Текст книги "Кулачник 5 (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Я сделал паузу, давая им понять и осознать, о чём я говорю.

– А во-вторых, я хочу, чтобы мы все вместе, когда это закончится, встретились и хорошенечко отметили. Чтобы было не только про бои и спорт, а про то, что мы прошли это вместе.

Они переглянулись.

– Соревноваться с друг другом – это так себе, я это понимаю и тоже не приветствую. Но! – я внимательно посмотрел на пацанов, которым предстояло разделить ринг с друг другом. – Отнеситесь к этому, как к шансу помочь друг другу показать в ринге себя. Вы приехали сюда зарабатывать. Так покажите такой бой, чтобы в следующий раз вам предложили уже совсем другие цифры в контракте!

Я резко вышел из круга и захлопал, подбадривая парней.

– Погнали! – выдохнул Шама.

Показалось или нет, но лица парней посветлели, переставая быть угрюмыми. В глазах заискрились огоньки мотивации. Хотелось донести до них, что, независимо от обстоятельств, у них есть отличный шанс проявить себя перед многомиллионной аудиторией, и не воспользоваться этим шансом будет глупо. И, как мне показалось, я донёс до них эту прописную истину.

Дай бог, как говорится.

– Мужики, выход! – крикнул ассистент.

Двое сокомандников, кому предстояло выйти первыми, переглянулись.

– Парни, удачи. И помните – до гонга вы товарищи. Когда гонг прозвучит – вы воины и соперники, – напутствовал я.

Они кивнули. Руки сцепились в крепком рукопожатии, потом они обнялись по-братски. В их взглядах не было злости – только уважение и теперь ещё и понимание, что таковы правила игры.

– Давай покажем красоту? – спросил один.

– Давай, – ответил второй.

В этот момент с ринга донёсся голос Паши Решалова:

– На ринг приглашается…

Голос ознаменовал начало представления первого боя вечера.

Парни отправились вслед за ассистентом в сторону ринга, готовиться к выходу. Что тут скажешь? Выйти против «чужого» – просто. Ты заряжаешься злостью, делаешь его врагом и идёшь бить. А когда напротив тебя стоит твой товарищ… тогда всё сложнее. Испытать настоящую злость не получается. А без злости в бою трудно показать максимум. Это дано единицам.

Но хотелось верить, что парни сумеют показать себя в полной красе. Как бы то ни было, даже если они оба покажут всё, на что способны, дальше пройдёт только один.

Ну а дальше… если, конечно, мы планируем побеждать, а не проигрывать, в полуфинале снова придётся драться друг с другом. И кого-то с ринга вышибать – ничьи правилами организации не предусмотрены.

Потом снова. Но уже в финале. В конце концов, один всё равно останется, остальные уйдут. Правила на шоу были простые, жёсткие и беспощадные. Ну что делать… такие правила. И если мы подписались участвовать в реалити, эти правила нам следует соблюдать.

Глава 7

Парни вышли в центр ринга и пожали друг другу руки. Для них это была не просто формальность. Так пацаны проявляли знак уважения, что бы дальше ни случилось.

Гонг прозвучал гулко, и начался первый раунд. С самого начала пацаны влетели друг в друга так, будто до боя ненавидели друг друга всем сердцем. Удары шли плотно, точно, каждый пытался перехватить инициативу. Но при этом я чувствовал, что злости нет, есть только честная борьба и спортивный интерес.

В один момент один из них зацепил другого по затылку. Камера могла этого даже не заметить, но я увидел. Как и увидел, как виновник сразу поднял руку – мол, «извини». Второй кивнул, они коснулись кулаками и снова сцепились.

Три раунда работали без передышки. Бескомпромиссная рубка – именно так и можно было назвать этот бой. Никто не давал слабину, и всё равно между ними оставалась тонкая, едва уловимая нить уважения.

Я смотрел и вспоминал девяностые. Артуро Гатти и Микки Уорд. Два друга, которые за пределами ринга вместе пили пиво, смеялись и были близки, как братья. Но в бою оба боксёра рубились так, что арены вставали на уши. Вот и сейчас я видел то же самое – настоящих бойцов, сделанных из правильного теста.

