Текст книги "Покойник претензий не имеет"

Автор книги: Валерий Рощин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Понимаю… Хорошо, дайте трубочку дежурному…

Передав старую, перевязанную в двух местах синей изоляционной лентой, трубку майору, Лавренцов облегченно перевел дыхание. Дождавшись окончания короткого телефонного разговора, он, наконец-то, услышал долгожданную команду:

– Проводите задержанного в комнату свиданий…

Теперь уже Аркадий улыбнулся вставшей навстречу Алине.

– Разрешили? – с надеждой спросила она.

– Десять минут, – пояснил урядник, – и в моем присутствии…

Пропустив «супругов» в тот же чулан, где они обнимались утром, он включил свет и уселся на пыльный стул.

– Господи, как я по тебе соскучилась! – нарочито громким шепотом начала озвучивать роль девушка.

– И я безумно скучал! – поддержал истинной правдой инсценировку чекист, но далее решил врать напропалую: – в первый раз за шесть лет совместной жизни ночевали в разных местах…

И не спрашивая разрешения у прапорщика милиции, «муж» и «жена» обнялись. Тот что-то пробубнил под нос, но не возразил, хотя, и не стал в отличие от молодого сержанта отворачиваться.

– Принесла? – еле слышно спросил Лавренцов, целуя Алину возле ушка, как будто и впрямь знал ее много лет.

– Да… – ответила она, потихоньку опуская правую руку – ту, которую не мог приметить соглядатай.

Через секунду Аркадий почувствовал, как девушка, прижавшись почти вплотную, что-то вынула из-под расстегнутого пиджачка и сунула ему за пояс брюк. «Отлично, – подумал он и нащупал левой ладонью рукоять пистолета, – настал мой черед действовать…» Но, оставалось еще несколько минут импровизированного свидания с молодой, любимой «супругой», и ему пришла в голову мысль доиграть до финала придуманную ими сценку.

– Ты умница, – прошептал мужчина, поглаживая темные, густые волосы Алины, – я счастлив, что у меня такая очаровательная и отчаянная жена…

– Я старалась… – отвечала та, пряча улыбку.

Покосившись на мента, Лавренцов притянул ладонями лицо девушки и на миг прикоснулся к ее губам…

– Свидание закончено! – проскрипел зловредный прапор, уставший лицезреть «телячьи» нежности. – Все, прощайтесь!

– Пикнешь – башку снесу, – негромко пообещал подполковник, направив тому в лоб пустой ПСМ и, передернув для острастки затвор, добавил: – руки на стену…

Опытного, много повидавшего на своем веку и нимало нагревшего руки на подобных свиданиях служивого, похоже, впервые так вероломно провели. Вместо хорошей прибавки к зарплате, встреча двух супругов, сулила возможностью оказаться если не в заложниках, то, по меньшей мере, в числе главных виновников побега подозреваемого в особо опасном преступлении. Упершись руками в стену и раскорячив ноги на ширине чьих-то аршинных плеч, прапорщик беспрестанно шмыгал носом и безропотно взирал, как Лавренцов вытащил из его кобуры пистолет с запасной обоймой.

– Она выходит первой, ты за ней, я последний, – вполголоса инструктировал милиционера фээсбэшник, – все спокойно двигаемся к выходу. Если дежурный сидит за столом и спросит, ответишь: провожаем девушку до выхода, а за полученную сумму, мол, разрешил бы на его месте проводить и до дома. Выкинешь фортель – и твои, и его мозги все отделение будет соскабливать со стен, ясно?

– Угу, – буркнул тот и снова протяжно шмыгнул.

Алина, похоже, растерялась не меньше мента, но все-таки подошла к двери и, взявшись за ручку, ждала команды Аркадия. Тот оттащил урядника за шиворот от стены, застегнул его кобуру и подтолкнул к выходу дулом «Макарова», спрятанного в боковой карман пиджака.

– Вперед, – решительно кивнул девушке главный заговорщик.

