355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Валерий Кукушкин » Химеры урочища Икс » Текст книги (страница 14)
Химеры урочища Икс
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 03:37

Текст книги "Химеры урочища Икс"


Автор книги: Валерий Кукушкин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Зона! мы просим тебя: дай нам Шар! Надо. Мы улучшим эту полузагубленную, захлебнувшуюся в человеческой крови, злобе, тупости и ненависти Землю и само человечество, тысячелетиями дерущееся из-за куска хлеба и не подозревающее о своих истинных богатствах...

Молчит Зона. Трещит пламя в печи и оплывают свечи на столе. Скуден наш ужин. Но ведь истинно, истинно сказано: "Блаженны нищие духом... Блаженны алчущие и жаждущие правды..."

А результаты... результаты будут. В любом случае – мы в этом убедились. Мы счастливы сейчас и будем счастливы в будущем. Все остальное – лишь мелочи, лишь детали...

14

Весь следующий день мы работали как окаянные. Был сделан крепеж раскопов-1 и -2. На осарках следовало навести порядок: унести с них множество наших вещей, сложить в кучи ветви и неценные находки. С раскопом-3 можно было и не успеть.

– Борис, этот раскоп если и закончим, то уже поздно: из-за темноты невозможно будет обмерить и зарисовать срезы. Может, накопаем ямок через полметра и строение срезов проследим по ним?

– Нет. Копать – так уж в полный профиль и до воды, – ответил Вихрев. Такого самопожертвования я не ожидал.

– Хорошо. Ты устал – иди приготовь суп и вскипяти чай, а я покопаю...

Я спустился в раскоп. Копать было неудобно: землю приходилось выбрасывать лишь на одну сторону, чтобы не засыпать то место, которое нам предстояло докопать в следующем году, да и на одну сторону бросать землю нужно было так, чтобы не завалить знак – точку установки теодолита. Земля была влажная, тяжелая, швырять ее приходилось с силой и подальше. Постепенно я докопался до воды и стал расширять свою "акваторию".

В этот день мы решили поесть с шиком. С работами, несмотря на шедший дождь, можно было успеть. Поэтому мы и постановили покончить с полуголодным существованием и, свалив вместе содержимое сэкономленной банки рыбных консервов и остатки крупы, которую в сухом виде нам все равно было не угрызть, сварить много супа. Понимаете, много. Чтоб хватило на обед и на ужин. Эх поедим!.. Горяченького... Да чайку после... Я проглотил слюну и вонзил лопату в грязь. На завтра у нас были оставлены одна банка консервов и чуток хлеба, а также НЗ, подаренный Смирновым – банка сгущенки. Этого должно было хватить до прибытия в Ярославль – до восьми вечера.

Через час "акватория" расширилась основательно. Форма вырытой здесь когда-то ямы, а точнее – одной стороны ее, просматривалась хорошо. Яма была глубокой: если ее рыли в 44-м, то водохранилище тогда лишь продолжало заполняться и до грунтовых вод оставалось еще далеко. Вот они и вырыли такую.

"Они" – я остановился от неожиданности. Это значит – зеки? О Боже. Они же были здесь, рядом. За колючей проволокой. Жили в бараке: Гусев рассказывал. Охраняли их. Не понравился – пуля в лоб. Концлагерь... И женщина эта, как ей фамилия? ах да, Высокосова. Так вот по чьим следам я иду Где же вы, сердешные? Безвинно осужденная, талантливая совесть нации. Многие ли вышли отсюда? Иль порешили вас? Ах тоска, тоска. И день такой серый. Все идем по чьим-то следам. Что ни ком земли – то история. Мы – с этой стороны, а они с той.

Я вылез из ямы и направился к домушке. Если сегодня как следует поработать, то завтра можно и уехать. Завтра, хм... И не верится даже. Поодичали мы, однако, Почернели. Обросли. Оголодали. Вот супчик – отрада души.

– Кто это там опять? – Борис показал на две фигуры.

Я всмотрелся. Это были ребята, уже приходившие сюда. Встретились мы, как старые знакомые. Мимолетный, но красноречивый взгляд, брошенный пришельцами на котелок с супом, выдавал в них товарищей по несчастью и вызвал наше искреннее расположение.