Гонг закончил последний обмен. Оба пацана тяжело дышали, но в глазах у них горел огонь. Они снова пожали руки и обнялись – и это, чёрт возьми, выглядело сильно! Да какой там выглядело – это и было сильно по факту и сути!

В центр шагнул Паша Решалов, поднял микрофон и заорал, что есть мочи:

– Вот это бой! Дайте шума нашим парням, которые показали настоящую рубку!

Аплодировали все. Организаторы, которые обычно держались холодными и сосредоточенными, попросту взорвались овациями! Камеры заметались, ловя довольные лица.

– Этот бой достоин того, чтобы войти во все шорты и хайлайты, – Лёша подхватил брата. – Именно ради таких поединков мы делаем это шоу!

Раздалась вторая порция аплодисментов. Я гордился за парней, что они смогли перебороть волнение и показали себя во всей красе. Тут любые похвалы были бы недостаточными. Но пацаны действительно закатили рубку. И это был не дворовой размен, а выверенная работа профессионалов. Любо-дорого смотреть.

Решалов сделал паузу, и я почувствовал, как все замерли в ожидании.

– А самое главное, – продолжил Лёша, улыбаясь. – От лица руководства лиги каждому бойцу назначается бонус. По триста тысяч рублей! Вы – настоящие мужчины и пример для тех, кто будет заходить в ринг! Благодаря вам наша индустрия развивается!

Парни в ринге тяжело дышали, пот катился по лицам, но глаза у них сияли так, что не нужны были никакие слова.

Однако настало время объявить победителя. Парни подошли к рефери, и Решалов начал объявлять результат.

– По результатам трёх раундов этой напряжённой схватки у судей возникли расхождения. Раздельным решением судей… – возникла напряжённая пауза. – Победу одерживает и становится первым полуфиналистом шоу V-fight… Анатолий Матадор!

Толя победно вскинул руки. Обнял сегодняшнего соперника и завтрашнего товарища. Победу он заслужил, да. Я тоже, как судья, не сразу определил победителя, но поскольку ничьи в четвертьфинале быть не могло, то мой неофициальный счёт тоже ушёл в сторону Толика. Сегодня на ринге он был лучше.

Второй пацан, Гена Печень, так и не смог оправдать своё прозвище и за весь бой ни разу не попал точно по печени. Но ничего, учитывая, какой бой они показали, учитывая, что они взяли бонус – всё у этого пацана впереди. И победы, и куда более интересные контракты.

Я поднялся в ринг, чтобы тоже поздравить парней.

– Красавцы, пацаны.

Обнял обоих за плечи и поднял их руки вверх, как настоящих победителей. Сегодня на ринге был тот уникальный случай, когда проигравших попросту не было.

Толя и Гена переглянулись и улыбнулись друг другу. Потом, ещё задыхаясь, не успев восстановить дыхание, обнялись.

– После шоу встретиться надо, – сказал Толя.

– Обязательно, – ответил Гена.

– Тут нет проигравших. Пацаны, ещё раз от всей души – поздравляю!

Я спускался с ринга с таким ощущением, будто сам провёл бой. Надо, конечно, поосторожнее с эмоциями. А то, переживая за парней, сам сгорю ещё до выхода на ринг. Но следующий бой, который был на очереди, попросту не оставлял шансов успокоиться.

Следующим боем была схватка Шамиля против Феномена.

Я смотрел на Шаму. Всё это время он держался чуть в стороне, будто нарочно экономил энергию. Внешне он был спокойным, даже уверенным. Но я видел, как у него ходили скулы, как он время от времени сжимал кулаки и отпускал, словно пытался сбросить внутренний жар. Он прекрасно понимал, кто у него соперник, и что на ринге будет ой как непросто.

Феномен не был простым бойцом хотя бы просто потому, что международник по тайскому боксу – это уже уровень, до которого многим хорошим бойцам, как до Парижа в одной известной позе. Но сила Феномена была не только в физике, но и в умении давить психологически. Он всегда выглядел так, будто всё уже решено, будто его победа в принципе неизбежна.

