Текст книги "Рюриковичи. Исторические портреты"

Автор книги: Валерий Курганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Вместе с тем в самой русской летописи данный набег упоминается под 852 годом, когда и «стала прозываться Русская земля». Еще раз о нападении на Константинополь говорится под 866 годом, когда указано, что возглавили его Аскольд и Дир. Там же повторено византийское предание о шторме божественного происхождения, покаравшего язычников-русов. Скорее всего, в обоих случаях летописец имеет в виду одно и то же событие.

О грабежах и разбоях морских пиратов оставлен след не только в византийских хрониках. Похожая тактика нападений предпринималась и в других местах Европы. Летом 793 года обитатели монастыря Святого Кутберта, что находился на острове Линдисфарн, расположенном у северо-восточного берега Британии, увидели на горизонте квадратные паруса, а потом и низко сидящие суда с высоко загнутыми носом и кормой. Затем стали видны устрашающие головы драконов и других фантастических зверей на носах приблизившихся длинных узких кораблей. Несчастных монахов охватили ужас и смятение, когда быстро высадившиеся прямо в пену прибоя воины в кольчугах и кожаных куртках, с мечами, копьями и топорами в руках стали сеять вокруг себя смерть и разрушение. Часть беззащитных монахов была убита, часть увезена в плен вместе с другой добычей. Монастырская казна, церковная утварь, пожертвования ― слава обо всех этих трофеях разнеслась по всей Скандинавии, возбуждая зависть в ее обитателях и жажду добычи. Так началась почти 300-летняя эпоха викингов, когда жители прибрежных районов Европы, включая не только Атлантику, но и Средиземное море, жили в страхе, ожидая внезапного нападения хорошо вооруженных, жадных и безжалостных пришельцев с севера.

Военная экспедиция на Константинополь в 866 году, приписываемая Аскольду и Диру, не была первой со стороны славян.

Феодор Синкелл, пресвитер Святой Софии, оставил воспоминание о нападении балканских славян на моноксилах (лодках-однодеревках, то есть долбленных из ствола одного дерева), которое имело место 7 августа 626 года. Славяне пытались даже штурмовать город. «Но повсюду Бог и Дева Владычица сделали его [предводителя славян] надежды тщетными и пустыми. Такое множество убитых врагов [пало] на каждом участке стены и столько повсюду погибло неприятелей, что варвары не смогли даже собрать и предать огню павших... весь залив сделался сушей от мертвых тел и пустых моноксил, и по нему текла кровь».

Обращает на себя внимание похожесть описаний военных действий с южными славянами, оставленных в 626 году пресвитером Феодором, и летописного описания похода Аскольда и Дира в «Повести временных лет». И в том и в другом случае описывается свирепая жестокость славян и их полный последующий разгром благодаря вмешательству Девы Марии. Не один ли и тот же эпизод был записан под разными годами в разных документах? Не исключено, что русский летописец заимствовал из византийских хроник сведения о болгарском нападении на Царьград и приписал его киевлянам, перенеся на 240 лет вперед. Не надо забывать, что «Повесть временных лет» составлялась, как считают историки, в Киево-Печерском монастыре во втором десятилетии XII века, то есть спустя длительное время после событий, которые в ней отражались. Поэтому имеющиеся несовпадения и искажения вполне объяснимы.

Вернемся к взаимоотношениям между византийцами и русскими.

Имеются документальные свидетельства того, что отмеченное выше нападение русских на Константинополь было не первым. За 250 лет до этого Византия «была многократно сокрушена персами и скифами, кои суть русские. Хаган-скиф наполнил свои лодки-моноксилы воинами, сам тоже взял множество воинов и, вооружившись, атаковал город со стороны суши, желая разрушить укрепления города стенобитными машинами, поставленными против городских стен». Тела своих погибших воинов русские предавали огню. Автором летописи, где содержится описание штурма столицы империи, считается Георгий Мтацминдели, грузинский монах, а сама рукопись (как предполагается, это перевод сообщения из византийских хроник) хранится в церковном музее грузинского духовенства в Тбилиси. Русская осада Константинополя датируется летописцем следующим образом: «на восьмой год царствования Фоки вступил на престол Ираклий». Ираклий вступил на престол 5 октября 610 года, то есть можно считать, что именно тогда была впервые документально зафиксирована боевая операция русского военно-морского флота.