– Садитесь, ребята – Мы завели парней в избушку, усадили за стол и налили по миске супа – Ешьте, только вот хлеба у нас маловато.

Чтобы не смущать гостей, мы с Борисом вышли на улицу и сели на бревнышко возле костра, поесть вместе мы не могли: чашек и ложек было лишь по две.

– А вон еще двое идут, – сказал Борис.

Точно! Я подошел к пришедшим.

– Здравствуйте! – Те приветливо поздоровались – Вы, должно быть, двоих парней ищете? – Ребята закивали. – Так они вон в избушке сидят. Едят.

Глаза пришедших сверкнули знакомым нам блеском.

– Проходите, ребята, садитесь. Посуду мы сейчас сполоснем.

Мы вновь наполнили миски.

– Ешьте.

– Да нет, что вы.

– Ешьте, ешьте. Хлеба вот только у нас маловато.

Мы пошли к костру и присели на бревнышко: вид людей, с апппетитом поглощавших такой вкусный суп, вызывал дрожь в коленях. Первая партия отобедавших уже спускалась по песенке.

– А где наши девушки? – крикнули они приступившим к трапезе.

– Сейчас придут, – был ответ.

Мы вцепились в бревно.

Девушки были очаровательны. Мы сполоснули миски и опять заполнили их супом.

– Ешьте, пожалуйста. Только вот с хлебом у нас.

Мы снова уселись на бревнышко.

– Идут ли... – начал Борис.

– А?! Где???

– ...дела с раскопом?

– Нормально... Сегодня кончим.

Девушки поели, попили чаю. Все шестеро поблагодарили нас за угощение и ушли. Мы доели суп и остаток хлеба. Все отлично! Главное – не ударить лицом в грязь.

Борис полез в яму. К вечеру раскоп мы закончили. Уже в полутьме я зарисовал и замерил срезы. Усталость одолевала. Около девяти часов вечера, завершив дела на осарках, мы спрятали некоторые вещи и часть оборудования в укромном месте, кое-что забросили на чердак избушки, отмыли топоры и лопаты. Затем долго отмывались сами, черпая воду прямо из луж.

Уже при свечах я набил полное ведро упакованными в бумагу находками.

Утром, наведя порядок в домике, мы отправились в дорогу. Сидевшая в корзине Мушара протестовала.

15

Вот город. Я будто бы увидел его впервые. Асфальт вместо травы. Чистота. Вылизанность. Раскрашенные девицы. Искусственность. Подделка. Здесь алчут развлечений, не зная, как убить время. Многие, желая видеть себя героями, создают в качестве фона надуманные трудности, но именно такие, которые они в состоянии преодолеть. Вон этот, сломя голову, мчится на мотоцикле – куда? А достижением всей жизни этого, вероятно, является умение поднимать железяку под названием "гиря". Иные счастливы от умения вдарить головой по мячу или продать свое тело, а тот не прочь затеять ссору "просто так".

Зачем создавать придуманные трудности, если есть настоящие?

Зачем бессмысленно истреблять ресурсы мира и плоды чужих трудов в преодолении искусственных барьеров?

Откуда сама эта жажда разрушения, ведь ей одержимы лишь дикари?

И из глубины сознания вылезает и вылезает – и я ничего не могу с этим поделать! – жестокая в своей справедливости мысль, дающая один ответ на все вопросы разом: если в концлагерях истребили добрейших и лучших, тогда... Нет, добро и чистота еще не убиты на Руси полностью. Но баланс между добром и злом нарушен.

Мы долго стоим на остановке, не зная, как с рюкзаками забраться в автобус. Наконец это удается. С ярких губ раскрашенной красотки летят брызги. Злоба. Ненависть. Русь 1991-го.

И на душе становится гадко.

Но продолжать трудиться мы будем. Как под землей, какие бы разрушения, хаос и беззакония ни творились на ее поверхности, продолжают невидимо ото всех двигаться ручейки и реки, так и мы, средь наступающей озлобленности и продажности, будем всю зиму поддерживать в напряжении каналы нервной системы, связывающей все уголки города, соединяющей преданных идее стремления к Истине, не пораженных заразой разрушения, озлобленности и алчности.

