Текст книги "Хамелеон"

Автор книги: Валерий Брусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Брусков Валерий
Хамелеон

В.Брусков

Хамелеон

По когтям узнают тигра.

Алкей

– Ну, это уже форменное свинство! – с чувством сказала Людмила. – Не свадебное путешествие, а экзекуция какая-то! Мы сюда приехали отдыхать или комаров кормить?!

Анатолий делал вид, что еще спит. Он вполуха слушал гневный монолог своей дражайшей, думая о том, что надо где-то заправить машину и подзакусить самим. Запасы съестного кончились вчера, а пополнить их можно было только в городке, куда они, разморенные жарой, поленились съездить.

– Ну ты, чурбан! – Анатолий получил в бок круглой коленкой, и маленький автомобиль закачался. – Сам непробиваем, так хоть о жене болел бы! – Она сдернула с него простыню-одеяло.

– Тут нет комаров, Люсь... – сказал он, не открывая глаз. – Тут есть только москиты и вампиры... – Анатолий страстно желал, чтобы его не кантовали еще минут десять. – От москитов есть "Дэта", а от вампиров хорошо помогает осиновый кол. Осины здесь не растут, поэтому ничем помочь не могу...

Стало странно тихо. Анатолий ждал реакции на свою плоскую шутку, но пауза затягивалась. На Люську это было совсем не похоже.

Анатолий с сожалением открыл глаза, чтобы узнать, что же такое стряслось с темпераментной и разговорчивой женой.

Лицо Людмилы его испугало, потому что выражало неподдельный страх. Она смотрела Анатолию на грудь, смотрела так, словно увидела там скорпиона.

Он быстро сел и глянул вниз.

Под левым соском он увидел крохотную ранку звездообразной формы, от которой тянулась алая полоска. На простыне под Анатолием расплылось несуразно большое для такой царапины кровавое пятно, выглядевшее необыкновенно ярким на белом фоне.

– И на спине тоже... – сказала Люська трагическим голосом. – Толик, ведь твою шкуру не прокусывают даже пчелы...

Он сунул руку за спину и испачкал кровью ладонь.

– Да, – согласился Анатолий. – Это действительно свинство! Я даже не почувствовал...

– Ты куда меня завез?! – нервно спросила Людмила. – Это Кавказ или Кордильеры?! Что тут еще есть, кроме вампиров?! Племена людоедов?

Анатолий открыл дверцу машины и выбрался наружу. Было еще рано, но все также душно после ночи, не справившейся с дневной жарищей. Взошедшее солнце вновь принялось раскалять многострадальные камни, лишь слегка успевшие остыть за ночь. Под белесым небом лежала высохшая молчаливая степь и только нудно гудел кондиционер, гоняя по салону чуть освеженный воздух.

– Вылезай... – сказал Анатолий. – Будем зализывать раны...

Людмила выбросила вперед длинные, уже успевшие чуть загореть ноги, и он увидел на них красные точки-ранки. Он помог ей выкарабкаться из тесной "Таврии".

– Странно... – задумчиво сказала Людмила, обходя Анатолия. – Никогда не думала, что какие-то жалкие насекомые могут так кусаться. – Она взяла полотенце, смочила водой и принялась обтирать мужу спину.

– Комары так не кусают, – Анатолий поморщился, почувствовав жжение и зуд. – А москиты – тем более...

– Ну, тоща здесь действительно водятся вампиры! – Людмила изящно завыгибалась, пытаясь разглядеть максимум поверхности своего тела. Она охала и ахала, суммируя ущерб, нанесенный ее красоте. – Ах! На пляже стыдно будет показаться! Ох! Как в прыщах! Ай! Сплошной лепрозорий!

Анатолий вернулся в машину, убрал постель, поднял спинки сидений и порылся в углах.

– Ты что там ищешь? – спросила Людмила, уже смирившаяся со своим вынужденным мини-уродством.

– Вампиров... – буркнул он.

– В закрытой машине? – насмешливо поинтересовалась она. – Или они кусали сквозь кузов?

– Может, и сквозь...

Людмила вздохнула.

– Что-то мне тут разонравилось, Толик... Твой рекламный проспект был гораздо красочнее и привлекательнее...

– А что тут не по тебе? – Он выбрался наружу и сделал широкий жест. Небо! Солнце! Горы! Море! Все, как ты хотела!

– И вампиры...

Он почесал затылок.

– Издержки...

