Текст книги "Кулачник 4 (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Точно? – уточнил я.

– Ты, похоже, больше знаешь про «наши старые дела», чем говоришь. Ну или чем знаю я, – сказал он. – Говори, если кого-то ещё раскопал? По матери я точно один. Крёстных не было, мать в это не верила. По отцу… никто ко мне «роднёй» до тебя не приходил.

И где девочка? Куда её «дели»? Дом ребёнка? Усыновили другие родители?

– Понял, – сказал я вслух. – Вопрос снят. Я тоже никого не нашёл.

Мы смотрели друг на друга пару секунд. Чай остывал.

– Ладно, – сказал он, меняя тему. – Возвращаемся к текущему. Времени мало.

– Согласен, – кивнул я.

– Но прежде… столько всего навалилось, блин… да погоди.

Саня ненадолго вышел и вернулся с бутылкой водки и двумя стопками.

– По рюмке за новое знакомство? – сказал он.

– Я за рулём, – я медленно покачал головой.

– Когда один пьёшь – это вообще-то к алкоголизму, – младший Козлов чуть усмехнулся. – Но разреши сегодня сделать исключение. Последние дни у меня сплошные нервы.

– Не вопрос, – заверил я. – Но прежде чем мы вернёмся к нашим баранам, у меня к тебе вопрос.

– Спрашивай, – он налил себе ровно на дно, поставил пустую стопку рядом.

– Как так вышло, что баба Тома в таком состоянии жила? – прямо спросил я.

Саша гулко выдохнул, опрокинул рюмку, не морщась, и налил ещё, но оставил рюмку нетронутой.

– Моя вина, – признался он. – Служил. Деньги отправлял регулярно. Думал, доходят. Но…

Саня стиснул челюсть.

– Сосед нижний у неё все деньги забирал. А она… каждый раз, как звонил, говорила: «Всё хорошо, Сашенька».

– Почему не заезжал сам? – спросил я.

– Был в другом регионе, – коротко. – Ротации, командировки… это же служба. Потом уже в Москву когда вызвали, и здесь не сразу мог сорваться. Думал, она под контролем. Сказал же… моя вина.

Он на секунду опустил взгляд на стол. Снова взял рюмку, задумался, но пить всё-таки не стал.

– Не грызи себя, – сказал я. – Бывает.

– Эх… – шепнул он. – Очень надеюсь, что всё изменю, когда всё это дерьмо закончится.

Он поднял глаза и внимательно на меня посмотрел, как бы давая понять, что ответил на вопрос.

– Я так понимаю, ты уже в курсе, что меня объявили в розыск? – спросил младший Козлов.

– Правильно понимаешь, – я не стал отрицать. – Откуда у тебя такая принципиальность?

– В смысле? – Саня приподнял бровь.

– В прямом. Ты рискуешь всем: службой, свободой, той же бабой Томой… ради чего? Посадить людей, с которыми, на первый взгляд, у тебя личных счётов нет. Или есть… но ты молчишь. Почему так упёрся?

Мне надо было выяснить его позицию по отношению к Витьке.

– Уверен, что хочешь это знать? – спросил Саша.

– Я бы не спрашивал, если бы не хотел, – ответил я.

Он вдруг встал, подошёл к окну и отодвинул занавеску на сантиметр, глянув во двор. Потом вернулся и попросил меня перевести телефон в авиарежим.

– Тут личное, – неожиданно сказал Саня.

Я сразу напрягся, превратившись во внимание.

– Ты глубоко нарыл, ища моего отца, но я нарыл ещё глубже. Короче…

И Саня рассказал, что в детском доме у его матери и меня был ещё один друг, с которым они были не разлей вода с самого начала.

– После выпуска держались вместе. Потом этот третий ушёл в криминал.

Саня рассказывал историю, которую я знал наизусть, потому что это была… моя история.

– Начал тянуть их к себе. «Помоги оформить счёт», «пару переводов пропусти», «ничего страшного», – продолжал он. – Отец был резко против, а мама по старой дружбе пару раз подставила плечо. Счета открывались на неё.