Мы будем готовиться к четвертому полевому сезону. И к пятому, и к шестому.

Русь живет. Истинная, богатая, одухотворенная. Трудятся честные рабочие и крестьяне, ученые, поэты, художники, изобретатели. Народ продолжает творить, мыслить. Но пока это государство еще скрыто под волнами грязи и страха перед грядущими голодом и бесправием. Его час еще не наступил. Но Возрождение близится.

Шар желаний

– Что вы слышали о Золотом шаре? – спросил вдруг господин Лемхен. – Золотой шар есть легенда, – скучным голосом доложил он [Валентин] Мифическое сооружение в Зоне. А. и Б. Стругацкие. "Пикник на обочине".

1

Владимир Праздников был в отъезде, а больше никто из археологов помочь нам не мог. Я планировал, пробыв сутки дома, тут же ехать в экспедицию № 10 последнюю в этом сезоне. И самую легкую – это уж точно.

Судьба раскопанных нами остатков постройки, сразу же начавших окисляться, как только мы освободили их от слоя угля, беспокоила нас всех очень сильно. Что мы нашли? Насколько это ценно для науки? Сколько постройке лет? Что за настил и "дощечка" в "кратере"? Можно ли по срезам почвы определить происхождение "кратера"?

Целей у предстоящей экспедиции было несколько. Затащить на осарки археологов – это полдела. Совершенно необходимо было поработать более основательно в библиотеке зоны, еще раз поговорить со старожилами. Нужно было выполнить и обещанное – прочитать лекцию по проблеме АЯ. Но имелась еще одна, особая задача. Я намеревался съездить в соседнее село к тому самому летчику, у которого, по рассказам Гусева, хранился шар. Эта миссия должна была носить особый характер. Сделать все следовало осторожно и в высшей степени тактично. Поэтому я и решил ехать к летчику один. Но, к сожалению, я до сих пор не знал его точный адрес. Гусев знал, как пройти к его дому, но адреса назвать не мог. Да и был ли адрес? Ведь этот человек, по рассказам, не жил постоянно в деревне, а приезжал туда как на дачу в конце лета... Тем не менее нужно было попробовать найти его.

Однако непредвиденные обстоятельства в который уже раз ставили подножку. Археологов не было, еды дома – тоже, купить ничего было невозможно, деньги кончались, отпуск – тоже, а 22-го, в четверг, уже надо было встречать возвращающуюся из отпуска жену с сыном.

В пятницу, 16-го, выехать не удалось. Все, чего я смог добиться, так это обещания сослуживцев Праздникова передать ему мою просьбу прибыть в зону, если он успеет вернуться с раскопок к моменту моего отъезда. Теперь уж ехать имело смысл лишь в понедельник, 19 августа...

Утром я был на вокзале. Всегда бы так ездить в экспедиции. Мое "снаряжение" составляли цивильный костюм и сумка, где, правда, лежали и резиновые сапоги. Археологов на вокзале не было. Но зато толкалось довольно много милиционеров. Я купил билет и отправился один.

Хотелось спать. Но как назло – черт бы их побрал! – включили радио. Всегда у нас так! Принудительное радиовещание: хочешь или нет – слушай. Диктор бубнил про какой-то "комитет". Сквозь полусон я выслушивал одно и то же сообщение, раздражаясь все более. Через пару часов до меня дошло, что кто-то намеревается навести в государстве порядок. Наконец-то! Апатия среди пассажиров была полнейшая. Обещания всем давно надоели. Краснорожий горластый бодрячок-здоровячок напротив меня рассказывал товарищам, как, будучи моряком, он пил в Греции "в кабаке" вино и закусывал его "просто мясом". Компания завороженно слушала. Ни поспать, ни подумать о своем не удавалось: диктор бубнил как заведенный, вокруг все толковали о ценах и вспоминали прошедшие времена.

2

– Лекцию я прочитаю в любое удобное для людей время. Можно сегодня вечером.

– Хорошо. Сейчас подумаем. – Владимир Алексеевич, новый руководитель зоны, стал прикидывать. – А если завтра? Как?

– Мне все равно. Археологи не приехали – они на раскопках.