Нападения и арабов, и болгар, и русских были отражены. Запас прочности Византии был несоизмеримо выше, чем ее соседей. Несмотря на постоянные попытки со всех сторон завоевать и ограбить империю и ее города, она просуществовала до 1453 года.

С Византией связан еще один документальный источник о русских. Это Бертинские анналы (лат. Annales Bertiniani) ― летописный свод Сен-Бертинского монастыря, охватывающий историю государства франков с 830 до 882 года. Эти хроники известны тем, что в них под 839 годом впервые упомянут народ Рос в европейском письменном датированном документе в контексте описания посольства византийского императора. Вот этот текст в оригинале по-латыни и в русском переводе: «Theophilius Imperator CPlitanus misit cum eis quosdam, qui se, id est, gentem suam, Rhos vocari dicebant: quos rex illorum Chacanus vocabulo» ( «Феофил, император Константинопольский, послал с ними[пояснение: имеются в виду послы из Византии к императору франков Людовику I] также неких, которые говорили, что их, то есть их народ, зовут Рос, и которых, как они говорили, царь их, хакан называемый»). Людовик не поверил тем, кто назвал себя русскими послами, провел расследование, которое и выяснило, что они на самом деле шведы (Sueones).

Действительно, были основания для подозрений, не являются ли эти шведы разведчиками, поскольку шведы никогда не называли себя «народом Рос». И правитель шведов никогда не имел титул хакана (кагана). А для киевских князей, как это ни удивительно может показаться кому-то, титул кагана был вполне обычным. В «Слове о законе и благодати» митрополита Илариона (середина XI века) каганами названы Владимир Святославич (креститель Руси) и Ярослав Мудрый. Обнаружена и нацарапанная надпись на стене Софийского храма: «Спаси, Господи, кагана нашего». Арабские писатели также применяли этот титул к русскому правителю. Ибн Руста сообщал в конце X века: «Что же касается ар-Русийи, то она находится на острове... У них есть царь, называемый каган русов (другой вариант перевода оригинального текста: „Они имеют царя, который зовется хакан-рус“)». Другой автор, Гардизи, в XI столетии подтвердил, что «русский» каган живет на острове, «расположенном в море». Имеется в виду скорее всего остров Руян, известный сейчас под онемеченным названием Рюген, прообраз острова Буян из русских сказок.

Хотя император Людовик и заподозрил прибившихся к византийскому посольству шведов в сборе секретной информации в интересах скандинавских викингов, но, возможно, они и не были самозванцами. Не исключается, что русский каган либо с берегов Днепра, либо с острова Руян (Рюген) на самом деле использовал для дипломатических поручений иноплеменников, в частности шведов, а византийский император, желая облегчить возвращение русских дипломатов на родину, присоединил их к своему посольству в Европу.

Византия на тысячу лет пережила Западную Римскую империю. Константинополь пал после двухмесячной осады войсками турецкого султана Мехмеда II лишь 29 мая 1453 года, тогда как последний римский император Ромул Августул был низложен находящимся на римской же службе предводителем наемного отряда Одоакром в 476 году. По странному стечению обстоятельств имя легендарного основателя «вечного города» было таким же, хотя столица империи в то время уже была перенесена в Равенну.

С предполагаемым визитом к византийскому императору полянского князя Кия в летописях было увязано основание Киева, будущей столицы Русского государства. Имя императора не названо, как не даны ссылки и на предполагаемое время совершения данного дипломатического акта. О Кие летописец сообщает сразу же после того, как описал пребывание в славянских землях апостола Андрея Первозванного, ближайшего ученика Иисуса Христа. Любопытно, что достаточно много места в летописи посвящено тому удивлению, которое испытал святой покровитель Руси при знакомстве с русской баней с ее жаром и обычаем париться вениками: «едва вылезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут».

В византийских источниках нет упоминания о прибытии Кия в Константинополь, хотя некоторыми историками не оспаривается реальность посещения славянским князем византийского императора и предполагается, как указывает Е.В. Пчелов, что это был Анастасий или Юстиниан.