И Шама это знал.

Он разминался тщательно – растягивался, прыгал на месте, пробивал короткие серии в воздухе.

Когда первый поединок завершился, а до второго было около получаса (рефери нужен был перерыв, ринг следовало оттереть от крови и воды), я подошёл к Шаме, чтобы его поддержать.

– Всё нормально, брат, – подбодрил его я.

Он кивнул, не глядя на меня, будто боялся, что если сейчас встретит мой взгляд, то растеряет настрой.

Я понимал его. За его спокойной маской скрывался тот самый огонь, который я видел на турнире в Москве. Теперь для Шамы этот бой мог стать или трамплином, или приговором.

Выиграй такого медийного и сильного бойца – и тебе открыта дорога в главные бои любых турниров по кулачным боям. А проиграй… и дорогу придётся начинать заново.

Шама закончил разминку, сел на скамью и начал тереть ладонями колени. Взгляд был сосредоточенный, но я видел, что внутри его точит сомнение.

Я присел рядом, положил ладонь ему на плечо.

– Шама, слушай меня внимательно. Я понимаю, кто напротив тебя. Он опытный, у него есть нокаутирующая мощь. Но запомни, брат, в ринге дерутся не регалии. В ринге – обычные люди. Это голые кулаки, брат. У каждого есть шанс.

Шама повернулся ко мне.

– Думаешь, есть шанс? – спросил он.

– Шанс есть всегда, – заверил я. – Даже если тебе никто его не даёт. Ты сам показывал мне то видео, где мастер спорта международного класса упал от обычного колхозника. Помнишь?

Он кивнул.

– Так вот, – продолжил я. – Почему бы тебе не сделать то же самое? Выйти и показать, что ты можешь?

Шама молчал, а я продолжил подкидывать дрова в топку его мотивации.

– Вспомни Али, когда он выходил против Джорджа Формана, брат? Вспомни, как Величайший вытирал спиной канаты, а потом – бам! Один точный удар и Форман на полу! А знаешь почему? Потому что, пропуская тяжёлые удары, он продолжал в себя верить!

Шама глубоко вдохнул, будто впитывая слова, но потом медленно покачал головой.

– Ну Али – это Али. А я не Али.

Я усмехнулся и сжал его плечо.

– Али тоже когда-то был «просто Али». Пока не вышел и не сделал невозможное.

В глазах Шамы вдруг мелькнула искра. Я понял, что слова попали в цель. Наклонился ближе, чтобы он слышал только меня.

– Шама, вспомни Бастера Дугласа. Когда он нокаутировал Майка Тайсона. Все тогда считали его мясом для статистики, проходным мешком. Ставки против него принимали один к сорока. Никто не верил. А он вышел, поверил в себя сам и победил! Надрал зад самому опасному сукиному сыну на земле!

Я ткнул пальцем в его грудь.

– Вот и ты так. Если ты сам в себя не поверишь – никто этого за тебя не сделает. Никто, понял?

Шама сжал кулаки, в его глазах уже не было той же тени сомнения, что минуту назад.

– Я не знаю, что смогу ему противопоставить, – в сердцах признался он. – Мы бойцы разного класса.

Я знал, что Шама задаст этот вопрос. И как тренеру, под началом которого множество пацанов выигрывали свои бои за счёт правильно подобранной тактики, мне было что сказать.

– Ты же дагестанец, брат. У тебя борьба на уровне. Не дай ему дышать. Забери клинч, вцепись в него как пиявка, измотай. Пусть он почувствует, что это не танцы в стойке, а грязный бой.

Шама нахмурился, впитывая слова.

– Он ударник. У него все преимущества только если бой пойдёт по его правилам. Если ты будешь стоять перед ним или попытаешься боксировать – он разобьёт тебя на дистанции. Просто разберёт! Но если ты навяжешь ему свои правила, если заставишь его играть в твою игру – то шанс у тебя есть. Настоящий.

