Текст книги "Конан и дочери Повелителя джиннов (СИ)"

Автор книги: Валерий Евтушенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

  «Узнай же ,могущественный господин, что был в древние времена, в минувшие века и столетия, в одной северной стране по прозванию Киммерия юноша-варвар по имени Конан, которому благодаря его силе, отваге и мужеству суждено было стать величайшим воином своей эпохи, сражаться со злобными колдунами и побеждать их, и даже взойти на трон самого могучего государства того времени. Но рассказ мой будет об одном событии, случившимся с ним в пору его юности, когда он еще никому не был известен и ничем не был знаменит»

   Венсан Собине « Из хроник Пуантена».

   Конь– вороной жеребец из Пуантена, где таких лошадей специально выращивают для тяжелой кавалерии, шел легкой размашистой рысью, даже, казалось, не чувствуя веса своего довольно тяжелого седока. Конан еще раз с благодарностью вспомнил щедрого коринфийского барона, подарившего ему такого замечательного коня, а в придачу и увесистый мешочек с золотыми империалами, приятно отягощавший сейчас внутренний карман его изрядно потрепанной куртки. Конечно, спасение жизни коринфийского аристократа, у которого он прослужил несколько месяцев, стоило гораздо больше, но юному киммерийцу с его привычкой довольствоваться малым и этого было вполне достаточно.

   Сделав в пути две непродолжительных остановки, чтобы накормить и напоить своего жеребца, Конан к закату дневного светила оказался у отрогов Карпашских гор, не особенно высокой горной гряды, служившей естественной границей между Коринфией и Заморой. Конан решил рискнуть и не останавливаться здесь на ночлег, а продолжить свой путь к Аренджуну, знаменитому городу воров Заморы, через горы, тем более, что его конь не выглядел слишком уж уставшим. Конечной целью его путешествия был Султанапур, стольный город Турана, в который он никак не мог попасть, в силу различных причин мотаясь между Коринфией и Заморой.

   Вечерело. Длинные тени от коня и всадника падали на каменистую тропу, ведущую к перевалу. По всей видимости пользовались ею не часто, так как ни следов колес от повозок, ни отпечатков лошадиных копыт, ни даже конских яблок на ней заметно не было. «Похоже,– подумал киммериец, оглядываясь назад,-я взял слишком к северу, а проторенная дорога через горы к Аренджуну проходит южнее». Но с другой стороны, возможно, это было и к лучшему, так как на этой заброшенной тропе его уж точно искать никто не будет. С этой мыслью киммериец ослабил поводья и конь, осторожно ступая копытами по осыпающемуся щебню, начал восхождение на серпантин который тремя или четырьмя витками вел к вершине перевала.

   Хотя подъем оказался довольно пологим, но все же временами приходилось соблюдать осторожно, так как тропа иной раз становилась настолько узкой, что всаднику приходилось задевать ногой за отвесную скалу, в то время, как до края обрыва с другой стороны оставалось не больше локтя. Несколько раз Конан даже хотел спешиться и вести коня на поводу, но могучий жеребец уверенно преодолевал все трудности подъема, хотя и заметно подустал.

   Наконец, преодолев последний виток серпантина, конь вынес своего седока на самую вершину перевала, где киммериец спрыгнул на землю и огляделся по сторонам. Солнце давно уже скрылось на западе и горную гряду окутал ночной сумрак, но зато взошла полная луна, озарив своим бледным сиянием вершины Карпашских гор. Надо было устраиваться на ночлег, но, казалось,что кроме голых скал и камня здесь ничего больше не было.

   Конан, видевший в темноте как кошка, поискал взглядом, хотя бы какое-нибудь чахлое деревцо, но безуспешно.. Перевал выглядел голым и пустым, но справа среди скал виднелся невысокий утес. Ведя коня на поводу, он направился туда, рассчитывая найти там какое-нибудь укрытие, а, возможно, даже и несколько кустов или деревьев, чтобы разжечь костер. Однако, пройдя с десяток шагов, он понял, что никакой растительности здесь нет, а то, что он принял за утес, оказалось просто высоким каменным столбом, торчащим в центре небольшой площадки, окруженной со всех сторон скалами. «Что ж, придется заночевать здесь»,– решил изрядно уставший за день да еще после бессонной ночи киммериец. Но в это время до его ушей донесся слабый стон, напоминавший скорее дуновение ветра.

   Конан остановился и замер на месте, прислушиваясь. Простояв так несколько минут, он уже было решил, что стон ему почудился, но в это время он повторился уже громче. Киммериец понял, что стон доносится со стороны каменного столба и направился туда, вглядываясь в темноту, которая здесь казалась особенно густой. Столб, к которому он подошел был широким у основания, но сужался кверху. Остановившись в нескольких шагах от него, киммериец никого не увидел. Но стон раздался в очередной раз и он понял, что стонет женщина. В этом стоне слышалась и смертельная тоска и, бесконечное отчаяние, и неимоверная усталость. Конан обогнул столб и увидел источник стона– к столбу цепями была прикована юная девушка, вся одежда которой состояла из полупрозрачной набедренной повязки, окутывавшей ее молодые, крепкие бедра. Ее юную хрупкую фигуру несколько раз опоясывала прочная на вид цепь, прикрепленная скобами к столбу и заканчивавшаяся кандалами на тонких щиколотках ног. Девушка, видимо уже почти без сознания, безвольно повисла на цепи и лишь изредка из ее груди вырывался протяжный стон.

   Бросив повод, киммериец подскочил к столбу , пытаясь освободить девушку от цепи, но у него ничего не получилось. Но она , почувствовав рядом чье-то присутствие, пришла в себя и открыла глаза.

   -Кто ты и как здесь оказалась?-спросил киммериец, не оставляя попыток освободить ее от цепи.

   -Меня зовут Вариния,-с трудом ворочая языком произнесла девушка.– Злой колдун давно добивался меня, но я ему отказала, и он в отместку приковал меня к этому столбу.

   -Я попытаюсь освободить тебя!-сказал Конан, дергая за металлическую скобу, вбитую в камень.

   -Напрасны твои усилия, добрый юноша,– тяжело вздохнула Вариния.-На цепь наложены магические чары. Есть только один способ освободить меня...

   Она умолкла, словно ей тяжело было говорить. Только сейчас после ее слов киммериец заметил, что цепь пульсирует едва заметным голубоватым свечением.

   -Какой способ?-спросил он, оставив тщетные попытки выдернуть скобы из камня.-Клянусь Кромом, я тебе помогу, что бы этого мне не стоило!

   -Только сила разрыв-травы способна снять чары и разрушить цепь,– подняла голову Вариния и слабая надежда прозвучала в ее голосе.

   -А, где можно найти эту траву?-спросил киммериец.

   -О том известно моей сестре Лавинии, которая живет в Шадизаре и не знает о постигшей меня горькой участи.

   -А где мне ее там разыскать? Я как раз следую в Шадизар!

   -Она ученица шадизарского мага Мустафы Сабира,– с окрепшей надеждой в голосе сказала Вариния.

   -Мустафа Сабир!-воскликнул Конан, вспомнив свое недавнее приключение, когда они вместе с шадизарским вором Гафуром искали Глаз Колдуна.-Кажется, я его знаю.

   -Он самый известный из магов Заморы, дорогу к его дворцу тебе укажет любой прохожий. Моя сестра постоянно там находится.

   -Обещаю,-твердо сказал киммериец,-я разыщу твою сестру. Но как ты будешь здесь без пищи и воды?

   -Не беспокойся обо мне, добрый юноша,– произнесла окрепшим голосом Вариния. -Мой враг не желает моей смерти, он просто хочет сломить мою волю, заставить согласиться на его требования. Магия цепи поддерживает мои силы, я не нуждаюсь ни в пище, ни в воде. Но ты поторопись найти сестру, так как мне тяжело стоять здесь прикованной к этому каменному столбу.

   *****

   Шадизар, который одни называли Великолепным, а другие Проклятым, поразил киммерийца обилием купеческих караванов, стекавшихся сюда со всех сторон Гибореи. Это была крайняя северная точка, выше которой купцы не поднимались, но зато сюда прибывали караваны из Аграпура, Султанапура и даже далекой Вендии и Кхитая, чтобы затем отправиться в Коринфию,Коф, Аквилонию, Аргос и Зингару, а навстречу им к Шадизару двигались торговые караваны из этих далеких стран, а также Хорайи, Шема, Хаурана.

   Столько торговых площадей, сколько было в знаменитом городе воров, Конану не приходилось еще видеть, а улицы были запружены людьми, так, что ему, ведя коня на поводу, приходилось буквально прокладывать себе дорогу, расталкивая прохожих. Если кому из них это и не нравилось, то натолкнувшись на ледяной взгляд синих глаз гиганта-варвара, из-за спины которого торчала рукоятка двуручного меча, он безропотно уступал ему дорогу.

   Человеческий поток вынес киммерийца на одну из торговых площадей, где теснились лавки москательщиков, гончаров, седельников, торговцев посудой и всякой утварью. Эти товары мало интересовали Конана, да и искал он кабак Абулетеса, о котором ему когда-то говорил Гафур. Киммериец надеялся отыскать здесь старого приятеля, знаменитого шадизарского вора, с чьей помощью рассчитывал найти ученицу Мустафы Сабира. Пробираясь сквозь толпы покупателей и торговцев он впервые ,пожалуй, понял, почему здесь такое раздолье ворам.

   Когда Конан. наконец, пробился сквозь площадь и свернул в узкий переулок, встречный людской поток так прижал его, что у него затрещали кости и в этот момент он почувствовал, как чья– то рука ощупывает его пояс. Поймав вора за руку, он резко развернулся и увидел перед собой насмешливо улыбающегося Гафура.

   -Отпусти руку, дружище,– добродушно сказал тот,– твой кошелек давно уже у меня. А в поясе у тебя я специально пошарил, чтобы ты ,наконец, сообразил , что тебя обворовали.

   Конан отпустил руку Гафура, а тот протянул ему его же кошелек с золотыми империалами, полученными от коринфийского барона.

   -Ну, ты и ловкач! -восхитился киммериец.-Как ты его вытащил, я и не почувствовал.

   -Я за тобой уже давно наблюдаю,– признался Гафур,– и вот решил подшутить. Какими судьбами ты оказался в Шадизаре?

   -Я как раз искал тебя!– ответил киммериец.-Помнится ты как-то говорил, что бываешь в кабаке у Абулетеса. Вот я и направляюсь туда. Там и поговорим.

   -Тогда нам в другую сторону,-улыбнулся Гафур,-этот кабак находится в Пустыньке, так называется воровской квартал Шадизара. Там нам действительно никто не помешает.

   Только сейчас, следуя за Гафуром в лабиринте шадизарских улочек, Конан понял, что, разыскивая притон Абулетеса самостоятельно, он долго бы еще блуждал совершенно в другом конце огромного Шадизара, этого города купцов, воров и прибежища мошенников, где потрясающая роскошь соседствовала с ужасающей нищетой. Никогда раньше он не видел таких широких бульваров, храмов с мраморными колоннами, увенчанных куполами дворцов и особняков, пышных садов, окруженных высокими каменными заборами. Но пройдя центральные площади и улицы, они с Гафуром оказались на городской окраине, где все выглядело совсем иначе. Кривые грязные улочки и переулки. заполненными древними старухами, чумазыми детишками и жуликами всех мастей, были полны нечистот и всяческих отбросов ,над которыми клубились облака мух. Здесь можно было найти и купить самые низменные удовольствия, но столь же просто было и получить удар ножом в спину. Это была знаменитая Пустынька, воровской район, который городская стража не особенно жаловала своим вниманием и здесь в относительной безопасности обитали преступники почти со всей Гибории, сбежавшие рабы, ссыльные и люди за чьи головы была назначена награда. Здесь не действовали законы, но строго соблюдались «понятия» -кодекс воровской этики, за нарушение которого грозила смерть.

   -А вот и кабак Абулетеса!– сказал Гафур, указав на приземистое здание, выходящее фасадом на неширокую площадь. Над входом в кабак красовалась потрепанная ветром и дождем деревянная вывеска с незатейливой надписью « У Абулетеса» и рисунком руки с кружкой пенящегося пива.

   Внутри кабак мало чем отличался от виденных ранее Конаном подобных заведений. Такой же полутемный зал с факелами на стенах, два ряда столов, крепкие деревянные лавки и табуреты. В конце зала за стойкой стоял сам хозяин– полный мужчина средних лет с темными курчавыми волосами и такой же бородой. Его живые хитроватые глаза с любопытством уставились на гиганта -киммерийца, который вслед за Гафуром подошел к стойке.

   -Вот встретил старого приятеля,-обратился Гафур к Абулетесу,-а в кармане ,как на грех, ни гроша. Но ты же меня знаешь, за мной не заржавеет...

   Абулетес молча кивнул, видимо, шадизарский вор здесь пользовался известностью, но Конан, отстранив Гафура движением руки, достал из-за пазухи мешочек с деньгами, вытащил из него золотой империал и, протянув хозяину кабака сказал:

   -Я угощаю!

   Золотой империал исчез столь быстро, что киммериец даже не заметил, куда хозяин кабака его спрятал. Абулетес ,между тем, молча кивнул молоденькой служанке и пока Конан с Гафуром выбирали за какой стол им усесться, там уже появился объемистый кувшин с пивом и две глиняные кружки.

   -Ты, я гляжу, на мели,-пристально посмотрев вору в глаза, спросил киммериец, когда они опорожнили по кружке пенистого напитка.

   -Черная полоса,– пожал плечами Гафур.-Жизнь так устроена, то черная полоса, то белая. Тогда после наших с тобой приключений я набрался духу и явился к Мустафе Сабиру за наградой. Сказать по правде, это мне нелегко далось. Но маг обошелся со мной честно, и заплатил двести золотых, как и обещал.

   -Ого!– с явным удивлением заметил Конан.– Я признаться, думал, что ты у него получишь от мертвого осла уши.

   -Я и сам так думал,– подтвердил вор,– но старик оказался на высоте. Сто золотых я сразу отложил для тебя, я свое слово держу.

   -И где же они?-оживился киммериец.-Деньги мне не помешают!

   -Да , понимаешь, тут такая история вышла...

   -Короче,– прервал его Конан,– ты спустил и свое, и мое золото!

   -Не буду отрицать этот очевидный факт,-виновато опустил голову вор,– но я тебе твою долю отдам, слово вора.

   -Ладно,-осушил свою кружку до дна киммериец и продолжил,-отдашь, когда будут. Но я тебя не для этого разыскивал. Ты ведь вхож к Мустафе Сабиру? Он сейчас на месте?

   -Не знаю,-пожал плечами Гафур, обрадовавшись,что киммериец сменил тему разговора,-я его недели две уже не видел.

   -А ты знаешь его ученицу Лавинию? Мне бы с ней встретиться надо.

   -Я ее как-то мельком видел,– сказал вор,– она иногда на рынок за продуктами ходит, ничего так девка. Но близко я ее не знаю. А зачем она тебе?

   -Вот что,– решительно сказал Конан ,– ты разыщи ее и приведи сюда.

   -А если она не захочет идти? Насильно же я ее не притащу!

   -Скажи, что мне нужно поговорить с ней о ее сестре Варинии, которая сейчас в большой беде.

   -Хорошо, -сказал Гафур, поднимаясь из-за стола,-особняк Мустафы Сабира не очень далеко отсюда. Я схожу и все ей передам, но за результат не ручаюсь.

   -Твоя задача передать ей мои слова. А как поступать-дело ее.

   Действительно, прошло не очень много времени и Конан даже не успел допить второй кувшин пива, когда в дверях кабака появился Гафур. За ним шла высокая стройная девушка в длинном черном платье с лицом закрытым легкой полупрозрачной вуалью.

   -Я привел Лавинию, как ты и просил,– представил ее Гафур, усаживаясь на свое место. Киммериец окинул сестру Варинии, отбросившую с лица вуаль, пристальным взглядом, отметив про себя, что таких огромных изумрудных глаз у брюнеток ему еще не доводилось видеть. Но в их глубине таилась вполне понятная тревога.

   Девушка, между тем, уселась за стол и отрывисто спросила:

   -Что за беда грозит Варинии?

   -Не грозит, -хмыкнул варвар, отхлебнув пиво из кружки.– а она уже сейчас в большой беде. Прикована к каменному столбу на перевале в Карпашских горах и помочь ей освободиться от магических пут может только разрыв-трава.

   -Подлец, мерзавец Тулан Ра!– лицо Лавинии покрылось смертельной бледностью.-Только он один мог так поступить, будь он проклят во веки веков!

   -Если ты имеешь в виду злобного колдуна, который преследовал ее, то так оно и есть,– сочувственно произнес киммериец, сделав знак пробегавшей миом служанке принести новый кувшин.

   -Этот злодей выбрал очень подходящее время!– с болью в голосе сказала Лавиния.-Он знал, что учителя сейчас нет в Шадизаре и, что мне никто не сможет помочь освободить сестру.

   -Странно,– недоверчиво прищурился Конан,– а Вариния уверена, что ты знаешь, где можно найти разрыв -траву.

   -Я знаю,– блеснули двумя изумрудами огромные глаза девушки и вдруг киммерийцу на мгновение показалось, что зрачки в них расположены вертикально, как у кошек,-да что толку! Разрыв -трава или иначе одолень -трава произрастает на болотах Зингары. Но, если не знать, где именно, век будешь искать и не найдешь.

   -И больше нигде? – с прежним недоверием спросил киммериец.

   Гафур,не принимавший участия в их беседе, но внимательно слушавший обоих, вдруг сказал :

   -У нас среди людей моей профессии, ходят слухи...

   -...что одолень-трава растет еще далеко на Востоке за Вендией в саду у султана Ширвана ибн Сулеймана аз-Зейни, -с горькой иронией продолжила Лавиния.

   Гафур молча кивнул, осушив свою кружку.

   -В его сад мне не проникнуть,– с тоской произнесла Лавиния.– Точнее, в сад я могу попасть, но не смогу подойти к разрыв– траве. Это место охраняет магический барьер. Любой маг, коснувшись его, будет испепелен на месте.

   -Непонятно,-хмыкнул Конан,– зачем султану так тщательно охранять разрыв-траву?

   -Да он и не знает о ее существовании, -резко ответила девушка, видя, что киммериец ей не верит, – просто разрыв– трава растет у яблони на которой спеют молодильные яблоки. Скушал одно и помолодел сразу на двадцать лет. Но яблоня приносит плоды только один раз в пять лет и то по одному -два яблока. Вот султан и бережет яблоню пуще глаз своих

   -Понятно,– буркнул Конан, утратив интерес к дальнейшей беседе, и, пододвигая к себе одну из вареных бараньих ног, поданных служанкой на широком деревянном блюде.

   -Ты говоришь, что магический барьер вокруг дерева испепелит любого мага, который к нему прикоснется,– спросил любопытный Гафур,– следовательно, простой смертный может через него проникнуть и с ним ничего не случится?

   -Да,– кивнула девушка,-простой смертный не должен только касаться яблони, яблок и листьев, иначе поднимется страшный шум и он будет тут же схвачен. Но разрыв-траву он может сорвать и удалиться незамеченным. Магический барьер ему не помешает.

   -Если бы не такое чудовищно огромное расстояние,-задумчиво произнес вор...

   -То что бы было?– живо прервала его Лавиния, положив ладонь на руку Гафура и с надеждой глядя ему в глаза.

   -Я бы попытался,– решившись, вдруг сказал Гафур,– в конце концов, я лучший вор Аренджуна, Шадизара и всей Заморы!

   Конан, отхвативший в это время добрый кусок бараньего мяса, с изумлением посмотрел на приятеля.

   -Ты это серьезно?-переспросила Лавиния.-Ты отважился бы проникнуть в сад султана? Ради меня? О благослови тебя Эрлик!

   -Да мы с моим другом Конаном и не в таких передрягах бывали,– хвастливо сказал польщенный вор,– дракона, упырей, скелетов и даже огненного ифрита победили. Что нам стоит проникнуть в какой-то там сад за горсткой какой-то там жалкой травы! Для нас это вообще пустяк!

   Услышав эти слова, киммериец чуть не подавился, но ничего сказать не мог, так как его рот был забит бараниной.

   -Вы настоящие герои! -воскликнула обрадованная девушка. -Я и моя сестра никогда не забудем вашего мужества и отваги! Таких благородных людей сейчас редко встретишь! А дальний путь -не беда, я и Вариния дочери Повелителя джиннов бури и земной женщины, нашей матери. Мне подвластны все элементали воздуха и я вас обоих перенесу в сад султана еще до полуночи.

   -Э, погодите,-прожевал, наконец, мясо киммериец,– я так не ...

   Но наткнувшись на изумрудный взгляд пылающих непритворным восхищением огромных глаз Лавинии, он не договорил фразу и только махнул рукой, угрюмо глянув в сторону несколько ошарашенного таким поворотом событий Гафура.

   -Если мы все решили, то не стоит откладывать наше путешествие!– воскликнула Лавиния, осушив на радостях кружку пенящегося пива. -Тулан Ра не ожидает, что кто-то сможет мне помочь так быстро освободить сестру и этим мы должны воспользоваться. Следуйте за мной!

   Она поднялась из-за стола и направилась к выходу, не замечая, как угрюмый киммериец бросает мрачные взгляды на сконфуженного Гафура. Тем не менее, деваться было некуда и оба приятеля последовали за девушкой.

   Лавиния прекрасно ориентировалась в тесных улочках Пустыньки и не прошло и получаса, как они оказались у восточных ворот Шадизара. Пройдя мимо городских стражников, не обративших на них никакого внимания, они вышли на дорогу и через два-три фарланга, свернули к невысокому холму с плоской вершиной.

   Вечерело. Солнце уже склонилось низко к Карпашским горам, едва не касаясь их вершин. Лавиния огляделась по сторонам и, убедившись, что нигде поблизости посторонних наблюдателей нет, сняла свое платье, оставшись в одной набедренной повязке, и стала на глазах изумленных мужчин увеличиваться в размерах. Когда она выросла во много раз, девушка легко подняла Гафура и Конана, посадив их к себе на шею

   -Держитесь крепко за мои волосы и ничего не бойтесь!-пророкотал ее трубный голос.-Обвяжитесь ими, как веревками. Сейчас взлетаем!

   Киммериец и вор крепко ухватились за волосы Лавинии, ставшими похожими на корабельные канаты и крепко обвязались ими вокруг туловища. Джиния тем временем плавно поднялась в воздух, увлекаемая его, невидимыми глазу простого смертного, элементалями и, постепенно набирая высоту, помчалась все быстрее навстречу заходящему солнцу. Конан, высунувшись из-за ее плеча увидел как далеко внизу промелькнули прямоугольники городских кварталов Шадизара с площадями и улицами, а на горизонте уже явно проявились остроконечные зубцы Кезанкийских гор. Стало ощутимо холодно. Здесь, в поднебесной вышине, дул сильный ветер, вор и киммериец, чтобы согреться прижались друг к другу. Скорость джинии все более возрастала, вот под ними пронеслись вершины горной гряды, а затем вдалеке показался Султанапур, самый северный город Турана. Не меняя курса, Лавиния поднялась выше, войдя в полосу редких облаков, отчего и вор, и киммериец сразу же промокли до костей. Но вот внизу блеснула гладь моря Вилайет, тело джиннии стало заметно горячее и одежда обоих постепенно просохла. К этому времени они уже немного приспособились к условиям полета и с любопытством рассматривали проносящиеся внизу под ними красные пески пустыни. Однообразие полета и наступившая темнота ночи, наконец, убаюкали обоих приятелей, погрузившихся в легкий сон.

   Пробудились они от того, что джинния замедлила скорость полета и постепенно начала снижаться. Местность внизу была погружена в темноту, но по мере того, как Лавиния снижалась, кое-где стали видны огни и даже очертания строений. Совершив несколько кругов над городом, джинния, руководствуясь одной ей известными соображениями, наконец, приземлилась. Опустив Конана и Гафура на землю, она стала сама быстро уменьшаться в размерах, достигнув своего обычного роста. Осмотревшись, киммериец понял, что они стоят у какой-то высокой каменной стены.

   -Это стена сада султана Ширвана,-объяснила девушка, уже одетая в свое платье.– Вам нужно перелезть через стену и пройти к яблоне, которая растет посреди него. Сад небольшой, вы ее найдете быстро, так как деревьев, кроме яблони в нем нет. Разве что несколько невысоких плодовых кустов. Разрыв– трава растет рядом с яблоней. Много травы не рвите, достаточно несколько стеблей, желательно, с цветами. Только будьте осторожны, не коснитесь яблони и ее листьев, а особенно яблок.

   -Забор высокий,– угрюмо произнес Конан, щупая камни, между которыми не было малейшего зазора,-на него так просто не взобраться. Надо было захватить веревки с крючьями.

   -Веревка у меня есть,– успокоил его Гафур,-я с ней никогда не расстаюсь.

   Он полез под одежду и стал отматывать веревку, которая обвивала его талию. На конце ее имелся и металлический крюк. Конан молча пожал плечами и, отстегнув ножны с мечом ,передал их Лавинии. Мгновение поколебавшись, он снял и куртку, во внутреннем кармане которой лежал мешочек с золотом, полученным от Мурильо, также передав ее девушке.

   -Пусть мои вещи побудут у тебя,-буркнул он,– мне там меч не понадобится, да и без куртки удобнее.

   Тем временем, вор уже закинул веревку с крюком на стену и натягивал ее, пробуя прочность захвата крюка. Стена была в два человеческих роста, но Гафур взлетел по ней, словно кошка, и усевшись на ее гребне, стал страховать Конана, который поднимался вверх заметно медленнее. Взобравшись наверх, Конан огляделся по сторонам. Он превосходно видел в темноте, поэтому яблоню в центре сада, который действительно оказался небольшим, рассмотрел сразу. Невысокое дерево росло примерно в шагах пятидесяти от них и на таком же расстоянии от металлических решетчатых ворот сада, освещенных несколькими факелами.За ними темнела громада дворца султана Ширвана. В саду стояла звенящая тишина, не нарушаемая никакими звуками. Хотя все внешне казалось спокойным, киммериец ощутил непонятную тревогу. Задуманное мероприятие оказалось слишком легким, а потому эта легкость и настораживала. Он бросил взгляд на сидевшего рядом Гафура и по выражению его тонко очерченного горбоносого лица и блеску глаз понял, что и у вора тоже не спокойно на сердце. Но продолжать сидеть и дальше в бездействии было глупо, поэтому оба соскользнули вниз, предусмотрительно оставив веревку на стене.

   Оказавшись внизу, оба замерли, прислушиваясь к окружающей тишине, а затем медленно направились к яблоне, стараясь идти беззвучно по выложенной камнями дорожке, обходя клумбы с цветами, которые занимали всю территорию сада.

   Пригнувшись и осторожно ступая. киммериец приблизился к яблони. Нечувствительный к магии, он не почувствовал никаких признаков барьера, о котором говорила Лавиния, но в нескольких шагах от яблони опустился на корточки, пытаясь разглядеть траву, за которой они сюда и явились.

   -Вот она!– не удержался он от тихого восклицания, заметив несколько невысоких кустиков с зубчатыми зелеными листочками и красивыми бледно -розовыми цветами. Он присел еще ниже и, протянув руку, сорвал несколько стеблей с цветами, спрятав их в свой кожаный пояс.

   К несчастью, увлеченный поиском разрыв -травы, Конан не обратил внимания на вора, который словно завороженный рассматривал три яблока, на ветках яблони. Они были спелыми, крупными, красными и казались на вид очень сочными. Впавший в состояние транса, словно зачарованный, вор сам не заметил, как его рука потянулась к одному из них, задев ветку яблони. В то же мгновение сад наполнился оглушительным звоном и воем, настолько пронзительным, что и Гафур и Конан плотно зажали себе уши ладонями. Мгновение спустя они бросились бежать к стене, на которой осталась веревка, но было уже поздно. Ворота распахнулись, из них в сад устремилась многочисленная стража. В руках у нескольких стражников взметнулись вверх арбалеты, но из них вылетели не смертоносные болты, а сети из тончайшего шелка, которые упали на киммерийца и вора, сковав их движение. Пока они пытались освободиться от них,набежавшие стражники сбили обоих с ног, надавали тумаков ногами по ребрам, спеленали сетями и унесли во дворец.

   Когда разбуженному всем этим шумом султану было доложено о попытке воровства яблок, он приказал доставить обоих преступников в тронный зал. Пока стражники освобождали их от сетей и заковывали в кандалы, Конан успел шепнуть вору:

   -Ври, что хочешь, но о разрыв-траве ни слова!

   Вор молча кивнул.

   Немного времени спустя обоих доставили в тронный зал, где вскоре появился и заспанный султан, зевая на ходу. Ширван ибн Сулейман аз-Зейни на вид выглядел не старше сорока лет, у него были густые черные волосы, пронзительные глаза такого же цвета и аккуратная бородка.

   Усевшись на троне, он молча кивнул визирю, стоявшему рядом справа и тот грозно спросил у Конана и Гафура:

   -Царь царей и султан султанов желает знать, как посмели вы, нечестивые сыны греха и позора, покуситься на бесценные плоды яблони в его саду? Разве вам не ведомо, что такое кощунство наказывается немедленным отсечением головы от туловища?

   -Неведомо! Нам то не ведомо!– размазывая по щекам слезы бухнулся вор на колени перед троном.– Владыка Турана, доблестный Йилдиз послал нас к тебе о , царь царей и сутан султанов, чтобы мы передали его нижайшую просьбу приобрести у тебя для него одно молодильное яблоко.

   -Как ты смеешь, врать, шакал и сын шакала!– гневно прервал его везирь.-Ты хочешь убедить нас, что владыка Йилдиз прислал к царю царей и султану султанов двух оборванцев без писем и верительных грамот?И к тому же без медного обола в карманах!

   Гафур, встал с колен, гордо выпрямился и твердым голосом сказал:

   -Прежде всего, мы не оборванцы, а приближенные владыки Йилдиза. Я помощник управляющего его дворцом, а он,– вор кивнул в сторону Конана,-сотник его личной гвардии! И у нас имелись все грамоты, а также личное письмо владыки Турана к своему царственному брату и целый воз золотых туранских империалов. Но в нескольких лигах отсюда на нас напали разбойники. Гвардейцы ,охранявшие воз с золотом были перебиты, нам двоим удалось скрыться и остаться в живых, только прыгнув в бурную реку. Чтобы не утонуть, мы сбросили с себя всю одежду и остались почти голыми. Но нам повезло и нашлись добрые люди, не пожалевшие для нас это тряпье.Но письмо и верительные грамоты унесла река.

   Вор врал все смелее и его речь звучала настолько убедительной, что даже Конан поверил на мгновение, что так оно и было на самом деле. Султан же склонил голову к визирю и что-то ему тихо сказал.

   -Предположим,– уже более мягким тоном произнес визирь,– что ты говоришь правду. Подчеркиваю, предположим на мгновение! Но зачем вы ступили на скользкий путь кражи и совершили это святотатство?

   -А что нам оставалось делать? – едва ли не с вызовом спросил вор, гордо подбоченясь. -Если бы мы явились сюда во дворец, кто бы нас пропустил к царю царей и султану султанов? Да на нас собак спустили бы, а то и еще чего похуже сделали. Возвращаться с пустыми руками к владыке Йилдизу мы тоже не могли, нам бы там по его приказу срубили головы. Ведь мы и яблоко не достали и целый воз золота потеряли. Вот и пришлось рискнуть, попытаться украсть яблоко.

   -А зачем нашему царственному собрату владыке Йилдизу это яблоко? – вдруг приятным, звучным голосом спросил султан.

   Гафур склонился в низком поклоне и ответил: