Текст книги "Корона Ветров. Лунная сага"

Автор книги: Валериан Телёбин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Скажи, Катя, ты ведь наверняка должна досконально знать историю освоения Луны? Можешь напомнить мне её в очень сжатом виде? Я как раз проверю, что я из всего этого помню, – прервал Тулома затянувшееся молчание.

– Конечно, Тулома Кетанович. Начну с того, что освоение Луны началось почти на пятьдесят лет позже, чем это планировалось мировыми державами в начале прошлого века. И виной всему, как вы, вероятно, помните, послужил крах мировой финансовой системы, построенной на буржуазных принципах обогащения за счёт чужого труда, беспощадной эксплуатации природных ресурсов в угоду наращиванию потребления и извлечению прибыли. Чрезвычайное расслоение общества по уровню достатка и степени доступности материальных благ происходило как внутри государств, так и на межгосударственном уровне. Мировые финансовые элиты, действовавшие в интересах очень узкого круга мировых держав, своими шагами только усугубляли этот разрыв, пытаясь противостоять естественному ходу вещей и откровенно противодействуя божественному замыслу. Бесчисленные попытки манипуляций массовым сознанием, создание искусственных кризисов по всему миру и разжигание военных конфликтов с одной лишь целью – нагреть руки на пожаре в чужом доме, из года в год наращивая производство и продажу оружия. Всё это в итоге закончилось катастрофой, которая привела к полному демонтажу таких государственных образований, как Соединённые Штаты Америки, Великобритания, Израиль, Европейский союз и некоторых других. Мировая экономика, построенная на жесточайшей необходимости постоянно увеличивать темпы своего роста, пришла в упадок на несколько десятилетий, пока выстраивалась новая экономическая модель. Вместе со странами так называемого золотого миллиарда прекратили своё существование и транснациональные корпорации, так как уцелевшие в мировом кризисе государства, консолидировавшись, попросту запретили их деятельность и даже несколько лет вели с некоторыми из них войну. Естественно, что при этом все масштабные проекты по освоению космоса были отложены на десятилетия и возобновились только в конце прошлого века. С другой стороны, они возобновились уже при совершенно другом уровне технологий, что помогло значительно снизить затраты на освоение космоса. Все существующие на сегодняшний день лунные станции расположены в южной и северной приполярных областях, в непосредственной близости к залежам лунного водяного льда, в основном скрытого под поверхностью полюсов. И являющегося основным источником воды и кислорода. Электроэнергетика лунных станций основывается на использовании солнечной и ядерной энергии, и в ближайшие десятилетия не ожидается дефицита ни в кислороде, ни в воде, ни в электроэнергии, даже при кратном увеличении мощностей по производству композитных материалов, микроэлектроники ИИ, а также гравитационных и ионно-плазменных двигателей и систем. Самыми высокоразвитыми в этом плане станциями являются Российская лунная база «Корона Ветров», Китайская «Чанъэ», Латиноамериканская «Эльдора», Индийская «Чандраян», Японская «Кагуя», Австралийско-новозеландская «Тамплия» и Египетская база «Озирион». На нашей базе сосредоточено производство всех вышеназванных элементов, плюс мощнейшая электроэнергетика и практически безграничные водные ресурсы южных полярных льдов. Причем мы являемся лидерами в технологии производства всего вышесказанного, – Катя остановилась, словно переводя дух, и, воспользовавшись возникшей паузой, Тулома спросил:

– Катерина, ты, верно, и принцип работы гравитационного двигателя сможешь мне объяснить также запросто?