Я видел, как в глазах Шамы что-то щёлкнуло. Сомнение ушло, на его место пришла уверенность. Он начал верить в себя. А когда боец верит – это половина победы.

Я не заметил, как за эмоциональной накачкой прошло оставшееся до боя время.

– Выход, Шамиль! Готовься! – сказал ассистент.

Шама поднялся со скамьи. Лицо у него было напряжённым, но уже другим – не испуганным, а скорее заряженным. Он протянул мне руку, мы стукнули кулаками. Его рука дрожала от нетерпения.

– Спасибо, брат, – шепнул он. – За то, что помог голову на место поставить.

– Иди и делай своё, – ответил я. – Всё у тебя для победы есть.

Шама глубоко вдохнул, хлопнул себя ладонями по щекам, приводя себя в боевую готовность.

– Ну, погнали! – выдохнул он.

Я отвесил ему лёгкий подзатыльник, провожая в сторону ринга. Если на первом бою Гены и Толи я не стал секундировать никого из пацанов, то здесь собрался стоять в углу.

– На ринг приглашается… – послышался голос одного из Решаловых. – Ш-ш-шамиль!

Шама шёл уверенно, заряженный на победу. Я, прихватив полотенце и воду, пошёл следом.

– Не остывай, – подсказал я Шаме, видя, что тот перестал разминаться.

– А теперь поприветствуйте одного из фаворитов нашего шоу! – Паша начал представление соперника.

Феномен вышел из-за кулис медленно, с тем самым выражением лица, будто он уже всё решил. Можно было по-разному относиться к такой подаче, но она работала и в какой-то мере ставила в ступор.

Улыбка расползлась по губам Феномена. Он напоминал зверя, которому осталось только добраться до добычи. Взгляд сразу же нашёл Шаму. Смотрел он так, как кошка смотрит на птицу в клетке.

Но Шама не отвёл глаз. Я видел, что он не уступит в психологии. И это было правильно.

Феномен забрался на ринг, одним движением перемахнув через канаты. И… сделал то, что от него ждали. Он поднял руку и показал два пальца, давая понять, что завершение боя придётся на второй раунд.

Я наклонился к Шаме.

– Не ведись. Слышишь? – зашептал я. – Он пытается забраться тебе в голову. Ты начнёшь думать про его второй раунд, начнёшь делать всё, чтобы это не случилось… И именно так ошибёшься.

Шама кивнул, но я видел, как он напрягся, уже прокручивая «прогноз» Феномена в мыслях.

– Это распространённый приём, – продолжил я. – Так делал Конор, когда выходил против Жозе Альдо. Он столько раз повторял, что уложит его в первом раунде, что Альдо сам открылся, полетел вперёд. И что думаешь? Всё закончилось за тринадцать секунд… Шама!

Я вырвал Шамиля из оцепенения.

– Пусть играет в игры. У тебя свой план. Иди и выполняй его.

Шама кивнул ещё раз, и я почувствовал, что мои слова дошли по адресу. В его глазах снова загорелся тот самый огонь, который я жаждал увидеть.

– Бойцы в центр! – скомандовал рефери.

Шама и Феномен встали по разные стороны от судьи, слева и справа.

Феномен, как всегда, был в очках, которые не спешил снимать. Ноги расставил широко, уверенно, будто ринг принадлежал только ему. Он возвышался над Шамой примерно на полголовы, но тот и не думал пасовать. Стоял ровно, плечи расправлены, смотрит в глаза сопернику.

Рефери начал читать стандартные правила:

– Боксируем честно, удары ниже пояса запрещены, слушаем мои команды…

Но я видел, что Шама его почти не слышал. Он пытался поймать глаза Феномена. А глаза были скрыты за тёмным стеклом.

И вдруг Шама одним резким движением сорвал с Феномена очки и бросил их на канаты.

– Смотри мне в глаза! – крикнул он.

Я видел, что Феномен такого явно не ожидал. На секунду он застыл, но потом губы растянулись в ехидной улыбке. Он отступил на полшага, снова поднял два пальца.

– Боец, ещё раз выкинешь нечто подобное – и сниму балл, – строго предупредил рефери. – По углам! Угловые покиньте ринг!