– Кровавые какие-то издержки. А другими обойтись нельзя?

– Ладно, эти потом, – сказал Анатолий, натягивая на себя шорты и майку. – Вампиры нажрались, а вот что будем есть мы с тобой? А, главный повар?

– Тебе полезно худеть... – Людмила шлепнула его по наметившемуся брюшку. – Тридцати нет, а уже поплыл...

– Прекрасно! – сказал он, садясь за руль. – Это ты мне посоветуешь еще раз, но только после хорошего завтрака. Я юмор лучше понимаю на сытый желудок. – Он завел двигатель, дождался, когда Людмила усядется на заднее сиденье, и тронул машину с места. Дорога была в сотне метров; они выехали на пыльный, шуршащий проселок, который вскоре влился в шоссе, и, набирая скорость, понеслись по мягкому горячему асфальту.

Неожиданно Анатолий сбросил газ и резко остановил машину.

– Что за черт?! – сказал он изумленно, рассматривая рулевую колонку и приборную панель.

Людмила заглянула ему через плечо, пощекотав ухо кудряшками.

– Поломалось что? – поинтересовалась она с любопытством дилетанта.

– Да нет, вроде... – Анатолий вылез из машины, обошел ее, осматривая, потом заглянул в багажник.

– Ты чего?.. – удивилась Людмила, наблюдая за его действиями.

Анатолий снова сел за руль и нерешительно повел "Таврию".

– Странно все это... – сказал он. – У меня такое впечатление, что это не наша машина...

– А чья? – Людмила взъерошила ему затылок. – Нам ее ночью подменили? Толик, тебя точно покусали не комары, а вампиры! И покусали в голову!

– Мне совсем не смешно! – резко ответил он. – Это ты можешь ничего не замечать, а я езжу на ней уже шесть лет и знаю ее, как себя самого! Я ее чувствую, наконец!

Он ожидал возражений, но Людмила умолкла, не зная, что тут можно оспаривать.

– Понимаешь... – Анатолий помедлил, подыскивая нужные слова. – Все другое... Приемистость, реакция на мое управление, звук двигателя... Даже на сиденье точно не я сидел все эти годы... Хотя... – он с сомнением пожал плечами, – в багажнике вещи вроде не чужие... И номер наш...

– Я не пойму, чего ты нервничаешь?! – воскликнула Людмила. – Мне кажется, ты просто не выспался. Сам посуди, кому надо играть с нами в такие игры? Ради чего?

– Не знаю... Не знаю... Слишком много странностей, чтобы можно было свалить их на простую случайность или мой недосып... Ладно, я потом пороюсь в ней поосновательней. На досуге.

– И после хорошего сна, – добавила Людмила. – А спать мы сегодня не ляжем до тех пор, пока ты не переловишь в машине всех москитов, комаров и вампиров!

Анатолий закрыл капот и принялся в задумчивости вытирать тряпкой испачканные руки.

– Ну и как? – Людмила сунула ему в рот черешню. – Нашел хоть один фальшивый болт? Или вся машина поддельная?

Анатолий погонял ягоду во рту и выплюнул ее в лобовое стекло "Таврии". Черешня лопнула, брызнув соком, похожим на кровь.

– Это НЕ НАША машина... – тихо сказал он. – Очень похожа, но не наша...

Людмила шумно выплюнула косточку.

– Нет, ты серьезно?!

– Вполне. Нам подсунули другую. Не знаю где, не знаю кто, но машина чужая... И хотел бы я знать, зачем все это...

– Мы под колпаком у Мюллера, – она заговорщицки подмигнула, заглянула в салон, приблизила лицо к радиоприемнику и сказала: – Товарищ майор, чаю пожалуйста.

Анатолий приложил ладонь ко лбу козырьком и стал осматриваться.

– Ждешь кого? – поинтересовалась Людмила.

– Майора с чаем... И инструкциями. На танке или на вертолете. А машина все-таки чужая, – добавил он серьезно.

– Да что тут чужого-то?! – не поверила она. – Вроде все наше. И цвет, и барахло, и даже царапины!

– Так-то оно так, но более мелкие детали не совпадают. Не всегда совпадают, скажем так. Там, где прежде было гладко, теперь шероховато, а там, где царапалось, сейчас почти блестит. Не совсем удачная замена; как они не понимали, что опытному водителю все это сразу бросится в глаза...

Людмила перестала скептически улыбаться и отошла от машины подальше.

