Текст книги "Проклятие пиктов (СИ)"

Автор книги: Валерий Акопьян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Акопьян Валерий Левонович
Проклятие пиктов

Проклятие пиктов

С превеликим облегчением Флавий, словно тяжеленный куль, рухнул без чувств на жесткую кушетку. Он даже не удосужился стянуть с себя сапоги, от которых после длительного перехода по непролазным дебрям потягивает изрядным душком. Однако дурной запах в данный момент это меньшее, что может волновать аквилонца. Усталость жестоко подрубила его и сейчас бывалый следопыт пытается насладиться крохами наступившего покоя. А ему точно известно, что долго сие чудо не продлится. В этих гиблых краях, покой вообще гость довольно редкий. Последние несколько дней выдались не из легких, в последнее время серокожие ублюдки вконец обнаглели.

Они забираются вглубь боссонских территорий, совершают вылазки в близлежащие деревеньки, уничтожают провиант, поджигают конюшни и воруют железо. После того, как у одного из дикарей хватило мозгов и прыти объединить под своей сенью враждующие кланы пиктов, они орудуют с удивительной четкостью и выверенностью действий. Наверняка здесь не обошлось без черной магии, однако Зогар Сагу удалось собрать многочисленные разрозненные силы пиктов в единый кулак и надо отдать ему должное, этому дикарю не чужда стратегия и тактика, а вовсе не сумбурные вылазки к близлежащим поселениям.

Около трех дней назад следопыты набрели на засаду дикарей. Их застали врасплох, даже опытные боссонцы будущие в отряде, состоящем из троих человек, не учуяли западни, что уж говорить о самом Флавии, который совсем недавно наслаждался беззаботной жизнью в Тауране. Юноша и представить не мог, что гнев отца может быть так силен. Когда выяснилось, что сразу три служанки понесли от Флавия, отец пришел в бешенство, и по его скромному мнению оказалось, что единственное место где непутевому сыну могут привить то что называют дисциплиной, так это на передовой. Благодаря связям в королевском совете не составило сложностей отправить сына в логово к пиктам. Пусть подыхает безвольной куклой или возвращается мужчиной, так решил отец.

Первая стрела угодила прямо в глотку впереди идущему боссонцу, на листья брызнула человеческая кровь. Вокруг раздались крики и из густых зарослей буквально выпрыгнули пикты. Коренастые, серокожие подобия людей, дикари коим чужды ценности цивилизации. Всего их было четверо, неравный расклад, однако они не торопились нападать, лишь завывая и пританцовывая вокруг своих будущих жертв. Товарищ Флавия с обнаженным клинком презрительно взирает на жалкие потуги дикарей запугать их. Неожиданно всё смолкло и повисла густая, липкая тишина.

–Пиктское отродье, похоже мы нарвались на инициацию нового воина племени,– Холт сплюнул под ноги застывшим пиктам.

–Что это значит?

–Что тот сопляк,– палец Холта указал на самого юного пикта,– будет биться с нами, если он нас прикончит это ознаменует его становление как воина и мужчины. Если же мы прибьем мальца, нас убьют остальные.

Едва он успел договорить, как юный пикт вскрикнув накинулся на Флавия, собираясь раскроить ему череп своим топором, однако в последнее мгновение аквилонцу удалось уйти от удара и лезвие топора просвистело в нескольких сантиметрах от его лица, Флавий немедля контратаковал, но юркий юноша отпрыгнул назад от могущего стать смертельным удара. Проворливый, гаденыш. Краем глаза Флавий успел отметить, что двое пиктов сдерживают древками безоружного Холта. Наверное, они рассчитывают на второй раунд, уже с участием его товарища, вот только этому не бывать.

Очередной удар пикта и Флавию удается перехватить его запястье, юноша недоуменно смотрит на сжимающуюся ладонь своего противника, именно это замешательство стоило ему жизни. Уже в следующий миг он все с таким же недоумением наблюдает как из его живота вываливаются собственные внутренности. Едва Флавий нанес роковой удар, Холт не отрывающий взгляда от сражающихся, молниеносным движением перерезает глотку одному из пиктов, спрятанным доселе кинжалом, второй успевает нанести Холту удар в плечо, украденный метал с легкостью распарывает кожу рукава, вскрывая податливую человеческую плоть. Однако Холту удается удержаться на ногах, он прыгает на пикта хватая того за волосы он притягивает его к себе и кинжал с мерзким хлюпаньем входит в глазницу дикаря.