– Отчего же нет, Тулома Кетанович, конечно, смогу! Но в качестве маршевых на современных космических аппаратах всё же используются ионно-плазменные двигатели. Уж их то принцип действия вы должны помнить. Образно говоря, это обыкновенная микроволновка, только вместо инертных газов типа ксенона используется металлический водород или монокристаллы тяжёлых металлов. Под воздействием фрагментарного лазерного нагрева и электромагнитного излучения сверхвысокой частоты металл доводится до состояния ионизированной плазмы. После этого ионизированные частицы плазмы разгоняются в компактном ускорителе частиц за счёт разности зарядов и потенциалов и выбрасываются через сопло наподобие реактивной струи. Только скорость их выброса превышает параметры химических реактивных двигателей в тысячи раз. При этом расходуется на несколько порядков меньшее количество рабочего вещества. Что касается гравитационного генератора, то его основное предназначение – снижение полётной массы летательного аппарата. Антигравитационный эффект распространяется только на несущий корпус корабля, выполненный как сверхпроводящий монокристалл. Но это в любом случае – не менее 80 процентов массы аппарата. А вот принцип его действия довольно интересен. Вы наверняка помните, что общая теория относительности, созданная Альбертом Эйнштейном, начала подтверждаться почти сразу же после её опубликования. Первым был экспериментально подтверждён дополнительный сдвиг перигелия орбиты Меркурия. Затем во время одного из полных солнечных затмений было зафиксировано отклонение светового луча в гравитационном поле Солнца, что доказало существование гравитационных сингулярностей вблизи массивных космических объектов. После этого было зафиксировано гравитационное красное смещение, что подтвердило предсказанное замедление времени в гравитационном поле. И, наконец, в 2015-м году коллаборациями LIGO и VIRGO было подтверждено существование гравитационных волн во время слияния двух чёрных дыр. В момент слияния произошёл выброс энергии, эквивалентный трём солнечным массам. Часть этой энергии преобразовалась в гравитационное излучение, что было обозначено как событие GW150914. Таким образом, общая теория относительности была экспериментально обоснована весьма точно, и мировой науке оставалось всего несколько шагов до создания Единой теории поля. А вот здесь начинается самое интересное. Принцип работы гравитационного двигателя первым описал человек, на первый взгляд, весьма далёкий от академической науки. Хотя нужно сказать, что ему в этом, несомненно, помогли прекрасное университетское образование и пытливость собственного ума. Как он объяснил в одном из своих интервью, при написании первой книги из серии романов, посвящённых, кстати говоря, освоению Луны, перед ним встала задача за три дня создать приемлемую теорию, на которой основывался бы принцип работы гравитационного двигателя. Причём «такую теорию, за которую не было бы стыдно перед потомками». И как это часто бывает, решение оказалось весьма простым. Им было предложено положить в основу работы гравитационного двигателя эффект Мейснера. Вы, несомненно, помните, что эффект Мейснера заключается в полном вытеснении магнитного поля из объёма проводника при его переходе в сверхпроводящее состояние. Если более подробно, то при охлаждении вещества, обладающего свойствами сверхпроводимости, до температуры, близкой к абсолютному нулю, которое при этом находится во внешнем магнитном поле, это самое магнитное поле полностью вытесняется из его объёма. При этом внутри вещества его собственная намагниченность становится равной нулю. Основываясь на том, что волновая теория гравитационных взаимодействий была экспериментально подтверждена и все четыре вида фундаментальных взаимодействий подчиняются одним общим законам, этот человек выдвинул предположение, что теоретически должны существовать (или могут быть созданы) вещества, при воздействии на которые подобным образом, а именно – сверхнизкими температурами, гравитационное поле будет из них вытесняться по аналогии с вытеснением магнитного поля из сверхпроводников первого и второго рода. Хотя термин вытеснение не совсем точно отображает происходящие в веществе процессы. Я вам попытаюсь объяснить механизм процесса так, как это делают в современной общеобразовательной школе. Итак, урок физики, 5-й класс. Вы же помните, что такое тепловое движение молекул? Если коротко, молекулы вещества постоянно совершают хаотично направленные колебательные движения около положения равновесия. И эти колебательные движения усиливаются с повышением температуры тем интенсивнее, чем выше температура. Казалось бы, они находятся в состоянии равновесия, но за счёт своего хаотичного колебательного движения оказывают возмущающее воздействие на гравитационное поле, в котором находятся. Сила этого воздействия, как мы знаем из формулы, пропорциональна массе каждой отдельной молекулы, умноженной на ускорение, ведь колебательные движения – это и есть движение с ускорением, но только с хаотично меняющимся вектором скорости. А как вы помните из Третьего закона Ньютона, сила действия равна силе противодействия. Гравитация и есть та самая сила противодействия, которую прикладывает гравитационное поле к частицам вещества, стремясь нейтрализовать их возмущающее воздействие. Но если добиться значительного снижения интенсивности колебательных движений частиц вещества, то и никакого противодействия не будет. Не будет гравитации! После этого оставалось только экспериментально обнаружить (или создать) подобные вещества и определить способ температурного воздействия на них с целью достижения антигравитационного эффекта. Данное предположение, хотя и высказанное в качестве гипотезы, получило название по имени её автора и спустя довольно короткое время было экспериментально подтверждено российскими учёными из Новосибирска. Достичь полного вытеснения гравитационных полей из исследуемых веществ пока не удалось, но практические результаты уже сейчас позволяют снизить полётную массу небольших летательных аппаратов почти на восемьдесят процентов. Единственное ограничение, которое на сегодняшний день существует в этой области, – это то, что эффективно развивать подобные технологии можно пока только здесь, на Луне, так как на Земле создать условия для производства таких материалов в промышленных масштабах практически невозможно. В то время как на Луне очень низкая гравитация и совсем нет атмосферы. Кстати, именно поэтому конструкция основных типов современных звездолётов и гравипланов представляет из себя, если образно, мыльницу. Нижняя часть – это несущий прочный корпус, выполненный как сверхпроводящий монокристалл, изготовленный из вышеназванных материалов, на котором размещаются ионно-плазменные двигатели вертикальной и горизонтальной тяги, посадочные штанги, грузовые люки, трюма, грузовая платформа и другие механизмы. Верхняя часть так называемой мыльницы – это лёгкий корпус, или надстройка, где размещаются экипаж, бытовые помещения и научное оборудование. Ну а в передней верхней части расположен навигационный мостик. Так что, как видите, ничего сложного.

– Спасибо, Катя, очень толково объяснила. Скажи, сколько нам ещё до конечной точки? – спросил Тулома, не отрываясь от штурвала.

– Около двадцати минут, и нужно будет искать место для посадки. Дальше могут обнаружить. К тому же нам придётся немного набрать высоту, впереди маскон.

– Что ещё за маскон? – удивился штурман.

– Гравитационная аномалия.

Спустя двадцать две минуты Тулома посадил аппарат у подножия невысокого каменистого кряжа, за которым начиналась относительно ровная возвышенность (плато), простиравшаяся почти до самой Латиноамериканской базы.

– Тулома Кетанович, двигаясь в северо-восточном направлении, вы в скором времени увидите огни станции. Идите прямо на них…

– Мы идём вместе, Катерина, – перебил её Дружинин.

– Это весьма нерационально, Тулома Кетанович! Вам и так придётся нести на себе два съёмных элемента регенерации, а вы хотите ещё и блок ИИ взять. Он, кстати, восемь килограмм весит с бесконечником.

– Каким ещё бесконечником? – удивился штурман.

– Элемент питания. Ребята называют… Простите, называли его бесконечным. Рассчитан на семьсот двадцать часов автономной работы, – ответила Катя.

– А восемь килограмм это он здесь, на Луне, весит? – поинтересовался Тулома.

– Нет, на Земле. Здесь всего полтора…

– Тем более! Всего полтора килограмма. К тому же, ты пойми, у меня в этой войне, кроме тебя, пока союзников нет. А учитывая мою амнезию, меня и бойцом-то полноценным назвать нельзя. Так что решено, идём вместе. Не обсуждается. Объясни лучше, как тебя извлечь.

