Текст книги "Великое княжество Литовское и Золотая Орда: Социально-политические взаимоотношения (1240-ые -1420-ые гг.)"

Автор книги: Валерий Ледник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

   Имя летописного Кидана перекликается с тюркским именем Кадан, которое носили два известных татарских военачальника, шестой сын хана Монгольской империи – Угэдея и сын хана Золотой Орды – Менгу-Тимура.

   Военачальника Кадана, шестого сына хана Угэдея, Ипатьевская летопись упоминает его в числе лучших монгольских полководцев, участвовавших в татаро-монгольском нашествии [54, с. 177]. Рашид ад-Дин в своем сборнике летописей упоминает об его участии в качестве одного из главных военачальников при взятии города Рязани, Козельска, Киева и военной компании против народов Кавказа [72, с. 37]. Но пик его военной карьеры приходится на военную компанию в Южной и Центральной Европе, когда конница Кадана, была отправлена Батыем в погоню за королем Венгрии Белой IV. Король Венгрии бежал на корабле, но был вынужден плыть недалеко от береговой линии, и Кадан имел возможность преследовать его по суше. Во время этой погони Кадан в своем послании, угрожал Хорватии – где укрывался венгерский король [67, с. 119]. Преследуя Белу IV, Кадан попутно разграбил такие города как Перк, Загреб, Темешвар, Свач, Катарро. Его конница нагнала корабль венгерского короля, когда Бела IV остановился в городе Трогире, и Бела IV оказался в осажденном Каданом городе. На обратном пути из Хорватии Кадан разорил Болгарию [76].

   Безусловно, такой яркий полководец, упомянутый в нескольких источниках, включая Ипатьевскую летопись, мог быть перенесен в белоруско-литовские летописи в более поздний период. Тем более что, возможно, шестой сын хана Угэдея упоминается не только в летописях, но также в русском народном фольклоре [57, c. 80]. Шестой сын хана Угэдея имел удел во владениях Батыя, и мог вести военные операции на территории Золотой Орды в конце 40-ых г. XIII в., с ведома Батыя. Однако по сведениям Рашид ад-Дина, в 1249 г. Кадан находился на курултае (собрании знати), организованным Батыем, вдали от западнорусских земель [55, c. 233].

   Следует подробнее остановиться на версии, согласно которой упомянутый в белоруско-литовских летописях Кидан, был одним из военачальников хана Менгу-Тимура [22, c. 60]. В белоруско-литовских летописях упоминается, что Кидан был внуком Батыя, а сын хана Менгу-Тимура, Кадан, был правнуком Батыя. Кроме прямого родства с Батыем, сын хана Менгу-Тимура, мог участвовать в походах на ВКЛ 1275 и 1277 гг., поэтому он больше подходит на роль летописного Кидана.

   Битва под Могильно литовского князя Рынгольта с союзом русских князей и татар, описанная в белорусско-литовских летописях, перекликается с походом татар 1275 г. на ВКЛ. В белоруско-литовских летописях описывается, что в походе на князя Рынгольта участвовал князь Лев Владимирский, именно жалоба галицко-волынского князя Льва, в ответ на разграбление литовским князем Тройденем, Дорогичина и привела к совместному походу русско-татарского войска на ВКЛ. В отличие от похода на ВКЛ 1277 г., в котором так же участвовал князь Лев, в 1275 г. в походе участвовали князья из различных русских княжеств подчиненных татарам, что нашло отражение и в белорусско-литовских летописях. Лучше всего из белоруско-литовских летописей, схожесть битвы под Могильно с походом татар и подчиненных им русских князей на ВКЛ в 1275 г., отражает Хроника Литовская и Жмойтская, где описано, что союз русских князей с татарами грабил перед битвой под Могильно, новогородские земли. Именно на город Новогородок был направлен поход 1275 г.

   Таким образом, существует вероятность, что в белорусско-литовских летописях описаны реально существовавшие татарские военачальники, а в отдельных случаях и реальные события, имевшие отношения к ВКЛ, но относящиеся к периоду 1255-1275 гг.