Товарищи оглядываются, Холт прижимает кровоточащую рану, Флавий же с безумно горящими глазами смотрит на последнего оставшегося пикта. Она не кричит, и не собирается бежать в заросли сломя голову, но и нападать она не собирается. Сухая словно осенний листок уже немолодая женщина с презрением глядит на своего врага. Она готова принять свою судьбу...

Едва уловимый скрип отвлекает Флавия от мыслей о минувших днях, и он привстает на своей койке. Ему кажется будто в сгустившемся мраке углу его комнаты кто-то есть. Но это невозможно. И тем не менее он очень медленно принимает положение сидя и вытягивает кинжал, покоящийся под подушкой. Дверь закрыта наглухо, окно затянуто слюдой, никто не мог проникнуть к нему и остаться не услышанным.

–Выходи! – таким образом следопыт попытался вернуть себе уверенность, ведь он явно ощущает чье-то присутствие и это его здорово пугает.

–Это всего лишь я, твоя госпожа,– тьма расступается и взору испуганного аквилонца предстает старуха из пиктов, о которой он только что вспоминал, будто его мысли материализовались, и она предстала перед ним такая же какой была прежде, чем он перерезал ей глотку. Холт хотел просто уйти, оставив женщину оплакивать своих мужчин, но Флавий не видел перед собой женщины, он видел пикта. А с этими дикарями разговор может быть лишь один. Когда говорит сталь.

–Ты... ты мертва...

–Отчего же тогда я стою подле тебя? Ответь, если я мертва как ты можешь чувствовать мои прикосновения? – Флавий в страхе отмахнулся кинжалом от протянутых к нему рук, однако сталь не встретила какого-либо сопротивления.

Уже в следующее мгновение его кинжал выпал из рук, глаза помутнели, он словно задергался в конвульсии, но это продолжалось совсем недолго, вскоре в каморке аквилонца воцарилась тишина. Старуха пропала также бесследно как объявилась. Флавий с удивлением разглядывает свои собственные руки, будто видит их впервые, он пытается что-то сказать, однако из его уст вырывается не речь цивилизованного человека, а характерный пиктский говор, который древней чем все царства на востоке и западе, что покрывают своими шпилями Хайборию. Ведь еще каких-то несколько минут назад он понимал каждое слово, оброненное пиктской старухой и даже не придал этому значения, а сейчас и сам способен говорить на тарабарском.

Выбраться на свежий воздух не заняло много времени, едва он оказался вне стен своей каморки, как душный боссонский воздух окутал всё его существо, он увидел двоих приятелей мирно беседующих посреди двора. Спиной к нему стоят коренастый боссонец Игвар, меткий лучник и превосходный боец, рядом же с ним стоит Конан, северянин с полуночных гор Киммерии, могучая фигура варвара будто нависает над своим товарищем, но собеседники не замечают подобных пустяков, мирно переговариваясь и не подозревая о нависшей угрозе.

Аквилонец вытянул из-за пазухи топор и со всей силы метнул его в своих товарищей, рассчитывая на удивительное чутье и реакцию северянина, и не прогадал, Конан каким-то чудом уловил угрозу, он схватил Игвара бросившись в сторону, топор со свистом прошел мимо, вонзившись в одну из построек. В теле бедняги борются две сущности, одной из которых нужны белые люди, она говорит внутри него. Нашептывает следопыту пагубные мысли, пытается воздействовать на него, ей нужно, чтобы Флавий увел за собой товарищей в гиблые земли. Там, где ее сын обретет свой истинный облик, они должны видеть его необузданную силу, дабы поведать всем о пришествии Зверя. Грязного плода благородного человека и женщины из пиктов. Но Флавий сопротивляется воздействию что есть сил, пытаясь вынудить друзей покончить с ним, он пытается спасти их.