Та открыла дверь и, выйдя из комнатушки, осмотрелась – вечером кабинеты с коридорами отдела пустовали и можно было продолжать движение. Втроем они молча покинули местный «Монплезир» и направились к выходу. К счастью майора на месте не оказалось, – в застекленном «аквариуме» одиноко маячил какой-то сержант с громадной алюминиевой бляхой на груди. Завидев девушку, он подозрительно прищурился, но, разглядев мерно шаркающего следом прапорщика, успокоился и снова занялся своими делами. Уже выйдя на крыльцо подъезда, Лавренцов отправил Алину ловить машину, сам же остался рядом с трусоватым заложником.

– Аркадий, – позвала через минуту девушка, садясь в тормознувшую бежевую «Волгу».

Контрразведчик достал милицейский пистолет, вынул обойму и зашвырнул ее вместе с запасной подальше в кусты. «Макаров» полетел в другую сторону…

– Иди, дружище – ищи и не обижайся, – попрощался с урядником подполковник и прыгнул на заднее сиденье автомобиля.

– Вас куда? – поинтересовался водитель, трогая с места.

Перепуганная Алина вопросительно посмотрела на приятеля, но тот взял ее за руку и сразу же ответил сам:

– Прямо. Через три квартала свернете вправо и остановитесь.

Вскоре они стояли на тротуаре и ловили другую машину.

– Куда же теперь ехать? – пожимала плечами сообщница, – домой ведь тебе нельзя, к друзьям, вероятно, тоже…

– Исключено, – подтвердил беглец. – И ты, милая, лучше пока воздержись появляться дома. Нет ли у нас на примете надежной подруги? Такой, знаешь ли, не очень близкой, но чтобы умела держать язык за зубами?

– Сейчас подумаю…

Одна из машин, наконец, вильнула из сплошного потока вправо и остановилась возле голосующей пары.

– Есть одна такая дамочка… – вдруг оживилась Алина, вспомнив о нужном человеке и назвала шоферу адрес: – угол Вознесенского проспекта и Гражданской.

За окнами автомобиля становилось темно. Аркадий изредка поглядывал на сидящую рядом девушку, и не переставал удивляться отчаянной решимости почти незнакомого человека. Не раздумывая, она приехала в милицию, поверив на слово – бросилась к его мачехе за ключами, а затем в старый гараж искать запрятанное там оружие. Да и сейчас продолжала принимать участие в его злоключениях и поворотах незадачливой судьбы. Алина все еще нервничала, хотя и всячески старалась скрыть волнение. Ее грудь вздымалась от глубокого дыхания, длинные красивые пальчики крепко сжимали маленькую сумочку, а взгляд, не задерживаясь, скользил по фасадам зданий вечернего Петербурга. Давая девушке возможность побыстрее придти в себя, он не беспокоил вопросами, и до прибытия к названному месту та не проронила ни слова…

Чекист попросил остановить машину, немного не доезжая до перекрестка и только когда автомобиль, слившись с потоком транспорта, исчез из глаз, направился вслед за, торопливо стучащей каблучками, сообщницей побега.

– Мы с ней учились в одной группе, немного дружили… – рассказывала она об однокашнице, ведя его незнакомыми дворами, – после института виделись всего раза три. В основном перезваниваемся, и каждый раз договариваемся встретиться, но то дела, то еще какие-то проблемы…

– Чем мы объясним свою просьбу – приютить на ночь?

– Ты не хотел бы посвящать ее в происшедшее?

– Скорее – нет… – покачал он головой, – она надежный человек?

– Когда-то была таковой. Сейчас – не знаю. Семейная жизнь у нее, на сколько мне известно, не заладилась, а остальное…

– Ладно, посмотрим по обстоятельствам…

– Господи, хоть бы она оказалась дома! – прошептала девушка, нажимая на кнопку звонка.

– Кто? – раздался спустя минуту приглушенный голос из-за двери.

– Машенька, это я, Алина.

Щелкнул замок, и дверь чуть приоткрылась. Убедившись, что на площадке подъезда действительно стоит давняя знакомая, хозяйка квартиры – молодая тетушка крупных габаритов, загремела цепочкой и впустила гостей.