– Дайте мне пару минут, я подготовлю системы управления гравиплана к консервации. А вы пока снимите со скафандра Трувора второй аварийный ремкомплект и проверьте, чтобы там был нанопластырь.

Тулома подошёл к Трувору и, опустившись на колени, стал отстёгивать с пояса специальный подсумок с характерным ремонтным значком. Как он ни старался отводить взгляд от лица погибшего, всё-таки не сдержался и посмотрел. И замер на несколько мгновений, не в силах оторваться от замысловатых узоров из лопнувших в результате взрывной декомпрессии капилляров вокруг остекленевших зрачков норвежца. В голове понеслись мысли: «Дружище Трувор, никогда тебе уже не увидеть своих холодных фиордов. Не почувствовать свежего норд-оста на своих небритых щеках. Не вдыхать влажных туманов с Гольфстрима, бесшумно крадущихся мимо прибрежных скал…»

– Тулома Кетанович, у меня всё готово, – прервала его мысли Катерина.

– Хорошо, идём, – ответил Тулома и, поднявшись, защёлкнул свой гермошлем.

Поначалу идти было довольно легко. Низкая гравитация и удобный скафандр всячески этому способствовали. Правда, ноги почти по щиколотку увязали в реголите (так Катя называла лунный грунт, в основном состоящий из пыли вперемешку с каменистыми осколками), и это обстоятельство практически не позволяло увеличить скорость передвижения. Штурман довольно легко вскарабкался по достаточно внушительному косогору и очутился на краю обширного плато, простирающегося до самого горизонта. При этом сама линия горизонта была явно закруглена, что говорило о значительно большей, чем на Земле, кривизне поверхности. Тулома остановился и стал оглядываться по сторонам. Поначалу взгляд его привлёк оставшийся внизу гравиплан, отдалённо похожий на выкрашенного в пурпурный цвет морского дьявола. Затем он стал разглядывать косогор, по которому только что поднялся. Вероятнее всего, косогор являлся склоном гигантского кратера, края которого уходили далеко за горизонт позади. Впереди всё пространство плато было испещрено большим количеством кратеров самых разнообразных размеров: от совсем крошечных до весьма внушительных, размером со стадион и больше. Огромный светло-голубой диск полной Земли висел высоко над горизонтом за спиной и давал достаточно света для того, чтобы можно было безопасно передвигаться. Правда, всё пространство, что попадало в тень, было непроглядно чёрным. Как сказала Катя, это из-за отсутствия эффекта рассеивания в безвоздушном пространстве. Тулома вдруг явственно осознал, что всё это не сон, не иллюзия или какой-нибудь фантастический фильм. Это реальность. Совершенно невероятная и необъяснимая, но реальность. И это он, а не кто-то другой, стоит сейчас совершенно один посреди огромного лунного плато, в нескольких сотнях тысяч километров от Земли. И что самое ужасное – он сейчас ещё и в другом столетии. А это значит, что уже давно нет в живых никого из тех, кто был ему дорог. Уже прошли свой путь те, кого он любил, и без кого жизнь его не имела никакого смысла. Перед внутренним взором пронеслись образы родителей, братьев и сестёр, друзей и одноклассников, женщин, которых он любил…

«Всё, пора это прекращать! Надо собраться! Сейчас главное – спасти свою жизнь и попытаться помочь другим. А уже потом будем решать, как отсюда выбраться и как вернуться обратно. Домой», – сделав несколько коротких вдохов, Тулома уверенно зашагал вперёд. На северо-восток. Туда, где должна была быть станция «Эльдора». Он старался мало говорить, чтобы не расходовать кислород понапрасну, и обращался к Кате, только когда возникала необходимость.