–Флавий! Демоны тебя раздери, что совсем ополоумел! – рык киммерийца поднял многих воинов со своих коек. Некоторое время спустя вокруг собрались десятки защитников аквилонских рубежей. Кто-то натянул тетиву, но Конан сделал знак означающий не стрелять. Все это время Флавий словно зачарованный глядел на свой топор, который так и не достиг цели. Конан с кошачьей грацией медленно надвигается на аквилонца.

–Может бросишь клинок, а затем мы с тобой поговорим? – только сейчас после слов варвара Флавий будто впервые осознал, что взамен утраченному топору в руках он держит смертоносную сталь. Словно мальчишка он уставился на клинок, зажатый в правой ладони. Резко подняв голову, он указал на Конана, что заставило киммерийца остановить свое движение, похоже северянин собирается скрутить следопыта, дабы разобраться какая напасть на того нашла. Но заглянув в безумные глаза Флавия, он осознал, что этому не бывать.

–Вы все, уходите! Возвращайтесь к своей цивилизации, на этой земле вы найдете лишь свою погибель,– губы Флавия разрезал дикий оскал. Он бросился на Конана так внезапно, что некоторым могло показаться, что клинок Флавия настиг свою цель, однако варвар успел парировать удар, на его плече выступила кровавая рана, а ведь мог и головы лишиться. Очередной бросок и вновь Конан едва успевает уйти из-под удара, как ему приходится отражать новый. Товарищи боятся вмешиваться тем самым навредив Конану, они полагаются на его мастерство и животные инстинкты, тут даже самому недалекому ясно, что Флавий одержим и возможно не ведает что творит, оттого северянин и не спешит с расправой.

Подгадав момент Конану удается сбить своего противника с ног, взмах клинка и в сторону летит вражеский меч вместе с обрубленными пальцами, варвар наваливается сверху на Флавия лишая того возможности двигаться.

–Кооонан помогииии,– мучительный хрип принадлежит Флавию, он будто исходит из самих глубин его существования,– Я... не один... такой... я чувствую... ааааааа... помоги...

Одним движением руки Конан сворачивает шею аквилонца, освобождая его от мук. С тяжелым сердцем Конан поднимается и оглядывает острым взглядом собравшихся вокруг людей, его взор останавливается на испуганном лице начальника гарнизона.

–Намедни Флавий вернулся с той стороны Черной реки, кто еще был с ним?

–Холт Обоерукий.

–Я не вижу его среди присутствующих.

–Он и еще трое следопытов отправились на юг, там замечена активность пиктов, они должны оценить силы противника и при необходимости эвакуировать близлежащую деревню.

–Я иду за ними,– Конан бросает взгляд на своего друга,– Не желаешь составить компанию?

–Он еще спрашивает, думаешь я позволю подохнуть тебе в одиночестве,– Игвар рассмеялся, похлопав товарища по плечу,– Славная была драка, я уж подумал, ты собираешься преставиться,– и вновь протяжный смех. Командующий даже и не подумал возражать. Он всецело доверяет чутью и интуиции Конана, в его взгляде застыл лишь один немой вопрос, будет ли двоих человек достаточно.

–Лучше прибереги людей, надвигается нечто очень нехорошее.

Вот уже трое суток следопыты преследуют своих товарищей. Пикты не суются в эти земли, слишком далеко для них. Земли, по которым продвигаются следопыты во власти своих, однако осторожность еще никого не убивала. Дебри полны хищников иного толка, не менее опасных, чем сами серокожие ублюдки. Знаком Конан велел другу остановиться. Его острый взор отметил нечто заслуживающее внимания. Он указал Игвару на изрядно примятую траву и поломанные ветви.

–Похоже на следы борьбы,– Конан вступил в густую лесную чащобу, повинуясь своей звериной интуиции он углубился на десяток метров вглубь, туда куда вел едва заметный кровавый след. Услышав хрип, варвар резко остановился и бросился в сторону откуда доносился звук, Игвар последовал за другом. Их взору предстал раненый товарищ, он прижимает руками распоротое брюхо из которого виднеются внутренности бедолаги, жить ему оставалось недолго. Завидев товарищей, следопыт попытался что-то сказать, однако смог выдавить лишь нечто невнятное, сплошной хрип и более ничего.

Северянин приблизился к следопыту, припав ухом к заляпанным кровью губам. Однако он так и не различил ничего внятного, следопыт отчаянно пытался что-то сказать, но Конану не удалось различить слов. Еще пара ударов сердца и бедняга испустил дух.

