Текст книги "Миг победы (СИ)"

Автор книги: Валерий Кашпур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Кашпур Валерий Валентинович
Миг победы

Миг победы

В рубке тактического планирования эсминца «Алатырь» вентиляционная система усиленным жужжанием аккомпанировала речи капитана Любимова, вгоняя Александра Котова в сон. «Как вы знаете, наша эскадра успешно преодолела сопротивление предтечей в системе Пура Тирта и вышла к планете Чанди. Усиленные бомбардировки делают своё дело, но полноценной осаде фортов Чанди мешают платформы планетарной защиты. Нашей боевой задачей на сегодняшний день является платформа „Сигма семь“, класса Афродита...»

Афродита вышла из пены морской, нагая, полускрытая плащом рыжих волос. Море, выстроившись барашками волн за её спиной, благоговейно замерло. Едва касаясь девственного песка точёными ножками, она идёт сюда. На её лице безмятежный покой, лишь ветер играет с непослушным локоном на белоснежном лбу. Хрупкая фигура всё ближе, уже чувствуется благоухание божественного тела. Какие же у тебя зелёные глаза! Зеленей маркера горизонта и индикатора состояния полной защиты. "Ай, за что ты меня бьёшь? Я не хотел тебя обидеть!" – Котов мотнул головой, стряхивая сонную одурь, и недоумённо посмотрел в серые глаза своего борт-стрелка Лиды. Она с самым невинным видом убрала локоть с его ушибленного бока, повела глазами в сторону отца-командира. Экипажи штурмовиков, сдерживая смех, предвкушали веселье. В штурмовке долго не живут, молодая кровь бурлила в организмах, ища выхода.

– А сейчас лейтенант Котов повторит задачу своего звена и выскажет соображения по её реализации, – Любимов посмотрел на Котова ласковым взглядом тигра перед вкусной кормёжкой.

– Выдвигаюсь к месту дислокации "Сигма семь" в боевом порядке "сеть". Связываю боем подвижный состав прикрытия платформы. Предполагаю использование предтечами сторожевиков "Тетра" с беспилотными аппаратами огневого контакта. Для противодействия задействую картечные эмиттеры и режим расщепления бластеров, – на ходу импровизировал Котов, припоминая последний бой с тетрами.

– Отлично, Котов. Может, заодно сообщите задачи второго и третьего звена?

– Двойки "когтем десять" подавляют батареи. Тройки "спицей" поражают энергетическую установку. "Алатырь" главным калибром пробивает ослабленные экраны защиты.

– Из лейтенанта Котова выйдет отличный тактический пророк, – Любимов улыбнулся. – Он предсказывает боевые задачи коллегам до того как их озвучит командир. Но его собственная тактика хромает на первой же ловушке.

По рубке прокатились смешки и перешёптывания. Котов услышал, как кто-то за спиной сказал: "Мартовский кот мышей не ловит. Даже сетью". Наверняка это был комзвена троек. У него на прошлой неделе пара салаг с перепугу разнесла буй-глушилку Алатыря, приняв его за торпеду предтечей. Теперь, с подачи Котова, третье звено называли "буеборы" и комзвена спешил поквитаться с обидчиком.

– Виноват, господин капитан, мне с закрытыми глазами лучше боевая задача представляется, отвлёкся, – сказал Котов.

– Тогда в этом есть и моя вина. Я, капитан Любимов, виноват в том, что не научил вас слушать, но я постараюсь это исправить, – с деланным раскаянием пообещал кэп.

"Отлично, увольнительная на "Сивуч" накрылась медным тазом, нет даже не так – броневой сигмой. Ни тебе пива в оранжереях, ни тебе волн в бассейне, ни тебе девчонок на дискотеках. Кэп Люба лютует. Ну, сколько раз можно слушать про сигмы, тетры и дроны? Месяц долбим эту чёртову планету. Все всё давно знают. К чему эти строгости на уставных посиделках?" До самого конца лётной планёрки Котов горевал о своём залёте, не забывая делать сосредоточенное лицо. На Любимова, впрочем, это не произвело никакого впечатления, и из рубки он вышел, одарив на прощание Котова суровым взглядом.