Саня помолчал, видимо подбирая слова. Я его не торопил. Мне было интересно узнать, как именно Светка рассказала ему ту историю.

– Сам знаешь, что такая хрень не доводит до хорошего. Отец с ним из-за этих денег разругался в клочья. Последний разговор… – Саня запнулся. – Короче, этот урод завалил моего отца. Хотел и мать завалить, но отец отдал жизнь, чтобы нас спасти.

– Это тебе Светлана рассказала?

– Сам узнал… нашёл у мамы письмо с угрозами. Потом начал копать. Счета на неё «висели» ещё месяц после убийства папы, а потом мама передала всё ему, чтобы он оставил нас в покое…

– Фамилия третьего? – спросил я, хотя и так знал ответ.

– Виктор Козлов, – процедил Саня. – Тот самый. Хозяин той лиги, где ты дерёшься…

Я молчал. Саня весь покраснел, наконец опрокинул вторую рюмку, закусил рулетом.

– Ненавижу суку… – он стиснул кулаки так, что раздался хруст костяшек. – Я сделаю всё, чтобы остаток своих дней он гнил на строгом режиме. Даже если мне это будет стоить службы, свободы… да и жизни тоже.

Всё встало на свои места окончательно.

– Как понимаю, тебя попросили дело «замять»? – уточнил я.

– Правильно понимаешь. Я отказался, а в ответ получил сначала служебную проверку, а потом… суп с котом. Я не буду продавать память отца и не прощу этому уроду его смерть и тяжёлую жизнь мамы.

– И давно ты в курсе?

– С 98-го года, чтобы ты понимал… честно, Сань, я ради этого и на службу пошёл. Понимал, что только так смогу до Козлова добраться…

Саня осёкся, а потом посмотрел на меня несколько секунд, будто оценивая – стоит ли открываться до конца. Наконец сунул руку под матрас раскладушки и вытащил папку с какими-то документами.

– Вот здесь, – он похлопал ладонью по папке. – Материала столько, что хватит на пожизненное. Фиктивные тендеры, обнал, «благотворительность», охранные фирмы. Любая нитка тянется в одно место. У него длинные руки, но и длинные следы. Я его не отпущу.

Я мысленно восхитился хваткой младшего Козлова. Он вцепился в Витьку бульдогом и не собирался отступать.

Саня вернул мне телефон, давая понять, что закончил.

– Как связываемся? – спросил я.

– Я выйду на связь сам, – ответил он.

Саша протянул мне руку. Я пожал крепко – сегодня этот человек открылся для меня с лучшей стороны.

– Спасибо, что пришёл, – сказал Саша.

Мы вышли в коридор. Он остановился у дверного косяка, прислушался… привычка, наверное, быть настороже.

– Вы уже? Может, по кусочку пирожка? Я с повидлом решила испечь, – старуха выглянула из кухни, откуда действительно шёл запах выпечки.

– В другой раз, – улыбнулся я. – Спасибо за чай.

– Ну, слава Богу, что хорошо, – она улыбнулась в ответ, но тревога в глазах осталась. – Ты заходи ещё.

– Обязательно.

– Береги себя, Сашенька, – вздохнула баба Тома.

– И вы себя берегите, – ответил я.

Я вышел на лестницу, прикрыл дверь за собой. На первом этаже задержался у почтовых ящиков и выглянул в окно. Осторожность мне тоже не помешает. Убедившись, что на улице никого, я вышел из подъезда.

«Кабан» стоял, как я его оставил. Сев в машину, я закрыл дверь, включил зажигание, но не тронулся сразу. Прокрутил в голове прошедший с младшим Козловым разговор. Чувство было такое, будто пазлы складываются – не до конца, но уже читается картинка.

Телефон мигнул. На экране всплыла целая грядка уведомлений из двенадцати пропущенных звонков. Шесть от Игната, от Марика ещё три, остальные были от ребят из зала. Я пролистал список, не открывая мессенджеры. Перезванивать не стал.

Так и остался сидеть с включённым зажиганием… поймав себя на том, что смотрю не на дорогу, а на рюмку, которой нет.