–Что он сказал?

–Демоново пекло, это дело рук Холта.

–Эти исчадья пущи сотворили нечто страшное с нашими друзьями,– Игвар от души сплюнул себе под ноги.

–Наверняка не обошлось без магии. Магия пиктов черная словно стигийская ночь, она куда сильнее и древнее чем те искусства что практикуют хайборийцы. Мне довелось на собственной шкуре испытать волшбу пиктов,– глаза киммерийца блеснули и как показалось Игвару в них проскользнул первобытный страх перед неизведанным, однако это длилось лишь мгновение, варвар уже осматривает тело поверженного товарища. Не найдя ничего полезного, что могло им помочь, Конан разочарованно вздохнул.

–Продолжим двигаться на юг.

Едва Конан обронил фразу, как на него из густых зарослей выскочило нечто протяжно визжащее, от неожиданности у северянина сработал рефлекс, и он впечатал свой киммерийский кулак в переносицу предполагаемому врагу. Отчего последний свалился мертвым грузом и подозрительно притих. Перед товарищами лежало бездыханное тело обитателя здешних диких мест.

–Пришиб беднягу?

–Нет, он жив,– Конан обнажил клинок выжидая появления нового врага, однако ответом ему была лишь тишина, даже жалобный ветерок притих. Убрав клинок в ножны, варвар принялся связывать бесчувственного пикта. Едва последний пришел в себя, как его испуганные глаза уставились на киммерийца. Пикт попытался выговорить что-то на своем наречии, однако Конан прервал его тщетные попытки. Совсем еще юный парень, чьи глаза горят огнем ненависти, выглядит намного старше, на правой щеке красуется живописный шрам, а тонкие губы разрезает гнилая ухмылка.

–Он ждет своей смерти и в нем нет страха.

–Этот воин может знать куда направился Холт. Ты ведь осмотрел округу?

–Да, и не нашел никаких следов, будто расправившись со своим товарищем, Холт провалился сквозь землю,– Конан с интересом всмотрелся в теперь уже непроницаемое лицо пикта, будто прикидывает как поступить со связанным воином дикарей. И тут случилось нечто, что могло повергнуть в шок даже самых закоренелых следопытов пущи, однако Конан остался невозмутим, в его ледяных глазах зажегся лишь интерес, а вот Игвар от неожиданности чуть было не вскрикнул, однако смог унять сей порыв, ограничившись негромким возгласом. А виной тому пикт, говорящий на чистом аквилонском, без единого намека на акцент.

–Я могу вам помочь...

–Откуда ты знаешь наш язык? – Игвар не выдержал, прервав пикта.

–Я не знаю вашего языка. Старая ведьма Хварг сделала это со мной. Отрезав мой язык, она поместила мне в рот язык одного из ваших. Она говорила заклинания и окропляла мою грудь кровью. Всё для того, чтобы упростить наше общение. Она приглашает вас чужаков в свою обитель, она знает, что вы идете и что это неизбежно. Она не собирается вас останавливать, напротив, ведьма хочет, чтобы вы были свидетелями,– более он не вымолвил и слова, товарищи пытались выдавить из пикта еще сведений, однако он молча уставился на путы связывающие его руки и ноги, явно давая понять каких именно дальнейших действий ждет от пленивших его людей. Конан молча перерезал веревки, связывавшие пикта, его кинжал прильнул к горлу дикаря.

–Если я замечу даже незначительное движение, которое мне может не понравиться, тогда у тебя появится второй рот, чуть пониже первого. А теперь веди.

Зрелище, которое предстало взорам спутников, могло помутить разум даже самым крепким и видавшим виды воинам. Следопыты и их пленник продолжали путь на юг до тех пор, пока не наткнулись на небольшую деревеньку, скрытую в плотных зарослях. Небольшое поселение обнесено частоколом. Спутники с опаской смотрят по сторонам, кинжал Конана плотно приткнут к глотке пикта. Едва завидев острые смазанные чем-то очень вонючим, чтобы отогнать местное зверье, колья частокола, Конан насторожился. Часовые не выставлены, а крепко сбитые ворота распахнуты настежь. Варвар сделал знак товарищу замедлить движение. Передав пленника своему товарищу, Конан словно дикая кошка подкрался к распахнутым створкам, его ладонь лежит на рукояти клинка, тело напряжено и готово к броску.

