Текст книги "Звездная пыль"

Автор книги: Валерий Губин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Губин Валерий Дмитриевич
Звездная пыль

Валерий Дмитриевич ГУБИН

ЗВЕЗДНАЯ ПЫЛЬ

Фантастический рассказ

В доме все было перевернуто вверх дном – готовились к переезду. Бабушка послала Николая на чердак.

– Найди там коричневый саквояж, в нем бумаги твоего прадеда. Ни дед, ни отец ими не интересовались, а я все хранила. Посмотри, может быть, есть что-нибудь стоящее. А нет, так надо выбросить.

Николай полез на чердак, где, наверное, не был с самого детства, когда с замирающим сердцем прятался здесь от сестры за развалинами доисторического буфета или позже набивал себе карманы никелированными шариками, отвинчивая их от искореженных кроватей. Среди вороха тряпья, сломанных стульев и худых ведер он нашел, изрядно покопавшись, саквояж, покрытый пылью в палец толщиной. Сидя тут же, на трехногом стуле, он листал папки с пожелтевшими хрупкими страницами – письма, заявления, какие-то стихи, бесчисленные, в рукописях и оттисках, статьи по садоводству. Прадед был известным, даже знаменитым в свое время селекционером, издал несколько книг и, кажется, читал лекции в университете.

Тут из папки выпал плотный, блестящий, сложенный пополам лист картона. "Видимо, диплом, – подумал Николай, наклоняясь за ним, – какая, однако, бумага. Не покоробилась и ничуть не пожелтела. Умели тогда делать".

Он развернул лист. На левой стороне крупным, необычным шрифтом было напечатано:

Межгалактическая ассоциация

Совет по контактам

А чуть ниже помельче:

За большие заслуги перед ассоциацией в области культурных контактов Совет обязуется немедленно выдать предъявителю этого документа любой из товаров прилагаемого списка.

На правой стороне совсем мелким шрифтом был огромный список этих товаров, весьма необычный список. За первым номером там, например, стояли дрожки прогулочные, с сиденьем из ореха, обитым мягкой кожей, потом шел локомобиль паровой с набором приводных ремней, были там охотничьи ружья неизвестных Николаю марок, пимокатный станок, мраморный умывальник, антология английской поэзии от Чосера до Байрона в 4-х томах в сафьяновом переплете, набор ножей и кинжалов дамасской стали с гравировкой и инкрустациями, подзорная труба восьмикратного увеличения фирмы "Буркрафт и сыновья", были даже рыбацкие сапоги, галоши, дорожный туалетный набор из восьми предметов в чемоданчике, сборник басен Крылова с автографом автора, дуэльные пистолеты, установка для производства фейерверка и многое, многое другое.

Весь этот удивительный сегодня набор, вероятно, мог бы вполне удовлетворить любого помещика, ремесленника или образованного горожанина середины XIX века.

"Интересно, какие заслуги были у моего прадеда перед такой щедрой межгалактической ассоциацией? Если, конечно, эта бумага не его собственный розыгрыш. Но где можно было напечатать подобный документ?"

Николай перевернул лист и на обороте прочитал еще одну фразу:

По всем вопросам получучения заказа обращаться: Москва, 2-й Самотечный переулок, дом 4. Торговая контора купца Храмова.

Николай положил документ в карман, отряхнул саквояж от пыли и стал спускаться вниз.

"Если бумага не липовая, – размышлял он, помогая грузить машину, – то что значит для ассоциации 130 – 140 лет. Их представитель все равно должен там сидеть. Надо сходить. Хотя, конечно, это очень смешно".

Через неделю он решился и поехал на Самотеку. Во втором переулке действительно стоял дом номер 4, на нем была вывеска учреждения с немыслимой аббревиатурой, что-то вроде "Минпромвиаспецбуммонтаж". Николай прошел мимо вахтера, который не обратил на него никакого внимания и, поскольку на первом этаже шел ремонт и было грязно, сразу поднялся на второй, шарахаясь от проносящихся мимо служащих. Заглянув в ближайшую комнату, он ужаснулся: три ряда столов, а среди них несколько седовласых мужчин в строгих черных нарукавниках.

"Попробуй здесь кого-нибудь найти", – расстроился Николай и тут же увидел, что у окна сидит, задумчиво уставясь в бумаги, человек, не старый и не молодой, а как бы вообще без возраста, и как будто флер на нем, дымка безразличия и отстраненности от бурлящего вокруг хаоса.

"Рискну, – решился Николай, – в крайнем случае успею убежать. Пока он вылезет из-за стола, я уже на улице буду".

Он подошел к агенту ассоциации (так он мысленно прозвал его про себя) и положил перед ним развернутую бумагу. Тот внимательно, ничуть не удивившись, прочел ее, поднял глаза на Николая и сухо сказал:

– Давайте выйдем в коридор.

Николай на всякий случай пошел первым. В коридоре агент отвел его на лестничную площадку, к месту для курения. Неподалеку несколько ярких девушек, отчаянно дымя, громко обсуждали новости. Агент достал массивный серебряный портсигар, предложил папиросу Николаю. Тот отказался. Тогда агент глубоко затянулся, еще раз внимательно посмотрел на Николая и спросил:

– Так что вы хотите получить из этого перечня?

– Галоши, – улыбнулся Николай, – две пары. И непременно чтобы внутри были красные.

– Ну, а если серьезно? – никак не отозвался на шутку агент.

– Неужели этот документ еще действителен?

– Конечно, и я обязан по первому требованию выдать вам любую вещь. Для того и сижу здесь.

– Но послушайте, там все какая-то ерунда, все вещи из XIX века!

– Естественно! Документ (он почему-то произносил это слово по-французски и оно звучало как "докюман") был, вероятно, выдан человеку в XIX веке.

– Значит, у вас есть ассортимент и для XX?

– Нет, другого нет, поскольку этот докюман единственный, выданный здесь, на Земле.

– Какая досада! А вы не могли бы сообщить туда, – Николай показал пальцем на потолок, – чтобы они изменили перечень? Ведь полтора века прошло, все устарело.

– Не могу, я с ними связи не имею. Только они могут ко мне обращаться.

– И давно обращались?

– Ни разу.

– Обидно, – Николай вытянул из руки агента свою бумагу, – тогда простите за беспокойство, я, пожалуй, пойду.

– Вы что же, – встрепенулся агент, – так ничего и не возьмете?

– А что мне брать – локомобиль? Или дуэльные пистолеты?

– Но послушайте, – оживший агент схватил его за руку и горячо зашептал, – почему обязательно локомобиль? А набор кинжалов? Редчайшая работа.

– Холодное оружие!

– Ну, берите трубу! В этом году будет комета Галлея, великолепное зрелище, не пожалеете.

– Какое там зрелище с восьмикратным увеличением! Комета пройдет далеко.

– Тогда биллиард, черт возьми!

– Разве там есть биллиард?

– Есть. Посмотрите сорок второй номер – биллиард складной, дачный.

– Складной? Нет, не надо, да у меня и дачи нет, – Николай вырвал руку и устремился к лестнице. Агент догнал его и зашипел так, что девицы стали оборачиваться:

– Ах, какой привередливый. То ему не надо, это не надо. Сами-то вы кто такой? Еще неизвестно, где взяли докюман и имеете ли на него право.

– У прадеда взял, в архиве, – возмутился Николай, – не украл же я его. Прадед оказал какую-то услугу вашей ассоциации. А насчет права не знаю – может быть, и не имею.

– Имеете, имеете, – смягчился агент, – докюман переходит по наследству. Извините меня за вспышку.

Он сразу поник, осунулся, и лицо у него стало жалким.

– А почему вы так за меня болеете, вам-то какой интерес, чтобы я обязательно отоварился?

– Как вы не понимаете? Эта бумага одна на Земле. Вы мне ее сдадите в обмен на выбранную вещь, и моя служба здесь кончится. Я смогу прикрыть эту лавочку старья, послать к черту ассоциацию и жить просто как человек, как вы, как вот эти девушки.

– Задача, – пробормотал Николай, – я хотел бы вам помочь, но что мне взять? Давайте хоть трубу эту, что ли?

– Нет, получается – я ее вам навязываю. А это запрещено. Вы должны сами выбрать.

– Хорошо, я сейчас пальцем ткну в список, во что попаду, то и беру.

– Можно и так.

Агент посмотрел на место, куда попал палец.

– Он у вас две строчки закрыл. Номер 37 – шпоры кавалерийские, стальные, две пары, номер 38, подвиньте палец, – звездная пыль.

– Звездная пыль?

– Да, звездная пыль. Так что вы выбираете?

– Ну пыль, конечно. Зачем мне шпоры? Только что это такое?

– Не знаю. Пойдемте со мной.

Они прошли в конец коридора, спустились по боковой лестнице, потом еще долго вышагивали длинным переходом со многими поворотами и, наконец, остановились перед сейфом, скромно стоящим в углу.

– Вот он, голубчик. Какой там индекс у этого изделия? В скобках справа стоит, посмотрите.

– 124012, – прочитал Николай.

– Хорошо, сейчас наберем его, – агент все время радостно приговаривал, крутя винт на сейфе, – еще немного, вот так!