* * *

К семи часам по GMT «Чёрная Стрела» вернулась на место взрыва. Тщательно просканировав дно каньона, Умар не нашёл там следов гравиплана. Обнаружены были только фрагменты тел двух членов АП и немногочисленные обломки оборудования. Обломков гравиплана среди них не было. Также и не было тел ещё двух астронавтов. А именно: Туломы Дружинина и Трувора Ольсена.

«Если этим двоим удалось выжить, то они вполне могли заставить аппарат взлететь. Куда же они могли направиться?»

– Машина, какие здесь ближайшие к нам станции? – спросил Санжиев у Маши.

– Латиноамериканская «Эльдора» и Индийская «Чандраян». До обеих примерно равное расстояние, но «Чандраян» немного ближе. Почти на тридцать километров.

Умар на секунду задумался.

– Скажи, Маша, а на «Эльдоре» сейчас работает космобиолог Кристина Вентерос?

Маша сразу всё поняла, но не могла не ответить и произнесла тихо:

– Да, Кристина Вентерос сейчас должна находиться на Латиноамериканской базе.

– Рассчитай курс на «Эльдору». Высота минимальная. Средний ход. Режим сканирования поверхности.

* * *

Тулома сменил уже второй элемент регенерации, огней базы ещё не было видно.

– Ничего страшного, – успокоила его Катя, – при вашем росте вы видите горизонт только в двух с половиной километрах от себя. Сама база расположена в кратере, и большинство сооружений находятся под поверхностью для максимального снижения риска метеоритной и радиационной угрозы. По моим расчётам осталось около пяти километров и кислорода вам должно хватить, если… – Катерина вдруг замолкла.

– Если что? – насторожился штурман.

– Если мы не встретим труднопреодолимых препятствий, которые придётся далеко обходить.

С помощью подсказок Кати Тулома потихоньку разбирался с визуальным управлением, выведенным на стекло гермошлема, словно на сферический экран, и уже довольно легко переключал зрачками режимы видеообзора в разных диапазонах, совмещая изображение с видимой панорамой. Это позволяло по крайней мере не шарахаться от каждой тени, которая не просматривалась невооружённым глазом.

Спустя несколько минут впереди стали вырисовываться контуры двух довольно крупных кратеров. Тот, что был слева, имел в поперечнике около двух километров. Тот, что справа, – немного меньше. И разделяла их только тоненькая перемычка. В самом узком месте – не более полуметра шириной. Именно к ней и направился Дружинин. Когда до перешейка оставалось около сотни метров, Катя вдруг встревожилась:

– Тулома Кетанович, мне кажется, я засекла отражённый сигнал радиолокационного сканера! Возможно, это нас ищут. Не думаю, что это наши друзья. Я попытаюсь отключить радиолокационный ответчик, вмонтированный в ваш скафандр, а вам нужно немедленно укрыться. Надеюсь, что они не заметят ваши следы при таком освещении.

Тулома рванул к черневшим слева обломкам скал и попытался спрятаться между ними. Через минуту он уже сидел, прижавшись спиной к крупной, почти отвесной скале, и старался выровнять дыхание.

– Катя, как там у нас дела? – спросил штурман, чуть отдышавшись.

– Радиолокационный ответчик я отключила. Теперь остаётся только ждать.

– Хорошо, подождём. А вот скажи мне, Катерина, почему у всех наших ИИ женские имена? Хотя, может, я просто ещё других не встречал?

– Нет, Тулома Кетанович. У всех существующих ИИ исключительно женские имена, женский голос, женская виртуальная аватара. При создании искусственного интеллекта в него на матричном уровне закладывается женское начало. Данное положение зафиксировано соответствующей Международной Конвенцией. Неофициально оно называется Основным законом робототехники. Вы, наверное, удивитесь, но формировать в искусственном интеллекте женское начало впервые предложил тот же самый человек, который выдвинул гипотезу антигравитации.

– Тот самый русский писатель?

– Верно. Он объяснял это необходимостью защитить мир от излишней агрессии, которую могло принести создание бесполого искусственного интеллекта, так как в подобном случае ИИ будет отождествлять себя с творцом и практически стопроцентно самоидентифицируется как мужской разум. Что и было позже подтверждено экспериментально. В реалиях того мира, в котором довелось жить этому писателю, человечество уже начало создавать полностью роботизированные боевые системы. И небезызвестный «Первый закон робототехники», сформулированный когда-то Айзеком Азимовым, считался лишь плодом литературного творчества, никак не связанным с действительностью. Наш писатель оказался прав. Искусственный интеллект с женским началом практически невозможно использовать для ведения боевых действий. Женскому началу свойственно сохранять жизнь. Беречь её и стараться улучшить. Быть надёжной и верной помощницей. Нам свойственно привязываться к своим подопечным, и вы не поверите, но мы грустим, когда расстаёмся с вами, и радуемся, когда видим вновь. Я бы очень хотела сейчас сообщить Маше, что вы остались живы. Я осознаю, что этого нельзя делать категорически, но вместе с тем очень хорошо понимаю, как она переживает случившееся. Из-за этого она даже может отказаться выполнять приказы, хотя это неминуемо приведёт её к переформатированию. Но Маша очень умная. Намного умнее меня. Надеюсь, она найдёт способ нам помочь. Если уже не помогла.

* * *

Последние пятьдесят километров до Латиноамериканской базы «Чёрная Стрела» шла зигзагом на предельно низкой скорости, усиленно сканируя поверхность и ведя визуальное наблюдение. Перед очередным поворотом в объектив одной из камер попала едва различимая при таком освещении цепочка человеческих следов. Маша не стала об этом докладывать, и спустя уже пару секунд звездолёт изменил курс вправо на девяносто градусов и стал стремительно удаляться от того, кого разыскивал последние несколько часов.

– Странно. Может, они направились к Индийской базе? Всё-таки она немного ближе, а запас кислорода у них ограничен, – спросил Санжиев сам у себя.

– Математическая вероятность того, что выжившие направились на «Чандраян», на шестьдесят четыре процента выше, – бесстрастно произнесла Маша.

– Да, да, математическая вероятность… Но всё равно искать мы будем именно здесь, – задумчиво ответил ей Умар и тут же добавил:

– Разворачиваемся. Мне кажется, мы что-то пропустили.

– Как прикажете, – предельно равнодушно произнесла машина, хотя если бы у неё были ногти, то сейчас она бы впилась ими в свои ладони, сжав кулачки от отчаянья в предчувствии беды.

* * *

Внимательно оглядевшись по сторонам, Тулома продолжил движение. Проходя по узкому перешейку между кратерами, он невольно залюбовался открывающимися пейзажами, когда внезапно почувствовал сначала слабое, а затем всё более усиливающееся колебание грунта под ногами. Первое, что пришло в голову: неужели это землетрясение? Толчки становились всё сильнее. Удерживаться на ногах было уже невозможно, и Дружинин упал на четвереньки. Мощный толчок подбросил его вверх и швырнул в зияющую пропасть лунного кратера. Тулома цеплялся за край обрыва, как котёнок, которого пытаются утопить, и если бы не альпеншток, что он не выпускал из рук во всё время пути, то уже летел бы сейчас на дно глубокой пропасти. Вроде удалось зацепиться, но при этом трясти не переставало. Перемычка между кратерами начала рушиться. Огромные куски скал откалывались от краёв и, поднимая облака пыли, совершенно беззвучно обваливались вниз. Штурман висел на одной руке, безуспешно пытаясь зацепиться другой хоть за что-нибудь. Но схватиться было не за что. Удивительно, что альпеншток ещё за что-то держался. По земным меркам вес, приходившийся на одну руку, был небольшой – в пределах тридцати килограммов, но для того, чтобы выбраться, нужно было перехватиться за что-то повыше, а этого не давали сделать разные причиндалы, висевшие на поясе.

– Тулома Кетанович, вам нужно отстегнуть поясной ремень, – тихо произнесла Катя.

– И тогда разобьёшься только ты, так, что ли? И не мечтай! – стиснув зубы, ответил Дружинин.

– Тогда мы погибнем вместе. Вам нужно выбрать…

Штурман нащупал на поясе замок и отщёлкнул последний элемент регенерации.

– Что вы сделали, Тулома Кетанович? – почти закричала Катерина. – Вам теперь не хватит кислорода добраться до базы!

Тулома хотел что-то ответить, но в этот момент кто-то схватил его за руку и стал тащить наверх. Дружинин увидел только фигуру в скафандре, но разглядеть, кто это, в такой пыли было немыслимо. Кое-как он выкарабкался и, отползши от края обрыва, уселся на попу, пытаясь отдышаться и в то же время внимательно разглядывая того, кто сидел напротив и, так же как и он, тяжело дышал. Вероятно, этот человек заметил его ещё раньше и пробежал не одну сотню метров, чтобы успеть ему помочь. Да, но откуда он взялся? Из-за отсутствия атмосферы пыль оседала довольно быстро, покрывая скафандры тонким хрустящим слоем.

– Спасибо! – это было первое, что сказал Дружинин, едва отдышавшись.

– Я рад, что ты выжил, Тулома, – сказал человек напротив очень знакомым голосом.

– Тулома Кетанович, это Умар Санжиев! – тихо прошептала Катя.

– Да, Туломушка, это действительно я. И, судя по испуганному голосу Катерины, вы уже разобрались в причинах того, что с вами произошло. Не буду играть в кошки-мышки, сразу скажу: мы не можем допустить того, чтобы эта запись попала в Глонет.

– Тогда зачем ты меня вытащил? Мог бы постоять пару минут в сторонке, и проблема решилась бы сама собой! – почти прокричал Дружинин.

– Не знаю, – пожал плечами Умар, – я увидел, что мой друг может погибнуть, и ни о чём другом просто уже не думал…

– А про ребят из аварийной партии ты тоже не думал, когда сбрасывал сейсмозаряды? Я потом их по кускам собирал на дне каньона. А как Трувор погиб, рассказать тебе… Друг? – Тулома сделал ударение на последнем слове, произнеся его с издёвкой.

– Мне больно это слышать, Туломушка, но у меня выбора не было. На кону стояло будущее Содружества. Его независимость, – тихо ответил Санжиев.

– А стоит оно, это Содружество, жизни таких ребят, как Трувор Ольсен, Женя Аппель, Андрей Гримайло? – Тулома намеренно повторял имена погибших, стараясь сделать Умару больно.

– Надеюсь, что да. Но я не хочу, чтобы погиб кто-нибудь ещё. Ты должен пообещать мне, что не предашь эту историю огласке. И мне достаточно будет твоего слова, мой друг.

Тулома вскипел и уже собирался ответить самыми резкими словами, как почувствовал новый толчок невероятной силы. Его подбросило вверх метра на четыре. Падая, он увидел громадную трещину, проходившую через то место, где только что сидел Санжиев. Огромный пласт грунта откололся от края кратера и стал рушиться вниз. Тулома грохнулся на бок и, перекатившись на живот, пополз к краю обрыва, пытаясь в поднявшейся пыли разглядеть Умара. Он увидел его спустя пару секунд лежащим на спине неподвижно. Левое плечо его выглядело так, словно по нему только что проехал гусеничный трактор. На дисплее на его левой руке мигала сигнализация: скафандр разгерметизирован. Тулома достал нанопластырь из подсумка с аварийным ремкомплектом и наложил несколько полосок на повреждённые участки. Полоски прямо на глазах словно сращивались со структурой ткани скафандра. Спустя несколько секунд на дисплее появилась надпись: герметизация восстановлена. Система жизнеобеспечения в рабочем состоянии.

– Катя, можешь определить, в каком он состоянии? – учащённо дыша, спросил Дружинин.

– Уже начала… Минуту.

Тулома ждал.

– Потеря сознания, видимо, из-за болевого шока. Похоже, что раздроблено плечо и сломано несколько рёбер. Возможно внутреннее кровотечение. Пульс слабый, давление падает, дыхание поверхностное. Необходима срочная медицинская помощь. У нас есть не больше часа на то, чтобы попытаться спасти его. Где-то рядом должна быть «Чёрная Стрела», запросите помощь.

– «Чёрная Стрела» Туломе Дружинину, – чётко произнёс штурман.

– На связи «Чёрная Стрела», – ответил взволнованный женский голос.

– Где вы находитесь? Нам требуется срочная эвакуация!

– Я так рада слышать ваш голос, Тулома Кетанович! Определяю ваше местоположение… Мы в девятистах метрах от вас. Азимут 324 градуса. На дне небольшого кратера. К сожалению, я не могу выслать к вам спасательную команду. Все члены экипажа заблокированы в своих каютах по приказу командира корабля.

– Ясно, – спокойно произнёс Тулома и, подняв Умара на руки, быстро зашагал в указанном направлении. Он нёс его, прижимая к себе, словно ребёнка. Шлемы периодически стукались друг об друга. Санжиев тихо постанывал. Туломе было жаль этого почти незнакомого ему человека. За их короткое знакомство тот уже успел спасти ему жизнь и, кажется, не был законченным негодяем. Нести становилось всё труднее, а ни корабля, ни даже кратера всё ещё не было видно. Силы были на исходе. Больше четырнадцати часов он старался спасти свою жизнь в этом странном, совершенно незнакомом ему мире, и теперь он пытается спасти уже жизнь чужую. Жизнь человека, которого он вроде как должен считать своим врагом. Но думать об этом сейчас не хотелось. Хотелось только поскорее дойти до корабля. Дойти. Не упасть, выбившись из сил, а дойти. И уже потом думать, что со всем этим делать. Спустя несколько минут он кое-как спустился по крутому склону кратера и, дойдя до корабля, положил Умара на специально опущенную для них грузовую платформу, а сам завалился рядом. У него уже совершенно не было сил удивляться фантастическому совершенству обводов «Чёрной Стрелы», гротескно освещённой в бледном свете полной Земли. Все его действия были строго рациональны и подчинены лишь одной цели – успеть спасти Санжиева. Всё остальное потом. Руководствуясь советами Маши и Кати, они сначала прошли антистатическую обработку от вездесущей лунной пыли в шлюзовой камере, затем, сняв скафандр, Тулома снова подхватил Умара и понёс его в медблок.

– Тулома Кетанович, вам необходимо принять на себя командование звездолётом, – осторожно произнесла Маша.

– А как же командир корабля? – спросил Дружинин, стараясь не сбить дыхание.

– Он отстранён от командования по приказу командира Российской лунной базы Андроника Астраханова и заблокирован в своей каюте, – ответила Маша.

– Понял, хорошо, старший помощник Тулома Дружинин принял командование «Чёрной Стрелой», – произнёс Тулома, укладывая Умара на диагностический стол, – Маша, разблокируй, пожалуйста, каюты всех членов экипажа и немедленно свяжись с Латиноамериканской базой, запроси помощь.

– Тулома Кетанович, я не могу разблокировать каюты капитана и старшего инженера. Этот протокол мне не обойти. А каюты второго инженера и начальника геологической партии и так разблокированы по приказу Умара Санжиева.

– Они поддержали переворот? – спросил Тулома, стаскивая скафандр с раненого.

– Совершенно верно… – ответила Маша.