Текст книги "Тонкая грань выбора"

Автор книги: Валерий Черных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Воруют, коммунисты воруют! – хрипло рявкнул Василий Павлович и оскалил зубы. – Да я бы…

– Воруют?! – вскинулся Роман, не дав ему закончить мысль. – Странное у вас понимание, впрочем, как и у всех. Тогда сразу возникает следующий вопрос: «Кто и у кого?» Разве нам здесь что-то принадлежит? Что вы сделали, товарищ генерал, чтобы вам принадлежало что-то? На баррикады пошли, выступили на партийной конференции, на худой конец? Сидите на кухне и молча наблюдаете, как ребята шустрят. А теперь претендуете на что-то. Всё распределено уже давно и нам не принадлежит. И на что претендуете? Чтобы с вами поделились? Как бы не так! Воруют!.. Воруют воры, а бандиты просто приходят и берут. Так что никто ничего не ворует.

– Это кто бандиты? – проскрипел генерал.

– Власть. У власти всегда стоят бандиты. Не важно, в какой стране. Человек более активный, лишенный каких-либо моральных заморочек, рано или поздно становится бандитом. Он хочет, а главное, может – в силу своей ментальности – жить лучше других, командовать, навязывать свои правила. И не важно, то ли это преступное сообщество, с точки зрения общественного мнения, то ли это государство. Устройство и того, и другого одинаково. Главный получает больше остальных, распределяет прибыль, контролирует финансы. Строгая иерархия, жесткие законы. Так что определение «воруют» никак не подходит. «Берут свое» – так правильнее. Зачем воровать, если всё и так принадлежит им?

– И что делать? – растерянно спросил Матвеев.

– Ну, это зависит от твоих запросов. Если хочешь много и вкусно, то подстраивайся под чью-нибудь систему или создавай свою – если потянешь. Ну а не хочется жилы рвать и рисковать – довольствуйся тем, что упало с барского стола, и утешайся разговорами на кухне. А дернешься – так ребятам в высоких кабинетах тоже развлечений хочется, поэтому идите на улицы, вас там быстро под автоматы поставят, как в Новочеркасске.

– Как-то всё кисло. Прямо жить не хочется, – театрально вздохнул Гена.

– Это я нарочно тучи сгустил, – тихо засмеялся Роман. – Для того чтобы вы понапрасну не строили иллюзий. Конечно, не всё так грустно. Просто нужно найти свое место или захватить. Идеи всеобщего равенства – утопия, сопливая романтика. Время романтиков никогда не существовало, всегда было время прагматиков и циников. А редкие всплески романтизма давили, как заразу, как страшную болезнь, выжигали каленым железом. Последних идеалистов и романтиков повесили после Сенатской площади. Но если бы они обладали даром предвидения и увидели, во что превратили страну их последователи, то вряд ли затевали бы свое выступление.

– Ты откуда про Новочеркасск знаешь? – тихо спросил генерал.

– Я что, в вакууме живу? – развел руками Рудой.

Генерал хмуро взглянул на него и медленно повертел головой.

Саня непонимающе смотрел на них. Он пару раз бывал в Новочеркасске, благо это недалеко от его города, но ни о чём таком и слыхом не слыхивал. Он хотел было уточнить, о чём речь, но Гена потянул его за рукав.

– Пошли спать, – прошептал он Сане в ухо, настойчиво подталкивая к выходу.

– Гена, что за приколы? Не дал расспросить, – нахмурился Саня, когда они закрылись в своей комнате.

– Какое расспросить! Ты видел, как генерал набычился? Они сейчас сцепятся, Виолетта разнимать придет. Каждый раз одно и то же…

– Так зачем она их приглашает?

– Ну, генерал – кавалер её, а Рома – просто друг семьи. Да они пособачатся, а потом опять в десна бахаться будут. Старая история.

– Генерал – кавалер? – вытаращил глаза Саня.

– Ну да, он бабулю давно охаживает. Ну а что такого, они ещё крепкие старики. Отец даже не против, чтобы генерал к ней переехал, только она тормозит.

– Понятно. Жаль, про Новочеркасск не дослушал.

– Да там всё просто. Работяги взбунтовались, а их солдаты постреляли.

– Да ты что! А когда?!