– А может, она заминирована? У тебя есть враги, Толик?

Он усмехнулся.

– Для врагов я еще не слишком зрел, а недруги пока не доросли до того, чтобы мне вредить. И чушь все это – нет там ничего! Я облазил всю машину!

Людмила немного успокоилась и подошла ближе.

– И подслушивающих устройств тоже нет?

– Мы с тобой по ночам решаем стратегические проблемы...

– Глупо, конечно, – согласилась она. – Но я просто ума не приложу, кто это мог сделать? И главное, зачем? А может, это всего лишь чья-то шутка?

– Дороговата шуточка, – сказал Анатолий. – Такие деньги и только ради того, чтобы нас с тобою удивить? Я не понимаю самого смысла подмены, даже если это шедевр шпионской техники, испытываемой в боевых условиях. Раз уж по какой-то причине нельзя было нашпиговать аппаратурой нашу машину, следовало копию делать гораздо тщательнее. Не за дураков же они нас держат?!

– Чудеса! – сказала Людмила и вспомнила про черешню. – Кохта вевнемфя, – продолжила она с набитым ртом, – нато путет пфофефти ваффлетование. И выявить квук вовмовных футников...

– А зачем? – спросил он. – Дома-то кто при чем? Машина ВЧЕРА была нашей...

– Тогда где? На пляже? Около кафе? Заправочная? Где еще мы оставляли ее без присмотра? – ей уже совсем не хотелось черешни.

– Не знаю. Надо будет завтра заехать кое-куда.

– Куда?! – возмутилась она. – В милицию? В КГБ? В ЦРУ? И угробить наш медовый месяц?! А к чему такая спешка, Толик? Машина на ходу, бояться нам, вроде, некого и нечего. А остальное будет видно. И пусть подглядывают, если им так нравится!

– Лады, – сказал Анатолий, соглашаясь. – Спать пора ложиться. Через полчаса будет совсем темно. Утро, как известно, вечера сообразительнее...

– Не забудь про вампиров...

– Помню, помню. Сейчас разберусь с ними... А я буду спать снаружи, если ты не очень возражаешь. На всякий случай. Мало ли что...

Людмила молчала.

– А может, поедем к мотелю? Все ж люди рядом...

– Завтра, – сказал он. – Сегодня уже поздно. Только подъедем поближе к шоссе. На открытое место. Ночь лунная, видно далеко...

Анатолий проснулся, когда луна уже закатывалась за горный хребет. Оглушительно звенели цикады, но за неделю пребывания здесь он успел привыкнуть к ним. Разбудили не они, и пробуждение не было случайным память сохранила шелестящий, скрипучий звук, точно под днищем машины прополз дикобраз.

Анатолий осторожно повернул голову. Темный корпус автомобиля громоздился рядом, съедая кусочек Млечного Пути. Анатолий протянул руку...

Сердце остановилось в его похолодевшей груди. Под пальцами была жесткая звериная шерсть...

Точно катапультой Анатолия подбросило вверх. Он сам не понял, как в руке оказалась зажигалка. Вспыхнул пугливый трепещущий свет.

Вместо машины на траве стояла огромная, заросшая щетиной невероятная зверюга. Ее густая шерсть шевелилась, точно чудовище играло мускулами. Оно повторяло формами машину, только на месте боковых стекол были влажные зыбкие пластины, как будто страшилище смотрело на Анатолия своими огромными глазами.

Дикий ужас сжал ему горло; он готов был броситься прочь, но вдруг увидел сквозь мутные глаза зверя тело жены, распростертое в брюхе чудовища и опутанное темными подвижными щупальцами.

Из горла Анатолия вырвался сдавленный хрип. Не помня себя, он воткнул руку в шерсть в том месте, где у машины когда-то была ручка дверцы, нащупал что-то мягкое и податливое, как кожаный ремень, и изо всех сил рванул на себя.

Дверца не открылась: Ее попросту не было. Обезумев, Анатолий дергал и дергал за "ремень", пытаясь прорваться к жене; спазм, сжавший горло, ослабел, и звериный вой вырвался из груди, ошеломив цикад и заставив их ненадолго замолчать.