Шама и Феномен разошлись каждый в свой угол.

Гонг ударил, и Шама бросился вперёд, будто его держали на цепи и только что отпустили. Он пошёл отчаянно, смело, не щадя себя. Первые обмены выглядели достойно. Шама рубился честно, смело, кулаки свистели, попадания тоже были.

Но я видел другое. Шама не прислушался к моим словам. Вместо того чтобы вязать соперника, забирать клинч и ломать его на ближней дистанции, Шама пытался перерубить Феномена в стойке. А в стойке его шансы были равны одному – случайно попасть.

Феномен двигался по-другому. Хладнокровно. Он видел каждый удар, читал их заранее, как открытую книгу. Его стопы смещались на полшага, и Шама раз за разом промахивался.

Самое неприятное было то, что Феномен специально давал Шаме вымахаться. Он не спешил контратаковать, не включал мощь, а позволял ему бить, заставляя выглядеть сильным и поверить в себя.

Я понимал, что потом, когда Шама выдохнется, Феномен включится и выставит его идиотом.

Я сжал кулаки у края ринга, наблюдая за тем, как Шама наращивает темп.

– Не ведись, Шама… не ведись… – заорал я.

Но он уже влетал в очередную атаку, не замечая, что ситуация начинает ускользать у него из-под контроля…

– Работай! Вяжи его! Не лезь так!

Увы, Шамиль меня не слышал. Я видел в его глазах ярость, ту самую, что буквально сжигала изнутри. Ему было важно не только ударить Феномена – он хотел доказать самому себе, что не боится и способен биться на равных с соперником такого калибра.

Я слишком хорошо знал это чувство. Бывало, сам летел в такие атаки с открытым забралом и платил за это дорого. Против простых соперников это срабатывало. Но против таких, как Феномен, – никогда.

Секунд за двадцать до конца боя произошло то, что я боялся.

Феномен резко изменился. Исчезла ленивость, исчезла игра. Он включил холодную мощь. Начал выбрасывать удары – разовые, но такие тяжёлые, что каждый мог запросто снести голову с плеч.

Шама пытался защищаться, но защита трещала по швам.

И самое мерзкое – Феномен делал это с демонстративной лёгкостью. Несколько раз он намеренно опустил руки, открыл корпус, будто показывая: «Ты мне не представляешь никакой угрозы. Я могу позволить себе играть с тобой».

Я понимал, что он делает шоу, но для меня это была самая настоящая пытка. Я видел, как Шама угодил в ловушку более опытного соперника.

Гонг завершил первый раунд, и Шама вернулся в угол, весь на взводе. Лицо красное, дыхание рваное, кулаки сжаты до побелевших костяшек. Он даже не сел, продолжил ходить взад-вперёд, как зверь в клетке.

– Сядь, – велел я, схватил его за плечи и усадил на табурет. – Дыши, не зажимайся! У тебя ещё два раунда впереди, а ты уже лёгкие выплёвываешь!

Шама попытался вырваться, но я плеснул ему в лицо водой, и он замер на секунду, моргая и приходя в себя.

– Ты чё творишь⁈ – рявкнул я. – Он же тебя разобьёт!

Шама выдохнул, посмотрел на меня снизу вверх.

– Ничего. Тогда я упаду как настоящий мужчина. Но буду стоять до конца.

Я наклонился ближе, почти нос к носу, чувствуя, как из него так и прёт адреналин.

– Шамиль, никто не сомневается в твоём мужском. Никто. Но если ты так и пойдёшь – ты сам подаришь ему второй раунд, как он и обещал. Ты сюда ехал, чтобы падать во втором? Чтобы исполнить его прогноз? А ты сейчас именно это и делаешь!

Он сжал губы, молчал, но глаза горели упрямством.

– Возьми себя в руки. Начинай делать то, что мы обговаривали. Мне не нужен герой, который рухнет красиво. Мне нужен боец, который сломает Феномена. Ты понял меня? – процедил я.

Шама упрямился, но слушал.

– Десять секунд до конца перерыва, – подсказал рефери.