   Если рассмотреть политическую ситуацию в конце 40-ых г. XIII в. в монгольской державе и литовских землях, то становится очевидной невозможность крупного столкновения татарской армии с литовцами, например с князем Миндовгом, в этот период.

   Еще во время Западного похода Батыя 1236-1242 гг., во время пира в честь побед над русскими княжествами, происходит ссора Батыя с сыном хана Угэдея, Гуюком и внуком главного судьи Монгольской империи Чагатая, Бури. В «Сокровенном сказании монголов» сохранилось письмо Батыя, отражающее причины ссоры и его последствия: «Из Кипчакского похода Батый прислал Огодай хану следующее секретное донесение: „Силою Вечного Неба и величием государя и дяди мы разрушили город Мегет и подчинили твоей праведной власти одиннадцать стран и народов и, собираясь повернуть к дому золотые поводья, порешили устроить прощальный пир. Воздвигнув большой шатер, мы собрались пировать, и я, как старший среди находившихся здесь царевичей, первый поднял и выпил провозглашенную чару. За это на меня прогневались Бури с Гуюком и, не желая больше оставаться на пиршестве, стали собираться уезжать, причем Бури выразился так: „Как смеет пить чару раньше всех Бату, который лезет равняться с нами? Следовало бы протурить пяткой да притоптать ступнею этих бородатых баб, которые лезут равняться!“ А Гуюк говорил: „Давай-ка мы поколем дров на грудях у этих баб, вооруженных луками! Задать бы им!“ Эльчжигидаев сын Аргасун добавил: „Давайте-ка мы вправим им деревянные хвосты!“ Что же касается нас, то мы стали приводить им всякие доводы об общем нашем деле среди чуждых и враждебных народов, но так все и разошлись не примиренные под влиянием подобных речей Бури с Гуюком. Об изложенном докладываю на усмотрение государя и дяди“. Хан очень сильно разозлился на своего старшего сына Гуюка, и хотел даже его сослать. А Аргасуна казнить, поскольку он даже не был чингизидом, но после, отдал своего сына и Аргасуна на суд Бату, и Чагатай поступил так же с Бури. Тогда Бату простил им, их поступок» [4, c. 229].

   Конечно же, у Батыя в тот момент не было выбора, если бы он серьезно наказал старшего сына хана и внука второго по значимости человека в империи, то его собственная участь была бы также предрешена.

   По сведениям Рашид ад-Дина, отношения Батыя с Гуюком обострялись еще и тем, что после этого инцидента хан Монгольской империи Угэдей, заявил, что не намерен передавать власть своему первенцу Гуюку, как было запланировано, а передаст престол своему третьему сыну Куджу. Однако Куджу умер раньше Угэдея, и тогда наследником был объявлен сын Куджу, Ширэмун [55, с. 220].

   В 1242 г. хан Угэдей умирает, после чего Батый намеренно затягивает избрание нового хана. Но в 1246 г. курултай избирает ханом Монгольской империи – Гуюка [75, с. 83]. C этого момента Батый оказался в очень сложном положении, поскольку его собственные силы не могли идти ни в какое сравнение с силами остальной Монгольской империи [15, с. 556].

   Еще до избрания ханом Гуюка, Батый должен был иметь четкое представление о событиях, происходивших в столице империи Каракоруме, и беречь свои силы в обстановке общей неразберихи в Монгольской империи. И если и до избрания нового хана, Батый должен был выжидать и беречь силы своего Улуса (подчиненной его роду области Монгольской империи), то после избрания ханом его заклятого врага, тем более ни о каких крупных столкновениях с литовцами, не могло быть и речи.

   Хан Гуюк, под различными предлогами вызывал Батыя к себе в ставку, но Батый, не присутствовавший даже на избрании Гуюка ханом, уклонялся от приезда, ссылаясь на «слабое здоровье и на болезнь ног» [55, с. 223].

   Хан Гуюк собрал огромную армию в Каракоруме, и двинулся на встречу Батыю. Но Батый был предупрежден об опасности, матерью нойона (князя) Мунке. Одевшись со знатью по парадному, Батый с частью войск двинулся на встречу хану Гуюку [55, с. 228]. Однако хан Гуюк был отравлен и умер на расстоянии недельного марша от Батыя [27, с. 34].

   После смерти хана Гуюка, степная знать предложила Батыю стать ханом, но он отказался [74, c. 91]. В период с 1249 – по 1251 гг. Батый ведет активную деятельность, направленную на избрание ханом нойона Мунке. И на общеимперском курултае 1251 г. Мунке был избран ханом Монгольской империи. Кроме того, на этом курултае был вскрыт заговор вдовы хана Гуюка и нойона Бури против Батыя, после чего в Монгольской империи началась чистка врагов Батыя и хана Мунке.

   Таким образом, даже после смерти хана Гуюка, в период с 1249 по 1251 гг. Батый вряд ли мог организовать крупный поход против литовцев, поскольку был занят организацией избрания ханом Мунке и уничтожением своих врагов в Монгольской империи.

   Лишь к 1252 г. Батый мог начать устанавливать более жесткий порядок в своих владениях, эту дату подтверждают и русские летописи. До этого года Золотая Орда не могла организовать крупный военный поход на литовские земли, но необходимо рассмотреть и политическую ситуацию в литовских землях, и возможность крупных походов литовцев в этот период, которые могли вызвать вынужденные ответные действия татар.

   В литовских землях в конце 40-ых – начале 50-ых гг. XIII в., также как и в Монгольской империи, происходит междоусобная война знати. В 1248 г. Миндовг посылает князей Товтивила и Эрдивила воевать под Смоленск, однако после их отъезда захватывает их имущество и посылает за ними убийц [22, с. 68]. На сторону Товтивила и Эрдивила становится князь Даниил Галицкий, и привлекает к борьбе с Миндовгом: Ригу, Жемайть, Польшу и ятвягов [54, с. 187].

   Причину выступления Даниила Галицкого против Миндовга, видимо, следует искать в разграблении литовцами Пересопницы в 1247 г. и возможности для Даниила установления власти над Литвой.

   Согласно Ипатьевской летописи, Даниил Галицкий устроил поход к Новогородку, Волковыску и Слониму. Князь Товтивил в этот момент воевал в Литве, а затем отправился в Ригу, где принял крещение. Князь Миндовг, не имея возможности противостоять столь сильной военной коалиции, идет на союз с Орденом [54, с. 187-188]. А в 1253 г., князь Миндовг коронуется в Новогородке [80, с. 50]. В этой ситуации князь Товтивил бежал из Риги в Жемайть, после чего произошли две безрезультатные битвы между Миндовгом с его союзниками рыцарями и Товтивилом с силами Даниила Галицкого, половцами и ятвягами. После этих битв Даниил Галицкий устраивает еще два похода на Новогородок и заключает мир на условиях передачи его сыну Роману городов Новогородка, Волковыска и Слонима, при номинальном вассалитете Романа по отношению к князю Миндовгу [54, c. 188].

   Таким образом, литовский князь Миндовг и другие крупные представители литовской знати были с 1248 г. слишком заняты, участвуя в конфликте князей Миндовга и Даниила Галицкого, что бы организовать крупный поход против татар. Миндовг в этом конфликте был настолько ослаблен, что вынужден был идти на союз с Орденом и уступки Даниилу Романовичу.

   Еще одним важным аргументом в пользу того, что крупных военных столкновений литовцев с татарами не было до начала 50-ых г. XIII в., является полное молчание о них русских летописей и других источников этого периода, где подобные крупные битвы, не остались бы без внимания. Ни Золотая Орда, ни литовцы не могли организовать крупных походов против друг друга в конце 40-ых – начале 50-ых гг. XIII в., однако нельзя отрицать возможности мелких столкновений литовцев и татар в конце 40-ых – начале 50-ых гг. XIII в.

   Уже с начала 50-ых г. XIII в., активизация Золотой Орды в русских землях, косвенно начинает отражаться и на литовских землях. В частности это касается окончания военного конфликта Миндовга и Даниила Галицкого 1248-1254 гг. Чтобы оценить татарское влияние на литовские земли в этом конфликте, следует разобраться с причинами, из-за которых Даниил Романович пошел на заключение мира.

   Прежде всего, еще в 1252 г. Даниил Романович посадил своего сына Романа на австрийский престол. Однако удержаться в Австрии Роман не смог, и Даниилу Галицкому пришлось вступить в военный конфликт с чехами [48, с. 42]. В этот же период Даниил активно воюет с ятвягами [82, с. 95].

   К 1254 г. силы Галицко-Волынского княжества уже были изрядно истощены, конфликт с Миндовгом также затянулся, однако Даниил Галицкий чувствовал себя достаточно уверенно, если вмешался в борьбу за австрийский престол, воюя одновременно с Миндовгом. И тут в дела Галицко-Волынского княжества снова вмешивается Золотая Орда.

   К 1252 г., Батый уже окончательно расправился со своими врагами в монгольской державе и получил возможность вновь начать наводит жесткий порядок в своем Улусе. Это проявилось в походе военачальника Неврюя, на князя Андрея Ярославича, который не выплачивал дань и готовил заговор вместе с Даниилом Галицким против татар [55, c. 247]. Войска военачальника Неврюя разгромили князя Андрея Ярославича, который бежал в Скандинавию [50, с. 304]. Бегство князя Андрея Ярославича в Скандинавию нашло отражение в «Саге о Хаконе, сыне Хакона»: «Андрес, конунг Суздаля, брат Александра, конунга Хольмгарда; он бежал с востока от татар» [44, c. 278].

   Участие Даниила Галицкого в антиордынском заговоре какое-то время оставалось без ответных действий со стороны Батыя. Это можно объяснить конфликтом Батыя с ханом Монгольской империи Мунке в этот период.

   В 1253 г. Батый попросил хана Мунке помочь решить его финансовые проблемы, вызванные избранием Мунке. Однако хан Мунке фактически отказал Батыю в его просьбе, более того, отправил в его земли переписчиков, для сбора дани [74, с. 41]. В этом же году Батый узнал, что хан Мунке отправляет своего брата, военачальника Хулагу, в Иран и требует пятую часть армии Золотой Орды, что противоречило интересам Золотой Орды в Иране. Батый выказал протест хану Мунке, в следствии чего, брат хана Мунке, военачальник Хулагу, провел на границе Ирана более двух лет, до самой смерти Батыя, не решаясь вступить в Иран [56, с. 14].

   Конфликт с ханом Мунке отвлек Батыя на время от Галицко-Волынского княжества. Но после принятия Даниилом Романовичем королевского титула в 1254 г., Батый отправил полководца Куремчи, который смог отторгнуть от Данииловых владений Бакоту в качестве ордынского протектората [46].

   Даниил Романович находился в третьем походе на Новогородскую землю во время похода татарского военачальника Куремчи [54, с. 192].

   По мнению В.Л. Насевича, борьба Даниила Романовича с татарами требовала концентрации всех сил, поэтому он согласился на компромиссные условия мира [48, с. 43]. П.Г. Чигринов считает, что благодаря усилиям дипломатов папы римского между двумя королями Миндовгом и Даниилом Галицким, наступило перемирие. А нашествие татар убедило Даниила в необходимости союза с Миндовгом [80, с. 51]. Н.И. Ермалович полагает, что в конфликте 1248-1254 гг. у Даниила Галицкого для завоевания Литвы и Новогородской земли просто не было сил, поскольку Галицко-Волынское княжество было занято борьбой с татарами и за «австрийское наследство» [22, с. 74].

   Дальнейшая деятельность князя Даниила Галицкого, после заключения мирного договора с Миндовгом, направлена в основном на борьбу с татарами. Это подтверждает предположение о татарской угрозе как решающем факторе при заключении мира с Миндовгом в 1254 г.

   В 1255 г. князь Даниил Романович начинает поход в киевские земли, чтобы восстановить свое влияние на этой территории, утраченное после похода Куремчи. Миндовг послал в помощь Даниилу войска его сына Романа и литовские войска под предводительством князя Сервида Рушкевича и воеводы Хвала. Поход закончился удачно, татарские наместники были выбиты из городов Южного Буга таких как: Межибожье, Болохов, Побожье, Городок, Семоч, Городеч, Жедечев, Возвязгль. Куремчи ответил на это неудачным для татар, нападением на Владимир Волынский и Луцк [79, с. 202].

   Литовские войска опоздали на помощь к Даниилу Романовичу и не смогли участвовать в разграблении городов. Чтобы не уйти с пустыми руками, литовцы разграбили окрестности города Луцка, но встретили жесткий отпор со стороны волынян, плен был отбит, а литовский воевода Хвал погиб [54, с. 195].

   По мнению П.Г. Чигринова, в 1256 г. узнав о смерти Батыя, оба короля решили, что пришло время для освобождения Юго-Восточных земель [80, c. 51]. Н.И. Ермалович считает, что Миндовг рассчитывал занять Новогородок, пользуясь отсутствием в нем князя Романа и новогородской армии, однако новогородцы остались в городе и Роман пришел на помощь Даниилу Галицкому против татар только с небольшим отрядом воинов [22, с. 78]. В.Л. Насевич полагает, что инцидент разграбления окрестностей города Луцка, ухудшил отношения между Литвой и Галицко-Волынским княжеством, и следующий поход военачальника Куремчи, Данила Романович отбивает уже без помощи Литвы [48, с. 44].

   В 1258 г., после отравления сына Батыя Сартака и гибели очередного приемника Батыя, правителем Золотой Орды становится брат Батыя, Берке [75, с. 143]. Берке начал активное уничтожение администрации из местной знати в Булгарии и Мордве, заменяя ее своими ставленниками [62, c. 51].

   В 1258 г. Берке посылает в поход на Галицко-Волынское княжество одного из лучших полководцев Золотой Орды – Бурундая с большим воинским контингентом [86, c. 258].

   Приехав на Волынь, Бурундай потребовал, чтобы Даниил Романович со своими войсками шел вместе с ним на литовцев. Даниил боялся встречи с Бурундаем ввиду своего похода на киевские земли и не хотел участвовать в походе на литовцев. И тогда во главе галицко-волынского войска отправившегося с татарами стал его брат Василька. Бурундай и князь Василька нанесли литовцам значительный урон: «Василкови же едущу по Борундаи одиному по Литовьской земле, обретъ негде Литву, избивъ ю» [54, с. 197].

   Выступление литовцев против татар в союзе с Даниилом Галицким делало неизбежным татарский поход против литовцев. В этот период впервые литовцы выступают в поход против татар и впервые татарские войска грабят литовские земли.

   Во время похода галицко-волынских войск против литовцев, в составе татарских войск, князь Войшелк объединившись с князем Товтивилом, убил князя Романа Даниловича [51, c. 371].

   В.Л. Насевич полагает, что Бурундай потерпел поражение во время похода на Литву 1258 г. [48, с. 47]. А.К. Кравцевич считает, что татаро-монгольский поход на Литву, больших результатов не принес, однако галицко-волынское влияние на этих территориях, было значительно ослаблено [37, с. 163].

   В 1259 г. Бурундай потребовал убрать укрепления с волынских городов [79, с. 203] и устроил совместный поход с галицко-волынскими князьями, на союзное Даниилу Сандомирское княжество [7, с. 185].

   Во всех белоруско-литовских летописях, где упоминается битва между литовцами и татарами под Койданово: летопись Красинского, Евреиновская, Рачинского и Хроника Быховца, битва под Койданово связана с разгромом татарского военачальника Булаклая (видимо Бурундая). Возможно, отдельные отряды войска Бурундая продвинулись чуть дальше Новогородка и действовали в районе Койданово в 1258 г.

   Таким образом, на данном этапе военачальник Бурундай возглавил татарские походы против литовцев, нарушил устоявшуюся политическую систему в этом регионе, в результате чего галицко-волынское влияние на Литву и Новогородок, существенно ослабевает, что дает возможность литовцам вести более свободную внешнеполитическую линию.

   Оправившись от нашествия Бурундая и пользуясь скованностью Галицко-Волынского княжества, литовцы совершают набеги на города Камень, Мельник, Небль и на территорию Польши [51, с. 382].

   В 1263 г. князя Миндовга убивают во время похода литовских войск на брянского князя Романа Михайловича [48, с. 51]. Этим событием заканчивается период правления князя Миндовга.

   После смерти князя Миндовга в ВКЛ начинается борьба за власть между литовскими князьями Тронятой и Товтивилом [37, с. 166]. Затем в 1264 г. правителем ВКЛ становиться сын Миндовга – Войшелк [61].

   После прихода к власти в литовских землях Войшелк воевал с князем Болеславом Краковским. В этой войне союзниками Войшелка были галицко-волынские князья Шварн, Василько и Владимир [82, с. 109]. По сведениям П.Ф. Сума, в этой войне на стороне Войшелка участвовали также татары, однако князь Болеслав разгромил войска Войшелка и его союзников 19 июля 1266 г. [68, с. 26]. Князь Войшелк после войн с Болеславом отдал власть сыну Даниила Романовича – Шварну, и ушел в монастырь, а в 1267 г. и вовсе был убит сыном Даниила Галицкого – Львом, который не мог ему простить передачу власти над Литвой и Новогородком его брату Шварну, а не ему [61].

   В источниках нет сведений о каких-либо конфликтах с Золотой Ордой в период борьбы за власть и во время правления сына Миндовга – Войшелка. Отчасти это объясняется тяжелой войной, которую вела Золотая Орда с ханом Монгольской империи Хулагу, начиная с 1262 г. [62, с. 49]. По мнению Могултая, с передачей Войшелком власти над ВКЛ, сыну Даниила Романовича – князю Шварну, ВКЛ через Галицко-Волынское княжество подпадает под косвенное влияние татар [46].

   Таким образом, татарское нашествие на земли Киевской Руси и разрушение устоявшейся политической системы русских княжеств, привело к увеличению военной активности Литвы. Уже в 1239 г. во время вторжения монголо-татар на Смоленщину, жители Смоленска вступают в союз с литовцами, возможно с участием Полоцка, и литовцы проявляют себя как союзники сил, противостоящих татарам. А политические силы в Киевской Руси, активно действующие против литовцев во время татарского нашествия, не предпринимают мер для противодействия Батыю.

   В период правления князя Миндовга, в середине 40-ых г. XIII в., возможность крупных столкновений между литовцами и татарами, существенно снижается, поскольку татары признали власть главного союзника литовцев, Данилы Галицкого, но литовцы повысили свою военную активность.

   В 40-ых – начале 50-ых гг. XIII в., крупных столкновений между литовцами и татарами не было по ряду причин. Прежде всего, ввиду неустойчивой ситуации в Монгольской империи, после смерти хана Угэдея, и вражды Батыя с влиятельным нойоном Гуюком. До избрания нового хана, Батый должен был беречь силы своего Улуса. После избрания ханом в 1246 г., злейшего врага Батыя, Гуюка, сам Батый оказался в очень опасном положении и ни о каком походе на литовцев, также не могло идти и речи. После смерти хана Гуюка в 1249 г. Батый до 1252 г. был занят организацией выборов на ханский престол своего соратника Мунке и противодействию его противников, что также не давало возможности организовать поход.

   Война 1248-1254 гг. между князьями Даниилом Галицким и Миндовгом, закончилась из-за конфликта Даниила Галицкого с Золотой Ордой. И вмешательство Золотой Орды в дела Галицко-Волынского княжества во время этой войны содействовало сохранению литовской государственности.

   В 1255 г., впервые литовцы выступают в поход против татар, а в 1258 г., татарские войска впервые разоряют литовские земли.

   Во второй половине 50-ых г. XIII в. военачальник Бурундай возглавил татарские походы против литовцев, нарушил устоявшуюся политическую систему в этом регионе, в результате чего галицко-волынское влияние на Литву и Новогородок существенно ослабевает. Боеспособность Галицко-Волынского княжества была подорвана нашествием Бурундая, внешняя политика этого княжества на некоторое время теряет свою самостоятельность, падает и политический престиж галицко-волынских князей среди соседних государств, что дает возможность литовцам вести более свободную внешнеполитическую линию.

   Возможно, в белоруско-литовских летописях отражены реальные события и военачальники Золотой Орды такие как Куремчи, Бурундай и Кадан – сын хана Менгу-Тимура, но эти события относятся к периоду 1255-1275 гг. Из белоруско-литовских летописей следует, что возможно, войска военачальника Бурундая действовали в районе Койданова в 1258 г.

   В правление князя Войшелка не было серьезных конфликтов между литовскими землями и Золотой Ордой, отчасти из-за тяжелой войны с Ираном, которую в этот момент вела Золотая Орда. Возможно, еще одной причиной отсутствия конфликтов были союзнические отношения князя Войшелка и галицко-волынских князей или подчинение литовских земель через галицко-волынских князей Золотой Орде, а также совместные действия литовцев с татарами против Польши.

   1.2. Взаимоотношения Золотой Орды и ВКЛ в период правления князей Тройденя (1270-1282 гг.), Будикида (1285-1291 гг.) и Путувера (1291-1295 гг.)

   Новый конфликт ВКЛ с Золотой Ордой, происходит во время правления в ВКЛ князя Тройденя, который начинает править с 1270 г. [51, с. 388]. Князь Тройдень, в начале своего правления, находился в хороших отношениях с князем Львом Даниловичем, о чем пишет Ипатьевская летопись. Так в 1273 г. Тройдень воевал с галицко-волынским князем Владимиром, но не со Львом, и князь Лев не помогал своему брату Владимиру [82, с. 109].

   Тройдень распространяет свою власть почти на всю Черную Русь (регион в землях западной Беларуси) с городами: Гродно, Волковыск, Слоним и Турийск [61]. Он использует противоречия между волынскими и галицкими князьями, поддерживая галицких князей в борьбе с Малопольшей. В правление князя Тройденя Полесье, находившееся под властью татар, переходит под власть Тройденя [51, с. 388].

   Уже в 1275 г., видимо укрепив свою власть внутри ВКЛ, Тройдень решает пойти на конфликт с Львом Даниловичем, отправив жителей Гродна на захват города Дорогичина, который был взят, а его население перебито [54, с. 205].

   В ответ Лев Данилович обратился за помощью к хану Золотой Орды Менгу-Тимуру [51, с. 388]. Менгу-Тимур являлся внуком Батыя, и начал править в 1266 г., победив в междоусобной борьбе после смерти хана Берке. С самого начала его политика была направлена на расширение торговых связей и укрепление мира в Золотой Орде. Так, в 1266 г. он выдает ярлык генуэзским купцам, а затем подавляет выступление военачальника Барака, подрывавшего караванную торговлю. Не менее успешной была и дипломатическая деятельность этого хана. На курултае 1269 г. Менгу-Тимур заключает военный союз с наиболее сильными в регионе Улусами Угэдея и Чагатая [62, с. 53]. Еще за год до заключения союза с соседними улусами, Менгу-Тимур заключил мир с ильханом (высшим правителем) Ирана [56, с. 37].

   Уже к 1270 г., решив проблемы с соседними государствами, Менгу-Тимур обращается к внутренним делам Золотой Орды. Он начинает разбираться с сепаратистскими выступлениями в Булгарии и заканчивает завоевание кавказских племен, вышедших из-под контроля. Во время подготовки Менгу-Тимуром военной экспедиции на Кавказ, проведенной совместно с русскими князьями в 1277 г. [62, с. 54], к нему за помощью и обратился князь Лев Данилович.

   Ипатьевская летопись описывает поход на ВКЛ русско-татарского войска в 1275 г. и разграбление околиц Новогородка союзом русских князей: «Левъ, печаленъ бысть о семъ велми и нача промышляти, и посла въ Татары ко великому цареви Меньгутимереви, прося собъ помочи у него на Литву. Меньгутимерь же да ему рать, и Ягурчниа съ ними воеводу, и Заднепрескыи князи все да ему въ помочь, Романа Дьбряньского и сыномъ Олгомъ, и Глеба князя Смоленьского, иныихъ князий много: тогда бо бяху вси князи въ воли въ Татарьской. Зиме же приспевше, и начаша ся пристраивати князи Русцеи, Левъ, Мьстиславъ, Володимеръ, идоша же съ ними князи Пиньсции и Туровьсцеи» [54, с. 205].

   Участие в походе многих князей, видимо, связано с тем, что князья уже готовились к походу с татарами на Кавказ.

   Исследователи В. Кошман В. и Н. Плавинский на основе находок на разрушенном городище Свислочь в центральной Беларуси: 10 монгольских стрел, железного поясного крюка для подвешивания колчана (относящегося к унугудинской культуре Забайкалья), двух роговых петель для колчанов и костяного навершия древка монгольского военного подразделения, сделали вывод о разрушении Свислочского городища татарами в XIII в. [36, с. 91-92]. При этом исследователи связывают это разрушение либо с походом военачальника Бурундая в 1258 г., либо с нападением татар в 1239 г., когда по одной из версий татары сожгли также такие белорусские города как Гомель [9, с. 231] и Могилев, где были найдены слои сожжения и наконечники монгольских стрел, или с неизвестным походом татар [36, с. 87].

   Из 5 крупных летописных походов татар на земли ВКЛ (1258, 1275, 1277, 1324 и 1337 гг.) походы 1324 и 1337 гг., о которых мало что известно, видимо, были направлены на Киев и земли Западной Украины, поскольку установление власти ВКЛ над этими регионами и вызвало походы. И после походов 1324 и 1337 гг. ВКЛ частично утрачивает свое влияние на Киевщине и в Галицко-Волынском княжестве. Походы 1258 и 1277 гг. коснулись, видимо, только Новогородка и западной Беларуси – территорий которые были союзниками Даниилы Галицкого в 1258 г., а в 1277 г. союзниками князя Тройденя. В тоже время в походе татар на ВКЛ, 1275 г. участвовали смоленский и брянские князья. Путь этих князей из Брянска и Смоленска с татарами к Новогородку, исходя изархеологических находок видимо, проходил недалеко от городища Свислочь и города Могилева и явился причиной их разрушения.

   Такую возможность отчасти подтверждают белоруско-литовские летописи. Во всех белоруско-литовских летописях, в которых описана битва под Могильно (летопись Красинского, Румянцевский список, Хроника Быховца и Хроника Литовская и Жмойтская), прослеживается сходство этой битвы с походом русских князей и татар на ВКЛ 1275 г.

   Если рассмотреть все основные географические объекты на территории Беларуси, связанные с легендами о татарах, то выделяются несколько населенных пунктов: Боруны, Лойск [20, c. 194], Костенева [20, c. 191], Скирмунтова [20, c. 7], Старый Пруд [20, c. 224], Россонщина [20, с. 28], Койданово, Чаусы [20, c. 220], Воля Кухацкая [20, c. 222], Татарка [20, c. 258], Телеханы [20, c. 14], Мольковичи [20, c. 283], Пигасы [20, c. 222], Гренск [20, с. 218], Туров [20, c. 68], Скрыгалов [20, c. 49], Мозырь [20, c. 27], Мялешкавичи [20, c. 283], Абакумы [20, c. 265] и Курганы в Хойницком районе [20, с. 327].

   Из этих объектов, расположенные в населенных пунктах: Абакумы, Мозырь, Скрыгалов, Туров и курганы в Хойницком районе, видимо, связаны с походами крымских татар, поскольку находятся на пути их нападения на белорусские земли. Объекты в Костенева, Борунах и Лойске находятся вдалеке от путей прохождения войск Золотой Орды и основного пути нападения крымских татар. Однако их можно связать с походом крымских татар 1506 г., когда они добрались до этих населенных пукнктов. В 1506 г. в Лиде, недалеко от Костенева, Борунов и Лойска находился великий князь ВКЛ – Александр и проходил сейм местной шляхты. Фактически с этих территорий началось отступление крымских татар [32, с.187]. Возможно, что местные легенды в этих населенных пунктах связаны с тем, что татары были поселены властями ВКЛ компактными группами в Лиде и Ошмянах, рядом с указанными населенными пунктами [21, с.107].