– Не дрейфь, Котофей. Если повезёт, быстро расколошматим сигму. Любу поощрят, и он тебя простит, – пыталась его утешить Лида на пути к стартовым пилонам.

– Ага, как же, расколошматим. Предтечи не крейги, будут сражаться до последнего дрона.

– Вот сравнил. Предтечи – гуманоиды, такие же упрямые, как и земляне.

– Да ты – галактическая расистка.

– А ты – соня. Всю славу проспишь.

– Что да, то да. Мне встряхнуться надо. Давно за гашетками не сидел. Сегодня я стреляю.

– Не выйдет. Это нарушение боевого распорядка.

– Лид, ну не начинай. Ведь сколько раз менялись. Командир всегда должен быть готов к подмене члена экипажа, а ты была лучшим пилотом эскадры, пока не дала по роже штабному полкану.

– Нечего ему было руки распускать. Ты, кстати, от меня плюху за тоже самое получил.

– Осознал. Раскаялся. Теперь питаю чисто командирские чувства. Приказываю занять место пилота.

– Не имеешь права. Люба узнает, и вылетишь из пилотов. Я с тобой меняюсь только потому что жить не могу без штурвала и только тогда, когда ты не спишь на слётках.

– Перестань, я в форме, просто Люба убаюкал полётными мантрами.

– Предтечи убаюкают до смерти.

– Давай ни тебе, ни мне, бросим монетку. Лысый – я стреляю, клубок – ты.

– Ты как маленький со своей сказкой о военном счастье, – Лида с неодобрением смотрела, как Котов достал из кармана скафандра потёртый металлический кругляш. – Да и с чего ты взял, что это монета? Хотя предтечи и гуманоиды, это ещё не значит, что у них есть деньги.

– Все военные суеверные, хоть предтечи, хоть люди. Я её нашёл у сгоревшего трупа врага. Значит, он упустил своё счастье, а я подобрал, – Котов ловко щёлкнул пальцем и кругляш взмыл вверх.

– Радуйся – лысый, – мгновенно выбросив руку, Лида на лету перехватила его.

– Он меня никогда не подводил, такой же как я, болванчик, – Котов торжествующе потёр изображение гуманоидной фигуры на аверсе кругляша.

– Да полно такого добра у космопехов, – Лида вернула Котову его трофей. – Втюхивают дурочкам с "Сивуча" как военные сувениры. Я одним махом десять предтечей побивахом. Вот так вот всадил ему вибронож в печень!

– Врут. Откуда они знают, что у предтечей есть печень? Никто не видел их неповреждёнными. От них остаётся только пепел.

– Я же тебе говорила, что предтечи похожи на нас. Я читала про самовозгорания людей. Они случались в старину.

– В истории человечества при желании можно найти что угодно.

– Иди стрелять, лысый историк человечества, – она мягко подтолкнула Котова к двери стрелка у причального модуля их штурмовика. – Смотри мне, Дракошу не трогай!

– Значит, мою суеверную монету тебе хватать можно, а мне несуеверного Дракошу ни-ни?

– Сравнил. Дракошу мне мама подарила, чтоб он за мной приглядывал.

– Ладно. Нужен мне очень девчачий любимчик.

Лида размахнулась дать затрещину и, спасаясь от её руки, Котов прыгнул к двери. Диафрагма мгновенно раскрылась. Котов, изогнувшись в воздухе, упал в кресло стрелка. Пеленая его тело противоперегрузочным коконом ремней, штурмовик захлопнул фонарь кабины.

– Бе-бе, чик-чик я в домике, Лидка-обидка, – крикнул он по внутренней связи штурмовика.

– Умереть не встать, Санёк, у тебя фотка какой-то рыжей выдры над штурвалом, с "Сивуча", небось, – ехидно ответила Лида, – вздохи-чмоки-поки. – Будешь себя плохо вести, пририсую ей усы и хвост, будет няша-котовяша.

– Ну всё, сержант, вернёмся, я тебя сошлю к технарям на ремонтные фазенды, запаришься смазку в амортизаторах менять.

– Не крути хвостом, Котов, твоя кошка в моих руках.

– Конец связи, – буркнул он и активировал системы кабины.