– Давно, еще при Хрущеве. Там тогда прямо восстание было, против повышения цен на продукты и снижения зарплаты. Говорят, даже плакат нарисовали: «Хрущева на мясо». Народ горком и исполком громил, потом в город пригнали солдат и… из автоматов по толпе. Только всё засекречено. Для генерала это больная тема. Я тебя и уволок, чтобы он окончательно не завелся. Хочешь, можно завтра бабулю расспросить подробнее.

Саня молча кивнул. Стараясь не шуметь, он вышел в коридор и направился в ванную. В просторной прихожей слышался приглушенный женский голос, менторским тоном выговаривающий что-то гостям. Саня замер на месте и прислушался.

– Вы что творите? Зачем при мальчиках устраивать эти бессмысленные диспуты? У них и без вас мозги набекрень.

– Не скажите, не скажите, – вполголоса возразил Рудой. – С мозгами у них, по-моему, всё в порядке. По крайней мере Саша вполне здраво рассуждает.

– В наше время за такие здравые рассуждения можно и поплатиться. Пожалуйста, больше не втягивайте их в свои споры.

– Хорошо, хорошо. Спасибо за прекрасный вечер.

Входная дверь тихо хлопнула, Саня тут же нырнул в ванную комнату и через секунду услышал удаляющиеся шаги хозяйки дома. Утром, припомнив вчерашний разговор Виолетты с гостями, он счёл неуместным расспрашивать её. Впрочем, утром всё видится по-другому, и события давно минувшего времени уже не казались такими интересными.

******

Матвеев шагнул в комнату и объял взглядом студенческое жилище. Стол с остатками то ли завтрака, то ли вчерашнего ужина, две пустые бутылки из-под дешевого портвейна. Четыре пошарпанных стула, четыре одинаковые кровати вдоль украшенных фотографиями из журналов стен, большой платяной шкаф у входа. Три застланные застиранными покрывалами кровати были пусты; на четвертой, у двери, лицом вниз лежал парень в затертых джинсах и с голым торсом. Над ним на стене фотография: группа молодых девушек, человек семь, явно позируя фотографу, живописно расположилась у фонтана.

Всё выглядело как год назад, будто кто-то нарочно сохранил интерьер, ожидая возвращения Сани. Только парень с мощным торсом никак не вписывался в его воспоминания. Саша громко кашлянул. Спина парня слегка дернулась, напряглась, затем приподнялась и повернулась в сторону гостя голова.

– Чё надо? – сипло бросил лежащий, не открывая глаз.

– Я… я хотел узнать… – несколько растерянно промямлил гость.

Парень резко перевернулся на спину, затем сел на кровати, открыл глаза и смахнул назад длинный густой чуб.

– Знакомая рожа. Ты кто?

– Конь в пальто! – обиженно насупился Матвей.

Он узнал парня: Коля. Во время своего первого приезда в Москву он несколько раз пересекался с ним в компаниях. Этот здоровяк-старшекурсник, заводила и любитель шумных застолий был года на четыре старше и уже отслужил в армии. Его панибратские отношения с Сашиной подругой вызывали у парня жуткую ревность, пока не он понял, что так Николай общается со всем женским населением общежития.

– Блин! Вспомнил! Ты Ленки Морозовой хахаль, абитура. Чё хотел? – воскликнул Коля, окончательно очнувшись.

– Здесь раньше девчонки жили, – попытался уточнить Матвей.

– Они и сейчас здесь живут, – равнодушно пожал плечами Николай. – Меня просто из общаги турнули, так я вот и кантуюсь у них, пока жильё не нашёл.

– А Лена?

– Что Лена? Лена – фьюить! – присвистнул Коля. – Она здесь не появляется. У неё есть где жить. Ты что, её ищешь?

Саня мрачно насупился и коротко кивнул.

– Зря! – отрезал Николай. – На хрена ты ей сдался? Впрочем, как и она тебе. Головняков в жизни не хватает?

– Тебе какое дело?! – разозлился Матвей. – Не знаешь – так и скажи! А советы свои засунь…

– Ладно, не нарывайся, – усмехнулся парень. – А то и правда могу засунуть… тебе… в башню. Часы имеются? Сколько сейчас?

Саня приподнял рукав куртки и бросил взгляд на левое запястье.

– Почти одиннадцать.

– Блин! Опаздываю! Тебе, братан, подфартило. Ленка сейчас в кафе на Шлюзовой. Я с ней вчера встретиться договаривался. Погнали!