Но этого не понадобилось, ибо атаковать их никто не собирается. Но и расслабляться не стоит, опасность в этих краях может прийти с любой стороны и внезапно ударить в спину. Ясно одно, на деревню было совершенно нападение и похоже здесь ни осталось ни одной живой души. Они прошли слишком далеко, здесь господствуют пикты, дикие места даже с учетом того где они находятся. Кому вообще могло прийти в голову поставить здесь жилища. Конан проник за стену проскользнув в распахнутое зево врат, Игвар последовал за ним. Вокруг царит могильная тишина, тишина способная бросить в дрожь. Какая-то липкая тишина, словно все вокруг окутано туманом.

Неожиданно в ушах раздался звон, а следом последовали протяжные песнопения. Конан ни медля ни секунды бросился туда откуда доносились звуки, едва спутники миновав несколько хижин достигли эпицентра издаваемых звуков, их глазам открылась чудовищная картина. Вокруг небольшой импровизированной поляны установлены столбы, на которых привязаны женщины поселения, старухи, дородные женщины, девушки и совсем еще юные девочки висят на столбах, огибаемых поляну, у каждой из них перерезано горло, несчастные стали жертвами неведомого таинства, похоже товарищи опоздали к основному действу, застав лишь эпилог. В центре же круга связанный по рукам и ногам на коленях стоит следопыт, его глаза горят страхом. Над ним возвышается его давний товарищ Холт с занесенным кинжалом, а подле него с обезумевшими красными глазами тень безобразной старухи. Она будто призрачное марево, способное развеяться от малейшего дуновения ветерка, бестелесный образ ведьмы покачивается в трансе, если подобное определение применимо по отношению к чему-то бестелесному и это именно от нее исходят протяжные звуки песнопений. Немного поодаль виднеется груда разорванных на части человеческих тел. Над ними вьются мухи и исходит дурной запах, похоже в этой яме из которой виднеются оторванные человеческие конечности покоится мужская часть населения деревеньки. Но кроме старухи, никого из пиктов не видно, она же не могла устроить подобное в одиночку. Бред.

Нет более времени ждать, в любой миг их товарищу может быть нанесен смертельный удар. Игвар отбрасывает в сторону пленного пикта с перерезанной глоткой, его услуги друзьям более не понадобятся. Друзья бросаются на выручку, Игвар выпускает арбалетный болт, который с протяжным хлюпаньем ударяет в грудь Холта отбросив его на несколько метров, призрачный лик ведьмы меркнет, однако ее пронизывающий каркающий голос раскатывается по всей округе.

–Последняя жертва будет принесена, кровь собрата прольется и тогда вы станете свидетелями неминуемого. Когда один из ваших изнасиловал меня, я прокляло дитя, что зародилось в тот день. Мерзавец держал меня подле себя, пока я была на сносях, а затем выкинул, словно ненужную вещь. Прошли годы. Его кости уже давно гниют, а проклятое дитя превратилось в мужа. О как же меня тянуло к нему, и когда мне удалось импровизировать нашу встречу, я погибла от руки его собрата. Но уже ничто не могло остановить пришествие Зверя, я сделала все необходимое. Сама став жертвой. Вы не сможете остановить его, он идет, дабы поглотить ваши души, дабы вернуть земли нашего народа его истинным детям, детям пущи. Только пикт может стоять во главе своих соплеменников,– неожиданно все стихло, Конан с опаской смотрит на распростертое тело Холта, будто ждет, что следопыт поднимется после смертельной раны.

–Нергалово проклятье! Здесь нет ни одной живой души,– Игвар сплюнул под ноги, на всякий случай перезаряжая арбалет, вдруг объявятся нежеланные гости.

Конан освободил товарища от пут, едва не ставшего жертвой собственного друга и призрака обезумевшей ведьмы. Киммериец острым взглядом обвел округу, его синие глаза застыли в том месте где они разглядели импровизированную братскую могилу, однако вблизи картина, оказалось еще более устрашающей чем можно представить в самых страшных кошмарах.