– Ну а все-таки вам что-нибудь удалось откопать?

Я рассказал о содеянном.

– Любопытно, любопытно... Так, говорите, остатки построек... И 625 находок! Ну, как и договаривались, будем ждать датированных образцов для нашего музея.

– Обязательно привезем. Но находок мы отобрали много вот по каким причинам: брали их по незнанию, "на всякий случай", чтобы не утерять вещи, возможно ценные; образцы дерева, шлака и "извести" брали для проведения анализов; подбирали все близлежащие фрагменты керамики в надежде собрать из них сосуд – это уже для музея; для музея же брали и вещи более-менее сохранные, пусть и не старые; ну и собирали почти все осколки горлышек и донцев сосудов для датировки слоев осарков – это нужно нам для работы, да и для истории – тоже. Так что из этих сотен находок интересного для вас единицы...

– Да, жаль, что археологи не приехали. Ну что ж, устраивайтесь в гостинице, работайте. А лекцию прочитайте завтра в 15.30. Ладно?

Я перенес вещи в гостиницу и чуть погодя направился в библиотеку. Улов информации был, но невелик. По пути на обед я решил зайти в лабораторию. Очень хотелось встретиться и поговорить с одним из старожилов, работавшим здесь уже 40 лет. Несколько дней назад, когда мы с Вихревым и Мушарой прибыли сюда перед отправлением в Ярославль, я специально оставил часть времени для необходимых встреч и разговоров. Одну из интереснейших бесед закончить не удалось.

– Здравствуйте, Вячеслав Васильевич!

– А, здравствуйте, здравствуйте... – Приветливый старик поднялся из-за стола. – Ярославцы опять к нам... Это хорошо... Садитесь. В библиотеку приехали?

– Да. И прочитать лекцию. Приходите завтра...

– Буду непременно. Я не знаю, нашли ли вы в библиотеке вот эту вещь.. Вячеслав Васильевич бережно подал мне томик в тонком переплете, датированный 1949-м годом. – Книга из моей личной библиотеки.

Это было как раз то, что нужно: результаты проводившихся в зоне в конце сороковых годов научных работ!

– Спасибо. Я вот вам тоже подготовил книги, о которых мы в прошлый раз говорили, и свои статьи в подарок.

– Интересно... – Старик взял привезенную мной литературу по аномальным явлениям. – Ознакомлюсь непременно. Я разузнал о том, что вы просили... об "индийской травке". Ничем порадовать вас не могу не слышали здесь о такой... Да и не встречали ничего необычного. То же могу сказать и о ромашках с "черными лепестками". Хотя, конечно, те, кого я спрашивал, начали работать здесь с конца сороковых, а вы в рассказе упоминали 38-й год...

Мы принялись обсуждать нюансы дела. С Вячеславом Васильевичем я чувствовал себя свободно, вероятно потому, что, несмотря на почти двойную разницу в возрасте, он очень быстро и с большой заинтересованностью воспринимал все необычное.

– Ну а по убийству что? – спросил я. Речь шла о якобы имевшем место случае убийства лесника при весьма загадочных обстоятельствах.

– Вот насчет этого уже точно и без всяких оговорок могу сказать: не было. Что вы... Нас же здесь мало. У кого что случится – сразу всем известно. А тут убийство.. Нет, не было. А от кого Гусев эту историю слышал?

– Он говорил, что жил раньше в той деревне мужик по прозвищу Гепеуха. А звали его... – Я полез в записи.

– А, знаю, знаю! Застал я его. Веселый такой старикан был, рыжебородый. Умер. Но веселый был... Да и, нехорошо сказать, приврать любил. Ох любил... Ему и не верил никто...

Что ж, если так, то из 120 рассказов Гусева разумнее было пока отложить в сторонку 7-10, где он ссылается на Гепеуху. Хотя не следовало сбрасывать со счетов и такой вариант! Гепеуху местные жители могли считать лжецом просто потому, что он рассказывал слишком необычные вещи...

– Мне еще год назад говорили, что многие озера связаны канавками...