В голове крутились фразы Козлова. Он был убеждён, что я прежний был его отцом. Как ему сказать, что это не так? Что я не его отец, а в тот злополучный вечер я не умер, а переместился в 2025-й целым и невредимым.

Никак.

Нельзя, хоть тресни. Хотя от осознания всего этого у меня буквально всё кипело внутри. Но мне ничего не оставалось, кроме как следовать легенде «троюродной родни». Вести параллельно две линии – его официальную версию и мою правду до тех пор, пока факты не сложатся сами. Рано или поздно мне придётся раскрыть карты, но не под прессом розыска и не в квартире у бабы Томы. И так, чтобы не выдавать себя.

Я наконец собрался в кучу, поставил передачу в «D» и поехал.

– Ладно, – сказал я себе вслух. – Жду его звонка.

* * *

В зале ребята всё ещё отмечали торжество. Играла музыка, шарики летали под потолком, а на столах с одноразовой посудой лежала пицца. Хотелось верить, что праздник удался.

– Мы уже думали в полицию звонить! – заорал Марик, перехватывая меня у входа. – Пропал капитан корабля!

– Ну, главное, что всё-таки пришёл, – вставил Игнат, подходя ближе. – Жив?

– Жив, – я коротко пожал плечами. – Дела с головой забрали. Вы извините, что так вышло, сам не рад.

– Да брось ты! Дела – это хорошо, – рядом вырос Виталя, притащив с собой тарелку с куском пиццы. – Давай за стол, Саш!

Я не стал отказываться, хотя кусок, признаться, не лез в рот. Внутри после разговора с младшим Козловым зудела мысль о дочери Светки. От неё не получалось избавиться.

Я подался к Игнату.

– Игнат, на минуту, – шепнул я.

Мы отошли к тренерской, и я закрыл за собой дверь.

– Чего случилось, Сань?

– Мне надо информацию о человеке найти. У тебя есть знакомые?

– Что за человек? – уточнил Игнат, давая понять, что готов выслушать мою просьбу.

ХОРОШИЕ СКИДКИ: /post/690568

Глава 10

Следующий день я начал с работы в зале. Сел за стол, положил перед собой большой лист ватмана, блокнот, ручку, маркер и линейку. Нужно было зафиксировать расписание тренировок пацанов.

Я решил установить следующий порядок. Всего будет три группы пацанов. Первые – «основная», те парни, кто уже занимался боксом, другими видами единоборств и имеют опыт выступлений на ринге. Их я ставил в приоритет. Первая группа будет тренироваться по будням в нечётные дни – понедельник, среда и пятница. Когда будут соревнования, а дай бог у нас и до этого дойдёт, можно хоть каждый день готовиться, кроме воскресенья. Воскресенье оставляю выходным, чтобы восстановиться.

Ко второй группе я отнёс пацанов, которые уже занимались спортом, но не единоборствами. У таких уже есть костяк, хотя бы по части общей физической подготовки.

Для второй группы я решил выделять чётные дни – вторник, четверг и субботу. Занятия планировал проводить вечером, чтобы парням было удобно приходить в зал после школы. Это оптимально: не ломаю им учебный процесс, но и не оставляю без нагрузки.

Наконец, в третью группу вошли самые что ни на есть новички. Те, кто вообще никогда спортом не занимался. С ними работать тяжелее всего, но и интереснее. Для них я решил выделить утро – как раз перед школой. Пусть привыкают вставать раньше, дисциплинируют себя, учатся быстро собираться. Это станет их фундаментом.

Сначала я сделал черновик расписания в блокноте. Закончив, проверил, чтобы дни не накладывались и группы не пересекались. В голове картинка сложилась чётко.

Пришлось потратить полчаса времени, чтобы перенести всё это на ватман. Маркером я аккуратно расчерчил таблицу. Слева поместил названия групп, справа – столбцы по дням недели. Линии провёл ровно, названия подписал печатными буквами. Внизу мелко добавил время. Итого получилось вполне себе презентабельно. Нечто подобное я делал в своём зале в 1996-м.