Я кивнул, не оборачиваясь.

– Смотри, – продолжил я. – Заходи в клинч с ударом. Бросаешь джеб, а потом бросайся вперёд, как будто делаешь проход в ноги. Сразу вяжи его. Ломай его там, понял?

– Понял…

– Тогда возьми себя в руки и надери ему зад!

– Время! – послышался голос рефери.

Я вылез за пределы ринга. Шамиль встал с табурета и размял шею, готовясь ко второму раунду.

Гонг оповестил о продолжении боя.

– Файт! – рявкнул рефери.

Шама бросился навстречу Феномену. Тот ждал очередной яростной атаки, а вместо этого получил хитрый вход. Шама обозначил удар, шагнул глубже и мгновенно сомкнул руки, забрав клинч.

– Ломай, брат! – крикнул я, ударяя ладонью по канвасу ринга.

И Шама начал работать. Как бультерьер, вцепился, оттеснил Феномена к канатам, прижал грудью в угол, не давая тому сделать и шагу назад. Полетели короткие удары – в корпус, в голову. Удары были не чистые, не выверенные, но зато они были вязкие и неприятные для соперника, выматывающие.

Феномен попробовал освободиться, качнул корпусом, но Шама не отпускал.

Я видел, как у Феномена на лице впервые мелькнуло раздражение. Он попытался апеллировать к рефери, развёл руки, показывая, что он не хочет клинч и это соперник его держит. Но зря – Шама тотчас отработал плотно комбинацию корпус-голова.

Я понимал, что у Феномена есть функционалка, но не бесконечная. Ему не нравилось, когда бой идёт не по его правилам.

Тактика начинала срабатывать. И у меня впервые за весь бой мелькнула надежда. Я осознавал, что как только Феномен начнёт выдыхаться, как только поймёт, что не может навязать свою игру, тогда бой пойдёт в другое русло.

Шама вцепился в Феномена и короткими ударами атаковал его корпус, выматывал. Я увидел щель в защите Феномена. Секунда… Феномен потерял равновесие.

– Сейчас! – крикнул я, едва не запрыгивая в ринг. – Бей, Шама, мочи!

Шама атаковал, но удар получился смазанный, он не дожал. У Шамиля тоже начала проседать функционалка, слишком много сил он отдал в первом раунде… Вместо решающего рывка он упустил момент. Момент ушёл, как вода сквозь пальцы.

Феномен перехватил инициативу. В клинче он ударил резко, локтем, коротко и точно. Это был запрещённый удар, но этот сукин сын слишком хорошо знал своё дело и подобрал момент, когда рефери ничего не видел.

Хруст был слышен даже с моего угла.

Шама отшатнулся, инстинктивно коснувшись лица. Нос у него уже не был носом. Он превратился в месиво – кровь, кость, хрящи.

– Нарушение! – выпалил я.

Рефери тут же шагнул вперёд, развёл бойцов руками и показал паузу. Подозвал врача.

Шама стоял, тяжело дыша. Кровь струйкой бежала по губам, он упрямо стирал её рукой, но взгляд у него оставался твёрдым.

Я просунулся через канаты, опираясь на канвас.

– Шама, слушай. У тебя сломан нос. Главное – не вздумай высмаркиваться. Понял?

Он сплюнул кровь, глянул на меня снизу вверх.

– Не выбрасывай полотенце.

– Я разберусь.

Врач наконец подошёл и начал щупать ему лицо. По идее, он обязан был останавливать бой. Но, видимо, или шоу требовало зрелища, или сам Шама так уверенно стоял, что медик замялся.

– Готов продолжать? – спросил врач.

Шама кивнул безо всяких колебаний. Мне показалось, что если бы ему сейчас оторвало ногу, то его решение бы не изменилось.

– Продолжаем, – бросил врач.

Рефери кивнул, дождался, когда врач покинет ринг, проконтролировал, что оба бойца стоят по углам. Показал «время» хронометристу и указал в центр ринга.

– Файт!

Феномен изменился. Теперь его движения стали расчётливыми и точными. Он решил показать, кто хозяин ринга.