Он ловко соскочил с кровати, натянул на ноги теплые ботинки, сдернул со спинки кровати свитер, понюхал его и, удовлетворенно крякнув, надел прямо на голое тело. Несколько минут быстрым шагом по заснеженной улице – и они уже тряслись в шумном трамвае.

Заштатное кафе неподалёку от здания инженерно-строительного института – любимое место студенческой братвы. Не очень вкусно, но быстро и недорого, а это важнее. Там практически никогда не бывало свободных мест, но когда ребята ввалились в зал вместе с потоком морозного воздуха, то Лена сидела за столиком одна. Саня невольно замер. Всё та же прическа – окрашенные в радикально черный цвет коротко постриженные волосы выгодно подчеркивают тонкие черты лица, карие глаза и полные детские губы. При этом она изменилась почти до неузнаваемости и уже не напоминала обыкновенную студентку. Девушка сидела вполоборота, закинув ногу на ногу, слегка покачивая модным черным полуботинком; узкие бедра плотно облегают темные джинсы, короткая шуба из чернобурки наброшена на плечи, на столе шапка из того же меха.

– Почем матерьяльчик? – весело гаркнул Коля, подкравшись к ней со спины и трогая пушистый мех.

– Отвали от шубы, Грамарь, не трожь, – огрызнулась Лена и неожиданно застыла, увидев Сашу.

Грамарь, удовлетворенный произведенным эффектом, громко хмыкнул, дернул стул от соседнего столика и уселся на него верхом.

– Ты-ы-ы? – протянула девушка, резко встала с места, шагнула к Саше и, будто не веря своим глазам, осторожно коснулась пальцами его лица.

Он стоял, не имея сил оторвать взгляд от её увлажнившихся глаз. Его рука поймала тонкие пальцы у лица и нервно сжала их. Девушка слегка поморщилась, отстранилась и села на место.

Николай по-хозяйски подвинул второй стул и жестом пригласил Саню присесть. Лена уже не смотрела в его сторону, достала из сумки сигареты и зажигалку, закурила, глубоко затянулась, затем подвинула пачку ребятам. Они синхронно отрицательно качнули головами.

– Сколько? – неожиданно обратилась она к Грамарю.

– Сколько не жалко, я совсем пустой. Через месяц отдам.

– Сколько не жалко, столько нет. А ты что, через месяц наследство получишь? – язвительно буркнула девушка. – Или все-таки работу нашел?

– Нашел, – обреченно вздохнул Коля. – Я в ментовку устраиваюсь.

– О как! – оживилась девушка. – С чего бы?

– Я серьезно! – обиженный недоверием, протянул Николай. – Другого варианта нет. Там жильё приличное, прописка и форма. Меня на неделе патруль загрёб, я же без прописки здесь болтаюсь после отчисления. Хотели отправить по месту жительства, но майор предложил к ним на работу пойти. А чё, чем не работа?

– Нормально, – пожала плечами Лена.

Она полезла в сумку, порылась там, достала два червонца и протянула Николаю. Тот быстро ухватил их, сунул в задний карман джинсов и, приподнявшись, крепко обнял девушку. Она не отстранилась, только в ответ похлопала его по широченной спине.

– Исчезаю! Санёк, бон аппетит!

Коля хитро подмигнул Матвею, кивнув в сторону Лены, и поднялся. Удивленный тем, что, оказывается, этот парень помнит его имя, Саня криво улыбнулся в ответ.

– Грамарь, ты гад, – лениво бросила девушка. – Вали!

Коля махнул рукой на прощание и исчез.

Лена аккуратно загасила сигарету в пепельнице, повернулась к Саше и неожиданно прижалась к нему, уткнувшись лицом в шею. Он осторожно положил ей руку на спину, затем приобнял, вдохнул аромат её духов вперемешку с табачным запахом и нежно тронул губами прядь волос на виске. Ощутил, как вздрогнуло её тело, и замер с беспомощным выражением на лице, борясь с мучительным желанием сжать её в объятиях. Она же вся подалась к нему, словно желая раствориться в нем, но это длилось лишь секунды. Затем Лена отстранилась, легким движением поправила прическу и опять закурила.

– Ты как здесь? – спросила она тоном, который разом расставил всё по своим местам.

Чувственный порыв, секунду назад поднимавший его к облакам, начисто смело холодным, равнодушным голосом. Казалось, ей вдруг стало скучно, и даже раздраженные нотки прозвучали в этом простом вопросе.

– Я учусь здесь, – ответил он, стараясь унять дрожь от обиды. – Вот вчера сессию закрыл, ну и подумал найти тебя.