Пацаны уже были извещены о первой тренировке, группы знают, когда приходить. И сегодня утром, как раз во вторник, должны прийти те, кто ещё не занимались боксом.

Я повесил на стену чистый лист ватмана и закрепил углы скотчем. Отошёл и полюбовался своим творением.

– Ого, красиво накатал, – хмыкнул Марик, появившийся в дверях. – На стенгазету похоже!

– Ага, – поддакнул Виталя, выросший за спиной своего друга. – Слушай, Сань, а давай это в файл засунем и пацанам разошлём в мессенджеры?

– Не вопрос, – согласился я, отступив на шаг и глянув, как моя «стенгазета» смотрится из центра зала. – Если знаете как – займитесь.

– Знаем, – кивнул Марик. – Я на компе быстро сверстаю, шрифт нормальный поставлю, название клуба внесу. Расплюнуть ваще!

– И ещё мысль, – подал голос Виталя. – Может, добавить сюда же «досуг»? Типа когда в приставку, когда культурные походы.

– «Культурные походы» – это в вашем понимании что? – уточнил я, поворачиваясь к пацанам.

– Ну… в торговый центр там сходить, киношку посмотреть, – пожал плечами Виталя.

Я задумался ненадолго. По большому счёту – почему бы и да? В моё время с «культурными походами» было куда проблематичнее. Куда осенью можно было повести пацанов? Ну-у… например, никуда. Хотя нет – есть вариант: музей или театр. Вот только пацанам такой досуг в столь юном возрасте, как рыбная косточка поперёк горла.

– Хорошо, – подумав, ответил я. – Только не забывайте, что пацаны школьники. На фильмы 18+ их водить не надо.

– Не, ну конечно, – фыркнул Марик. – Мы же не собираемся их на «Человеческую многоножку» вести.

– А это, стесняюсь спросить, что?

– Да лучше не знать, если не знаешь, Сань, – хмыкнул Виталя. – Реально лишнее.

По итогу Марик и Виталя заверили, что всё распланируют и мне покажут.

– Договорились, – подтвердил я. – И ещё. Для меня крайне важно, чтобы вы следили за успеваемостью пацанов. Прямо перед тренировкой проверяете оценки, дневник, домашку – сделали или нет. Если кто-то не сделал, того на тренировку не пускать.

– Жёстко ты, тренер, – Виталя уже начал записывать в телефон это правило.

– Внатуре жёстко, ты только это… – Марик замялся. – Сам по такой теме молодёжь сориентируй, лады?

– Лады, – согласился я. – Потом они сами спасибо скажут. Либо ты тренируешь тело и голову вместе, либо тело подводит голову. Нам второе не нужно.

Марик взглянул на часы.

– Так, ну что, как я понимаю, первая тренировка начнётся через пятнадцать минут?

– Да, – подтвердил я. – Парни должны прийти с минуты на минуту.

Я ещё раз прижал пальцем верхний край ватмана, чтобы не отходил. Убрал линейку, закрыл маркер колпачком и повернулся к входу. Дверь скрипнула и запустила в зал утреннюю прохладу. А вместе с ней в зал вошла первая пара начинающих спортсменов с рюкзаками на одном плече.

Вслед за ними потянулись ещё человек семь-восемь.

– Привет, Саша Файтер! – один из пацанов приветственно вскинул руку.

– Тебя как зовут? – строго спросил я.

– Ваня, – ответил паренёк уже без улыбки.

– Так вот, Ваня, Саша Файтер – это в интернете, а здесь не интернет. Здесь лайк тебе могут поставить под глазом в виде фингала, – спокойно пояснил я. – Меня зовут Александр Михайлович. Привыкаем к правильному обращению сразу. Врубились?

Возражений не последовало.

– Поняли, Александр Михайлович, – отозвались сразу со всех сторон.

Я кивком указал на стойку у входа, где накануне поставил пластиковые корзинки.

– Телефоны, наушники, смарт-часы и всю остальную электронику оставляем здесь. Переводим в авиарежим. На тренировке у нас одно развлечение – пахота.

Руки пацанов послушно потянулись к карманам, зашуршали куртки, зазвенели молнии.

– А если родаки позвонят? – спросил один пацан, высокий, но тонкий, как тростник. – У меня матуха с паханом переживают, если трубку не беру.

Я внимательно выслушал возражение.

– Если бы да кабы, во рту росли грибы.

Пацаны заржали, как кони, видимо в первый раз слыша такую шутку.

– А если серьёзно, то на тренировке все мысли – о боксе. Не о звонках и не о том, кто что написал в чате. Если что-то срочное – у вас есть время до и после занятия. Я в вашем возрасте вообще без телефона бегал, и никто не умер. И вы не умрёте. Так что переводим в авиарежим, складываем в корзинки, ставим на полку. После тренировки – проверите и перезвоните. А пока я тут для вас и пахан, и матушка, и дед с бабкой.

На пару секунд повисло молчание. Видно было, что пацаны обдумывали – спорить дальше или завязать рты на узелок. В итоге приняли правильное решение. Один за другим они начали тыкать по значку самолётика. В корзинки начали падать телефоны, потом щёлкнули застёжки, и часы отправились туда же.

– Всё, перевёл в авиарежим, – показал экран один из них.

– Отвыкайте быть в онлайне круглосуточно, поверьте на слово. Потом спасибо скажете, – сказал я.

Когда все гаджеты оказались в корзинках, я покосился на часы.

– Идём дальше. Мы с вами языками уже прочесали лишние пять минут. Значит, на всё про всё у вас остаётся три минуты, чтобы переодеться. Не четыре. Три. Кто последний заходит в зал – остаётся после тренировки мыть пол. Ведром, шваброй, как положено.

Эффект был мгновенный. Пацаны гурьбой, толкаясь, бросились в раздевалку.

– Принято, Александр Михайлович! – бросил Ваня на ходу, ныряя в раздевалку одним из первых.

Слышно было, как за стеной щёлкают шкафчики и шуршат спортивные штаны. Пока я попросил пацанов прийти в своём, так сказать, «обмундировании». Но в планах было заказать печать логотипов.

– Три минуты – это прям три? – послышалось из раздевалки.

– Это прям три, – ответил я. – Две сорок пять уже, если быть точным.

Через мгновение один из пацанов высунулся в дверной проём, уже в футболке и с бинтами, свёрнутыми колечком в руке.

– Александр Михайлович, а бинты сейчас или позже?

– Сразу берите.

– Принял! – он исчез так же быстро.

Но взамен высунулась вторая голова.

– А воду можно с собой на зал?

– Можно. Но пьём по команде, а не когда захотелось.

Я понимал, что раньше эти пацаны не занимались по-серьёзному, а значит, вопросы от них вполне естественные. Всё придётся разжёвывать и объяснять. Новички, что тут ещё скажешь.

В раздевалке стоял гул, а время меж тем таяло, пошла последняя минута. Режим – это не про жёсткость ради жёсткости, а про правильные привычки. А правильные привычки, в отличие от неправильных, нужно вдалбливать и для этого сразу задавать рамки «хорошо – плохо». В девяностых рамки нам давала сама жизнь. Здесь их даю я.

– Сорок семь секунд, – озвучил я, заходя в зал.

– Уже выходим! – отозвались сразу несколько голосов.

Первым выскочил тот самый Ваня, теперь уже в чистой футболке и шортах. Затем почти синхронно ещё двое – с бутылками воды в руках. Следом подтянулись остальные. Правда, не до конца готовые: пацаны прямо на ходу возились со шнурками, поправляли штаны… никто не хотел выбегать последним. Мотивация «мыть пол» работала на ура.

– Десять секунд, обратный отсчёт пошёл! – бросил я. – Кто последний? Восемь секунд, семь…

Последние двое пацанов выскочили из раздевалки, пихаясь, пытаясь не пустить друг друга вперёд. И один из них, поняв, что проигрывает, решил допустить грязь. Сделал подножку, и вырвавшийся вперёд пацан полетел кувырком, больно ударившись.

– Успел! – радостно выпалил он.