Что-то произошло... Анатолий вдруг почувствовал, что "ремень" под рукой начал твердеть, обретая форму и жесткость. "Глаза" чудовища прояснились, шерсть точно втягивалась, обнажая желтую автомобильную эмаль. Анатолий бешено рвал ручку, видя сквозь уже сформировавшееся стекло безвольное белое тело и выл на одной жуткой волчьей ноте. Ужас сковал ноги, но на его глазах гибла жена, и любовь к этой женщине, оказавшись сильнее страха за собственную жизнь, управляла сейчас им.

Под рукой металлически хрустнуло. Анатолий выронил тут же погасшую зажигалку и рванул обеими руками. Дверка с жутким скрежетом распахнулась. Оборвав вой, Анатолий нырнул в душное вонючее "брюхо", раздирая головой и плечами скользкую упругую паутину, обхватил руками холодеющее податливое тело и рванул его на себя, на свободу, на свежий воздух...

Он смутно видел тянувшиеся к Людмиле со стен "машины" жгуты, что-то рвалось и, шипя, брызгало на него теплым и липким, но он тянул и тянул ставшее невероятно тяжелым хрупкое тело, пока там, внутри, что-то с чавканьем не отстало. Он упал на спину, опрокинутый тяжестью тела жены, отпущенной, наконец, совсем...

Анатолий вскочил, схватил ее на руки и бросился прочь.

Сзади страшно зарычал двигатель, терзаемый стартером. Вспыхнули два кинжальных луча фар, рубанувших степь совсем рядом. Двигатель завелся; лучи, скользнув по полю, вонзились Анатолию в спину, отшвырнув его длинную пугливую тень далеко вперед.

Силы Анатолия были на исходе. Он бежал, задыхаясь и чувствуя, что слабеет, а сзади все громче рычал двигатель, и лучи фар хлестали его по спине, словно обжигая огнем. Он понимал безнадежность своей попытки спастись, и холод безысходности уже охватывал его.

Двигатель сзади чихнул раз... другой... Что-то толкнуло Анатолия в спину, прибавив сил. Он вдруг понял, что произошло чудо! Чудо, которое он совершил сам! Накануне вечером он не закончил регулировку карбюратора и теперь это был его единственный шанс. Он тяжело бежал, и сердце его давало болезненные сбои при каждом чихе двигателя.

Мотор все-таки заглох, и свет фар ушел в сторону. Анатолий не мог да и не хотел оборачиваться. Он лишь вслушивался в визг остервеневшего стартера и благодарил бога за свою вчерашнюю лень.

Было еще темно. Сзади все реже взвизгивало, потом стало тихо. Анатолий, изнемогая, брел вверх по склону, пока не добрался до скал. Только здесь, уверовав, что то, что прежде было их "Таврией", не преодолеет преграду и не доберется до них, он опустился на колени и положил Людмилу на плоский теплый выступ скалы. Как мертвая она лежала перед ним, залитая темной липкой жидкостью, но он чувствовал, что Людмила жива, что она лишь в беспамятстве, чудом спасенная им, когда было уже почти поздно...

Он сорвал с себя майку и принялся стирать с обнаженного женского тела кровь, потом скомкал и положил жене под голову. Она точно спала. Рассвет все четче обозначал безмятежные черты ее лица. Он нагнулся и приложил ухо к ее полной груди. Сердце билось ровно и спокойно, и его собственное сердце чуть не разорвалось от счастья.

– Люся... – тихо позвал он.

Она не реагировала.

– Люся!.. – позвал он громче и сжал в ладони ее длинные холодные пальцы.

Тень скользнула по белому лицу. Он легко похлопал ее по щеке.

– Люсенька...

Людмила глубоко вздохнула, шевельнулась и открыла глаза. Он был на грани безумия от счастья и не мог вымолвить ни слова...

Людмила удивленно посмотрела на Анатолия, на скалы вокруг и приподнялась на слабых руках.

– Толик, – сказала она чужим сиплым голосом, и он похолодел от мысли, что ее тоже могли подменить. – Где мы?.. Что случилось?.. – Она до боли знакомым жестом провела рукой по волосам, и он выдохнул вместе с недоверием сжатый в легких чудовищным прессом воздух.

Нет, это была она, Люсенька... До последней черточки, до последнего жеста... Он почувствовал бы в ней малейший признак чужого...

– Все хорошо, – сказал Анатолий, – все уже позади... Все самое страшное уже позади...

– О чем ты? – не поняла она и попыталась подняться, но у нее на это не хватило сил. – Что со мной?.. – удивилась Людмила. – Слабость...

Ей под руку попалась окровавленная майка. Она развернула ее, и красивое лицо исказил ужас, глаза забегали по обнаженному торсу мужа.

– Опять?.. – спросила она жалобно и бессильно откинулась на камни. Голова почему-то кружится...

Анатолий понимал ее состояние. Он не знал, сколько крови высосало из нее чудовище, но надеялся, что не слишком много. Во всяком случае вид жены вселял в него эту надежду. Он порылся в карманах шортов, которые тоже не снял на ночь, но там был лишь табак да сухие крошки.

– Я сейчас, – сказал Анатолий и полез наверх, на скалы. Людмила проводила его непонимающим взглядом, а он забрался в кусты кизила и стал рвать перезревшие ягоды, наполняя ими дрожащую ладонь.

До машины было далеко. Она стояла с подсвеченным пустым салоном, и серая рассветная пелена почти скрывала ее на фоне высохшей травы. Она была маленькой и совсем не страшной...

– Съешь, – сказал Анатолий, вернувшись к Людмиле. – Кисленькое... Тошнить не будет и силы вернутся...

Она послушно жевала, морщась и жмуря один глаз. Он встал и снова глянул через камни вниз. "Таврия" желтела на том же самом месте, клюнув радиатором в небольшую ямку. Анатолий вздохнул.

– Что там? – спросила Людмила, выплюнув косточки.

– Да ничего особенного... – ответил Анатолий, не оборачиваясь.

Людмила завозилась на земле, он не глядя подал ей руку, в которую она тут же вцепилась, и Анатолий обрадовался еще раз, почувствовал в ее руках почти прежнюю силу. Людмила встала за его спиной и посмотрела через плечо.

– Может, ты все-таки объяснишь? – недовольным голосом сказала она. Почему я здесь и почему я ничего не помню? И вообще, что все это значит?

– Потом, Люсенька, потом... – он шарил взглядом по шоссе, но оно было на редкость пустынным. Лишь вдалеке, съехав с магистрали, ночевали в степи такие же автостранники, как и они.

– Ты подожди меня здесь, – сказал Анатолий ласково. – Я ненадолго отлучусь...

– Куда?!

Она стояла, прикрывая голую грудь окровавленной майкой и непонимающе смотрела на него, и он обрадовался, заметив, что крохотные ранки на ее теле уже почти не кровоточат.

– Дело у меня... На полчаса...

– Какое дело? Где? С кем?

– Неотложное дело, – сказал он как можно мягче. – Есть тут у меня один... Кредитор. Надо вернуть ему должок.

Она попыталась протестовать.

– Люся, – сказал он, взяв жену за плечи, – я быстро... И не задавай мне пока никаких вопросов. Вернусь и все тебе объясню. Будь умницей.

Анатолий поцеловал ее в холодный нос.

– Если что, иди к поселку... И надень майку, – попытался он пошутить. Не соблазняй Кавказ! Он без ума от блондинок.

Она пока плохо соображала от слабости, и Анатолий воспользовался ее замедленной реакцией. Перемахнув через большой валун, он побежал вниз по склону. Сзади что-то крикнула Людмила, он не понял, но не оборачиваясь ободряюще поднял руку, чтобы успокоить ее.

По мере приближения к машине Анатолий бежал все медленнее и потом перешел на шаг. Метрах в десяти от нее Анатолий остановился, нервно оглядывая обводы "Таврии".

Машина выглядела вполне мирно. Крадучись, он двинулся к ней, готовый ко всему.

Автомобиль стоял, слегка накренившись на бок и воткнувшись открытой дверцей в землю, но Анатолий не верил в это обманчивое миролюбие, потому что видел в салоне окровавленную смятую простыню и забрызганные стены.

– Ну вот... – сказал он, точно перед ним было живое существо, невиданный зверь. А МОЖЕТ, ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗВЕРЬ?.. И КТО НА КОГО СЕЙЧАС ОХОТИТСЯ? – Мы встретились снова...

Он обходил машину, оглядывая ее и взвешивая свои шансы. У него было определенное преимущество, ибо он понимал, что у колес на пересеченной местности проходимость и маневренность хуже, чем у человека. И еще была надежда, что ОН максимально активен и опасен только ночью. Анатолий уже имел возможность в этом убедиться.

– Я не знаю, кто ты и откуда пришел, и не хочу этого знать. Ты пришел убивать, и этим все сказано... Ты хотел отнять у меня самое дорогое, что есть в моей жизни, и тебе это почти удалось. И вот этого я не могу тебе простить... и не хочу...

Анатолий подошел вплотную и положил ладонь на теплую ШЕРШАВУЮ крышу машины.

– Спи... Спи... – попросил он почти ласково, гладя уменьшавшиеся под пальцами бугорки. – Тебе нужно отдохнуть... Твое время прошло, наступило мое.

Взошло солнце, и эмаль под рукой стала идеально гладкой.

– Ну вот и молодец, – почти с любовью сказал Анатолий. – Хорошая собачка... Поспи...

Он оглянулся и увидел, что Людмила идет у нему. "Не утерпела..." подумал он недовольно, сожалея, что жена вынуждает его рисковать. Анатолий поднял водительское кресло и сел в него, держа рукой открытую дверцу. На всякий случай...

Ключ зажигания торчал в замке. Анатолий осторожно повернул его, и стартер изрезал на куски утреннюю тишину. Двигатель неуверенно, со сбоями взревел, и в его голосе Анатолий уловил рык озлобленного зверя. Он давил на педаль газа и боялся, что мотор не заведется или это произойдет слишком поздно и Людмила успеет дойти до машины.

Но снова произошло чудо: двигатель завелся почти сразу. Ручной тормоз был снят, передача СТОЯЛА на первой скорости. Машина тронулась и напрямик пошла к шоссе. Краем глаза Анатолий увидел, что Людмила пытается бежать, по-девчоночьи выбрасывая в стороны длинные ноги. Это его обрадовало и еще обрадовало сознание того, что она не успеет...

Он выехал на шоссе и не добавляя скорости, чтобы при необходимости можно было выпрыгнуть, не свернув себе шею, погнал "Таврию" к повороту. В зеркале заднего обзора от видел идущую за ним по дороге Людмилу в пятнистой майке. Она махала ему руками и что-то кричала.

– Сейчас, Люсенька, сейчас... – проговорил он. – Осталось совсем немного... Осталась самая малость.

Шоссе поворачивало влево. Он съехал с него, и когда до обрыва осталось метров двадцать, вывалился из машины, больно ударившись о камни. Скрежеща днищем о выступы скалы, "Таврия" перевалила через край, зло взревела двигателем и исчезла из виду.

Анатолий лежал и слушал.

Там, внизу, гулко рвалось железо и звонко билось стекло. Все это продолжалось, как ему показалось, бесконечно долго, потом последовал мощный скрежещущий удар и тут же грохнул взрыв, сменившийся гудением пламени. Анатолий поднялся с камней и побрел к обрыву.

...Жуткий дикий рев рванулся в небо. Опять заскрежетало железо, точно кто-то очень сильный таскал разбитую машину по острым глыбам. Анатолий подбежал к обрыву и замер, пораженный. В дыму и пламени шевелилась коричневая щетинистая туша, изорванная, стреляющая вверх фонтанами желтой жидкости. До нее было далеко, и Анатолий не мог разглядеть деталей, он лишь видел, что чудовище, обретшее свой первозданный вид, борется с огненной, заключенной в нем самом смертью. Пламя оказалось сильнее. Рев стихал, туша шевелилась все медленнее, пока не застыла неподвижно. Осталось лишь гудящее пламя.

Подошла усталая Людмила и положила руку Анатолию на плечо, по привычке выглядывая из-за него.

– Что это?.. – спросила она со страхом, увидев тушу.

– ОН... – сказал Анатолий. – Я был его должником, и я с ним рассчитался.

– Ничего не понимаю. Кто ОН? И где наша машина? – Она с подозрением глядела на следы колес, ведущие от шоссе к обрыву.

– Машины нет, – сказал он устало. – Дня два как нет...

– А где она? – Людмила глянула вниз, и на ее лицо вернулся испуг.

– Машину, похоже, он съел, – сказал Анатолий не очень уверенно. Оставил только некоторые движущие узлы. Нам повезло дважды. Позапрошлой ночью, вероятно, он слишком поздно наткнулся на нас, и большая часть его активного времени ушла на уничтожение машины и ее имитацию. Он не мог сразу проникнуть в закрытый салон, поэтому сначала вынужден был заняться устранением преград. А потом, когда он только-только попробовал нас с тобой, утро остановило его. Он принял вид машины и на день впал в спячку, дожидаясь следующей ночи...

Людмила прижалась к Анатолию всем телом.

– Как страшно...

– Второй нашей удачей было то, что он оказался не слишком старательным в копировании. Вот я и заподозрил неладное. Если бы я лег спать в машине, он бы нас прикончил. Запах! Он выделял какой-то дурманящий газ. Я долго не засыпал, но меня он тоже доконал. Однако снаружи бриз отнес эту гадость в сторону, и наркоз не подействовал в полной мере. А тебя он, судя по всему, напичкал снотворным основательно. Я еле откачал.

– Какая вонь! – Людмила отвернулась от обрыва, брезгливо морщась.

– Горелое мясо, – сказал Анатолий. – Машину жалко. Молодая еще была, ей бы бегать и бегать. И вещи тоже жалко. Но я не рискнул ничего взять... Он подозрительно глянул на свои шорты и на минимальное людмилино одеяние. – Это до ночи нужно будет сменить. Береженого...

– Куда мы сейчас? – спросила Людмила, переминаясь с ноги на ногу. Босиком было колко стоять на острых камнях.

– К людям... – сказал он. – Надо сообщить. Пусть приедут и разберутся. Это явно НЕ НАША зверюга. – Анатолий поглядел на белесое небо. – А если там есть еще? – и добавил: – ПОБЛИЗОСТИ...

Они выбрались на шоссе и, держась за руки, пошли к поселку. Нервы, наконец, отпустили, и Анатолий ощутил изнуряющую усталость. Прошедшая ночь далась ему слишком нелегко. Хотелось упасть и хоть немного отдохнуть...

Людмила посмотрела на него с жалостью.

– Досталось тебе... Машину надо, Толик... попутную.

– Да что-то не видно их. – Он глядел на ленту шоссе. – Спят еще...

– А вон ночуют "дикари"! – Людмила указала на стоящую у озерка "Волгу". – Правда я не знаю, как мы будем им все объяснять...

– Скажем, что нас ограбили. До милиции в любом случае довезут.

Они спустились к озеру, подошли к машине и заглянули в нее...

Зажав руками рот, Людмила с трудом удержала в себе рванувшийся из груди крик ужаса.

В салоне машины лежали четыре совершенно белых бескровных трупа... Черно-красные запекшиеся ранки покрывали их открытые лица, руки и от них тянулись кровавые дорожки... Четверо: мужчина, женщина и двое детей – лет пяти и десяти...

– Отойди, – тихо попросил Анатолий. – Я тут все сделаю сам. У нас нет другого выхода... И времени, наверное, тоже.

Она отошла и скорчилась над водой озерка, сотрясаемая приступами рвоты. Ему очень хотелось подойти к ней, хоть как-то утешить, спрятать от того СТРАШНОГО, с чем они столкнулись... Но у него не было на это времени.

Делая частые передышки, Анатолий вытащил окоченевшие трупы из машины на жесткую сухую траву, подумав о мертвых как о живых, которым неудобно лежать на россыпях камней, накрыл всех четверых простынями, придавив по углам камнями. Потом поднял передние сиденья, подумав снял чехлы и положил их рядом с телами погибших. Когда все было готово, он пошел к озеру, залез по шею в воду и стал торопливо тереть свое тело, точно смывая с него чужую кровь. Людмила стояла на берегу и молча смотрела на мужа.

– Поехали, – сказал наконец Анатолий, выходя из воды.

Людмила подошла к машине, не решаясь ее коснуться.

– Садись, – сказал он твердо, – на переднее сиденье. Дверцу не закрывай, придерживай рукой. Я не буду разгоняться больше шестидесяти. Если что, приторможу, а ты прыгай...

Она судорожно кивнула растрепанной головой и осторожно влезла в салон, машинально схватив рукой ремень безопасности.

– Ты что? – одернул он ее. – Ни к чему лишнему не прикасайся!

Людмила отрешенно замотала головой, губы ее сжались – в тонкие бескровные полоски, а глаза наполнились страданием и слезами. Он видел, что жена на грани истерики, но ничем не мог помочь ей сейчас.

Анатолий завел показавшийся после "Таврии" почти беззвучным двигатель и повел машину к шоссе, которое было по-прежнему пустым. Людмила увидела в боковом зеркальце белые пятна на берегу озера и тут же отвела глаза.

"Не нравится мне эта тишина, – с тревогой подумал Анатолий, – ой как не нравится!"

Он выехал на асфальт, набрал шестьдесят километров в час и погнал послушную машину на юг. В тридцати километрах к югу находился мотель...