Из подголовника кресла выдвинулся боевой шлем. Котов любил прикосновение к коже его прохладного пластика, поэтому всегда брил голову. Машину надо чувствовать фибрами души через рецепторы кожи. Он запустил видео панораму шлема. Возникшая перед глазами звёздная бездна, была знакома как свои пять пальцев: бригада линкоров эскадры висит вдалеке, подсвеченная из-за диска Чанди красноватыми лучами Пуры, ближайшие к Алатырю эсминцы ложатся на боевые курсы к чуть заметным на фоне планеты пятнышкам платформ. Котов сделал больше увеличение. Утыканный антеннами всех мастей разведчик укрылся за огромным цилиндром разбитого крейсера предтечей под самым носом у врага, чтобы вынырнуть в нужный момент и засечь позиции космической обороны. Маховик войны деловито раскручивается, готовясь перемолоть жизни и технику.

"Чудесно. Сейчас и мы раздуем наши пукалки. Летать – не сгорать! Стрелять – так сжигать!" – Котов стукнул по носу Дракошу: мягкую игрушку в виде симпатичного красного дракончика. Лида его засунула в решётку воздуховода над панелью управления огнём и Дракоша, высунув мордочку, большими металлическими глазками смотрел на зажигающиеся огоньки боевых комплексов. Ну что, лупоглазик, полетели пылкать огнём?

Подлёт к Сигме семь Лида провела безукоризненно: штурмовик порхал в сложном танце боевого порядка ни на йоту не отклоняясь от предписанных траекторий. В момент открытия заградительного огня Лида верно предугадала вектор концентрации залпа и ушла от коварных разрывов нанопыли крутым виражом. Не всем из звена Котова повезло так как ей. Котов видел, как сигара одного из штурмовиков влетела в серебристую пыль и мгновенно стала бесформенным комком металла. Ещё несколько мгновений он мониторил общую картину боя: на перехват прорвавшимся меж облаков пыли штурмовиков из пузатого бочонка платформы вылетела россыпь стремительных тетраэдров. На фоне тёмного диска Чандры их идеальные грани и плоскости были отчётливо видны. В бой вступили тетры – базовые сторожевики предтечей. Один из них ринулся на штурмовик Котова и ему стало не до наблюдений лидера за боем, пришлось спасать свою шкуру.

Приняв на острие вершины выстрел бластера, тетра развернулась плоскостью вперёд, выпуская шары -дроны. Маломерные бестии открыли хоть и маломощный, но плотный огонь. Защитные экраны штурмовика с трудом отразили колючий шквал лучей. Котов всадил в дроны заряд плазменной картечи, которая смяла половину мелких ублюдков. Уцелевшие выдвинулись вперёд, повреждённые втянулись обратно в тетру. Инженеры, разобрав трофейный сторожевик, пришли к выводу, что дроны собираются на тетрах непосредственно в момент боя. Поврежденные дроны пускаются на переработку. За счёт этого живучесть тетр была велика, от стрелка требовались огромные усилия чтобы перемолоть обновляемый рой.

За десять минут боя Котову удалось основательно проредить дроны, через прорехи в их боевых порядках, бластеры начали плавить корпус тетры. Штурмовик заплатил за повреждения противника высокую цену: правый двигатель получил повреждения и медленно, но верно терял мощность, на носовом орудии накрылся контур расщепителя и эффективность огня по мелким целям серьёзно упала.

– Лидыч, отжимай его в атмосферу, – взмолился Котов, когда символ турели на панели стал стремительно краснеть.

– Как отжимать? С дохлым движком я как корова на льду, – зло крикнула Лида из кабины пилота.

– Повысь концентрацию поля в конвертерах.

– И так на пределе. Может порвать охлаждение.

– У меня расщепитель сдох, не смогу перебить эти хреновы мячи. В атмосфере они сами сгорят. Тетра развернётся, чтобы уменьшить трение, и я дам ему под зад полным пучком.

– Что ж ты за штурвал не сел, если такой умный?

– Потому что ты самая умная умняжка, Лид, честно-честно.

– Держись..

Штурмовик резко бросился в сторону, пресекая попытку тетры уйти к платформе. Котов сделал залп с упреждением по ходу движения противника, тетра резко отвернула в сторону планеты. Корпус корабля мелко завибрировал от работы конвертеров на форсаже.

Совместными усилиями им удалось вынудить тетру войти в атмосферу. Губительный воздух впился в обшивку звёздных бойцов мириадами молекул. Первыми не выдержали дроны, испуганно юркнув в свою альма матер. Тетра раскалился, принимая удар атмосферы широкой частью. Котов осыпал его яростным огнём, но огонь бластеров не наносил особого вреда сторожевику, скользя по его броне под острыми углами. "Дави его сейчас, Лид. Он уже увяз в атмосфере, не уйдёт. Потом будет поздно, бластеры ослабнут в воздухе", – прорычал Котов, перебрасывая в конденсаторы двойной заряд энергии. Штурмовик, вздрогнул как вздыбившаяся лошадь, а потом стремительно рванулся вперёд. Пилот тетры запаниковал, он резко развернулся одной из вершин вниз и начал панически падать на планету, подставляясь под огонь. Этого момента Котов ждал с нетерпением. Залп наконец-то поразил тетру в незащищенную плоскость под прямым углом. По её поверхности пошли трещины, в нескольких местах вздулись бугры, которые затем прорвались фонтанами слепящего пламени. "Всё нам конец, маршевые движки..." – выдохнула Лида, и взрывы в двигательных гондолах прервали её обречённый возглас. Следуя за подбитым тетрой, штурмовик клюнул вниз.

Падение Котов помнил плохо: кабина кружилась в безумном хороводе, лишь изредка замедляясь. По-видимому, Лида пыталась как-то препятствовать стихиям атмосферы, которые терзали штурмовик. Перегрузки безжалостно выдавливали сознание из мозга, размазывая огни панелей в смутные пятна с разноцветными разводами. В краткий миг просветления Котов умудрился отключить огневые системы и разрядить конденсаторы. Они могли сдетонировать при посадке. Шлем выдавал в уши скрежет металла, хрип Лиды, какофонию взрывов. Котов цеплялся мыслями за эти звуки, пытаясь уловить хотя бы один признак благополучного снижения. В какой-то момент наступила полнейшая тишина, окружающий мир поблек и пропал в серой бесконечной пелене, из которой слышалась заунывная считалочка: "Спит дружок мой в белой шубке. Лис, охотник и хитрец, называется.. писец...". Котов окончательно потерял сознание.

Первое, что увидел Котов очнувшись, были глаза Дракоши. Дракончик лежал прямо у него на носу и печально смотрел, словно не веря в то, что Котов всё ещё жив. Осторожно пошевелив рукой, Котов снял его с лица и огляделся. Приборы были полностью мертвы, панель управления треснула, и жидкость экрана запачкала всё вокруг. Фонарь кабины уцелел, но полностью потерял прозрачность из-за отключения системы поляризации. Разгерметизации не произошло и на том спасибо. Преодолевая боль в избитом теле, Котов снял шлем и активировал скафандр. Защитное поле обволокло голову, в лицо ударил лёгкий ветерок кислорода. Сознание сразу прояснилось.

"Прячься, малыш, пойдём искать твою хозяйку", – Котов положил Дракошу в карман и включил оперативную связь: "Лид, ты как? Дракоша по тебе соскучился". Ответом ему была полная тишина. Неужели Лида мертва? Котов потянулся стереть выступивший на лбу пот, но защита мягко остановила руку у лица. Она заметно дрожала. Нащупывая рукоятку сброса фонаря, Котов проклинал себя за позорную слабость. "Да жива она, жива, лежит в несознанке", – уверял он себя, панически дёргая рукоятку. Фонарь отлетел в сторону, Котов рывком сбросил с себя ремни и вскочил с кресла. Самые его худшие предположения оправдались: штурмовик лежал, уткнувшись носом в скалу. Кабина пилота буквально размазалась по её серой поверхности. Лохмотья ремней, густо пропитанные кровавой жижей, зловещей бахромой свисали из смятого фонаря. Котов выбрался из кабины и на негнущихся ногах подошёл к нему, заглянул в рваную пробоину. Размозжённая голова Лиды, запрокинутая под неестественным углом, смотрела на него чудом уцелевшими глазами. Из разорванной артерии на шее струилась кровь, алый ручеёк убегал в скафандр.

"Вот и всё, девочка, осиротел Дракоша, зря ты его не забрала в пилотскую". С трудом сдерживая рвоту, Котов засунул руку внутрь кабины и закрыл Лиде глаза. Перчатка скафандра прошлась по длинным ресницам, навеки соединяя их. "Как часто я мечтал их потрогать, после того как ты заснёшь на моем плече! Но ты всегда была неприступная, только смерть оказалась достойной тебя".

"Бум!" удар за спиной заставил Котова резко отдёрнуть руку и обернуться. Чешуйчатый мяч, подпрыгнув на броне штурмовика, с резким шорохом подкатился к нему. Всемогущие звёзды, дрон предтечей! Котов схватился за кобуру бластера на бедре, пальцы беспомощно скользнули по обломкам крепления. Бластер покоился где-то в недрах кабины. Дрон приподнял пару чешуек и выпустил стержень поражающего элемента. "Сейчас Лидуш, я с тобой встречусь на небесах", – Котов облизал пересохшие губы.

– Следуй за мной, носитель, – прохрипела оперативная связь скафандра.

– Ага, щаазз, только шнурки завяжу, – вкладывая всю душевную боль и ненависть в удар ногой, Котов врезал по дрону.

– Следуй или умрёшь, – дрон быстро откатился в сторону, избегнув тяжелого носка обуви.

На уступ скалы над штурмовиком выкатилось ещё два дрона. Они гулко упали на броню и рассредоточились вокруг Котова. Ничего себе, первый контакт с предтечами! До этого момента человечество сражалось с безмолвным врагом, который, оказывается, неплохо разобрался с языком и радиосвязью землян. Котов посмотрел в тёмный проём кабины стрелка. Знать бы, где там валяется бластер! Можно попытаться прыгнуть и оттуда перебить шустрые мячи.

– Тебе не причинят вреда, носитель, – дрон убрал под чешую свою оружие.

– Да пошли вы, – Котов прыгнул в кабину.

– Носитель, твоё оружие повреждено. Оно не способно причинить мне вред.

– Бабушке своей расскажи, – лихорадочно шаря вокруг кресла, прошипел Котов.

– Ты погибнешь без помощи. Я погибну без твоей помощи. Сотрудничество спасёт нас.

– Вот зараза! – Котов нашёл разбитый бластер. Его батарея продавила фокусирующий канал и теперь бластер годился только для почёсывания спины.

– Мой носитель умирает, – продолжала бубнить связь. – Мне нужен новый носитель, чтобы добраться до форта.

– А мне нужен новый носитель, чтобы добраться до эсминца. Ну и что, одолжишь мне носитель?

– Сейчас у меня нет транспортного средства, чтобы доставить тебя на Алатырь, но в форте я смогу тебе помочь.

Час от часу не легче. Мало того что предтечи овладели человеческой речью и связью, они ещё знают названия кораблей. А Звёздный флот так гордится своим квантовым шифрованием связи. Может действительно, прогуляться с этими мячами? Хуже не будет. Даже если, каким-то образом повезёт справиться с дронами, на планете ему самому не выжить. Воздух Чанди пригоден для дыхания, но атмосферное давление низкое, скафандр продержится пару дней, а потом защитное поле отключится, и кровь в теле закипит. Помощи с Алатыря не будет, ни одному аппарату человечества ещё ни разу не удавалось приземлиться на планету, прорвав оборону. Штурмовик не в счёт, падение на скалу сложно назвать приземлением.

– Хорошо. Ты меня убедил. Куда идти? – неохотно сказал Котов, выбираясь из кабины.

– Следуй за дронами. Мой корабль лежит с другой стороны скалы.

Чувствуя себя больше военнопленным, чем спасателем неведомого предтечи, Котов, окружённый дронами, отправился в дорогу. Пурпурная Пурта закатилась на бледно голубом небосклоне, открывая маленькую, но жаркую Тирту. Над мгновенно разогревшимся камнями появились призрачные лужицы миражей. На каменистом плато лишь изредка встречались валуны, которые ведущий дрон заблаговременно огибал. Котов молчал и внимательно смотрел себе под ноги. Скала давала густую тень, идти в ней было даже приятно, глаза легко находили препятствия. Грунт изобиловал неглубокими расщелинами, не хотелось подвернуть себе ногу.