В ознаменование 1500-летия Киева в нем 28 мая 1982 года был открыт прекрасный памятник: Кий вместе с братьями Щеком и Хоривом и сестрой Лыбедью причаливают на ладье к берегу Днепра ― месту будущей славянской столицы. Имена членов легендарной семьи связаны с местной топонимикой: под Киевом протекает река Лыбедь, есть горы Щековица и Хоривица.

Упоминание о Киеве (Куаре) в армянских хрониках относят ко второй половине VIII века, о чем сообщает энциклопедический справочник, выпущенный специально по случаю 1500-летия Киева. Видимо, это и следует считать самым ранним свидетельством существования города, которое документально подтверждено. Вместе с тем древнегреческий географ Птолемей сообщал еще во II веке н.э. о существовании на Днепре города Метрополиса, под которым, возможно, имелся в виду как раз Киев.

Есть другой вариант летописного предания о Кие, по которому тот являлся вовсе не князем, а «перевозник был». В честь перевозчика через Днепр и было якобы названо поселение, ставшее затем, по выражению Олега, «матерью городов русских».

Летописец энергично протестовал против такого снижения образа основателя Киева: «Аще бо былъ перевозникъ Кый, то не бы ходилъ къ Цесарюграду. Но сий Кий княжаше в роду своем, и приходившю ему къ цесарю ― не свѣмы, но токмо о сѣмъ вѣмы, якоже сказають: яко велику честь приялъ есть от цесаря, которого не вѣмъ и при котором приходи цесари» ( «Если бы был Кий перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду. А этот Кий княжил в роде своем, и когда ходил он к цесарю, <какому> ― не знаем, но только то знаем, что, как говорят, великих почестей удостоился тогда от цесаря, какого ― не знаю, к которому он приходил») .

Многое весьма примечательно в этой аргументации. Княжеское достоинство Кия обосновывается не его происхождением, не знаменитыми предками, не великими подвигами, которые он совершил, когда правил «родом своим», а тем, что некий византийский император, не называемый даже по имени, снизошел некогда до встречи с ним. Летопись составлялась, когда Киевская Русь уже испытала зенит своего величия. Ко времени написания «Повести временных лет» Святослав уже совершил походы в Болгарию, нейтрализация которых потребовала от Византии серьезного напряжения своих сил. Его сын Владимир включил Русь в число христианских держав. Ярослав Мудрый единовластно правил страной, раскинувшейся от Белого моря и Балтики до Черного моря, завязав династические связи с европейскими государствами. Могущественный Владимир Мономах смирил половцев, прекратив их набеги. Но тем не менее с каким почтением и пафосом автор летописи упоминает византийских правителей!

Симптоматично, что, возвращаясь из Константинополя, Кий не вернулся опять на днепровские берега, где он то ли возглавлял свое племя, то ли зарабатывал на жизнь перевозом. Кий «приде къ Дунаеви».

Кий основал на Дунае маленький городок Киевец, где и хотел осесть со своим родом. Но «не даша ему близъ живущии». Пришлось из-за соседей Кию опять отправиться на берега Днепра, где он вскоре умер. Следом за ним скончались и его братья и сестра.

Для обоснования историчности фигур киевских князей Е.В. Пчелов приводит фрагмент польской «Истории» Яна Длугоша: «После смерти Кия, Щека и Хорива, наследуя по прямой линии... наследование перешло к двум родным братьям Оскалду и Диру...» На самом деле этот текст, появившийся в XV веке, ничего не доказывает, кроме того, что Ян Длугош, возможно, был знаком с киевской «Повестью временных лет», откуда и почерпнул эти сведения.

Очевидная легендарность образов трех братьев и сестры, основавших город и назвавших его в честь старшего брата, не помешала Б.А. Рыбакову, ориентируясь на находки археологами византийских монет, определить примерное время тех событий: конец V ― начало VI века.