– Да, это обычные ирригационные канавки. Такие же, как вы заметили, проложены и вокруг поля в урочище, чтобы осушить его... Но я понял, о чем вы спрашиваете... Насчет той канавки я ничего определенного пока сказать не могу. На картах она у нас обозначена. Но когда ее выкопали – такие документы найти сложно...

– Ну а о "яме", которую якобы оставил спустившийся с неба "пароход в огне", вы сами слышали что-нибудь?

– Доводилось, но мало. Вы будете и этот участок снимать на карты?

– Нет. Пока дай Бог в урочище разобраться. Смотрите, какие карты мы сделали в том районе. – Я развернул копии карт Малышева. Вячеслав Васильевич удовлетворенно покивал головой. – Раскопы – здесь. А скоро и очертания береговой линии на эту карту нанесем. Пока все это – вот в таком виде. – Я раскрыл свои черновые наброски, испещренные линиями азимутов и цифрами.

– Знакомые места, – сказал Вячеслав Васильевич. – Вот и залив Омоложения.

Я чуть не свалился со стула. Никаких названий на моей карте не было и ни о каких таких заливах мы ни с этим человеком, ни с другими здесь никогда не говорили. Более того – названия заливам мы присвоили сами для удобства ориентации на местности, полагая, что таковых вообще не имелось.

– "Омоложения"?.. – переспросил я. – А почему "омоложения"?

– Да, да... Хорошие карты... А это что такое? – Вячеслав Васильевич показал на значок.

– Это репер. А залив...

– Отличные карты! А если вы сюда еще береговую линию нанесете, заливы – цены ей не будет. Вы нам копии вышлете?

– Конечно...

Я был в недоумении. Если бы я говорил с этим человеком впервые, то наверняка подумал бы, что он специально разыгрывает меня, но милый старикан действительно был занят рассматриванием карт; название залива он пропустил через уста как нечто само собой разумеющееся, даже не обратив на это внимания.

Момент был упущен: в ту самую секунду, когда я подыскивал слова, чтобы не быть в расспросах слишком навязчивым, Вячеслав Васильевич взял со стола принесенную мной "Парапсихологию" Дуброва и Пушкина и раскрыл ее.

– Любопытный снимок. Что это?

Я глянул. Изо рта и ушей нескольких человек высовывались плотные сгустки неправильной формы.

– Биоплазма...

Разговор переключился на другое. Возвратиться к теме "омоложения" я не смог (в 1993 году при новой беседе с Вячеславом Васильевичем я напомнил ему об этом случае, но он ответил, что ни о каком "заливе Омоложения" не знает и говорить о нем не мог. Остается думать, что в первый раз я просто ослышался).

3

Вечером я сидел в гостинице и конспектировал книги: завтра необходимо было возвратить. Результаты опроса местных жителей нового дали малою Но кое-что понемногу прибывало. Имелось любопытнейшее сообщение, проверить которое было трудно: один из моих знакомых зная, что я интересуюсь всякой "чертовщиной" рассказал, что "весной этого года с одной женщиной в лесу стало плохо земля мелко затряслась, и женщина потеряла сознание". Речь шла, судя по всему, о таинственной "вибрации", о которой мы здесь опять же почти не говорили. По крайней мере, с этим человеком я точно ни о чем таком не говорил. Конечно, можно было допустить, что он "подыгрывает", но навряд ли. Найти эту женщину оказалось делом сверхсложным: мой знакомый об этом слышал от своего знакомого, а уж вот тот то и знал. Ориентироваться в мешанине данных было нелегко: одно убывало, другое – прибывало.

Версии становилось все больше. Еще в апреле 89-го, принимая участие в работе "круглого стола", посвященного проблемам загрязнения окружающей среды, я слушал интересный, а по сути дела – страшный доклад Л.М.Скуратовской и К.С.Сальниковой (Ярославский политехнический институт). Речь в нем шла, в частности о загрязнении почвы, воды и продуктов питания в Ярославле и области тяжелыми металлами, которые, естественно оседали в конечном итоге в человеческом организме. Начало же этой цепочке давали промышленные предприятия. Два года информация была как бы законсервирована в моей памяти, она будто бы дожидалась удобного момента. И вдруг я догадался. Черт побери, все было предельно просто! Отравление тяжелыми металлами – вот что могло здесь иметь место! Не какое-нибудь там легкое "заражение" почвы, а самое настоящее глубокое отравление живших здесь людей. Через пищу, через воду. Даже – через воздух. Ведь если разобраться, та страшная экологическая ситуация, которая создалась в мире сейчас, здесь могла иметь место на протяжении сотен лет.