Подбитый тетра обнаружился внезапно, за очередным выступом скалы. Его закопченный корпус был наполовину погружен в почву, грани утратили свою идеальность, одна вершина была полностью отломана, из дыры сочился слабый дымок. Приблизившись, Котов поразился размерам корабля. Большая посудина! Одно дело смотреть на неё в видео-развёртке шлема и совсем другое находиться рядом. Внезапно тетра заблестел как изломанное зеркало и в нём отразились скалы, пыльные валуны с бредущей меж ними фигуркой человека в окружении дронов. Марево миража сползло со сторожевика только когда Котов подошёл вплотную.

Вблизи материал корпуса походил на белый мрамор с голубоватыми прожилками. Котов не удержался и с удовлетворением похлопал рукой по корпусу враждебной техники. Как ты не крутился, угловёртыш, а ухойдокал я тебя на славу!

Одна из неповрежденных вершин отъехала в сторону, открывая проход. Дрон-путеуказатель вкатился внутрь. Котов посмотрел на Тирту в небе. Лезть в этот склеп совершенно не хотелось.

– Поторопись, мой носитель почти мёртв, – прошелестела ожившая связь.

– Хорошо ему, отмучался, – буркнул Котов, – а у меня ещё всё впереди.

Внутри оказался трап над скопищем волоконных жгутов. Котов ступил на него, чувствую себя первопроходцем. Радуйся, человечество, твой сын вляпался в очередную кашу и ещё неизвестно, как он из неё выберется. Коридоры тетры были узкими и извилистыми. Котов быстро потерял счёт поворотам. Пол постоянно уходил то вверх, то вниз. Часто встречались следы разрушений – в некоторых местах в раскрошенных стенах светились дорожки разноцветных включений. В одном тесном проходе Котову пришлось даже перелазить через завал из разбитых плиток, сорванных с потолка.

Наконец дрон привёл его в зал, практически не тронутый битвой. Небольшие столбики концентрическими кругами окружали массивное возвышение в центре. На нем находился чёрный куб, покрытый обломками рухнувшей сверху панели. Шар подкатился к пьедесталу и застыл. Котов поднялся по пологому пандусу к верхней части куба. В ней было просторное углубление, формой повторяющее контуры человеческого тела. Там в луже крови лежал парень. Самый обыкновенный землянин, насколько мог судить Котов, в покрытых кровью когда-то белых одеждах. Огромная глыба упала ему на грудь и он лежал, беспомощно вытянув конечности. Тонкие черты его лица были искажены болью, кровь пузырилась на губах, пачкая редкую бородку. Густые, чёрные волосы на голове, тем не менее, сохранили идеальную причёску, напоминающую древнюю каску.

– Крепко тебе досталось, враг мой, – сказал Котов.

– Я не повреждён, повреждён мой носитель, – сообщила оперативная связь.

– Ну и где ты?

– Я, то, что ты считаешь волосами.

– Чёрт меня побери, – пробормотал Котов, – заметив, как волосинки на голове умирающего шевельнулись. По ним прокатилась волна движения.

– Я беспомощен без органов чувств носителя и его мозга. Мне нужен новый носитель.

– Что? Ты хочешь, чтобы я натянул тебя себе на голову?

– Ты ведь надеваешь шлем во время полёта.

– Шлем мной не управляет.

– Ты для того и создан, чтобы быть управляемым.

– Что ты несёшь, комок шерсти!

– Мои предки терроформировали Землю специально для разведения носителей.

– Ты лжёшь!

– Египетские пирамиды тебе ничего не напоминают? Человечество ещё долго носило парики в память о своих хозяевах.

Котов умолк, переваривая услышанное. А если предтеча не врёт? Следы их цивилизации датируются десятью миллионами лет. Самая древняя раса галактики! Что же это получается? Человек, является биомашиной, созданной для обслуживания инопланетной расы! Полуавтономный, само воспроизводящийся механизм, немного развился и возомнил себя равный богам, создавшими его.

– Да я лучше сдохну, чем впущу тебя в свое сознание!

– Тогда мы погибнем оба.

– Ну и пусть. Лучше погибнуть, чем жить рабом.