Из легенды о Кие можно сделать несколько выводов. Во-первых, территория, где позже возникла столица Русской земли, была заселена славянами, как их называют в летописи, полянами. Во-вторых, они были связаны с территориями на Дунае: либо переселились оттуда, либо, наоборот, часть полян от Днепра избрала своим новым местом обитания дунайские земли. Возможно также, что такие перемещения происходили в течение длительного периода в обоих направлениях. В-третьих, летописец совершенно четко указывает на отсутствие централизованной власти в то время, которое относит к княжению Кия: «жили они все своими родами на своих местах, и каждый управлялся самостоятельно». В-четвертых, эти племена могли объединяться в союзы и действовать в общих целях. Неизвестно, состояли ли действительно в кровном родстве Кий, Щек и Хорив, но хорошо известно, что во все времена, когда предводители дружественных племен или государств называли друг друга братьями, они тем самым подчеркивали единство и согласие между собой. След от этого межнационального обычая проявился даже в XX веке в известном лозунге 50-х годов: «Русский с китайцем ― братья навек!» Пятый вывод состоит в том, что если имена Щека, Хорива и их сестры можно объяснить местными географическими названиями, то с именем самого князя Кия ситуация не так проста.

Весьма обоснованным следует считать мнение, что легенда о Кие объясняет происхождение местной топонимики: наименования гор Щековица и Хоривица и реки Лыбедь. Образ Кия более сложен.

У Г.В. Вернадского есть предположение, что имя первого днепровского князя возникло от тюркского слова «kij» , что означает «берег реки».

Историки обратили внимание на имя легендарного князя: «кий» по-славянски означает «молот». Отсюда его личность специалистами по славянской и индоевропейской мифологии В.В. Ивановым и В.Н. Топоровым отождествляется с фигурой божественного кузнеца, демиурга, создателя всего сущего, вместе с братьями победившего олицетворение зла в виде мифического Змея (отсюда Змиевы валы под Киевом).

Представляется, что это не единственная трактовка образа Кия из всех возможных. Автор предлагает еще один вариант. Современный украинский язык во многом близок к языку наших предков. Одно из значений слова «кий» в украинском языке ― палка, палица, то есть дубинка с утолщением на конце. Князем, строителем городов, Кия сделало перо летописца, а в прежних, более древних преданиях это был, как можно предположить, воин, вооруженный палицей. Палица ― это один из самых древних видов оружия. Ей был вооружен, как пишут многие историки, в том числе и В.Т. Пашуто, славянский Перун. Кий, как можно предполагать, это одно из имен вооруженного бога, бога-воина, идентичного Индре и Перуну. Легенда о Кие в такой интерпретации объясняет, почему на берегах Днепра был культ Перуна, а в Новгороде его пришлось вводить Владимиру в 980 году.

Далеко не случайно упоминание о том, что Кий «перевозник был». Фигура паромщика, соединяющего два берега: «этот» (реальную жизнь) и «тот» (потусторонний мир), присутствует в мифах многих народов. Это, возможно, с одной стороны, свидетельствует о мифичности Кия, а с другой стороны ― о его «божественной» природе.

Если автор летописи воздержался от каких-либо конкретных датировок применительно к Кию, то дату, когда «стала прозываться Русская земля», он указал вполне уверенно. Это значит, что, по его мнению, к этому времени завершился период, когда «поляне... жили... отдельно и управлялись своими родами», а появилось объединение днепровских славян для решения военных и политических задач. Такое объединение ― это шаг, после которого можно говорить о создании государства. Если использовать современную терминологию, то летописец сообщил, что Русское государство стало известным и его активность была отмечена соседями в указанном им 852 году.

Можно ли этот год принять в качестве точки отсчета истории нашей страны?

Казалось бы, датировки в «Повести временных лет» и описания в ней исторических событий нельзя всегда признать вполне достоверными, даже при наличии ссылок на «летописания греческие». Порой изучение византийских и европейских хроник, других источников приводит к необходимости внести поправки в выводы русских летописей.

Однако что касается 852 года, когда «стала прозываться Русская земля», то надо исходить из того, что формирование государства ― это длительный процесс, который в реальности не может быть соотнесен всего с каким-то одним конкретным событием. Вероятно, следует согласиться с тем, что по всей совокупности известных к тому времени исторических событий, не все из которых, возможно, оказались зафиксированными в письменных документах, и у самого летописца, и в современном ему обществе сложилось представление, что история Русского государства начинается именно с 852 года. В Европе к этому моменту внуки Карла Великого уже разделили созданную им империю.

А наиболее яркое впечатление из событий того времени на современников оказал русский поход на Константинополь 18 июня 860 года, что и побудило пережившего это нашествие византийского патриарха Фотия посвятить свои страстные проповеди «для многих многократно знаменитому народу Рос».

Рюрик

С пышными торжествами, с крестным ходом и военным парадом, под пушечный салют, в присутствии всей императорской семьи 8 сентября 1862 года в Новгороде был открыт один из самых красивых и значимых памятников нашей страны. Он удивительно гармоничен и является, наверное, единственным памятником в мире, посвященным не одному какому-то человеку или отдельному событию, а целому народу в ознаменование целой эпохи его истории. Это памятник «Тысячелетие России».

Второе торжественное открытие памятника состоялось 2 ноября 1944 года, после его восстановления, поскольку во время фашистской оккупации немцы его почти полностью разрушили при попытке демонтировать и вывезти в Германию.

Памятник увенчан фигурой ангела, благословляющего Россию, которую олицетворяет коленопреклоненная женщина. А одна из центральных фигур памятника представляет готового к бою средневекового воина с пронзительным суровым взглядом, в кольчуге с накинутой на нее звериной шкурой. Воин держит в руке щит, на котором кириллицей обозначена дата ― лѣта STО (6370 год от сотворения мира, или, в современном летоисчислении, 862 год). Этот воин среди фигур памятника ― варяг Рюрик, летописный родоначальник династии, которая правила нашей страной почти семь с половиной веков.

Варяги заняли совершенно особое место во взаимоотношениях славян с другими народами. Так считают почти все историки. Но единого мнения о том, кто такие варяги, откуда они появились на земле восточных славян, до сих пор нет. Попытки разрешить этот вопрос предпринимались неоднократно, с момента становления в нашей стране истории как научной дисциплины. Достаточно вспомнить исследование С.А. Гедеонова «Варяги и Русь», вышедшее еще в 1876 году. Пожалуй, это одно из самых фундаментальных исследований, которое, однако, не закрыло тему, являющуюся до сих пор предметом споров историков. Вместе с тем практически никем не оспаривается, что варяги были опытными воинами, а кроме военного дела их занятием была также торговля между различными, как сейчас бы сказали, регионами Европы и Азии.

Вспомним о торговых путях через Волхов, Ловать и Днепр к Черному морю и по Волге от Волхова через Ильмень и Мсту к Каспийскому морю. Все они являлись северными ответвлениями Великого шелкового пути, как бы нанизавшего на себя страны всего известного в то время мира: от Китая и Японии на востоке и до Скандинавии, Британии и Испании на севере и западе.

Не случайно автор «Повести временных лет» подробнейшим образом описывает международные маршруты: из Константинополя по Черному морю (Понт-морю, как называет его летописец, или Русскому морю, как уточняет он в другом месте), далее по Днепру, затем волок до Ловати, потом через Ильмень, Волхов, озеро Нево и реку Неву в Балтийское море (названное летописцем Варяжским), оттуда вдоль береговой линии Европы в Средиземное море, где уже легко добраться до главного города мира ― до Рима. От Рима морем опять до Константинополя, далее до Днепра, откуда летописец начал описание своего пути. Эта трасса использовалась в обоих направлениях: «...Тут был путь из Варяг в Греки и из Греков по Днепру».

Летописцу известны и другие направления купеческих маршрутов: из Оковского леса вытекает не только Днепр, связывающий северо-восток Европы кратчайшим путем с Византией и Ближним Востоком, но и Двина, по которой можно попасть на Балтику, а также Волга, связывающая Европу с Прикаспием и Центральной Азией.

Скандинавия и Прибалтика поставляли на юг железо, оружие, янтарь, пушнину, «рыбий зуб» (моржовую кость), рабов «сакалиба»: чаще детей, из которых воспитывались воины элитных частей арабских эмиров и византийских императоров. Предметом продажи были и девочки, продаваемые в восточные гаремы. На Балтику везли шелк, серебро, украшения, драгоценные камни, пряности, стекло, вино, предметы домашнего обихода и тоже рабов, чаще ремесленников и наложниц. Там имелись крупные торговые центры: у шведов ― Бирка, у датчан ― Хедебю, у славян ― Старая Ладога, Новгород.

Волхово-Днепровским и Волжским путями пользовались европейцы, византийцы, арабы, славяне, народы Средней Азии.

В условиях оживленных деловых связей естественным было проникновение варягов на земли славян, где проходил торговый путь, в том числе и в возникшие славянские города: Старую Ладогу, Новгород, Гнездово, Киев.