–Кто мог сотворить такое? – вопрос Конана обращен к самому себе видавшему виды вояке и вместе с тем к единственному свидетелю творившемуся здесь непотребству.

–Я-я-я не знаю. Нам не спастись, м-м-мы уже мертвы,– из глаз взрослого мужчины полились слезы, он упал ниц, его тело содрогается в конвульсиях, товарищи хотели было помочь другу, однако он буквально бросился на Игвара вытянув из его ножен криво изогнутый кинжал и вонзил его себе в сердце. Игвар лишь выругался, оставив свой кинжал лежать в подрагивающей руке погибшего товарища, Конан сплюнув обрушил очередное проклятие на ублюдков колдунов и их темные чары.

–Пора возвращаться, не собираюсь оставаться в этом проклятом месте,– Игвар с опаской смотрит по сторонам ожидая нападения, но лицо Конана сохраняет безмятежность, северянин не может оставить сие непотребство в его нынешнем состоянии.

Зависшее молчание разрезал гортанный хрип, перешедший в бульканье. Конан и Игвар отпрянули назад от происходящего неестественного действа. На их глазах Холт как ни в чем ни бывало достает из груди пущенный Игваром арбалетный болт и откидывает его в сторону с такой непринуждённостью, словно это какая-то щепка. Из его рта капает кровавая пена, глаза горят красным. Руки начинают удлиняться, на его лице более нет рта с рядом белоснежных зубов, теперь это разверзлая пасть нашпигованная уродливыми клыками. Над местностью прокатывается какой-то потусторонний нечеловеческий рык, заставляющий застыть кровь в жилах. Сие зрелище буквально шокирует Игвара, бедолага застыл на месте не в силах пошевелиться. Однако Конан не собирается давать неведомому монстру, проснувшемуся в теле Холта принять свою форму в полной мере. Пока идет трансформация самое подходящее время для удара.

Киммериец очертя голову бросается на зверя, огромная лапа пытается сбить варвара с ног, однако ему удается увернуться, пройдя под дланью существа и нанести ему удар. Холодная сталь без труда вспарывает шкуру практически абсолютно переменившегося существа, однако не наносит тому серьезного ущерба. Для таких размеров монстр двигается очень быстро, оно умудряется сбить варвара с ног и подмять под себя. Еще мгновение и киммериец отправится к Крому, однако возможности данной встрече мешает арбалетный болт выпущенный наконец пришедшим в себя Игваром. Он ударяет в спину монстра, который отвлекается на новую угрозу, пасть раскрывается в чудовищном крике. И вновь оказавшийся на ногах Конан не преминул воспользоваться удобной ситуацией, он сяростью обезумевшего берсерка вонзает в глотку чудища свой клинок.

Окрестности разрывает душераздирающий нечеловеческий вопль, существо отбрасывает варвара своей огромной лапой, меч так и остается покоиться в его глотке из которой хлещет кровь. Агония продолжается недолго, вскоре неведомый зверь порождение темной магии пиктов падает ниц мертвым грузом.

–Спасибо, дружище,– Конан осматривает образовавшуюся от ударов рану на груди.

–Нергал меня задери, что это было?

–Думаю старуха не лгала. Она прокляла свое дитя от белого человека и этим ребенком оказался Холт. Она искала его среди наших и вот ее поиски увенчались успехом. Мы имели удовольствие воочию наблюдать за действием так называемого проклятия.

–Да уж. А этой дикарке не чужда некая театральность...,– Игвар в очередной раз сплюнул под ноги.

–Мы должны сжечь... это. Посмотрим в тех амбарах, может найдется смола,– и широким шагом северянин направился мимо зарезанных друзей, подвешенных на столбах истекающих кровью женщин и старухи, чей образ похоже навсегда канул в небытие.

Спустя некоторое время небольшая деревня пылала алыми языками пламени, безжалостный всепоглощающий огонь пожирал хайборийцев, пиктов и возведенные ими постройки. Игвар хотел было упомянуть, что есть риск, что огонь может перекинуться в лес, однако встретив угрюмый взгляд киммерийца счел за лучшее не испытывать судьбу. Пока пылала деревня, две одинокие фигуры быстро удалялись прочь, туда где еще теплится небольшой островок цивилизации. Через несколько часов пошел дождь.