– Помоги мне сознательно и мне не будет нужды тебя порабощать.

– Я смогу вернуться к своим?

– Я уже говорил, что отправлю тебя обратно из форта, как только получу новый носитель.

– Похоже, у меня нет выбора. Что я должен делать?

– Когда я дезактивирую носитель, надень меня.

Котов покосился на индикаторы внешней среды в скафандре. Все показатели были в норме. Можно было отключать защитное поле. Умирающий вздрогнул, забился в конвульсиях. Его кожа сначала покраснела, потом на ней выступили чёрные пятна. Через мгновение всё тело обуглилось. Руки несчастного, сгораемого заживо носителя, схватились за глыбу на груди. Котов видел, как разваливаются пальцы, силясь сдвинут неподъёмный груз. От них оставались жирные полосы сажи на гладкой поверхности глыбы. Котова замутило. Он отвернулся, отключил защитное поле. Его стошнило прямо под ноги. Подлый ублюдок, сжёг человека, как ненужный комбинезон в утилизатор выбросил! Когда Котов смог совладать со спазмами желудка и снова посмотреть на носителя, всё было кончено: полностью истлевший труп неподвижно лежал, словно раздавленная жареная муха. Одежда и волосы совершенно не пострадали от самосгорания плоти. Чёрная копна волос на голове трупа слабо шевелилась, завиваясь в мелкие локоны. Используя их как конечности, предтеча отделился от тела. Надевать себе на голову этого монстра было настоящим безумием. Дроны, зашуршали чешуей, выдвигая оружие. Если не подчиниться предтечи, следующим на прожарку будет он, Котов.

Превозмогая отвращение, Котов подошёл к носителю. Ему стоило большого труда взять предтечу в руки, но он пересилил себя. Этот гад ни за что не вернёт его на "Алатырь", попользует и зажарит, как пить дать. "Ничего, я выкручусь, нет во вселенной таких кренделей, которых бы голодные по жизни штурмовики не схавали". С замиранием сердца он опустил предтечу себе на голову.

Как будто тысячи крохотных иголок царапнули кожу. Холодная волна безразличия накатила и растворила все волнения. Было ощущение, что на голову намоталось липкое полотенце. Котов замер, отстранённо наблюдая, на появившуюся перед ним в пространстве сетку зеленоватых символов. Знания пришли сами по себе. "Открыть карту, найти место падения. Проверить связь. Проложить маршрут к ближайшему форту. Отправить дроны на подзарядку. Подготовить вездеход". Тысячи рук автоматически манипулировали с символами, лишь слабая тень понимания происходящего маячила на периферии восприятия. Время потеряло всякий смысл, всё происходило одновременно без каких либо последовательностей. "Проверить дроны. Отправить маршрут. Подготовить связь. Открыть форт. Кто кем манипулирует, руки символами или символы руками? Столбики пляшут вокруг. Носитель не готов к работе. Работу проложить на подзарядку".

Внезапно Кротов очнулся перед белой стеной зала. Чтобы не упасть от головокружения, упёрся в неё руками. Перед глазами очутилась прорезь, над которой находился смутно знакомый рисунок: лысый гуманоид с распростёртыми руками.

– Ты хорошо поработал, носитель. Я хочу тебя вознаградить, – внутренний голос вывел его из состояния апатии.

– Что тебе нужно, гнида волосатая? – Котов сделал попытку содрать с себя предтечу, но рука не смогла оторваться от стены.

– Ты хочешь от меня освободиться. Я помогу. Система сканирования показывает, что у тебя есть жетон удовольствия. Ими мы награждаем носителей.

– Зачем роботам награды?

– Если хочешь, можешь опустить его в приёмную щель. Произойдёт временное отсоединение меня от твоего тела. Центры удовольствия в мозгу будут простимулированы внешним излучением, ты получишь незабываемое блаженство. Это поможет нашему сотрудничеству. Твой организм лучше адаптируется ко мне после стимуляции.

"Дай мне только от тебя избавиться, мигом растопчу на полу", – мысленно пообещал Котов, доставая из кармана скафандра свой трофейный кругляш. Предтеча не препятствовал ему в этот раз. Кругляш нырнул в стену. Из неё выдвинулась широкая плоскость, которая изогнулась в виде удобного ложа. Голубая дымка возникла у его изголовья, приняла форму шара.

– Ложись в поле головой, – скомандовал внутренний голос. – Оно извлечёт меня и будет временно поддерживать жизнедеятельность.

– Ложусь, ложусь, – Котов покладисто лёг на инопланетную лежанку, вытянулся во весь рост.

Выскочившие из ложа скобы надёжно зафиксировали его тело. Котов дёрнулся что было сил, но лодыжки и руки оказались прикованы к ложу.

– Не пугайся, это необходимая мера, ты собираешься причинить мне вред. Я буду подвешен в электромагнитных волноводах для контроля корабля и не смогу тебя контролировать. В момент наивысшего блаженства ты должен меня видеть, чтобы осознать, кому обязан таким удовольствием.

– Удовольствие? Да я с ума схожу от твоего управления.

– Интерфейс контроля техникой сильно отличается от природы твоего восприятия. Потом мозг приспособится.

– Какое же это сотрудничество? Ты используешь меня как какую-то машину!

– Не понимаю тебя. Разве машинам в награду за работу предоставляют наслаждение?

– Не выкручивайся, ты действуешь против моей воли.

– Я ограничиваю твою волю в малом, чтобы выполнить её в большом: вернуть тебя на Алатырь.

– Волю нельзя делить, я должен собой располагать в каждый момент времени.

– У меня нет времени вникать в особенности твоего мыслеустройства.

– Отпусти меня, ублюдок, – Котов сжал кулаки в бессильной ярости.

Покалывание кожи на голове свидетельствовало, что процесс отделения запустился. Как будто лёгкий ветерок задул в затылок, постепенно усиливаясь и передвигаясь к макушке. В какой-то миг он превратился в шквал, сдирающий кожу с черепа, и, внезапно, прекратился. Ощущение гадкого полотенца на голове исчезло. Котов почувствовал полную свободу от предтечи. Через несколько мгновений он появился в поле зрения: всё та же безукоризненно уложенная копна волос парила, надетая на ком из нитей плазмы. Полупрозрачные жгуты постоянно заплетались в мелкие завихрения, образующие ячеистую структуру. Только существа с телом в виде волокон могли придумать такую технологию. Предтеча пролетел к ступням и застыл там, по-видимому, собираясь наблюдать за процессом получения носителем вселенского счастья. Котов в бессильной ярости сжал кулаки. Внезапно он почувствовал давление на большой палец правой руки. Скосив глаза, он увидел мордочку Дракоши, выглядывающего из кармана скафандра. Металлический глаз игрушки безжалостно впился в кожу острым краем. А что если запустить наследство Лиды в эту сложно заплетённую хрень, на которой так гордо летает предтеча? Весь энергетический запас такой микропористой структуры должен быть сосредоточен в огромной поверхностной энергии. Не отдавая до конца отчёта, что он делает, Котов вытащил Дракошу из кармана. Бросать придётся, используя только запястье, но Котов был неплохим питчером в колледже и хотя лёгкий дракончик не бейсбольный мяч, попасть им в цель на расстоянии пары метров возможно, надо только захотеть. Котов представил себе, что это не подобие энергетического аэрогеля, который поддерживает предтечу в воздухе, а лоснящаяся разрядами харя монстра с чёрной гривой волос. Заставить эту харю скривиться, скукожиться, сдуться стало для него настолько нестерпимым желанием, что Котов даже не заметил, когда бросил игрушку. Дракоша влетел в плазму как бомба в гнездо змей, на мгновение его силуэт расплылся, поглощённый нитями, а затем их ком превратился в сгусток ослепительно яркого света. Перегруженная сетчатка с трудом восприняла вспышку, но в роении плавающих пятен зрения Котов увидел, что тело предтечи вспыхнуло. Он горел как пук старой галактической соломы.

Котов не знал, что будет с ним через мгновение, минуту, час, год. Выживет, ли он? Умрёт прямо здесь и будет лежать как фараон в пирамиде? Или погибнет, скитаясь по пустыням чужой планеты. Всё это было неважно. Его переполняло удовлетворение от краткого мига победы, мига который стоил любых тягот последующей жизни или смерти.