– Привет, – обняла Алина подругу. – Познакомьтесь… Это Мария. Мой друг Аркадий…

– Очень приятно, – улыбнулась девица, – сто лет не виделись, молодец, что наведалась! Проходите…

«Если бы не «удачное» знакомство со мной и не менты с автоматами, рыщущие сейчас по городу… – подумал мужчина, проходя вслед за подругами в комнату, – вы бы еще полстолетия не увиделись…»

Троица расположилась в большом мрачном зале вокруг низенького журнального столика. Дом, по-видимому, был построен в начале двадцатого столетия и с тех пор капитально не ремонтировался. Еще поднимаясь по лестнице на второй этаж, Лавренцов обратил внимание на запущенность и развал того, что ранее именовалось «парадным подъездом». Обои в комнате местами свисали или отсутствовали вовсе, стены покрывали трещины и пятна…

– Да, Аркадий, разруха… – подтвердила Мария, заметив, как тот с удивлением рассматривает ее жилище, – замужем пробыла всего два года. Что успели – вдвоем отремонтировали, а остальное… Теперь уж навряд ли, что-то изменится, – мужские руки нужны или большие деньги. Пока ни того, ни другого…

– Вас же, кажется, собирались сносить?.. – припомнила Алина.

– Лет двадцать обещают… – махнула рукой та, – еще деда с бабкой при жизни грозились переселить в новый район.

Она на миг призадумалась и, покачав головой, сообщила:

– Ребята, мне и угостить-то вас не чем… Что же ты, подружка не предупредила, что зайдешь!?

– Мы спонтанно, – ответил за девушку фээсбэшник, – да и не голодны мы пока, а вот по рюмке водки нам бы сейчас не помешало…

– Это запросто – пять секунд! – встрепенулась Маша и побежала на кухню, уточняя по дороге: – только водки у меня не водится, есть вино…

– Как же теперь выпутываться из нашей эпопеи? – зашептала Алина, – они ведь объявят тебя в розыск!

Он и сам ломал голову над судьбоносным вопросом. Куда бежать и где скрываться, подполковник пока не имел ни малейшего представления. Друзья и немногочисленные родственники им отвергались напрочь, а едва знакомым он и даром был не нужен…

– Добыть бы документы… – начал Лавренцов, – да смотаться из страны. Здесь один черт, отловят…

– Чтобы достать документы, нужны связи и, деньги…

– Верно. И деньги немалые. Кроме того, и за границей с пустыми карманами делать нечего, а у меня ни одной еврокопейки…

Алина задумчиво кивнула, затем осторожно дотронулась кончиками пальцев до его руки и, заглянув в глаза, сказала:

– У меня кое-что есть… Так, конечно – сущая мелочь, видимо, только и хватит на билет, а вот по поводу документов надо бы с Марией поговорить. Кажется, ее бывший муж вращался в каких-то кругах…

Грустно улыбнувшись, Аркадий взял ее теплую ладонь и, поглаживая, прошептал:

– Я и так втянул тебя, куда не следовало бы. Спасибо, за помощь. Что-нибудь придумаю…

В зал вернулась крупная девица, неся в руках бутылку вина и блюдо с бутербродами.

– У меня, как назло – холодильник пуст, – сообщила она, подходя к старинному серванту за фужерами.

– Маш, ты не могла бы позволить нам переночевать у тебя? – как бы, между прочим, поинтересовалась Алина.

– Ради Бога, – охотно согласилась та, но в голосе, тем не менее, промелькнуло удивление. – Ну, Аркадий, разливайте – пора выпить за знакомство.

Наполнив приземистые бокалы, он, чуть улыбаясь, произнес:

– Очень рад, что у меня появились такие замечательные друзья. За вас, девушки…

После выпитого вина его очаровательная знакомая немного отошла от нервного стресса, перенесенного в отделении милиции, и между новоиспеченными приятелями завязался непринужденный разговор. Однокашницы вспоминали студенческие годы, рассказывали Лавренцову об учебе, смеялись и шутили. Но от Марии, не ускользнуло то, что гости еще недостаточно хорошо друг друга знают. Она изредка с интересом поглядывала на них и, наконец, поддавшись женскому любопытству, не выдержала:

– У меня складывается впечатление, будто вы знакомы первый день…

– Так и есть, – улыбнувшись и опустив взгляд, ответила подруга, – если не считать еще нескольких дней переписки по электронной почте…

– Ну, ты даешь! – восторженно прошептала хозяйка раздолбанной квартиры, – какая у людей интересная жизнь…

Сидящая рядом с Аркадием девушка промолчала, но он видел, насколько ей тяжело оставлять знакомую в заблуждении на счет скорости развития их отношений.