Сейф загудел, раздался щелчок, и дверь приоткрылась. Агент засунул туда руку, пошарил в темноте и вытащил небольшую квадратную коробочку, похожую на пудреницу, только толще и из металла.

– Сверим номер. Все точно. Получайте вашу звездную пыль.

Николай протянул руку.

– Попрошу вперед докюман.

Агент взял бумагу, положил в сейф, захлопнул его и снова начал быстро вращать винт.

– А если набрать индекс биллиарда, то можно так и биллиард достать?

– Да, можно было. Но теперь все, теперь уже ничего нельзя. Я дал отбой и связь прервалась. Теперь это обыкновенный канцелярский сейф. Счастливого пути, юноша! А мне надо делать квартальный отчет. Я ведь старший экономист.

Он устремился вперед, почти бегом побежал. У лестницы обернулся:

– Жаль, что вы не взяли трубу. Не нравится мне эта пыль...

– Вы же сами... – начал было Николай, но тот, уже не слушая его, летел вверх по лестнице.

Дома Николай поставил коробочку на подоконник и долго смотрел на этот таинственный загадочный предмет другого мира, не решаясь заглянуть внутрь. И так просидел, пока не стемнело. Потом он осторожно открыл ее и увидел мерцающее голубое сияние. Коробочка была полна им до краев, словно это горел газ или светились бесчисленные мелкие зерна какого-то вещества.

– Звездная пыль, – шептал Николай, и тут же сияние начинает переливаться через край, падать синей светящейся струей на пол. Николай пытается закрыть коробочку, но уже поздно, сияние вылилось все. Оно заполняет комнату и поднимается – сначала до колен, через секунду уже лижет руки. И тут Николай чувствует, как тысячи невидимых иголок впиваются ему в сердце, в мозг. Он вскрикивает, не столько от боли, сколько от удивительного, неведомого доселе состояния – его тело вдруг потеряло вес, стало легким, почти воздушным. Он отрывается от пола, повисает в воздухе и тотчас ему кажется, что он стремительно увеличивается. Он заполняет собой всю комнату, весь дом, и вот он уже на улице, снаружи, а все внизу под ним плывет быстрее и быстрее, и у него перехватывает дыхание, словно он несется в скоростном лифте.

"Но почему мне так грустно, так пронзительно грустно, – думает Николай, а его тело, огромное, распростертое на сотни километров, парит в космосе над Землей, которая вовсе не светло-голубая, как утверждают космонавты, – это маленький темно-коричневый шарик, повисший в вязкой темноте. – Ах, боже мой, мне так грустно, так тяжело на сердце, что я сейчас заплачу".

И вот больше ничего нет, только первозданный мрак космоса, и впереди вдруг возникают, словно сейчас зажглись, вспыхнули три огромные яркие звезды.

– Почему только три, – шепчет Николай и сразу вспоминает давно забытое:

"В вечернем небе только три звезды,

Надежды свет, печали и беды".

Звезды все ближе, они сливаются в один огромный сверкающий шар, который стремительно несется навстречу Николаю, захватывая собою все пространство вокруг. На какую-то долю секунды в памяти всплывает лицо прадеда со старой раскрашенной фотографии в чугунной рамке. Потом раздается взрыв, и Николай словно прорывается, проскакивает в другой мир, другое измерение. Он видит синее, безоблачное небо, внизу, сколько хватает взгляда, шумит зеленый, красный, желтый лес, прорезанный широкими реками, а там, за лесом, встает город – необычный, удивительный, невиданный город. Николай наконец не выдерживает и начинает плакать. И тут его сильно трясут за плечо.

Он открыл глаза и увидел склонившуюся над ним бабушку.

– Ты стонал во сне. Что-нибудь страшное видел? И почему спишь одетый?

– Приснилось, значит? – Николай, бестолково моргая, сел на кровати, а где коробочка?

– Какая коробочка?

– Тут вот, на подоконнике стояла, я принес.

– Не видела я ничего.

– Значит, все приснилось, с самого начала, – горестно вздохмул Николай.

Он разделся, лег снова, повернулся на бок и посмотрел в окно. Небо было темным, ни одной звезды.

"Ну и хорошо, что приснилось", – сказал он себе и почувствовал, как где-то глубоко внутри вновь шевельнулась тяжелая, гнетущая тоска, которая только что во сне сотрясала все его существование. Шевельнулась и опять затихла, успокоилась.

Утром, спеша на работу, Николай увидел в почтовом ящике конверт. Достал его, разорвал, и из него выпал знакомый, сложенный пополам лист белого картона. У Николая неприятно сосало под ложечкой, когда он раскрывал его. С левой стороны был написано то же самое:

Межгалактическая ассоциация

Совет по контактам

и т. д.

А на правой стороне только одна строчка:

1. Звездная пыль (124012).