Шама пытался держать стойку, но сил уходило всё больше. Его дыхание было рваным из-за травмы носа, руки тяжелели и то и дело опускались. Он отступал, шаг за шагом, и в конце концов оказался в углу.

Феномен бил методично. Не спеша, не суетясь, как будто проверял прочность Шамы, ища слабое место. Удары шли в корпус, в голову, снова в корпус. Шама держался, но отвечать уже не мог.

Я сжал полотенце в руке. Внутри всё кричало: «Бросай!» Да, будет плохо, если Феномен второй раз подряд выиграет отказом угла, но иногда задача секунданта – спасти бойца от самого себя. От его чрезмерной храбрости.

– Держись, брат! – крикнул я, но сам уже готовился метнуть полотенце.

И тут Феномен пробил по корпусу так, что звук удара был похож на глухой хлопок. Шама согнулся и присел на одно колено.

Рефери начал отсчёт:

– Раз! Два! Три!..

Я поднял руку, готовый метнуть полотенце. Шама был в тяжёлом состоянии – нос в крови и месиве, дыхание сбилось, руки опущены. Видно было, что он не сдался и хотел продолжать, но именно это и пугало. Такая храбрость могла сломать его окончательно.

Я знал, что нос потом могут и не собрать. Но куда важнее было то, что мой товарищ мог сломаться психологически.

Внутри я принял решение. Если он попытается подняться, а рефери позволит ему продолжить – я сам кину полотенце. Пусть лучше кричат о «сдаче угла», чем я увижу, как парень калечит себя ради зрелища.

Рефери считал:

– Пять!.. Шесть!.. Семь!..

Шама зашевелился, поставил ладонь на настил, потом вторую. Я видел, как он дрожал всем телом, но всё равно упёрся ногой и начал подниматься. Качнувшись, ударил кулаком по настилу ринга.

– Виу, это Махачкала! – выкрикнул он и на счёт «восемь» встал на ноги.

Но тут же рефери вскинул руки и замахал, останавливая схватку.

– Всё! Стоп бой!

Он принял решение остановить поединок, спасая Шаму от того, что неминуемо привело бы к жёсткому нокауту.

Я выдохнул, сжал полотенце в руке и понял, что секунды назад был готов сделать то же самое. Иногда настоящая победа – это суметь встать… И Шама её одержал.

Но Шама взорвался.

– Нет! Дай продолжать! – закричал он, пытаясь вырваться из рук судьи.

Его лицо было в крови, нос превратился в кашу, но глаза горели упрямством. Он бил себя в грудь, показывал, что готов снова идти в драку.

Я прекрасно понимал его. Он не хотел сдаваться. Не хотел, чтобы кто-то подумал, будто он слабак. Но я понимал и другое – это могло его погубить. Для зрителей это было шоу, для нас – жизнь и здоровье.

Феномен же повёл себя, как всегда, по-своему. Он не подошёл к Шаме, не протянул руку, не сказал ни слова уважения. Не-а. Он встал в центре ринга, поднял руки, как будто только что выиграл чемпионат мира. Потом показал в камеру какой-то жест – два пальца, напоминающие его «прогноз».

Я смотрел на него и сжимал кулаки. Уважения к сопернику у него не было ни капли. Для него это был не человек, а кусок мяса.

Я выскочил на ринг. Шама стоял, качаясь, кровь струилась по подбородку, руки были всё ещё сжаты в кулаки, будто он ждал атаки. Я подхватил его, чтобы он не рухнул, и усадил на табурет.

– Я пытался, – прохрипел он, глядя на меня сквозь кровавую маску.

– Всё в порядке, брат. Ты сделал всё, что мог. И больше того, – заверил я.

К Шамилю тут же подбежал врач.

– По-хорошему, надо ехать в больницу, – он медленно покачал головой. – Нос придётся поправлять.

Перед тем как его увели, Шама снова посмотрел на меня.

– Спасибо, – сказал он. – Я рассчитываю, что ты надерёшь зад этому уроду.

Я сжал его ладонь.

– Обязательно, брат.