– Мария, мы с Алиной вряд ли встретились бы так скоро, не окажись я в крайне затруднительном положении… – пояснил подполковник, – если бы не ее помощь, мой ужин состоял бы сейчас из еще более скромной пищи…

Девушка с благодарностью взглянула на него, но снова промолчала, полагая, что право рассказывать о случившимся принадлежит только ему.

– Проблемы с деньгами? – с подозрением и опаской продолжала «дознание» Маша.

«В конце концов, связь с миром у меня осталась только через этих двух людей… – подумал чекист, – деваться некуда. Сегодня уже раз повезло, может попытать счастья вторично и сызнова пойти ва-банк?..»

– Если бы с одними деньгами – и разговора бы вести не стоило… – пробормотал он вслух.

И Лавренцов вкратце, не называя имен и фамилий, описал историю убийства друга, разборку с бандой, арест и сутки, проведенные в камере. Молодые женщины слушали с нескрываемым интересом и удивлением, не перебивая и не прикасаясь к бутербродам. Закончив повествование, контрразведчик наполнил рюмки и произнес главное:

– Теперь мне нужны документы, чтобы смотаться за границу – тут жизни не предвидеться ни от оставшихся бандитов, ни от силовых структур…

– Да-а, история… – озадаченно покачала головой хозяйка, – прямо, как в киношных боевиках…

– Нет ли у тебя выходов на тех, кто может организовать документы? – перешла к делу Алина.

– Бывший муж вращался среди разного народа… – начала вспоминать та, глядя куда-то в обветшалый потолок. – Не хотелось бы с ним опять связываться, но ради такого случая, придется поступиться принципами. Завтра созвонюсь и попробую! Если он не занимается по привычке вырубкой просеки в Сибири …

– Тоже из числа лихих горемык? – поинтересовался Аркадий, вставая с дивана и подходя к окну.

– О-ох… – вздохнула Мария, – еще тем баламутом, оказался…

– Тогда не стоит посвящать его в подробности, – попросил фээсбэшник, осторожно отодвигая штору и осматривая двор. – Просто прозондируй: способен устроить или нет, а деньги, если согласится – я раздобуду.

– Ну что граждане, небось, притомились? Вам где стелить-то? – допив вино, спохватилась толстуха.

Гостья снова смутилась, но на сей раз, поспешила ответить:

– Нам желательно в разных комнатах…

«Выводы делать еще рановато, но, похоже, ее послал мне сам Бог, – подумал об Алине Лавренцов и увидел, как по двору медленно двигается милицейский патрульный автомобиль, – жаль, что не доведется узнать ее ближе и продолжить знакомство…»

ЧастьXIV

Царственное снисхождение

– Доброе утро, – встретила улыбкой Алина, вышедшего на кухню Аркадия, – присаживайся, завтрак готов…

На столе уже стояли тарелочки с нарезанной колбасой и ломтиками сыра, лежала пачка свежего масла. На плите закипал в турке кофе…

– Привет, милая спасительница, – улыбнулся в ответ беглец и, присаживаясь на кривую табуретку, поинтересовался: – выспалась?

– Немного непривычно вне дома, но вполне сносно…

– А где же наша хозяйка?

– Час назад убежала на работу, – пояснила та, разливая по чашкам ароматный напиток, – мы вышли с ней вместе – Маша в метро, а я в магазин…

– А как же твои дела сегодня?

– Уже позвонила и договорилась. Отпрашиваюсь крайне редко, поэтому всегда безропотно отпускают.

Девушка была в брюках, но на сей раз без пиджачка – в одной белой, шелковой блузке. Подполковник, потягивая горячий кофе, невольно залюбовался ее плавными движениями, фигурой и распущенными, длинными волосами, ниспадавшими красивыми волнами на плечи и спину. Подав ему бутерброд, Алина села напротив и, грустно улыбнувшись, тихо сказала:

– Не отчаивайся Аркадий. Мария пообещала что-нибудь разузнать и придумать. Возможно, все еще образуется и тебе удастся уехать. Жаль, конечно, но другого выхода действительно нет…

– Почему жаль?