Его оппонент, естественно, не успел, и пока поднимался – последние секунды растаяли. Он зло, с кулаками бросился на своего обидчика.

– Стоп! – вмешался я.

Оба застыли, как вкопанные, переглядываясь.

– Слушайте внимательно, – я подошёл ближе. – В нашем зале всё должно быть честно. Здесь нет места подножкам, толчкам, хитростям, которые унижают другого. Здесь взаимопомощь и взаимоуважение. И если ты, – я кивнул прямо на того парня, который действовал грязно, – решил выиграть обманом, то знай, что именно ты и проиграл. Ты пересёк зал последним.

Тот смутился, замялся, глядя на носки своих кроссовок. Остальные тоже замолчали, ожидая, чем всё закончится.

– Так что? – спросил пацан неуверенно. – Это значит… я полы мыть?

– Это значит, что на первый раз даю предупреждение. На второй раз будет дисквалификация. И тогда полы, ведро, швабра – всё твоё.

Ребята прыснули смехом, напряжение спало.

– Руки пожмите, – потребовал я. – А ты подумай вот о чём: если бы ты его не трогал, то вы оба вышли бы вовремя.

Пацан крепко задумался, кивая, а потом подошёл к своему теперь уже бывшему оппоненту и протянул руку в знак примирения.

Рукопожатие состоялось. А я вновь свистнул в свисток.

– Всё, хватит балагана. Молодёжь, построились! Быстро и по росту.

Пацаны начали суетиться, переглядываться – кто выше, кто ниже. Сначала толкались плечами, спорили, но всё-таки встали. Дисциплина в группе только зарождалась, но первое зерно я уже посеял. При должном подходе и уходе оно должно очень быстро взойти.

Я прошёл вдоль ряда, ладонью чуть подправляя плечи и локти, чтобы стояли ровно.

– Слушаем внимательно, я повторять не люблю. Сегодня первая тренировка. Я ещё не знаю возможностей каждого. Поэтому пока стоим по росту. Но дальше, по мере того как вы себя проявите, будем строиться по-другому. Самый способный встанет впереди. Самый ленивый – в самом конце. Раз в неделю я буду менять очередность, чтобы у каждого был шанс подняться. Это понятно?

– Понятно, Александр Михайлович, – ответили пацаны почти в унисон.

– И ещё, – продолжил я. – Чтобы у вас было больше мотивации работать лучше и оставлять всего себя в зале, вступает в силу простое правило: кто приходит последним из раздевалки, кто сачкует или нарушает дисциплину – тот после тренировки моет пол. Все всё поняли?

– Да! – ответили они дружно.

Я скользил взглядом по лицам парней. Удивительное единодушие, но легко говорить «да» и «поняли», когда напрямую тебя это не касается. Посмотрим – также стойко они будут переносить «тяготы», когда коснётся.

– Хорошо, что понятливые. Теперь коротко расскажу, как будут проходить тренировки.

Я пояснил пацанам, что в первые недели мы будем делать упор на ОФП, потом потихоньку займёмся техникой, а дальше, примерно через месяц, начнём работать в спаррингах.

– Александр Михайлович, а можно спросить? – Ваня потянул руку, как на уроке в школе, и после моего утвердительного кивка задал вопрос: – А чё сразу нельзя перчатки надевать?

– А сразу, Ваня… как бы тебе так объяснить, чтобы понятно было, – я задумался. – Когда в первый раз бубен получишь, то всё желание тренироваться разом пропадёт. Без техники ловить на спаррингах точно нечего.

– Понял, тренер.

– Если будете держать темп, вкладываться, не прогуливать, то очень скоро я переведу вас в группу, где занимаются ребята с опытом. Поняли логику?

– Ага, – кивнул первый справа. – Типа как уровни?

– Что-то вроде того, – кивнул я. – У нас здесь своя карьерная лестница. Чем больше пашешь, тем выше идёшь. Но! По результатам месяца будем честно смотреть – кому бокс заходит, а кому лучше перейти в другой спорт. Всё в ваших руках, пацаны.

– А по каким результатам смотреть будете? – спросил один из середины ряда, тоже прежде подняв руку, чтобы задать вопрос.

– Посещаемость, дисциплина, прогресс техники, выносливость, – я перечислил, загибая пальцы. – А главное – желание!

– Ясненько…

Я, когда готовил эту речь для пацанов, прекрасно знал, какую важную роль играет мотивация. Поэтому, раскинув мозгами, придумал кое-что особенное.

– Ну и ещё, – добавил я. – Кто хорошо себя проявит, получит боксёрское прозвище. Это не кличка из двора, а то, что характеризует вас как бойца. Его надо заслужить.

– А какое, например? – заинтересовался рыжий слева, чем-то смахивающий на Сауля Альвареса.

– «Какое» не обсуждаем заранее, – усмехнулся я. – Сначала пахота, а потом прозвище. Сами его создадите ударами и дисциплиной, а я только озвучу.

– К-круто, – пронеслось по всему ряду: пацаны были явно довольны тем, что слышали.

– И, наконец, бонус! – я снова провёл взглядом по ряду. – Лучший ученик месяца записывает со мной короткое видео. Нормальное, без понтов, но так, чтобы было видно ваш прогресс. Поверьте, вашим девчонкам в школе это явно понравится. Да и парням, кто шарит, тоже.

– Су-у-упер! Спасибо, Александр Михайлович!

– Ещё раз – всё в ваших руках. Договорились?

– Договорились! – ответили пацаны.

– Тогда давайте наконец познакомимся.

Я попросил пацанов по очереди выйти на шаг вперёд. Выйдя, назвать своё имя, сказать, где и насколько успешно ученик учится. А ещё, что было, пожалуй, самым интересным, – назвать любимого боксёра, на которого ученик хотел бы быть похожим.

– Говорим чётко, не мямлим. Я должен понимать, к какой манере ведения боя вы тянетесь, чтобы потом правильно вас вести.

Первым вышел высокий и крепкий не по возрасту паренёк, стоявший первым в ряду.

– Дима меня зовут. Учусь в восьмом классе. Хорошист. Любимый боксёр у меня Рой Джонс!

– Принято, Дима, – подтвердил я и сразу отметил для всех, чтобы было понятно, как работает моя логика. – Рой Джонс – это безупречная техника, работа ног и тайминг.

Я прекрасно понимал, что пацаны в зале будут, так сказать, «косить» под своих любимчиков.

Дима шагнул назад, и следующий паренёк вышел из строя.

– Я Женя. Девятый класс. Есть две тройки за прошлый год. Любимый боксёр у меня Марвин Хаглер.

Я даже вскинул бровь, слегка изумившись. Про Роя Джонса оно понятно – в сети ходит столько роликов с нарезками его лучших нокаутов, что удивляться нечему, что Джонса знают и любят. Он популярен до сих пор. А вот Хаглер такой популярностью не обладал и близко, хоть и относился к числу великих.

– Неплохо, Женя, – заверил я. – То, что знаешь Марвина – это уже плюс. Он не медийный в вашем сегодняшнем понимании.

– Зато у него львиное сердце! – выпалил пацан, вскинув подбородок.

– Верно, – согласился я. – Если нравится Хаглер, значит, ты тянешься к агрессивному, «первому номеру», давлению. Верно?

– Ага!

– Запомнил. А вот то, что у тебя две тройки, – это уже не «нехорошо», а плохо. Давай договоримся, что ты сделаешь всё возможное, чтобы к концу четверти хотя бы одну из троек исправить на четвёрку. Справишься?

– Хорошо, – ответил Женя без попытки торговаться.

– Молодец. В строй. Давай следующий.

Парни выходили, представлялись, говорили про успеваемость и называли имена своих любимых боксёров. Разброс оказался большой – от Головкина и Тайсона до Мухаммеда Али и… Конора Макгрегора.

– Меня зовут Миша. Мой любимый боец – Конор Макгрегор! – выдал пацан.

Я на долю секунды скользнул взглядом по ряду, отмечая реакцию других пацанов. Последовало несколько одобрительных кивков, один из пацанов усмехнулся, пару человек переглянулись. Имя этого Конора мне уже приходилось слышать. Правда, ничего хорошего я не услышал.