Сотни лет люди жгли уголь, добывали и просеивали руду, выплавляли железо. В воздух выбрасывались дым и пыль. Шлак сваливался в кучи. Сотнями и тысячами тонн. Таких куч здесь – тоже сотни. При тогдашней технике человек не мог ни жить подальше от металлургических производств, ни отвозить подальше их отходы. Все это было собрано на небольшом пространстве: добыча сырья плавильные печи и шлак. Горел уголь в ямах. Работали домницы. Пыль и дым оседали на почве, траве, овощах, фруктах, ягодах, грибах. Пыль и дым смывались дождями в землю, туда же вымывались вредные для человека химические элементы из шлаковых куч. Из земли росли злаки, те же овощи и фрукты – все шло в человека. Из почвы ядовитые элементы попадали в воду. Которую пил человек. В рыбу, которую он ел. Отравленная вода вновь питала почву, растения. Через траву отрава попадала в домашний скот. Через молоко и мясо – опять в человека. Заражены были в какой-то степени вероятно, и дикие животные, которых тоже отлавливали, отстреливали и ели. Взрослые трудились на самих производствах, вдыхая отравленный воздух. Потом шли домой, ели отравленную пищу, пили отравленную воду. Дети дышали и питались этим с самого рождения. Потом вырастали и рожали детей. Те – еще и так далее.

Не зря же бабушка Гусева говорила, что малину с осарков есть нельзя. В мышцах окуней из некоторых местных озер на килограмм их массы приходится 3 миллиграмма ртути. Окунь – хищник. Он замыкает цепочку накопления вредных веществ в живом мире озера. Но человек – еще больший хищник. Окунь живет мало, а человек – много. Сколько же вредных веществ может накопиться в человеческом организме за всю его жизнь! Ведь Семенов-то прав: мы не можем дышать или питаться чем-то, зараженным лишь одним видом яда, мы вбираем в себя все. А здесь это вбирали десятками поколений. Вбирали тяжелые металлы, которые, раз попав в организм, уже не выводятся из него, вбирали ту же летучую ртуть, травились окисью углерода, дышали испарениями болот.

Эта простая догадка поразила меня. Я тотчас же позвонил Кире Сергеевне Сальниковой. Та подтвердила мои опасения: при насыщении организма таким "букетом" ядов можно не только сократить себе жизнь, не только стать обладателем тяжелейших болезней но и начать "видеть" то, чего нет, вплоть до чертей и русалок. Читай – "поросяток" и "зелененьких".

Место где мы работали, на протяжении столетий было как бы маленькой моделью будущего, безнадежно отравленного техникой мира со всеми его проблемами и болезнями. Нашего мира.

А если сюда случайно упало еще что-нибудь из космоса...

И эта химическая бомба продолжает действовать до сих пор. Но заряд ее не ослаб. Наоборот, он стал еще крепче: к старым ядам из атмосферы добавляются новые. А ведь еще в августе 90-го я писал директору совхоза-землепользователя, что "до выяснения обстоятельств мы не рекомендовали бы скашивать траву для скармливания животным вблизи т.н."осарков" на берегу озера". Что проходит по цепочке земля – трава животные – человек? Чем мы кормим наших детей? Мы не знаем.

На следующий год мы планировали совместно с политехническим и медицинским институтами проанализировать на содержание тяжелых металлов почву, траву, продукты питания, а также кровь живущих здесь людей. Совместно с облСЭС был задуман эксперимент по биотестированию: на разных расстояниях от "кратера" предполагалось расставить клетки с мышами, в СЭС затем по сопротивляемости организма грызунов можно было бы судить о наличии или отсутствии факторов, оказывающих влияние на живое.

Клубок догадок и загадок пока что заматывался все туже и туже. Версии множились. Данные копились, и довольно быстро, но пока мы не имели их достаточно для того, чтобы покончить хотя бы с одной версией.