Интерес к вопросу о том, кто же были варяги, вызван тем, что с ними связывается само начало русской государственности.

В «Повести временных лет» говорится о том, что «варяги, приходя из-за моря, взимали дань с чуди, и со славян, и с мери, и с веси, и с кривичей». Здесь перечислены народы, жившие на северо-западе нынешней территории России. Смысл этой фразы летописца понятен и не вызывает сомнений. А вот следующий фрагмент летописи столетия служит причиной ожесточенных споров между историками. Вот этот фрагмент, относящийся к 862 году: «И изгнаша варягы за море, и не даша имъ дани, и почаша сами в собѣ володѣти. И не бѣ в нихъ правды, и въста родъ на род, и быша усобицѣ в них, и воевати сами на ся почаша. И ркоша: „Поищемъ сами в собѣ князя, иже бы володѣлъ нами и рядилъ по ряду, по праву“. Идоша за море к варягом, к руси. Сице бо звахуть ты варягы русь, яко се друзии зовутся свее, друзии же урмани, аньгляне, инѣи и готе, тако и си. Ркоша руси чюдь, словенѣ, кривичи и вся: „Земля наша велика и обилна, а наряда въ ней нѣтъ. Да поидете княжить и володѣть нами“. И изъбрашася трие брата с роды своими, и пояша по собѣ всю русь, и придоша къ словѣномъ пѣрвѣе. И срубиша город Ладогу. И сѣде старѣйший в Ладозѣ Рюрикъ, а другий, Синеусъ, на Бѣлѣ озерѣ, а третѣй, Труворъ, въ Изборьсцѣ. И от тѣхъ варягъ прозвася Руская земля» ( «И изгнали варягов за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали: „Поищем сами себе князя, который бы владел нами и рядил по ряду и по закону“. Пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные ― норманны и англы, а еще иные ― готы ― вот так и эти. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: „Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами“. И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли прежде всего к славянам. И поставили город Ладогу. И сел старший, Рюрик, в Ладоге, а другой ― Синеус ― на Белом озере, а третий ― Трувор ― в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля») .

Обычно читатели «Повести временных лет» не замечают, что название «Русская земля» летописец применил к территории с центром в Киеве уже 10 годами ранее, под 852 годом. Значит ли это, что к моменту прихода Рюрика в Ладогу уже был в Киеве народ, называвший себя «русью», то есть русскими?

Если это так, то русские, жившие на Днепре и «отметившиеся» триумфальным походом на Константинополь, и русские из варягов, приглашенные ильменскими славянами, могут быть как одним и тем же народом, так и иметь разное происхождение. Но в летописи и те и другие названы одинаково: «русь».

Также не всегда обращается внимание, что славяне прогнали варягов и отказались платить им дань, а потом чуть ли не сразу пригласили к себе «на работу» опять же варягов. Такая странность может быть объяснена, если принять, что варягами называли всех жителей побережья Балтийского (Варяжского) моря: тех, кто жил на севере, или на юге, или на востоке. Тогда возможна такая трактовка: одних варягов прогнали (каких именно, не конкретизируется), а других, наоборот, позвали к себе. Поскольку те, которых позвали, остались надолго, летописец делает о них уточнение: «Те варяги назывались русью».

Есть еще одно обстоятельство, которое редко попадает в поле внимания читателей летописи. Город Ладогу «срубиша» вовсе не Рюрик, как в ней написано. Археологические находки достоверно подтвердили, что уже в 753 году существовал этот богатый торговый город, где встречались предприимчивые купцы Европы и восточных стран, было развито кузнечное, кожевенное, гончарное и другие виды ремесел.

Гораздо больше внимания историки и любители истории уделяют вопросам, откуда пришли варяги, каково было их этническое происхождение. Именно варяги явились, говоря современным языком, той иностранной рабочей силой, которую на договорной основе привлекли для решения внутренних проблем жители здешних мест.

Тесные связи славян с другими народами, необычные для восточных славян имена первых русских князей (Рюрик, Олег, Игорь), а также киевских послов в Константинополь в 907 году (Карл, Фарлоф, Вельмуд, Рулав, Стемид) и в 912 году (Карл, Инегельд, Фарлоф, Веремуд, Рулав, Руалд, Фрелав...) делают очень вероятным иноземное происхождение основателя княжеской династии и пришедшей с ним правящей верхушки.

В распоряжении исторической науки имеются факты, которые можно расценить как подтверждение того, что под варягами следует понимать выходцев со Скандинавского полуострова. Можно даже сказать, что варягов и самого Рюрика многие считают скандинавами. Более того, достаточно часто отождествление варягов со скандинавами считается чем-то само собой разумеющимся, в том числе и рядом отечественных ученых. Это даже воспринимается во многих случаях неким стереотипом, не вызывающим сомнений и не требующим не только доказательств, но и особых комментариев. И в трудах историков с учеными степенями, и в популярной литературе можно очень часто увидеть, что термины «варяг», «скандинав», «викинг» используются как синонимы.

Насколько обоснована такая точка зрения?

Еще Н.М. Карамзин приводил целую систему доказательств. Он указывал на упоминание во франкских хрониках трех Рориков: «один назван вождем датчан, другой королем норманским, третий просто норманом. ...Константин Багрянородный... говорит о порогах днепровских и сообщает их на славянском и русском языке. Русские имена кажутся скандинавскими. ...Слова Тиун, Вираи прочие, которые находятся в Русской Правде, суть древние скандинавские». Однако скандинавских заимствований в русском языке очень немного. Кроме слов, упомянутых Н.М. Карамзиным, Г.В. Вернадский к ним относил «гридь» и «ябедник» (члены княжеской администрации), «кнут». По звучанию и смыслу близки шведское «drotsmän» и русское «дружинник».

Археологами найдено скандинавское оружие из захоронения X века на Волжском торговом пути в Тимеревском поселении около Ярославля, что детально описано А.Н. Кирпичниковым, И.В. Дубовым, Г.С. Лебедевым.

Предметы скандинавского происхождения VIII и IX веков обнаружены в могильниках Ростовского, Суздальского и Муромского регионов, о чем писал Г.В. Вернадский.

Об историчности фактов появления скандинавов в землях ильменских славян, как считает ряд археологов, говорит курган Плакун, время появления которого А.Н. Кирпичников, И.В. Дубов и Г.С. Лебедев относят к IX–X векам. Этот, по их мнению, скандинавский могильник находится на берегу Волхова напротив Ладоги. В самой Ладоге, как сообщает Е.В. Пчелов, найдены предметы скандинавского происхождения, относящиеся к VIII веку.

В то же время не все согласны считать, что находки археологов имеют скандинавское происхождение. В 1994 году скандинавский археолог Я. Билль заключил, что заклепки из Плакуна «ближе к балтийским и славянским...» В 1998 году норвежская исследовательница А. Стальсберг, приведя мнение Билля, определила, что ладейные заклепки из Гнездова (в 12 км к западу от Смоленска) «ближе к балтийской и славянской, нежели скандинавской традиции», и объединила гнездовские заклепки с заклепками из Плакуна. И само название могильника, где скорбят и плачут об умерших, имеет безусловно славянское происхождение.

Если все же предположить, что находки археологов имеют хотя бы частично скандинавское происхождение, то тогда следует, что скандинавы появились у ладожских славян задолго до 862 года ― принятой даты призвания Рюрика. Но ни к каким заметным изменениям в жизни славян общение со скандинавами не привело.

Что же касается самого Рюрика, то историки имеют своеобразное досье на исторического героя с этим именем. Правда, имеющиеся сведения не доказывают, что это тот самый Рюрик, которого пригласили к себе славяне, но тем не менее они любопытны и показывают характер эпохи.

Рюрик участвовал, как предполагают А.Н. Кирпичников, И.В. Дубов и Г.С. Лебедев, в блокаде шведского торгового центра Бирки. Еще ранее Б.Д. Греков не исключал, что именно его упоминали франкские хроники под именем Рэрика Датского.

О Рорике (Рерике, Roricus) Ютландском имеется достаточно известий, чтобы восстановить основные этапы его биографии, о чем можно узнать, например, в книге Е.В. Пчелова. Он был сыном правителя Ютландии Хальвдана и имел братьев, которых звали Ануло, Харальд Клак, Регинфрид, Хемминг. После смерти Людовика Благочестивого, сына Карла Великого, Рорик поссорился с новым императором Лотарем и бежал к Людовику Немецкому. Свои владения во Фризии он потерял.