– Слышал о нём краем уха, – сказал я честно. – Это ММА, не классический бокс, верно?

– Да, – Миша энергично кивнул. – Ирландец. Он су-у-упер!

– Александр Михайлович, он супер дедков бьёт! – прыснул смешком Ваня.

– В смысле – ветеранов? – уточнил я.

– Ну-у… – Миша смутился.

Остальные пацаны заржали. Ну а мне стало любопытно, что это за ирландец. Я повернулся к стойке у входа, подошёл к полке с корзинками и достал свой мобильник, который вместе со всеми положил в корзинку. Поднял корзинку повыше, показал пацанам.

– Тренер тоже на общих основаниях. Телефон в корзине и выключен. Достаю только для учебной задачи и на минуту. Смотрим и возвращаю обратно.

По ряду прошёлся гул восхищения.

– Заинтересовали вы меня. Ну-ка, кто-нибудь, покажите мне этого вашего Конора.

Показать вызвался Ваня, как я уже понял, самый активный в зале пацан.

Ваня подошёл, открыл браузер и вбил что-то в поиск. Видео-нарезки начали прогружаться, а у меня чем больше я смотрел, тем выше на лоб лезли брови.

Нет, парень он действительно был очень талантливый. Движения быстрые, руки лёгкие, резкие. Видно сразу, что реакция звериная, а чувство дистанции отличное. Под одной из нарезок я даже увидел подпись, что он первый чемпион UFC сразу в двух весовых категориях. В моё время такого статуса ещё никто не достигал.

Особенно меня впечатлил бой Конора с каким-то коренастым парнем, фамилия на титрах была Альдо.

– Вот это скорость, – пробормотал я.

Только бой начался, и буквально через миг Конор попал, скосив Альдо, закончил бой за какие-то секунды.

Пацаны вокруг сгрудились, смотрели вместе со мной. Но чем дальше я листал, тем больше вылезало грязи. Пошли кадры с конференций: Конор в костюме, микрофон в руке, и он на весь зал обрушивает потоки оскорблений на какого-то кавказца. Грубость, мат, крики и истерики.

– А это кто? – спросил я у пацанов, показывая пальцем на экран.

– Это Хабиб Нурмагомедов, – ответили сразу несколько голосов.

– Случайно не сын Абдулманапа Нурмагомедова? – уточнил я.

– Да! – дружно подтвердили.

Я замолчал. Нифига себе… Абдулманапа я знал и уважал. Настоящий тренер, строгий, правильный. И теперь его сын стал чемпионом? Молодец. Он это заслужил.

Я снова вернулся к Макгрегору. Следующее видео – он на улице выхватывает телефон у какого-то фаната, который пытался его снять, и швыряет об землю. Другое видео – какой-то бар, Конор бьёт старика, который просто отказался пить его виски. И ещё – пресс-конференция, где он сидит перед журналистами и демонстративно делает глотки прямо из бутылки своей же марки виски…

Я выключил экран и положил телефон обратно в корзинку.

– Ну всё ясно с твоим Конором. Да, спортсмен он хороший, спору нет. Но как человек – говно. И именно такой пример он подаёт молодёжи. Не надо с него брать пример, – заключил я.

Миша опустил взгляд, но спорить не стал.

– А с кого тогда брать пример? – спросил один из пацанов.

– С Хабиба, например, – ответил я сразу. – Дисциплина, уважение к залу, к сопернику, к самому делу. Вот на это равняться можно.

– А с вас можно брать пример? – неожиданно спросил голос из середины строя.

– Можно и с меня. Я вам для того здесь и нужен.

Через пять минут я закончил знакомство с пацанами. Последний ученик вышел из строя, назвал своё имя и любимого боксёра и вернулся в строй.

– Ну что, пацаны. Теперь я знаю, кто вы и кем вдохновляетесь. Запомнил каждого. Значит, самое время начинать тренировку.

Я свистнул в свисток.

– Встали ровно! Сейчас покажу, с чего начинается боксёрский день.