"Зелененькие" как плод сознания, воспаленного и разрегулированного то ли тяжелыми металлами, то ли окислами азота или углерода, то ли цианистыми соединениями, а может быть и электромагнитными полями или даже "кашей" из всего этого, в сфере наших предположений пока что мирно уживались с теми таинственными зеленолицыми пришельцами, которые, не исключено, действительно смогли прорваться сквозь бездны космических пространств и достичь Земли.

Спустилась ночь. Я кончил конспектировать и сидел, которую уже сотню раз прокручивая в мозгу все эти предположения. А все-таки, если действительно пришельцы? Подземная база. По каким-то каналам движутся корабли. Иногда они всплывают на озерах. Ведь мы до сих пор не нашли ту проклятую "бочку из-под бензина" или "контейнер для научной аппаратуры". А вдруг и в самом деле вот я сейчас сижу здесь, а в четырех километрах от меня (всего в четырех, если по прямой!) под землей, в просторном помещении, заполненном светом, растениями и машинами, сидят ОНИ. И тоже думают. Может, по этому их убежищу мы уже не раз стучали щупом.

Сейчас вот земные ученые планируют создание лунных поселений. И лучше всего размещать их под поверхностью планеты, в искусственных полостях. Тем более если планета обитаемая, а контакт с ее жителями ты считаешь преждевременным. Мы планируем забросить на Луну роботов, которые создадут базу, перерабатывая лунное вещество. Допустим, ТЕ тоже сначала забросили сюда роботов. Они ушли под землю и стали строить. Место здесь очень хорошее: озера, болота, обилие руд и воды. Строить, конечно же, лучше из некорродирующих материалов, например из титана, алюминия, нержавеющей стали. Руду для этого необходимо расплавить, нужное извлечь, а остальное, в виде шлака, выбросить. Куда? Можно и поближе к поверхности. Но тут приходят люди. Шлак им нужен – они выплавляют из него ненужное пришельцам железо. Так получается свалка из отходов земных и неземных технологий.

Или допустим, "индийская" версия. Из древних источников известно, что виманы – летательные аппараты индусов – в давно прошедшие времена летали с помощью "ртути". А ртути здесь, в зоне, много. Только вот откуда она? Традиционно считается, что ртуть содержится в составе аэрозолей техногенного происхождения. Да, там она есть. А первоначальное наше предположение было, что ртуть выделяется из-под земли – так мы в 88-м объясняли наличие "галлюцинаций". И ртуть под землей действительно оказалась. Правда, геологическое строение района таково, что ртути в недрах вроде бы быть не должно. Так откуда же она идет? Сверху? Из-под земли? А под землей что? Допустим – та же база. И кто же там сейчас сидит? И какие у них там машины? Для добычи ртути для виман? Или виманы, двигаясь под землей, дают "выхлоп" ртуть?

Нет, спать надо. Загадка есть, но брать ее штурмом еще рано. А вот и лошадь за окном на темной лужайке. Как два года назад. Здравствуй, лошадь. Как живешь? А у меня вот, как всегда, сплошной "завал и всего три банки консервов.

Я залезаю в холодные простыни.

Галлюцинации, пришельцы. Библиотека, залив Омоложения, вибрация, конспекты. Что же еще? Завтра – лекция. Да! Вот, вспомнил. Я сел на кровати. Путч! Сегодня вечером я зашел за своими вещами в домик-гостиницу напротив. Молодая женщина, ландшафтовед, предложила мне чаю. Только что приехали из Москвы ее мать и маленький сын. Ребенок в восторге: в городе

броневики. Много... Говорят, строят баррикады. Приемник на столе пищал и трещал. Кто-то передавал издалека, что в Москве и стреляют. Путч.

Мое семейство собирается в дорогу. Доедут ли они до Ярославля? Да и вообще как все это обернется? Если каша заварится круто, то и мне дай Бог до дома доехать.

4

На другой день я продолжал заниматься опросом местных жителей. Но для очистки совести решил-таки к 12 часам подойти к остановке: не приедет ли Праздников?