– Зачем?

Спросила без заинтересованности, просто вежливое продолжение разговора. Саня грустно пожал плечами. Он не был готов ответить, так как и сам себе не мог объяснить, зачем. Может, потому что мысли о ней мешали жить, мешали двигаться вперед, тянули в прошлое? Всех знакомых девушек он непроизвольно сравнивал с Леной, примерял на её место, но даже более красивые почему-то проигрывали это сравнение.

– Где учишься?

– МГУ, буду экономистом.

– Интересно!

Он почувствовал, что ей стало действительно интересно – в ее голосе послышалось неподдельное удивление.

– А ты молодец. Как тебе удалось поступить?

– Помогли. Долго рассказывать.

– Долго? – задумчиво проговорила Лена. – Пусть будет долго, – вдруг решительно сказала она, натягивая на голову шапку.

Торопливо набросила шубу, схватила одной рукой сумку, второй сжала локоть парня и потащила к выходу. На улице, не давая опомниться, махнула рукой, останавливая такси, почти силой запихнула Саню на заднее сиденье и плюхнулась рядом.

– Татарская, семь, – объявила Лена.

– Это же рядом, – скривился водитель.

– Три счетчика! Мы не можем ждать!

Водитель удовлетворенно хмыкнул, и машина сорвалась с места.

Бегом, бегом! Они торопились, словно боясь не успеть, упустить минуты волнительного, всепоглощающего счастья. Как будто вот сейчас, в эту секунду жизнь пролетит мимо, словно пуля, и всё кончится. Этаж, еще этаж, проклятый замок, проклятые ключи! Срывая одежду, они вломились в спальню, рухнули на кровать, стиснув друг друга, и через секунду он ощутил, как под его напором пульсирует ее горячее нутро.

Придерживая на груди сползающую теплую шаль, Лена стояла у окна спиной к кровати, нервно затягиваясь сигаретой и периодически сбрасывая пепел в горшок с цветком.

– Ну как ты не можешь понять, родной… Всё, что у меня есть, – всё он. Да, ты единственный, с кем я чувствую, кого я хочу… Но что нас ждёт? Я не хочу тянуть лямку, считать копейки, как моя мать, и не знать, чем кормить семью завтра. А эти обноски всё детство – от друзей, от соседей! Штопанное-перештопанное! Ненавижу! Ненавижу!

Лёжа на кровати, Матвей молча слушал стенания девушки, которая несколько минут назад задыхалась от счастья в его объятиях, и её слова горьким упрёком застревали в его голове. Вся народная мудрость про рай в шалаше разбивалась о парализующий её разум страх нищеты. Он не собирался уговаривать и обещать, понимая, что все его доводы будут выглядеть пустой болтовнёй. Однако что-то сказать нужно, но он не знал, что.

Поднявшись, Саня стал методично собирать свои вещи по квартире, медленно оделся, подошел к стоящей у окна Лене и обнял ее за плечи.

– Ты боишься его?

Она громко всхлипнула и кивнула.

– И его боюсь, и за тебя боюсь. Ну зачем ты меня нашёл?!

Саня поцеловал девушку в шею, прошел на кухню, набрал в стакан воды из-под крана и жадно выпил.

– Его не будет еще несколько дней, – услышал он позади себя, повернулся к стоящей в проеме девушке и небрежно пожал плечами.

– И что? Несколько дней – и всё? Что потом?

– Там видно будет, – подумав, грустно сказала Лена. – Сейчас у тебя каникулы, у меня каникулы…

Она вопросительно взглянула в его глаза, но Саня обиженно набычился и надрывно бросил:

– Сюда я больше не приеду. Набери меня завтра. Извини, мне пора.

Он записал номер телефона в блокноте, лежавшем на кухонном столе, и вышел в прихожую. Не обращая внимания на Лену в дверном проеме кухни, он молча напяливал на ноги ботинки, когда раздался звонок в дверь.

– Ты кого-то ждешь? – насторожился Саша.

– Ой, это, наверное, Валька. Помнишь её? Я забыла, что мы с ней договаривались.

Не помнил он никакой Вальки! Отрицательно дернул головой, крутнул ручку замка и распахнул дверь. На лестничной клетке с бутылкой вина в руке застыла девушка чуть старше двадцати, с торчащими из-под вязаной шапки ярко-рыжими локонами. Повисла красноречивая пауза. Казалось, раскрытые от удивления глаза Вальки вот-вот выкатятся из орбит и запрыгают, как мячики, по замызганной плитке.

– Привет, – наконец выдавила она.

– Проходи, – прогнусавила заплаканная Лена, зябко поеживаясь под шалью.

Саня молча протиснулся мимо входящей девушки и аккуратно закрыл за собой дверь.

– Ну ты даешь, подруга! – восхищенно воскликнула Валя, в упор разглядывая полуобнаженную Лену.

Та небрежно отмахнулась от неё, повернулась и скрылась в спальне. Спустя некоторое время девушки уже суетились на кухне: гостья открывала вино, Лена варила кофе по-турецки на плите в медной турке и периодически морщилась, как от горечи, слушая Валькину болтовню и советы.

– Валюш, ты можешь заткнуться? – не выдержала она. – Без твоих советов разберусь. И так тошно.

– Он что, напрягает?

– Да нет, – грустно глядя на подругу, покачала головой Лена. – Скорее наоборот. Как вспомню, что я ему плела, аж оторопь берёт.

– А он?

– Что он? Слушает, молчит. А что он может сказать? Пацан ещё! Я же такая взрослая, опытная… аж противно.

– Ну так и есть. Как там Грамарь говорит: от него мамиными пирожками еще пахнет.

– Пахнет! Ох, пахнет!

Лена с шумом втянула носом воздух, зажмурилась от удовольствия и через секунду продолжила:

– И откуда только взялся? Я же ему год назад вроде всё объяснила, отшила жестко, чтоб не страдал. Сама полгода маялась, еле успокоилась, и на тебе… Никуда мои чувства не делись.

Лена разлила кофе по чашкам, открыла коробку конфет и устроилась за столом напротив подруги.

– Не знаю, Ленчик, если, как ты, постоянно маяться, убиваться по раздавленным чувствам, конечно, будет больно и телу, и душе. Соберись, ты как машина, должна доставлять удовольствие и терпеть.

– Да засунь ты свои советы! Сама-то не терпишь…

– Не с кем. Не попался мне такой, как тебе. Конечно, любой хочется нежных мужиков, чтобы каждая клеточка пробуждалась и при этом денег вагон у него. Но это же редкость, бриллиант в навозной куче. А пока нужно пользоваться тем, что под рукой, никаких сопливых переживаний. Мужчины должны доставлять нам удовольствие, одевать нас, кормить и защищать, делать нашу жизнь красивой и полной удовольствий. И чем больше мужчин, тем больше удовольствий и насыщеннее жизнь.

– Больше мужчин, больше удовольствий… Может быть… – задумчиво протянула Лена. – Только, мне кажется, если Санька позовет – всё брошу, закрою глаза – и как в омут.

– Да-а-а. Похоже, ты встряла. А твой нынешний? Игорь, как с ним? Сможешь свалить без проблем?

– Смогу. Трудно, но решаемо. Только вряд ли решусь. Мать болеет, братья – кто им помогать будет? Только наладилось всё. Э-э-эх! Наливай, что ли.

Валя наполнила бокалы, и подруги со звоном сомкнули их, чокаясь.

Оставшись одна, Лена долго сидела на диване в гостиной, не включая света, тупо глядя в пространство комнаты и перебирая в памяти события прошедшего дня. Потом плакала, вспоминала и опять плакала – не от жалости к себе, а от сладкого томления, периодически сдавливающего грудь, перехватывающего дыхание.

Вдруг ей вспомнилась первая встреча с Игорем на дне рождения одного из сокурсников, сына какого-то партийного чиновника. Собрались на загородной даче: солидные, богато одетые взрослые, дети московской элиты и они с Валей, неизвестно как затесавшиеся в эту компанию. К тому моменту Лена уже окончательно пришла в себя после расставания с Сашей, однако её непредсказуемо капризное подсознание по инерции отшивало всех поклонников, и управлять им было практически невозможно. От нее весь вечер не отходил один из друзей именинника, но при всей его обходительной настойчивости Лена оставалась равнодушной к ухаживаниям. Уже ближе к ночи, находясь в изрядном подпитии, она оказалась с ним наедине в какой-то комнате. И вдруг без прелюдий и объяснений он завалил её на огромный диван, впился губами в губы и предпринял попытку содрать с неё юбку. Лена вцепилась ему в волосы, оторвала от своего лица, дико заорала, но парень не собирался останавливаться. Похоже, яростное сопротивление девушки вывело его из себя, и он, оставив в покое юбку, с рычанием сдавил ей горло. Лена захрипела и в ужасе крепко зажмурилась…

И вдруг хватка ослабла. Еще секунда – и исчезла навалившаяся на неё тяжесть. Девушка открыла глаза. Лицо склонившегося над нею человека не выражало ни участия, ни жалости. Только холодная уверенность сквозила во взгляде тёмных глаз на худощавом лице. Справа раздался стон, и Лена, испытывая легкую боль в мышцах шеи, медленно повернула голову. Насильник сидел на полу, прижимая ладонь к губам, сквозь пальцы просачивались капли крови.

В этот момент в комнату ввалились двое мужчин. Один из них бросился к сидящему на полу парню и заорал:

– Лёня, сынок, что с тобой?! Кто это сделал?!

Несостоявшийся насильник отнял от лица окровавленную руку и указал, кто.

– Игорь! – рявкнул мужчина и тут же осекся.

Равнодушное выражение на лице Лениного спасителя сменилось на злобно-угрожающее. Он сделал шаг в сторону вошедших и резким движением указал на дверь. Мужчина мгновенно подхватил сына под мышки и с помощью второго поволок его к выходу.

До этого случая Лена никогда не ощущала необходимости в «крутом» защитнике, да и вообще такое произошло с ней впервые. Всё еще пребывая в шоке, она с трудом поднялась на ноги и оправила смятую одежду. В коридоре незнакомец подхватил ее за локоть и, придерживая, провел во двор. Там он на минуту оставил её, подошел к группе мужчин и, сунув руки в карманы брюк, бросил несколько фраз в лицо отцу избитого им парня. Тот стоял, молча глядя, и только виновато разводил руками. В тот вечер Лена согласилась, чтобы Игорь довез её до общежития. Её и Валю, которая, устроившись на заднем сиденье новенькой «Волги», весь путь болтала без умолку. Новый знакомый проронил за всё время не более пары фраз.

Ленин защитник не навязывался, не требовал ничего, но своей обволакивающей предупредительностью и тактом заставил ее думать о себе. Игорь умел очаровывать, и вскоре они начали встречаться.

Ему было тридцать два, не женат, упакован деньгами. Вначале Лена не думала, что их отношения – всерьез. Ей казалось, что этому человеку она нужна как приятная, красивая, но временная игрушка. Он не пускал её в свою жизнь, не рассказывал, чем занимается, где живет, не знакомил с друзьями – только заваливал подарками и деньгами. Заваливал настолько, что иногда ей становилось страшно от такого изобилия. Только со временем она поняла серьезность намерений Игоря. Случайно брошенная фраза о свадьбе не вызвала неприятия с его стороны. «Хочешь замуж? Давай поженимся», – не раздумывая ответил он. Тогда Лена испугалась и замотала головой, постаравшись перевести всё в шутку. Да, она была ему благодарна, да, всё складывалось прекрасно, но она не любила его, не горела страстью. Хотя иногда, если он пропадал надолго, всё же скучала.

Прогоняя мысли об Игоре, Лена тряхнула головой, встала, прошла к окну и отодвинула тяжёлую портьеру. На приковывающие взгляд огни ночного города наложилось ее отражение в стекле: заплаканные и припухшие глаза, покрасневший нос.

– Красавица! – сказала она вслух, щелкнула по носу отражение своего лица в стекле и показала ему язык. Выпитое вино приятно шумело в голове, тянуло в сон. Лена сладко зевнула, поежилась и побрела в спальню.

Саня в абсолютной прострации бродил по заснеженным улицам, пока не перестал ощущать вконец замерзшие пальцы ног и рук, и лишь тогда повернул в сторону дома. Спустя некоторое время он нырнул в теплый подъезд и поднялся на этаж, но замешкался перед дверью квартиры. Непослушные скрюченные пальцы никак не могли извлечь ключи из кармана брюк. Наконец ему это удалось, но связка не удержалась в руке и звонко брякнулась на плитку лестничной клетки. Саша нагнулся за ней, и в эту же секунду над головой клацнул замок и дверь распахнулась.

Глядя на согнутую спину парня, Виолетта Сергеевна облегчённо выдохнула:

– Ну слава богу, пришел! Мы тебя потеряли, Саша.

Матвей выпрямился и застыл перед ней с виноватым лицом.

– Простите, Виолетта Сергеевна, что-то я действительно того…

Заметив его побелевшие, скрюченные пальцы, женщина театрально всплеснула руками.

– Саша, ты же заболеешь! Бегом в ванную!

Густая и душистая пена белым пушистым облаком возвышалась над краем ванны. Блаженно закрыв глаза, Саня лежал, погрузившись по самые ноздри, и тихо постанывал от удовольствия. Скрипнула дверь, он повернул голову и вопросительно уставился на застывшего у двери Генку.

– Ну ты даешь! – полушепотом прошипел друг, растянув в улыбке рот до ушей. – Виолетта чуть умом не тронулась. Даже в ментовку звонила.

– Чего-о-о? – протянул Саша. – Зачем?

– Узнавала о происшествиях. Ладно, расскажи лучше, как прошло? Нашел её?

Саня медленно кивнул, глубоко вдохнул и скрылся в облаке пены с головой.

– Матвей, блин! – зашипел Гена. – Давай, колись, где пропадал, что делали?

– Ген, шел бы ты, – отшил его Матвей, вынырнув на поверхность. – Сейчас вытрусь, приду и всё доложу, товарищ начальник.

Они вдвоем пили на кухне чай с малиновым вареньем. Виолетта Сергеевна всё приготовила, накрыла на стол и отправилась спать, оставив ребят одних. Гена выслушал короткий рассказ и задумчиво наморщил лоб, потирая подбородок.

– А этот её мужик, он вообще кто?

– Не знаю, да и какая на хрен разница! Может, начальник или директор какой-то. Главное – он может то, чего я не могу. И смогу ли когда-нибудь – не-из-вест-но!

– Директор? – покачал головой Генка. – Не! Директора так не гуляют, квартиры не снимают и не ремонтируют, шубы такие не дарят. Да и потом, директора раком поставить – как два пальца об асфальт: письмо в горком, и ваших нет. Сдаётся, это очень мутный товарищ. Иначе она его не боялась бы.

– Может, уголовник?

– Может, не может – это всё пустой разговор, – обречённо вздохнул Геша. – А везёт тебе на Ленок!

– Чего? – словно очнувшись, переспросил Саня. – Каких Ленок?

– Ну та, что на дискотеке висла на тебе, Лена, и эта Лена, – уточнил Гена и тихо засмеялся.

– А-а-а, ты об этом. Вспомнил тоже… Знаешь, что-то меня рубит. Пошли спать.

– Еще бы, потрудился сегодня, – завистливо буркнул Гена, поднимаясь с места.

******

События следующего утра отодвинули на задний план Сашины переживания. Хотя переживаниями чувства, которые он сейчас испытывал, можно было назвать с большой натяжкой. Странно, но несмотря на довольно туманные перспективы, сейчас он ощущал себя более уверенно и спокойно, чем до встречи с Леной. Почти полтора года его не оставляли мысли о девушке, очень хотелось найти её, просто увидеть, вновь окунуться в атмосферу забытого праздника. Вчерашняя встреча оставила массу вопросов, но вместе с тем принесла успокоение, как после успешно выполненного задания. Всё встало на свои места, его чувства обрели реальное воплощение, здесь и сейчас всё было предельно ясно. Будущее? С будущим он разберётся: эту уверенность давало ему искреннее чувство, звучащее в каждом слове, которое срывалось с губ девушки.

Бегущие друг за другом короткие звонки, прозвучавшие у входной двери, переполошили всю квартиру. Зинаида торопливо проследовала в прихожую мимо хозяйки, застывшей в дверях спальни с тревожным выражением на лице.

– Зина, Зина, так не открывай, спроси кто! – крикнула вслед Виолетта, поправляя пеньюар на груди.

– А то, – буркнула домработница себе под нос, одновременно прислушиваясь к звукам, доносящимся из-за двери.

Разбуженные звонками ребята тоже выскочили из своей комнаты – как раз в тот момент, когда через распахнутую настежь входную дверь поочередно протискивались их отцы с большими чемоданами в руках. На лестничной клетке виднелись еще несколько посылочных ящиков, и парни бросились помогать. Через несколько минут прихожая напоминала багажное отделение почты. Зина недовольно обвела взглядом составленные друг на друга ящики и перевела вопрошающий взгляд на Петра Александровича.

– Петя, здравствуй, – Виолетта Сергеевна обняла сына, подставляя щёку для поцелуя. – Что это?