– Ну, если бы не смерть твоего друга… – она неопределенно пожала плечами и отвела в сторону взгляд, – все могло бы сложиться как-то по-другому…

Лавренцов не спускал с нее глаз и пытался угадать истинную причину только что высказанного сожаления. В какой-то момент он почувствовал ужасную пустоту внутри оттого, что вынужден скрываться, что не в состоянии свободно пройтись по улице под руку с этой чудесной девушкой, и вообще не имеет возможности строить планы далее текущего часа. Впервые за последнее время бывший чекист внезапно обнаружил неистовую потребность что-то изменить в судьбе – сделать так, как хотелось бы ему самому, а не медленному течению той реки, что несла его невесть куда долгие годы. «Я уже совершил первый и отчаянный шаг в жалких потугах снова обучиться твердо стоять и ходить по нынешней, зыбкой поверхности, – думал он, словно в забытьи засматриваясь на обворожительные черты Алины. – Да, возможно, попытка выглядела спонтанной, слишком необдуманной и грубой, но ведь хватило же духу не промолчать, не струсить, а противопоставить опасному и коварному врагу вполне конкретное действо. И она… Она появилась в моей жизни совсем неслучайно. Пусть слишком поздно, пусть на какую-то неделю, но я благодарен судьбе за то, что свела с ней…»

– Ты о чем задумался? – прервала его мысли девушка.

– О тебе…

– Интересно… И каковы же твои мысли обо мне?

– Ты замечательный человек, – абсолютно искренне признался Аркадий. – Скажи, ты не жалеешь, что позвонила вчерашним утром?

Лишь на миг она нахмурила лобик, но затем решительно покачала головой и столь же твердо заявила:

– Нет. Если бы я не помогла – потом никогда бы себе не простила. Чтобы там ни было, но бросать человека, когда он взывает о помощи… Нет!

Примерно так же всегда считал и он. И это совпадение еще более угнетало, потому как продолжения и перспектив короткое знакомство столь похожих характеров и родственных душ, увы, не имело… При самом благоприятном стечении обстоятельств, изгой, возможно, вскоре окажется далеко за пределами страны или, что еще более вероятно, в следственном изоляторе. А сколько ему будет отпущено дней после решения суда – известно только Богу…

– Я счастлив, что нашел твою анкету и написал… – Лавренцов положил руку на ее ладонь, – не возьмусь предугадывать дальнейших событий, но никогда не пожалею о нашей встрече. Спасибо за все, что ты сделала…

Весь день они провели с Алиной в квартире Марии. Девушка оказалась весьма приятной собеседницей и, выслушав рассказ Аркадия о службе, о работе в отделе по борьбе с терроризмом, о неудачном браке, сама подробно поведала о себе…

За двадцать шесть лет она пережила только одну влюбленность в несмышленом школьном возрасте, а затем жизнь начала отсчитывать нескончаемые семестры и сессии. Институт девушка закончила на «отлично», но потом навалилась подготовка диссертации в аспирантуре, случилась продолжительная болезнь матери, потянулась бесконечная череда дежурств…

Готовя обед на кухне, Алина с оттенком сожаления даже посетовала, что из Питера довелось выехать всего дважды, да и то к дальним родственникам в Архангельск. Нет, разумеется, представителей противоположного пола, обращавших страстное внимание на ее потрясающую внешность, она встречала в жизни предостаточно. Но, не обнаружив ни в одном настоящих мужских начал и признаков своего идеала, не позволяла развиваться отношениям и продолжала ждать…

Хозяйка «убитой» квартиры появилась только в восьмом часу вечера. Не разуваясь, она пронесла на кухню два пакета с продуктами и радостно сообщила:

– Видела два часа назад бывшего муженька! Представьте – он на свободе! Ничего конкретного рассказывать не стала, но задачу обрисовала – обещал помочь.

– У него есть такие знакомые? – насторожился чекист.

– Говорит: «Нет проблем, нужны только бабки…»

– Логично…

– Завтра встречаемся с ним в обеденный перерыв возле поликлиники и что-то уже должно проясниться.

Девушки вынимали из целлофановых авосек упаковки мясной нарезки, коробки сока, свежий хлеб…

– А это для вас, Аркадий, – подала ему бутылку коньяка довольная Маша, – вы вчера жаждали чего-нибудь покрепче…

Вскоре в зале на журнальном столике не оставалось места от тарелок с закуской, бутылок, приборов… Дружно усевшись на привычные места, троица в приподнятом настроении принялась за ужин.

– Нет-нет! – отказалась толстуха от коньяка, – я пью только легкие вина.

– А я, пожалуй, поддержу тебя, – кивнула Алина на крепкий напиток, – только мне понемногу…

Рюмок в убогой квартирке не водилось, и Лавренцов использовал все те же приземистые бокалы.

– Давайте выпьем за то, чтобы у нас все получилось! – произнесла тост Мария.

Улыбаясь, приятели звонко чокнулись и выпили. Крупная девица без умолку делилась впечатлением о состоявшейся встрече с благоверным, задавала не суть важные вопросы подруге и Аркадию. Создавалось впечатление, что два бокала вина сыграли с ней злую шутку, а после третьего она непременно отправиться спать…

То ли от постоянной привычки употреблять мартини, то ли оттого, что прилавки нынешних магазинов ломились от спиртного неизвестного происхождения, вкус коньяка показался контрразведчику странноватым. Изучать этикетку дагестанского напитка при гостеприимной и щедрой хозяйке, отдавшей за бутылку часть скромной врачебной зарплаты, было неудобно. Да, к тому же и бесполезно – на красивой бумаженции, скорее всего, значился кизлярский разлив. Напечатать и наклеить сейчас без зазрения совести могли что угодно. «Даже если он левый – не умру… – подумал подполковник, – какую только гадость не приходилось пить за офицерскую службу и эту желудок как-нибудь переварит». Но Алине третью порцию непонятного зелья он налить не решился. На ее вопросительный взгляд, Лавренцов, наполняя бокал подруги вином, незаметно покачал головой…

В прозорливости своих догадок он убедился через четверть часа. После очередного тоста, произнесенного Марией, фээсбэшник, еще не донеся пустой стакан до стола, почувствовал неимоверную слабость. В глазах внезапно все стало расплываться, будто выпил за ужином с литр чистого спирта, происходящее вокруг показалось замедленными кадрами черно-белой хроники… Он еще силился спросить у Алины, как она себя чувствует, но, та, откинувшись на спинку дивана, уже не реагировала на слова. Побледневшая Маша, почему-то неподвижно сидела напротив. Вместо того чтобы вызывать скорую помощь или самой попытаться что-то предпринять, она выжидающе смотрела на гостей. Аркадий произносил какие-то слова, увещевания, но на самом деле лишь беззвучно и слабо шевелились губы, пока сознание окончательно не отлетело…

Сначала сквозь смутную пелену стали прорываться звуки, обрывки незнакомых голосов, шаги… Еще ничего не понимая, Лавренцов попытался приоткрыть веки. Тонкая, размытая полоска света прорвалась к глазам, но более его воле не поддавалась ни одна мышца…

– Надо кончать их шеф и сматываться… – донеслась откуда-то издалека первая фраза, смысл которой он понял с большим опозданием.

– Не шелести над ухом. Незачем брать на себя лишний грех. Можно обставить все иначе… – загадочно ответил неизвестный оппонент, чей голос он когда-то уже слышал.

Постепенно чекист начал ощущать боль в суставах и затекших мышцах. Чувствительность тела, наконец, возвращалась. Пошевелив пальцами рук, он полностью открыл глаза. Какие-то фигуры маячили в зале, то, уходя в коридор, то возвращаясь…

– Прикончи девку, а с ним пусть легавые разбираются.

«Фролов! – узнал главврача клиники в одном из мужчин Аркадий, – жив сволочь! Как же так!? И каким образом он здесь очутился!?»

Левая рука психолога покоилась в перевязи, а на лице красовалось несколько прямоугольничков пластыря…

– Ты простишь ему Звонка и взрыв в своем кабинете?

– Пусть гниет в камере, это похуже…

– А не боишься, что у него найдется на нас компромат?

– Ничего у него нет! А если и будет – я решу проблемы. Действуй.

Подполковник все еще не мог вспомнить случившегося несколько часов назад и не осознавал происходящего сейчас. Только когда к дивану вплотную подошел молодой человек с револьвером в руке и встал немного сбоку от него, в голове яркой молнией пронеслась мысль: «Сапер! Это же Бенкевич! Именно ему Звягин поручил убрать меня! Вот и настал бесславный конец. Что ж, стреляй подонок, с тебя не станется…»

Но, убийца, подняв оружие и направив его куда-то в сторону, почему-то медлил. Взведя курок револьвера с глушителем, он обернулся к стоящим посреди зала и цинично прогундосил:

– Хороша бабенка, шеф… Дал бы покуражится напоследок, а?

– Не тяни – заканчивай, – снова раздался властный голос Олега Давидовича.

«Там же Алина! Рядом со мной на диване лежит Алина!» – но, слишком поздно пришедшую жуткую догадку, прервали два хлопка.

Собрав все силы, фээсбэшник попытался встать, но мышцы, словно ватные, еще не слушались.

– Ну вот, похоже, и наш герой-одиночка очухался, – процедил врач. – Очень кстати. Звони Сапер в милицию, и уходим!

Четверо мужчин направились к выходу. Вложив в правую ладонь беспомощному контрразведчику оружие, Бенкевич на ходу достал сотовый телефон и, уже выходя в коридор, громко кричал в трубку:

– Алло, милиция! По улице Пржевальского, в доме номер два, в шестнадцатой квартире убийство… Да-да, это недалеко от пересечения Вознесенского и Гражданской. Кто говорит? Сосед…

Собрав в кулак волю, Лавренцов не поднимая револьвера, а лишь направив его в сторону удалявшегося убийцы, нащупал указательным пальцем и нажал спусковой крючок… Выстрела не последовало. Тогда он взял рукоятку обеими, трясущимися от напряжения руками, навел ствол на расплывавшуюся в глазах фигуру долговязого Бенкевича и нажал на курок еще несколько раз…

Громко хлопнула входная дверь, а чекист все еще продолжал бесполезно щелкать пустым револьвером. Тяжело дыша, он с трудом сел и, повернувшись вправо, с ужасом увидел лежащую навзничь Алину. С головы ее на диванный плед тонкой струйкой стекала кровь. Слева под третьей пуговицей ослепительно белой блузки зияла небольшая дырка, и зловеще расползалось багровое пятно…

«Чудовищно! Как это несправедливо – ведь Мария ее подруга! Как она могла решиться на такое дикое, гнусное предательство!? Или это страшный сон? Неужели то, что я вижу – происходит наяву!?» – вопрошал он, не в силах двинуться с места.

Немного придя в себя, Аркадий будто чужими пальцами взял запястье пострадавшей из-за него девушки и попытался нащупать пульс. Но, то ли его руки еще не обрели былой чувствительности, то ли ее сердце уже не работало… Машинально, будто все еще в забытьи, он достал из заднего кармана брюк телефон и набрал номер неотложки. Диспетчер ответила почти сразу, и попросила сообщить характер происшествия. Сдавленным голосом Лавренцов объяснил суть и повторил только что произнесенный Бенкевичем адрес. Осторожно приподняв голову своей знакомой, он подложил под нее небольшую подушку и, прикоснувшись губами ко лбу, покачиваясь, побрел к выходу. Проходя мимо журнального столика, мужчина успел заметить, что на нем осталось лишь два прибора. Хозяйки квартиры дома словно и не было…

«Алина… Что же я наделал!? Бедная девушка… – метались в голове мучительные мысли, – сколько же горя и страданий я приношу окружающим людям! Моя затея зашла слишком далеко! Но теперь уже поздно…»

Торопливо спустившись по лестнице, он осторожно выглянул из подъезда. Двор поздней ночью пустовал. Аркадий пересек небольшую детскую площадку и, пройдя вдоль темного забора, завернул за угол. Он вовремя покинул квартиру. В эту минуту другой конец двора осветился фарами двух въезжавших в ворота милицейских автомобилей и скорой помощи…

Крадучись, словно вор, чекист пробирался по темным улочкам, избегая освещенных магистралей и проспектов Питера. Наградной пистолет Семена Донцова, видимо, забрали сподручные Фролова, когда Лавренцов валялся на диване без сознания и теперь за его поясом столь же бесполезно торчал какой-то импортный револьвер без единого патрона в барабане. В карманах, кроме ненужного сотового телефона, не было ничего – ни документов, ни денег… В тяжелой, словно с глубочайшего похмелья, голове пока не вырисовывалось каких-либо планов на самое ближайшее или, сколько-нибудь, отдаленное будущее. В его жизни будто порвалась основная, связующая нить, на которую ранее аккуратно нанизывались мгновения, часы и дни. Даже недавнее, беспросветное существование в «каморке папы Карло», теперь казалось наполненным смыслом и безмятежным спокойствием. Но с недавних пор все безвозвратно переменилось…

Примерно через час бесцельных блужданий, бывший офицер ФСБ оказался в длинном и сумрачном скверике, примыкающим своим торцом к широкой трассе, ведущей загород. Осмотревшись, он узнал Садовую улицу и уселся на ближайшую лавочку. Сонливость и слабость, вызванные подмешанным в коньяк снотворным, несмотря на глубокую ночь, уходили. Их место прочно занимала ясность мысли и необходимость принимать действенные решения. К контрразведчику постепенно возвращалась жажда жизни и мщения…

– Мужик, выпить есть? – раздался сбоку чей-то слабый, заспанный голос.

Мгновенно повернув голову, он увидел бомжа, с кряхтением поднимавшегося из-за соседней лавочки. Тот, по-видимому, чутко спал на зеленой травке, но был разбужен шагами подошедшего человека.

– Увы… – тихо ответил Аркадий.

– Жаль… Ну, тогда, может, покурим?

– И с табачком туго…

– Совсем плохи твои дела… – подходя и присаживаясь рядом, покачал седой бородой владелец ночного газона, – ну тогда угощайся…

Хитрый старик протягивал открытую пачку «Астры». Прикурив от зажженной спички, подполковник с удовольствием затянулся крепкой сигаретой.

– Что, без крова остался?

– И не только… – кивнул он, выпуская вниз струю дыма.

– Знакомо…

– А вы давно тут обосновались?

– Да, почитай кажнее лето здесь, – охотно ответил подвернувшемуся ночному собеседнику, бомж, – в теплое время-то найти местечко для ночлега несложно. Зимой вот – беда…

Глядя на изредка проносившиеся по трассе большегрузные автомобили, Лавренцов задумчиво спросил:

– Скажи-ка отец, а дальнобойщиков на выезде из города менты тормозят?

– Ну, этоть на кого нарвешься…

– И даже по субботам?

– По выходным-то особливо не донимают… – протянул уличный мудрец, – я давненько из Ленинграда не выезжал, но, полагаю, милицейский люд на дорогах зверствует не всегда…

Постепенно у чекиста все же стало вызревать некое подобие плана на ближайший день. Но эскиз действий вовсе не предусматривал выхода из глухого тупика. Если удастся осуществить задуманное, света в конце тоннеля он уже не увидит никогда…

Встав с лавочки и распрямив спину, отставной морской пехотинец собрался в неблизкий путь.

– Что сынок, уже пошел? – разочарованно спросил бездомный, – ну возьми еще табачку-то. Когда ночью промерзнешь – курево согревает…

Вытянув из протянутой пачки пару сигарет, Аркадий постоял в задумчивости, затем, достав из кармана сотовый телефон, вложил его в ладонь деда.

– Возьми отец. Новый стоит четыреста баксов. За этот скупщики легко дадут двести. Только не продешеви…

Он осторожно подошел к ярко освещенной фонарями Садовой и направился в сторону ближайшего дорожного поста. Идти, постоянно оглядываясь и шарахаясь от проезжавших машин, снова пришлось около часа. Когда за плавным поворотом шоссе показалась долгожданная цель, подполковник свернул в лесополосу и подошел к посту почти вплотную. Теперь осталось дождаться подходящего, попутного транспорта, но, как назло возле дежурного наряда один за другим тормозили большегрузные автомобили с прицепленными металлическими фурами. Скоро голодного мужчину и в самом деле начал пробирать жуткий холод… «Черт, не идти же пешком тридцать километров! – ругался он, сидя в придорожных кустах и потирая плечи, – по трассе дойду только к рассвету, а по лесу получится и того дольше…»