О Боже! Археологи прибыли аж вдвоем! Мы поздоровались. Ничего не подозревающие об ожидавшем их испытании Владимир и Андрей пребывали в хорошем расположении духа. По начала лекции оставалось 3 часа 30 минут! В голове у меня быстро закрутились мысли и цифры: лекцию уже не отменить, если удастся выйти через 15 минут и пробыть столько же в урочище, то на дорогу пешком в один конец остается 1,5 часа и столько же на обратный путь. По грязи! Постоянно обходя лужи. С грузом эту дорогу мы одолевали за 2,5 часа. Сейчас мы без рюкзаков, но какая же скорость потребуется?

В двух словах я объяснил прибывшим ситуацию.

– Хорошо, идем скорей!

Мы бросились к гостинице. В 12.15 марафон начался. На бешеной скорости мы проскочили село. Вырвались на дорогу. Газу! Парадный костюм и резиновые сапоги. Через десять минут стало жарко – я снял пиджак. Сначала мы еще переговаривались, но потом все внимание было брошено на дорогу – быстрей! Деревья и кусты едва ползут по сторонам. Сорок минут бешеного ходу. Развилки все нет и нет. Я почти постоянно смотрю на часы. Стрелки вертятся слишком быстро. Скорей! Дорога все поворачивает и поворачивает, конца-края ей не видно. Ходу! Развилка. Грязь. Лужи. Еще быстрей, не успеваем. Господи, да неужели ж мы по этой дороге не раз ходили? Легкие и сердце работают во всю мочь. Ноги – еще быстрей. Сейчас будет поле. А его все нет и нет. Эх, тройка, птица-тройка. И какой же это из нас русский не любит быстрой езды? Неужели все трое? Да не тот ныне русак пошел. С сопением и топотом тройка вырвалась на простор. Вон она, избушка. Не до нее сейчас! Я швырнул пиджак под березу и потащил парней на осарки через кусты напрямую. 13.45. Пришли!

– Да-а. Поработали вы здесь.

Вид развороченных осарков произвел на Праздникова впечатление.

Да и сам я, выйдя к раскопам "с тылу", увидел все это в каком-то неожиданном свете. Десятки тонн выброшенной земли. Ямы раскопов с черной водой на дне. Вытоптанная поверхность.

– Сюда – Я подошел к яме и стал спускаться, пролезая над жердями креплений. Черт возьми, воды в ямах прибыло! Я сбросил с настила ветви и стал снимать жердочки. Показалась постройка. Самый верх. Остальное находилось под водой.

– Как расположены бревна? – спросил Праздников.

Я показал руками, по памяти. Владимир склонился над раскопом. Глаза археолога впились в срезы почвы, цепляясь за слои, что-то прочитывая и выискивая. На несколько минут воцарилась полнейшая тишина. Незаметно я поглядывал на часы. Время шло. Обратно нужно выйти в 14 часов, а лучше бы на пять минут раньше. Ну что же он? Вон как в срезы вцепился – глаза колючие-преколючие. Наконец Владимир поднялся.

– А где шурф?

Я повел их к "кратеру". И здесь вода, в которую уже нападали листья. 14.00. Владимир снова застыл над раскопом. Я выбрался из шурфа. Время, время. Но пусть смотрит. За кустами, на тропинке, при входе на осарки со стороны избушки, виден "знак", установленный нами с Вихревым: тренога с приколоченной дощечкой, к которой привязан промасленный остатками подсолнечного масла лист бумаги с карандашным текстом "Дорогой друг! Ты находишься... история Руси... просим беречь". Вспомнилось лицо размалеванной красотки из автобуса: встопорщенные ноздри и брызги изо рта. Плевать такие хотели на Русь вместе с историей.

Ну что же, ведь уже 14.10. Все? Пошли! Выводы – после.

Мы включили скорость. Теперь я вырвался вперед и мчался, надеясь выиграть хоть минуту. Ноги – как шатуны. Изо всех сил, но медленно, очень медленно мы идем. Часы идут быстрее. Не успеть. Вопрос чести, можно сказать. Быстрей! Под кустом, мимо лужи. По грязи. Быстрей! Здесь посуше. Еще быстрей! Не успеть, ох не успеть. Скоро развилка. По той дороге иногда машины ходят. Вон мотор шумит. Проехала. В другую сторону. Вперед!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю