающую жену и сказал ей: «Бог – наш заступник!» А потом сел на коня и помчался обгонять войско.

Пятнадцатого августа по старому стилю, в праздник Успения Пресвятой Богородицы, в Коломне, на просторном Девичьем поле, князь выстроил ополчение и сам поразился тому, сколь оно огромно.

Больше ста пятидесяти тысяч ратников, конных и пеших, предводительствуемых знаменитыми князьями и боярами, стояли в его рядах. Никогда прежде, даже в самые лучшие времена Руси, князья не собирали столь большое войско. Здесь с москвичами соседствовали суздальцы и владимирцы, псковичи и ростовцы, смоляне и тверичи. Еще недавно случалось им воевать друг с другом. А теперь превращались они в единый русский народ.

– Княже, лазутчики доносят, что Мамай объединил Орду и привел ее на Дон, – доложили Димитрию. – Уже три недели стоит он там и ждет, когда с ним соединится великий князь Литовский Ягайло.

– Нельзя допустить, чтобы Ягайло успел к Мамаю, – ответил Димитрий. – Надо выступать.

Святой Сергий Радонежский предрек князю, что грядущее сражение будет страшным, кровопролитным, что полягут в нем многие храбрые витязи. И сейчас Димитрий с волнением и болью озирал полки – московские, суздальские, владимирские, ростовские…

Кому из них суждено увидеть победу? Кто останется лежать на поле боя?

Из Коломны русское войско двинулось к Лопасне. Оно шло вдоль Оки, отдалившись от берега, чтобы с другой стороны был не так виден ход огромной рати.

А в это время в Лопасне уже вязали плоты, чтобы переправлять русские полки на другой берег. Пока одни воины переправлялись, другие могли отдохнуть, умыться светлой окской водой.

Подходили новые отряды ратников. Особенно радовался великий князь пешим воинам. Лазутчики донесли ему, что на сей раз в ордынское войско набрано много пеших бойцов. Потому и Димитрий велел добрать пешцев.

И еще дал строгий приказ: не нанести никакого урона Рязанской земле. Эту многострадальную землю Орда разоряла едва ли не каждое лето. И князю Олегу Рязанскому всякий раз приходилось укрываться в лесах вместе с малочисленной дружиной.

Теперь же Мамай призвал его присоединиться к Орде и выступить вместе против Димитрия Донского. Не подчиниться Мамаю было опасно, но и воевать против великого князя Олег не желал. Поэтому он делал вид, будто не замечает передвижения русских полков по его земле. А Димитрий в ответ строго-настрого приказал, чтобы и единый волос не упал с головы рязанцев.

Сам великий князь переправлялся последним, уже в ночной темени и тиши. Замершее пространство заливала зыбким светом луна. Другая такая же, отраженная, раскачивалась в темной воде. И еще кое-где шумно плескались рыбины.