Текст книги "Вход – Выход (СИ)"

Автор книги: Валерий Брусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Валерий Брусков
Вход – Выход

Вселенная знает, как будет лучше.

Рано или поздно она сведёт нас с нужными людьми и разведёт с ненужными.

Будда

Коростелёв повесил корабль в пространстве на расстоянии в десять километров от объекта, включив системы автоматического визуального захвата, и технического удержания.

– Вот мы тебя и поймали – заарканили, зайчик ты наш – побегайчик, – довольно сказал он, глядя на большой экран. – Пять лет назад тебя случайно обнаружила в поясе Койпера наша межпланетная станция «Плутон-4», летевшая дальше, сфотографировала, и сделала предварительные расчеты твоей орбиты. На Земле снимки посмотрели, и решили послать к тебе на разведку нас. Мы прилетели, но тебя в расчетном месте не оказалось, и тогда нам пришлось тебя искать целых три месяца. Нашли, красавчик! Теперь ты от нас уже никуда не денешься и не спрячешься! Ты у нас теперь под неусыпным надзором автоматики, и она будет реагировать на любое твоё неожиданное движение. Если только ты не захочешь удрать от нас со световой скоростью…

Коростелёв оттолкнулся от своего командирского кресла, взлетел к потолку рубки, зафиксировался в гамаке рядом с окулярами бортового телескопа, и навёл его на Объект, транслируя изображение на общий экран.

– Это куб белого цвета… – начал он комментировать свои наблюдения, одновременно записывая сказанное в память компьютера. – С гранью примерно в полтора километра шириной и высотой. Три кубических километра пространства с пока непонятным содержанием. Куб строго ориентирован на Солнце одной из своих граней, что говорит о рабочей автоматике, или, что тоже не исключено, действиях экипажа. Видны три грани: та, которая обращена на Солнце, и частично – две боковых. Две боковых светятся, находясь в тени, что намекает на самостоятельный источник излучения. Радиоволны от куба не отражаются, поэтому расстояние и размеры определяются с помощью триангуляции: куб – наш корабль – наш зонд – в километре от нас.

Коростелёв начал добавлять телескопу электронное увеличение.

– При большой кратности регистрируются подвижные гранулы на поверхности Объекта. Гранулы белые, с разделительными сероватыми прожилками. Температура поверхности куба – примерно сорок градусов по Цельсию в плюсе, что говорит о работе каких-то внутренних источников энергии.

Коростелёв вернулся в командирское кресло.

– На сегодня и пока – всё, – сказал он Поспелову. – Близкие исследования начнём завтра. Мы с тобой долго мотались в поисках, и последние трое суток спали урывками. Нужно хорошенько отдохнуть, чтобы ничего не напороть. Объявляю нам отпуск на двенадцать часов. Думаю, хватит нам этого времени на то, чтобы выспаться, а потом начнём самое важное и интересное.

– У нас есть пять зондов, – сказал Поспелов. – Как распределим их обязанности?

– Первый отправим к лицевой грани Объекта, ориентированной на Солнце. Если получится, проникнем внутрь куба. Мне почему-то кажется, что нет у него жёстких поверхностей – только их видимости. Запрограммируем зонд на три часа автономной работы. Если он не вернётся, отправим следующий уже в боковую грань. Если и он сгинет, пошлём третий зонд кубу в тыл. Но сначала облетим его первым же зондом со всех сторон, и снимем в деталях.

– А если безрезультатно потеряем все три зонда, что будем делать с оставшимися двумя? – намекнул Поспелов.

– Ну а что нам останется, кроме одного и того же? Три двери закрыты, попробуем вломиться ещё в две…

– При пяти неудачах останется последняя грань, шестая. А если парадная дверь – именно там?..

– Тогда у нас останется чисто принципиальная вещь.

– Лезть туда самим?..

– Мы с тобой что, камикадзе?!. – возмутился Коростелёв. – Дверь приличная – больше километра – наш корабль пролезет сквозь неё играючи, но зачем же самоубиваться?..

– Я про тебя и меня… Поштучно…

– Ещё чего! Нас никто не уполномочивал на такие гибельные авантюры! У нас на борту есть андроиды из служебного персонала, чем это не зонды? В открытом космосе они работать способны, наделены сносными органами зрения, и радиопередатчиками. Швырнём туда одного, и если с ним случится то же, что и с его предшественниками, мы будем знать, что тупо в куб не проникнуть, и нужны какие-то другие подходы. Это ведь тоже – результат для Земли. Они там ждут от нас любых – и положительных, и отрицательных. Что-нибудь нам посоветуют, или прикажут галопом лететь обратно, чтобы прислать сюда уже другую команду, посерьёзнее оснащённую. Мы с тобой – всего лишь разведка. Я первоначально не очень-то верил в успех нашей миссии. «Плутон-4» делал снимки издалека, они получились не очень разборчивые и чёткие. Это могли быть блики от ледяной глыбы. Это мог быть дефект оптики. Это мог быть сбой электроники. Вспомни, прежде чем послать нас, мнения смещались то в плюс, то в минус. А мы с тобой подтвердили самые смелые гипотезы. На ближних границах Солнечной системы присутствует явно чужой аппарат, если вообще не корабль. Земля в срочном порядке скинется финансово всем миром, и через два года здесь будет целая армада кораблей с толпой учёных из всех возможных областей.

– На что, по-твоему, это похоже более всего? – задумчиво спросил Поспелов.

– Да на что угодно! Первоначально. А когда начинаешь анализировать, выпадает то, что не очень вписывается в схему, и остаётся лишь более чёткое логически. Корабль – это сложно. С момента его обнаружения и до нашего прилёта сюда прошли годы. А сколько этих лет было до станции «Плутон-4»? Зачем пилотируемому кораблю так долго торчать на задворках чужой системы? Хотя у кого-то и в этом может быть определённый резон, если по системе разбросаны их наблюдатели. Но, исходя из нашей логики, это должен быть автомат. Висит тут хоть столетия, и наблюдает. А теперь мы начнём наблюдения за ним. В ближайшее время…

– Тогда я пошёл высыпаться, – сказал Поспелов, посмотрев на экран. – У меня уже чешутся руки, а у наших зондов – манипуляторы.

– Иди, а я вздремну прямо здесь, – сказа Коростелёв. – Для подстраховки. Чтобы не мчаться сюда сломя голову, если этот правильный гексаэдр вздумает что-то вытворить…

***

…– До условной поверхности объекта – около ста метров, – сказал Поспелов, следивший за зондом по приборам. – Скорость сближения – почти нулевая.

– Та же сероватая светящаяся муть на подсолнечной стороне куба, с подвижными гранулами размером сантиметров в двадцать – каждая, – прокомментировал Коростелёв, смотревший в телескоп.

– Идём дальше?..

– А ты предлагаешь остановиться? На чём?..

– Нет, я всего лишь оценил уже пройденный этап.

– Тогда начинаем облёт.

Кратковременно включая малые корректирующие двигатели, зонд стал на безопасном расстоянии облетать куб.

Оба космонавта молча смотрели, пока зонд обозревает Объект сначала по оси, направленной на Солнца, а потом – и по поперечной.

– Он везде одинаков, – сказал, наконец, Поспелов. – Светящиеся гранулированные грани…

– Тогда возвращаемся к передней и пробуем сближаться.

Зонд послушно вернулся к первоначальному своему местопребыванию напротив куба, и завис над его условно передней гранью всего в десятке метров от её такой же условной поверхности.

– Медленно, но вперёд… – скомандовал Коростелёв.

– Двинулись… Пять метров… Два метра… Метр…

…Связь с зондом прервалась резко, одновременно с моментом его якобы контакта с кубом.

– Мы влетели внутрь?.. – спросил Поспелов.

– Было что-то другое… – сказал Коростелёв. – При контакте с Объектом, зонд просто исчез. С его скоростью и размерами он должен был внедряться в куб несколько секунд, но мне в телескоп чётко было видно, что аппарат исчез сразу после контакта…

– Переход?..

– Как будто… – согласился Коростелёв. – Граница, которую можно преодолевать лишь одномоментно…

– Это уже похоже на некий портал.

– Возможно и такое. Теперь нам остаётся только ждать. Программа автономных работ зонда была рассчитана на три часа. Он оказывается где-то, панорамно осматривается, ориентируется в пространстве, делает какие-то самостоятельные выводы, а потом возвращается в ту грань куба, из которой и вышел.

– Если он в чём-то не сгинул, если его там не сцапали, и если там время течёт так же, как и у нас.

– Нам остаётся только ждать, – сказал Коростелёв. – Двенадцать часов, как и планировали. В четыре раза дольше, чем длится программа работ зонда. Или он вернётся, или мы посылаем следующий. В торец…

***

…Зонд выпал из той же подсолнечной грани куба через пять часов двадцать три минуты с секундами. Бдительная автоматика тут же это зафиксировала, сиреной оповестив об этом экипаж корабля.

– Есть радиоконтакт! – радостно сообщил дежуривший Поспелов.

Коростелёв, дремавший на диване, резво прыгнул вверх, к гамаку телескопа.

– Буду смотреть визуально! – сказал он. – Так чётче всё видно!

– Зонд удаляется от куба и летит домой, – комментировал Поспелов. – Через двадцать минут он будет здесь.

– Не вижу никаких изменений в конструкции зонда, и повреждений на нём, – сказал Коростелёв. – С ним ТАМ ничего не произошло. Теперь будем смотреть те видеозаписи, которые он сделал в мёртвой зоне.

Он вернулся в своё рабочее кресло, и нетерпеливо включил видеоинформацию, накопленную зондом.

…– Вот поверхность куба вблизи. Вот сам переход…

– Мгновенный, – сказал Поспелов.

– И что мы видим?

– Звёзды…

– А в центре?

– Тоже звезда, только близкая. Расстояние примерно такое же, как и от нас – до нашего Солнца. Но это не оно. Другой спектральный класс. И зонд успел зарегистрировать четыре планеты, одна из которых – радиоизлучает…

– Как Земля?..

– А вот куб, каким зонд снял его там. Всё те же самосветящиеся грани, и всё такая же чёткая ориентация Объекта на центральную звезду системы.

– Значит, это не просто куб, а действительно – портал, – сказал Коростелёв увлечённо. – Переходы между мирами.

– Просто мирами, или теми, которые представляют из себя какой-то прагматический интерес? Для кого? Для нас?

– С этим ещё предстоит разобраться.

Коростелёв запустил новую программу.

– Ладно, с этого зонда пока очень аккуратно снимаем всю, накопленную им полезную информацию, осматриваем его в подробностях, и посылаем в атаку другой. Чтобы не терять драгоценного времени.

– Куда?

– Как и планировали, – в торцевую грань куба. С обратной его стороны. Мне не терпится узнать, куда ведёт следующая дверь.

– Ты полагаешь, что это галерея?

– По логике вещей – именно так. Не дублируют же все шесть дверей друг друга. Так неинтересно даже нам, а ИМ – тем более. Они должны быть сверх-рациональными…

***

…Зонд вернулся через четыре часа с минутами.

– Это уже совсем другая система, – сказал уверенно Поспелов. – Другое небо, другая центральная звезда. Судя по их Млечному Пути, находящаяся ближе к центру Галактики. И планет в этой системе наш зонд обнаружил уже шесть. Экспромтом… Но реально их может быть и больше.

– Перспективы – с ума можно сойти! – не сдержал своего восхищения Коростелёв. – Ты понимаешь?! Никаких фотонных звездолётов с массами целых планет! Такие же термоядерные корабли, как у нас с тобой!

– А можно и больше! – загорелся Поспелов. – Грани куба полтора – на полтора километра! А в длину можно сколько? Хоть сто?!

– Зачем?.. – не совсем понял Коростелёв.

– Для переходов! Вот мы посмотрим изнутри остальные пять граней нашего куба, и если окажется, что все они ведут в разные миры, то тут набирается такое невообразимое количество комбинаций! Прикинь сам. Хотя бы на глазок. Тут у нас шесть входов в шесть миров, в любом следующем будет один выход, и пять новых входов. Дальше – то же самое: один и пять. Умножай. Шесть – на пять: тридцать. Тридцать – на пять: сто пятьдесят. Сто пятьдесят – на пять: семьсот пятьдесят. Семьсот пятьдесят – на пять: уже четыре тысячи! Четыре тысячи – на пять: двадцать тысяч! Двадцать тысяч – на пять: сто тысяч! Почти геометрическая прогрессия! Здесь зашёл спереди, там – сбоку, а потом – ещё как-нибудь… И скачи по Метагалактике, пока не надоест! Мириады миллиардов миров!

– И остаётся лишь одна, но очень серьёзная проблема, – озабоченно сказал Коростелёв. – Как вернуться из лабиринтов этого гигантского Минотавра обратно? Не заблудившись…

– Придумаем какую-нибудь нить Ариадны! – отмахнулся уже полный поискового азарта Поспелов. – Радиомаяки поставим! С уведомлениями и светофорами! Это уже такие сущие мелочи по сравнению с тем величайшим, что мы открыли!

– Не мелочи – другое, – сказал Коростелёв по-прежнему озабоченно. – Обитатели тех, других миров, в которые мы сунулись без их ведома… Там ведь кто-то и что-то радиоизлучает… Я понимаю, что всё это – лотерея, и к нам может попасть только тот, кто достиг нашего уровня технического развития. Пройдя НУЖНУЮ дверь… И всё-таки, от такого нужно будет как-то подстраховаться…

– Да через два десятка лет тут будет летать целая научная станция с сотнями учёных! И сотни радиобуёв предупреждения!

– Согласен, мы тут всё поскорее освоим и огородим. Лишь бы нас не опередили…

…На экране что-то быстро моргнуло, и изображений на нём стало два вместо одного.

– Это ещё что такое?! – изумился Поспелов. – Мы не посылали туда новых зондов!

– А если это уже не что, а кто?.. – Коростелёв почти стрелой взлетел к телескопу.

…– Корабль… – сказал он упавшим голосом. – Не наш, не земной. И больше наших в несколько раз…

– Опередили… – огорчённо сказал Поспелов. – Соседи, или строители тоннелей?..

– Скоро узнаем, – сказал Коростелёв. – Я подозреваю, что нас банально засекли на своих территориях. И выслали контактную группу…

– Или авангардный боевой корабль… – добавил Поспелов.

– Давай будем оптимистами! – приказал Коростелёв! – В худшем случае нам подсунули бы лишь одну дверь, а не целых шесть!

Если ты не можешь сделать даже ЭТО, мечтай о чём-нибудь БОЛЬШЕМ…